Размещено на http://www.allbest.ru/

Хозяйственный и общественный строй древних греков по данным гомеровских поэм

План

Поэмы «Илиада» и «Одиссея» как исторический источник. Гомеровский вопрос

Экономический строй и основные занятия древних греков

2.1 Сельское хозяйство (земледелие, садоводство, скотоводство и др.)

2.2 Ремесла

2.3 Торговля и обмен

Социальные отношения в гомеровском обществе. Рабство

Политическая организация греческого общества гомеровского времени

4.1 Басилевс

4.2 Совет старейшин

4.3 Народное собрание

1. Поэмы «Илиада» и «Одиссея» как исторический источник. Гомеровский вопрос

Период XI-IX вв. до н.э. в истории древней Греции традиционно носит название «гомеровского», так как основными источниками для этой эпохи являются эпические поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» -- первые дошедшие до нас литературные памятники античности. Другие источники, прежде всего археологические, чрезвычайно скудны, поэтому те исследователи, которые отрицают возможность использования гомеровских поэм как исторического источника, называют эту эпоху «Темными веками». Применительно к этому периоду в науке все чаще употребляется также термин «предполисный период», акцентирующий внимание на условиях, которые привели к формированию главного феномена вновь нарождающейся цивилизации -- полиса.

Признание ценности гомеровских поэм как исторического источника во многом зависит от решения так называемого гомеровского вопроса (вопроса об авторстве, литературной форме, времени создания поэм и т.д.), который хотя и возник еще в античное время, до сих вызывает споры. Теперь выделяются три основных направления в его решении: 1) теория индивидуального творчества, признающая единство поэм и наличие у них одного автора (сторонников такого подхода называют унитариями); 2) теория народного творчества, отрицающая это единство и считающая поэмы собранием народных песен (приверженцев этой точки зрения именуют аналитиками); 3) компромиссные, синтетические теории, пытающиеся объединить элементы как первого, так и второго направления.

При работе над этой темой необходимо прежде всего обратить внимание на то, что своеобразие «Илиады» и «Одиссеи» как исторического источника заключается не только в мифологическом сюжете, но и в многослойности поэм, вобравших в себя реалии различных эпох. Сюжет поэм, как и отдельные описания (например, огромных башнеподобных щитов), относятся к микенской эпохе. Большинство же исторических реалий, отраженных в поэмах, -- экономическое развитие, социальные и политические отношения, -- относятся, по-видимому, ко времени жизни эпического поэта (рубеж IX-VIII вв. до н.э.), на основании этих свидетельств и строится картина общественной жизни в послемикенское время, когда после крушения «дворцовой» цивилизации наступила полоса временного исторического регресса и на первый план выступили небольшие сельские общины с их вождями-басилевсами.

2. Экономический строй и основные занятия древних греков

2.1 Сельское хозяйство

Наиболее полная картина повседневного сельского быта предстает из содержащегося в «Илиаде» описания изображений на щите Ахилла, который был выкован богом Гефестом. Прежде всего это земледельческие занятия -- пахота и уборка урожая. Кроме того, в этом отрывке мы находим данные о получивших широкое распространение виноградарстве и садоводстве, а также о скотоводстве. Во втором отрывке из «Илиады» перечисляются награды участникам состязаний, устроенных Ахиллом во время тризны при погребении Патрокла. Примечателен тот факт, что ценность этих призов исчисляется быками, что подчеркивает значение скотоводства в хозяйственной жизни древних греков. В третьем отрывке -- из «Одиссеи» -- описан прекрасный сад правителя страны феаков Алкиноя.

«Илиада»

(XVIII, 541-584)

Сделал на нем и широкое поле, тучную пашню.

Рыхлый, три раза распаханный пар; на нем землепашцы

Гонят яремных волов, и назад и вперед обращаясь;

И всегда, как обратно к концу приближаются нивы,

Каждому в руки им кубок вина, веселящего сердце,

Муж подает; и они, по своим полосам обращаясь,

Вновь поспешают дойти до конца глубобраздного пара.

Нива, хотя и златая, чернеется сзади орющих,

Вспаханной ниве подобясь: такое он чудо представил.

Далее выделал поле с высокими нивами; жатву

Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.

Здесь полосой беспрерывною падают горстни густые;

Там перевязчики их в снопы перевязлами вяжут.

Три перевязчика ходят за жнущими; сзади их дети,

Горстая быстро колосья, один за другими в охапах

Вяжущим их падают. Властелин между ними, безмолвно,

С палицей в длани, стоит на бразде и душой веселится.

Вестники одаль, под тению дуба, трапезу готовят;

В жертву заклавши вола, вкруг него суетятся; а жены

Белую сеют муку для сладостной вечери жнущим.

Сделал на нем отягченный гроздием сад виноградный,

Весь золотой, лишь одни виноградные кисти чернелись;

И стоял он на сребряных, рядом вонзенных подпорах.

Около саду и ров темно-синий и белую стену

Вывел из олова; к саду одна пролегала тропина,

Коей носильщики ходят, когда виноград собирают.

Там и девицы, и юноши, с детской веселостью сердца,

Сладостный плод носили в прекрасных плетеных корзинах.

В круге их отрок прекрасный по звонкорокочущей лире

Сладко бряцал, припевая прекрасно под льняные струны

Голосом тонким; они же вокруг его пляшучи стройно,

С пеньем, и с криком, и с топотом ног хороводом несутся.

Там же и стадо представил волов, воздымающих роги:

Их он из злата одних, а других из олова сделал.

С ревом волы из оград вырываяся, мчатся на паству,

К шумной реке, к камышу густому по влажному брегу.

Следом за стадом и пастыри идут, четыре, златые,

И за ними следуют девять псов быстроногих.

Два густогривые льва на передних волов нападают,

Тяжко мычащего ловят быка; и ужасно ревет он,

Львами влекомый; и псы на защиту и юноши мчатся;

Львы повалили его и, сорвавши огромную кожу,

Черную кровь и утробу глотают; напрасно трудятся

Пастыри львов испугать, быстроногих псов подстрекая.

(XXIII, 702-705)

Мздой победителю вынес огонный треножник, огромный,

Медный, - в двенадцать волов оценили его аргивяне;

Мздой побежденному он рукодельницу юную вывел,

Пленную деву, -- в четыре вола и ее оценили.

«Одиссея»

(VII, 112-122)

Был за широким двором четырехдесятинный богатый

Сад, обведенный отвсюду высокой оградой; росло там

Много дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,

Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,

Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;

Круглый там год, и в холодную зиму, и в знойное лето,

Видимы были на ветвях плоды; постоянно там веял

Теплый зефир, зарождая одни, наливая другие;

Груша за грушей, за яблоком яблоко, смоква за смоквой,

Грозд пурпуровый за гроздом сменялися там, созревая.

Там разведен был и сад виноградный богатый; и грозды

Частью на солнечном месте лежали, сушимые зноем,

Частию ждали, чтоб срезал их с лоз виноградарь; иные

Были давими в чанах; а другие цвели иль, осыпав

Цвет, созревали и соком янтарно-густым наливались.

2.2 Ремесла

В первом отрывке из XVIII песни «Илиады», где повествуется о боге кузнечного дела Гефесте, работающем в своей мастерской, описан процесс изготовления бронзы и кузнечное ремесло. Во фрагменте из XI песни «Илиады» мы находим перечень и описание военных доспехов (поножи, щит, шлем, копье и др.), указание на разнообразие материалов, которыми пользовались греческие ремесленники, что свидетельствует об особенном развитии этой отрасли ремесла. В двух следующих отрывках (из «Одиссеи») называются ремесленные специальности, описывается труд ремесленников, которые приходят к басилевсам для выполнения тех или иных работ, перечисляются инструменты, которые приносят с собой мастера. В отрывке из III песни «Одиссеи» речь идет о подготовке пира Нестором, старейшим из осаждавших Трою греческих героев, который намеревается угостить прибывшего к нему сына Одиссея Телемаха. Из приводимых слов Нестора видно, что работавшие в доме басилея ремесленники приходили со своими инструментами. Во фрагменте из XVII песни «Одиссеи» пастух Евмей, приведший в дом Пенелопы переодетого Одиссея, отвечая на упреки женихов, перечисляет профессии людей, которых охотно приглашали в дома знати.

«Илиада»

(XVIII, 468-482)

Так произнесши, оставил ее и к мехам приступил он.

Все на огонь обратил их и действовать дал повеленье.

Разом в отверстья горнильные двадцать мехов задыхали,

Разным из дул их дыша раздувающим пламень дыханьем,

Или порывным, служа поспешавшему, или спокойным,

Смотря на волю творца и на нужду творимого дела.

Сам он в огонь распыхавшийся медь некрушимую ввергнул,

Олово бросил, сребро, драгоценное злато; и после

Тяжкую наковальню насадил на столп, а в десницу

Молот огромнейший взял, и клещи захватил он другою.

И вначале работал он щит и огромный и крепкий,

Весь украшая изящно; кругом его вывел он обод

Белый, блестящий, тройной; и приделал ремень серебристый.

Щит из пяти составил листов и на круге обширном

Множество дивного бог по замыслам творческим сделал.

(XI, 15-45)

Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая

Воев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.

Прежде всего положил на могучие ноги поножи,

Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной.

После вкруг персей герой надевал знаменитые латы,

Кои когда-то Кинирас ему подарил на гостинец:

Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцы

Ратью на землю троянскую плыть кораблями решились;

В оные дни подарил он Атриду, царю угождая.

В латах сих десять полос простиралися ворони черной,

Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;

Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи,

По три с боков их, подобные радугам, кои Кронион

Зевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.

Меч он набросил на рамо: кругом по его рукояти

Гвозди сверкали златые; влагалище мечное окрест

Было серебряное и держалось ремнями златыми.

Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,

Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,

Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,

Белых; в средине ж одна воздымалася -- черная воронь;

Там Горгона свирепообразная щит повершала,

Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство.

Сребряный был под щитом сим ремень; и по ним протяженный

Сизый дракон извивался ужасный; главы у дракона

Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи.

Шлем возложил на главу изукрашенный, четверобляшный,

С конскою гривой, и страшный поверх его гребень качался.

Крепкие два захватил копия, повершенные медью,

Острые, медь от которых далеко, до самого неба,

Ярко сияла…

«Одиссея»

(III, 425-435)

Третьим пусть будет немедленно златоискусник Лаэркос

Призван, чтоб золотом чистым рога изукрасить телице.

Прочие ж все оставайтесь при мне, повелевши рабыням

В доме устроить обед изобильный, расставить порядком

Стулья, дрова приготовить и светлой воды принести нам».

Так он сказал; все заботиться начали: с поля телицу

Скоро пригнали; пришли с корабля Телемаховы люди,

С ним переплывшие море, явился и златоискусник,

Нужный для ковки металлов принесши снаряд: наковальню,

Молот, клещи драгоценной отделки и все, чем обычно

Дело свое совершал он…

(XVII, 382-386)

… Приглашает ли кто человека чужого

В дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен на дело:

Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,

Или певцов, утешающих душу божественным словом, --

Их приглашают с охотою все земнородные люди.

2.3 Торговля и обмен

В первом отрывке из «Илиады» описан практиковавшийся в греческом обществе того времени обмен дарами, а также прямой обмен одних товаров на другие. Знаменитыми купцами и мореходами в гомеровскую эпоху были финикийцы, о которых повествуют два следующих отрывка из «Одиссеи». В последнем из них говорится о том, что финикийские торговцы не гнушались заниматься и продажей в рабство. Подобный случай, по-видимому, весьма типичный для той эпохи, был положен Одиссеем в основу вымышленного рассказа, часть которого содержится в приведенном отрывке.

«Илиада»

(VII, 465-475)

Солнце зашло, и свершилось великое дело ахеян.

В кущах они закалали тельцов, вечерять собирались.

Тою порой корабли, нагруженные винами Лемна,

Многие к брегу пристали: Эвней Язонид послал их,

Сын Ипсипилы, рожденный с Язоном, владыкой народа.

Двум Атрейонам, царю Агамемнону и Менелаю,

Тысячу мер, как подарок, напитка прислал Язонион.

Прочие мужи ахейские меной вино покупали:

Те за звенящую медь, за седое железо меняли,

Те за воловые кожи или за волов круторогих,

Те за своих полоненных. И пир уготовлен веселый.

«Одиссея»

(XV, 415-416)

Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди,

Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком…

(XV, 455-456)

Те же, год целый оставшись на острове нашем, прилежно

Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя, товаром.

(XIV, 288-298)

Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик коварный,

Злой кознодей, от которого много людей пострадало;

Он, увлекательной речью меня обольстив, Финикию,

Где и поместье и дом он имел, убедил посетить с ним:

Там я гостил у него до скончания года. Когда же

Дни протекли, миновалися месяцы, полного года

Круг совершился и Оры весну привели молодую,

В Ливию с ним в корабле, облетателе моря, меня он

Плыть пригласил, говоря, что товар свой там выгодно сбудем;

Сам же, напротив, меня, не товар наш продать там замыслил;

С ним и поехал я, против желанья, добра не предвидя.

3. Социальные отношения в гомеровском обществе. Рабство

Патриархальная семья

Отрывок дает представление о большой патриархальной семье, какой была семья троянского правителя Приама.

«Илиада»

(VI, 242-250)

Но когда подошел он [Гектор. -- О.К.] к прекрасному дому Приама,

К зданию с гладкими вдоль переходами (в нем заключалось

Вкруг пятьдесят почивален, из гладко отесанных камней,

Близко одна от другой устроенных, в коих Приама

Все почивали сыны у цветущих супруг их законных;

Дщерей его на другой стороне, на дворе, почивальни

Были двенадцать, под кровлей одною, из тесаных камней,

Близко она от другой устроенных, в коих Приама

Все почивали зятья у цветущих супругов их стыдливых)…

Кровная месть и выкуп

В первом фрагменте из «Одиссеи» Одиссей говорит сыну об опасности, которая грозит им в связи с тем, что они перебили женихов Пенелопы. Во втором отрывке «Одиссеи» отец одного из убитых женихов призывает к кровной мести. Во фрагменте IX песни «Илиады» речь идет о замене кровной мести выкупом.

«Одиссея»

(XXIII, 118-122)

… Если когда и один кто убит кем бывает и мало

Близких друзей и родных за убитого мстить остается --

Все, избегая беды, покидает отчизну убийца.

Мы ж погубили защитников града, знатнейших и лучших

Юношей в целой Итаке: об этом должны мы подумать.

(XXIV, 430-437)

Братья, молю вас - пока из Итаки не скрылся он [Одиссей. -- О.К.]

в Пилос

Или не спасся в Элиду, священную землю эпеян, --

Выйти со мной на губителя; иначе стыд нас покроет;

Мы о себе и потомству оставим поносную память,

Если за ближних своих, за родных сыновей их убийцам

Здесь не отмстим. Для меня же, скажу, уж тогда нестерпима

Будет и жизнь; и за ними, погибшими, в землю сойду я.

Нет, не допустим, граждане, их праведной кары избегнуть!

«Илиада»

(IX, 632-636)

… Брат за убитого брата,

Даже за сына убитого пеню отец принимает;

Самый убийца в народе живет, отплатившись богатством;

Пеню же взявший -- и мстительный дух свой, и гордое сердце --

Все наконец укрощает…

Переделы земли

В этом фрагменте воины на поле битвы сравниваются с соседями, спорящими за границы своих участков (клеров). В этих строках «Илиады» исследователи часто усматривают намек на некогда периодически проводившиеся переделы общинной земли.

гомер рабство греческий илиада

«Илиада»

(XII, 421-423)

… два человека, соседи, за межи раздорят,

Оба с саженью в руках на смежном стоящие поле,

Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят…

Труд поденщиков

В первом отрывке из XI песни «Одиссеи» рассказывается о том, как спустившийся в преисподнюю Одиссей встречает там тень Ахилла, который в разговоре с ним сравнивает существование в подземном мире с жизнью на земле. Во втором отрывке XVIII песни «Одиссеи» один из женихов Пенелопы -- Евримах, видя Одиссея в образе странника, предлагает ему стать поденщиком.

«Одиссея»

(XI, 488-491)

О, Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся;

Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле,

Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,

Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый….

(XVIII, 357-361)

Странник, ты, верно, поденщиком будешь согласен наняться

В службу мою, чтоб работать за плату хорошую в поле,

Рвать для забора терновник, деревья сажать молодые;

Круглый бы год получал от меня ты обильную пищу,

Всякое нужное платье, для ног надлежащую обувь.

Источники рабства

Следующие три отрывка показывают основные источники рабства. В первом отрывке из «Илиады» рассказывается о том, как боги Посейдон и Аполлон по приказу Зевса должны были служить троянскому царю Лаомедонту, который не только отказал им в плате, но и грозил продать в рабство. Данный пример показывает имевший распространение способ обращения свободных людей в рабское состояние. Повествование ведется от имени Посейдона, который обращается к Аполлону. Во втором фрагменте из «Илиады» жена Гектора Андромаха говорит о судьбе, которая ждет ее и малолетнего сына после смерти мужа, ведь при взятии города мужчин обыкновенно убивали, а женщин и детей уводили в рабство. Источником рабства была не только война. Иногда греки совершали разбойничьи набеги с целью захвата рабов. В последнем из приводимых отрывков Одиссей рассказывает о такой экспедиции к берегам Египта. См. также приведенный ранее фрагмент из «Одиссеи» (XIV, 288-298), где речь идет о другой типичной ситуации, когда иноземные купцы захватывали в Греции мужчин и женщин и продавали их в рабство.

«Илиада»

(XXI, 441-457)

… Позабыл ты,

Сколько трудов мы и бед претерпели вокруг Илиона,

Мы от бессмертных одни? Повинуяся воле Кронида,

Здесь Лаомедону гордому мы, за условную плату,

Целый работали год, и сурово он властвовал нами.

Я обитателям Трои высокие стены воздвигнул,

Крепкую, славную твердь, нерушимую граду защиту.

Ты, Аполлон, у него, как наемник, волов круторогих

Пас по долинам холмистой, дубравами венчанной Иды.

Но, когда нам условленной платы желанные Горы

Срок принесли, Лаомедон жестокий насильно присвоил

Должную плату и нас из пределов с угрозами выслал.

Лютый, тебе он грозил оковать и руки и ноги

И продать, как раба, на остров чужой и далекий;

Нам обоим похвалялся отсечь в поругание уши.

Так удалилися мы, на него негодуя душою.

Царь вероломный завет сотворил и его не исполнил!

(XXIV, 725-734)

Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою

В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец,

Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали!

Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований

Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный,

Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев!

Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких;

С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо,

Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных,

Будешь служить властелину суровому…

«Одиссея»

(XIV, 262-264)

Вдруг загорелось в них дикое буйство; они, обезумев,

Грабить поля плодоносные жителей мирных Египта

Бросились, начали жен похищать и детей малолетних…

Положение рабов

В первом отрывке речь идет об описании жилища правителя феаков Алкиноя, указывается численность рабынь в его хозяйстве и их основные занятия. Во втором фрагменте говорится об отношении свободных к труду раба, примечательно, что оценка эта вложена автором в уста раба Одиссея свинопаса Евмея. Расправа Одиссея над рабом-козопасом Меланфием, о чем повествует третий отрывок, дает нам важный пример наказания провинившегося раба.

«Одиссея»

(VII, 103-107)

Жило в пространном дворце пятьдесят рукодельных невольниц:

Рожь золотую мололи одни жерновами ручными,

Нити сучили другие и ткали, сидя за станками

Рядом, подобные листьям трепещущим тополя; ткани ж

Были так плотны, что в них не впивалось и тонкое масло.

(XVII, 320-323)

… Раб нерадив; не принудь господин повелением строгим

К делу его, за работу он сам не возьмется охотой:

Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,

Лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет.

(XXII, 475-477)

Медью нещадною вырвали ноздри, обрезали уши,

Руки и ноги отсекли ему; и потом, изрубивши

В крохи, его на съедение бросили жадным собакам.

4. Политическая организация греческого общества гомеровского времени

4.1 Басилеи

Отрывок из разговора ликийских вождей Главка и Сарпедона отражает представления гомеровской эпохи о прерогативах и обязанностях древних царей не столько Ликии или другого государства Малой Азии, сколько самих греков. Во втором фрагменте один из женихов Пенелопы, Антиной, обращается к сыну Одиссея Телемаху и признает, что сын бывшего царя имеет право на власть в общине, хотя Телемах в ответ указывает на широко распространенный обычай выбирать басилевса.

«Илиада»

(XII, 310-321)

Сын Гипполохов [Главк. -- О.К.]! за что перед всеми нас отличают

Местом почетным, и брашном, и полной на пиршествах чашей

В царстве ликийском и смотрят на нас, как на жителей неба?

И за что мы владеем при Ксанфе уделом великим,

Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей?

Нам, предводителям, между передних героев ликийских

Должно стоять и в сраженье пылающем первым сражаться.

Пусть не единый про нас крепкобронный ликиянин скажет:

Нет, не бесславные нами и царством ликийским пространным

Правят цари: они насыщаются пищею тучной,

Вина изящные, сладкие пьют, но зато их и сила

Дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются!

«Одиссея»

(I, 379-392)

Но Антиной, сын Евпейтов, ему отвечал, возражая:

«Сами боги, конечно, тебя, Телемах, научили

Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты

В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь

Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!»

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Друг Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:

Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.

Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?

Нет, конечно, царем быть не худо; богатство в царевом

Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.

Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется

Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними

Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея…»

4.2 Совет старейшин

В данном отрывке из «Илиады» описывается Совет старейшин у царя Агамемнона. В своей речи Нестор уговаривает Агамемнона помириться с Ахиллом, которого он жестоко обидел, отняв у него пленницу Брисеиду -- дочь царя Брисея, убитого ахейцами после разорения ее родного города.

«Илиада»

(IX, 89-124)

Царь Агамемнон старейшин ахейских собравшихся вводит

В царскую сень и пир предлагает им, сердцу приятный.

К сладостным яствам предложенным руки герои простерли;

И, когда питием и пищею глад утолили,

Старец меж оными первый слагать помышления начал,

Нестор, который и прежде блистал превосходством советов;

Он, благомысленный, так говорил и советовал в сонме:

«Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий

Многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец

Скиптр и законы, да суд и совет произносишь народу.

Более всех ты обязан и сказывать слово и слушать;

Мысль исполнять и другого, если кто, сердцем внушенный,

Доброе скажет, но что совершить от тебя то зависит.

Ныне я вам поведаю, что мне является лучшим.

Думы другой, превосходнее сей, никто не примыслит,

В сердце какую ношу я, с давней поры и доныне,

С оного дня, как ты, о божественный, Брисову дочерь

Силой из кущи исторг у пылавшего гневом Пелида,

Нашим не вняв убеждениям. Сколько тебя, Агамемнон,

Я отговаривал; но, увлекаяся духом высоким,

Мужа, храбрейшего в рати, которого чествуют боги,

Ты обесчестил, награды лишив. Но хоть ныне, могучий,

Вместе подумаем, как бы его умолить нам, смягчивши

Лестными сердцу дарами и дружеской ласковой речью».

Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:

«Старец, не ложно мои прегрешения ты обличаешь.

Так, погрешил, не могу отрекаться я! Стоит народа

Смертный единый, которого Зевс от сердца возлюбит!

Так он сего, возлюбив, превознес, а данаев унизил.

Но как уже погрешил, обуявшего сердца послушав,

Сам я загладить хочу и несметные выдать награды.

Здесь, перед вами, дары знаменитые все я исчислю:

Десять талантов золота, двадцать лоханей блестящих;

Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать

Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний.

4.3 Народное собрание

Приведенные здесь пространные отрывки из II песни «Илиады» показывают картину народного собрания ахейских воинов под стенами Трои. Народному совету предшествовал совет вождей, и на самом собрании именно вожди играли решающую роль: только они участвуют в обсуждении всех вопросов и принятии решений. Однако басилеи не могут решить вопрос о продолжении войны без согласия народа, так как обычай, очевидно, требовал заручиться ясно выраженным согласием воинов, прежде чем приступить к опасному военному предприятию. Агамемнон решил прибегнуть к хитрости и попытался возбудить воинственный пыл солдат притворным призывом отказаться от заманчивого предприятия, что чуть было не сорвало собрание, ибо все устремились к кораблям. Усилиями Одиссея, который действовал по совету Афины, удалось вернуть всех на собрание, когда же воин Терсит осмелился высказаться против продолжения войны с троянцами и предложил вернуться домой, Одиссей с гневом обрушился на него, осыпая бранью и угрожая расправой.

«Илиада»

(II, 48-270)

Вестница утра, Заря, на великий Олимп восходила,

Зевсу царю и другим небожителям свет возвещая;

И Атрид повелел провозвестникам звонкоголосым

Всех к собранию кликать ахейских сынов кудреглавых.

Вестники подняли клич, -- и ахейцы стекалися быстро.

Прежде же он посадил на совет благодумных старейшин,

Их пригласив к кораблю скиптроносного старца Нелида.

Там Агамемнон, собравшимся, мудрый совет им устроил…

«…Други! помыслите, как ополчить крудреглавых данаев?

Прежде я сам, как и следует, их испытаю словами;

Я повелю им от Трои бежать на судах многовеслых,

Вы же один одного от сего отклоняйте советом».

Так произнес и воссел Атрейон, -- и восстал между ними

Нестор почтенный, песчаного Пилоса царь седовласый;

Он, благомысленный, так говорил пред собраньем старейшин:

«Други! вожди и правители мудрые храбрых данаев!..

Действуйте, други, помыслите, как ополчить нам ахеян».

Так произнесши, первый из сонма старейшин он вышел.

Все поднялись, покорились Атриду, владыке народов,

Все скиптроносцы ахеян; народы же реяли к сонму.

Словно как пчелы, из горных пещер вылетая роями,

Мчатся густые, всечасно за купою новая купа;

В образе гроздий они над цветами весенними вьются

Или то здесь, несчетной толпою, то там пролетают, --

Так аргивян племена, от своих кораблей и от кущей,

Вкруг по безмерному брегу, несчетные, к сонму тянулись

Быстро толпа за толпой; и меж ними, пылая летела

Осса, их возбуждавшая, вестница Зевса; собрались;

Бурно собор волновался; земля застонала под тьмами

Седших народов; воздвигнулся шум, и меж оными девять

Гласом гремящих глашатаев, говор мятежный смиряя.

Звучно вопили, да внемлют царям, Зевеса питомцам.

И едва лишь народ на местах учрежденных уселся,

Говор унявши, как пастырь народа восстал Агамемнон

С царственным скиптром в руках, олимпийца Гефеста созданьем.

Скиптр сей Гефест даровал молненосному Зевсу Крониду;

Зевс передал возвестителю Гермесу, аргоубийце;

Гермес вручил укротителю коней Пелопсу герою;

Конник Пелопс передал властелину народов Атрею;

Сей, умирая, стадами богатому предал Фиесту,

И Фиест, наконец, Агамемнону в роды оставил,

С властью над тьмой островов и над Аргосом, царством пространным.

Царь, опираясь на скипетр, вещал к восседящим ахеям:

«Други, герои данайские, храбрые слуги Арея!

Зевс громовержец меня уловил в неизбежную гибель!

Пагубный, прежде обетом и знаменьем сам предназначил

Мне возвратиться рушителем Трои высокотвердынной;

Ныне же злое прельщение он совершил и велит мне

В Аргос бесславным бежать, погубившему столько народа!

Так, без сомнения, богу, всемощному Зевсу, угодно…

Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь:

Должно бежать! возвратимся в драгое отечество наше;

Нам не разрушить Трои, с широкими стогнами града!»

Так говорил, -- и ахеян сердца взволновал Агамемнон

Всех в многолюдной толпе, и не слышавших речи советной.

Встал, всколебался народ, как огромные волны морские…

…с криком ужасным

Бросились все к кораблям; под стопами их прах, подымаясь,

Облаком в воздухе встал; вопиют, убеждают друг друга

Быстро суда захватить и спускать на широкое море;

Рвы очищают; уже до небес подымалися крики

Жаждущих в домы; уже кораблей вырывали подпоры…

Сам Одиссей Лаэртид, на пути Агамемнона встретив,

Взял от владыки отцовский вовеки не гибнущий скипетр;

С оным скиптром пошел к кораблям аргивян меднобронных;

Там, властелина или знаменитого мужа встречая,

К каждому он подходил и удерживал кроткою речью:

«Муж знаменитый! тебе ли, как робкому, страху вдаваться?

Сядь, успокойся и сам, успокой и других меж народа;

Ясно еще ты не знаешь намерений думы царевой;

Ныне испытывал он, и немедля накажет ахеян;

В сонме не все мы слышали, что говорил Агамемнон;

Если он гневен, жестоко, быть может, поступит с народом.

Тягостен гнев царя, питомца Крониона Зевса;

Честь скиптроносца от Зевса, и любит его промыслитель».

Если ж кого-либо шумного он находил меж народа,

Скиптром его поражал и обуздывал грозною речью:

«Смолкни, несчастный, воссядь и других совещания слушай,

Боле почтенных, как ты! Невоинственный муж и бессильный,

Значащим ты никогда не бывал ни в боях, ни в советах.

Всем не господствовать, всем здесь не царствовать нам, аргивянам!

Нет в многовластии блага; да будет единый властитель,

Царь нам да будет единый, которому Зевс прозорливый

Скиптр даровал и законы: да царствует он над другими».

Так он, господствуя, рать подчинял; и на площадь собраний

Бросился паки народ, от своих кораблей и от кущей,

С воплем: подобно как волны немолчношумящего моря,

В брег разбиваясь огромный, гремят; и ответствует понт им.

Все успокоились, тихо в местах учрежденных сидели;

Только Терсит меж безмолвными каркал один, празднословный;

В мыслях вращая всегда непристойные, дерзкие речи,

Вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность,

Все позволяя себе, что казалось смешно для народа.

Муж безобразнейший, он меж данаев пришел к Илиону;

Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади

Плечи на персях сходились; глава у него подымалась

Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом.

Враг Одиссея и злейший еще ненавистник Пелида,

Их он всегда порицал; но теперь скиптроносца Атрида

С криком пронзительным он поносил; на него аргивяне

Гневались страшно; уже восставал негодующих ропот;

Он же, усиля свой крик, порицал Агамемнона, буйный…

… но внезапно к нему Одиссей устремился.

Гневно воззрел на него и воскликнул голосом грозным:

«Смолкни, Терсит, и не смей ты один скиптроносцев порочить.

Смертного боле презренного, нежели ты, я уверен,

Нет меж ахеян, с сынами Атрея под Трою пришедших.

Имени наших царей не вращай ты в устах, велереча!

Их не дерзай порицать, ни речей уловлять о возврате!

Но тебе говорю я, и слово исполнено будет:

Если еще я тебя безрассудным, как ныне, увижу,

Пусть Одиссея глава на плечах могучих не будет,

Пусть я от оного дня не зовуся отцом Телемаха,

Если, схвативши тебя, не сорву я твоих одеяний,

Хлены с рамен и хитона, и даже что стыд покрывает,

И, навзрыд вопиющим, тебя к кораблям не пошлю я

Вон из народного сонма, позорно избитого мною».

Рек - и скиптром его по хребту и плечам он ударил.

Сжался Тирсит, из очей его брызнули крупные слезы;

Вдруг по хребту полоса, под тяжестью скиптра златого,

Вздулась багровая; сел он, от страха дрожа; и, от боли

Вид безобразный наморщив, слезы отер на ланитах.

Источники

Гомер. Илиада / Пер. Н.И. Гнедича. Изд. подг. А.И. Зайцев. Л., 1990.

Гомер. Одиссея / Пер. В.А. Жуковского. Под ред. И.М. Троцкого. М., 1935.

Хрестоматия по истории древнего мира / Под ред. В.В. Струве. Т. II. М., 1951.

Хрестоматия по истории древней Греции / Под ред. Д.П. Каллистова. М., 1964.

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА

История Древней Греции / Под ред. В.И. Кузищина. М., 1986. Гл. 5.

Сергеев В.С. История древней Греции. 3-е изд. М., 1963. Гл. 4.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

История греческой литературы / Под ред. С.И. Соболевского и др. Т. I. М.; Л., 1946.

Радциг С.И. История древнегреческой литературы. М., 1977.

Андреев Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976.

Андреев Ю.В. Поэзия мифа и проза истории. Л., 1990.

Андреев Ю.В. Гомеровское общество. Основные тенденции социально-экономического и политического развития Греции XI-VIII вв. до н.э. СПб., 2004.

Гордезиани Р.В. Проблемы гомеровского эпоса. Тбилиси, 1978.

Зайцев А.И. Формирование греческого гекзаметра. СПб., 1994.

Ленцман Я.А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М., 1963.

Лорд А.Б. Сказитель / Пер. с англ. М., 1994.

Лосев А.Ф. Гомер. М., 1996.

Маркиш С.П. Гомер и его поэмы. М., 1962.

Полякова Г.Ф. От микенских дворцов к полису // Античная Греция / Под ред. Е.С. Голубцовой и др. Т. I. М., 1983.

Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества / Пер. с англ. М., 1998.

Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. Изд. 2-е. СПб., 2004.

Фролов Э.Д. Факел Прометея. Очерки античной общественной мысли. 3-е изд. СПб., 2004.

Размещено на Allbest.ru