Анализ пространства и времени в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Изображение времени и пространства в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

1.1 Связь пространства и времени романе

1.2 Пространство внутреннее и внешнее

Глава 2. Особенности времени в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

2.1 Философская концепция времени у Достоевского

2.2 Связь настоящего с будущим

2.3 Время в «Преступлении и наказании»

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

пространство время достоевский

В курсе истории русской литературы XIX века изучение творчества Ф.М. Достоевского представляет для студентов, как правило, наибольшие трудности. Это объясняется многими причинами. Одна из важнейших заключается в том, что Достоевский - это не просто гениальный писатель, а самобытный русский религиозный философ, воплотивший в своих художественных произведениях оригинальную философскую концепцию мира.

Творчество Достоевского «больше», чем искусство, оно претендовало на такое изображение действительности в ее первосущности, которое сравнимо с мифом. Анализ «текущего» в произведениях писателя, по словам Е. Мелетинского, предельно обобщался и был доведен до мировых, космических масштабов, что вело к возрождению в его творчестве архетипов с их мифологически-космическим размахом.

Разработано огромное количество интересных типологических концепций творчества Достоевского: роман-трагедия, идеологический роман, полифонический, социально-экспериментальный философский роман, интеллектуально-психологический, роман прозрения и т.д. Именно сложностью произведений писателя, трудностью ориентации в литературоведческих и философских исследованиях его творчества объясняется выбор темы данной работы.

Целью данной проектной работы является анализ пространства и времени в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

Объект: Время и пространство в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

Предмет: Изображение и связь времени и пространства в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

Задачи:

- рассмотреть особенности построения пространства в романе;

- показать специфику времени в романе.

Актуальность данного исследования определяется тем, что понять роман «Преступление и наказание» можно, лишь исходя из его целостного художественного мира, который воплощен во всей полноте повествования Достоевского. Выхватывание отдельных высказываний, которое, к сожалению, характерно для многих исследователей, способно лишь увести от подлинного понимания. В конечном счете, человек, который просто читает роман с достаточной внимательностью и серьезностью, воспринимает его вернее, чем исследователь, строящий свой анализ на ряде отдельных, «особо выдающихся» цитат из теоретических споров героев. Особую важность для построения целостности романа представляет изучение хронотопа.

Глава 1. Изображение времени и пространства в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

1.1 Связь пространства и времени романе

Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» был опубликован столетие с лишним назад - в 1866 году. Раскрыв январскую книжку журнала «Русский вестник», читатели находили в ней повествование, начинающееся предельно простой и документально точной фразой: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С - м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К - ну мосту».

Из следующих абзацев читатель узнавал, что дело происходило в Петербурге, вблизи Сенной площади. И если он был петербуржцем, он без особого труда мог догадаться, что молодой человек идет по Столярному переулку к Кокушкину мосту через Екатерининский канал (или, по-тогдашнему, «канаву»). И когда дальше рассказывалось о том, как, пройдя «ровно семьсот тридцать» шагов, молодой человек «подошел к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в С - ю улицу», читатель понимал, что речь идет о Садовой улице.

Вера в то, что мир романа совершенно реален, и желание немедля увидеть его воочию, и даже, наконец, прямое осуществление этого желания, - очень характерно и важно для понимания романа. Художественный мир «Преступления и наказания» предельно достоверен, как бы даже документален.

Сразу же следует сказать, что эти две стороны, два аспекта «Преступления и наказания» предстают в нерасчленимом, органичном единстве. Они постоянно присутствуют в каждой клеточке повествования, хотя подчас па первый план выходит одна из сторон. Понять эти стороны в их органическом единстве и взаимодействии - это во многом и означает проникнуть в смысл романа.

Любая сцена, любая деталь романа имеет сложный, двойственной характер. С одной стороны, перед нами достоверно, точно и рельефно воссозданная (то есть вновь созданная повествованием) реальность петербургской жизни 60-х годов прошлого века. Но непосредственно в этом «будничном» художественном мире воплощен и иной мир, в котором открываются безграничные пространственные и временные перспективы, в котором все имеет общемировой, всечеловеческий характер.

Эта двойственность повсюду выступает в диалоге, непрерывно совершающемся в романе. Казалось бы, речь идет только о преступлении нищего студента, но вместе с тем все время чувствуется, что мы соприкасаемся с последними, конечными вопросами человеческого бытия и сознания. Эта двойственность пронизывает и само пространство и время романа - то есть ту реальность, в которой совершается действие романа, постепенно высвобождающее его художественную энергию.

Действие «Преступления и наказания» очень сложно по своей природе. Его нельзя понять как последовательное и прямолинейное движение во времени, где одно просто вытекает из другого. Это действие совершается скорее в некоем необозримом пространстве, где оно может свободно менять направление, забегая в будущее и возвращаясь в прошлое, развиваться сразу в нескольких измерениях.

Так, например, сцена убийства - это, без сомнения, очень существенный рубеж в движении романа, рубеж, перешагнув через который и герои, и мы сами оказываемся как бы в ином мире. Но вместе с тем на протяжении романа выясняется, что в известном смысле все уже совершилось еще до убийства.

Так, в сознании Раскольникова постоянно маячит мысль о том, что он все знал, все пережил заранее; для него уже не новы мысли и чувства, обнаженно выступившие после убийства. Когда Раскольников, даже не посмотрев на украденные вещи, прячет их, у него проносится в мозгу: «Да, это так, это все так». Он, впрочем, это и прежде знал, и совсем это не новый вопрос для него; и когда ночью решено было в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто иначе и быть невозможно».

Здесь словно непосредственно сомкнуты прошлое, настоящее и будущее, а причина и следствие свободно меняются местами. Старая мысль пронеслась в голове, но, оказывается, герой уже давно, в прошлом знал о своей последующей, будущей реакции на эту вот сейчас, в настоящее время проносящуюся в голове мысль.

В этом небольшом отрывке сжато воплотилась «художественная структура» времени, свойственная роману в целом. Поэтому и можно утверждать, что наказание чуть ли не предшествует преступлению.

Такое изображение времени определяет природу всего повествования и, в частности, тот напряженный, с постоянными перебоями, даже судорожный ритм повествования, который так характерен для Достоевского.

Совмещая прошлое, настоящее и будущее, - что дает ощущение безмерности любого мгновения, - Достоевский переносит нас в особый временной мир, соответствующий «всечеловеческому» смыслу романа.

1.2 Пространство внутреннее и внешнее

Родион Романович Раскольников - молодой человек, живущий в «каморке» (бедной, маленькой, темной комнатке, не предназначенной для проживания человека). Там, в каморке, которая затем называется «шкафом» и «гробом», в отъединении ото всего мира - небес, земли и других людей - Раскольников и вынашивает идею преступления.

Справедливости ради надо отметить, что внешний мир, обступающий Раскольникова со всех сторон, малопривлекателен: жара, толкотня, вонь из распивочных. К духоте шкафа добавляется еще и «особенная летняя вонь». Раскольникова охватывает «чувство глубочайшего омерзения». Он знает лишь один способ борьбы с этим чувством - уход в себя, забытье.

«Чрезвычайно жаркое время» - это не просто метеорологическая примета: как таковая она была бы излишней в романе (не все ли равно - летом или зимой совершается преступление?). Через весь роман пройдет атмосфера невыносимой жары, духоты, городской вони, сдавливающих героя, мутящих его сознание до обморока. Это не только атмосфера июльского города, но и атмосфера преступления.

Возьмем одно очень часто встречающееся в романе слово - «желтый». Это как бы основной «цвет» романа. В квартире старухи процентщицы комната «с желтыми обоями», мебель «из желтого дерева», картинки «в желтых рамках». Сама старуха носит «пожелтелую кацавейку». Даже во сне, когда Раскольников как бы повторяет убийство, ему бросается в глаза «желтый диван» в комнате старухи. Каморка Раскольникова оклеена «грязными желтыми» обоями; в полицейской конторе, где он падает в обморок, ему подают «желтый стакан, наполненный желтою водою». Само лицо героя после болезни становится «бледно-желтым». «Желтое» лицо и у Мармеладова... Этот перечень можно бы продолжать и далее. Причем, особенно важно отметить, что вообще-то в романе очень мало красок, и ни один цвет, кроме желтого, не повторяется более, чем несколько раз.

Просто невозможно предположить, что это господство желтого цвета возникло случайно. И конечно же, дело вовсе не в точном воссоздании цвета обоев, мебели, лиц и т.д. Само по себе такое воссоздание было бы просто излишним в романе. Какое дело нам до того, что те или иные предметы желтые (а не, скажем, зеленые, голубые, коричневые и т.п.)? Что это прибавляет к нашему пониманию художественного мира Достоевского? Нет, здесь, безусловно, есть некий существенный внутренний смысл. Но смысл сложный и многогранный. Едва ли возможно определить его однозначно и со всей четкостью.

Глава 2. Особенности времени в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

2.1 Философская концепция времени у Достоевского

Мир романов Достоевского, мир «Преступления наказания» объективен, однако не в гегелевском смысле, столь популярном в России в то время, когда формировалось миросозерцание Достоевского.

Достоевский был сосредоточен на современности эпохи, отечества, России, Европы, всей планеты. К прошлому Достоевский был равнодушен не потому, что не интересовался им, а потому, что оно не может быть изменено. Зато к настоящему Достоевский был прилеплен всеми фибрами своего существа, настоящее представляло для него двойной интерес - и само по себе, и потому, что оно было чревато будущим. От настоящего Достоевский обращал свои взоры к грядущему, которое предстояло перед ним не как «наперед заданное бытие» индивида, а как неизвестное, имеющее осуществиться в масштабе всего человечества. Будущее таило в себе или всеобщую гибель, или всеобщее возрождение, но на характер будущего можно было воздействовать участием в сегодняшней жизни.

Современность с тем большею гипнотическою силою приковывала к себе гений Достоевского, что она носила кризисный характер. Современность представляла собой стык эпох, заряженных противоположными зарядами. Она пронизывалась молниями и громовыми раскатами. Страдающему, гибнущему, жаждущему спасения человеку в современности было неуютно, тревожно. В ней трудно было разобраться, кругом царил хаос, «беспорядок», будущее требовало «богатырства», но какого богатырства, во имя какого идеала - было неясно.

Время в романах Достоевского аккумулированное, сгущенное, потенцированное. Когда герои его взывают о справедливости, то их устами вопиют и сегодняшние страдания, и страдания столетий или даже тысячелетий - всё, что мучилось в предшествующие эпохи и что не было утолено всеми кризисами, пережитыми человечеством.

2.2 Связь настоящего с будущим

В «Преступлении и наказании» совершенно злободневная газетная действительность шестидесятых годов сплетается с действительностью сороковых, вбирает ее в себя, усиливается ею, и уже интенсифицированное, удвоенное настоящее находит в себе непогашенную энергию «байронического» разочарования французской революцией, а вместе с нею и всяким прошлым переворотом, в том числе и христианством, тем грандиозным обновительным движением, которым закончилась в Европе эра античной цивилизации. Церковь стала канонической организацией, она «исправила» и предала дело Христа.

Во всех кризисах человечество жаждало справедливости, рая на земле, и ни один прошлый кризис не утолил его пылающей жажды. Страдание каждого последующего поколения было более жгучим, чем страдание предшествующего, потому что было интенсифицировано удержавшимися старыми страданиями. Настоящее содержит в себе прошедшее, но в процессе снятия одной временной ступени другой боль и несправедливость сгущаются. Пролитые пот, слезы и кровь не искупаются, а накапливаются.

Таково было представление Достоевского о настоящем. Таким оно предстает перед нами в его романах. Таким оно представляется главным героям, лицам его романов. Сгущенное, концентрированное, вобранное время уже не могло быть ни произвольным, ни субъективным.

Страдания прошлых веков не иллюстрируют зло настоящего, а реально продолжают жить в настоящем, не как пережиток, а войдя внутрь сегодняшних бедствий, слившись с ними, уподобившись им и увеличив их жгучесть. «Пункты» давние существуют в «пунктах» современных, потеряв свою архаическую специфичность, накаливая температуру сегодняшнего дня, сегодняшних нерешенных вопросов, сегодняшних жгучих конфликтов.

2.3 Время в «Преступлении и наказании»

Мало того, Достоевский знал и писал, что достижение полного совершенства, раз навсегда достигнутого идеала влечет за собой смерть искусства, приостановку и самой жизни, вечность, в которой время останавливается, - «высший момент жизни, после которого она прекращается, - настает олимпийское спокойствие» (XIII, 90).

В самих же романах Достоевского, в том числе и в «Преступлении и наказании», царит вобранное, аккумулированное, но совершенно объективное время, которому ведется точный счет. Как бы ни нарастали события, каким бы водопадом они ни низвергались, как бы ни были насыщены сроки, какое бы гипнотизирующее воздействие они ни оказывали на психику героев, Достоевский никогда не забывает посмотреть на календарь и на часы.

Роман начинается в первых числах июля, под вечер. Попутно мы узнаем, что «идея» Раскольникова, замысел убить Алену Ивановну, зародилась в его голове за месяц до начала сюжетного повествования. Визит, с закладом, к Алене Ивановне, эпизод в распивочной с исповедью Мармеладова заняли время почти до одиннадцати часов вечера. К одиннадцати Раскольников проводил Мармеладова домой, вернулся к себе в каморку и уснул. Все эти события заняли две главы первой части.

Сутки еще не прошли, поздно утром начинается следующий день. Он плотно забит важнейшими для романа событиями и происшествиями. Родион Раскольников получил письмо от матери и прочитывает его. Вихрь поднявшихся в нем мыслей и переживаний не дает ему усидеть на месте. Он выходит на улицу. На Конногвардейском бульваре он спасает девочку-подростка от преследующего ее франта. Идет к Разумихину, но не заходит, бродит на островах и засыпает в изнеможении на Петровском острове. Там ему и приснился страшный сон о забитой насмерть коняге. Около девяти часов, через сутки с небольшим после начала сюжетного времени, Раскольников случайно, из подслушанного разговора, узнал, что назавтра в седьмом часу вечера Алена Ивановна останется в квартире одна.

Адрес процентщицы он узнал еще зимой, от знакомого студента, на случай, если б ему пришлось заложить что-либо из вещей. Вспомнил он ее адрес полтора месяца назад, то есть за две недели до зарождения в его голове «идеи». Второй день сюжетного действия потребовал более трех глав - третью, четвертую, пятую и половину шестой.

Третий день начинается на середине шестой главы. Третий день романа чрезвычайно важен - на третий день Раскольников убил Алену Ивановну. Достоевский ведет счет времени по часам и минутам. Настасья разбудила Раскольникова в десять утра. В два часа она принесла ему обед, «через несколько минут» он стал есть. После обеда снова заснул, проснулся от боя часов. Было шесть часов вечера. Пока он закончил необходимые приготовления для рокового визита к Алене Ивановне, стало уже много «на седьмом часу». Когда он раздобыл топор, на часах было «уже десять минут восьмого». К дому Алены Ивановны он подошел в половине восьмого. Раскольников позвонил, «через полминуты» он позвонил еще раз, позвонил третий раз, и «мгновение спустя послышалось, что снимают запор».

Раскольников дошел до кульминации, «ни одного мига нельзя было терять более» - он вынул топор и опустил его на голову старухи. «Вдруг» он заметил на шее убитой шнурок с кошельком. Он снял его «после двухминутной возни». Раскольников путался с ключами, но «вдруг» сообразил, что большой ключ в связке от укладки. В укладке лежало сверху тряпье, «прежде всего» он принялся вытирать об красный гарнитур свои окровавленные руки, как «вдруг» заметил золотые вещи. «Нимало не медля», он стал набивать ими карманы, как «вдруг» он услышал шаги Лизаветы. Раскольников убил и Лизавету. Он уже хотел выйти, но «вдруг» кто-то, этажом ниже, стал сходить вниз. Он «опять» притворил дверь, как «вдруг» послышались новые шаги. Звякнул звонок, Раскольников «несколько секунд» прислушивался. Незнакомец «вдруг» стал нетерпеливо дергать ручку, остервенясь, он «раз десять» дернул колокольчик. «В самую эту минуту» послышались новые шаги. Оба (Кох и Пестряков) негодуют: «Сама мне, ведьма, час назначила» - и ушла.

Пестряков пошел за дворником. Кох остался. «Время проходило, минута, другая». Кох «вдруг» в нетерпении ушел вниз. Раскольников «вдруг», совершенно уже не думая, вышел. Он сошел три марша, как «вдруг» послышался шум сбегавших вниз мастеровых, Миколки и Митьки. «В то же самое мгновение» Кох с людьми стал подниматься на лестницу. «И вдруг спасение» - Раскольников «в одно мгновение» прошмыгнул в отворенную дверь пустой квартиры - «и было время: они уже стояли на самой площадке» и, пройдя мимо него, прошли на четвертый этаж. Раскольников быстро вышел из своего убежища, в то самое «мгновение», когда они уже были в квартире убитой, когда «пройдет не больше минуты», и они кинутся искать. «Наконец» он поворотил в переулок, не в полной памяти, положил топор обратно в дворницкую - и укрылся в своем логове. Заканчивается третий день сюжетного действия, занявший полторы главы.

И так на протяжении всего романа: точно обозначается смена дней, часы, когда герой засыпает и просыпается, время начала и окончания эпизодов, продолжительность ожиданий и разговоров, длительность отлучек, сколько минут требуется для перехода из одной тональности в другую.

Точность времени, засеченность мгновений, однозначных и для рассказчика и для персонажей, не подлежащая оспариванию хронологическая последовательность всего происходящего подчеркивают объективность и реальность мира, в котором Раскольников совершает свое преступление. Седьмой час на дворе - это значит седьмой час для всех. Для Раскольникова он обозначает, что пора действовать. Он был уверен, что в семь часов Алена Ивановна будет одна. Он не знал, что Алена Ивановна назначила двум другим своим клиентам прийти к восьми, но раз Алена Ивановна назначила другим прийти, они придут, независимо от того, какие последствия повлечет их визит для Раскольникова.

Именно потому, что время реально, оно может стать объективной формой меньшего или большего числа событий, меньшего или большего числа переживаний, может проявить себя растянуто или конденсированно.

Заключение

Время в романе «Преступление и наказание» так же объективно, как и пространство, которое также необычайно точно обозначено в романе: площадь, улица, переулок, бульвар, парк, дом, этаж, комната, лестница. Если Раскольников делает в своих скитаниях по Петербургу крюк, обозначается, какой крюк, по каким улицам и через какие площади и к чему это приводит.

Раскольников действует в жесткой среде, с условиями которой ему приходится считаться. Мир зол, несправедлив, он грозит опасностями и гибелью, он рождает страдание, ожесточение, протест, но он не бессмыслен, не абсурден, - он упорядочен, он закономерен, и, хоть стучи головой об стену, нельзя выломиться по его законам из его бездушной естественной упорядоченности в «иную землю и иное небо».

Как про пространство, так и про течение времени в романе можно сказать, что они как бы на пороге, время может в любой момент рвануться в будущее или возвратиться в прошлое; у него отсутствует определенное строгое русло и направление. Это с очевидностью выступает в эпилоге, где Раскольников видит во сне катастрофы отдаленного будущего, а потом смотрит за реку, где чернеются кочевые юрты, и кажется, что «не прошли еще века Авраама и стад его». Но это почти символическое сопоставление времен только лишь подчеркивает общую структуру времени романа.

Развертывающийся в этом специфическом пространстве и времени диалог, внешне предстающий как «обсуждение» конкретного преступления, в глубинном своем звучании предстает как «хор» голосов, обращенный в бесконечность, к миру в его целом.

Именно поэтому роман Достоевского, изображающий «обыденную» жизнь «частных» людей, стоит в одном ряду с величайшими эпопеями и трагедиями, созданными мировой литературой. В нем, в частности, утверждены величайшая свобода воли человека, его право на эту свободу и в то же время величайшая его ответственность перед целым миром.

Список использованной литературы

1. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1973. - Т. 6. - 509 с.

2. Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. - СПб., 1997. - Т. 14. - С. 71 - 76.

3. Кунильский А.Е. Ценностный анализ литературного произведения (роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»). - Петрозаводск, 1988. - 317 с.

4. Тихомиров Б. К осмыслению глубинной перспективы романа «Преступление и наказание» // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. - М.: Классика плюс, 1996. - С. 251 - 269.

5. Трофимов Е. О логистичности сюжета и образов в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. - М.: Классика плюс, 1996. - С. 167 - 188.

6. Хоц А.Н. Структурные особенности пространства в прозе Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. - СПб., 1994. - Т. 11. - С. 51 - 80.

7. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. - М.: Наука, 1964. - 157 с.

Приложение

Размещено на Allbest.ru