История кумыкской литературы нового времени в историософском освещении

На этом фоне специфичными представляются произведения М. Алибе-кова, объединенные "парламентской" проблематикой, в частности "Свобода" ("Гьурият"). В исследовательской литературе о М. Алибекове это произведение часто рассматривалось как отражение заблуждений, идейных "шатаний", зигзагов в творчестве поэта. Однако в контексте современных процессов, происходящих у нас в стране, наблюдая за парламентскими дебатами в центре и в регионах и сопоставляя их с содержанием алибековских произведений, нельзя не отметить определённую крайность приведённых выше оценок.

По нашему мнению, конкретно-историческое осмысление убеждает в глубокой внутренней взаимосвязанности со "Свободой" всех произведений, созданных и написанных М. Алибековым. Стихотворение написано 8 мая 1906 года по свежим впечатлениям от открытой в апреле того же года Думы. Немедленно откликаясь на это событие, М. Алибеков пишет: "В апреле месяце нам Дума открылась. Что же она сделает, увидим и силу этой Думы..." ("Бизге Дума ачылды апрель айны ичинде. Не этер экен гёрейик о Думаны гючюн де..."). По этим начальным строкам ощущается некоторая настороженность в интонации: автор в них нейтрален в выражении собственного мнения, более того - приглашает и читателя потерпеть с выводами, посмотреть, на что она вообще будет способна. Но авторская мысль простирается дальше. Ему кажется, что Дума является той формой власти, которая олицетворяет вековечные мечты, чаяния и думы о счастливой жизни народа, соотечественников, всех россиян.

Всё живое, светлое, плодотворящее, высокое и возвышенное отныне, по мнению М. Алибекова, связано с Думой. Соответственно меняется интонация, ей сопутствует высокий пафос, патетика, восклицательно-побудительный синтаксис и т.д.: "В Думе депутаты все дела пусть в руки возьмут! Как дерево с мощными корнями, да укрепится наша Дума! Каждому делу хорошие законы пусть наша Дума примет! Гнёт, смуты, разбои пусть хоть отныне прекратятся. Нам давно было слышно красивое твоё имя "Дума". Пусть всем народам справедливым будет, эй Дума! каждое твоё начинание! Эй Дума! Ты избавь все народы от настоящего гнёта. В их сердце не вмешиваются слезы, которыми они захлёбываются. В муках - страданиях груди, думами полны сердца... О свободе ныне молитвы всех россиян. Свободы светильник в нашей Думе возгорится. Во всех краях, местах зажгутся электрические фонари. Пусть наша Дума даёт всему миру свет! Все народы ждут от Думы одинакового света. Если Дума света не даст, все на корню захиреет, зачахнет: понапрасну пропадут милые души, большие богатства. Мирным справедливым путём пусть свободу завоюет. Да избавит наша Дума от грабежа и разбоя! Представители (депутаты) от каждых мест, верим, в Думе будут вершить только справедливость. И свобода восторжествует, слава богу, скоро!"

Как видно из приведённого текста произведения, Государственная Дума, по мнению автора, возникла, родилась как отрицание тоталитарного режима-монархизма. При этом она представляет собой законодательную ветвь власти, призванную разрабатывать и предлагать исполнительной власти концепцию, реализация которой гарантировала бы благополучие всех граждан. Смысл алибековских лозунгов, таким образом, в самых общих, объединяющих свойствах, чертах и признаках представляется очень созвучным с программами сегодняшней официальной политики.

Основную цель своей общественно-литературной деятельности Алибеков видел в стремлении просветить народ, помочь ему освободиться с рабской психологии, порожденной веками гнета и бесправия, разбудить eго гражданское самосознание для коллективной борьбы за свои права и свободы.

М. Алибеков - писатель современных, злободневных, сегодняшних тем. Он - летописец живой общественной мысли, текущих политических настроений и нравов, совершающихся социальных и политических процессов. Eго волнуют, главным образом, те общественные драмы и комедии, которые происходят перед его глазами, в его время, которые глубоко потрясают и ранят весь общественный организм и в конечном счете самым губительным образом отражаются на простом человеке.

Страстный искатель путей народного благополучия, М. Алибеков увидел в Государственной Думе прообраз демократического общества, которое обеспечивало бы равные права, возможности, условия для полнокровной деятельности каждому его члену.

Своеобразно, как отмечается в работе, разрабатывается эта проблема Н.Батырмурзаевым в произведении «Положение Кавказа и России»(1907), где аспект его внимания значительно шире, исторически пространнее. Писатель пытается показать не только историческую и политическую, но и классовую сущность вещей, связей, конфликтов, ответить на вопросы национального бытия и вскрыть общность судеб народов Кавказа и России и их идентичные цели, их интернациональные устремления.

Прежде всего, обращает внимание авторская формулировка произведения: «Положение Кавказа и России». Само название претендовало на разрешение или во всяком случае на постановку очень существенных, сложных проблем современности. Не какое-нибудь будничное, обыденное, а большое, общественно значимое, исторически пространное стояло в объективе его внимания.

Первые строки произведения вводят и знакомят читателя с Кавказом, с его чудесной дивной природой, с его богатствами, и плодородием, ископаемыми. Еще не открытая страна, она является средоточием, центром притяжения внимания государств, строящих различные планы для использования ее богатств. Н. Батырмурзаев создает такую ситуацию, в глубине которой заложен социальный и политический конфликт.

Все последующее изложение вытекает из авторской расстановки социальных сил общества на различных ступенях его развития (феодализм, присоединение к России, режим самодержавия, формирование пролетарского самосознания и революционной борьбы) - эксплуататоров и эксплуатируемых, - конфликт между которыми составляет движение истории развития общественных отношений.

Обе эти высокие, максимальные оценки сопутствуют всему повествовательному воспроизведению движения истории народов России. Кульминационным завершением этой конфликтной ситуации является уход шамхалов и князей с исторической арены.

Следующий «разрез» истории Батырмурзаев связывает с присоединением Кавказа к России, которое находит в сознании народа образную ассоциацию с весной т. е. свежестью, обновлением, радостью того, что зима кончилась, пойдет хорошая «погожая» жизнь «Когда за тем пришли русские, немного свободнее стало. Народ так подумал: ушла зима, настала теперь весна». («Андан сонг орус гелип, эркинлик бол ду бир аз. Халкъ шулай хыял эт-ди: къш гетди, энди болду яз»).

Однако настрой мечты и реальность находятся в разных полюсах, организуя контрастную картину социальной действительности, отраженной в произведении.

Тиски самодержавного угнетения - это и те дискриминационные обстоятельства, в которые скованы нерусские народности России. В заявлении писателя, что «десять мусульман не приравниваются к одному мужику» («мусульманны онавун бир мужукъгьа тенг гёрмей»), заключен большой смысл, который находит в работе свое раскрытие.

Трагизм положения усиливается ссылкой на факты эмигрирования мусульман в Турцию, которому они вынуждены прибегнуть и из-за шовинизма. Родина, дом, родня, близкие, оставляемые «здесь» и совершенно неизвестная, полная лишений и страха, чужбина «там», - эти полярные «символы» составляют драматизм ситуации, которую тяжело, как великое горе, вынужден принять соотечественник:

Масхарамы гишигеРазве шутка человеку

Айрылмакъ яшавунданРасстаться со своей родиной?

Оьз халкъыны ичиндеС честно заработанным хлебом

Тапгьанын ашавунданСреди своих людей?

Своеобразен конец этого лирического размышления возвешающий о начале нового этапа в общественной жизни. Заключительные «аккорды» данного повествования перекидывают мост к новым социальным реалиям, которые как бы встряхивают Россию, выворачивая ее кровоточащую в противоречиях изнанку. Строки о том, что «И между тем не опоздало, немного спокойнее стало...» вдруг неожиданно приносят внутреннее освобождение, располагая читателя к новым, иным ощущениям, ассоциациям. И последующее двустишие, что «России сердце переполнилось незабываемым горем» (Аресейни юреги таймас къайгъыдан толду»), является вступлением в новую ассоциативную связь с событиями русско-японской войны и первой русской революции. И снова писатель вспоминает образ возмездия, который привел Россию, по словам Батырмурзаева, «в состояние растерзанной собаки» («янчылгъан итдей этди»). Это образное сравнение России, какой она пришла к концу ею же навязанной войны, с жалким, распластанным видом побитой (побежденной) собаки, как нельзя лучше показывало истинное, реальное положение вещей.

Затем следует перечисление поражений русской армии в Порт-Артуре, Харбине, на Сахалине, в Маньчжурии, на Балтийском и Черном морях. Следует подчеркнуть, что такая статистика, перечисление фактов войны, сопряженных многочисленными человеческими жертвами, имеет для писателя концептуальное значение, чтобы показать не только противоречия России накануне и во время войны. Это исторический урок, воспитывающий народ в духе ясности и цельности. Военное поражение России стало поворотным пунктом в решительном выступлении народа за социальную и духовную свободу. По произведению Батырмурзаева, опосредованно через авторское повествование ощущается, что народ вырос политически, он заявляет о своих правах, требует свободы. «Когда японцы побили русских», пишет писатель, и стало очевидным положение самодержавного строя.

.... Народ, живший в угнетении,

Обрел свою голову.

Организуя внутри страны борьбу

Свободу потребовали.

«Борьба», «свобода», «равноправие» - в эти политические формулы облечена идейная и нравственная атмосфера Кавказа и России начала XX века.

Весь этот поток общественной жизни, описываемый Батырмурзаевым, показывает, с одной стороны, оживление, активизацию народного самосознания, его решимость за свои классовые интересы встать «на бой кровавый». С другой стороны, правительство, поставленное противоречиями во внутренней и внешней политике в безвыходное положение, пригвожденное к позорному столбу, стало перед необходимостью признать эту реальность. Русско-японская война и революционное брожение в стране отрезвило правительство. Батырмурзаев показывает контраст между возможностями России и техническую мощь иностранных, в частности японских войск.

Здесь уместно сравнить позицию Н. Батырмурзаева и М. Алибекова. Н. Батырмурзаев с совершенно иных позиций рассматривает этот вопрос. Государственная Дума, по его убеждению, это уловка самодержавия отделаться и отговориться перед взволнованным народом. В речах министров и собраниях Думы поэт видит лицемерные объяснения в преданности отечеству и народу:

Министры пытаются

Смыть старый позор.

Одни речи произносят,

Очищаются другие.

Здесь важно авторское отношение к «речам» министров, этот концептуальный, мировоззренческий момент имеет принципиальное значение для уяснения той общественно-литературной борьбы, которая определяла перспективы развития демократического направления в общественной мысли народов Дагестана. Авторская установка с апелляцией к народной мудрости, что «Разве от мытья чистой станет пропитавшаяся грязь» («Жувгъан булан гетерми синген эсги кирлери») служит подпоркой и идее, что созыв Думы -это политическая уловка, лавирование правительства.

Имеет свою логику то, что символы все время нагнетаются. Требования свободы, равенства встречают острую борьбу правительства и закономерно вырастают в «кровавые волны», в «текущую кровь» народную.

Подчеркивается решимость народных масс вести борьбу до конца, несмотря на жертвы и лишения, ибо приносят жертвы во имя жизни и свободы. Реакция, наступавшая в ответ на революционные выступления масс в 1905 году, унесла много жизней, но это, пишет поэт, не в силах остановить могучий поток, пришедший в движение. Он высоко отзывается о тех, кто за счастье отечества жертвуют жизнью, «безумству храбрых поет славу»:

Англавлу асил адамларСуть уяснившие благородные

Кебю сибирге гетди.Многие в Сибирь сосланы.

Азиз ата юрту учунЗа любимое родное отечество

Жанларын Къурбан этди.Свои жизни в жертвы принесли.

Таким образом, Н. Батырмурзаев показывает, как постепенно, не неумолимо, пробуждается народ, с такой решимостью начинает он выступать за свои права. В прошлом отсталый и завитый народ страны приобщается к революции, он уже перестал бояться господ.

В этих объективно исторических условиях Н. Батырмурзаев серьезно задумывается над положением восточных народов.

В этой части поэмы Н. Батырмурзаев отводит видное место идеям просвещения, он верит в особенность человеческого разума раздвигать границы наших знаний, обогащать их новыми идеями и открытиями, двигать человечество по пути прогресса. Хотя поэт рассуждает о путях выведения малых народов из мертвой «азиатчины», он не отгораживает развитие своего народа от общественно-политической и естественнонаучной мысли России и Западной Европы. Н. Батырмурзаев следит, изучает и осваивает их достижения.

По мнению Н. Батырмурзаева, важно не только то, что наука, просвещение поднимают духовную культуру народа. Это одна сторона дела, главное он видит в гражданском историософском воспитании, в осознании, благодаря просвещению собственной ценности личности, ее общественного назначения. Вооружая «простой народ» передовой наукой, просвещением, пишет Н. Батырмурзаев, тем самым открываем ему глаза, он будет самостоятельно и трезво разбираться в острых социальных противоречиях:

.. .Если неведающие

Увидят пользу учения,

Тогда народ, глаза открыв,

Поняв пользу просвещения,

Вникнет в суть вещей

И перестанет верить сказкам.

Призывая и пропагандируя идеи просветительства, Н. Батырмурзаев работает на то, чтобы вооружить народ знанием положения вещей. Формулы «открыть глаза», «перестать верить сказкам» - это в то же время объективно означало увидеть социальные противоречия и в перспективе борьбу за освобождение. Политический идеал Н. Батырмурзаева не ограничивался задачами общечеловеческих интересов, он не только отразил смятение и брожение, охватившее страну в эти годы, но показал, что возмущения народа перерастают в организованные выступления. В прошлом отсталый и забитый народ приобщается к революции. Это было новаторским явлением, ярким свидетельством эволюции просветительства.

В этой когорте подвижников духа, просвещения особое место принадлежит Абусуфьяну Акаеву (1870-1932).

В работе отмечается, что многогранная деятельность Абусуфьяна, его сознание были вызваны и подчинены задачам времени. Выступление Абусуфьяна было замечательным явлением кумыкской жизни. Но еще значительнее был тот факт, что выступление его оказалось не единственным, а стояло в ряду других. Период просветителей одиночек прошел. Дагестанское просвещение начиналось как общественное движение. Задачи, поставленные историей, решали деятели, сознательно ставшие единомышленниками, а иногда и люди лично не связанные между собой, но исповедовавшие единую «религию».

Абусуфьян принадлежал к тому направлению культурных деятелей Дагестана, которые называли себя джадидистами По мнению автора, Абусуфьяна, Н.Батырмурзаева, М.Алибекова и других волновали не столько политические теории джадидизма, сколько его религиозное свободомыслие. Старая религиозная литература, в частности, суфийская поэзия запрещала вторгаться за пределы богопознания, привязывала ум и сердце человека, ставила его в зависимость от загробной жизни. Творчество Н.Батырмурзаева, М.Алибекова, Абусуфьяна и других как раз восставало против этой скованности, обличало и предавало проклятию условия бытия, подавляющие свободу человека. Эти историософские идеи звучали в унисон с идеями новометодного джадидистского движения на том этапе его развития, когда оно развивалось в русле гуманистического и даже в своих отдельных моментах демократического направления.

В их произведениях проходит идея всенародного благоденствия, призыв осваивать новые формы хозяйства, приобщиться к передовой европейской культуре и просвещению. Известны факты широкого обмена мнениями по вопросам джадидизма между М.Алибековым, Н.Батырмурзаевым и Абусуфьяном, которые свидетельствуют о том, что различные писатели по-своему понимали и объясняли сущность и характер джадидизма, в частности дагестанским просветителям были чужды националистические призывы, которых не свободны были, например, такие деятели, как И.Гаспринской и др. Напротив, дагестанским писателям-просветителям, в частности Н.Батырмурзаеву, Абусуфьяну, М.Алибекову, в особенности, близка была идея интернационального единения и всеобщей дружбы.

В истории развития литературы кумыков особенное место занимает абусуфьяновский «Сборник стихов», где собраны образцы народной словесности и произведения кумыкских поэтов. Составление и издание произведений фольклора и литературы до Абусуфьяна было предпринято еще в 1883 году в г. Петербурге по решению Совета факультета восточных языков Петербургского университета в типографии Императорской Академии наук кумыкским поэтом-просветителем, преподавателем университета Магомед-эфенди Османовым. Тираж этого издания составлял всего 320 экземпляров.

Абусуфьяновское издание 1903 года показывает, что составитель сборника опирался на «Кумыкско-ногайскую хрестоматию» М. Османова: в него вошли почти весь кумыкский фольклор и произведения Й. Казака и М. Османова из «Хрестоматии». Затем, после возвращения из стран мусульманского Востока, в 1912 году в Темирханшуре в типографии Мавраева (первый сборник был издан в г. Симферополе) Абусуфьян переиздает свой сборник, значительно дополнив его фольклорным материалом, а также произведениями литературы (Й. Казака, М. Османова, М. Алибекова, Н. Батырмурзаева, Абусуфьяна). В отличие от других (новометодно, джадидски религиозных) изданий «Сборник стихов» Абусуфьяна представляет собой важное звено в культурной жизни, литературе кумыкского народа. Антология открывала перед читателем мир художественного мышления трудящегося человека, этический кодекс народа, красоту и энергию родного языка.

В отличие от других (по крайней мере большинства) его изданий джадидского толка «Сборник стихов» объективно выполнял важную общественно-идеологическую функцию, содержание томика вполне отвечало задачам социально-политического, идейного воспитания народа. В помещенных в «Сборнике» более чем шестистах пословицах, в героических, исторических и героико-исторических песнях, произведениях Й. Казака, М. Османова, Н. Батырмурзаева отразились достоинство и ум народа, его критическая идейно-эмоциональная оценка всему темному, реакционному, антинародному, в них в целом созданы многогранные образы угнетателей народа, образы тех, кого народ хотел осмеять, выставить напоказ в неприглядном свете. Из поездки в страны Востока Абусуфьян вынес определенную национально-патриотическую истину: произведения народного творчества помогают воссоздавать многовековую историю народа, его историческую память.

Абусуфьян Акаев представляет собой в высшей степени интересную фигуру в истории кумыкского культурного движения начала XX столетия. Ум, воля и упорство способствовали тому, что он стал образованнейшим человеком своего времени, а разносторонность интересов позволила ему внести значительный вклад в различные отрасли кумыкской культуры.

Заключение

Подведены итоги исследования и сделаны следующие выводы.

Выбор темы историософского освещения истории кумыкской литературы Нового времени обуславливается несколькими соображениями концептуального характера. Первое из них - аспект типологический. Так исторические судьбы кумыков, как и других народов этого региона, на протяжении всей своей этнической истории претерпели, по существу, одни и те же социально-исторические процессы: совместное отражение набегов крымских ханов, султанской Турции, шахской Персии в XVI-XVIII вв. укрепляло исторические связи этих народов не только между собою, но и с Российским государством. Накануне завершения Кавказской войны все народы Северного Кавказа, в том числе кумыки, балкарцы, карачаевцы, ногайцы в результате массового переселения пережили общую трагедию, покинув родные края и оказавшись на чужбине в Турции.

Во-вторых, предшествующий настоящей работе опыт научного осмысления в то же время актуализирует то исследовательское положение, в котором оказывается, например, культурная история кумыков. Создававшаяся и развивавшаяся в течение многих столетий в системе богатейшей тюркской цивилизации, после монгольского нашествия и следовавшей за ним исламизации и вследствие распадения золотоордынского "эпического" единства, вся культурная история кумыков оказывается включенной в иной национально-культурный регион - Дагестан, - где уровень развития социальных отношений имел существенно различные истоки, определяющиеся, прежде всего, неравномерностью этих отношений в различных - горных и предгорных - районах в пределах даже одной зональной общности. Такое положение является, очевидно, важным фактором, имевшим свои последствия в научно-исследовательской ситуации. Вырываясь из северокавказского контекста история кумыков в более или менее обобщающих опыт развития национальных культур исследованиях "пристраивается", правда, с незначительными оговорками о ее специфике, к дооктябрьскому дагестанскому историко-культурному процессу. Указывая на это, естественно, речь не может идти о том, будто бы в прошлом существовала некая "китайская стена", отделявшая жизнь кумыков от их горских соседей. Кумыки естественно вступали в творческое взаимодействие с культурой Дагестана, и Чечни, и Ингушетии, и Северной Осетии-Алании, и Кабарды, и Балкарии, и Карачая, и Азербайджана, и России и т.д. Научная абстракция в данном случае должна строиться на обобщении доминантных черт, признаков, тенденций социально-исторического и общественно-культурного развития. На таком обобщении, очевидно, более плодотворно будут разрабатываться проблемы определенной системности той или иной региональной или зональной культурной общности. Современная наука преодолела односторонне социологические трактовки; заметно усилился интерес к конкретному, разностороннему исследованию исторических фактов и событий. Однако есть ещё немало историко-культурных явлений, требующих обстоятельного изучения, нового осмысления в свете широкой перспективы развития общественного сознания данной исторической эпохи, уточнения привычных, но порою малообоснованных оценок.

Новейшая терминосистема литературоведения (архетип, мифологема, мифема, мифообраз, концепт, интертекст, интертекстема, прототекст, культурологема и др.) с ее единой антропоцентрической установкой составила оптимальный, оперативный инструментарий для анализа историософского дискурса кумыкской литературы Нового времени.

Выполнение этой задачи и сложно, и легко одновременно. Сложность связана с тем, что не существует стереотипного, трафаретного плана по созданию подобной научной концепции в силу ее уникальности, специфичности, малосовпадаемости с другими. Облегчает же задачу то, что у современного исследователя окажется под рукой огромный массив исследовательских работ литературоведов-предшественников, фольклористов, культурологов, историков, этнологов, которые до нас зафиксировали «эмпирический слой» народной культуры. Так, вряд ли наша работа оказалась бы написанной, если б не труды Д.М.Шихалиева, Т.Макарова, В.Д.Смирнова, В.В.Бартольда, А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, Н.Трубецкого, П.Савицкого, В.Вернадского, Л.Гумилева, М.-Э.Османова, Н.Батырмурзаева, М.Алибекова, А.Акаева, А.-П.Салаватова, А.Аджаматова, А.-В.Сулейманова, К.Д.Султанова, Г.Г.Гамзатова, Р.Ф.Юсуфова, Э.Ю.Кассиева, Г.Б.Мусахановой, С.М.Алиева, З.Н.Акавова, Ш.А.-К.Мазанаева, Н.А.Горбанева, А.-К.Ю.Абдуллатипова, К.И.Абукова, А.М.Аджиева, А.М.Вагидова, С.Х.Акбиева, И.Х.Асекова, М.А.Гусейнова, С.И. Урусбиева, И.П. Крымшамхалова, З.Х. Толгурова, A.M. Теппеева, Т. Ш. Биттировой, З.А.Кучуковой, многочисленных безымянных сказителей и «скрипторов» устной народной поэзии.

Автор настоящего исследования поставил перед собой задачу рассмотреть историософский этноментальный дискурс кумыкской литературы Нового времени, воспринимаемой нами как единый динамический мегатекст, в котором находит отражение целостная картина мировидения. При этом следует отметить, что живя с рождения в кумыкской «этнокультурной капсуле», владея родным языком, мы имели возможность не только теоретически, но и эмпирически наблюдать за «конфигурацией мысли» кумыка и анализировать её. К факторам «везения» можно также отнести многолетнюю практику преподавания в вузе истории русской литературы и журналистики, поскольку данный опыт оказался бесценным для проведения сравнительно-сопоставительного анализа этнических историософских концепций.

Поэзия обеспечивает наибольший доступ к системе миропонимания народа. Этноисториософский анализ (с элементами текстологии) произведений А.Какашуринского, Ю.Аксаевского, Д.М.Шихалиева, Х.Уцмиева, Й.Казака, М.-Э.Османова, М.Алибекова, Н.Батырмурзаева, А.Акаева и других позволяет выявить архетипы художественного мышления, свойственные данной этнокультуре, независимо от творческой индивидуальности автора. Архетипы обнаруживают себя в форме устойчивых базовых образов и мотивов, мифологем, стилистических фигур, несущих на себе яркий отпечаток национального своеобразия.

Посеянные еще в XIX веке зерна, идеи и идеалы просветительства, в частности выдающимся земляком М.-Э. Османовым, дали богатые всходы. Вокруг его ближайших соратников и идейных наследников - Н. Батырмурзаева, М. Алибекова, А.Акаева - объединяются А. Шемшединов, А.Карамурзаев, М.Казанбиев и другие. При этом следует подчеркнуть, что идейные последствия отмеченных выше социально-политических событий у молодого крыла просветительства, представленного именами 3. Батырмурзаева, А. Шемшединова, А.-П. Салаватова, Б. Астемирова, С. С. Казбекова и других, связано с опытом и успехами стачечной и забастовочной борьбы. В конечном итоге логика эволюции идеалов просветительства закономерным образом вела к слиянию с революционным движением народов России.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Статьи, опубликованные в вошедших в Перечень ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, в которых должны быть опубликованы научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук:

1. Акавов Р.З. Кумыкская литература Нового времени в зеркале культурного развития (К вопросу о новом осмыслении опыта изучения). //Известия Дагестанского научного центра РАН, №32. Статья поступила 25.10.2006 г., принята в печать 30.10.2006 г. - Махачкала: 2008. - С.86-89.

2. Акавов Р.З. К социально-политической характеристике национально-патриотической интеллигенции народов Северного Кавказа 40-60-х гг. XIX века (Князь Хасайбек Уцмиев в контексте кавказских событий). // Ученые записки Российского государственного социального университета. №7. М.: 2008. - С. 269-274.

3. Акавов Р.З. О значении Кавказско-горского эскадрона императорского конвоя в формировании национально-патриотической интеллигенции народов Северного Кавказа и Дагестана. // Ученые записки Российского государственного социального университета. №7. М.: 2008. - С. 278-282.

4. Акавов Р.З. К проблеме эсхатологического противостояния Добра и Зла в суфийско-экзистенциальной поэзии Абдурахмана из Какашуры (последний поэт Средневековья и первый поэт Нового времени). // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. №3. ПГЛУ. Пятигорск: 2009. - С. 207-211.

Монографии и другие издания:

1. Акавов Р.З. Памятники средневековой деловой переписки в Дагестане и на Северном Кавказе в историософском освещении. ДГПУ. ISBN 978 - 5 - 9972 - 0031 - 2 - Махачкала: 2006. 115 с.

2. Акавов Р.З. Поэзия Маная Алибекова и проблемы публицистики в кумыкской литературе начала XX в. УМО по направлениям педагогического образования Министерства образования и науки РФ. - Махачкала: 2008. 130 с.

3. Акавов Р.З. (соавтор - З.Н.Акавов). История кумыкской литературы Нового времени в культурно-историческом освещении. ДГПУ. ISBN 978 - 5 - 9972 - 0024 - 4 - Махачкала: 2009. 352 с.

4. Микаиль ибн Шамси Башту. Сказание о дочери Шана. (Подготовка текста, вступительная статья, комментарии к изданию мифоэпической поэмы древнебулгарского поэта). ДГПУ. - Махачкала: 2003. 267 с.

5. Акавов Р.З. К проблеме власти в кумыкской литературе XIX - начала XX вв. / Культура и история тюркских народов. Тезисы докладов Международной тюркологической конференции. ДГПУ. Издательство Дагестанского государственного педагогического университета. ЛР №020034 от 25.12.1997 г. - Махачкала: 2000. - С. 188-189.

6. Акавов Р.З. Национальная эпистолографическая традиция в культурно-историческом освещении и осмыслении. // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. №1. Научный журнал. ISSN 1995 - 0667 - Махачкала: 2007. - С. 81-84.

7. Акавов Р.З. Кумыкская литература Нового времени в историософском культурно-историческом освещении (Аспект методологии). Известия ДГПУ. №1. Научный журнал. ISSN 1995 - 0667 - Махачкала: 2008. - С. 78-89.

Размещено на Allbest.ru