История создания фортепианного цикла М.П. Мусоргского "Картинки с выставки"

Размещено на http://www.allbest.ru

Государственное бюджетное образовательное учреждение

среднего профессионального образования

«Сызранский колледж искусств и культуры им. О.Н. Носцовой»

г.Сызрань, 2014

Курсовая работа

по музыкальной литературе

История создания фортепианного цикла М.П. Мусоргского «Картинки с выставки»

студентка 4 курса специальности 073002 Теория музыки

Коноваловой Александры

преподаватель Букетова И.А.

мусоргский композитор интермедия

Отметить некоторые неточности фактологического плана, касающиеся работ Гартмана - прообразов музыкальных характеристик Мусоргского. К примеру, В.А. Васина-Гроссман замечает следующее: "До выхода в свет нового издания "Картинок с выставки" лишь очень немногие могли знать, что диалог богатого и бедного еврея, психологическая и социальная острота которого уже более ста лет восхищает слушателей, полностью "придумана" Мусоргским. У Гартмана это два совершенно независимых произведения, отличающиеся и по формату, и по технике выполнения ("Богатый еврей в меховой шапке" - карандаш, сепия, лак. "Старик" - карандаш, акварель). Первая из картинок - явно портрет (это подчеркивается и ее овальной формой), очень закончена и отделанна. Вторая - скорее этюд, набросок, чем портрет. Бытовые "приметы" - палка, на которую опирается сидящий старик, чем-то набитый мешок, лежащая на нем измятая шляпа, - видимо, указывают на его профессию старьевщика. Мусоргский свел вместе людей, изображенных Гартманом порознь, сделал одного из них униженным просителем, а другого - неприступным гордецом, вероятно заимодавцем, неумолимым, как шекспировский Шейлок".

В действительности же вторая акварель представляет собой "Итальянца старика в красном жилете, отдыхающего возле своей ноши" . И хотя высказывание Васиной-Гроссман из-за этой неточности не изменяет содержания музыкальной характеристики, список гартмановских 12 работ, легших в основу музыкального произведения Мусоргского, требует уточнения. Следует отметить, что ошибка появилась ранее - еще со статьи Э. Фридман, которая сопровождала факсимильное издание "Картинок с выставки". Рисунок же с изображением "Бедного сандомирского жида", некогда принадлежащий Мусоргскому и, очевидно, являющийся действительным прообразом музыкальной "зарисовки", созданной композитором, нам, к сожалению, не известен.

Уже в работе Васиной-Гроссман отмечается то, что в упоминаемом нами факсимильном издании "Картинок с выставки", сопровождающимся репродукциями работ Гартмана, отбор последних "слишком уж строг: не воспроизведена, например, картинка, изображающая развалины замка, на том основании, что на ней нет трубадура, поющего песню". Японские исследователи истории создания Мусоргским "Картинок с выставки" идут по другому пути - они приводят практически все сохранившиеся акварельные работы Гартмана, которые хотя бы мало-мальски соответствуют названию музыкальных пьес. К примеру, пьесу "Старый замок" они "иллюстрируют" изображениями и замка в Периге (путевая зарисовка пенсионерских лет Гартмана), и замков Черномора (эскизы декораций к опере М. Глинки "Руслан и Людмила"). Не обходится и без социологизма - пьесу "Быдло" они соотносят не столько с изображением телеги с волами, сколько со сценой военной экзекуции перед церковью в Белостоке, где наказуемый уподоблен скоту.

Упоминает о том, что Гартман работал над оформлением опер, исследователь истории русского оперного театра А. Гозенпуд. Не касаясь художественной стороны работ Гартмана, он дает информативный материал о них.

Цикл «Картинки с выставки», состоящий из 10 музыкальных зарисовок и интермедии «Прогулка», был создан русским композитором Модестом Петровичем Мусоргским (1839-1881) в период с 2 по 22 июня 1874, однако идея его создания возникла раньше - весной того же года.

В этот период композитор посетил выставку работ, посвященную творчеству талантливого архитектора и дизайнера Виктора Александровича Гартмана (1834-1873).

На ней было представлено более 400 произведений, среди которых были как знаменитые творения автора, так и небольшие зарисовки, часть из которых и вдохновила композитора на создание цикла.

Говоря об истории написания «Картинок с выставки», нельзя не упомянуть и о том, что при жизни В.А. Гартман был дружен с М.П. Мусоргским, и смерть товарища и творца близкого к идеям «Могучей кучки», стала серьезным ударом для композитора.

Творческий путь М. П. Мусоргского

Модест Петрович Мусоргский называл себя борцом за «правую мысль в искусстве». С его именем связаны выдающиеся страницы в истории русского оперного искусства. Родился он в селе Карево Псковской губернии. Его отец был небогатым помещиком и хотел, чтобы сын избрал военную карьеру. С 1849 года будущий композитор обучался в Петропавловской школе, а затем в Школе гвардейских прапорщиков в Петербурге, попутно продолжая начатые еще в детстве занятия на фортепиано.

По окончании школы в 1856 году Мусоргский сблизился с А.С.Даргомыжским, а год спустя -- с М.А. Балакиревым, который и распознал его композиторский талант. Под влиянием Балакирева в 1858 году он вышел в отставку, чтобы посвятить себя музыке. Но в то время композиторское творчество не давало никаких средств для существования, и юноша был вынужден устроиться на службу чиновником.

В эти годы Мусоргский еще ближе сходится со Стасовым, Кюи. Так образовалось ядро «Могучей кучки», к которому впоследствии примкнули Бородин и Римский-Корсаков.

В1866 году композитор начал работать над большой оперой «Саламбо» по роману Г.Флобера, но вскоре потерял к ней интерес и не завершил ее. Одновременно в камерно-вокальном жанре возникла серия «народных картинок» (определение автора), в которых зазвучала тема протеста против бесправия и нищеты крестьянства. Это «Калистрат», «Колыбельная Еремушки» и др. Появляется ряд сатирических произведений, и среди них «Семинарист», «Классик», «Раек», уникальный вокальный цикл «Детская». Тогда же композитор создал симфоническую картину «Иванова ночь на Лысой горе» на сюжет народных преданий (1867) и бытовую оперу «Женитьба» по Гоголю, которая, как и «Саламбо», осталась незавершенной.

Вершиной этого периода творчества композитора явилась музыкальная драма «Борис Годунов» (1868--1872). Однако дирекция императорских театров не приняла оперу, и ее премьера, уже во второй редакции, состоялась на сцене Мариинского театра в 1874 году. Публика встретила ее с восторгом. И в наше время «Борис Годунов» является одной из популярнейших опер во всем мире.

Еще до премьеры «Бориса Годунова» Мусоргский начал работать над новым произведением -- оперой «Хованщина». Ее главным героем стал народ, и сам композитор назвал ее «народной музыкальной драмой». Мусоргский решил не следовать неукоснительно историческим фактам, а художественно обобщить их, чтобы лучше передать дух одного из самых напряженных этапов русской истории -- начала царствования Петра I. Но работе над оперой мешало отсутствие денег, к тому же композитор был расстроен неясной судьбой «Бориса Годунова». Тем не менее он ни на один день не прекращал напряженной работы.

В 1870-х гг. Мусоргский создает несколько замечательных произведений: балладу «Забытый» на сюжет одноименной картины В.Верещагина, цикл «Песни и пляски смерти» на слова А. Голенищева-Кутузова и фортепианный цикл «Картинки с выставки», написанный под впечатлением посмертной выставки архитектора-художника В.Гартмана.

В его музыке мы словно видим сказочного Гнома, летящую в ступе Бабу-Ягу, средневекового певца-трубадура. В заключительной пьесе -- «Богатырские ворота» воспеты русские богатыри. «Картинки с выставки» считаются одним из лучших произведений мировой программной музыки.

Самым светлым событием последних лет жизни Мусоргского стала концертная поездка по Украине и югу России вместе с певицей Д.М. Леоновой. Мусоргский выступал на ее концертах как аккомпаниатор. Во время поездки он собирал украинские песни для задуманной им комической оперы «Сорочинская ярмарка».

Однако Мусоргский не успел закончить все, что задумал. В 1881 году он тяжело заболел и 16 марта 1881 года скончался в Петербурге. Оперы «Хованщина» и «Сорочинская ярмарка» остались неоконченными. «Хованщину» закончил Н.А. Римский-Корсаков, а «Сорочинскую ярмарку» -- друзья Мусоргского Ц.А. Кюи и А.К. Лядов. Уже в наше время новый вариант оркестровки опер Мусоргского был сделан Д.Д. Шостаковичем.

Мусоргский и Гартман

Архитектор и, говоря современным языком, дизайнер Виктор Александрович Гартман (1834--1873) вошёл в историю искусства XIX века как один из основоположников «русского стиля» в архитектуре. Его отличали стремление к русской самобытности и богатство воображения. Крамской писал о нём:

Гартман был человек незаурядный… Когда нужно построить обыкновенные вещи, Гартман плох, ему нужны постройки сказочные, волшебные замки, ему подавай дворцы, сооружения, для которых нет и не могло быть образцов, тут он создаёт изумительные вещи.

В 1868 году Гартман вернулся из почти четырёхлетнего путешествия по Европе, куда ездил для совершенствования своего мастерства как стипендиат («пенсионер») Императорской Академии художеств. По возвращении в Россию, за работу по оформлению Всероссийской мануфактурной выставки в Петербурге в 1870 году он получил звание академика.

Стремление Гартмана вводить в проекты русские народные мотивы было близко участникам «Могучей кучки», в частности, В. В. Стасову, который пропагандировал идеи Гартмана в печати и знакомил его с друзьями. В конце 1870 года, в доме Стасова, Мусоргский впервые увиделся с 36-летним художником. Гартман обладал живостью характера и лёгкостью в дружеском общении, и между ним и Мусоргским установились тёплая дружба и взаимное уважение. Поэтому скоропостижная смерть Гартмана летом 1873 года в возрасте 39 лет потрясла Мусоргского до глубины души.

Он писал В. Стасову (2 августа 1873 года): «Нас, дураков, обыкновенно утешают в таких случаях мудрые: «его» не существует, но то, что он успел сделать, существует и будет существовать; а мол, многие ли люди имеют такую счастливую долю -- не быть забытыми. Опять биток (с хреном для слезы) из человеческого самолюбьица. Да черт с твоею мудростью! Если «он» не попусту жил, а создавал, так каким же негодяем надо быть, чтобы с наслаждением «утешения» примиряться с тем, что «он» перестал создавать. Нет и не может быть покоя, нет и не должно быть утешений -- это дрябло».

Над «Картинками» Мусоргский работал с необычайным воодушевлением. В одном из писем (к тому же В. Стасову) он писал: «Гартман кипит, как кипел «Борис», - звуки и мысль в воздухе повисли, глотаю и объедаюсь, едва успеваю царапать на бумаге (…). Хочу скорее и надежнее сделать. Моя физиономия в интермедиях видна… Как хорошо работается». Пока Мусоргский работал над этим циклом, произведение упоминалось как «Гартман»; название «Картинки с выставки» появилось позднее.

Многие современники находили авторскую - фортепианную - версию «Картинок» произведением нефортепианным, не удобным для исполнения. Доля истины в этом есть. В «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона читаем: «Укажем еще на ряд музыкальных эскизов под заглавием «Картинки с выставки», написанных для фортепиано в 1874 году, в виде музыкальных иллюстраций к акварелям В.А. Гартмана». Не случайно существует много оркестровок этого сочинения. Оркестровка М. Равеля, сделанная в 1922 году, самая известная, к тому же именно в этой оркестровке «Картинки с выставки» получили признание на Западе. Более того, даже среди пианистов нет единства во мнении: одни исполняют произведение в авторской версии, другие, в частности, В. Горовиц, делают его транскрипцию. В данной работе «Картинки с выставки» ра ссматриваются в двух версиях - оригинальной фортепианной (С. Рихтер) и в оркестровке М. Равеля, что дает возможность их сравнить.

Выставка

В феврале-марте 1874 года в Императорской академии художеств по инициативе Стасова и при содействии Петербургского общества архитекторов была проведена посмертная выставка из около 400 работ Гартмана, созданных за 15 лет, -- рисунков, акварелей, архитектурных проектов, эскизов театральных декораций и костюмов, эскизов художественных изделий. На выставке было много зарисовок, привезённых из заграничных путешествий; Стасов в предисловии ко второму изданию «Картинок» в 1887 году вспоминал работы Гартмана:

… бойкие, изящные наброски живописца-жанриста, множество сцен, типов, фигур из вседневной жизни, схваченных из сферы того, что неслось и кружилось вокруг него -- на улицах и в церквах, в парижских катакомбах и польских монастырях, в римских переулках и лиможских деревнях, типы карнавальные а la Gavarni, рабочие в блузе и патеры верхом на осле с зонтиком под мышкой, французские молящиеся старухи, улыбающиеся из-под ермолки евреи, парижские тряпичники, милые ослики, трущиеся о дерево, пейзажи с живописной руиной, чудесные дали с панорамой города…

Посещение Мусоргским выставки послужило толчком к созданию музыкальной «прогулки» по воображаемой выставочной галерее. Получилась серия музыкальных картин, которые лишь отчасти напоминают увиденные произведения; в основном же пьесы стали результатом свободного полёта пробуждённой фантазии композитора. За основу «выставки» Мусоргский взял «заграничные» рисунки Гартмана, а также два его эскиза на русскую тематику. Выставленные работы продавались, поэтому на сегодня местонахождение большинства из них неизвестно. Из упомянутых в цикле рисунков ныне можно восстановить шесть из них.

Идея создать фортепианную сюиту возникла в дни выставки, и уже весной 1874 года некоторые «картинки» импровизировались автором[3]. Но окончательно замысел целого, как цикла фортепианных пьес, сложился летом, и Мусоргский, оторвавшись от написания вокальной музыки («Без солнца»), принялся за новое сочинение. Все «Картинки» были написаны на творческом подъёме всего за три недели с 2 по 22 июня 1874 года. Мусоргский писал Стасову:

Гартман кипит, как кипел «Борис», -- звуки и мысль в воздухе повисли, глотаю и объедаюсь, едва успеваю царапать на бумаге <…> Хочу скорее и надёжнее сделать. Моя физиономия в интермедах видна. До сих пор считаю удачным

Стасову, помощь которого для Мусоргского значила очень много, он и посвятил цикл.

История публикации

На рукописи «Картинок» есть надпись «К печати. Мусоргский. 26 июля 74 г. Петроград», однако при жизни композитора «Картинки» не издавались и не исполнялись, хоть и получили одобрение в среде «Могучей кучки». Опубликованы они были лишь через пять лет после смерти композитора В. Бесселем в 1886 году, в редакции Н.А. Римского-Корсакова. Поскольку последний был уверен, что ноты Мусоргского содержат ошибки и упущения, которые необходимо исправить, то эта публикация не вполне точно соответствовала авторской рукописи, в ней было определённое количество редакторского «блеска». Тираж разошёлся, и через год вышло второе издание, уже с предисловием Стасова. Однако широкой известности произведение тогда не получило, пианисты долго от него отмахивались, не находя в нём «привычной» виртуозности и считая его неконцертным и нефортепианным. Вскоре М. М. Тушмалов (1861--1896) при участии Римского-Корсакова оркестровал главные части «Картинок», оркестровый вариант был издан, премьера состоялась 30 ноября 1891 года, и в таком виде они довольно часто исполнялись в Петербурге и Павловске, причём финал исполнялся оркестром и как отдельная пьеса. В 1900 году появилось переложение для фортепиано в четыре руки, в феврале 1903-го цикл впервые исполнил в Москве молодой пианист Г. Н. Беклемишев, в 1905-м «Картинки» прозвучали в Париже на лекции М. Кальвокоресси о Мусоргском.

Но признание широкой публики пришло лишь после того, как Морис Равель по той же редакции Римского-Корсакова создал в 1922 году свою известную оркестровку, а в 1930 году вышла её первая грамзапись. И только в 1931 году, в пятидесятилетнюю годовщину со дня смерти композитора, «Картинки с выставки» были выпущены в соответствии с авторской рукописью в академическом издании «Музгиза», и затем они стали неотъемлемой частью репертуара советских пианистов. В 1975 году увидело свет факсимильное издание рукописи Мусоргского.

С тех пор, сосуществуют две традиции фортепианного исполнения «Картинок». Среди сторонников оригинальной авторской версии -- такие пианисты, как Святослав Рихтер и Владимир Ашкенази. Другие, например, Владимир Горовиц в своих записях и выступлениях середины XX века, старались воспроизвести на фортепиано оркестровое воплощение «Картинок», то есть сделать «обратное переложение» Равеля, причём даже пропуская вслед за ним последнюю «Прогулку».

«Картинки с выставки» -- яркий образец программной музыки со своими особенностями. В ней оригинальным образом сочетаются картинки из реальной жизни со сказочной фантастикой и образами прошлого. Пьесы-«картины» связываются между собой темой-интермедией «Прогулка», изображающей проход Мусоргского («моя физиономия в интермедах видна») по галерее и переход от картины к картине. Такие тематика и построение цикла являются уникальными в классической музыкальной литературе.

Мусоргский, по отзывам современников, был прекрасным пианистом, буквально завораживал слушателей, садясь за инструмент, и мог изобразить что угодно. Однако инструментальной музыки он сочинял сравнительно мало, более всего его привлекала опера. Оперное мышление проникло и в «Картинки», и они воспринимаются как музыкальный «театр одного актёра». С помощью одного лишь фортепиано автор применяет выработанные им приёмы интонационной драматургии, динамизирует образное развитие музыки смелыми противопоставлениями, внезапными контрастами, неожиданными тематическими трансформациями. Мусоргский ставит задачу создания психологического портрета, проникновения в глубину своих персонажей, что принципиально отличает его работу от простых зарисовок Гартмана.

Автор давал названия пьесам на том или ином языке в зависимости от тематики; для каждой пьесы существуют также и устоявшиеся русские названия.

Музыкальная живопись

Говоря о произведениях изобразительного искусства, часто употребляют выражение цветовая гамма, а рассуждая о произведениях музыкального искусства - звуковая палитра. Сила звука, тембр перекликаются с насыщенностью цвета, поэтому часто говорят "яркий звук" или "звучный цвет". В музыке, как и в живописи, есть своя палитра оттенков.

Важным выразительным средством в любом искусстве является ритм - чередование каких-либо элементов (звуковых, изобразительных) в определённой последовательности. С помощью ритмического повтора или контраста художник, композитор соединяют детали в единое целое в пространстве или во времени, создают художественную форму, композицию.

Любой рисунок, как в изобразительном искусстве, так и в музыке, рассказывает внимательному зрителю и слушателю о душевных переживаниях их создателей, несёт в себе характерную интонацию. Плавные линии графического, живописного рисунка, как и плавные мелодии, передают мягкость, нежность, покой; ниспадающие, нисходящие линии - успокоение или грусть, печаль; восходящие, взлетающие - радость, свет, энергию, устремлённость. Соединение разных мелодий, интонаций, линий рисунка влечёт за собой напряженность, драматизм образа.

Можно провести аналогии: звучащая живопись Клода Моне - французского живописца, одного из основателей импрессионизма, и живописная музыка Мусоргского.

Д.Б. Кабалевский писал, что «живописная музыка» это та, которая настолько ярко и убедительно передает впечатления композитора от картины природы, что мы начинаем, словно бы видеть эти картины, а «музыкальной живописью» называют живопись, наполненную столь тонким поэтическим чувством, что его трудно передать словами. А можно выразить только такой же поэтичной мелодией.

Мелодии обычно вызывают у слушателя определённые мысли и чувства, рождают воспоминания, смутные или более или менее ясные картины когда-то увиденного пейзажа или сцены из жизни. И эту картину, возникшую в воображении, можно нарисовать. А у хорошего художника и сама картина приобретает музыкальность, с полотна, написанного им, как бы звучат мелодии.

«Хорошая живопись - это музыка, это мелодия», - говорил великий итальянский художник Микеланджело Буонаротти. Илья Ефимович Репин отмечал, что красочный колорит картин Рембрандта звучит, как дивная музыка оркестра. Аналогию между красками в живописи и тембрами в музыке Римский-Корсаков считал «несомненной». Много общего между музыкой и живописью можно найти даже в терминах, которые употребляют музыканты и художники. И те и другие говорят о тональности, о колорите и красочности полотен и музыкальных сочинений.

Невесёлые картинки

Фортепианная сюита «Картинки с выставки» была написана Мусоргским под впечатлением от смерти его близкого друга Виктора Гартмана - выдающегося художника и архитектора, скоропостижно скончавшегося в возрасте 39 лет. В жизни людей одиноких, асексуальных и пьющих, каким был Мусоргский, дружба играет особенно важную роль, и смерть Гартмана по-настоящему потрясла композитора. Спустя несколько месяцев знаменитый критик Владимир Стасов - тот самый, с кем настоятельно советовал не спорить Тургенев, - организовал посмертную выставку работ Гартмана. По мотивам (порой весьма отдалённым) демонстрировавшихся там рисунков, Мусоргский и создал это странное и завораживающее музыкальное приношение памяти своего друга, принесшее последнему больше славы, чем любое из его собственных творений.

Именно в «Картинках с выставки» лучше всего можно разглядеть капризное, нигилистическое, пессимистическое и крайне субъективистское мироощущение Мусоргского. «Картинки» - ключ к пониманию всего его творчества в большей степени, чем камерно-вокальные сочинения или оперы. Здесь фантазия автора не скована вообще никакой конкретикой и, подобно оторвавшемуся воздушному шарику, летит безо всяких тормозов прямиком в заоблачные выси, порой проговариваясь о том, о чём в других сочинениях композитору удавалось умалчивать. Вызванное к жизни смертью близкого человека, произведение это постоянно возвращается к теме страха смерти и преодоления этого страха. То есть в каком-то смысле «Картинки с выставки», как это ни дико прозвучит, идеологически близки Второй симфонии Малера. Хотя, разумеется, сходный круг идей выражается в этих двух шедеврах совершенно различными музыкальными средствами. Вот этой-то мрачностью, этим-то животным ужасом, этим-то полным отсутствием малейшего намёка на лубочность и пленило меня исполнение Барри Дугласа.

Будучи написанными всего за два месяца летом 1874 г., то есть за семь лет до смерти самого Мусоргского, «Картинки с выставки», увы, при его жизни не были изданы, а исполнялись только им самим и только в кругу друзей, то есть фактически не исполнялись. Опубликованы они были только спустя пять лет после смерти автора, и, хотя и стали звучать в концертах, ещё долгое время оставались раритетом, изысканной редкостью.

Кардинально ситуация переменилась лишь в 1922 г., когда с «Картинками» познакомился Морис Равель. Могу себе представить, как он ликовал, когда в его руки, благодаря друзьям из окружения Дягилева, попала такая драгоценность, ещё практически не известная в Европе. Надо сказать, что плотная и изобилующая звуковыми находками музыкальная ткань «Картинок» так и «напрашивается» на оркестровку. На сегодняшний день насчитывается несколько десятков оркестровых переложений этого сочинения. Редакция Равеля была не первой, но, несомненно, оказалась самой удачной. И поныне этот вариант исполняется и записывается чаще всех прочих - даже чаще, чем оригинальная авторская версия для фортепиано! Здесь Равель проявил своё искусство волшебника оркестровки во всём блеске - его необычное, даже хулиганское (что вполне в духе Мусоргского), применение тембров саксофона, флейты-пикколо, трубы и других инструментов навсегда «срослось» в нашем сознании с мелодиями великого русского композитора. Оркестровка «Картинок с выставки» имела бешеный успех и очень способствовала росту мировой славы как Мусоргского, так и Равеля, который неплохо заработал на этих «Картинках».

«Картинки с выставки» - сюита, но при этом не сборник разрозненных пьес, а целостное и непрерывное повествование. Сюита - яркий образец программной музыки со своими особенностями. В ней оригинальным образом сочетаются картинки из реальной жизни со сказочной фантастикой и образами прошлого. Такие тематика и построение сюиты являются уникальными в классической музыкальной литературе.

При кажущейся «калейдоскопичности» и небрежности сменяющих друг друга зарисовок структура сочинения тщательно продумана. А сами «картинки» крепко спаяны друг с другом так называемой темой «прогулки», обозначающей переход от одного экспоната «выставки» к другому. С «Прогулки» и начинается всё произведение:

Красивая и всем хорошо известная мелодия, очень русская по характеру, в редком одиннадцатидольном размере (опять-таки, свойственном прежде всего русской музыке; другой пример - финал оперы Римского-Корсакова «Снегурочка»). Но пусть нас не обманывает мажорный лад и некоторая бравурность этой темы - у автора в рукописи чётко обозначено senza allegrezza. Дословно - «без радости».

Мусоргский ставит задачу создания психологического портрета, проникновения в глубину своих персонажей, что принципиально отличает его работу от простых зарисовок Гартмана.

Тема Прогулки повторяется на протяжении сюиты несколько раз (рефрен рондо). Она напоминает русские народные распевы: мелодия начинается одним голосом («запевалой») и подхватывается «хором». В этой теме Мусоргский одновременно изобразил и самого себя, переходящего от картины к картине: «Моя физиономия в интермедах видна», - писал он Стасову. Мелодическая линия в большинстве интермедий играется тяжеловесно, в чём иногда усматривают имитацию походки автора.

Тема «Прогулки» варьирует, показывая изменение настроения автора; тональность также меняется, модуляцией подготавливая слушателя к следующей пьесе.

Ремарка для первого проведения «Прогулки» такова: Allegro giusto , nel modo russico , senzaallergezza , ma poco sostenuto . В изданиях, дающих переводы подобных итальянских ремарок, можно увидеть такой перевод: «Скоро, в русском стиле, без торопливости, несколько сдержанно». В таком наборе слов мало смысла. Как же играть: «скоро» «без торопливости» или «несколько сдержанно»?

Дело в том, что, во-первых, в таком переводе без внимания осталось важное слово giusto , которое буквально означает «правильно», «соразмерно» «точно»; применительно к интерпретации -- «темп, соответствующий характеру пьесы». Характер же этой пьесы определяет первое слово ремарки -- allegro , и понимать его в данном случае нужно в смысле «бодро» (а не «быстро»). Тогда все становится на свои места и вся ремарка переводится так: «играть бодро, в соответствующем этому темпе, в русском духе, без торопливости, несколько сдержанно». Вероятно, каждый согласится с тем, что именно такое душевное состояние обычно владеет нами, когда мы только входим на выставку. Другое дело наши ощущения от новых впечатлений от увиденного…

В одних случаях мотив «Прогулки» оказывается связующим для соседних пьес. Так происходит при переходе от № 1 - «Гном» к № 2 - «Старый замок» или от № 2 к № 3 - «Тюильрийский сад». По ходу произведения эти переходы безошибочно узнаются. В других случаях, наоборот, мотив становится резко разделяющим -- тогда «Прогулка» обозначается как более или менее самостоятельный раздел, например, между № 6 - «Два еврея, богатый и бедный» и № 7 - «Лимож. Рынок».

Всякий раз в зависимости от контекста, в котором предстает мотив «Прогулки», Мусоргский находит для него особые выразительные средства: мотив то близок к своему первоначальному варианту, как это мы слышим после № 1 (мы еще недалеко ушли в своей прогулке по выставке), то звучит не так умеренно и даже грузно (после «Старого замка»; ремарка в нотах: pesante -- итал. тяжело).

Мусоргский так выстраивает весь цикл, что совершенно избегает какой бы то ни было симметричности и предсказуемости. Это характеризует и трактовку музыкального материала «Прогулки»: слушатель (он же зритель) то остается под впечатлением от услышанного (увиденного), то, наоборот, как бы стряхивает с себя мысли и ощущения от увиденной картины. И нигде настроение не повторяется в точности. И все это при единстве тематического материала «Прогулки»! Мусоргский в этом цикле (как, впрочем, и в других своих произведениях, например в вокальных циклах «Детская», «Без солнца», «Песни и пляски смерти», не говоря уж об операх) предстает на редкость тонким психологом.

Пьеса основана на акварели Гартмана, нарисованной, когда он изучал архитектуру в Италии В сопроводительной программке к сюите Мусоргского Стасов написал, что в этой пьесе изображен «средневековый замок, перед которым трубадур поет свою песню». Его придумал Мусоргский, оживив пейзаж. Задумчивая, плавная мелодия звучит на фоне размеренного, однообразного аккомпанемента. Она вызывает созерцательное лирическое настроение. От песни трубадура веет рыцарским средневековьем -- музыка передает то, что художник изобразил красками.

Средняя часть, переходя в мажор, создаёт просвет, который затем снова сменяется грустью, потом первая тема возвращается, постепенно затихая, будто погружаясь в сон. Неожиданно громкий финал завершает пьесу коротким «прощай».

Размещено на Allbest.ru