Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Психологическая лаборатория» А.И. Солженицына

Л.А. Пергаменщик, доктор психологических наук,

профессор, декан факультета психологии

Белорусского государственного педагогического

университета имени Максима Танка

В статье представлен опыт анализа процесса переживания и преодоления кризисных событий жизненного пути. Процесс преодоления изучен посредством вхождения в психологическую экспериментальную лабораторию А.И. Солженицына, записанного автором в повести «Один день Ивана Денисовича».

Ключевые слова: страдание, переживание, преодоление, время, нравственность, кризисная ситуация, нарратив, поступок, рефлексия, автор, герой.

переживание кризисный жизненный солженицын

В последней четверти XX века исследовательское внимание кризисных психологов перешло от «пострадавших» к самостоятельно «выжившим», и психологи приступили к поиску кода выживания. Ростки новой парадигмы мы обнаруживаем у В. Франкла в его концепции «выживание через веру в себя», у П. Тиллиха в концепции «мужество быть». Следующее поколение ученых для объяснения успешности преодоления людьми стрессогенных ситуаций жизненного пути выдвигали различные объяснительные механизмы. Так, А. Антонов ский предложил концепт «чувство связанности» [12; 24; 25], С. Мадди -- «жизнестойкость» [11; 26], Дж. Гринберг -- «решительность» [5].

Перед учеными исследователями в очередной раз встала проблема проникновения в область человеческих страданий. Насколько это возможно? Нельзя не согласиться с точкой зрения, высказанной литературоведом Г. Чхарташвили, который писал, что изучение душевных страданий может быть организовано «наблюдателем, который себя к данному виду вроде бы не относит, а потому может рассматривать происходящее с чисто научным интересом -- не со переживать, регистрировать факты» [22, с. 17].

В данной статье мы предлагаем «войти» в экспериментальную лабораторию писателя для изучения человеческих страданий. Писатель По свидетельству В.П. Зинченко, М. Мамардашвили в одной из своих лекций говорил, что рассматривает художественную лите ратуру и поэзию как экспериментальную психологию [с. 135]. каким то образом встраивается в человеческое поведение, «видит», чувствует, сопереживает и раскрывает механизмы страдания и преодоления, победы или поражения. В тексте писателя прослеживается механизм «активного эмоциональноволевого отношения к внутренней определенности человека» [2, с. 96]. Лаборатория писателя по дробно проанализирована в работе «Автор и герой в эстетической деятельности» [2] М.М. Бахтиным, чьи тексты выходят далеко за пределы эстетики и для многих психологов, изучающих феномены «страдания», «переживания», «диалога», стали настольными книгами.

Таким образом, мы имеем право рассматривать литературное произведение как текст жизни, записанный квалифицированным «свидетелем». Задача психолога исследователя -- «прочесть» этот текст, отнестись к нему бережно, не пропустить важные де тали, минимизировать влияние знания, которым обладал до текста.

Как правило, на каждый талантливый текст существует целая библиотека с его анализом. В эту работу включаются и профессиональные психологи, которые, когда им не хватает психологического мате риала, не стесняются брать недостающий фрагмент человеческих переживаний у писателей. Назовем не которых из них: Э. Фромм, И. Ялом, В.П. Зинченко… список можно продолжить. В наш небольшой опыт обращения к писательским текстам входят темы изучения страдания, преодоления потери (смерти близ ких), последствий невнимания к экзистенциальной вине [13; 14; 15; 16; 17].

Итак, перед нами текст, описывающий «каторжный ад», куда спустился не по своей воле Иван Денисович Шухов. В него входил герой Данте, но он знал, зачем он туда спускается, и главное -- знал, что наступит время возврата.

Надежность данного текста обеспечивается обра щением к методу коммуникативной валидности У «качественников» данная процедура имеет различные названия: внешний аудит исследовательского процесса (А.М. Улановский), подтверждаемости (confirmability) (А.Е. Войскуновский, С.В. Скрипкин), контроль анализа с помощью нескольких интерпретаторов (С. Квале). «Для обеспечения обоснованности (dependability) и подтверждаемости (confirmability) данных применяется процедура внеш него аудита исследовательского процесса, предполагающая использование независимого консультанта или аудитора…» [18, c. 34].. «Понятие коммуникативной валидности предполагает вопрос о том, кто с кем общается. Кто является законным партнером в диалоге об истинном знании?» [6]. Партнером в установлении истинности получаемого знания выступает В.Я. Лакшин -- док тор филологических наук, ближайший соратник А.Т. Твардовского по журналу «Новый мир» в 60-- 70 годы XX века.

Иван Денисович Шухов -- деревенский житель, воевал, попал в плен и по обвинению в шпионской деятельности (ни следователь, ни сам Шухов так и не смогли определить страну, на которую он работал) отправлен в лагерь, в котором на момент встречи с ним отсидел восемь лет.

В кризисной ситуации Иван Денисович ищет в ней смысл. Он приступает к поискам виновного и очень надеется, что есть временные рамки как жизни, так и проживания этой жизни. Человек в своем опыте и в опыте поколений установил для себя очевидную истину: если у горя есть начало, то у него должен быть конец. Это очень точно представил В. Франкл, свидетель и участник трагического безвременья своей жизни. Трагического -- потому что временные рамки были изъяты из жизненной ситуации, и это самое страшное, что могло произойти с человеком, -- попадание в ситуацию безысходности, ибо исход как завершение может оформиться только в координатах времени.

Психологический паспорт Ивана Денисовича можно охарактеризовать тремя параметрами: дотошность, практичность, внимательность. Три характеристики, внешне ни к чему не обязывающие, скорее уводящие человека от реальных проблем, которые предъявляет ему кидающийся «на плечи век волкодав». Однако в экстремальной ситуации безвременья эти характеристики оказываются, по утверждению автора свидетеля, важнее таких личностных параметров, как «жизнестойкость» (С. Мадди) или «чувство связанности» (А. Антоновский).

Быть внимательным ко всякой мелочи -- важнейшее условие, от которого зависит «благополучие, здоровье и самая жизнь лагерника» [8, с. 28]. Внимание к мелочам лагерной жизни позволяет Ивану Шухову выстраивать день, состоящий из «маленьких удач», который в итоге складывается в день удачи. Почему мелочи, почему к ним необходимо внимание? В любой кризисной ситуации человека поглощает, «захватывает» сама ситуация кризиса, например смерть близкого, так как мы не можем ничего сделать, не можем изменить ситуацию. И человек поглощен, страдает под воздействием случившегося. Так произошло и с Шуховым: он в лагере и это, безусловно, страшно и несправедливо, голодно и холодно, много работы и мало сна. Что же делать? Ясно, самый справедливый выход -- освобождение, но какой смысл мечтать о завершении ситуации, у которой нет выхода?.. Как и со смертью близкого человека, которого не воскресить. Что можно сделать в этой ситуации: взглянуть на свой мир и задать себе вопрос. Что в нашем мире происходит кроме трагического события? Оказывается, в мире есть много маленьких событий, которые, конечно, ничтожны по значимости в сравнении с главным событием отрезка жизненного пути, в который помимо нашей воли привела человека его судьба. Что они дают -- мелкие события? Они позволяют почувствовать мир, такой мир, в который человек привносит самого себя, свою возможность на него влиять. Человек продолжает чувствовать, что мир управляем, хотя еще вчера или год на зад этот мир полностью вышел из его рук. На важность понимания, что человек способен выбрать свой путь, обратили внимание С. Мадди и А. Антоновский, включив в свои концепции устойчивости к стрессу шкалу, измеряющую управляемость ми ром: «контроль» (С. Мадди) и «управляемость» (А. Антоновский).

Вернемся к Шухову, к его отношению к мелочам жизни. В тяжелейших условиях лагерной жизни Шухов управляет своим бытием. Для этого он анатомически разделил свой день на временные отрезки, где может решать, как себя вести, когда приступить к работе, а когда ее закончить. Возникает ощущение при чтении повести, что перед нами научный отчет об одном дне, проведенный с использованием метода включенного наблюдения. Создается впечатление, что перед нами не заключенный Щ854, а свободный человек, который занят, правда, тяжелым трудом, его плохо кормят, у него нет теплой одежды, но у него есть главное, что отличает человека свободного -- он сам управляет своей жизнью. В оформленном протоколе наблюдения одного дня Ивана Денисовича за фиксировано, что работа, взаимодействие с членами бригады, с соседями по нарам -- зависят в полной мере от него самого. И когда мы приступаем к интерпретации записей по результатам квазиэксперимен та писателя А. И. Солженицына об одном дне испытуемого Щ854, мы делаем вывод, что возможность управлять своей жизнью -- вернейший путь к освобождению от негативных последствий травмы, освобождения от гнетущего представления, что мир зава лился.

Через внимание к мелочам жизни можно управ лять временем жизни. Управление временем происходит у Шухова через растягивание минут удачи и через увод драматических моментов в тень, на задний план жизни.

В один день Ивана Шухова спрессован восьми летний отрезок жизни, который состоит из нечеловеческих условий существования. Если понять, как человек смог выжить в описанных условиях, можно получить ключ для преодоления кризисных событий своей жизни.

В конце дня Иван Шухов подводит итоги и составляет свой список Робинзона, который психологически выглядит неправильным. Он не говорит об удачах, он использует предлог «не», а психология учит, что нельзя, если хочешь внести удачу в свою жизнь, использовать отрицательную частицу «не». Итак, конец благополучного и обыкновенного лагерного дня в оценке Шухова выглядит следующим об разом: «не посадили…, не выгнали…, не попался…, не заболел». Оказывается, можно оценить свой день как удачный, описывая его негативными утверждениями. Итак, прожит день в условиях лагеря, который зафиксирован Щ854 как счастливый. Но какое отношение к происшедшему имеет Иван Шухов, чтобы, подводя итоги, он оценил свой день как вполне благополучный? Благополучие требует личных усилий, а не только и не столько удачу и везение, заложенные в итоге дня как фрагмент общей жизни. Завтра день настанет снова и придется подтверждать свое существование завтрашними усилиями. Следствие из первого «К» (Декарта) М. Мамардашвили можно сформулировать следующими словами: «что бы быть надо превосходить» [9].

Чтобы выделить формулу выживания из небол шого фрагмента жизненного пути, обратимся к ключевому эпизоду одного дня: работе Шухова на клад ке шлакоблоков. Именно здесь проявились: внутрен няя устойчивость Ивана Шухова, вера в себя, в свои руки, в свою бригаду. Экстремальные условия бытия Иван Шухов преодолевает через ценности созида ния: «Для Ивана Денисовича в этой работе нечто большее -- радость мастерства, полного и свободного владения своим делом, то вдохновение работы, кото рое пробуждает в голодном, оборванном зэке челове ческую гордость и чувство достоинства» [18, с. 110]. У Ивана Шухова все повадки мастера: он не может работать плохо, так как в труде он видит смысл сво ей жизни, через труд он приходит к уважению само го себя, через труд он получает уважение от других, от товарищей по бригаде. Его статус в бригаде дохо дит до статуса бригадира, когда он в руки берет мас терок. «Кто работу крепко тянет, тот над соседями вроде бригадира становится» [18, с. 83]. Социальные психологи обязательно отметили бы, что в процессе работы Шухов приобрел более высокий социометри ческий статус по деловому критерию выбора: «С кем бы вы хотели работать рядом?».

Отношение к труду и уважение со стороны брига ды определили нравственную устойчивость Ивана Шухова. Именно в такой последовательности: твор ческое отношение к труду -- место в бригаде -- нрав ственный кодекс выживания. За спиной Шухова всегда был его труд, который позволял ему крепко стоять в минуты невзгод.

Шухов «примерился» к лагерю, приспособился, адаптировался. Читатель встречается с Щ854, уже получившим опыт 8 лет лагерей, где «выработал в себе некоторые внешние реакции, которые тут есть как бы условие существования: соблюдай лагерный режим, поклонись надзирателю, не пускайся в пре пирательство с конвоем» [10, с. 84]. Окончательную победу в одном дне Шухов совершил именно на гра нице добра и зла, взяв нравственные принципы в ос нову своей модели жизни. Щ854 следует нравствен ному кодексу выживания, который и позволяет в не выносимых условиях бытия остаться человеком. Пи сатель А. И. Солженицын скорее всего не был зна ком с лагерным опытом В. Франкла, но мысли у них сходны: тот и другой на собственном опыте выстра дали формулу выживания, которую апробировали и предложили читателям для обсуждения. «В конеч ном счете, телеснодушевный упадок зависел от ду ховной установки, но в этой духовной установке че ловек был свободен!» [21, с. 143]. Эту духовную уста новку В. Франкл назвал «упрямство духа». Шанс выжить зависит от отношения человека к жизни, от его духовной установки в конкретной ситуации. И еще «человеку важно умереть своей смертью» [21, с. 152]. В своей пронзительной книге В. Франкл цитирует психоаналитика Е. Коэна (Е.А. Cohen): «Обычно человек живет в царстве жизни; в концла гере же люди жили в царстве смерти. В царстве жиз ни можно уйти из жизни, совершив самоубийство; в концлагере можно было уйти только в духовную жизнь. Только те могли уйти из царства смерти, кто мог вести духовную жизнь. Если ктото переставал ценить духовное, спасения не было, и ему приходил конец. Сильное влечение к жизни при отсутствии духовной жизни приводило лишь к самоубийству» [21, с. 153].

Передачи, отдачи, предательства самого себя вы ходят за рамки нравственного кодекса В ситуации выбора «жизнь -- смерть», поставив на кон физическое выживание, Рыбак -- герой повести В. Быкова «Сотников», умирает духовно [3]. Ивана Шухо ва. Человек гибнет, если ходит к куму стучать. «Духовная жизнь заключенного укрепляла его, помогала ему адаптироваться и тем самым в существенной степени повышала его шансы на выживание» [21, с. 153].

Какое значение имеет нравственный критерий в поисках кода выживания? Не предавай своих това рищей, не ходи к куму «стучать». Почему нравствен ное отступление приводит к физической гибели? Почему отказ от нравственной позиции переводит жизнь человека на последний окончательный этап сопротивления? Поражение человеческой нравст венности происходит в борьбе за выживание, кото рое означает сдачу человеческой, нравственной по зиции, самоунижение, доведение себя до животного уровня. Человек терпит поражение в той области, до которой не может дойти ни один палач. Иван Шухов обозначает этот путь как позорное приспособление. Почему позорное, перед кем позорное и в чем же по ражение, когда происходит выживание? Этот путь легкий, а легкий путь приводит к потере сопротивля емости, и, как следствие, наступает реальная физиче ская гибель. Что же позволяет Шухову выдержать непростой нравственный кодекс чести? Ответ: дело, которое мастерством называется.

Рефлексия поступка. Итак, завершен анализ по ведения Щ854 в том виде, как нам представил А.И. Солженицын, выступивший в роли нарратора. Понимает ли сам испытуемый, что у него появилась стратегия преодоления, которую А.И. Солженицын оценил как адаптивную, психолог Л.А. Пергамен щик -- как позволяющую выжить, а внешний ауди тор В.Я. Лакшин задолго до психологического вме шательства делает такой же вывод. Пока мы не при ступили к анализу текста «Один день Ивана Денисо вича», существовали нарратор -- А.И. Солженицын и герой нарратива -- И.Д. Шухов. Похожая ситуация каждый раз возникает в академической психологии: есть исследователь и есть испытуемый. Ученый, что бы получить исследовательские результаты, кото рые затем появляются в письменном виде (отчет, статья, книга), ответить на выдвинутую гипотезу, ор ганизует наблюдение, использует разнообразный психодиагностический инструментарий. После об работки полученных данных он проводит процедуру интерпретации и только здесь может появиться (или нет) личность испытуемого, человек со своими стра тегиями преодоления. При рождении литературного произведения мы становимся свидетелями схожего механизма зарождения текста. Только после прове дения процедуры интерпретации и записи этой про цедуры в виде текста рассказа, повести, романа появ ляется герой со своей стратегией преодоления.

Итак, герой, испытуемый -- понимает ли он свое поведение, анализирует, рефлексирует ли свои по ступки? Или за него это проводит исследователь, пи сатель, от которого герой полностью зависим?

Другими словами, что мы получили: отчет учено го, писателя или все же фрагмент жизни, по которо му судим, как человек преодолевает трудности жизненного пути? Чем отличается сама жизнь от жизни рассказанной? Можно ли согласиться с метафорой (?) Дж. Брунера «жизнь как нарратив»? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к М.М. Бахтину У меня создалось впечатление, что Бахтин анализирует повесть Солженицына, хотя его текст писался за 40 лет до появления в «Новом мире» повести Солженицына., который анализирует два феномена:

а) активность человека и б) рефлексию этой активности. Перед нами текст: «Живущий человек изнутри себя устанавливается в мире активно, его осозна ваемая жизнь в каждый момент есть поступление: я поступаю делом, словом, мыслью, чувством; я живу, я становлюсь поступком» [2, с. 129]. Шухов в тече ние одного дня совершал поступки, размышлял о своем поведении, т. е. существовал осознанно. Итак, первый тезис формулы Бахтина: человек есть то, что он сделал из себя поступком, человек есть поступок. Человек есть то, что он сделал своей активностью, которая может иметь несколько ипостасей: слово, де ло, мысль, чувство. Эта линия продолжает формулу Декарта: я мыслю, следовательно, я существую. И Декарт и Бахтин утверждают, что человеческое существование определяется мыслью, правда, Бах тин добавляет другие виды активности: слово, чувст во, дело. В другое время Мамардашвили заменит все эти слова одним -- активность [9].

Пойдем дальше: «Однако я не выражаю и не оп ределяю непосредственно себя самого поступком; я осуществляю им какуюнибудь предметную, смыс ловую значимость, но не себя как нечто определен ное и определяемое» [2, c. 129]. Эта мысль озадачи вает. Выходит, что через поступок человек определя ет не самого себя, а только некую значимость: пред метную и смысловую. С этим тезисом Бахтина труд но согласиться, больше правды в тезисе: о человеке можно судить по его делам (поступкам), а не по его словам. Чтото недопонимал уважаемый Михаил Михайлович Бахтин? Может, дальше он пояснит свою мысль? «В поступке отсутствует момент само рефлекса поступающей личности, он движется в объективном, значимом контексте: в мире узкопрак тических (жизненножитейских) целей, социальных, политических ценностей, познавательных значимос тей (поступок познания), эстетических ценностей (поступок художественного творчества или воспри ятия) и, наконец, в собственно нравственной области (в мире ценностей узкоэтических, в непосредствен ном отношении к добру и злу)» [там же, с. 129]. Это уже понятнее, но до конца неубедительно.

Следующая мысль ученого. «Мое поступающее сознание как таковое ставит только вопросы: за чем, для чего, как правильно или нет, нужно или не нужно, должно или не должно, добро или не добро, но никогда не ставит вопросов: кто я, что я и каков я» Бахтин отмечает, что поступающее сознание не ставит вопрос о самосознании, но он понимает, что для завершения цикла созна ниепоступокосознание необходимо провести отдельно анализ когнитивной (кто я?) и эмоциональной (какой я?) составляющих само сознания. [там же, с. 29]. Допустим, можно согласиться с Бахтиным, но тогда остается невыясненным во прос: почему сознание не поднимается над собой в поисках самосознания? Когда сознание приступает к постановке этих вопросов: «кто я, что я и каков я?». Не об этом ли говорит М. Мамардашвили в «принципе Кафки»? По правильному и внешне нравственному поступку мы еще не можем знать, что есть человек, если не знаем, как он относится к поступку, если поступок не стал частью его Я, если нравственный поступок не стал частью его нравст венного Я [9].

Итак, Бахтин анализирует деятельность героя, у которого есть автор. Что же происходит у человека, у которого нет автора, как его провести через ситуа цию жизненной активности? Вопервых, нет челове ка, у которого бы не было автора (ученого, писателя, рассказчика или самого автора), вовторых, Бахтин как бы подозревал возможность таких вопросов: «Несколько сложнее обстоит дело в чисто жизнен ной активности …. Однако и здесь все мое входит в предметную заданность поступка, противостоит ему как определенная цель, и здесь мотивационный кон текст самого поступка лишен героя. Итак, в оконча тельном итоге: поступок выраженный, высказанный во всей его чистоте, без привлечения трансгредиент ных Понятие трансгредиентный означает внеположенность по отношению к внутреннему составу мира героя моментами. Термин взят Бахтиным из «Общей эстетики» Ионаса Кона [2]. моментов и ценностей, чуждых ему самому, окажется без героя как существенной определеннос ти» [2, c. 130]. Сам по себе поступок еще не приводит к существенной определенности, другими словами, по поступку мы еще не можем судить о сущности личности.

Подведем итоги.

Традиционно принято считать, что человек есть то, что он сделал из себя поступком, человек есть по ступок. Человек есть то, что он сделал своей актив ностью, которая может иметь несколько ипостасей: слово, дело, мысль, чувство. Но, по правильному, и внешне нравственному поступку мы еще не можем знать, что есть человек, если не знаем, как он относится к поступку [9].

Личность проявляется не столько в поступке, сколько в переживании поступка, в процессе ре флексии («саморефлекса»). Недостаточно прожить фрагмент действительности, надо отнестись к нему. Психологи используют категории рефлексия, пере живание, самотрансценденция для обозначения ме ханизма появления на сцене жизни личности. Недо статочно быть, а в поступках проявляются только лики бытия, существования, важно еще подняться над своим бытием, чтобы бытие не исчезло, надо по стоянно мыслить об этом бытии; чтобы быть, надо превосходить, чтобы быть, надо иметь возможность наименовать [9]. Ученыепсихологи нередко фикси руют бытие наших испытуемых, а затем домыслива ют за них, доживают за них, допереживают за них. Так и возникает в исследовательских текстах фено мен человека без сознания, без совместного знания.

Вхождение в экспериментальную лабораторию Писателя позволило получить доступ к поведению человека в кризисной ситуации. Были рассмотрены механизм выживания, стратегия преодоления. Перед нами предстал крайний случай человеческого бытия -- погружение в ад. Таким образом, мы делаем вывод, что если в аду человек может побороться с судьбой -- он получает опыт для всей оставшейся жизни, но он представляет и другим опыт преодоления кризисных событий жизненного пути.

Какой еще опыт можно извлечь из давней повести знаменитого писателя? В трудные минуты жизненного пути не надо пренебрегать мелочами этого пути. Именно «незначительное» в твоей жизни может поддержать тебя очень значительно, заметно, эффективно. Нравственная устойчивость, в конечном счете, завершит твою собственную формулу выживания.

Литература

1. Анцыферова Л.И. Личность в трудных жизненных ус ловиях: переосмысление, преобразование ситуаций и пси хологическая защита // Психологический журнал. 1994. № 1.

2. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

3. Быков В. Сотников. М., 2004.

4. Войскунский А.Е., Скрипкин С.В. Качественный ана лиз данных // Вестник Моск. унта. Сер. 14: Психология. 2001. № 2.

5. Гринберг Дж. Управление стрессом / 7е изд. СПб., 2002.

6. Квале С. Исследовательское интервью. М., 2003.

7. Зинченко В.П. Сознание и творческий акт. М., 2010.

8. Кризисная психология. Справочник практическогопсихолога / Сост. С.Л. Соловьев. М.; СПб., 2008.

9. Мамардашвили М. Сознание и бытие // Мой опыт нетипичен. СПб., 2000.

10. Лакшин В.Я. «Иван Денисович», его друзья и недру ги // Новый мир. 1964. № 1.

11. Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкос ти. М., 2006.

12. Осин Е.Н. Чувство связанности как показатель пси хологического здоровья и его диагностика // Психологи ческая диагностика. 2007. № 3.

13. Пергаменщик Л.А. Список Робинзона: Психологиче ский практикум. Мн., 1996.

14. Пергаменщик Л.А. Психотерапия Л.Н. Толстого / Образование и воспитание. 1993. № 10.

15. Пергаменщик Л.А. Почему надо любить себя / Пси хология. 1996. № 4.

16. Пергаменщик Л.А. Иллюстрированный анализ чело веческого страдания // Психология. 2002. № 3.

17. Пергаменщик Л.А. Психическое оцепенение как раз рыв непрерывности бытия / Московский психотерапевти ческий журнал. 2009. № 1.

18. Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича. Повесть. СПб.; М., 1963.

19. Тиллих П. Избранное: теология культуры. М., 1995.

20. Улановский А.М. Качественная методология и кон структивистская ориентация в психологии // Вопросы психологии. 2006. № 3.

21. Франкл В. Психолог в концентрационном лагере // Человек в поисках смысла: Сборник. М., 1990.

22. Чхарташвили Г. Жизнь и смерть Юкио Мисимы, или как уничтожить храм // Мисима Ю. Золотой храм: Роман, новеллы, пьесы. СПб., 1993.

23. В. Шаламова. «Перчатка или КР2: Рассказы». М., 1990.

24. Antonovsky A. Health, Stress and Copoing. San Fran cisco, 1979.

25. Antonovsky A. Unravelling the Mystery of Health. San Francisco, 1987.

26. Maddi S.R., Khoshaba D.M. Hardiness and Mental Health // Journal of Personality Assesment. 1994. V. 63. № 2.

References

1. Ancyferova L.I. Lichnost' v trudnyh zhiznennyh usloviyah: pereosmyslenie, preobrazovanie situacii i psiho logicheskaya zashita // Psihologicheskii zhurnal. 1994. № 1.

2. Bahtin M.M. Estetika slovesnogo tvorchestva. M., 1986.

3. Bykov V. Sotnikov. M., 2004.

4. Voiskunskii A.E., Skripkin S.V. Kachestvennyi analiz dan nyh // Vestnik Mosk. unta. Ser. 14: Psihologiya. 2001. № 2.

5. Grinberg Dzh. Upravlenie stressom / 7e izd. SPb., 2002.

6. Kvale S. Issledovatel'skoe interv'yu. M., 2003.

7. Zinchenko V.P. Soznanie i tvorcheskii akt. M., 2010.

8. Krizisnaya psihologiya. Spravochnik prakticheskogopsihologa / sost. S.L. Solov'ev. M.; SPb., 2008.

9. Mamardashvili M. Soznanie i bytie // Moi opyt neti pichen. SPb., 2000.

10. Leont'ev D.A., Rasskazova E.I. Test zhiznestoikosti. M., 2006.

11. Osin E.N. Chuvstvo svyazannosti kak pokazatel' psiho logicheskogo zdorov'ya i ego diagnostika // Psihologiches kaya diagnostika. 2007. № 3.

12. Pergamenshik L.A. Spisok Robinzona: Psihologicheskii praktikum. Mn., 1996.

13. Pergamenshik L.A. Psihoterapiya L.N. Tolstogo / Obra zovanie i vospitanie. 1993. № 10.

14. Pergamenshik L.A. Pochemu nado lyubit' sebya / Psi hologiya. 1996. № 4.

15. Pergamenshik L.A. Illyustrirovannyi analiz chelove cheskogo stradaniya // Psihologiya. 2002. № 3.

16. Pergamenshik L.A. Psihicheskoe ocepenenie kak razryv nepreryvnosti bytiya / Moskovskii psihoterapevticheskii zhurnal. 2009. № 1.

17. Solzhenicyn A.I. Odin den' Ivana Denisovicha. Povest'. SPb.; M., 1963.

18. Tillih P. Izbrannoe: teologiya kul'tury. M., 1995.

19. Ulanovskii A.M. Kachestvennaya metodologiya i kon struktivistskaya orientaciya v psihologii // Voprosy psi hologii. 2006. № 3.

20. Frankl V. Psiholog v koncentracionnom lagere // Che lovek v poiskah smysla: Sbornik. M., 1990.

21. Chhartashvili G. Zhizn' i smert' Yukio Misimy, ili kak unichtozhit' hram // Misima Yu. Zolotoi hram: Roman, novel ly, p'esy. SPb., 1993.

22. V. Shalamova. "Perchatka ili KR2: Rasskazy". M., 1990.

23. Antonovsky A. Health, Stress and Copoing. San Fran cisco, 1979.

24. Antonovsky A. Unravelling the Mystery of Health. San Francisco, 1987.

25. Maddi S.R., Khoshaba D.M. Hardiness and Mental Health // Journal of Personality Assesment. 1994. V. 63. № 2.

Размещено на Allbest.ru