Реконструкция прошлого в романе Э. Доктороу "Рэгтайм"

Предложенное в романе восприятие вариативности как основополагающего свойства истории, которое неизбежно отражается в многообразии ее возможных интерпретаций, реализуется у Доктороу именно в свободном отборе событий; зачастую внимание автора привлекают реальные ситуации, не имевшие решающего значения на американскую историю (например, судебный процесс над Г. Фсоу, поездки Моргана), но представлявшиеся таковыми. Переосмысляя историю, писатель во многом придает ей «загадочный и курьезный» смысл, что не раз отмечали критики (например, вымышленные встречи Эвелин Несбит и Эммы Голдман, Дж. Моргана и Г. Форда). Вот как мыслит писатель: «Роман - это цепочка встреч, которые так и не произошли. С другой стороны, поездка Фрейда и Юнга подробно задокументирована, как и тот факт, что они посетили Кони-Айленд». («The book is a series of meetings that never took place. On the other hand, Freud and Jung's trip to America is well-documented, as is the fact that they went to Coney Island») Gussow M. Novelist Syncopates History in Ragtime. N.Y. Times. [Электронный ресурс]. URL: http://www.nytimes.com/books/00/03/05/specials/doctorowsyncopates.html?_r=1 (дата обращения: 08.09.2015).. Вольное обращение с историческими лицами и событиями для Доктороу - один из приемов, с помощью которого подчеркивается, с одной стороны, хаотичность и быстротечность эры рэгтайма, а с другой - читателю напоминается, что в истории низкое и возвышенное всегда находятся рядом, независимо от того, что предлагает официальная историография.

Итак, видится роман, чуждый условностям, состоящий из множества картин и цепочек кадров, которые сопровождают синкопированнные звуки рэгтайма. Роман, по выражению Э. Доктороу - это месть романиста (a novelist's revenge Gussow M. Novelist Syncopates History in Ragtime. N.Y. Times. [Электронный ресурс ]. URL: http://www.nytimes.com/books/00/03/05/specials/doctorowsyncopates.html?_r=1 (дата обращения: 08.09.2015).): «Роман бросает вызов фактам. Дайте читателю любые их виды - выдуманные факты, искаженную истину. Я начинаю считать «Рэгтайм» фиктивной документалистикой. Это оборотная сторона Трумана Капоте. Все эти журналисты находятся в другом лагере» Morris C. Conversations with E.L. Doctorow. Jackson: University of Mississippi Press, 1999. P. 5. (It defies facts. Give'em all sorts of facts - made-up fаcts, distorted facts. I begin to think of Ragtime as a fictive non-fiction. It's the reverse of Truman Capote. I see all those new journalists as guys on the other side)..

Герои «Рэгтайма» не прорисованы полностью, но это и не нужно. Неполнота характеров героев, как замечает А.М. Зверев Зверев АМ. Монтаж // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. - М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 507 - 522., свойственна организации повествования с подобной монтажной структурой. Получив в двадцатые годы XX века теоретическое обоснование в работах С. Эйзенштейна, монтаж трактуется последним как «целостный принцип построения любых используемых в культуре искусственных сообщений» Эйзенштейн С.М. Монтаж. М., 1997. С. 38., а Ю.М. Лотман определяет монтаж как частный случай соположения разнородных элементов Лотман Ю. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин: «Ээсти Раамат», 1973.. На уровне текста, размежевание реальности романа на статические фрагменты неотделимо от соединения этих фрагментов в целостное движущееся пространство, в котором присутствуют так называемые «склейки». Э. Доктороу строит роман как механизм «рассказывания историй при помощи демонстрации движущихся картин» См. там же.. Единая сюжетная нить распадается на множество эпизодов и порой анекдотичных историй (лодочная прогулка Фрейда и Юнга в Тоннеле Любви, диалог Дж. П. Моргана и Г. Форда, встреча Г. Гудини и Г. Фсоу). Сюжетные линии переплетаются и обретают смысл только в «сложном динамическом контексте» См. там же. романа. Так, история, казалось, одного из центральных героев Коалхауса Уолкера, который «каждым жестом претендовал на признание за ним полных человеческих прав» (150) («the black man acted upon his intentions more manhood») (135) во враждебном мире «белых», находит свое развитие только во второй части романа.

Однако бессистемный характер взаимодействия, «броуновское движение» героев все же коррелирует с пространственно-временными характеристиками произведения: основное место действия - Нью-Йорк 1900-х - 1910-х годов - означает присутствие стихии большого города, в котором герои пытаются раствориться, и на новом уровне выйти из внутреннего конфликта, опосредованного американским социумом.

Необходимо отметить, что наряду с оппозицией «бедняки - богачи», «центрами тяжести» романа становятся деятельность афро - американцев, а также маргинальных социальных групп, не вписывающихся в категорию WASP, таких как еврейские иммигранты рабочего класса (Тятя и Гарри Гудини), политические радикалы (Эмма Голдман и Младший Брат Матери), первые феминистки (Сара, Мать), черные протореволюционеры (последователи Коалхауса Уолкера), которые занимают библиотеку Моргана и объявляют мятежное Временное правительство Америки.

Делая упор на конфликте черных и белых, капитализма и рабочего класса, мужчин и женщин, имущих и неимущих, автор приближает читателя к ключевым, на его взгляд, проблемам американской истории начала ХХ века. Вместо неторопливого повествования о социуме, которое становится все более демократичным и справедливым, представляется общество, в котором вопросы о юридическом и экономическом равенстве остаются без ответа, а такие как Морган «выбирают местечко на Ниле для собственной пирамиды». К тому же, борцами за права становятся не представители среднего класса, а уже отторгнутые социумом Голдман и Уолкер.

На протяжении повествования герои ощущают смерть старого века и рождение нового. Они пытаются осмыслить свой опыт, насколько они подвержены изменениям, соответствуют ли они логике движения времени. Мать одной из первых предчувствует «запашок беды, сквознячок хаоса», «и теперь это ощущение словно поселилось здесь, будто своего рода порча» (71) (a sense of misfortune, of chaos, the feeling resided here like some sort of contamination) (60). Во второй части романа Малыш изучает себя в зеркале, «будто бы ожидая, что некие изменения произойдут у него на глазах» (110) (expecting some changes to take place before his eyes) (98), не без влияния Деда, читавшего ему «Истории метаморфоз» Овидия. Таким образом, выбирая героев, которые способны ощущать «миг бесконечности» (110) (the dizzying feeling) (98), Доктороу закладывает основу для построения одного из ключевых аспектов книги: ничто не остается неизменным, «ведь даже статуи не оставались неизменными, они меняли свой цвет, теряли свои частички и кусочки» (111) (even statues did not remain the same but turned different colors or lost bits and pieces of themselves) (99).

Персонажи романа становятся свидетелями не только «инженерных чудес» (92), но и масштабных изменений американского сознания, на фоне которых возникают новые лица «американской мечты»: Гарри Гудини - «американский идеал» (35) (an American ideal) (27), Эвелин Несбит - «первая секс-богиня в американской истории» (82) (first sex goddess in American history) (70), а Пирпонт Морган - «классический американский герой» (that classic American hero) (115). Одни герои подчиняются среде и «перерождаются» (Тятя, Мать), в то время как другие - отвергают власть социума и начинают борьбу (Коалхаус Уолкер, Эмма Голдман, Младший Брат Матери), а третьи не способны противостоять ему (Отец).

Вернувшись вместе с Пири из экспедиции на Северный Полюс, Отец «превращается в молчаливое посмешище, дикаря» (103) (embarrassing possessions of a savage) (92). Он чувствует себя ребенком перед взрослым сыном и вполне самодостаточной женой: «Бизнес, несмотря на отсутствие Отца, оказался в полном порядке. Мать могла теперь бойко говорить на такие темы, как «оптовые цены», «изобретения», «реклама». Она ведь взяла на себя все руководящие функции» (105). (As for the business during Father's absence, it seemed to have got on well. Mother could now speak of such matters as unit cost, inventory, and advertising) (93).

Можно, вероятно, говорить о том, что новая жизнь Матери являет собой пример судьбы «новой» женщины, свободной экономически и самостоятельной в самых разных отношениях. Как видим, она берет на себя весь ряд мужских функций, в том числе супружеских: «Да, некоторым образом она была уже не столь сокрушительно скромна, как прежде. Однажды ночью ее рука совершила путешествие по его груди вниз под рубашку» (104). (She was in some way not as vigorously modest as she's been. Her hand one night brushed down his chest and came to rest below his nightshirt) (93). Она также воспитывает «чернокожего младенца», читает «памфлет на тему о семейных путах» (105) (pamphlet on the subject of family limitation) (94), принадлежащий перу Эммы Голдман, «анархистки-революционерки», тем самым раскрывая свой потенциал. В конце повествования Мать окончательно порывает с привычным укладом жизни и выходит замуж за Тятю: «Мать приняла его предложение без колебаний. Она обожала его, ей нравилось быть с ним. Они как бы дополняли характеры друг друга» (283). (Mother accepted him without hesitation. She adored him, she loved to be with him) (269).

Именно с образом Тяти в роман входит тема кинематографа. Еврейский иммигрант, он поднимается из квартала для бедняков, где царили «голод, грязь и болезни» (22) («filth and starvation and disease») (15) до обеспеченной жизни барона Ашкенази (ивр. юащлржйн, ашкеназим - субэтническая группа евреев, сформировавшаяся в Центральной Европе): «Я называю теперь себя Баффало - Никель - Фотопьеса, инкорпорэйтед» (230) («I am the Buffalo Nickel Photoplay, Incorporated!») (216). Судьба этого героя как будто воплощает «великий американский миф» Doctorow. Interview with the New York Times., олицетворенную американскую мечту - установку на успех, согласно которой Америка представляет собой открытое общество, «где каждый человек, независимо от происхождения и социального статуса в соответствии с определенными нормами, но опираясь исключительно на свои собственные усилия и энергию, способен добиться высокого положения в обществе» Гаджиев К.С. Сравнительный анализ идентичности США и России. Москва, 2013.408 с.с. 177.. Восхищённый жизнью, кипящий энергией, барон соединяется с обновленной Родительницой, «дивной женщиной с картины Уинслоу Хомера, которую вытягивают из моря буксирным тросом» (237) («the ample woman in the Winslow Homer painting who is being rescued from the sea by towline») (223). Новая семья в лице Тяти, Матери, Малышки, Малыша и черного бэби, сына Коалхауса Уолкера, отправляется на запад, в обетованные земли Калифорнии (еще один миф). Дальнейшая судьба этой семьи складывается идиллично, сказочно, напоминая привычный читателю «хэппи-энд»: «Они поселились в большом белом доме - с арками и оранжевой черепичной крышей. Пальмы вдоль дорожек. Клумбы с яркими красными цветами. Однажды Тятя выглянул из окна своего кабинета и увидел трех детей, сидящих на лужайке. Его черноволосая дочь, его кудрявый пасынок и его подопечный черный ребенок. Внезапно идея фильма озарила его» (283). («They lived in a large stucco house with arched windows and an orange tile roof. There palm trees along the sidewalk and beds of bright red flowers in the front yard. He suddenly had an idea for a film») (269). Только ли случай помогает героям? Возможна ли Американская мечта? Что же предлагает Э. Доктороу? Автор говорит о возможности состояться, в соответствии с заявленной установкой, однако всему есть своя цена. Для того, чтобы преуспеть, нужно полностью перестроить себя, стать новым человеком, подстроившись под потребности динамичного рынка: «В принципе вся его личность как бы перевернулась, он стал разговорчивым и энергичным человеком, нацеленным только на будущее. Он чувствовал, что заслужил свое счастье. Он построил его без посторонней помощи, в самом деле» (231) («His whole personality had turned outward and he had become a voluble and energetic man full of the future. He felt he deserved his happiness. He'd constructed it without help») (217). Герой Тяти «вливается» в большой голливудский кинобизнес, став одним из немногих, кто был способен пройти сквозь «анархию, вспышки и фейерверки новой индустрии» (232) («the anarchic flash and fireworks of a new industry») (218).

Во время стачки в заводском городишке Лоуренс, штат Массачусетс, событии 1912 года (Bread and Roses Strike of 1912, or The Children's Exodus, or the Children's Crusade) Cole D. Immigrant City: Lawrence, Massachusetts 1845-1921.Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1963., Малышка впервые видит своего Тятю таким «вдохновленным» (114) («inflamed») (102). Однако жесткая расправа полицейских над бунтующими и их детьми - это последнее звено в цепочке несправедливостей, которое заставляет Тятю, «ярого социалиста», оставить свои идеи. «Нет-нет, эта страна не дает ему ни дохнуть, ни выдохнуть.. стачечники победили. Ну и что дальше? Шесть долларов с мелочью в неделю» (122). (This country will not let me breathe. The strike would be won. But then what? A salary of six dollars and change) (108). «Быть может, с этого момента Тятя начал ощущать, как его жизнь неумолимо отделяется от судьбы рабочего класса» (122) («From this moment, perhaps, Tateh began to conceive of his life as separate from fate of the working class») (108-109). Поэтому вполне закономерным было то, что «рождение» барона Ашкенази происходит в компании новинок: « ..жизнь нашего художника влилась теперь в поток американской энергии» (124) («Thus did the artist point his life along the lines of flow of American energy») (111). Амбиции Тяти созвучны идеям корпоративного капитализма в обществе, где главенствует материальный интерес. На смену стремлению завоевать реальный статус в обществе приходит стремление к достижению иллюзорного статуса (покупка титула барона, гл. 34), определяемого количеством и «новизной» вещей. Потребительская психология, в свою очередь, видоизменяет представление об американской мечте. По утверждению К. Гаджиева Гаджиев К.С. Сравнительный анализ идентичности США и России. Москва, 2013. 408 с.с. 183., в глазах американца героем и примером для подражания стал «человек, сделавший самого себя», когда под словом «сделавший» часто понимался «обогатившийся». Преобразившийся барон говорит о киноиндустрии, как о «большом бизнесе» (229) («it's a big business») (215), где люди хотят знать, что с ними происходит. Сам факт того, что Тятя создавал фильмы, соответствовал целям Прогрессивной эры - «желанию достичь единой позиции, в общественном мнении или в области культуры, из многообразия американского общества» O'Malley M. Keeping Watch: A History of American Time. Penguin Books, 1990. P. 224.. На это намекают заголовки его первых художественных фильмов - «Ее первая ошибка», «Невинность дочери».

С развитием кинематографа категория пространства как «препятствия» человеческому опыту растворяется: «Любую картину, имеющую в реальной жизни пространственную протяженность, в кино можно построить как временную цепочку, разбив на кадры и расположив их последовательно» Лотман Ю. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин: «Ээсти Раамат», 1973. [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/CINEMA/kinolit/LOTMAN/kinoestetika.txt (дата обращения: 25. 03.2016).. Кино разительно сокращает пространство, «ни в одном из изобразительных искусств образы, заполняющие внутреннюю границу художественного пространства, не стремятся так активно ее преодолеть, вырваться за ее пределы» См. там же.. Так, уже не нужно было путешествовать в Африку, чтобы быть свидетелем африканского сафари Тедди Рузвельта, который «свалил семнадцать львов, одиннадцать слонов, двадцать одного носорога, восемь гиппопотамов, девять жирафов, сорок семь газелей, двадцать девять зебр, а разных там антилоп куду, канна, импал, разных там диких кабанов и бородавочников не счесть» (105).

Контроль над пространством и временем дает кинематографисту определенный инструмент управления кинотекстом, что замечают и прогрессивисты. Требуются фильмы, которые будут «просвещать, развлекая». В 1909 г. был основан Национальный Совет по Цензуре в сфере киноиндустрии, который в 1914 г. опубликовал специальные требования, по которым должен был строиться кинофильм: «цензор должен был видеть, что антагонисты в картине получили возмездие за собственные злодеяния» O'Malley M. Keeping Watch: A History of American Time. Penguin Books, 1990. P. 220..

Неудивительно, что в период зарождающегося корпоративного капитализма, когда рынок и потребление становятся объектом управления и манипулирования, киноиндустрия становится одним из факторов, определяющих «социально-политические и общественно-психологические установки подавляющей массы» Гаджиев. С.182.. Тятя прекрасно улавливает эту тенденцию и потом способен успешно реализовывать «ходовой потребительский продукт». Можно предположить, что вышеупомянутый фильм «Ее первая ошибка» (Her First Mistake) - морализаторский, создан в соответствии с канонами прогрессивистов, а «Невинность дочери» (A Daughter's Innocence) - вызовет бурный успех у публики, так как намекает на табуированную тему сексуальных отношений. И оба они, судя по названию, открыто сентиментальны.

Первые шаги Тяти в индустрии развлечений кажутся читателю вполне безобидными, однако на этом герой не останавливается. Времена меняются и он меняется вместе с ними.

Как известно, после начала Первой мировой войны американцы заявили о своем нейтралитете, который продолжался до апреля 1917 года, когда США вступили в войну на стороне Антанты. В. Вильсон сменил традиционную для США роль нейтрального государства, которое было выше «несправедливых империалистических целей» Согрин.С.119. воюющих сторон на позицию «realpolitik». Вильсон сформулировал нечто, наподобие закономерности еще в июне 1916 года: « ..тот, кто финансирует мир, должен.. управлять им» The Papers of Woodrow Wilson. Vol. 38. P. 145..

Таким образом, нужно было сформировать радикально другое политическое мнение, в котором кинематографическая пропаганда играла не последнюю роль. По словам исследователя О'Мэйли, «пацифистские фильмы стремительно теряли популярность в пользу картин о войне за тонкой завесой нейтралитета». Как продукт зрелой индустрии, по большей части стандартизированные нарративные техники «классического стиля», подобные фильмы поощряли воинствующий настрой, а также подстегивали антинемецкие настроения Многие американцы немецкого происхождения пострадали от появившихся тенденций. Так, философ и психолог, а также теоретик кинематографа, немец по происхождению, Гуго Мюнстерберг, который говорил о кино, «как о новой форме искусства, способным перевернуть эстетические вкусы миллионов», и выступал за нейтралитет, подвергся остракизму не только со стороны прессы, но и со стороны коллег, что, скорее всего, и привело к его преждевременной смерти. , в частности» O'Malley M. P. 245. («By 1916 “pacifist” films were rapidly losing ground to “preparedness” pictures that promoted war from behind a thin veil of neutrality. As products of the industry's maturity, the by now largely standardized narrative techniques of the classical style, such films encouraged hawkish sentiment, and started anti-German feeling boiling over»).. Именно в это время Тятя «сделал большие деньги» (283), выпустив многосерийные фильмы «Контрразведчик Слайд» См. Seligmann. Spies in Uniform. British Military and Naval Intelligence on the Eve of the First World War. Oxford University Press, 2006. 271 p. P. 12-13. (Slade of the Secret Service) и «Тень канонерки» (Shadows of the U-boat).

Ввиду обозначенного исторического контекста, фильмы, выпущенные бароном Ашкенази с большой вероятностью можно охарактеризовать как орудие пропаганды, направленное на оправдание в сознании рядовых американцев войны «взаимоистребления», каковой и стала Первая мировая война.

Прослеживая вместе с читателем линию судьбы Тяти, Доктороу исследует парадоксы американской реальности, разрушая устоявшиеся мифы о самом характере «американской мечты». Герой меняет имя, а, значит, свое истинное лицо, меняет «страстные социалистические убеждения», уходит от своих корней, хотя считает, что делает это ради дочери - он хотел, чтобы из ее памяти выветрилось все, что «связано с грязными иммигрантскими улицами. Он закупит для нее весь свет и солнце мира, чистый ветер океана на всю ее остальную жизнь» (232). («He wanted to drive from her memory every tenement stench and filthy immigrant street. He would buy her light and sun and clean wind of the ocean for the rest of her life») (218). И все же, когда он оставался наедине с собой, «на него нападали периоды внутренней дрожи, он сидел.. согнувшись, куря сигареты без мундштука, оползая в какую-то пучину, словно тот, старый Тятя. Однако новое существование быстро внуздывало его» (231) («Sometimes he suffered a period of trembling in which he sat alone in his room smoking his cigarettes without a holder, slumped and bent over in defeat like the old Tateh») (217).

Таким образом, сложносоставной подход автора не столько подвергает сомнению вновь обретенную личность героя, сколько говорит о существовании множества граней каждой личности, о том, насколько неоднозначно взаимодействие «я» и культурного пространства. История Тяти недвусмысленно показывает, что важнейшими лицами в истории американской культуры начала XX века были недавние иммигранты различной этнической принадлежности. В целом же, представляется, можно утверждать, что типичный для американцев оптимизм и веру в «прогресс», Доктороу замещает ироническим скептицизмом. Свой взгляд автор косвенно подтверждает судьбами главных героев: Колхаус Уолкер убит, его последователи рассеялись, Эмма Голдман депортирована, а Тятя отрекается от своих политических убеждений и превращается в преуспевающего капиталиста.

Важно учитывать также, что объектом первостепенного внимания у писателя становятся фрагментарные отражения 1900-х - 1910-х гг. в человеческом сознании. Автор соединяет объективный и субъективный, т.е. такой, в котором на первый план выходят эмоции, взгляды на события, тем самым оправдывая название романа - rag time (англ. rag - лоскут, тряпка), вмещающего обрывки воспоминаний, памятных событий, фактов и исторических данных. Таким образом, возникает новый тип истории, в которой реальные и вымышленные события граничат с вымышленными воспоминаниями реальных персоналий: «Формы жизни неуловимы, летуче - изменчивы и в принципе все, что угодно в мире может быть чем угодно иным» (109) («the forms of life were volatile and that everything in the world could as easily be something else») (97). «Примирение» двух типов реальности между собой может непосредственно влиять на отношение человека - творца и окружающего его мира P. 64.. Так, Дж. Морган «катапультирует себя за пределы мировой системы ценностей» (130) («he had catapulted himself beyond the world's value system») (117) в поисках существования «всеобщих законов приказания и повторения, которые дают смысл всей деятельности на этой планете» (136) («universal patterns of order and repetition that give meaning to the activity of this planet») (123) и следует за материальными достояниями прошлого, «таская мусор ведрами из Европы» (141) («pick the garbage pails of Europe») (127). Одержимый одной лишь страстью достичь своей цели, коммодор Пири не испытывает удовлетворения, оказавшись где-то около Северного полюса: «Он не мог найти точное место, чтобы сказать - вот эта плешка, вот Северный полюс. Тем не менее, не было никаких сомнений, что они побывали на нем» (80) («He couldn't find the exact place to say this spot, here, is the North Pole.Nevertheless there was no question that they were there») (68). Коалхаус Уолкер - черный пианист рэгтайма, ищет правду и справедливость в собственном «волевом акте» (168) («an act of will») (153), или, по выражению Отца, в «проклятой черномазой гордыни» (190) («damnable nigger pride») (176). Однако усилиям героев не суждено увенчаться успехом. Только Тятя, волею судеб, ставший бароном Ашкенази, находит «верную магистраль» (31) («proper alignment») (23) построения своего мира. Осваивающий киноиндустрию, барон видит мир сквозь прямоугольное стеклышко, обрамленное металлом: «Жизнь восхищала его и, увидев что-то для себя интересное, он тут же подносил это стеклышко к глазам, как бы фиксируя момент» (227). («Life excited him. He often held up a glass to his face as if to compose for a mental photograph what it was that had captured his attention») (214). Правда для барона состоит в том, что «в кинофильмах.. мы смотрим на то, что там уже имеется. Люди хотят знать, что с ними происходит» (229). («In the movie films ..we only look at what is there already. People want to know what is happening to them») (215). Так, барон показывает зрителям жизнь сквозь «стекло» восприятия. Именно это стекло и составляет «верную магистраль», по которой строится жизнь, так как оно отделяет героя от потребностей собственного «я», оно дает возможность видеть перспективу, и позволяет составлять и пересоставлять компоненты: «Удивительно чувствовать мир так, как чувствует его барон - живым каждое мгновение» (229). («It was enormously pleasurable to see the world as the Baron did, alive to every moment») (215).

Таким образом, Доктороу объединяет два типа восприятия реальности и строит магистраль своего повествования так, чтобы показать, как происходит интеграция героев в стихию произведения, аналогичная интеграции человека в «стихию жизни» Поэтика романа-монтажа. С.5.. Малыш, «я» которого появляется в романе («..впереди у нас было девяносто четыре года» (11) («there were ninety-four years to go») (5), «Бедный Родитель, мне видится его последняя экспедиция» (283) («Poor Father, I see his final exploration») (269)) становится одним из объектов описания - «на крыльце устроился Малыш в матроске» (10) (The Little Boy in the sailor blouse sat on the screened porch) (4) - но таким объектом, который обладает словом (А. Дёблин) Тамарченко Л. Роман А. Дёблина «Берлин-Александерплац» (К типологической характеристике жанровой формы) // Литературное произведение как целое и проблема его анализа. Кемерово, 1979. С.75-85..

Исследователи неоднократно замечали, что роман Доктороу связан с кинематографом не только на сюжетном уровне, но и на структурообразующем. Выше уже говорилось о том, что современный писатель, следом за Дос Пассосом, последовательно реализует принцип монтажа. Художественный мир «Рэгтайма» действительно наводнен эпизодами, где действие происходит одновременно, монтаж которых происходит определенным образом. Рассказ Эммы Голдман о «решающей битве», «настоящей войне» (60) («There was a pitched battle. It was a war») (50) во время стачки в Питтсбурге на стальном заводе мистера Карнеги перемежается с описанием того, как Отец проводил полярные дни среди эскимосов: «Между тем Родитель писал домой ежедневно в течение долгих зимних месяцев» (72) («Actually Father wrote every day during the long winter months») (61); затем действие плавно переносится в «президентский офис» (81): «Между тем дома ветер перемен прошелестел над Соединенными Штатами» (81) (Back home a momentous change was coming over the United States) (69), и, наконец, в гостиную Дж. П. Моргана: «В рутинном обеде Пирпонта Моргана было не менее семи перемен блюд» (81) (The august Pierpont Morgan would routinely consume seven- and eight-course dinners) (69).

В романе постоянно встречается упоминание о музыке, уже начиная с заглавия. Большинство критиков (Б. Остендорф, Р. Треннер, Б. Купер) сходятся в том, что, дав будущему бестселлеру название «Рэгтайм», автор тем самым обозначил эпоху. Рэгтайм, несомненно, представляет значимый период в истории развития американской музыки, когда звуки рэгтайма придавали новый ритм наступившему веку, как мы и упоминали в первой главе. Становление рэгтайма началось в 1893 году, который был ознаменован появлением первого рэга «Ma Ragtime Baby» Коллиер Дж. Становление джаза. М., 1984.С. 51., и продлилось до 1917 года, когда была записана первая джазовая пластинка. То есть, в описываемом романе Э. Доктороу охватывает именно тот период, когда течение рэгтайм доминировало в американской популярной музыке. Подобная популярность, связанная с массовым распространением рэгтайма находит отражение в 128 - 130 строках поэмы Т.С. Элиота «Бесплодная земля» (1922):

О-о-о-о Шакеспировский рэг -

Такой элегантный,

Такой импозантный!

(O O O O that Shakespeherian Rag-

It's so elegant

So intelligent)

Написанные строки являются аллюзией к рэгу 1912 года That Shakespearian Rag (That Shakespearian Rag/Most intelligent, very elegant) Eliot, T.S., The Waste Land: authoritative text, contexts, criticism. / ed. by M. North. N.Y.: W.W. Norton & Company, A Norton Critical Edition, 2001. pp. 51-4..

Музыка органично дополняет сюжетное повествование. Профессиональный чернокожий пианист рэгтайма, Коалхаус Уолкер, игравший в ансамбле «Джим-Европа-Клеф-Клаб-оркестр» в «Манхеттан-казино» (146) («the Jim Europe Clef Club Orchestra at the Manhattan Casino») (132), исполняет два известных рэга того времени, «Уолл-стрит-рэг» (Wall Street Rag) и «самый знаменитый из всех рэгов» (147) («the most famous rag of all rags») (133) «Кленовый лист» (The Maple Leaf Rag). Популярные рэги Скотта Джоплина «звенят в воздухе» (147) («rang through the air») (133), такая «полная жизни композиция, мощная музыка поднимает чувства и не увядает ни на миг» (147) («a most robust composition, a vigorous music that roused the senses and never stood still a moment») (133, вовлекая читателя в ряд внетекстовых ассоциаций исторического и культурного плана. Музыкальное сопровождение обнажает первоначальные смыслы, присущие не только людям, но и предметам: «Малыш воспринимал это как свет, притрагивающийся к разным местам в пространстве, собирающийся в разные переплетения, пока вся комната не засверкала своею собственною сутью» (147-148). («The boy perceived it as light touching various places in space, accumulating in intricate patterns until the entire room was made to glow with its own being») (133). «Мелодии складывались в букеты. Казалось, что жизнь просто немыслима за пределами, очерченными этой музыкой» (147) («The melodies were like bouquets. There seemed to be no possibilities for life than those delineated by the music») (132).

Можно отметить, что рэгтайм - подобающая метафора хаотичной и полной бурления американской жизни того времени. Типичные приемы мелодического развития регтайма - повторение одной и той же музыкальной фразы в другой тональности, противопоставление музыкальных фраз по принципу «вопрос-ответ» - находят свое место в романе Доктороу. («А что же с нашим Тятей и Малышкой?» (86) (нач.12 гл.) («And what of Tateh and his little girl?») (75); «А где же был Младший Братец?»(215) (нач.32 гл.) («And what of younger brother?») (203))

Сочиняя свое видение истории США начала XX века, Э. Доктороу нужен «стержень» повествования, коим оказывается музыкальный стиль рэгтайм. Роман поделен на четыре части, в соответствии с композиционной структурой рэгтайма. Рэгтайм оказывается одним из основообразующих принципов романа Э. Доктороу, начиная с эпиграфа Скотта Джоплина, который дает совет играющему (или читающему?) «Никогда не торопись. Играешь рэгтайм, никогда не спеши…» (7) («Do not play this piece fast. It is never right to play Ragtime fast…») (1) до последней главы, в которой повествователь с ноткой грусти заключает: «эра рэгтайма уходила вдаль, сопровождаемая тяжелым дыханием машин, как будто история была не чем больше, как только нотами для пианиста» (284) («the era of Ragtime had run out, with the heavy breath of the machine, as if history were no more than a tune on a player piano») (270). Наряду с кинематографом, как считает П. Левайн, рэгтайм служит «господствующим образом искусства в романе» Levine P. P.59 («controlling image of art in the novel»)..

Исследователи неоднократно выделяли стилистическое и тематическое родство текста музыкальным принципам рэгтайма. Джон Г. Паркс описывает рэгтайм как «звучание с характерным синкопированным ритмом, когда аккорды звучат на четных долях такта, а бас звучит на нечетных. В результате образуется смешение формализированной и импровизированной музыки» Parks J. E.L. Doctorow. Continuum Publishing Company, New York, 1991. P.58. («..characterized by its syncopated rhythm - the treble hand on the piano accenting second and third beats of a measure, improvising as it were, and the bass playing a steady, precise and regularly accented beat. The effect is a consequence of the mixture of formalized and improvised»).. Выстраивая аналогию между текстом Э. Доктороу и звуками обозначенного стиля, Дж. Паркс говорит о том, что рэгтайм «точно схватывает суть эры прогрессивизма - повтор сталкивается с переменой, условность - с новаторством» Parks. P. 58. («captures well Doctorow's sense of the Progressive Era - repetition colliding with change, convention with innovation»).. Дж. Стэйд Stade G. Review of Ragtime by E.L. Doctorow. The New York Times Book Review, 6 Jul. P. 1-2. разделяет его точку зрения, однако идет дальше в попытке обозначить сходства: «Ритм самих предложений и событий в романе является словесным воплощением регтайма. Левая рука “отбарабанила” исторические перемены. Она переходит от WASP к иммигрантам, затем к черным семьям, как через тонику, доминанту и субдоминанту, пока правая рука слагает синкопированные импровизации. Это вариации одной темы, представленной показательными фигурами и событиями времени» Цит. по Parks. P. 59. (The rhythm of the sentences and events in the novel is the verbal equivalent of ragtime. The left hand pounds out the beat of historical change. It modulates from the WASP to the immigrant to the black families as though the tonic, dominant and subdominant chords upon which the right hand builds its syncopating improvisations. These are variations on themes provided by representative figures and events of the time)..

Стоит отметить, что факт написания романа возрождает рэгтайм не только как музыкальный жанр, но и превращает его в культурную примету эпохи, указывает на «живучесть» массовой культуры. История у Доктороу, наряду с музыкальным стилем, воссоздает себя снова и снова, из поколения в поколение. Вместе с этим меняется и звучание рэгтайма. Обилие «инструментальных и вокальных вариаций» впоследствии, уже в 70-е годы сменяет доминантное звучание аккордов Berlin E. Ragtime. A Musical and Cultural History. Berkeley: University of California, 1980. P.112.. Писатель умело манипулирует читательскими представлениями о «рэгтаймовой лихорадке», выстраивая повествование в соответствии с канонами музыкального жанра: «рэгтайм стал одним из инструментов, который был необходим для получения обратной реакции читателя» («It [ragtime] is something to use up as you write the book to give it some sort of resonance») Gussow M. Novelist Syncopates History in Ragtime. NY Times. - [Электронный ресурс]. URL: http://www.nytimes.com/books/00/03/05/specials/doctorowsyncopates.html?_r=1 (дата обращения: 08.09.2015)..

Таким образом, складывается особая атмосфера романа, которая, по словам писателя, являлась частью первоначального замысла. Музыкальность произведения для Доктороу явилась не только одной из организационных сил повествования, но и ярким выразительным средством: «Я нахожу, что не удовлетворен до тех пор, пока не перешагиваю границы моего личного опыта и не нахожу новые возможности создания художественного произведения. Это должно вести к отличию одной моей книги от другой. Для меня невозможно писать так, как писали в XIX веке - использовать те же модели времени, характеристики героев. Я не удовлетворен, делая это. Когда я беру книгу, я мгновенно ощущаю ее тон и разочаровываюсь, если узнаю ее слишком легко» Mills H. Op. P. 44..

Итак, конструируя действительность 1900-х - 1910-х годов, Доктороу следует поставленному замыслу: дать читателю возможность с новой стороны взглянуть на историческое прошлое США. Автор стремится выявить внутренние параллели и аналогии в «мозаике времени», избегая «насильственного осовременивания» Прозоров В. С. 165.. Творческое сознание писателя неизбежно преломляет историческую реальность и обходит те или иные факты, оформляясь в художественный конструкт: «Моя книга - это фальшивка. Настоящей была бы Тонкинская резолюция или Уотергейтский скандал. Самые простые фальшивки - это сны, в которых повторяются иллюзорные события - и предрекают нашу жизнь» («My book is a false document. A true document would be the Gulf of Tonkin resolution of the Watergate tapes. The basic false documents are dreams, which repeat things that didn't take place - and prophesy our lives») Gussow M. Novelist Syncopates History in Ragtime. NY Times. [Электронный ресурс]. URL: http://www.nytimes.com/books/00/03/05/specials/doctorowsyncopates.html?_r=1 (дата обращения: 08.09.2015).. «Крупные» исторические события остаются на периферии, в то время как кажущиеся «мелочи» выходят на первый план. Экспериментальная форма романа, наполненная мелодическими принципами рэгтайма, служит выражению идеи приоритетности субъективного над объективным, версии над фактом.

Ясность исторического изображения достигается благодаря самостоятельному осмыслению фактов реальных и вымышленных, представленных героями, которые принадлежат к разным слоям общества. Вариативность прошлого оказывается одной из значимых черт истории Доктороу. Иными словами, несколько субъективных оценок дают не менее полную картину прошлого, чем «сухая» комбинаторика фактов. Более того, смешение вымышленного и документального планов повествования даёт более реальное, живое видение истории, позволяющее читателю окунуться в пространство рэгтайма.

Заключение

америка доктороу постмодернистский литературоведение

В работе рассмотрены основные аспекты поэтики романа Э.Доктороу,

Нами было продемонстрировано как в «Рэгтайме» Э. Доктороу воссоздает социально-культурные особенности эпохи 1900-х - 1910-х в США с позиций человека 1970-х годов.

Можно вспомнить высказывание Э. Доктороу о возникновении сюжета произведения в одном из интервью: «Я не думаю, что литература - это нечто иное, чем жизнь, оторванное от жизни. Когда наступают тяжелые времена, непременно появляется произведение, затрагивающее вопросы, которые тревожат всех. Когда политические, социальные или экономические проблемы обостряются, это находит отклик в литературе. У всех нас есть единственная общая черта, то, что нас объединяет. Это - наша собственная история» Mills H. Creators on creating. E.L. Doctorow. Saturday Review, 1980. No. 14. P. 45.. У истории больше нет того тотализирующего смысла, который видели в ней, начиная с Гегеля. Писатель дает понять, что объективность истории - это мираж, так как историк вовлечен в дискурс, с помощью которого конструирует «реальность» Компаньон А. Демон теории. М., 2001. С. 259.. Не отдавая себе в этом отчет, история оказывается проекцией человеческого сознания - то, что замечают М. Фуко, Х. Уайт, Ф. Анкерсмит.

Период с 1900 по 1920 год является одним из центральных для понимания истории американской культуры XX века, и включает в себя темы, актуализирующиеся на протяжении последующих лет. В 1960-е - 70-е годы происходит переосмысление накопленного опыта, поэтому роман, в котором, в том числе, расово-этнический конфликт присутствует наравне с социальным (конфликт между рабочим движением и предпринимателями) вызывает несомненный отклик. В сущности, сама эпоха способствует возникновению новых подходов к анализу сложившейся исторической ситуации. Мозаичность изображения, кажущаяся хаотичность и фрагментированность романа полностью отражает те социокультурные изменения, произошедшие после окончания Вьетнамской войны: пересмотр статуса меньшинств, демографические перемены (сокращение городского населения в области «ржавого пояса» («the Rust belt») и увеличение в области «солнечного» («the Sun belt»)) The American Midwest: An Interpretive Encyclopedia / ed. by R. Sisson. Bloomington, 2007., активизация женского движения за политическое и экономическое равноправие. Автор улавливает эти изменения, но его взгляд переносится на шестьдесят лет назад, на более «спокойный» период в американской истории, когда «работа плавильного котла» только обретала свою мощь.

Таким образом, Доктороу занимается «ревизией» истории, предлагая читателю по-новому взглянуть на данный период в американской истории.

Поэтому основные сюжетные линии произведения нельзя не воспринять через призму реалий 1960-х - 1970-х, так восстание Коалхауса Уолкера сравнимо с деятельностью леворадикальной афроамериканской организации «Черные Пантеры» USA: The Black Panther Party. [Электронный ресурс]: URL: https://www.marxists.org/history/usa/workers/black-panthers/ (дата обращения: 26.10.2015). («Black Panther Party for Self - Defense») или афроамериканского религиозного движения «Черные Мусульмане»Lincoln C. The Black Muslims in America. Boston, 1973. 302 p. [Электронный ресурс]: URL: https://books.google.ru/books?id=yko2sxl0xWEC&hl=ru (дата обращения: 26.10.2015). («Black Muslims»), а история самого Уолкера походит на жизнь духовного лидера и борца за права человека Малкольма Икс Terrill R. The Cambridge Companion to Malcolm X. Cambridge, 2010. [Электронный ресурс]: URL: http://www.cambridge.org/us/academic/subjects/literature/american-literature/cambridge-companion-malcolm-x (дата обращения: 26.10.2015). («Malcolm X»); Эмма Голдман стоит у истоков феминизма, а Младший Брат Матери, презирающий свое буржуазное происхождение, походит на представителя «новых левых». Читателю открывается конец гегемонии WASP. Связь же между двумя эпохами прослеживается, по мнению Дж. Реберна, в большом количестве массового, утопического радикализма, а также открытом функционировании тех, кто раньше считался людьми второго сорта - евреев и афроамериканцев, соответственно Raeburn John. E.L.Doctorow's Ragtime and American cultural history // Воображаемое прошлое Америки. История как культурный аспект. Материалы III Летней школы американистики в МГУ в 2000 году. М., 2001. C. 45..

Сейчас никто уже не помнит, что конкретно имели в виду журналисты, писавшие о «великом американском романе», кроме того, что его размах должен был отразить послевоенную силу и авторитет американской державы. Гений Доктороу помог воплотить их идею. «Рэгтайм» - это портрет Америки изнутри: кипящей энергией и новыми веяниями, полной того «духа свободы» Shiavenza M. E.L. Doctorow's Masterful Manipulation of History // The Atlantic. July 2015. [Электронный ресурс]: URL: http://www.theatlantic.com/entertainment/archive/2015/07/el-doctorows-masterful-manipulation-of-history/399227/ (дата обращения: 05.05.2016)., к которому и стремился писатель.

Список использованной литературы

1. Doctorow E.L. Creationists. Selected Essays. - New York: Random House, 1996. - 176 p.

2. Doctorow E. L. False Documents in Essays and Conversations / ed. Richard Trenner. - New Jersey: Ontario Review Inc., 1983. - 216 p.

3. Doctorow E.L. Interview with the New York Times. - [Электронный ресурс]. - URL: https://www.youtube.com/watch?v=EOySocfiBTE (дата обращения: 25.03.2016).

4. Doctorow E. L. Ragtime. - London: Penguin Books, 2006. - 270 p.

5. Доктороу Э. Рэгтайм. - М.: Иностранная литература, 2000. - 288 с.

6. Baker J. PW Interviews: E. L. Doctorow in Conversations with E. L. Doctorow / ed. Christopher D. Morris. - Jackson: University Press of Mississippi, 1999. - P. 1-4.

7. Berryman С. Ragtime in Retrospect E.L. Doctorow's Ragtime. - South Atlantic Quarterly: Gale Literary Resource Center, 1982. - P. 32-33

8. Blesh R., Janis H. They all played ragtime. - New York: Oak Publications, 1971. - 347 p.

9. Bloom H. E.L. Doctorow. - Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2002. - 105 p.

10. Chatman S. Story and Discourse. Narrative Structure in Fiction and Film / S. Chatman. - Ithaca & London: Cornell University Press, 1978. - 277 p.

11. Cole Donald B. Immigrant City: Lawrence, Massachusetts 1845-1921. - Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1963. - 251 p.

12. Ditsky J. The German source of Ragtime: A Note / ed. by R. Trenner. E.L. Doctorow. Essays and Conversations. - Ontario: Persea books, 1983. - p. 179-181.

13. Eliot T.S. The Waste Land: authoritative text, contexts, criticism / ed. by M. North. - N. Y.: W.W. Norton & Company, A Norton Critical Edition, 2001. - P. 51-54.

14. Emblidge D. Marching Backward Into the Future: Progress as Illusion in Doctorow's Novels // Southwest Review. - 1977. - Vol. 6. - No. 4. - P. 397-409.

15. Fitzgerald F. The jazz age. - N.Y.: New Directions, 1996. - 96 p.

16. Foner P.S. Women and the American Labor Movement: From Colonial Times to the Eve of World War I. - N. Y.: The Free Press, 1979. - 623 p.

17. Fowler D. Understanding E.L. Doctorow. - Columbia, SC: University of South Carolina Press, 1992. - 174 p.

18. Frankel O. Whatever happened to “Red Emma”? Emma Goldman, from Alien Rebel to American Icon // Journal of American History. - 1996. - Vol. 83. - No. 3. - P. 903-942.

19. George H. Progress and Poverty. - N.Y., 1879. - [Электронный ресурс]. URL: http://www.henrygeorge.org/pcontents.htm (дата обращения: 08.09.2015).

20. Griswold W. The Fabrication of Meaning: Literary Interpretation in the United States, Great Britain and the West Indies // American Journal of Sociology. - 1987. - Vol. 92. - No. 5. - P. 1077-1117.

21. Gussow M. Novelist Syncopates History in Ragtime. NY Times. - [Электронный ресурс]. URL: http://www.nytimes.com/books/00/03/05/specials/doctorowsyncopates.html?_r=1 (дата обращения: 08.09.2015).

22. Harris S. Myths of individualism in E.L. Doctorow's “Ragtime” // Australian Journal of American Studies. - 2001. - Vol. 20. - No 2. - P. 47- 61.

23. Harpham G. E.L. Doctorow and the Technology of Narrative // PMLA. -1985. - Vol. 100. - No. 1. - P. 81-95.

24. Hugo Mьnsterberg on film: The photoplay - a psychological study and other writings / ed. by A. Langdale. - New York, 2002. - 211 p.

25. Kim J. The Reinterpretation of American History from the Perspectives of the Outsiders in E.L. Doctorow's Novels. - Washington: Dakota State University, 2003. - 168 p.

26. Lehmann-Haupt C. Ragtime // the New York Times. Jul 8, 1975. - [Электронный ресурс]. - URL: http://www.nytimes.com/1975/07/08/books/doctorow-ragtime.html?_r=1& (дата обращения: 25.03.2016).

27. Levine P. E.L. Doctorow. - New York: Methuen, 1985. - 96 p.

28. Lincoln C. The Black Muslims in America. Boston, 1973. - [Электронный ресурс]. - URL: https://archive.org/stream/blackmuslimsinam030743mbp/blackmuslimsinam030743mbp_djvu.txt (дата обращения: 08.09.2015).

29. McCormick R.L. The Party Period and Public Policy. American Politics from the Age of Jackson to Progressive Era. - N.Y.: Oxford University Press, 1986. - 384 p.

30. McNally W. Ragtime then and now: Composers and audiences from the ragtime era to the ragtime revival. - City University of New York, 2015. -- [Электронный ресурс]. - URL: http://gateway.proquest.com/openurl?url_ver=Z39.882004&res_dat=xri:pqdiss&rft_val_fmt=info:ofi/fmt:kev:mtx:dissertation&rft_dat=xri:pqdiss:3703660 (дата обращения: 25.03.2016).

31. Mills H. Creators on Creating. E.L. Doctorow. - Saturday Review, 1980. - №14. - p. 45.

32. Morris C. Conversations with E.L. Doctorow. - Jackson: University of Mississippi Press, 1999. - 228 p.

33. Morris C. Models of Misrepresentation: On the Fiction of E.L. Doctorow. - Jackson: University of Mississippi Press, 1991. - 260 p.

34. O'Malley M. Keeping Watch: A History of American Time. - Penguin Books, 1990. - 389 p.

35. Osland D. Trusting the Teller: Metaphor in Fiction, and the Case of “Ragtime” // Narrative. - 1997. - Vol. 5. - No. 3. - P. 252-273.

36. Parks John G. E.L. Doctorow. - New York: Continuum, 1991. - 156 p.

37. Parks John G. The Politics of Polyphony: The Fiction of E.L. Doctorow // Twentieth Century Literature. - 1991. - Vol. 37. - No. 4. - P. 454-463.

38. Piehl K. E.L. Doctorow and Random House: The Ragtime Rhythm of Cash // Journal of Popular Culture. - 2004. - Vol. 13. - No. 3. - [Электронный ресурс]. - URL: http://www3.interscience.wiley.com/cgibin/fulltext/119586311/PDFSTART (дата обращения: 25.03.2016).

39. Pospisil T. The progressive era in American historical fiction: John Dos Passos' The 42nd parallel and E.L. Doctorow's Ragtime. - Brno: Spisy Masarykovy univerzity, 1988. - 118 p.

40. Raeburn John. E.L.Doctorow's Ragtime and American cultural history // Воображаемое прошлое Америки. История как культурный аспект. Материалы III Летней школы американистики в МГУ в 2000 году. - М., 2001. - C. 41-45.

41. Sаnchez J. B. Doctorow`s Ragtime: A Breach in the Frame of History // Atlantis. - 1997. - Vol. 19. - No. 2. - P. 15-24.

42. Seligmann M. Spies in Uniform. British Military and Naval Intelligence on the Eve of the First World War. - Oxford University Press, 2006. - 271 p.

43. Sauerberg L. Fact into Fiction: Documentary Realism in the Contemporary Novel. - New York: St. Martin's Press, 1991. - 217 p.

44. Sautter S. The Dynamic of Escape in the Writings of E.L. Doctorow. - April 1993. - [Электронный ресурс]. - URL: http://digitool.library.mcgill.ca/webclient/StreamGate?folder_id=0&dvs=1458898600933~46 (дата обращения: 14.03.2016).

45. Siegel B. Critical Essays on E.L. Doctorow. - New York: G.K. Hall & Co., 2000. - 256 p.

46. Stade G. Ragtime. The New York Times. - Jul 6, 1975. - [Электронный ресурс]. URL: http://www.nytimes.com/packages/html/books/doctorow-ragtime.pdf (дата обращения: 14.03.2016).