Житие как жанр древнерусской литературы

3. Лихачевская редакция.

«О велицемь князе нашем и умнем и о крепкомысленом…». Дату ее создания исследователи относят к XV-нач. XVI в. Эта редакция является компиляцией Первоначальной и Особой.

4. Редакция СIЛ (Софийская первая летопись).

Представляет собой наиболее полное отражение общерусской летописной редакции 40-х гг. XV в. (т.е. свода 1448 г. - протографа СIЛ и Новгородской IV летописи, не сохранившегося в своем первоначальном виде). В этой редакции описание состоит из летописных статей Новгородской летописи и текста Первоначальной редакции. Вошла в большинство летописей XV-XVII вв. (Никаноровскую, Воскресенскую, Львовскую, Ермолинскую, Типографскую, Новгородскую, Симеоновскую, Никоновскую и мн. др.).

6. Слово похвальное или Владимирская редакция.

Имеет заголовок: «Слово похвальное благоверному великому князю Александру, иже Невьский именуется, новому чюдотворцу, в нем же и о чюдесех его споведася». Написано по требованию митрополита Макария после 1547 г., чтобы прославить святость князя. В 1550 г оно вошло в состав Великих Миней Четьих. Автор неизвестен.

Основной источник - Первоначальная редакция. Автор добавил в текст агиографических мотивов и расширил молитвы, «украсил» описание Невской битвы и Ледового побоища. Также эта редакция отличается тем, что автор убралвсе, что не соответствует житийному жанру - рассказ о шести храбрецах, обращение к псковичам и др.

6. Редакция Василия-Варлаама.

«Житие и жизнь и повесть о храбрости и о чюдесех, описано вкратъце, святаго великаго князя Александра Ярославичя Невьскаго, новаго чюдотворца». Василий-Варлаам - автор житий псковских и новгородских святых. В основе этой редакции лежит Первоначальная, дополненная деталями из летописи, близкой к Софийской.

7. Особая редакция Степенной книги.

«Житие и подвизи вкупе же отчасти чюдеса прехвальнаго и блаженнаго великаго князя Александра Ярославича, рекомаго Невскаго, нареченнаго во иноцех Алексия»

Составлена на основе Слова похвального и летописных источников, близких Софийской, Никоновской, Ермолинской, Воскресенской летописям. Автор придал редакции характер связного исторического повествования. В летописных известиях опущены излишние подробности и детали.

8. Светская обработка Первоначальной редакции.

Написана в третьей четверти XVI в. Ее заглавие - «23 день преставление святаго и великаго князя Александра Ярославича Невьскаго. Сеи бе князь великий Александр...».

В данной редакции появляются ранее неизвестные дополнения о витязях Александра, повествуется о шести храбрецах, их происхождении и подвигах на Неве. В эпизоде кончины князя добавлен их плач.

9. Проложная редакция.

Составлена в XVI в. неизвестным автором. Является сокращением жития редакции Василия-Варлаама. Особое внимание уделено Невскому сражению и поездке в Орду. Остальное сильно сжато, а то и вовсе опущено.

10. Светская редакция последней четверти XVII в.

Источником является Никоновская летопись. Из этой летописи автор выбрал несколько событий - Невскую битву, Ледовое побоище, поездка в

Орду и смерть князя. Он сильно изменил и сократил текст, стремясь показать только его храбрость воина и мудрость правителя, опустив всю святость.

11. Редакция Ионы Думина.

Эта редакция наиболее пространная. Написана она в 1591 г. Источниками являются Похвальное слово Александру Невскому и его житие из Степенной книги. Автор добавляет описание трех чудес, очевидцем которых называет себя.

12. Редакция Тита.

Новая обработка жития XVII века. В ней наблюдается целый ряд изменений, поправок, пропусков и дополнений к тексту, близкому первоначальной редакции Жития.

13. Светская редакция последней четверти XVII в.

Автор ее неизвестен. Источником новой редакции Повести была Никоновская летопись. Из ее летописных статей составитель выбрал четыре эпизода - Невский бой, Ледовое побоище, поездка в Орду, смерть князя - значительно сократил и видоизменил их текст, тем самым подчеркнув светские, воинские доблести Александра и опустив все, что характеризует его как святого [46].

В XVI в. «Житие Александра Невского», дополненное деталями из летописей и из жития Михаила Черниговского вошло в Четьи Минеи.

В данной работе для анализа использован текст Первоначальной редакции («Повесть о житии и о храбрости Александра Невского») в переложении на современный русский язык и примечаниями Н. Охотниковой.

«Житие Александра Невского» составлено как череда событий, историй, помощи свыше, чудес и т. д. Основными эпизодами являются два сражения: со шведами на реке Неве и с немецкими рыцарями на Чудском озере.

«Повесть о житии…» относится к жанру житие-воинская повесть. Об этом говорит ряд характерных особенностей. О сближении с воинской повестью говорит само название произведения. Во всех вариантах присутствует эпитет, говорящий о принадлежности текста к этому жанру: храбрый, великий - эти качества не присущи святым в их каноническом воплощении. Также «Повесть о житии…» отличает обилие сцен сражений и патриотический пафос.

Принадлежность данного произведения к житийному канону описал Д. С. Лихачев в книге «История русской литературы XI-XVII веков»: «Во- первых, в предисловии автор говорит о себе с подчеркнутым самоуничижением, употребляя при этом этикетные формулировки: «Я, худой и многогрешный, недалекий умом, осмеливаюсь описать житие святого князя Александра» [1]. Во-вторых, в духе агиографии автор сообщал в начале своего повествования о рождении и родителях Александра: «родился от отца милосердного и человеколюбивого, и более всего - кроткого, князя великого Ярослава и от матери Феодосии» [1]. В-третьих, ярко выраженный агиографический характер носит рассказ о чуде, свершившемся после смерти Алексанра. Наконец, в самом тексте произведения постоянно делаются отступления церковно-риторического характера, приводятся молитвы князя» [31, с. 153].

Теперь рассмотрим тект «Повести о житии...» с целью выявления черт характера князя для определения его типа поведения.

«Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» В названии жития Александр характеризуется как храбрый, благоверный и великий князь. Храбрость не является чертой кроткого святого. Проявить храбрость можно только в активном действии.

В начале произведения сообщается, что житие написано с Божьим благословением и «помощью святого князя Александра» [1]. Далее следует самоуничижение автора, умаление его качеств, что соответствует житийному канону: «Я, худой и многогрешный, недалекий умом, осмеливаюсь описать житие святого князя Александра, сына Ярославова, внука Всеволодова» [1].

Также автор пишет, что он современник князя: «сам был свидетелем зрелого возраста его» [1]. Именно эти (и подобные им) слова породили столько версий о личности создателя. Затем приводятся слова Приточника «В лукавую душу не войдет премудрость: ибо на возвышенных местах пребывает она, посреди дорог стоит, при вратах людей знатных останавливается» []1. Приточник - библейский царь Соломон, известный своими рассказами. Этой цитатой автор подчеркивает, что пишет только правду. В следующих строках описано благородное и благочестивое происхождение Александра, что тоже соответствует канону жития святого. Завершается вступление словами Исайи-пророка: «Так говорит Господь: «Князей я ставлю, священны ибо они, и я веду их»». Этим автор указывает на то, что Александру покровительствуют высшие силы, он избранник Божий.

Рассказ о детстве героя отсутствует, что нарушает канон. Вместо этого дается полное восхищения описание князя, в котором подчеркивается внешняя красота Александра, равных в которой ему нет. Его голос сравнивается с «трубой в народе» [1], что является традиционным библейским сравнением. Этим автор подчеркивает влияние Александра. Лицо князя сравнивается с лицом Иосифа, что снова говорит о его красоте. Сила Александра - «часть силы Самсона» [1], по премудрости он равен Соломону, а по храбрости - Веспасиану. Эти характеристики помогают создать образ князя, в котором проявлено соединение княжеского идеала с идеалом христианским. В конце приводится главная черта Александра: «побеждал, но был непобедим». Непобедимостью подчеркивается сила и величие князя. Большинство этих качеств (влияние, сила, храбрость) говорят об активности героя.

Далее в житии идет рассказ о самом известном сражении в жизни князя, из-за которого он и получил свое прозвище - Невской битве. Причины этой битвы объясняются в тексте так: «один из именитых мужей Западной страны (Ливонии - С. Ю.), из тех, что называют себя слугами Божьими (орденские рыцари - С. Ю.), пришел, желая видеть зрелость силы его» [1].

Затем приводится библейское сравнение Александра с Соломоном, к которому пришла царица Савская, желая убедиться в мудрости его. Так и муж этот пришел, чтобы проверить слухи о силе и величии князя. Здесь виден пример абстрагирования, так как за этими размытыми именами скрыта вся историческая конкретика.

Вернувшись в свою страну, рыцарь сказал: «Прошел я страны, народы и не видел такого ни царя среди царей, ни князя среди князей» [1]. Такая оценка характеризует Александра Невского как достойного правителя, и одновременно показывает его величие.

Услышав об этом, «король страны Римской из полуночной земли» [1] (шведский король Эрик Эриксон Картавый - еще один пример абстрагирования) решил завоевать владения Александра. Автор описывает короля как «опьяненного безумием», преисполненного уверенности, что легко одолеет князя, о чем говорят слова: ««Если можешь, защищайся, ибо я уже здесь и разоряю землю твою» [1].

В житии особое внимание уделено описаниюогромной силы врага: «собрал силу великую», «наполнил многие корабли полками своими», «двинулся с огромной силой», «пыхая духом ратным» [1]. Для того, чтобы подчеркнуть силу и мощь врага, автор использует прием гиперболизации. Такие описания являются отличительной чертой воинской повести.

Узнав о нападении, Александр «разгорелся сердцем» [1], то есть разозлился, воспылал желанием защитить свои земли и свой народ. Он пошел в церковь и «упав на колени пред алтарем, начал молиться со слезами» [1]. Такая поза говорит о смирении князя, его сильной христианской вере. В молитве князь произносит такие слова: «ты повелел жить, не преступая чужих границ» [1] (это прямое указание на нечестивость врага, ведь не Александр напал), после чего просит судить иноверцев. Затем он практически требует у Бога помощи: «возьми оружие и щит и встань на помощь мне» [1]. Молитва, подобная этой, о защите в бою, является обязательной чертой воинской повести.

После молитвы Александр получает благословление архиепископа, после чего ободряет дружину речью, в которой говорит знаменитые слова: «Не в силе Бог, но в правде» [1]. Далее он говорит слова Песнотворца (царя Давида): «Иные с оружием, а иные на конях, мы же имя Господа Бога нашего призываем; они повержены были и пали, мы же выстояли и стоим прямо» [1]. То есть призывает всех биться с верой в Господа Бога. Благословление и речь перед битвой - черты воинской повести.

Описание силы Александра сводится к фразе «с малою дружиною» [1]. В тексте это объясняется яростным желанием Александра отстоять свои владения и защитить людей от врага. Он не стал дожидаться помощи от соседних княжеств и «поспешил выступить» [1] с малым войском, но «уповая на Святую Троицу» [1]. Решительность и отвага князя говорят о его активной деятельности. Он не медлил, не трусил, а смело ринулся в бой. Такое поведение никак нельзя назвать кротким.

В эпизоде о Невской битве присутствует описание видения Пелугия о Борисе и Глебе, которые спешат на помощь Александру. Узнав об этом, князь преисполнился веры в божественную защиту и «выступил против врага» [1].

Непосредственно битва описана в стиле воиской повести: «была сеча великая» [1]. Александр в бою описан смелым, бесстрашным воином и защитником: «перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил печать острого копья своего» [1]. Автор использует прием гиперболизации для характеристики силы героя («бесчисленное множество»). То, что Александр бился наравне со всеми говорит о его воинской доблести, мужестве и твердости духа. Оставить след на лице противника - значит показать презрение к врагу. Таким поступком Александр активно утверждает свое превосходство, подчеркивает свою силу и величие.

В описание битвы автор также включает рассказ о шести храбрых воинах. У каждого из них свой ратный подвиг: «напал на полк с мечом», «пеший с дружиною своею напал на корабли», «много раз нападал на войско их и бился одним топором» [1]. Этим автор подчеркнул, что воины Александра бились также, как и он, «не имея страха в душе своей» [1]. Рассказ о подвигах воинов в сражении является особенностью воинской повести.

Далее автор снова указывает на то, что он был современником князя: «Все это слышал я от господина своего великого князя Александра и от тех, кто участвовал в то время в этой битве» [1].

Также в традициях воинской повести в житие включен эпизод о чуде: «когда победил он короля, на противоположной стороне реки Ижоры, где не могли пройти полки Александровы, здесь нашли несметное множество убитых ангелом Господним» [1]. Автор использует прием гиперболизации, чтобы описать значительность помощи («несметное множество»). Такое участие говорит об избранности князя, о том, что он выполняет Божью волю. Александр сравнивается с Езекиием-царем, с которым произошло такое же чудо.

Рассматривая эпизод о битве на Неве, можно сделать вывод о том, что, несмотря на всю мощь врага, Александр, с помощью Бога и своих преданных воинов, одержал победу. Князь показан как умелый и опытный воин, обладающий отвагой и смелостью и готовый умереть, защищая свою землю. Это характеризует его как активного деятеля. В конце рассказа автор повествует о кротости и смирении героя: одержав такую великую победу, он не возгордился, а «хвалил и славил имя Творца своего» [1].

На второй год после Невской битвы «вновь пришли из Западной страны и построили город на земле Александровой» [1]. Автор пишет, что князь быстро с ними расправился: «одних повесил, других с собою увел, а иных, помиловав, отпустил, ибо был безмерно милостив» [1]. В этом отрывке подчеркивается внутренняя характеристика - суров, справедлив, но милостив. Он не убивал без нужды, не был мстителен, но обязан был показать свою силу и власть. Такое поведение не вписывается в рамки житийного канона, потому что является дерзновенным.

Далее автор повествует о предпосылках ко второму великому подвигу Александра - Ледовом побоище. Началось все на третий год после Невской битвы. «пошел он с великой силой на землю немецкую, чтобы не хвастались, говоря: «Покорим словенский народ»» [1]. Слова эти задели Александра, и он решил наказать обидчиков. Приехав в Псков, завоеванный врагами, он «изгнал их и немцев перебил, а иных связал и город освободил от безбожных» [1]. Автор называет немцев безбожными, подчеркивая их нечестивость и возвышая веру христианскую. Далее: «а землю их разорил и пожег и пленных взял бесчисленное множество, а других перебил» [1]. Александр здесь показан как жестокий мститель, яростный защитник и вершитель правосудия. Сила и мощь князя переданы автором с помощью приема гиперболизации: «бесчисленное множество».

В ответ на это «гордые немцы собрались и сказали: «Пойдем, и победим Александра, и захватим его»» [1]. Само побоище описано в традициях воинской повести: «и пошли они друг против друга, и покрылось озеро Чудское множеством тех и других воинов» [1]. Здесь подчеркивается многочисленность войск. Далее автор поясняет такое количество воинов у Александра: «Отец же Александра Ярослав прислал ему на помощь младшего брата Андрея с большою дружиною» [1], «И у князя Александра тоже было много храбрых воинов, как в древности у Давида-царя, сильных и крепких» [1]. Приводится библейское сравнение Алесандра с Давидом, описывается мужество и отвага воинов: «мужи Александра исполнились духа ратного, ведь были сердца их как сердца львов» [1]. Восклицанием «О княже наш славный! Ныне пришло нам время положить головы свои за тебя» [1] воины доказывают свою преданность князю.

В ответ им Александр произносит молитву: «Суди меня, Боже, рассуди распрю мою с народом неправедным и помоги мне, Господи, как в древности помог Моисею одолеть Амалика и прадеду нашему Ярославу окаянного Святополка» [1]. Князь просит о помощи, сравнивая себя с Моисеем, которому молитва помогла одолеть израильтян.

В повествование вводятся образные элементы, подчеркивающие масштаб и жестокость битвы: «стоял треск от ломающихся копий и звон от ударов мечей, и казалось, что двинулось замерзшее озеро, и не было видно льда, ибо покрылось оно кровью» [1].

Автор ссылается на «самовидца», который «видел воинство Божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру» [1]. Помощь Бога в битве - черта воинской повести. Конец битвы описан так: «победил врагов помощью Божьей, и обратились они в бегство, Александр же рубил их, гоня, как по воздуху, и некуда было им скрыться» [1]. Князь не оставил поле боя, продолжив расправляться с врагами, он «рубил их, гоня, как по воздуху», что подчеркивает его стремительность, активную деятельность. Александр воплощает собой возмездие за самонадеянность врагов.

Слова автора: «Здесь прославил Бог Александра пред всеми полками, как Иисуса Навина у Иерихона» [1] говорят о сравнении князя с доблесным воином Иисусом Навином, а слова: «И никогда не было противника, достойного его в бою» [1] подчеркивают его воинскую доблесть и непобедимость, что в стиле воинской повести.

Далее автор подводит итоги битвы: «И возвратился князь Александр с победою славною, и было много пленных в войске его, и вели босыми подле коней тех, кто называет себя «Божьими рыцарями»» [1]. В этом отрывке князь показывает побежденным свою силу и власть. Презрение Народ проявлял благодарность, «воздавая хвалу Богу и прославляя господина князя Александра» [1], сравнивали его с Давидом, победившим «иноплеменников» [1]. Князь же в ответ дал им строгий наказ не забывать его помощи, что явно не соответствует житийному канону. Святому присущи скромность, желание сохранить в тайне свои деяния.

Победа приносит Александру всемирную славу: «И прославилось имя его во всех странах, от моря Хонужского и до гор Араратских, и по ту сторону моря Варяжского и до великого Рима» [1]. Прославление также не свойственно канону жития. Святой живет тихо и уединенно, не стремясь к известности.

О других воинских подвигах Александра житие сообщает кратко. Когда стали грабить его земли литовцы, он «выезжал и избивал их» [1]. Описан эпизод, когда «случилось ему выехать на врагов, и победил он семь полков за один выезд и многих князей их перебил, а иных взял в плен» [1]. Эти скудные сведения характеризуют его как активного защитника, сильного и отважного воина. «И начали с того времени бояться имени его» [1] - своими действиями Александр заявил о себе, своей позиции и мощи.

Далее автор рассказывает о дипломатических отношениях князя с Ордой: «В то же время был в Восточной стране сильный царь» [1] - здесь использован прием абстрагирования, имеется в виду хан Батый. Царь, «прослышав о такой славе и храбрости Александра» [1] призвал его покориться.

Автор делает отступление, рассказывая о становлении Александра князем Владимирским. И пришел Александр «в силе великой. И был грозен приезд его, и промчалась весть о нем до устья Волги. И жены моавитские начали стращать детей своих, говоря: «Александр едет!» [1]. Этим описанием подчеркивается его слава и величие.

Затем продолжается рассказ об отношениях с Ордой. Снова проявляются черты воинской повести (Александр принял решение поехать к хану и получает благословение от епископа Кирилла). Строчкой «И увидел его царь Батый, и поразился» [1] подчеркивается достоинство князя. А фразой хана: «Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему» [1] - его превосходство.

Александр не воевал с Ордой, но помогал народу: «После разорения Неврюем земли Суздальской князь великий воздвиг церкви, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их» [1]. Поступки эти носят активный характер, но проявлены без дерзновения. Автор характеризует Александра словами Исайи-пророка: «Князь хороший в странах - тих, приветлив, кроток, смиренен - и тем подобен Богу» [1]. Далее автор наделяет князя такими чертами, как: справедливость, милость, радушие, доброта. Бог вознаграждает Александра за его благоверность: «Наполнил же Бог землю Александра богатством и славою и продлил Бог лета его» [1]. В этом эпизоде проявляется житийный канон - подчеркиваются все христианские добродетели князя, его избранность Богом, благочестие.

Также автор повествует о духовном подвиге князя. Пришли к Александру Римские послы с целью обратить его в веру католическую. Но Александр твердо отвергает предложение, «показав при этом знание истории христианства и сложнейших вопросов теологии» [38, с. 108]. Отказ князя говорит о его преданности христианству. В этом отрывке Александр предстает как мудрый дипломат. В результате проявления истинной веры «умножились дни жизни его в великой славе» [1].

Описывается и другой духовный подвиг Александра. Во времена «насилия великого от иноверных» [1] князь поехал в Орду «дабы отмолить людей своих от этой беды» [1]. Это говорит о силе его духа, его смелости и активности. Но в то же время это говорит о его любви к своему народу, о его жертвенности.

Далее автор описывает Александра как отца, воспитавшего достойного сына: «пошел князь Дмитрий в силе великой, и завоевал землю Немецкую, и взял город Юрьев, и возвратился в Новгород со множеством пленных и с большой добычею» [1].

Скончался князь, когда возвращался из Орды. Этот отрывок очень лиричен. Для всех это стало огромной потерей. Автор не в силах описать величину горя: «О горе тебе, бедный человек! Как можешь описать кончину господина своего! Как не выпадут зеницы твои вместе со слезами! Как не вырвется сердце твое с корнем! Ибо отца оставить человек может, но доброго господина нельзя оставить; если бы можно было, то в гроб бы сошел с ним!» [1].

Рассказ о последних днях князя характеризует его как кроткого и благочестивого человека: «Много потрудившись Богу, он оставил царство земное и стал монахом, ибо имел безмерное желание принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и больший чин принять - схиму» [1].

Скорбел об Александре весь народ: «уже зашло солнце земли Суздальской!», «Уже погибаем!» [1]. Князь сравнивается с солнцем, чей заход означает ночь для людей. Такие сравнения характерны для житий святых.

О святости князя говорят строки: «Люди же толпились, стремясь прикоснуться к святому телу» [1]. Горе всеобщее было столь велико, что «даже земля содрогнулась» [1]. Также автор рассказывает о посмертном чуде: «Когда было положено святое тело его в гробницу, хотели разжать его руку, чтобы вложить грамоту духовную. Он же, будто живой, простер руку свою и взял грамоту из руки митрополита» [1]. Все это соответствует канону, однако само чудо нетипично для житийных текстов. Традиционными были такие посмертные чудеса, как: благоухание, нетленность, озарение лица светом, и т. п. Подобное же чудо отличается не только своей редкостью, но и активностью - Александр сам взял грамоту, чем еще раз подтвердил свое величие.

«И так прославил Бог угодника своего».

Подводя итоги анализа «Повести о житии…» следует сказать, что житие создавалось с целью прославить князя, доказать его святость, а не передать его биографию. Александр изображен как идеальный правитель и воин, он наделен всеми духовными добродетелями и наивысшими физическими качествами. Он уподобляется самым выдающимся библейским персонажам, таким как Давид, Соломон, Веспасиан и т. д., что возвышают его до их уровня.

Произведение представляет собой соединение жития и воинской повести, о чем говорит наличие черт житийного канона и воинской повести и использование автором стилевых особенностей данных жанров. В соответствии с житийным каноном описано происхождение и кончина князя, в соответствии с традициями воинской повести - описания битв и дипломатических эпизодов.

В характере Александра Невского преобладают черты дерзновенного смирения. Воинские подвиги, совершенные им, предполагают активные поступки. Он решителен, отважен, стремителен, мстителен и самоотвержен. Такие черты нельзя назвать кроткими, поэтому тип поведения князя - активно-деятельностный, проявленный в тексте наравне с житийным каноном.

2.3 «Житие Дмитрия Донского»

Дмитрий Донской (1350-1389) «с 1359 по 1389 занимал московский великокняжеский стол» [31, с. 177]. При его правлении «происходит политическое и экономическое усиление Москвы» [31, с. 177], князь объединяет земли вокруг Москвы. В 1380 г. Победа в Куликовской битве привела к сплочению народа, «вселила уверенность, что в то, что русские могут свергнуть ненавистное татаро-монгольское иго» [31, с. 178].

В литературе этот период характеризуется расцветом агиографии. Основной темой стал человек, «свободный от власти рода и племени» [31, с. 178]. Особое внимание уделено душевному состоянию, эмоциональной и психологической стороне личности. С конца XIV в. наблюдается литературный подъем, связанный с появлением на Руси новых переводов церковных текстов.

Как отмечает Н. К. Гудзий, «Характерной особенностью стиля ряда литературных памятников этой поры является культивирование торжественной патетики, украшенной речи, избыточного панегиризма, часто переходивших в риторическое словоизлитие» [14, с. 228]. Это было направлено на усиление эмоционального воздействия текста на читателя.

События 1380 г. сильно повлияли на развитие литературы. Появляется «Задонщина» (конец XIV-начало XV в), летописная повесть о Куликовской битве (не позже 1408-1409 г.), «Сказание о Мамаевом побоище» (первая четверть XV в.). К этому циклу примыкает и «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича».

Время написания «Слова о житии…» точно неизвестно. Большинство исследователей, таких как В.П. Адрианова-Перетц, М.А. Салмина, Я. Пеленский, полагают, что оно создано очевидцем смерти и погребения князя, поэтому относят написание жития к концу XIV-началу XV в.

Автор произведения неизвестен, но В. П. Адрианова-Перетц в работе «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича царя русьскаго» [3] отмечает, что им мог быть Епифаний Премудрый. Она приводит такие аргументы, как сходство в «пристрастии обоих авторов к библейскому языку» [3], использование одинаковых эпитетов, образов, цитат и т. д.

Нельзя не заметить высокую образованность автора. При создании «Слова о житии…» он использовал такие произведения, как «Житие Александра Невского», летописную повесть о Куликовской битве, Паремийное чтение о Борисе и Глебе и др.

«Отдельно текст «Слова о житии…» не встречается, находится лишь в составе летописных сводов в статье 1389 г. Древнейший вид С. имеет в Новгородской Карамзинской и Новгородской IV летописях; С. в Софийской I и более поздних летописях восходит к этому виду и передается с некоторыми сокращениями» [42].

В данной работе для анализа использован текст из Новгородской Карамзинской летописи XVI в. в переводе М. А. Салминой.

«Слово о житии…» по построению схоже с жанром жития. В тексте есть самоуничижение автора («Я же, недостойный, не смог твоему правоверному господству по достоинствам сложить похвалу из-за скудости моего разума» [2]), много подробностей о личной жизни князя и его детстве, а также повествуется о большой святости Дмитрия, его искренней вере и благочестии. С жанром похвального слова произведение сближает плач княгини и многочисленные похвалы Дмитрию («словно отец был людям, око слепым, нога хромым, опора и защита, образец всем…» [2]). Кроме того, в тексте описаны только значительные события из жизни князя: вступление на престол, женитьба, битвы на Воже и Куликовском поле и т. д. Также важную часть произведения занимают наставления князя, которые он перед смертью дает сыновьям и боярам.

Написано «Слово о житии…» в экспрессивно-эмоциональном стиле. Об этом говорят многочисленные длинные речи, выражающие душевное состояние, отношение к событиям (например, речь княгини Авдотьи у тела Дмитрия: «Как же ты умер, жизнь моя бесценная, меня одинокой вдовой оставив! Почему я раньше не умерла? Померк свет в очах моих! Куда ушел ты, сокровище жизни моей, почему не промолвишь ко мне, сердце мое, к жене своей?.....» [2]). Также присутствуют размышления автора о величии князя: «он всякое заблуждение в людях исправлял - высоко парящий орел, огонь, выжигающий нечестие, баня, смывающая скверну, гумно чистое, ветер плевелу, постель трудившимся во имя Бога, труба, пробуждающая спящих, ….» [2]. Нельзя не заметить схожесть написания некоторых эпизодов со стилем «плетение словес».

Стиль «плетение словес», по определению О. Ф. Коноваловой, означает «своеобразный словесный орнамент, представляющий собой сочетание однокоренных и созвучных слов, синонимики и ритмики речи, сложного синтаксиса и нагнетания однородных сравнений и эпитетов» [26]. Этот стиль отличается обилием тропов и фигур: символами, метафорами, сравнениями, эпитетами, образующими иногда длинную цепочку слов. Все это способствовало созданию произведения высокого стиля. В данном произведении автор использует много вычурных слов и витиеватых выражений (особенно в похвале Дмитрию).

Рассмотрим тект «Слова о житии...» с целью выявления черт характера князя и определения типа его поведения.

«Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского».

В названии Дмитрий именуется великим князем и царем русским, что говорит о его высоком почитании.

Начинается «Слово…» традиционно для житийного канона: описывается благородное происхождение («родился от именитых и высокочтимых родителей: был он сыном князя Ивана Ивановича, а мать его - великая княгиня Александра» [2]). Подчеркивается преемственность Дмитрия по отношению к великому князю Владимиру и то, что он родственник святых князей Бориса и Глеба: «Князь сей Дмитрий Внук же он православного князя Ивана Даниловича, собирателя Русской земли, корня святого и Богом насажденного сада, благоплодная ветвь и цветок прекрасный царя Владимира, нового Константина, крестившего землю Русскую, и сородич он новых чудотворцев Бориса и Глеба» [2]. Здесь наблюдаются черты эмоционально-экспрессивного стиля: автор раскрывает о происхождении Дмитрия в необычных красочных эпитетах.

Когда все близкие его умерли, Дмитрий «остался он на великом княжении» [2]. Автор описывает, как князь «воспринял скипетр державы земли Русской, престол земного царства, отчину свою - великое княжение, по дарованной ему от Бога благодати, почести и славу» [2]. Такие напыщенные выражения - признак похвального слова, они создают образ великого правителя, избранного Господом.

В соответствии с каноном жития говорится о детстве князя: «Воспитан же был он в благочестии и в славе, с наставлениями душеполезными, и с младенческих лет возлюбил Бога» [2].

О княжении Дмитрия сказано: «духовным предавался делам, праздных бесед не вел, и непристойных слов не любил, и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал. И Священное Писание всегда с умилением он слушал, о церквах Божьих усердно заботился. И на страже земли Русской мужественно стоял, беззлобием отроку уподобляясь, а умом - зрелому мужу» [2]. Эти слова характеризуют князя как кроткого и благочестивого человека. Далее автор характеризует его как активного, деятельного князя, подчеркивая его мужество, решительность и непобедимость: «Неприятелю же всегда был страшен он в бранях и многих врагов, на него поднимавшихся, победил. И славный град Москву стенами он на диво всем оградил. И в этом мире прославился - словно кедр в Ливане вознесся и словно финиковая пальма расцвел» [2]. Сравнения с кедром и пальмой определяют его влияние и могущество. Такие определения говорят о Дмитрие как о достойном правителе, умелом воине и смиренном человеке.

Далее автор повествует о браке князя, в котором он проявил себя истинным христианином: «после брака жили они целомудренно, словно златогрудый голубь и сладкоголосая ласточка, с благочестием пеклись о спасении своем, с чистой душой и ясным умом держа земное царство и готовя себя к небесному, и плоти своей не угождали» [2]. Целомудрие, «сохранение чистоты телесной» - отличительная особенность жития.

Автор описывает величие его правления: «Как кормчий крепкий, идя навстречу ветру, обходит волны, направляемый промыслом Всевышнего, и как пророк стоит на страже Божественного устроения, так и он правил своим царством» [2]. Слова «направляемый помыслом Всевышнего» говорят об избранности Дмитрия, о выполнении им Божьей воли. Все возрастающая слава князя сравнивается со влавой Владимира, «от востока и до запада прославлено было имя его, от моря и до моря, и от рек до конца вселенной разнеслась слава его» [2]. Автор использует прием гиперболизации для описания масштаба славы Дмитрия. Русь в период его правления уподобляется земле обетованной. Сообщается о его «могуществе власти», и о том, как «Цари земные, слыша о нем, дивились, и многие страны трепетали» [2]. Слава имени и страх перед могуществом и грозностью Дмитрия не характерны в изображении святого и показывают дерзновенные черты его характера.

Нападение татар объясняется завистью врагов Дмитрия, которые оклеветали его перед Мамаем. Поверив, хан решил отомстить: «Захвачу землю Русскую, и церкви христианские разорю, и веру их на свою переменю, и повелю поклоняться своему Магомету. А где церкви были, тут ропаты поставлю и баскаков посажу по всем городам русским, а князей русских перебью» Как прежде Агаг, царь васанский, похваляясь, выступил против кивота завета Господня, бывшего в Силоме: похвалившись так, сам и погиб» [2]. Он хотел не только земли захватить, но и в веру свою всех обратить насильно. Библейским сравнением Мамай хочет показать свою силу, но показывает только незнание христианских учений. Автор этим указывает на иноверье врага. Нечестивость Мамая и близких ему подчеркивается и в самом начале сражения: «И послал Мамай сначала воеводу поганого Бегича» [2], что говорит о презрении к хану.

Битва изображена в стилистических формулах воинской повести. Описывается численность войск противника («с большим войском и со многими князьями» [2]), и Дмитрия («с великими силами земли Русской» [2]). То, что на стороне Мамая были русские князья, подтверждает могущество Дмитрия. Одержать победу князю помогли «Бог и святая Богородица» [2], это доказывает его избранность и святость. В результате «поганые агаряне были посрамлены: одни перебиты были, а другие обратились в бегство» [2]. В данном эпизоде о битве на реке Воже характер Дмитрия не проявляется, так как нет описания битвы.

Потерпев поражение, «Мамай покрыл себя позором, вместо хвалы бесчестие приобрел» [2]. И тогда он сам напал на Русь, «бахвалясь» и «обуреваемый злобными и беззаконными мыслями» [2]. Узнав об этом, Дмитрий «преисполнился скорби», что говорит о его беззлобии, нежелании воевать и проливать кровь. Он стал молиться «Богу и пречистой его Матери» [2], прося милости Бога: «моли Сына своего за меня» [2], и желая «славу и жизнь свою положить во имя Сына твоего» [2]. «Да не скажут поганые: «Где же бог их, на которого они уповают?» [2] - восклицает он, и являет этим готовность к подвигу самопожертвования. Молитва Дмитрия - образец кроткой смиренной молитвы. Он называет богоматерь не иначе, как «Госпожа» или «Богородица-дева», и с подобострастием молит у нее: «испроси мне, Госпожа, силу и помощь от святой обители твоей и от Бога моего против моего супостата и нечестивого врага. Воздвигни мне, Госпожа, крепость силы перед лицом врага» [2]. Он не просит реальной, физической помощи, а умоляет дать ему сил, стойкости, мужества для преодоления беды. В молитве явственно звучит искренняя любовь, вера, жертвенность.

Дмитрий созывает вельмож и обращается к ним с речью. «В словах его звучит призыв умереть за веру: «Должно нам, братия, сложить головы свои за правую веру христианскую» [2]. Он уверен, что победит, если только Богородица помолится за него. И ответили ему воины: «Господин наш русский царь! Обещали мы, служа тебе, жизнь свою отдать, и ныне ради тебя кровь свою прольем, и своею кровью второе крещение примем» [2]. Они готовы умереть за него, настолько он любим. Эта цитата говорит о том, что Дмитрий - идеальный правитель, достойный.

Князь выступает на битву, помолившись и «призвав на помощь святителя Петра, нового чудотворца и заступника Русской земли» [2]. Доблесть Дмитрия автор сравнивает с доблестью Авраама. Все эти моменты подготовки являются отличительными чертами воинской повести.

Битва с Мамаем произошла на реке Дон. В стиле воинской повести автор сообщает: «И сошлись полки, как сильные тучи, и заблистало оружие, как молния в дождливый день. Ратники же бились врукопашную, по долинам кровь текла, и вода Дона-реки с кровью смешалась. А головы татарские, словно камни, падали, и трупы поганых лежали подобно посеченной дубраве» [2]. В этом описании есть образные сравнения: полков с тучами и блеск оружия с молниями, что создает впечатление зрительного присутствия. Далее автор использует гиперболизацию, чтобы передать все величие и жестокость битвы. Затем описаны мертвые тела, но только «поганых», то есть татар. Это показывает превосходство и мастерство Дмитрия и воинов его.

Продолжая в стиле воинской повести, автор описывает видение «ангелов Божиих, помогавших христианам» [2]. Помогли Дмитрию победить Борис и Глеб, и сам Бог. И от силы такой «побежал окаянный Мамай». В данной битве Мамай дважды сравнивается со Святополком (Окаянным), а Дмитрий - с Ярославом (Мудрым). Святополк - братоубийца, и за это автор называет его «поганым», «злочестивым», «треклятым» [2]. Описывая победу князя, автор сравнивает его с Моисеем, называя их победы «великими» [2].

В описании этой битвы присутствуют практически все черты воинской повести: молитва, благословение, призывы дружине, упование на Божью помощь, образные сравнения в изображении сражения. Все это позволяет говорить об активном поведении Дмитрия.

После победы наступил мир» «враги были посрамлены, а остальные страны признали силу его» [2]. Это говорит о возросшем величии и влиянии князя. Он установил себя, показал, на что способен и все покорились ему.

Далее автор, в соответствии с житийным каноном, дает весьма пространную характеристику добродетелей князя: «как Давид-богоотец Сауловых детей помиловал, так он безвинных любил, а виновных прощал. Подобно великому Иову, словно отец был людям, око слепым, нога хромым, опора и защита, образец всем» [2].

А затем он описывает высокопарными словами такие качества Дмитрия, как: благоверность («К свету направляя подданных, от вышнего промысла власть получив» [2]), справедливость («огонь, выжигающий нечестие» [2]), чистота поступков, искренность («гумно чистое», «ветер плевелу» [2]), успокоение, утешение страждущих («баня, смывающая скверну», «постель трудившимся во имя Бога», «плавающим пристанище» [2]). Автор не забывает о величии князя («высокопарный орел» [2]), называет его «мирный воевода», подчеркивая его миролюбивость и беззлобие. Но в то же время говорит о суровом возмездии обидчикам («меч ярости», «злоумышляющим - сеть» [2]), непобедимости («венец победы», «стена нерушимая» [2]) и мудрости («высокий умом», «смиренный в помыслах» [2]). Автор называет его образцом для всех святых («зеркало житию» [2]), избранником Божьим и защитником веры («с Богом все творящий и за него борющийся» [2]). Все это характеризует Дмитрия как идеального житийного правителя.

Автор снова обращается к детству князя, надеясь, что другие «цари и князья научатся так же поступать» [2]. Описывает детство Дмитрия, в соответствии с житийным каноном: «С юных лет Бога он возлюбил и усердствовал в духовных делах, хотя и не изощрен был в книжной премудрости, но духовные книги в сердце своем держал» [2]. Подчеркивается кротость и смирение героя: «Очи всегда опускал к земле, из которой и взят был, душу же и ум обращал к небу, где и подобает ему пребывать» [2]. Избранность и участие в его жизни Бога доказывается словами апостола Павла: «Вы - храм Бога живого, говорившего: «Вселюсь в них и в них пребуду» [2].

Далее говорится о зрелой жизни Дмитрия, в которой он проявляет себя истинным святым. Он «жил по-ангельски, постился и все ночи простаивал на молитве, сну лишь ненадолго предаваясь» [2], что говорит о кротком смирении; «тленное тело имея, жил он жизнью бесплотных» [2], - боролся с бесами; «он в душе об отшельничестве помышлял, царскую багряницу и царский венец носил, а в монашеские ризы всякий день облечься желал» [2] - желал быть ближе к Богу.

Преданность вере автор подчеркнул строками: «Всегда почести и славу от всего мира принимал, а крест Христов на плечах носил» [2], «божественные дни поста в чистоте хранил и каждое воскресение святых таинств приобщался» [2], «с чистейшей душой перед Богом хотел он предстать; поистине земной явился ангел и небесный человек» [2].

Примером для всех князь был и в семейной жизни: «И прожил он со своей княгиней Авдотьей двадцать два года в целомудрии, и имел с ней сыновей и дочерей, и воспитал их в благочестии».

Словами «многие славные деяния свершил, и победы одержал как никто другой» [2], автор подчеркнул его непобедимость и несравненность.

Когда приблизился час смерти Дмитрия, он призвал к себе всех близких и стал давать наставления. Жене своей повелел достойно воспитывать детей, «наставляя все делать по заповедям Господним: послушными и покорными быть» [2]. Сыновьям наказал жить по заповедям, чтить мать, «мир и любовь между собой хранить» [2] и не бояться Бога, потому что «он милостив» [2]. Боярам же сказал: «Подойдите ко мне, да поведаю вам, что совершил я в жизни своей» [2]. Поведал он о своем единении с боярами, они - его семья, он дрался с ними плечом к плечу, защищая земли, и многие победы одержал благодаря им, а остальные - с помощью Бога. Дмитрий подчеркивает, что он не выше своих бояр, а равен им. Напомнив боярам о словах их, он повелел сдержать их («Должны мы, тебе служа и детям твоим, за вас головы свои сложить» [2]).

Далее автор описывает деление наследства - Дмитрий разделил все по справедливости, и кончина «утвердил это златопечатной грамотой, и, поцеловав княгиню, и детей своих, и бояр своих прощальным целованием, благословил их, и, сложив руки на груди, предал святую свою и непорочную душу в руки истинного Бога» [2]. Когда же преставился князь, озарилось лицо его ангельским светом. Это четра жития - посмертное чудо, говорящее о святости.

Похвала умершему принимает в «Слове о житии…» невообразимый размах. Плач княгини пронизан искренним горем: «зарыдала во весь голос, горячие слезы из глаз испуская, нутром распаляясь, била себя руками в грудь. Словно труба, на бой созывающая, как ласточка, на заре щебечущая, словно свирель сладкоголосая, причитала» [2]. Глубина ее скорби выражена в эпитетах, которыми она наделяет князя: «жизнь моя бесценная, сокровище жизни моей, сердце мое, Цветок прекрасный, Сад многоплодный, Солнце мое, месяц мой светлый, звезда восточная, Царь мой милый, Жизнь моя, Свет мой светлый, Гора высокая» [2].

Подчеркивается, что князь Дмитрий «Многие страны усмирил и многие победы показал, ныне же смертью побежден. Победила его только смерть» [2].

Затем в традициях похвального слова перечислено, кто плачет над ним: «князья и бояре, вельможи и епископы, архимандриты и игумены, попы и дьяконы, черноризцы и весь народ от мала и до велика, и не было никого, кто бы не плакал, и было не слышно пения в громком плаче» [2]. Автор пытается описать свое горе, но сильно путается - черта экспрессивно-эмоционального стиля. Подчеркнуто, что смерть Дмитрия оплакивают не только люди, но и природа: «Когда же уснул вечным сном князь, воздух взмутился, и земля тряслась, и люди пришли в смятение» [2]. И «множество людей говорило:

«О, горе нам, братья! Князь князей почил, господин властителей умер! Солнце затмевается, луна облаком закрывается, звезда, сияющая на весь мир, к западу грядет» [2].

В следующем абзаце автор поясняет, зачем он написал это житии: «Скажу, что слово Божье понудило меня писать житие его» [2]. После этого он уверяет в своей честности и искренности написанного.

Вслед за этим приводится похвала умершему. Автор говорит о его мудрости, сравнивая ее с мудростью божественного Писания, о его чести и достойной жизни, в которой нет ему равных. Вскользь упоминает, что Дмитрий «прекрасен обликом» [2] и это останется единственным описанием князя. Автор вновь перечисляет добродетели: ум, избранность, известность. Он не знает, что еще «могу прибавить к славе его, ибо неизмерима она, словно море, которое полно и без текущих в него рек» [2].

Словами «Сей же в хвале добродетели все годы жизни своей прожил, сразу благочестивым родился» [2] явлена основная концепция святости - святым не становятся, а рождаются.

Далее вновь рассматриваются характеристики князя: автор сравнивает его с пчелой, говоря о милосердии, подчеркивает кротость, достоинство, мудрость, избранность и приближенность к Богу. Слова «разум торопит меня сказать об этом великом царе» [2] говорят экспрессивно-эмоциональном стиле произведения.

Дмитрий сравнивается с солнцем: «в силе своей все обходит вокруг, словно солнце, лучи испуская и всех согревая, кого лучи его достигнут» [2].

Автор пытается найти подобного Дмитрию, но не может, потому что никто не сравнится с князем: «Ангелом ли тебя нареку? Человеком ли? Первозданным ли тебя нареку? Сифом ли тебя нареку? Еноху ли тебя уподоблю?...» [2]. Сравниться с Дмитрием не может никто. Он «великое царство создал, друзьям был стеной и опорой, врагам же - мечом и огнем» [2] и нет ему равных. Однако сообщает, что «один вид добродетели и воздержания любил святой. Он сладко ел и красивей Соломона одежды носил» [2], но об этом «лучше молчать» [2].

В конце автор снова обращается к житийному канону: «Я же, недостойный, не смог твоему правоверному господству по достоинствам сложить похвалу из-за скудости моего разума» [2]. И приводит наставление, что соответствует воинской повести: «Молись же, святой, непрестанно о роде своем и за всех людей, живущих в царстве твоем, ибо там предстоишь, где пажити святых отцов и вечное насыщение» [2].

Подводя итоги анализа можно сказать, что «Слово о житии…» представляет собой смешение житийного канона, воинской повести и похвального слова.

Особое внимание уделено христианским добродетелям князя и его духовным подвигам. Автор неоднократно подчеркивает его подобие святым мученикам. Основное содержание текста занимают похвальные оды князю и философские размышления автора о величии князя.

В тексте присутствуют отличительные особенности воинской повести, такие как: молитва, благословение, призывы дружине. Автор описывает доблесть и непобедимость Дмитрия, его мужественность и суровость.

В характере Дмитрия Донского присутствуют черты кроткого смирения и дерзновенного смирения. Воинские подвиги предполагают активные действия, а значит, тип поведения князя - активно-деятельностный. Но поскольку в тексте преобладают черты смирения, то можно говорить о том, что данный тип поведения растворен в житийном каноне.



3. Изучение агиографии в школе

3.1 Жития в школьной программе

На сегодняшний день литературное образование в школе состоит из двух этапов: 5-9 и 10-11 классы. Первый этап делится на возрастные группы: 5-6, 7-8 и 9 классы.

Известно, что обучение в первой группе (5-6 классы) нацелено на восприятие текста и развитие техники чтения, во второй - на анализ прочитанного, а в третьей «подводятся итоги»: расширяются сведения об авторах, углубляется анализ, привлекается дополнительная литература (критика, мемуары, письма).

В 10-11 классах литература изучается на историко-литературной основе, но без включения произведений литературы древней Руси и фольклора.

В процессе исследования вопроса об изучении жанра жития в школе было проанализировано 5 рабочих программ по литературе для 5 - 9 классов следующих авторов: В. Я. Коровиной, Г. С. Меркина, Б. А. Ланина, И.?Н.?Сухих, В. Ф. Чертова.

На изучение древнерусской литературы в этих программах отводится от 4 (Б. А. Ланин) до 14 (В. Я. Коровина) часов.

В. Я. Коровина, Г. С. Меркин и В. Ф. Чертов рекомендуют изучать литературу Древней Руси постепенно, начиная с 5 класса. И. Н. Сухих предлагает осваивать ее с 6 класса, а Б. А. Ланин - только в 9.

Во всех программах основными произведениями литературы Древней Руси являются: «Повесть временных лет», «Поучение Владимира Мономаха», «Повесть о Петре и Февронии Муромских», «Житие Сергия Радонежского», «Слово о полку Игореве», «Сказание о погибели Русской земли». Лишь у нескольких авторов (В. Я. Коровина, Г. С. Меркин, И. Н. Сухих) есть дополнительные произведения: «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», «Поучение митрополита Даниила», «Сказание о Борисе и Глебе».

«Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича Донского» не рассматривается ни в одной из представленных программ.

Исходя из списка произведений видно, что основными изучаемыми жанрами агиографии в школе являются: житие, повесть, поучение, слово, сказание, летопись. Остальные жанры рассматриваются только обзорно.

В данной работе особое внимание уделено жанру жития. В школьной программе этот жанр рассматривается непосредственно на уроках изучения жития, а также в 9 классе дается обзорное представление о жанрах древнерусской литературы в целом. При анализе житийного текста рассматривается канон произведения, образ героя, идейно-художественное своеобразие памятника.

Жития, изучаемые в представленных программах - «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» и «Житие Сергия Радонежского».

«Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» включена в две программы по литературе для 8 класса: В. Я. Коровиной и Г. С. Меркина. На изучение произведения оба автора отводят по 1 часу. В. Ф. Чертов рекомендует изучать «Повесть о житии…» в 6 классе, причем только в виде внеклассного чтения.

В. Я. Коровина основной акцент делает на композиции произведения, образе героя, его подвигах. На уроке изучаются понятия «житие» и «воинская повесть», сравнивается характеристика князя в житие и истории.

Г. С. Меркин предлагает изучать «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» в рамках темы «Добро и зло в произведениях русской литературы». Изучаются термины «агиография» и «житие», рассматриваются особенности канона житийного произведения и вопросы авторства «Повести о житии…».

В. Ф. Чертов в 6 классе знакомит учеников с понятиями «агиография» и «житие», а также с каноном житийных текстов. Все это изучается на основе «Повести о Петре и Февронии Муромских».