Стихотворения на смерть Пушкина: рождение мифа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Стихотворения на смерть Пушкина: рождение мифа

Смерть Пушкина в 1837 году стала вехой в культурной жизни русского общества XIX века. На это трагическое событие откликнулись в стихах многие поэты. Возникла традиция стихов на смерть Пушкина. Имеет смысл говорить о формировании в них не только образа поэта, но и специфического мифа о Пушкине. Он начал формироваться еще при жизни Александра Сергеевича, во многом из-за того, что мысли о предназначении поэта и поэзии занимали значительное место в его собственном творчестве. Развивался пушкинский миф и в прижизненной критике, и в откликах других поэтов. пушкин стих поэтический творчество

Вообще традиция стихотворений «In memoriam» восходит, по мнению некоторых исследователей См., например: Ахапкин Д. Цикл "Надгробие" Марины Цветаевой в русском поэтическом контексте // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-11 октября 1998 года): Сборник докладов. М., 1999. С.255-263; Левинтон Г. Смерть поэта: Иосиф Бродский // Иосиф Бродский: Творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 190-215.., к стихотворению Державина «На смерть князя Мещерского». В каком-то смысле кончина князя является для Державина поводом для размышлений о самой смерти и ее сущности. Хронологически это родоначальник жанра в русской поэзии.

Однако стихи на смерть Пушкина имеют то отличие, что адресат, к которому они обращены, - Поэт. Традиция стихов на смерть Поэта подразумевает некоторые специфические особенности жанра, требующие более подробного рассмотрения.

Иосиф Бродский, например, в своей статье «Об одном стихотворении» подчеркивает, что в стихотворениях «На смерть поэта» неизбежен элемент автопортрета. Он утверждает, что жалость к собратьям по перу и ощущение одиночества в связи с утратой заставляет поэтов создавать произведения больше о себе, чем о тех, кому они посвящены. По мнению Бродского, исключение из ряда «оплакивающих себя» поэтов составляет только Вяземский со стихотворением «На память» 1837 года. Бродский И. Об одном стихотворении// Бродский о Цветаевой: интервью, эссе. М.: «Независимая газета», 1997. С 79.

Многие исследования посвящены канону стихотворений «На смерть поэта». Основными и наиболее распространенными чертами канона признаются:

1) частое обращение к адресату с использованием личного местоимения второго лица единственного числа;

2) использование императивов в обращении к адресату, обращение к умершему напрямую;

3) двухчастность стихотворного произведения, которая может быть как только смысловой (когда стихотворение отчетливо делится на две части, но графически это никак не отражено), так и зрительно-слуховой (когда вместе с новой темой начинается новая цепь рифм).

Также в стихотворениях этого типа присутствует ряд общих тем, самой распространенной из которых, вероятно, является тема голоса, пения и отождествления поэта-адресата с «певцом». Достаточно часто встречается ситуация вытеснения адресата автором, то есть стихотворение оказывается посвященным не столько самому погибшему поэту, сколько рассуждениям автора о его смерти и о феномене смерти как таковом.

Основной же чертой канона, по нашему мнению, можно назвать связь этих текстов с поэтикой эпохи романтизма.

Однако к моменту смерти Пушкина канон, о котором говорят исследователи поэзии XX века См., например, указанные статьи Ахапкина Д. и Левинтона Г. См. также: Ахапкин Д. Н. Стихотворения In memoriam в художественной системе И.Бродского // Культура: Соблазны понимания: Материалы научно-теоретического семинара (24-27 марта 1999 г.). Петрозаводск, 1999. Ч.2 С.123-133. , еще не сложился. В XIX веке никакая другая смерть поэта не могла сравниться со смертью Пушкина по масштабу отклика. Поэтому можно говорить, что смерть Пушкина послужила не только импульсом к созданию стихотворений о самом Пушкине, но и толчком к сложению того самого канона, о котором говорят позднейшие исследователи.

В качестве объекта анализа нами выбраны следующие стихотворения: «Тени Пушкина» В.Кюхельбекера, «Из альбома, подаренного гр. Ростопчиной» В.Жуковского, «На память» П.Вяземского, «Лес» А.Кольцова, «Смерть поэта» М.Лермонтова и «29 января 1837» Ф.Тютчева. Эти стихотворения были написаны либо сразу же после смерти Пушкина (как стихотворение Лермонтова), либо спустя немного времени. Так или иначе, все они появились в 1837 году. Это позволяет проследить восприятие Пушкина и его трагической кончины современниками.

В стихотворении Вильгельма Кюхельбекера присутствуют многие черты, впоследствии ставшие каноническими. Здесь адресат практически полностью вытесняется автором. Кюхельбекер обращается к собрату по перу с призывом («Гордись!»). Он разговаривает с умершим однокашником, скорбит о том, что «волшебные песнопения» Пушкина больше не зазвучат. Кюхельбекер, однако, пишет элегию на смерть того самого поэта, именно Пушкина. Поскольку ему были известны обстоятельства гибели великого поэта, он вспоминает о них. Упоминает он также зависть и клевету, которые «марали» «черты» поэта, пока он был жив, что вполне соответствует действительности. Кюхельбекер не обходит вниманием уникальность и грандиозность таланта Пушкина («Никто тебе не равен»). Лицейский друг вознесся не только над «сверстниками», то есть современниками, но «не смеркнет во мгле веков» и останется в памяти поколений, превзойдя Державина, перед которым сам в юности благоговел.

Стихотворение Василия Жуковского выделяется среди остальных тем, что написано гекзаметром и без рифм. С некоторым допущением можно утверждать, что Жуковский говорит не столько о смерти конкретного человека, сколько о том, что ждет любого за последней чертой. Жуковский подразумевает, что умершему Пушкину, как одному из величайших поэтов, доступно некое высшее знание, неподвластное живым:

«Какою-то мыслью, глубокой, высокою мыслью

Было объято оно; мнилося мне, что ему

В этот миг предстояло как будто какое виденье;

Что-то сбывалось над ним, и спросить мне хотелось: что видишь».

Также здесь присутствует намек на разговор с погибшим товарищем («Спросить мне хотелось…»). Это очень личное стихотворение,- в частности, автор отмечает: «Было лицо мне его так знакомо…». Точного портретного описания Пушкина Жуковский здесь не дает, но этого вполне достаточно для понимания тесных связей поэта погибшего и поэта живого. Пушкин одновременно присутствует здесь и там (его дух пребывает где-то за гранью, но то, что видит дух, отражается на лице). В миф о Пушкине это стихотворение добавляет мысль о том, что умершему поэту представляется нечто, превосходящее разумение обыкновенного человека.

Стихотворение Петра Вяземского «На память» написано в несколько ином ключе. Здесь основной мотив - не личная утрата, а трагедия общественная. Смерть Пушкина представляется Вяземскому единственным стоящим упоминания событием в России. Пушкин - символ и воплощение России. Память о нем есть ключевой момент самосознания русской культуры. Подобное осмысление трагедии дает Вяземскому возможность рассуждать о судьбе страны, у которой больше нет поэта, достойного вселенской славы. Вяземский считает Пушкина единственной гордостью России. Мотив неизмеримости его таланта стал одним из основных в структуре формирующегося и утверждающегося мифа.

Наряду с этим в стихотворении Вяземского присутствуют: смысловая двухчастность (деление на рассуждение о «тоске по родине» и собственно оплакивание Пушкина), мотив голоса, пения («Песни лучшие поэзии родной / Внезапно замерли на лире онемелой»), наконец, пафос эпохи романтизма. Это стихотворение замечательно тем, что внесло в миф о Пушкине вселенскую, всемирную ноту.

Стихотворение Алексея Кольцова «Лес», пожалуй, самое необычное среди анализируемых данном реферате произведений на смерть Пушкина. Это поэтическое иносказание в фольклорном духе. Хотя это стихотворение достаточно мало связано с реальностью, в нем есть некоторые мотивы, общие для стихотворений на смерть Пушкина. Поэтическое иносказание дает возможность автору размышлять не только о судьбе «богатыря», но и о причинах его смерти. Для автора очевидно, что погубить могучего «силача» можно было не в честном бою, а только исподтишка:

«Знать, во время сна

К безоружному

Силы вражие

Понахлынули».

Мотив бесчестья, подлости, коварства врагов - ключевой для стихотворений на смерть Пушкина. Также в стихотворении А.Кольцова присутствуют мотивы масштабности, грандиозности, знаменующих поэтическую мощь Пушкина. Вместе с тем в стихотворении появляется мотив одиночества поэта, неотчетливо, но все-таки появляется. Как и в стихотворении Кюхельбекера - фраза о том, что «никто» ему «не равен» подразумевает одиночество Пушкина на достигнутой им вершине. Хотя авторы здесь делают акцент не на одиночестве, а скорее на неповторимости поэта, его единственности, в чем их поддерживает и Вяземский.

Самое, вероятно, значимое стихотворение на смерть Пушкина - стихотворение Михаила Лермонтова «На смерть поэта». Оно было написано раньше всех других, и темы, встречавшиеся в этом стихотворении, были использованы в дальнейшем и Тютчевым, и Кюхельбекером. В стихотворении Лермонтова вопрос чести встает так остро, как он не вставал больше ни у какого другого поэта из анализируемых нами. Собственно, честь и защита чести поставлены здесь во главу угла. Соответственно, враги покойного поэта осуждаются здесь с наибольшим пафосом и страстью именно в связи с проблемой чести.

Здесь же наиболее бескомпромиссно появляется социальная тема: убийца поэта не просто убийца, а тот, кто

«подобный сотням беглецов,

На ловлю счастья и чинов

Заброшен к нам по воле рока».

Неназванный Дантес предстает не только убийцей поэта, но и оскорбителем национального духа, который воплощал в себе Пушкин («Не мог щадить он нашей славы!»). В этом стихотворение Лермонтова перекликается со стихотворением Вяземского, где Пушкин тоже - олицетворение национальной славы.

Также в стихотворении Лермонтова отчетливо выражен мотив праздной толпы, погубившей свободную душу поэта. Он отразился и у Кюхельбекера («Визги желтой клеветы / Глупцов, которые марали, / Как был ты жив, твои черты…»). У Лермонтова одиночество поэта возникает не намеком, а впрямую («Один, как прежде»). Это - воспроизведение элементов мифа о поэте-романтике. См. об этом: Кормилов С.И. Поэзия М.Ю. Лермонтова. - Москва 2000. С. 46-51.

Стихотворение Лермонтова можно рассматривать как наиболее полное отображение мифа о Пушкине, вобравшее практически все, что можно было сказать о поэте в то время. Видимо, поэтому здесь впервые встречаются многие мотивы, повторяющиеся впоследствии. Здесь автор вытесняет адресата практически полностью; стихотворение ни в коей мере не элегическое, Пушкин здесь - скорее повод выразить свой протест против «светской черни», душащей свободу, против беспечности и равнодушия, обернувшихся жестокостью. Лермонтов воспринимает убийство Пушкина как общенациональную утрату, как злодеяние, которое должно поколебать небесный престол и вызвать гнев Божий на головы негодяев. Кстати, именно у Лермонтова появляется тема праведности, святости поэта, божественности его дара. Впоследствии она отзовется и у Кюхельбекера («В час святой печали»), и у Жуковского, и у Вяземского («Вещал глагол богов…»), и у Тютчева («Сей божественный фиал», «Велик и свят был жребий твой,/Ты был богов орган живой»). Лермонтов также впрямую называет поэта певцом («Приют певца угрюм и тесен»).

Стихотворение Лермонтова интересно также и тем, что делится на две части не только по смыслу, но и по форме и по хронологии. В самом деле, последние 16 строк стихотворения не только отделены от основного текста сменившейся темой и сменившейся рифмой, они еще были дописаны позже (двухчастность - очевидная или смысловая - стала одной из черт стихотворений «На смерть…», отразилась и у Тютчева, и у Кюхельбекера, и у Вяземского). Вероятно, популярность стихотворения Лермонтова способствовала тому, что свойственные ему черты получили широкое распространение и стали главными чертами последующего канона.

Последнее стихотворение, которое будет проанализировано в данной работе, - стихотворение Федора Тютчева «29 января 1837». В этом стихотворении достаточно ясно видны переклички со стихотворением Лермонтова - на уровне тем и слов. Тютчев использует и мотив чести («Жажду чести утолил»), и мотив огромного горя, постигшего всю страну («Осененный опочил / Хоругвью горести народной»).

В стихотворении Тютчева поэт - посланец небес, глашатай небесной воли («Богов орган живой»). Здесь впервые появляется тема сопряжения смертности и бессмертия. Хотя поэт - посланец богов, - «но с кровью в жилах». Правда, эта тема в пределах данного стихотворения не получает развития. Тютчев отмечает также и неповторимость ушедшего поэта, единственность его («Тебя ж, как первую любовь,/России сердце не забудет!»). Здесь, кстати, присутствует очень важное сравнение: «первая любовь» - то есть Пушкин не только единственный, но первый. Поэтому и память о нем - особого рода.

Тютчев соблюдает канон достаточно строго. Он обращается к адресату на «ты», правда, этот адресат - не сам Пушкин, а «тень поэта». Также автор выдерживает смысловую двухчастность стихотворения, написанного в романтическом духе.

На основании разобранных стихотворений можно сделать следующие выводы:

1) смерть Пушкина спровоцировала взрыв поэтического творчества его современников, которые во многом формировали те особенности данного жанра, которые в дальнейшем были описаны как канонические;

2) стихотворения на смерть Пушкина привнесли в традицию стихотворений «На смерть…» множество новых черт, связанных именно с гибелью Пушкина и формирующих миф о нем.

Вкратце миф этот - на выбранном материале - выглядит следующим образом:

1) смерть Пушкина была национальной трагедией, огромного масштаба и размаха (об этом пишет Вяземский «Одною думою, одним событьем полный,/Когда на чуждый брег вас переносят волны/И звуки родины должны в последний раз/Печально врезаться и отозваться в вас,/На память и завет о прошлом в мире новом/Я вас напутствую единым скорбным словом…») и Лермонтов «Не мог щадить он нашей славы»). Более того, эта утрата стала горестным событием не только для осознающих происходящее поэтов, но и для всего народа (у Тютчева «Осененный опочил/Хоругвью горести народной»).

2) Пушкин был не только лучшим поэтом своего времени, его имя должно остаться в веках («Не смеркнешь ты во мгле веков», «Никто тебе не равен»). Талант его был несравненным по своей силе (все стихотворение Кольцова «Лес» пронизано упоминаниями о «богатырстве»), и в этом смысле Пушкин был единственным и неповторимым поэтом (Тютчев сравнивает Пушкина с «первой любовью», которую не повторить и не вернуть сердцу России).

3) В мифе о Пушкине один из самых заметных мотивов - мотив чести и - в связи с ним - актуализация мотивов клеветы, зависти, низости. Этой чертой мы обязаны в основном Лермонтову, который заостряет внимание именно на этой проблеме (в начальной строфе своего знаменитого стихотворения Лермонтов называет Пушкина «невольником чести», а враги поэта названы «ничтожными клеветниками»). Впоследствии у Кюхельбекера возникает тема зависти и «желтой клеветы глупцов»; Тютчев упоминает «людское суесловье», напрасную молву, наперекор которой творил поэт. В стихотворении Кольцова тоже есть мотив подлости - в иносказательном варианте (Знать, во время сна/К безоружному…»)

4) В стихах, формирующих миф о Пушкине, довольно значительное место занимает мысль о его одиночестве - тоже несомненная заслуга Лермонтова. Его известнейшее «Один, как прежде…» дает начало этой теме. Также у Лермонтова появляется мотив противостояния поэта черни, толпе, бездушному светскому обществу (предыдущая строка, «Восстал он против мнений света»).

5) Пушкин воспринимается как «дитя небес». Высшие сферы принимают активное участие в его жизни. Сам он - собеседник богов, их голос. Это отмечает и Вяземский (говоря, что он «Вещал глагол богов»), и Кюхельбекер («в час святой печали», печали о смерти Пушкина, следует преисполниться священного трепета и никоим образом не оскорблять память погибшего поэта). Тютчев и Лермонтов уделяют этой теме достаточно много внимания. Тютчев называет Пушкина «божественным фиалом» и утверждает, что высшая правда на стороне Пушкина (его убийца «навек» «высшею рукою в цареубийцы заклеймен»). Жребий поэта был «велик и свят», он был «богов орган живой». Лермонтов говорит о божественном во второй части стихотворения, дописанной позже. Он утверждает неотвратимость и грозную справедливость «Божьего суда» и неизбежность ужасной расплаты за пролитие «праведной» крови Пушкина.

6) Наконец, идея бессмертия поэта выходит на первый план. Залогом бессмертия поэта служит его творчество.

Образ поэта на основании этого мифа выглядит так: поэт одинок, не признан толпой и затравлен ею; его жизнь и творчество напрямую связаны с небесным промыслом (эти особенности мифа о Пушкине являются общими с предшествующей традицией романтизма и с мифом о романтическом поэте). Остальные черты стихотворений этого цикла основаны на событиях жизни Пушкина, поэтому считаться обязательными для последующей традиции не могут.

Однако не стоит забывать, что миф о Пушкине формировался не только в связи с его гибелью, но и на протяжении его жизни. См. об этом: Вересаев В.В. Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников. М., 1984; Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 т. Изд. 3 доп. СПб.: Академический проект. 1998; Иезуитова Р. В. Эволюция образа Пушкина в русской поэзии XIX века // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом), Ин-т театра, музыки и кинематографии. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1967. Т. 5. Пушкин и русская культура. - С. 113-139. В 1815-1820 годах многие его друзья посвящали ему послания с предсказаниями его дальнейшей судьбы. Основные идеи этих стихотворений стали чертами мифа о Пушкине после его смерти.

Например, в стихотворении Ф. Глинки «К Пушкину» 1819 г. уже есть идея бессмертия творчества при обязательной смертности самого поэта На другом материале об этом же речь идет в следующей работе: Левинтон Г. Смерть поэта: Иосиф Бродский // Иосиф Бродский: Творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 190-215.:

«Судьбы и времени седого

Не бойся, молодой певец!

Следы исчезнут поколений,

Но жив талант, бессмертен гений!»

Также в этом стихотворении присутствует тема участия богов в судьбе поэта.

Другое стихотворение того же периода - стихотворение Антона Дельвига «К А.С. Пушкину». Дельвиг прямо говорит, что «рок певцов - бессмертье, не забвенье». Зависть присутствует в этом стихотворении как нечто, не достойное внимания поэта («Что зависть перед ним, ползущая змеею,/Когда с богами он пирует в небесах!»). Точно такими же зависть и мелочность предстают в стихотворении Кюхельбекера «К Пушкину» 1818 года («Что ему низких рабов,/Мелких, ничтожных судей, одного на другого похожих,-/Что ему их приговор?»). Таким образом, становится ясно, что в кругу Пушкина доля поэта всегда воспринималась как дар божества, но сам поэт всегда, по их представлениям, был окружен завистниками и клеветниками.

Самое удивительное - то, что образ поэта в стихотворениях на смерть Пушкина вполне соответствует образу поэта, создаваемому в его собственных произведениях («Поэт», «Поэту», «Поэт и толпа»). В самом деле, в каждом из названных стихотворений Пушкина есть основные черты позднейшего мифа о Пушкине. В каждом из этих стихотворений поэт противопоставляется толпе («Тоскует он в забавах мира,/Людской чуждается молвы», «Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,/Но ты останься тверд, спокоен и угрюм»). В каждом поэт - посланник небес и собеседник богов («Но лишь божественный глагол/До слуха чуткого коснется…», «И в детской резвости колеблет твой треножник», «Мы рождены для вдохновенья,/Для звуков сладких и молитв»). Тема одиночества поэта тоже фигурирует в стихах Пушкина («Ты царь; живи один», «Бежит он, дикий и суровый,/И звуков, и смятенья полн, /На берега пустынных волн…»). Одна из главных черт Поэта в творчестве Пушкина - бессмертие, ярче всего проявляющаяся в стихотворении «Памятник»: «Весь я не умру: душа в заветной лире/Мой прах переживет и тленья убежит…». После смерти Пушкина этот штрих тоже стал обязательным в характеристике погибшего поэта.

Вероятно, можно с большой долей уверенности заключить, что сознательно или бессознательно, но поэты-современники Пушкина воспользовались материалом его собственных стихотворений, создавая образ погибшего поэта. Основные черты, выявленные Пушкиным в его видении Поэта, распространились благодаря поэтам, писавшим стихи на смерть Пушкина. Теперь эти черты - одиночество, неприятие чернью, близость к богам - стали характеристиками Пушкина. Более того: сами обстоятельства жизни и смерти поэта стали чертами последующего канона. Именно после смерти Пушкина и всплеска поминальных стихотворений жизнь настоящего поэта стала восприниматься как обязательно короткая и трагически окончившаяся. Смерть Пушкина - величайшего русского поэта - спровоцировала переосмысление всей его жизни и стала основой мифа о Настоящем Поэте.

Размещено на Allbest.ru