Поэтика дома в усадебном тексте Э. Бронте (на материале романа "Грозовой Перевал")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Поэтика дома в усадебном тексте Э. Бронте (на материале романа «Грозовой Перевал»)

Как известно, первый и единственный роман Э. Бронте «Грозовой Перевал» (Wuther - ing Heights) был опубликован в 1847 г. и совершенно не имел успеха в отличие от «Джен Эйр» старшей сестры Ш. Бронте. Настоящее признание к роману пришло лишь на рубеже ХІХ-ХХ вв. Последующие исследования Ф. Речфорд, Ж. Батая, Э. Бейкера, В. Аллена, А. Кеттла утвердили в литературоведении мнение Р. Фокса о том, что «Грозовой Перевал»

Э. Бронте - «одна из величайших книг XIX столетия в английской литературе» [1, с. 123], и ренессанс романа, по мнению исследовательницы К. Денисюк, наблюдается по настоящее время [2].

Не последнее место в исследовательской литературе занимал вопрос жанра. В литературоведении встречаются определения: романтический роман (В. Ивашева, В. Пейтер), реалистический роман, обогащенный романтической традицией (А. Кеттл, Н. Михальская), синтез готического и семейно-бытового романа (О. Бандровская, К. Пастух), химернобытовой роман (П. Нестор). Между тем следует обратить внимание на усадебный текст в произведении, что также причисляет «Грозовой Перевал» к так называемым «усадебным» романам. Этим и был обусловлен выбор нашего исследования.

Цель данной статьи - рассмотреть особенности поэтики дома в усадебном тексте романа Э. Бронте, специфику его парадигмы, противостояние топоса добра и зла, а также исследовать миф об утраченном и обретенном рае в контексте «усадебного» романа писательницы.

В английской литературе к 1840-м гг. благодаря романам Д. Остен, М. Эджворт, Э. Инчбальд, раннего Ч. Диккенса уже сложился усадебный текст (country-house novel), в котором ключевым является образ дома, традиционно - загородного, и сопутствующее ему семантическое поле ассоциаций: вопросы художественного пространства, образы семьи и родства, тема памяти и воспоминаний. Основными признаками такого текста являются: усадебный хронотоп, то есть состояние счастливой безмятежности и покоя в замкнутом пространстве обустроенной природы; душевные переживания и впечатления героев, неотъемлемые от описаний природы; меланхолический лирический подтекст, служащий для создания специфического настроения светлой ностальгической грусти. Как отмечает В.Г. Щукин, «усадьба выполняла важную культуротворческую роль Родного Дома, «гнезда», полного воспоминаний о предках, сохранившего запах столетий, учившего ценить давно заведенный порядок, прививший вкус к чтению, музыке» [3, с. 72].

Благодаря двум нарраторам представляются события тридцатилетней давности и настоящего времени, оценка которых дается извне и изнутри. Если человеку со стороны, арендатору Локвуду, глухая провинция вначале кажется «совершенным раем для мизантропа» [7, с. 12], то ретроспективный рассказ Нелли Дин во многом проясняет эту жизнь, закрытую от посторонних взглядов.

В романе мы наблюдаем жизнь двух усадеб - Грозового Перевала и Мызы Скворцов, расположенных в отдаленном районе Северной Англии. Помещичья усадьба Линтонов наделена всеми типичными чертами «дворянского гнезда»: просторный светлый дом, роскошные комнаты, красивая мебель, фамильные портреты, библиотека, цветы, преданные слуги. Название - Скворцы - настраивает на позитивное восприятие деревенской идиллии: эти птицы символизируют «солнце, свет, весну, божественную сущность, небо, ветер, свободу, радость жизни и изобилие» [4, с. 387]. Усадьба представляется как замкнутое пространство, огражденное от внешнего мира и противопоставленное ему. Структура его представлена в виде концентрических кругов: в центре - дом «как внутренний круг, защищающий человека» [3, с. 99], следующий круг - сад, окружающий дом, и третий - ограда сада как граница, охраняющая дом от внешнего мира. В усадебном пространстве ограда сада высоко семиотична: огражденный сад должен содержать в себе некое «сокровище», представляющее ценность как для внутреннего мира, так и для внешнего» [5, с. 150]. Подобным сокровищем в классических «усадебных романах» обычно является «чистая, способная самоотверженно любить героиня, которую пытается «похитить» «внешний» герой» [6, с. 93]. События, связанные с похищением героини из усадьбы, разворачиваются дважды, с промежутком в восемнадцать лет. Первый раз - романтически настроенная Изабелла Линтон, приписавшая Хитклифу благородные черты, убегает с ним из дома, однако за пределами родного гнезда ее ждут разочарование, обиды и унижение. Несмотря на вторичный побег, теперь уже из дома своего мужа, она больше на Мызу Скворцов не возвращается. И вторая героиня, более соответствующая представлению о сокровище. Кети, выросшая в атмосфере любви и добра, проникается искренним участием к своему двоюродному брату Линтону Хитклифу. Однако болезненный и безвольный молодой человек способствует похищению Кети из родительского дома, поневоле содействуя замыслу Хитклифа принудительно обвенчать детей и таким образом присвоить наследство своей невестки.

В романе топосу идиллической дворянской усадьбы противопоставлен другой - Грозовой Перевал, куда попадают похищенные героини. Название красноречиво свидетельствует о специфике его жизни и быта. Характеризуя эту усадьбу, Э. Бронте отмечает: «Эпитет «грозовой» указывает на те атмосферные явления, от ярости которых дом, стоящий на юру, нисколько не защищен в непогоду… О силе норда, овевающего взгорье, можно судить по низкому наклону малорослых елей подле дома и по череде чахлого терновника, который тянется ветвями все в одну сторону, словно выпрашивая милостыню у солнца» [7, с. 13].

Именно этому дому Э. Бронте дает более подробное описание. Внешне - это старинный дом, построенный во времена средневековья (1500 г.), своими узкими и глубокими окнами напоминающий замок, над главной дверью которого щедро разбросаны барельефы. Как отмечается в «Энциклопедии символов, знаков, эмблем», «фамильный герб или домовой знак - непременное украшение фронтона дома в средневековье - имеет богатую историю, восходящую к древнейшим временам. Символика гербов - хищные животные, оружие, щиты, доспехи, магические знаки - свидетельствует о том, что изначально они служили не только символами рода, но и родовыми оберегами, защищавшими дверь от вторжения всего злого» [4, с. 160]. Однако за 300 лет дом утратил свое величие, грифоны над главной дверью - символ «бдительности и воинственности» [4, с. 136] - облезли и разрушились, а имя первого владельца - Гертона Эрншо - носит последний отпрыск этого рода, превращенный Хитклифом в бесправного батрака.

Арендатор Локвуд, впервые попав на Грозовой Перевал, отмечает его мрачную колористику, объединяющую внешнее и внутреннее (психологическое) пространство. Интерьер больше напоминает жилище простого фермера: запущенность, грубая мебель, полумрак, темная лестница на второй этаж, таинственная, всегда запертая комната, где пришлось заночевать гостю и куда вьюжной ночью наведывается призрак. Соответствуют этому интерьеру и обитатели дома: угрюмый, мстительный хозяин Хитклиф, желчный, озлобленный слуга Джозеф, грубый и неотесанный Гертон, неприветливая Кети.

Как отмечает К. Денисюк, «новаторством Эмилии Бронте было своеобразное расщепление парадигмы Дома на два жилища. Угрюмой и дикой атмосфере в доме на Грозовом Перевале противопоставлен морально-психологический климат, царящий на Мызе Скворцов. Если «грозоперевальцы» - дети бури, то «скворцовцы» - дети мира» [2, с. 85]. Писательница в романе последовательно развивает антиномию двух жилищ как двух миров: идеальное дворянское гнездо с воспитанным джентльменом Линтоном, словно вышедшим из романов Д. Остен, и хмурая, запущенная ферма с неистовым Хитклифом. Если Мыза Скворцов находится в долине, ее описание и события, в ней происходящие, связаны с теплым временем года, светом и солнцем, то Грозовой Перевал находится на холме, события в этом доме происходят в темное время суток, под аккомпанемент сильного дождя или метели с завываниями ветра. Несмотря на четыре мили, отделяющие усадьбы, создается впечатление, что они находятся в разных пространствах и разных измерениях: Скворцы - в категории Добра, а Грозовой Перевал - в категории Зла. Даже посещение церкви, входящее в обязательный распорядок жизни Линтонов, обитателями Грозового Перевала игнорируется и отвергается. Отдаленность Перевала от других домов и церкви, уединенный образ жизни его обитателей, окруженность дома болотами и пустошью позволяет предполагать образование вокруг дома зоны инфернальности, ведь предпочтение нечистой силы болот и пустынных мест общеизвестно.

Исследовательницы жизни усадебного мифа Е.Е. Дмитриева и О.Н. Купцова выделяют важную черту устройства дворянской усадьбы - разделение на «пространство Бога и дьявола» [8, с. 91]. У Э. Бронте в парадигме дома можно выделить Мызу Скворцов, в усадебном тексте которой есть свой текст-код - Эдемский сад с яблоневыми деревьями, символ красоты и благоденствия. И есть пространство дьявола, которое сформировалось на ферме тридцать лет назад, вместе с появлением найденыша неизвестного происхождения.

Ж. Батай пишет, что с приходом на Грозовой Перевал Хитклифа «на дом обрушивается проклятие» [9, с. 28]. В литературоведении давно исследован образ Хитклифа как воплощение разрушительного Зла (Ж. Батай, Ф.Р. Карл, В. Вулф, О. Бандровская, Х. Денисюк). Показателен и портрет его: черные волосы, темный цвет лица, белые хищные зубы, злобный, угрюмый характер - все соответствует народному представлению о дьяволе, с которым его в романе постоянно идентифицируют окружающие. Дополняется это и неизвестностью его прошлого, его родителей, неожиданным богатством, которое он обрел за три года отсутствия. Символично и распахнутое окно в комнате, где умер Хитклиф: «Согласно мифопоэтической традиции, оно используется нечистой силой и смертью» [4, с. 360], что вполне подтверждает мнение Джозефа о том, что душу его хозяина забрал черт.

С появлением Хитклифа в доме на Грозовом Перевале появляется зло: менее чем через два года умирает миссис Эрншо, старший сын, Хиндли, озлобляется против отца, а после его смерти становится настоящим тираном для всех обитателей дома. Смерть является частым гостем в доме, утратившем свой уют и семейное тепло, в нем люди чаще умирают, чем рождаются. Второе явление Хитклифа приносит зло в дом на Мызу Скворцов, куда переселилась Кетрин.

К. Денисюк пишет, что образ Хитклифа - «типичный образ готического романа» [2, с. 86]. Она называет его роковым мужчиной, а Кетрин - роковой женщиной. Их образы «двуедины в своей сущности» [10, с. 14]. Это осознают и сами герои. Кетрин: «Он больше, чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя - одно… Я и есть Хитклиф» [7, с. 90, 92]. И Хитклиф: «У Кетрин сердце такое же глубокое, как мое» [7, с. 164]. Образ роковой женщины, сформировавшийся в исследовательской литературе, характеризуется «внешней привлекательностью, неординарностью, энергией магнетического влияния на мужчину. эмоциональной экстатичностью, харизмой, знакомством с мужской психологией» [11, с. 82]. В романе Кетрин выступает также как носительница зла в доме на Мызе Скворцов: не следует забывать, что ее появление в этой усадьбе стоило жизни родителей Линтона. Ее стихийная женственность, индивидуальное самовыражение притягивают двух мужчин, которых она хотела бы держать при себе, создавая характерный в таких случаях любовный треугольник. Не следует забывать также о посмертных блужданиях ее души в окрестностях Грозового Перевала и окончательное соединение с душой Хитклифа в оставленном доме.

В романе прослеживается соотнесенность содержания с мифом усадьбы как утраченного рая. Однако у Э. Бронте понятие о рае приобретает амбивалентное значение. На первый взгляд, это касается Мызы Скворцов: смерть старшего поколения, принудительное замужество и удержание Кети на Грозовом Перевале разрушило идиллическую жизнь дворянской усадьбы, однако после смерти Хитклифа добро и справедливость утверждаются, и Кети с Гертоном собираются переехать на Мызу Скворцов, восстанавливая таким образом парадигму обретенного рая.

Для «грозоперевальцев» понятие «рай» соотносится совсем с другим представлением. Показателен в этом случае сон Кетрин, в котором, оказавшись в раю, она «попросилась обратно на землю, и ангелы рассердились и сбросили ее прямо в заросли вереска на Грозовом Перевале; и там она проснулась, рыдая от радости» [7, с. 164]. Дикая привольная жизнь Кетрин и Хитклифа и есть настоящий рай их детства, утрата которого пробудила зло, месть и разрушение. Согласно романтической диалектике, зло, зародившееся в доме на Грозовом Перевале и разрушившее жизнь в двух усадьбах, в финале романа изживает себя. А с исчезновением зла преображается и дом: ворота не заперты, двери и окна раскрыты, под приветливыми плодовыми деревьями сладко пахнут левкои и желтофиоли, что настраивает на атмосферу открытости, мира и согласия. В конце романа у Э. Бронте определения «доброе небо», «мягкое дыхание ветра», «мирная земля» являются маркерами восстановленного топоса добра и тихого счастья молодого поколения.

Как видим, в усадебном тексте романа Э. Бронте изначальная расщепленность парадигмы дома на пространство Бога и дьявола в процессе «матримониальной циркуляции» (К. Пастух) представителей двух домов приводит к восстановлению гармонии и космического равновесия обретенного рая.

Список использованных источников

роман усадебный поэтика перевал

1. Fox R. Novel and the People / R. Fox. - Moscow, Foreign Languages Publishing House, 1954, 198 p.

2. Денисюк Х. Ренесанс роману Емілії Бронте «Буреверхи» / Х. Денисюк // Слово і час. - 2005. - №11. - С. 83-87.

3. Щукин В.Г. Миф дворянского гнезда. Геокультурологическое исследование по русской классической литературе / В.Г. Щукин. - Krakow: Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiegiellonskiego, 1997. - 315 s.

4. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / авт.-сост. В. Андреева. - М.: Локид-Миф, 2000. - 556 с.

5. Цивьян Т.В. Verg. Georg. IV, 116-148: к мифологеме сада / Т.В. Цивьян // Текст: семантика и структура. - М.: Наука, 1983. - С. 147-152.

6. Глазкова М.В. Русская усадьба в мифологическом аспекте («Обрыв» И.А. Гончарова и «Новь» И.С. Тургенева) / М.В. Глазкова. // Филологические науки. - 2007. - №2. - С. 92-98.

7. Бронте Э. Грозовой перевал: пер. с англ. Н. Вольпин / Э. Бронте. - М.: Правда, 1988. - 352 с.

8. Дмитриева Е.Е. Жизнь усадебного мифа: Утраченный и обретенный рай / Е.Е. Дмитриева, О.Н. Купцова. - М.: ОГИ, 2003. - 280 с.

9. Батай Ж. Литература и Зло: пер. с фр. и коммент. Н.В. Бутман и Е.Г. Домогацкой / Ж. Батай. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - 166 с.

10. Пастух Х.А. Еволюція готичної поетики і роман «Буреверхи» Емілії Бронте: автореф. дис…. канд. філол. наук / Х.А. Пастух. - Львів, 2009. - 19 с.

11. Муранець Т. Портрет фатальної жінки у прозі Івана Франка / Т. Муранець. // Вісник Львівського університету. - Серія філологічна. - 2013. - Випуск 58. - С. 82-97.

Размещено на Allbest.ru