Творчество К.Н. Батюшкова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лекция

Творчество К.Н. Батюшкова

К.Н. Батюшков относится к числу наиболее талантливых поэтов первой четверти XIX в., в творчестве которых весьма успешно начал оформляться романтизм, хотя этот процесс и не был завершен.

Первый период творчества (1802--1812) - это время создания "легкой поэзии". Батюшков был и ее теоретиком. "Легкая поэзия" оказалась звеном, связавшим средние жанры классицизма с предромантизмом. Статья "Речь о влиянии легкой поэзии на язык" была написана в 1816 г., но автор обобщал в ней опыт творчества разных поэтов, в том числе свой собственный. "Легкую поэзию" он отделил от "важных родов" - эпопеи, трагедии, торжественной оды и подобных ей жанров классицизма. Поэт включил в "легкую поэзию" "малые роды" поэзии и назвал их "эротическими". Необходимость лирики интимной, передающей в изящной форме ("вежливо", "благородно" и "красиво") личные переживания человека, он связывал с общественными потребностями просвещенного века. Теоретические предпосылки, раскрывающиеся в статье о "легкой поэзии", значительно обогащались художественной практикой поэта.

Его "легкая поэзия" "общежительна" (поэт употреблял это характерное для него слово). Творчество для него - вдохновенное литературное общение с близкими людьми. Отсюда главные жанры для него - послание и близкое ему посвящение; адресатами оказываются Н.И. Гнедич, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, А.И. Тургенев (брат декабриста), И.М. Муравьев-Апостол, В.Л. Пушкин, С.С. Уваров, П.И. Шаликов, просто друзья, нередко стихи посвящены женщинам с условными именами - Фелиса, Мальвина, Лиза, Маша. Поэт любит в стихах разговаривать с друзьями и любимыми. Диалогическое начало значительно и в его баснях, к которым поэт также имел большую склонность. Печать импровизаций, экспромтов лежит на малых жанрах - надписях, эпиграммах, различных стихотворных шутках. Элегии, появившись уже в начале творческого пути поэта, сделаются ведущим жанром в дальнейшем творчестве.

Батюшкову свойственны высокое представление о дружбе, предромантический культ "родства душ", "душевной симпатии", "чувствительного дружества".

Шесть стихотворных посланий Батюшкова Гнедичу были созданы в период с 1805 по 1811 г., они во многом уясняют своеобразие его творчества на первом этапе. Условности жанра отнюдь не лишали послания Батюшкова автобиографичности. Поэт в стихах передавал свои настроения, мечты, философские умозаключения. Центральным в посланиях оказывается лирическое "я" самого автора. В первых посланиях лирическое "я" - отнюдь не разочарованная личность с охлажденным сердцем. Напротив, это личность, выступающая в атмосфере шуток, игр, беспечности и мечты. В соответствии с эстетикой предромантизма лирическое "я" посланий погружено в мир химер, поэт "мечтами счастлив", его мечта "все в мире золотит", "мечта - нам щит". Поэт - как "безумец", как дитя, любящее сказки. И все же его мечта - это не те романтические грезы, полные таинственных чудес и страшных загадок, грустных призраков или пророческих видений, в которые будут погружаться романтики. Мир мечты лирического субъекта Батюшкова шутлив. Голос поэта - не глас пророка, а... "болтуна".

В "легкой поэзии" создавался полный обаяния образ юности "красной", "цветущей, как роза", как майский день, как "смеющиеся поля" и "луга веселые". Мир юности подвластен "богине красоты", Хлое, Лилете, Лизе, Зафне, Делии, и привлекательный женский образ постоянно появляется рядом с лирическим "я". Как правило, это не индивидуализированный образ (лишь отдельные моменты индивидуализации намечены в образе актрисы Семеновой, которой посвящено специальное стихотворение), а обобщенный образ "идеала красоты": "И кудри золотые, // И очи голубые..."; "И кудри распущенны // Взвевают по плечам...". Идеальная дева в художественном мире Батюшкова - всегда верная подруга, воплощение земной красоты и прелести юности. Этот постоянно присутствующий в воображении поэта идеал художественно воплощен в элегии "Таврида" (1815): "Румяна и свежа, как роза полевая, // Со мною делишь труд, заботы и обед...".

В стихотворных посланиях художественно реализовался раскрывающий индивидуальный облик Батюшкова и характерную черту русского предромантизма мотив родного крова. И в его письмах, и в стихах повторяется зов души к родным пенатам или ларам, к "гостеприимной тени отеческого крова". И этот поэтичный образ противостоит позднее выраженной в стихах романтической неприкаянности и бродяжничеству. Батюшков же любит "домашние лары", отчий дом.

Художественный мир Батюшкова расцвечен яркими, драгоценными красками ("золотыми", "серебряными", "бисерными"); вся природа, и человек, и его сердце в движении, в порыве, чувства переполняют душу. Лирический субъект "легкой поэзии" Батюшкова 1802--1812 гг. - преимущественно восторженный человек, хотя временами его восторг сменяется меланхолией. Эмоцию восторга поэт передал в зримых, пластически выразительных образах-эмблемах, поэтических аллегориях. Он искал "эмблемы добродетели". В "легкой поэзии" особенно выделяются и многократно повторяются четыре образа-эмблемы: розы, крыльев, чаши и челна, которые раскрывают существо его поэтического мировидения.

Образы цветов, особенно розы, - любимые у Батюшкова, они придают его стихам праздничность, образ розы у него - лейтмотивный, многофункциональный. Она - выразительница идеи красоты; душистый, розовый, юный цветок ассоциирован с античными временами - детством человеческого рода: розы - Амур - Эрот - Киприда - Анакреон, певец любви и наслаждений, - такова линия ассоциаций. Но образ розы получает и смысловую протяженность, он переходит в область сравнений: любимая, вообще молодая женщина сравнивается с розой как эталоном красоты.

Также и другие образы-эмблемы - крыльев, чаши - отразили культ изящного наслаждения, потребности личности, осознающей свое право на счастье.

Условный язык поэзии Батюшкова вбирает в себя имена писателей, которые также становятся знаками, сигналами определенных этических и эстетических пристрастий: Сапфо - любви и поэзии, Тасс - величия, Парни - изящества любовных увлечений, а имя героя Сервантеса Дон Кишота (так у Батюшкова) - знак подчинения реальных поступков нежизненной и смешной мечтательности.

В "легкую поэзию" Батюшкова вошло басенное начало. Не только Гнедич, но и Крылов был другом поэта. Близкие басням Крылова и его сатирическим повестям, в особенности "Каибу", образы появляются в посланиях Батюшкова и в других его жанрах. В стихотворных посланиях образы зверей не всегда создают аллегорическую сценку. Обычно они оказываются лишь художественной деталью, басенного типа сравнением, призванным выразить несоответствие между должным и сущим: "Кто волком быть привык, тому не разучиться // По-волчьи и ходить, и лаять завсегда".

Первый период творчества Батюшкова - становление предромантизма, когда поэт сохраняет связь с классицизмом ("средними" жанрами и "средним" стилем). Его "общежительный" предромантизм в излюбленном жанре послания к друзьям ознаменовался, прежде всего, светлой мечтательностью и шутливостью молодой души, жаждущей земного счастья.

Второй период творчества. Участие в событиях Отечественной войны 1812 года. Становление исторического мышления Батюшкова.

1812-1813 гг. и весна 1814-го обособляются в самостоятельный период творчества поэта, пережившего подлинный перелом, полный отказ от эпикуреизма юных лет; в это время происходит становление исторического мышления Батюшкова. батюшков поэт романтизм

Участвуя в событиях Отечественной войны, свою историческую миссию очевидца, свидетеля выдающихся свершений он связывал с писательским трудом. Его письма тех лет, особенно Н.И. Гнедичу, П.А. Вяземскому, Е.Г. Пушкиной, Д.П. Северину, одновременно передавали ход исторических событий и внутренний мир человека той поры, гражданина, патриота, личности весьма восприимчивой, чувствительной.

В письмах второй половины 1812 г. - смятение, тревога за родных и близких, негодование против "вандалов" французов, усиление патриотических и гражданственных настроений. Чувство истории складывается и развивается у Батюшкова в коде Отечественной войны. Он все больше осознает себя не просто зрителем событий ("все случается перед моими глазами"), но активного их участника: "Итак, мой милый друг, мы перешли за Рейн, мы во Франции. Вот как это случилось..."; "Мы вступили в Париж <...> удивительный город". Понятно историческое значение происходящего: "Здесь что день, то эпоха".

В письма и стихи входит идея относительности ценностей в свете истории - и возникает центральный философский вопрос, выношенный в перипетиях времени: "Что вечно, чисто, непорочно?". И так же как в письмах он заявлял, что исторические превратности "превосходят всякое понятие" и все кажется таким же иррациональным, как сон, так и в стихах размышляющий поэт не находит ответа на вопросы о смысле истории. И все же его не оставляет стремление осознать ее законы.

Третий период творчества. Романтическое неприятие действительности. Поэтика элегий.

Третий период творческого развития Батюшкова - с середины 1814 г. по 1821 г. Предромантический художественный мир поэта видоизменяется, обогащаясь сугубо романтическими элементами и тенденциями. На новом этапе духовного развития появляется новое представление о человеке, о ценностях жизни, обостряется интерес к истории. "Изящное эпикурейство" его теперь не удовлетворяет, он подвергает критике идеи "школы Эпикуровой". Для него все более важной становится не просто человеческая чувствительность, а философская, именно этическая, а также социальная, гражданская позиция человека.

Лирическое "я" его стихов и его лирические герои не только мечтают и ощущают полноту счастья, но погружаются в размышления о жизни. Философские интересы и занятия Батюшкова отразились в жанре элегий, занявших теперь центральное место в его поэзии. В элегиях - лирическое раздумье поэта о жизни человека, об историческом бытии.

Романтическое неприятие действительности усиливалось у Батюшкова. Поэт увидел странную антиномию: "страдания всего человечества во всем просвещенном мире".

Программное стихотворение поэта, в котором он провозгласил новые идейно-художественные установки, "К Дашкову" (1813), раскрывает его патриотическое и гражданственное самосознание. Он отказывается петь любовь, радость, беспечность, счастье и покой среди могил друзей, "утраченных на поле славы"; пусть погибнут талант и лира, если будут забыты дружба и страдающая родина:

Пока с израненным героем,

Кому известен к славе путь,

Три раза не поставлю грудь.

Перед врагов сомкнутым строем, -

Мой друг, дотоле будут мне

Все чужды музы и хариты,

Венки, рукой любови свиты,

И радость шумная в вине!

Предромантизм Батюшкова получил гражданственное содержание. За элегическим посланием "К Дашкову" последовали оригинальные исторические элегии. В них обнаруживаются первые веяния романтического историзма.

В его исторических элегиях ("Переход русских войск через Неман 1 января 1813 года", "Переход через Рейн", к ним примыкает "Тень друга", в той же стилевой тональности "северных элегий" написана элегия "На развалинах замка в Швеции") имеют место элементы, предвосхищающие историзм гражданского романтизма декабристов. Поэт славит героический воинский подвиг. Притом отнюдь не только выдающиеся исторические личности занимают его воображение - "старец-вождь" (Кутузов) и "царь младой" (Александр I), но прежде всего безвестные герои: "воины", "ратники", "богатыри", "полки", "славяне".

Поэтика элегий свидетельствует о значительной эволюции стиля Батюшкова. В элегии "Переход русских войск через Неман 1 января 1813 года" создана эффектная картина, в основе которой лежит сочетание контрастов: темноте ночи противопоставлены горящие костры, бросающие багровое зарево на небо. Выразительны и другие контрасты: безлюдье переднего плана картины (нарисован пустой берег, покрытый трупами) и движение полков вдалеке, лес копий, поднятые знамена; умирающий беглец с "мертвыми ногами" и могучие, вооруженные ратники; молодой царь "И старец-вождь перед ним, блестящий сединами // И бранной в старости красой". Эстетический идеал поэта значительно изменился: автор любуется не красотой Лизы, подобной розе, а мужественной и "бранной" красой героя-воина - старика Кутузова.

К лучшим элегиям, связанным с русским "оссианическим стилем", относится "Тень друга". Правда, в творчестве Батюшкова заметны лишь отголоски этого стиля, выразившиеся в созданных им картинах сурового Севера, а также в воспоминаниях о древних скальдах, о "диких" и храбрых воинах Скандинавии, о скандинавских мифах ("На развалинах замка в Швеции"). В элегии "Тень друга" поэт не столько следует литературной традиции, сколько передает глубоко личное переживание: тоску о погибшем на войне друге. Элегическая идея неизбежности утраты дорогого и милого человека, жизненной скоротечности ("Или протекшее все было сон, мечтанье...") выстрадана самим поэтом.

"Южные элегии" Батюшкова - "Элегия из Тибулла. Вольный перевод", "Таврида", "Умирающий Тасс", к ним примыкает баллада "Гезиод и Омир - соперники". Античность у Батюшкова - это, прежде всего колорит места, выраженный в названиях: "Феакия", "восточные берега", "Таврида", "Древняя Греция", "Тибр", "Капитолий", "Рим", в экзотике юга: "Под небом сладостным полуденной страны", "лазоревые моря", "душистых трав кругом кошницы полны", "... раскинуты средь лавров и цветов бесценные ковры и багряницы"; течет мирная жизнь людей и животных: "дебелый вол бродил свободно по лугам", "в сосуды молоко обильною струею // Лилося из сосцов питающих овец..." - "священные места". Внешние атрибуты жизни, живописный облик старины для поэта весьма значимы, но все же историзм его элегий отнюдь не сводится к экзотической картинности. Поэт чувствует движение времени. Он сохраняет в переводах признаки миросозерцания и психологии античного человека (поклонение богам, жертвоприношения, страх перед судьбой), но все же особенно важны для него те элементы старины, которые ассоциированы с современностью.

Сильны романтические начала в элегии "Умирающий Тасс". Эпиграф на итальянском языке из трагедии Тассо "Торрисмондо" провозглашал ненадежность славы: после триумфа остаются печаль, жалобы, слезные песни; к числу ненадежных благ отнесены и дружба, и любовь. Батюшков сделал лирическим героем элегии прославленного итальянского поэта с трагической судьбой - Торквато Тассо. Увлечение Тассо, как и Данте, относится к первым веяниям романтизма в России. В батюшковском образе сочетаются два начала - величие и трагедийность. В личности великого поэта, творчество которого прошло сквозь века, как и творчество Тибулла, Батюшков обнаружил воплощение важнейшей и вечной, согласно поэту, исторической закономерности: неоцененность гения его современниками, трагичность его судьбы; его дар получает "запоздалую оплату".

Историческая элегия утверждала нравственную идею необходимости человеческой благодарности ("памяти сердца") великим людям-мученикам, отдавшим свой гений другим. Вместе с тем в элегии заметна нравоучительность - история в лице Тасса дача урок потомкам.

Творчество Батюшкова - вершина русского предромантизма.

Лирика Батюшкова пережила свое время и не утратила обаяния и в наши дни. Ее эстетическая ценность - в пафосе "общежительности", в поэтическом переживании молодости и счастья, полноты жизни и духовной окрыленности мечтой. Но и исторические элегии поэта сохраняют поэтическую привлекательность и своей гуманной нравственной тенденцией, и яркой живописью лирико-исторических картин.

Литература

1. Батюшков К.Н. Сочинения (любое издание)

2. Фридман Н.В. Поэзия Батюшкова. - М., 1971.

3. Григорьян К.Н. Батюшков // К.Н. Григорьян. Пушкинская элегия: национальные истоки, предшественники, эволюция. - Л., 1999.

Размещено на Allbest.ru