Теория литературы

3.значение слова (найдем в толковом словаре)

Часто предмет называют по одному из его качеств (удав, стол от стлать)

Существует сужение значения, когда из всех признаков предмета выбирается один, и его расширение: язык постепенно образует переносные значения слов. Полисемия- многозначность слова. (чай, теплый, молния и проч.)

В тропах разрушается основное значение слова, обыкновенно за счет разрушения прямого значения в восприятие вступают его вторичные признаки. Тропы имеют свойство пробуждать эмоциональное отношение к теме.

Тропами на протяжении тысячи лет занимается риторика.

1.сравнение

сопоставление изображаемого предмета, или явления, с другим предметом по общему им обоим признаку.

всегда состоит из трех вещей:

1.предмет

2.образ

3. признак общий для них

Рука(1) холодная(3) как лед(2)

Может существовать сокращение сравнения, когда общий признак опускается.

Рука как лед

Иногда угадать общий признак непросто. Древние риторики советовали не соотносить далекие предметы.

Сравнение может быть образовано:

1.союзами: как, словно, будто, точно, подобно и т.п.

А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

(Пушкин, сказка о царе Салтане)

«Природа тешится шутя, как беззаботное дитя» (Лермонтов, Демон)

2. существительным в творительном падеже:

Под голубыми небесами

Великолепными коврами,

Блестя на солнце, снег лежит

(Пушкин)

3. сравнительной степенью прилагательного или наречия

… и легче тени

Татьяна прыг в другие сени…

(Пушкин)

4. фразеологизмом

похожи как две капли воды

Особый случай представляют собой распространенные сравнения- сравнения, указывающие на несколько общих признаков в сопоставляемых предметах. Образ получает самостоятельное значение, начинается сопоставление двух явлений по одному признаку, потом задействуются остальные. Таковы пресловутые гомеровские сравнения.

Все поднялись, покорились Атриду, владыке народов,

Все скиптроносцы ахеян; народы же реяли к сонму.

Словно как пчелы, из горных пещер вылетая роями,

Мчатся густые, всечасно за купою новая купа;

В образе гроздий они над цветами весенними вьются

……

Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы,

Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге,

(Иллиада)

Поэт развертывает их, как бы забывая и не заботясь о тех предметах, которые они должны изображать. Сравнение дает лишь повод, толчок для отвлечения в сторону от главного течения рассказа.

Такова же и излюбленная манера Гоголя. Напр., изображает он лай собак на дворе у Коробочки, и один из голосов этого оркестра вызывает распространенное сравнение:

«все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжей собачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе, тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть, порывается к верху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстух, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла».

Другой эпизод - картина бала:

“Чёрные фраки мелькали и носились врозь и кучами там и там, как носятся мухи на белом сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета... дети все глядят, собравшись вокруг”.

Метафора как бы демонстрирует тождество, сравнение-раздельность. Поэтому образ, привлекаемый для сравнения, легко развертывается в совершенно самостоятельную картину, связанную часто только в одном каком-нибудь признаке с тем предметом, который вызвал сравнение. Раздельность сходных предметов в сравнении особенно явственно сказывается в свойственной русской и сербской поэзии особой форме отрицательного сравнения. Например: «Не две тучи в небе сходилися, сходилися два удалые витязя». Ср. у Пушкина: «Не стая воронов слеталась На груду тлеющих костей, -- За Волгой ночью у огней Удалых шайка собиралась».

Сравнение может быть оформлено и как самостоятельное предложение, начинающееся с союза так:

Журчит во мраморе вода

И каплет хладными слезами,

Не умолкая никогда.

Так плачет мать во дни печали

О сыне, падшем на войне.

(Пушкин, Бахчисарайский фонтан)

Топосы - общие места в традиционной литературе. есть много сравнительных оборотов, которые постоянно встречаются. Привычность очень относительна, ибо все новое- хорошо забытое старое.

Сравнения не являются тропом в полном значении этого слова, т.к это не перенос значения, а совпадение его с прямым. Но от сравнения до тропа один шаг. Сравнение часто рассматривается как особая синтаксическая форма выражения метафоры, к861огда последняя соединяется с выражаемым ею предметом посредством грамматической связки «как», «будто», «словно», «точно» и т. п., при чем в русском языке эти союзы могут быть опущены, а подлежащее сравнение выражено творительным падежом. «Бегут ручьи моих стихов» (Блок) -- метафора, по «мои стихи бегут, как ручьи» или «мои стихи бегут ручьями» -- были бы сравнения.

2. метафора.

Аристотель писал о том, что слагать хорошие метафоры значит подмечать сходство.

Предмет, означаемый прямым значением слова, имеет какое-нибудь косвенное сходство с предметом переносного значения. Невольно задавая себе вопрос, почему именно этим словом обозначается данное понятие, мы быстро доискиваемся до этих вторичных признаков, играющих связующую роль. Своеобразие метафоры: она представляет собой сравнение, члены которого настолько слились, что первый член (то, что сравнивалось) вытеснен и полностью замещен вторым (то, с чем сравнивалось) например:

Пчела из кельи восковой

Летит за данью полевой.

(пушкин)

Келья-улей, дань - цветочный нектар. Психология сближения этих понятий ясна, важен отрицательный момент: отсутствие прямых связей между понятием кельи и улья и дани и цветочного нектара. Но в представлении кельи возникают вторичные признаки (теснота, затворническая жизнь), аналогичные признакам, сопутствующим представлению об улье. Также дань вызывает признаки собирания, присутствующие в процессе собирания пчелой нектара. первые члены замещены вторыми. Метафора, как и всякий троп, основана на том свойстве слова, что оно в своем значении опирается не только на существенные и общие качества предметов (явлений).

Метафору можно назвать сокращенным сравнением: в одном слове совмещены и предмет, и образ. Метафора определяется только в контексте, значение которого препятствует возникновению отчетливого представления в ряду первичного значения слова.

Субъективные ассоциации, возникающие при сосредоточении внимания на потенциальном значении метафорического слова, приводят к «реализации метафоры», т.е. к попытке осмыслить и примирить слова в их первичном значении. Такая реализация метафоры создает комический эффект. (представьте лебединую шею у девушки и жемчужину вместо рта ?)

Метафора есть не только явление поэтического стиля, но и общеязыковое. Множество слов в языке образованы метафорически или применяются метафорически, причем переносный смысл слова рано или поздно вытесняет смысл, слово понимается только в своем переносном значении, которое тем самым уже не сознается как переносное, так как первоначальный прямой его смысл уже потускнел или даже совсем утратился. Такого рода метафорическое происхождение вскрывается в отдельных, самостоятельных словах (коньки, окно, привязанность, пленительный, грозный, осоветь), но еще чаще в словосочетаниях (крылья мельницы, горный хребет, розовые мечты, висеть на волоске). Напротив, о метафоре, как явлении стиля, следует говорить в тех случаях, когда в слове или в сочетании слов сознается или ощущается и прямое, и переносное значение. Такие поэтические метафоры могут быть: во-первых, результатом нового словоупотребления, когда слову, применяющемуся в обычной речи в том или ином значении, придается новый для него, переносный смысл (напр., «И канет в темное жерло за годом год»; «..стан оправленный в магнит» -- Тютчев); во-вторых, результатом обновления, оживления потускневших метафор языка (напр., «Ты пьешь волшебный яд желаний»; «Змеи сердечной угрызенья» -- Пушкин).

Языковые метафоры не являются метафорами в стилистическом значении, ибо в них вторичное значение осознается как постоянное значение. Стилистические метафоры должны быть новы и неожиданны. Но метафоры часто повторяются. В поэзии имеются традиционные метафоры: глаза- звезды, зубы- жемчуга- эти метафоры находятся на пороге становления языковыми.

Подобные стертые метафоры могут быть подновлены. При подновлении метафоры прибегают к следующим приемам: стершееся слово заменяют однозначным синонимом. Достоевский: это только цветочки, а настоящие фрукты только впереди! (подновление пословицы) другое средство подновить метафору- развить ее, дополнить эпитетом или другими словами, связанными с ней по прямому значению. Голубчик- стершееся слово прдновляют эпитетом сизокрылый

Поэтическая метафора одноприродна с метафорой языковой и в то же время отличается от нее, в основном своей экспрессивностью, новизной. Холодное сердце(стертая)- снежное сердце(в употреблении блока). Поэтическая метафора редко ограничивается одним словом или словосочетанием. Обычно мы встречаем ряд образов, совокупность которых и дает метафоре эмоциональную или наглядную ощутимость. Такое соединение нескольких образов в одну метафорическую систему может быть разных видов, что зависит от взаимоотношения прямого и переносного смысла и от степени наглядности и эмоциональности метафоры. Нормальный вид такой развернутой метафоры представляет тот случай, когда связь между образами поддерживается как прямым, так и переносным смыслом (напр., «Мы пьем из чаши бытия с закрытыми глазами» -- Лермонтов; «Грустя, и плача, и смеясь, Звенят ручьи моих стихов» и т.д. все стихотворение -- Блок). Именно этот вид метафоры легко развивается в аллегорию.

В основном выделяются два типа метафор:

1. олицетворение- изображение неодушевленных предметов, при котором они наделяются свойствами живых существ.

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят -

Бегут и будят сонный брег,

Бегут, и блещут, и гласят...

Весенние воды Тютчев.

Часто олицетворяющие метафоры создают цепь. Такая метафора называется развернутой

Июль, таскающий в одеже

Пух одуванчиков, лопух,

Июль, домой сквозь окна вхожий,

Все громко говорящий вслух.

Пастенак. Июль.

Отождествление природы и человека называется антропоморфизмом.

2. овеществление- природные явления переносятся на человека, на явления душевной жизни.

Так беспомощно грудь холодела… (Ахматова)

Переносит на синоним души-грудь- физическое свойство

Практически любая часть речи может стать метафорой.

метафоры-прилагательные:

седой пень, свинцовая мысль, жемчужные глаза

Глаголы:

Сквозь волнистые туманы пробирается луна (пушкин)

30. Метонимия и синекдоха

Метонимия

Обычно определяется как вид тропа, в основе которого лежит ассоциация по смежности. Тогда как метафора основывается на сравнении или аналогии таких предметов мысли, которые реально между собой не связаны (так принято думать), независимы один от другого, метонимия основывается на реальной связи, на реальном отношении между предметами. Эти отношения, делающие два предмета мысли логически смежными друг другу, могут быть разных категорий.

1. вещь - материал

Фарфор и бронза на столе, духи в граненом хрустале…

2. содержимое - содержащее

Трещит затопленная печь…

3. носитель - свойство

смелость города берет…

4. создание - создатель

читал охотно Апулея…

5. орудие - его действие, причина - следствие, форма - содержание

театр рукоплещет…

Примеры языковой метонимии встречаются повсюду в повседневной речи: выпить стакан, поставить цветы в воду. Немало примеров и поэтической метонимии:

Сапожком - робким и кротким -

За плащом - лгущим и лгущим...

(Цветаева)

Так пел ее голос, летящий в купол,

И луч сиял на белом плече,

И каждый из мрака смотрел и слушал,

Как белое платье пело в луче.

Блок.

Я навел на нее лорнет и заметил, что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку (Лермонтов),

Если метафору иногда определяют как сжатое сравнение, то метонимию можно было бы определить как своего рода сжатое описание. «Театр рукоплескал» говорим мы вместо «публика, собравшаяся в театре, рукоплескала»; здесь «театр» есть сжатое описание слитного понятия, сосредоточенное на признаке, который существен для данного воззрения: места, объединяющего разнородную толпу лиц и потому определяющего ее как целое. Точно также метонимия «окончить университет»сжимает выражение «курс обучения в университете»; или -- другой пример: «Я три тарелки съел» (Крылов), где образ тарелки не мыслится нами раздельно от ухи, составляющей его содержание, но мыслится здесь лишь единое понятие «три тарелки ухи»; так и в летописном выражении: «унаследовать пот отца своего» мы имеем метонимию одним словом дающую сжатое описание трудов, сопряженных с унаследованной властью.

Синекдоха

Основана на отношениях количества: большее вместо меньшего или меньшее вместо большего. (часть заменяет целое, лат. pars pro toto). Жирмундский и Томашевский считали синекдоху частным случаем метонимии и предлагали не пользоваться этим термином.

Существует два варианта синекдохи:

1) использование единственного числа вместо множественного

- Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

(Лермонтов.)

И думал он:

Отсель грозить мы будем шведу.

Здесь будет город заложен

Назло надменному соседу

(Пушкин)

2) определенное большое число, вместо неопределенного множественного

Ослы! Сто раз вам повторять! (слова Фамусова)

Есть еще:

3) вместо целого называется часть, явственно представляющая в данной ситуации целое: «Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину?» (Н. Гоголь) - здесь совмещены значения «человек с бородой», «бородач» («мужик») и «борода»

Так, пушкинское «Все флаги в гости будут к нам» трактуется в одной статье и как синекдоха: флаги, вместо корабли, и как метонимия: флаги вместо «купцы разных государств». Очевидно, вся эта зыбкость и сбивчивость терминологии обусловливается тем, что исходят из попыток точно установить предмет, который стоит за данным выражением, что как раз и представляет почти всегда большие принципиальные трудности в силу самой природы словесного (в частности, поэтического) иносказания. В основе своей, однако, синекдохический процесс мысли существенно отличается от метонимического. Метонимия представляет собой как бы сжатое описание, состоящее в том, что из содержания мысли выделяется существенный для данного случая, для данного воззрения элемент. Синекдоха, напротив, выражает один из признаков предмета, именует часть предмета вместо его целого, причем называется часть, а целое лишь соподразумевается; мысль сосредоточивается на том из признаков предмета, на той из частей целого, которая или бросается в глаза, или почему либо важна, характерна, удобна для данного случая. Другими словами, мысль переносится с целого на часть его, и потому в синекдохе (как и в метафоре) легче, чем в метонимии, говорить о переносном смысле образа. Раздельность выражения и выражаемого, прямого и переносного смысла в ней выступает отчетливее, ибо в метонимии отношение предмета к его данному выражению есть, приблизительно, отношение содержания мысли к сжатому ее описанию, в синекдохе -- отношение целого к не только выделенной из него, но и обособленной, тем самым, его части. Эта часть может стоять в разных отношениях к целому. Простое количественное отношение дает наиболее бесспорные синекдохи типа единственного числа вместо множественного, о которых и не встречается разногласий у теоретиков. (Напр., у Гоголя: «все спит -- и человек, и зверь, и птица»). Но в другого порядка отношения могут вскрываться в синекдохе, не делая ее еще метонимией. Исходя из такого разграничения обоих явлений легче избежать колебаний. «Столько-то штыков», «Все флаги» и пр. окажутся тогда синекдохой, независимо от точки зрения на соподразумеваемый предмет, ибо что бы ни разуметь под флагами -- просто-ли корабли, купеческие ли корабли и пр. -- данное выражение указывает лишь один из признаков, одну из частей слитного содержания мысли, которое как целое соподразумевается. Другие примеры синекдохи: «очаг», «угол», «кров» в смысле дома («у родного очага», «в родном углу», «гостеприимный кров»), «носорог» (название животного по одной его части, бросающейся в глаза), «дожить до седых волос» вм. до старости, «до гробовой доски», «лето» в смысле года («сколько лет»), «хлеб да соль», «красненькая» (десятирублевка) и пр.

Метонимические выражения типичны для разговорной речи. Метонимия помогает экономить речевые усилия, слова. По мере повторения они могут дать начало новым значениям слова. Многие слова в их обычном значении имеют метонимическое происхождение. Немец (первоначально- немой, т.е не умеющий говорить по-русски, иностранец, затем только германец)

31. Эпитет, ирония, гипербола, литота, перифраз, эвфемизм

Троп - слово в измененном значении (непрямом, переносном). Тропы существуют как в языке (стертые тропы; напр., нос корабля), так и в литературе. Художественная литература стремится к использованию тропов оригинальных, понятных только в контексте.

Эпитет (от греч. «приложенный») - это называемый признак, сопутствующий какому-либо слову. Самый простой способ выделить признак предмета. К тропам может не относиться. Обыкновенно эпитет принимает форму определения. Но не всякое определение может быть названо эпитетом. Томашевский считает, что для каждого понятие существует:

1)объем понятия (все явления, предметы, данным понятием обобщаемые; дом, т.е. все дома),

2) содержание понятия (те признаки, которые отличают данный предмет от других; то, что отличает любое из данных сооружений от того, что уже не будет домом, - конура собаки).

Объем обратно пропорционален содержанию. Все это характерно для логического определения - то, что уменьшает объем понятия и расширяет его значение. Его задача - индивидуализировать понятие. Эпитет же стремится сохранить объем и содержание. Он ничего не прибавляет к содержанию, он лишь перегруппировывает признаки, выдвигая в поле сознания тот признак, который мог бы и не присутствовать. Эпитет придает эмоциональную окраску. Задача эпитета - выделить характерную черту, сосредоточить внимание на отдельном признаке, выдвинув его на первый план.

Виды эпитетов:

1.Усилительные (усиливающие). Напр., «тишина глубокая» - не просто характеристика тишины, но и усиление признака, содержащегося в понятии «тишина».

2. Украшающие. Встречаются частотно, близки к постоянным эпитетам. Цель - возвысить слово, придать им поэтический колорит. Напр., младая дева, державный орел.

3. Народно-поэтические (постоянные):

А) типические (серый волк, сырая земля),

Б) тавтологические (чудо чудное, цветики цветные),

В) идеализирующие (конь добрый, солнце красное).

4. Составные (белорумяны персты, лира сладкострунная)

Особый класс «гомеровских эпитетов» (э., являющиеся буквальными переводами греческих составных э.): лилейнораменная Гера, быстроногий Ахилл.

У каждого писателя есть свои излюбленные эпитеты. Напр., у Лермонтова: немой, роковой, хладный, мятежный.

Ирония

- в широком значении

Эстетическая категория, один из видов комического, сатирическое отношение к миру, граничащее с сарказмом.

- в узком значении

Слово, используемое в противоположном значении. Шутливый упрек, дружеское порицание.

Напр., умник в значении «глупый».

«Сие глубокое творенье» (о гадательной книге, «Евгений Онегин», гл. 5).

Гипербола (от греч. «избыток», «преувеличение») - преувеличение в целях художественной выразительности.

Но почто ж рекой катятся

Слезы из моих очей (Карамзин, «К Соловью»).

Изводишь,

единого слова ради,

тысячи тонн

словесной руды (Маяковский, «Разговор с фининспектором о поэзии»).

Литота - преуменьшение в целях художественной выразительности (обратная гипербола).

Напр., мальчик-с-пальчик.

«Редкая птица долетит до середины Днепра» (Гоголь). О Днепре - гипербола, о птице - литота.

Перифраз (от греч. «пересказ») - описательный оборот, замена слова иносказательным описательным выражением. Строится на определении предмета вместо прямого его называния.

Влажная стезя - море, Колумб российский - мореплаватель (Ломоносов). Перифразы характерны для эпохи классицизма, исчезают в период реализма.

Эвфемизм - вежливое выражение, смягчающее более грубое.

Напр., прекрасный двигатель - рука, зеркало души - глаз.

Своеобразный условный язык. Усыпальница живых и мертвых - библиотека.

32. Ритм и метр. Основные стихотворные размеры

Стихотворная речь обладает двумя отличительными признаками:

- дробится на сопоставимые между собой отрезки.

- обычно обладает внутренней мерой, т.е. ритмом. Исключение - верлибр.

Метр - общая схема звукового ритма стиха.

Ритм принимает значение только тогда, когда ритмические структуры повторяются. В разных языках задаётся разными способами.

Системы стихосложения:

метрическая.

силлабическая.

тоническая.

Метрическая система используется в языках, где гласные различаются по долготе: древнегреческий, латынь, арабский.

Долгие и краткие гласные чередуются, строки соизмеримы по времени произнесения. Вместо двух кратких слогов может быть один долгий - считается, что на его произнесение нужно то же самое время.

Мора - длина краткого слога. Длина долгого слога - 2 моры.

Все основные известные нам размеры (ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест) сложились в метрической системе.

Гексаметр - 6-стопный дактиль, схема каждой стопы -UU, но возможно и - - при замене кратких слогов долгим. Такая замена называется спондей.

«Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера» (Пушкин). «Крив был» - оба слога ударные, т.е. в метрической системе долгие.

Силлабическая система.

Используется в языках, где нет различия по долготе-краткости гласных или оно неважно. Есть фиксированное ударение, поэтому слова не могут различаться только долготой или ударением. Тогда возникает фразовое ударение.

Ритм задаётся повторением одинакового количества слогов в стихах.

Длинная строка обычно разбивается паузой - цезурой. Цезура постоянно повторяется в одном и том же месте.

В русской силлабике встречается только женская рифма, клаузула перед цезурой тоже всегда женская.

Тоническая система.

Используется в языках с подвижным ударением, где нет различия по долготе. В каждом стихе одинаковое количество ударных слогов (сильных ударений).

Для русского стихосложения сейчас характерна силлабо-тоническая система, которая упорядочивает и количество слогов, и ударения.

Примеры основных размеров:

Ямб.

«Высокой страсти не имея

Для звуков жизни не щадить,

Не мог он ямба от хорея,

Как мы ни бились, отличить». (Пушкин).

Хорей.

«Выхожу один я на дорогу» (Лермонтов).

Дактиль.

«В полном разгаре страда деревенская» (Некрасов).

Амфибрахий.

«Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдёт» (Некрасов).

Анапест.

«На морских берегах я сижу,

Не в пространное море гляжу». (Сумароков).

Ритмические нарушения.

Пиррихий - пропуск метрического ударения.

«Бранил Гомера, Феокрита».

U -м U -м U - U -м U

«Феокрита» - безударный «е», по схеме должен быть ударным.

Спондей - сверхсхемное ударение.

«Взят купно свет и дух татарам». (Ломоносов).

Uм -м U -м U -м U -м U

«швед» - по схеме безударный слог.

Хореямб - совмещение спондея и пиррихия.

«Нет, не черкешенка она».

Uм - U -м U - U -м

Факторы, определяющие ритм:

характер чередования сильных и слабых мест.

длина стиха.

словоразделы и цезура

характер клаузул и их комбинация.

расположение пиррихиев и спондеев.

Всё вышесказанное относится к классическому периоду русского стиха, т.е. примерно до конца XIX века. Постепенно классическая система расшатывается, исчезает строгое чередование ударных и безударных слогов. Например, у Ахматовой:

«Смуглый отрок бродил по аллеям,

У озёрных грустил берегов.

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов».

Появляются новые стихотворные размеры.

Дольник - 2-3-хсложный размер. Между сильными местами помещается 1 или 2 безударных слога, количество сильных мест в стихах одинаково.

В зависимости от количества стоп - трёхдольник и т.д.

«Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою» - четырёхдольник. (Блок).

Тактовик - между сильными местами помещается 1-3 безударных слога.

Акцентный стих - урегулировано только число ударений, безударных слогов между ударными обычно от 0 до 4. Возвращение к тонической системе.

«Но мы работаем, будто мы

делаем величайшую эпопею». (Маяковский).

Верлибр - свободный стих. Не имеет метра, от прозы отличается паузами.

Термины:

Сильное место стиха (икт) - слог, на который преимущественно падает ударение. -

Слабое место стиха (межиктовый интервал) - слог, на который, как правило, не падает ударение. U

Тогда определения стихотворных размеров даются следующим образом: ямб - двусложный размер со вторым сильным слогом и т.п.

Стопа - повторяющееся сочетание сильных и слабых мест.

Размер - количество мест в стопе.

Например, ямб - это метр, 4-хстопный ямб - размер, а конкретная реализация этого размера - ритм.

Клаузула - окончание стиха (не то же самое, что рифма).

По количеству слогов после последнего ударного различается мужская клаузула, женская, дактилическая и гипердактилическая (0, 1, 2 и 3 соответственно).

Словораздел - совпадение конца слова с концом стопы.

Цезура - словораздел, повторяющийся в нескольких строчках.

Фоника - раздел стиховедения, изучающий звучание стихов.

33. Рифма. Виды рифм

Рифма - созвучие последнего ударного слога и клаузул (в классической традиции).

Рифма соединяет строчки, заставляет выявлять и сопоставлять рифмующиеся слова. Могут рифмоваться не только концы строк, но и начала, начало с концом, может быть внутренняя рифма.

В русской традиции рифма возникает вместе с силлабикой. Сначала появляются грамматические женские рифмы - под влиянием польского языка, где ударение всегда падает на предпоследний слог. Только в XVIII в. возникают разнородные рифмы, т.е. не грамматические.

Точная рифма - случай, когда от ударного гласного до конца слова звуки полностью совпадают.

В XVIII-XIX вв. в основном используется точная рифма. Исключение: /ы/ может рифмоваться с /и/, /й/ в конце слова может опускаться.

Богатая рифма - совпадают не только все звуки после ударного гласного, но и некоторые звуки до него.

Бедная рифма - совпадают только звуки после ударного гласного.

Мужская рифма в открытом слоге обязательно должна быть богатой.

Тавтологическая рифма - формальное совпадение слов. Есть различие в семантике.

«Но что же делает супруга

Одна, в отсутствие супруга?» (Пушкин).

Составные рифмы - рифмуются сразу два слова, на их основе составляются каламбуры.

«Область рифм - моя стихия,

И легко пишу стихи я;

Без раздумья, без отсрочки

Я бегу к строке от строчки,

Даже к финским скалам бурым

Обращаясь с каламбуром». (Д.Минаев).

Рифма - один из видов звукового повтора. В стихотворной речи встречаются и другие повторы.

Ассонанс - повторы гласных звуков, в первую очередь ударных.

«О весна, без конца и без края» - повтор /а/.

Аллитерация - повторы согласных.

В некоторых системах стихосложения аллитерация объединяет стихотворение, без неё стихи не воспринимаются. Аллитерация и ассонанс могут служить для звукоподражания.

На основании звуковых повторов строится неточная рифма. Ассонанс - один из её видов. «Облако - около», «по лесу - озеру».

Диссонанс - такая рифма, в которой совпадают только согласные.

«Тающая - веющая», «солнца - сердца».

Неточные рифмы используются при стремлении к новаторству или к разговорности

34. Понятие художественный мир произведения

Понятие распространилось сравнительно недавно (40 лет).

В худ. произв. есть свое бытие , но это не бытие жизни. Реальность худ. произв. воспроизводима, реальность жизни - нет, это уменьшенная копия, повторение, модель.

Литературное произведение допускает такие вещи, которые в реальности не существуют. Любой художественный текст обладает определенной степенью условности. Каждый текст выбирает для себя определенную меру правдоподобия. Каждый автор ставит себе определенные границы.

Художественный мир (художественная реальность) многосоставны, их можно разложить на разных уровнях

Неплохие тезисы, то же самое, но чётче.

1) В художественном произведении есть свое бытие, но это не бытие жизни.

2) Бытие жизни неповторяемо, -- бытие художественного произведения бесконечно повторяемо при новом чтении.

3) Бытие жизни умирает во времени, бытие художественного произведения вновь оживает при чтении, независимо от ушедшего времени.

4) Бытие жизни всегда часть и включено в общий поток жизни, уносящий его, -- бытие художественного произведения замкнуто в себе, изолировано от меняющегося бытия жизни.

5) Бытие жизни совершается вне предопределений нашего разума, -- бытие художественного произведения всегда предопределено творцом.

6) Для бытия жизни не поставлена цель, -- художественное произведение создано всегда для определенной цели, оправдывающей его бытие.

7) Бытие жизни может быть непостигаемо разумом, но будет существовать, а бытие художественного произведения, не будучи постигаемо разумом, не существует.

В рамках художественного мира выделяют: пространство и время, пространство беспредметного мира, уровень действия, сюжета, событий, уровень персонажа или героя.

Они взаимосвязаны между собой.



35. Функции вещи в художественной литературе

Материальная культура как совокупность предметов, создаваемых человеком, входит в мир произведения. Однако для обозначения изображаемых в литературе предметов материальной культуры нет единого термина. Материальная культура вписана не только в интерьер, но и в пейзаж, и в портрет.

Изображение предметов материальной культуры в литературе эволюционирует, отражая изменения в отношениях человека и вещи в реальной жизни.

На заре цивилизации вещь - венец человеческого творения, свидетельство мудрости и мастерства. Сказители всегда были внимательны к белокаменным палатам, их убранству, ярким предметам, тканям и проч. Нередко запечатлен сам процесс создания вещи (Гермес выковывает Ахиллу доспехи в Илиаде)

отношение к предметам материальной культуры как достижению человеческого разума демонстрирует в особенности наглядно эпоха Просвещения. (Робинзон Крузо. Дефо. Ящик плотника с рабочими инструментами, найденный на потонувшем корабле, - счастье)

в литературе 19-20 веков наметились разные тенденции в изображении вещей. По-прежнему почитается человек-мастер, ценятся изготовленные умелыми руками предметы. (Лесков. Левша.) однако писатели чутко уловили и другую грань во взаимоотношениях между человеком и вещью: материальная ценность может заслонить человека, он оценивается обществом по тому, какими вещами обладает. Человек часто уподобляется вещи. (Островский. Бесприданница. в художественном мире Чехова нередко вещи символизируют пошлость и однообразие провинциального быта: Учитель словесности, Ионыч)

4. в 20 веке не одно творческое копье сломано в борьбе против вещизма - рабской зависимости людей от окружающих их вещей. Слабеет и утрачивается интимная связь человека и вещи, свойственная в особенности средневековью, где вещи часто имеют собственные имена (меч Дюрандаль, принадлежащий главному герою песни о Роланде). Вещей множество, но они стандартны, их почти не замечают. С развитием техники расширяется диапазон изображаемых в литературе вещей. Стали писать о заводах- гигантах, об адской карающей машине, о компьютерной системе, о роботах в человеческом обличье. Но одновременно все сильнее звучит тревога об оборотной стороне НТП. Крестьянский уклад очень пострадал от сплошной индустриализации страны. Вымирают, уничтожаются целые деревни (Распутин. Прощание с матерой), Есенин, Клюев, Белов, Астафьев. Все отражает реальные процессы, происходящие во взаимоотношениях человека с созданными его руками, но часто выходящими из-под контроля, вещами.

В литературном произведении вещь выступает как элемент условного, художественного мира. И в отличие от реальной действительности границы между вещами и человеком могут быть зыбкими. Русские народные сказки дают много примеров очеловечивания вещей. Эту традицию продолжает русская и зарубежная литература..

Условно можно выделить важнейшие функции вещей в литературе.

1. культурологическая

вещь может быть знаком изображаемой эпохи и среды. Особенно характерно это для романов-путешествий, где представлены различные миры: национальные, сословные, географические. Очень важна эта функция и в историческом романе- жанре, формирующемся в эпоху романтизма и стремящемся в своих описаниях наглядно представить историческое время и местный колорит.(В.Гюго Собор парижской богоматери.) Знаковую функцию вещи выполняют и в бытописательных произведениях. (Быт казачества в Вечерах на хуторе близ Диканьки, в Тихом доне) Вещь может служить знаком богатства\бедности.

2. характерологическая функция

в произведениях гоголя показана интимная связь вещей со своими владельцами, недаром Чичиков так подробно рассматривает жилища в мертвых душах. Вещи могут выстраиваться в последовательный ряд. Но охарактеризовать персонажа может и одна деталь (банка с надписью «кружовник», приготовленная Фенечкой в Отцах и детях) на фоне литературной традиции может стать значимым и отсутствие вещей.

вещи часто становятся знаками, символами переживаний человека (Блок. О доблестях, о подвигах…)

3. сюжетно-композиционная функция

особое место занимают вещи в детективной литературе, без деталей-улик этот жанр немыслим. Вещный мир произведения имеет свою композицию. С одной стороны детали выстраиваются в ряд, образуя в совокупности интерьер-пейзаж-портрет и т.д. (урбанистический пейзаж в Преступлении и наказании)

С другой стороны какая-то одна вещь, выделенная в произведении крупным планом, несет повышенную смысловую, идейную нагрузку, перерастая в символ. (Горе от ума: тюрлюлю, Ахматова алый цветок в петлице, шкаф в Вишневом саде.) вещи-символы выносятся в заглавие художественного произведения. (Гранатовый браслет) символизация вещей особенно свойственна лирике в силу ее тяготения к смысловой насыщенности слова.

Жанровые различия произведений сказываются на изображении вещей, актуализации тех или иных функций. Знаками того или иного уклада жизни вещи выступают в исторических романах и пьесах, бытописательных произведениях, в частности в физиологических очерках. Сюжетную функцию в основном эксплуатируют детективные жанры. Степень детализации зависит от авторского стиля. (Гоголь - любовь к деталям, Пушкин- не особо)

Подчеркивают своеобразие того или иного уклада жизни, быта различные лексические пласты языка, так называемый пассивный запас языка и слова, имеющие ограниченную сферу употребления: архаизмы, неологизмы и т.д применение подобной лексики- это и выразительный прием, и трудность для читателя. Иногда сами авторы снабжают тексты примечаниями (гоголь вечера на хуторе..) обычно помогают читателю понять текст комментаторы, редакторы и переводчики.

36. Пространство и время в художественной литературе

Любое литературное произведение так или иначе воспроизводит реальный мир - как материальный, так и идеальный. Естественными формами существования этого мира являются время и пространство. Однако мир произведения всегда в той или иной степени условен, и, конечно, условны также время и пространство.

Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, М.М. Бахтин предложил называть хронотопом. Хронотоп определяет художественное единство литературного произведения в его отношении к реальной действительности. Все временно-пространственные определения в искусстве и литературе неотделимы друг от друга и всегда эмоционально-ценностно окрашены. Абстрактное мышление может, конечно, мыслить время и пространство в их раздельности и отвлекаться от их эмоционально-ценностного момента. Но живое художественное созерцание (оно, разумеется, также полно мысли, но не абстрактной) ничего не разделяет и ни от чего не отвлекается. Оно схватывает хронотоп во всей его целостности и полноте.

По сравнению с другими искусствами литература наиболее свободно обращается со временем и пространством (конкуренцию ей может составить лишь кинематограф). «Невещественность образов» даёт литературе возможность мгновенно переходить из одного пространства и времени в другое. Например, могут изображаться события, происходящие одновременно в разных местах (например, у Гомера в «Одиссее» описываются путешествия главного героя и события в Итаке). Что касается временного переключения, то самая простая форма - воспоминание героя о прошлом (например, знаменитый «Сон Обломова»).

Ещё одним свойством литературных времени и пространства является их дискретность (т.е. прерывность). Так, литература может воспроизводить не весь временной поток, а выбирать из него наиболее существенные фрагменты, обозначая пропуски (например, вступление к поэме Пушкина «Медный всадник»: «На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел. <…> Прошло сто лет, и юный град … Из тьмы лесов, из топи блат Вознёся пышно, горделиво»). Дискретность пространства проявляется в том, что оно обычно не описывается подробно, а лишь обозначается с помощью отдельных деталей, наиболее значимых для автора (например, в «Грамматике любви» Бунин не описывает полностью зал в доме Хвощинского, а упоминает только большие его размеры, окна, выходящие на запад и на север, «топорную» мебель, «прекрасные горки» в простенках, сухих пчёл на полу, но главное - «божницу без стёкол», где стоял образ «в серебряной ризе» и на нём «венчальные свечи в бледно-зелёных бантах»). Когда мы узнаём о том, что венчальные свечи были куплены Хвощинским уже после смерти Луши, этот акцент становится понятным. Может иметь место и смена пространственных и временных координат одновременно (в романе Гончарова «Обрыв» перенесение действия из Петербурга в Малиновку, на Волгу делает ненужным описание дороги).

Характер условности времени и пространства в сильнейшей степени зависит от рода литературы. Максимальна условность в лирике, т.к. она отличается наибольшей экспрессией и ориентирована на внутренний мир лирического субъекта. Условность времени и пространства в драме связана с возможностями постановки (отсюда знаменитое правило 3-х единств). В эпосе фрагментарность времени и пространства, переходы из одного времени в другое, пространственные перемещения осуществляются легко и свободно благодаря фигуре повествователя - посредника между изображаемой жизнью и читателем (например, посредник может «приостанавливать» время при рассуждениях, описаниях - см. выше пример о зале в доме Хвощинского; конечно, описывая комнату, Бунин несколько «замедлил» течение времени).

По особенностям художественной условности время и пространство в литературе можно разделить на абстрактное (такое, которое можно понимать как «везде»/«всегда») и конкретное. Так, абстрактным является пространство Неаполя в «Господине из Сан-Франциско» (оно не имеет характерных черт, важных для повествования, и не осмысляется, а потому, несмотря на обилие топонимов, может быть понято как «везде»). Пространство конкретное активно влияет на суть изображаемого (например, в «Обрыве» Гончарова создан образ Малиновки, которая описана вплоть до мельчайших деталей, и последние, несомненно, не только влияют на происходящее, но и символизируют психологическое состояние героев: так, сам обрыв указывает на «падение» Веры, а до неё - бабушки, на горячечную страсть Райского к Вере и т.д.). С типом пространства обычно связаны и соответствующие свойства времени: конкретное пространство сочетается с конкретным временем (например, в «Горе от ума» Москва со своими реалиями не могла принадлежать ни к какому другому времени, кроме начала 19 в.) и наоборот. Формами конкретизации художественного времени выступают чаще всего «привязка» действия к историческим ориентирам, реалиям и обозначение циклического времени: время года, суток.

В литературе пространство и время не даны нам в чистом виде. О пространстве мы судим по заполняющим его предметам, а о времени - по происходящим в нём процессам. Для ан6ализа произведения важно хотя бы приблизительно определить заполненность, насыщенность пространства и времени, т.к. этот показатель часто характеризует стиль произведения. Например, у Гоголя пространство обычно максимально заполнено какими-то предметами (например, хрестоматийное описание интерьера в доме Собакевича). Интенсивность художественного времени выражается в его насыщенности событиями. Чрезвычайно насыщенно время у Сервантеса в «Дон Кихоте». Повышенная насыщенность художественного пространства, как правило, сочетается с пониженной интенсивностью времени и наоборот (ср. данные выше примеры: «Мёртвые души» и «Дон Кихот»).

Изображённое время и время изображения (т.е. реальное (сюжетное) и художественное время) редко совпадают. Обычно художественное время короче «реального» (см. приведённый выше пример об опущении описания дороги из Петербурга в Малиновку в гончаровском «Обрыве»), однако существует и важное исключение, связанное с изображением психологических процессов и субъективного времени персонажа. Переживания и мысли протекают быстрее, чем движется речевой поток, поэтому время изображения практически всегда длиннее времени субъективного (например, хрестоматийный эпизод из «Войны и мира» с князем Андреем Болконским, смотревшим на высокое, бесконечное небо и постигавшим тайны жизни). «Реальное время» может вообще быть равным нулю (например, при всякого рода пространных описаниях), такое время можно назвать бессобытийным. Событийное же время разделяется на фабульное (описывает происходящие события) и хроникально-бытовое (рисуется картина устойчивого бытия, повторяющихся действий и поступков (один из самых ярких примеров - описание быта Обломова в начале одноимённого романа Гончарова)). Соотношение бессобытийного, хроникально-бытового и событийного типов времени определяет темповую организацию художественного времени произведения, что обусловливает характер эстетического восприятия, формирует субъективное читательское время («Мёртвые души» создают впечатление медленного темпа, а «Преступлении и наказание» - быстрого, а потому читается роман Достоевского часто «на одном дыхании»).

Важное значение имеет завершённость и незавершённость художественного времени. Часто писатели создают в своих произведениях замкнутое время, имеющее абсолютное начало и конец, что до 19 в. считалось признаком художественности. Однако однообразные концовки (возвращение в отчий дом, свадьба или смерть) уже Пушкину показались скучными, поэтому с 19 в. с ними идёт борьба, но если в романе использовать другой конец довольно просто (как в уже много раз упоминавшемся «Обрыве»), то с драмой дело обстоит сложнее. Удалось «избавиться» от этих концов только Чехову («Вишнёвый сад»).

Историческое развитие пространственно-временной организации обнаруживает тенденцию к усложнению и индивидуализации. Но сложность, индивидуальное своеобразие художественного времени и пространства не исключает существования общих, типологических моделей - содержательных форм, которыми писатели пользуются как «готовыми». Таковы мотивы дома, дороги, лошади, перекрёстка, верха и низа, открытого пространства и т.п. Сюда же относятся и типы организации художественного времени: летописного, авантюрного, биографического и т.п. Именно для таких пространственно-временных типологических моделей М.М. Бахтин и ввёл термин хронотоп.

М.М. Бахтин выделяет, например, хронотоп встречи; в этом хронотопе преобладает временной оттенок, и он отличается высокой степенью эмоционально-ценностной интенсивности. Связанный с ним хронотоп дороги обладает более широким объемом, но несколько меньшей эмоционально-ценностной интенсивностью. Встречи в романе обычно происходят на «дороге». «Дорога» -- преимущественное место случайных встреч. На дороге («большой дороге») пересекаются в одной временной и пространственной точке пространственные и временные пути различных людей -- представителей всех сословий, состояний, вероисповеданий, национальностей, возрастов. Здесь могут случайно встретиться те, кто нормально разъединен социальной иерархией и пространственной далью, здесь могут возникнуть любые контрасты, столкнуться и переплестись различные судьбы. Здесь своеобразно сочетаются пространственные и временные ряды человеческих судеб и жизней, осложняясь и конкретизуясь социальными дистанциями, которые здесь преодолеваются. Это точка завязывания и место совершения событий. Здесь время как бы вливается в пространство и течет по нему (образуя дороги).

К концу XVIII века в Англии слагается и закрепляется в так называемом «готическом», или «черном», романе новая территория свершения романных событий -- «збмок» (впервые в этом значении у Горация Уолпола -- «Замок Отранто»). Замок насыщен временем, притом временем исторического прошлого. Замок -- место жизни исторических фигур прошлого, в нем отложились в зримой форме следы веков и поколений. Наконец, легенды и предания оживляют воспоминаниями прошедших событий все уголки замка и его окрестностей. Это создает специфическую сюжетность замка, развернутую в готических романах.

В романах Стендаля и Бальзака появляется существенно новая локальность свершения событий романа -- «гостиная-салон» (в широком смысле). Конечно, не у них впервые она появляется, но только у них она приобретает полноту своего значения как место пересечения пространственных и временных рядов романа. С точки зрения сюжетной и композиционной здесь происходят встречи (уже не имеющие прежнего специфически случайного характера встречи на «дороге» или в «чужом мире»), создаются завязки интриг, совершаются часто и развязки, здесь, наконец, что особенно важно, происходят диалоги, приобретающие исключительное значение в романе, раскрываются характеры, «идеи» и «страсти» героев (ср. салон Шерер в «Войне и мире» - А.С.).

В «Мадам Бовари» Флобера местом действия служит «провинциальный городок». Провинциальный мещанский городок с его затхлым бытом -- чрезвычайно распространенное место свершения романных событий в XIX веке. Этот городок имеет несколько разновидностей, в том числе и очень важную -- идиллическую (у регионалистов). Мы коснемся только флоберовской разновидности (созданной, правда, не Флобером). Такой городок -- место циклического бытового времени. Здесь нет событий, а есть только повторяющиеся «бывания». Время лишено здесь поступательного исторического хода, оно движется по узким кругам: круг дня, круг недели, месяца, круг всей жизни. День никогда не день, год не год, жизнь не жизнь. Изо дня в день повторяются те же бытовые действия, те же темы разговоров, те же слова и т.д. Это обыденно-житейское циклическое бытовое время. Оно знакомо нам в разных вариациях и по Гоголю, и по Тургеневу, по Щедрину, Чехову. Время здесь бессобытийно и потому кажется почти остановившимся. Здесь не происходят ни «встречи», ни «разлуки». Это густое, липкое, ползущее в пространстве время. Поэтому оно не может быть основным временем романа. Оно используется романистами как побочное время, переплетается с другими, не циклическими временными рядами или перебивается ими, часто оно служит контрастирующим фоном для событийных и энергических временных рядов.

Назовем здесь еще такой, проникнутый высокой эмоционально-ценностной интенсивностью, хронотоп, как порог; он может сочетаться и с мотивом встречи, но наиболее существенное его восполнение -- это хронотоп кризиса и жизненного перелома. В литературе хронотоп порога всегда метафоричен и символичен, иногда в открытой, но чаще в имплицитной форме. У Достоевского, например, порог и смежные с ним хронотопы лестницы, передней и коридора, а также и продолжающие их хронотопы улицы и площади являются главными местами действия в его произведениях, местами, где совершаются события кризисов, падений, воскресений, обновлений, прозрений, решений, определяющих всю жизнь человека (например, в «Преступлении и наказании» - А.С.). Время в этом хронотопе, в сущности, является мгновением, как бы не имеющим длительности и выпадающим из нормального течения биографического времени.

В отличие от Достоевского, в творчестве Л. Н. Толстого основной хронотоп -- биографическое время, протекающее во внутренних пространствах дворянских домов и усадеб. Разумеется, и в произведениях Толстого есть и кризисы, и падения, и обновления, и воскресения, но они не мгновенны и не выпадают из течения биографического времени, а крепко в него впаяны. Например, длительным и постепенным, вполне биографическим было обновление Пьера Безухова. Толстой не ценил мгновения, не стремился заполнить его чем-либо существенным и решающим, слово «вдруг» у него встречается редко и никогда не вводит какое-либо значительное событие.

В характере хронотопов М.М. Бахтин видел воплощение различных ценностных систем, а также типов мышления о мире. Так, с древних времён в литературе отражались две основные концепции времени: циклическая и линейная. Первая была более ранней и опиралась на естественные циклические процессы в природе. Такая циклическая концепция отражена, например, в русском фольклоре. Христианство средних веков имело свою временную концепцию: линейно-финалистическую. Она опиралась на движение во времени человеческого существования от рождения до смерти, смерть же рассматривалась как итог, переход к некоторому устойчивому существованию: к спасению или погибели. Начиная с эпохи Возрождения, в культуре преобладает линейная концепция времени, связанная с понятием прогресса. Также в литературе периодически возникают произведения, отражающие атемпоральную концепцию времени. Это различного рода пасторали, идиллии, утопии и т.д. Мир в этих произведениях не нуждается в изменениях, а следовательно, и во времени (надуманность, неправдоподобие такого течения времени показывает в своей антиутопии «Мы» Е. Замятин). На культуру и литературу 20 в. существенное влияние оказали естественнонаучные концепции времени и пространства, связанные с теорией относительности. Наиболее плодотворно освоила новые представления о времени и пространстве научная фантастика, которая в это время входит в сферу «высокой» литературы, ставя глубокие философские и нравственные проблемы (например, «Трудно быть богом» Стругацких).



37. Понятие «мотив». Виды мотивов