Учение о государстве в утопическом романе Щербатова "Путешествие в землю Офирскую"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский Государственный Университет имени М. В. Ломоносова

Факультет журналистики

Кафедра истории и правового регулирования СМИ

Реферат

на тему «Учение о государстве в утопическом романе М. М. Щербатова «Путешествие в землю Офирскую…»

Работа студентки 3 курса

дневного отделения, группы № 302

Черепневой Людмилы

научный руководитель

к. ю. н. Моргунова Елена Алексеевна

Оглавление

Введение

1. Несколько слов об авторе

2. Общее представление об Офирской земле

3. Начальное знакомство с Офирской землёй

4. Право офирцев

5. Об устройстве властей в Офирском государстве

6. Устройство власти «на местах»

7. О царской власти в Офирской земле

8. Об образовании в Офирском государстве

9. Несколько слов об истории Офирской земли

10. Несколько слов об исполнительной власти

Заключение

Введение

«Наполнены уже все вифлиотики множеством путешествий, а сего ради и являлось бы весьма напрасно оные изданием новых книг умножать, чтоб, может статься, быв смешана со столь многими другими, и не удостоена была быть прочитанной» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 179, - так начинается первая русская литературная утопия - «Путешествие в землю Офирскую г-на С… шведского дворянина». Её автор - князь Михаил Михайлович Щербатов - словно предвидел судьбу своего сочинения. Мы знаем Гоббса и Локка, при всём желании не пройдём мимо Мора и Руссо… В то же время отечественная философская мысль остаётся забытой. Поневоле возникает ощущение, что Россия в полном своём составе так и осталась безразлична к исканиям времени, что у нас никто не рассуждал о государственном строительстве, не выдвигал своих предложений и не комментировал чужих. Наконец, что никому до А. И. Солженицына попросту не пришёл в голову вечный вопрос «Как нам обустроить Россию?» Однако стоит лишь внимательно вглядеться в историю русской мысли, чтобы понять, что это не так. Творчество М. М. Щербатова стоит в ней особняком. Его философское наследие так многогранно и поднимает столь злободневные для своего времени вопросы, что заслуживает рассмотрения в рамках гораздо более крупных научных форм, чем реферат. Мы ограничимся «Путешествием…», анализируя которое, выясним, какую окраску приобретает в этом произведении теория государства.

1. Несколько слов об авторе

Михаил Михайлович Щербатов был потомком старинного древнерусского дворянского семейства. Его отец - Михаил Андреевич - был сподвижником Петра 1 (что, на наш взгляд, в немалой степени определило несколько идеализированные взгляды его сына на деятельность этого монарха). Щербатову выпало жить в необычайно интересное время - т. н. «Золотой век» русского дворянства. Он получил прекрасное образование, которое применил на практике. Творческая биография Щербатова могла бы быть материалом для романа. Юношей он служил в Семёновском полку, потом писал исторические труды, занимался герольдикой, работал в Сенате и состоял в екатерининской «Комиссии по составлению нового Уложения». С 1776 года Щербатов стал почётный членом Санкт-Петербургской Академии наук, с 1783 - Российской Академии. Над «Путешествием в землю Офирскую…» Щербатов работал всю жизнь и, к сожалению, не успел его закончить. Однако и сохранившийся отрывок представляет большой исторический и культурный интерес как пример разработанной теории утопического государства.

2. Общее представление об Офирской земле

Находится Офирская империя «близ полюса Антарктического». Это наследственное монархическое государство. Более того, традиции монархии в нём крепки как нигде: одна и та же династия правит офирцами вот уже 1700 лет (для сравнения: Романовы удержались в России только 300). По форме государственного устройства она напоминает федерацию, т. к. имеет развитые органы местного самоуправления, которые во многом являются источниками формирования власти в столице. Власть монарха в Офирской земле ограничена, причём преимущественно силами аристократии. Форма правления в ней олигархическая. Вот признаки офирского режима:

1) власть государя соображается с пользой народной

2) вельможи имеют право высказывать монарху свои мысли

3) «ласкательство» (т. е., фаворитизм) прогнано от царского двора»

4) законы составлены «общим народным согласием» (судя по описанию, почти так же полагается принимать Конституцию)

5) со временем всё только улучшается за счёт постоянного наблюдения и исправления

6) правительство немногочисленно (как тут не попенять на современный донельзя раздутый чиновничий аппарат!). Впрочем, у него и дел немного, так как в каждом высокопоставленном человеке силён голос совести. Интересна иерархия пиетета, предложенная Щербатовым для народа. Тот чтит сначала добродетель, потом - закон. И только после всего перечисленного - царя и вельмож. Для эпохи европейского абсолютизма, привнесённого в Россию Петром 1, мысль удивительно бойкая.

3. Начальное знакомство с Офирской землёй

В это благословенное царство рассказчик попадает по воле случая. Французский корабль, на котором он намерен вернуться в Швецию, штормом отбрасывает к неизвестным берегам. Мореплаватели совсем уже падают духом, как вдруг один из матросов замечает группу судов, приближающихся к ним от неведомого берега.

Описана встреча с первым офирцем, взошедшим на потерявший курс корабль: «Мы хотели его потчевать, но он ничего, кроме воды, пить не стал, говоря, что у них есть запрещение пить всё то, что может пьянство произвести, и сам попросил кусок хлеба… разломил, подал нам, говоря, что преломление хлеба и скушание его у них за клятву доброго согласия и союза почитается» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр.. С первых страниц бросается в глаза разность менталитетов европейца (от лица которого пишет Щербатов) и аборигенов. Приведём простейший пример. Мореплаватели рассказывают о богатом французском короле, основавшем свою колонию в Индии, на что «офирский начальник» Ганго отвечает: «Мне кажется, видеть можно некоторое противоречие в ваших словах. Вы называете государя своего властителем наибогатейшей страны в свете, но если так, зачем же делать завоевания в отдалённых местах от своей державы, и посылать подвергаться подданных своих толиким опасностям, чтоб новые богатства получить, когда земля его собой богата» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, . Нельзя не признать: возражение резонное.

Впрочем, далее офирец изрекает фразу, ещё менее характерную для европейского сознания, чем неприятие колонизаторской политики. «…Прекратим о сём наш разговор, - сам себя обрывает он. - Ибо каждая страна имеет свои обычаи, с коими она и должна остаться, если их полезнейшими находит». Так как судно, на котором находился рассказчик, нуждается в ремонте, офирцы предлагают помочь гостям и приглашают у них задержаться. Так «шведский дворянин С» попадается в совершенно новый для него мир. Здесь стоит отметить, что Офирское царство, описанное Щербатовым - это потенциальная Россия. Такая, какой князь хотел бы её видеть.

Добравшись до берега, европейцы попадают в Перегаб (Петербург) - город с великолепными зданиями, на фоне которых ещё заметнее кажутся странные развалины. На следующий день матросы с корабля С перепиваются, и один пристаёт к жене местного мещанина. Мещанин вступается за жену, матрос бьёт его, начинается драка. В итоге убит один человек. Теперь, по закону Офирской империи, над матросами необходимо учинить суд. Для Щербатова это, конечно, повод ознакомить читателя с правовым устройством своей Утопии.

4. Право офирцев

Прежде всего сообщим о развязке описанной ситуации. Для разбора этого дела в специальном здании в тот же день собираются офирские судьи. Отметим, что в империи Щербатова судебные проволочки допускаются лишь при недостаточности доказательной базы. В противном случае судьи не имеют права покинуть зал заседаний с раннего утра до полуночи, пока не будет вынесено решение. Случай с европейскими матросами заставляет их озвучить следующие законы:

1) Умышленное убийство карается смертью, причём четвёртая часть имения убийцы отдаётся семье убитого.

2) Если убийство происходит в драке, «и сие в первый раз», убийца наказывается тремя годами принудительных работ, а из его имущества в пользу семьи убитого изымается доход за три года, «но токмо чтоб сие не превосходило четвёртой части имения убиенного» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, . 3) По прошествии года раскаявшийся убийца может получить амнистию.

4) Если драка происходит «между многими и многими», но убийца известен, к нему применяется то же наказание. Две трети выплат в пользу родственников убитого взимаются с зачинщика драки и с убийцы, а третья треть - со всех дравшихся (хотя нам представляется неясным, почему зачинщик карается только в драке «между многими и многими»).

5) Если зачинщик и убийца - одно лицо, он осуждается «в работу» на 5 лет и прежде отбытия 2 амнистии не получает. Платит же 2/3 от суммы в пользу семьи убитого.

6) Если зачинщик драки не убийца, он карается 2 годами принудительных работ и прежде отбытия года свободы не получает; платит одну треть от означенной суммы.

7) Если в слушании не будет выяснено, кто убийца, - зачинщик карается аналогично с предыдущим пунктом, а остальную часть компенсации выплачивают все дравшиеся.

8) Из всех дравшихся, «хотя бы никто точно убийцем найден не был» (!), каждый десятый (по жребию) осуждается «в работу» на год, остальные же - на месяц и выплачивают вышеозначенную компенсацию.

Со справедливостью последней нормы, пожалуй, сложно согласиться. Чересчур уж она напоминает наказания Мегмет-Салтана из «Сказания» Ивана Пересветова!

Но всё вышесказанное относится к конкретному случаю. Говоря же о праве офирцев в общем и целом, необходимо дать классификацию основным видам преступлений и наказаний:

1) Посягательство на жизнь и здоровье монарха карается смертью, его словесное оскорбление - тюрьмой.

2) Измена государству стоит на втором месте в правовом «катехизисе» Название авторское офирца. За него так же полагается смерть, причём с весьма унизительными последствиями: тело виновного не погребается, родственникам предписывается сменить фамилию.

3) За богохульство, коим можно «смутить слабых», человек объявляется сумасшедшим и изолируется от общества.

4) Преступление против офирского гражданина тоже сурово карается, но смертью - только убийство (как мы видим, монарх всё же защищён лучше обычного человека).

5) Вору предстоит возместить убыток в двойном размере и заплатить штраф.

Некоторые наказания принимают лишь моральное воплощение. Так, отобравшего нечто у своего соотечественника надлежит «яко захватчивого человека… перед народом укорять». Подобная апелляция к разуму каждого гражданина, его морали у Щербатова не случайна: она была вполне в духе его времени, когда в моду входили идеи французских философов, а «просвещённость» стала критерием оценки как личности, так и целых обществ. Более того, такой взгляд на мир всячески культивировался и поощрялся Екатериной 2 в ранние годы её царствования. Исследователь Б. А. Назаренко выделяет следующие черты, роднящие право Офирского государства с планами императрицы (конкретнее - с её «Наказом»): оценка правовых явлений с т. з. морали; взгляд на государя как на «Божьего помазанника»; провозглашение равенства граждан (правда, исключительно перед Богом и лишь некоторыми законами); большое внимание к системе нравственного воспитания граждан; забота о крепостных (на уровне увещеваний дворян-крепостников); близкие цели (сохранение монархии и снятие социально-экономических противоречий).

5. Об устройстве властей в Офирском государстве

Во главе стоит император. Его министры («баи») возглавляют различного рода Государственные палаты. Избираются кандидаты в министры «Вышним правительством» (из расчёта трое на место), окончательный выбор делает император. Существует нечто вроде двухпалатного Парламента. В него входит Верховный совет, состоящий из наследственной аристократии, и то самое «Вышнее правительство», в которое дворяне и купцы (вместе с «баями») избирают депутатов. Выборы проходят по той же системе, что и в случае с «баями». Дворяне избирают из дворян, купцы имеют право выдвигать и мещан, и даже «учёных людей», но (!) за отдельную плату. Привилегии, даруемые Щербатовым наследственной аристократии, видны невооружённым глазом. За деятельностью «Вышнего правительства» следит ещё один орган, составленный из купцов и дворян, коих присылает каждая губерния (5 дворян, 1 купец). У дворян есть также право на свои, закрытые собрания, на которых они могут скоординировать действия. Им же позволено иметь право голоса в любом департаменте (о которых будет рассказано ниже), тогда как купцам - только в департаментах госдоходов и торговли. При нужде в новом законе «Вышнее правительство» выбирает «законодательную комиссию», разделяющуюся на 4 департамента. Первый собирает материалы; второй пишет «черновой вариант», который каждый гражданин в течение полугода имеет право комментировать; третий департамент составляет свод этих комментариев и сличает их с «черновиком»; на долю четвёртого остаётся окончательная редакция документа, которая и выносится на обсуждение «Вышнего правительства». Каждый закон проходит 3 чтения, после чего может быть отвергнут. Тогда проводится своего рода «референдум»: новоиспечённый закон спускается в губернии, где рассматривается местными органами власти и либо окончательно отвергается, либо должен быть дополнен и принят.

6. Устройство власти «на местах»

Административное устройство Офирской империи похоже на современное Щербатову российское. Страна разделяется на 15 губерний. Губерния - на 2 провинции, провинция - на 2 уезда. Соответственно есть 3 категории инстанций: уездные, провинциальные и губернские. В губернии существуют два вида властных органов - «коронные» (занимаются уголовными делами, надзирают за общественными учреждениями и местными доходами) и «выборные» (ведут земские дела). Земские учреждения делятся за дворянские и купеческие суды. В провинциальные суды избираются трое судей, один из которых должен ежегодно меняться; в губернские выборы ведутся из числа бывших провинциальных судей. Из числа же последних отчасти формируется «Вышнее правительство».

Установления Щербатова кое в чём весьма прогрессивны. Во-первых, повышена роль выборного начала. Михаил Михайлович «позволяет» ему проникнуть и в центральную администрацию. Во-вторых, уничтожается пропасть между властью «на местах» и в столице: её представители выбираются схожим образом, второй источник регулярно пополняется выходцами из первого, что даёт будущему «депутату» куда более широкую картину мира и лучшее понимание проблем страны. «Кое-какими чертами щербатовская схема напоминает нам изящно-стройную схему Сперанского, развитую в его знаменитом плане государственного преобразования», - замечает А. А. Кизеветтер.

Ветвей власти в Офирском государстве 2. «Вышнее правительство» пополняется из органов судебной власти, причём выполняет и законодательные, и судебные функции: на нём лежит ответственность за принятие новых законов и на его же имя пишутся просьбы граждан о справедливом суде. Монарх почти лишён законодательной власти, ибо "...цари не бывают ни ремесленниками, ни купцами, ни стряпчими и не ощущают многих нужд, которые их подданные чувствуют, а потому и неудобны суть сами сочинять законы".

7. О царской власти в Офирской земле

Верный «педагогическим» порывам своего времени, Щербатов размещает на стенах императорского дворца следующие надписи: "власть государская соображается с пользою народною"; "не народ для царей, но цари для народа, ибо прежде, нежели были цари, был народ"; "царь должен сам первый законам страны своей повиноваться, ибо по законам он и царь, а разрушая их власть, разрушает и повиновение подданных себе". Для 18 столетия более чем смелые мысли! Ради приезда императора никогда ничего не чинят и не поправляют. Во-первых, всё это не для одного него, а потому во всякое время должно быть исправно. Во-вторых, быстрые работы будут в тягость подданным, самого же монарха обманут, показав всё в лучшем свете, нежели оно есть. офирский империя образование государство

Царь не может иметь никакой почётной стражи, ибо "...государь, быв окружен стражею, почтет не столь нужну себе любовь народную и, не имея опасности, может ввергнуться в таковые поступки, которые ему самому и государству вред нанесут вместо того, что, не имев стражи, он всегда старается в любови народной ее себе сыскать". По собственному почину ему разрешено начинать только оборонительные войны. Для начала же наступательных необходимо созвать совет из законников и «четырёх первых степеней людей» (тот самый «Верховный совет»).

Подданные при виде своего императора не должны испускать никаких приветственных криков, чтобы тот не загордился. В течение 30 лет после кончины правителя ему не ставят памятник, и лишь после того, как все страсти улягутся, собирается народное собрание, которое за единый «без рассмотрения» принятый закон может наказать покойного царя полным забвением. То же происходит и с видными государственными сановниками. Если в течение долгого времени над местом их последнего упокоения так и не появится памятник, могилы разрываются, а кости летят в общую яму в углу кладбища. Подобную «войну с гробами» мы уже отмечали, говоря о наказании государственных предателей.

8. Об образовании в Офирском государстве

Образование у офирцев всеобщее, обязательное и бесплатное. Характерной его чертой является подробнейшее обучение гражданина законам своей страны, ибо «как наказывать за преступление закона человека, который его не знает и которого не тщались обучить?» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 235 В законодательных учреждениях почти все заседания проходят открыто. Человек любого пола и возраста может прийти и на деле увидеть, как соблюдаются те нормы, с которыми он ознакомился в школе.

9. Несколько слов об истории Офирской земли

Так как история Офирской страны составляет идейный центр произведения, мы должны её коснуться. В сущности, это своего рода пересказ истории русской с выражением взглядов автора Во многом, на наш взгляд, справедливых. Географические названия и имена «зашифрованы», но разгадать их не представляет труда. Перегаб - это Петербург, Квамо - Москва, реки Голва и Невия - Волга и Нева, Тервик - Тверь и так далее. В общих чертах история такова. Жил да был государь Перега (Пётр 1). Он «нашёл государство своё непросвещённое и погружённое в варварство… Первый учредил… порядочное правление… познание наук и военного искусства» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 201. Тогда офирцы ещё не торговали с разными народами, однако Переге почему-то безумно хотелось наводнить своё Отечество чужеземцами. «Хотел он их… привлечь, - говорит герою перегабец, - но не имел пристанищ» (откровенно говоря, это историческое обстоятельство нам неясно. Немецкая слобода в Москве существовала со времён Бориса Годунова, иностранцы начали приезжать Россию и того раньше, так что «пристанищ»-то было предостаточно). «Сего ради, продолжает офирец, - начал он войну с дысвами (соседний народ). И, по многих переменах счастья, покорил… их области и во время самой войны (!) град сей во имя своё (!) создал». После этого активность Переги приняла уже какие-то ужасающие масштабы. «Невзирая на отдаление сего места от всех других частей его империи, на неплодоносность страны, на близость к врагам нашим и на трудность привоза всех вещей», он бросает древнюю столицу и переезжает-таки в свой болотистый «рай», где вскоре «противу естества вещей» (выделение авторское) этот фантастический город «возвеличивается». А далее говорится, пожалуй, самое важное. То, что должно было быть поставлено перед описаниями увеселительных заведений, прекрасных зданий и развития коммерции. Этот отрывок мы считаем необходимым привести полностью, безо всяких изменений и купюр. «Многие тысячи народу погибли в сих работах и несчётные сокровища издержаны были. Но соделанного не возвратить, и сожалетельно было бы попирать плоды многих трудов, цену стольких жизней человеческих и многих сокровищей, хотя и содержание града, где учинялось усилие природе, многого стоило». То есть, сначала народ мучали, гноя на стройках, потом снова мучили - ради того, чтобы эти стройки сохранить. Ну и, само собой разумеется, обнаружились следующие «злы»:

1) Государи, отдалённые от исконных своих земель, забыли даже, как они и выглядят.

2) Многие лучшие люди всё равно остались в Квамо (Москве) и, в свою очередь, забыли, как выглядят их цари.

3) Вельможи не видели своих поместий годами и месяцами и, живя во дворце, «единый оный стали отечеством своим почитать».

4) «Вопль народный не доходил до сей столицы» (уже на этом пункте мы можем оценить, с какой скоростью утопия превращается в антиутопию).

5) «Древние примеры добродетели старобытных наших великих людей, купно с забвением тех мест, где они подвизались, из памяти вышли, не были уже побуждением и примером их потомков» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 201. На наш взгляд, этот тезис находится в явном противоречии с вышесказанным. Простите, а как же тьма невежества? Где же варварство? Неожиданно выясняется, что старозаветные люди, были, оказывается, и добродетельны, и трудолюбивы, и в пример потомкам вполне годились. Только вот об этом всегда говорят в самом конце, а до конца редко кто дочитает. Основная часть, закормленная сказочками про прежнюю убогость, уже не будет в состоянии воспринять что-то иное. Потому что ни один здравомыслящий человек не станет уважать варваров, не пожелает брать их в образец и вообще не захочет быть их потомком. На эту тему не мешало бы порассуждать всерьёз, но мы ограничены в объёме. Посему перейдём к последнему пункту.

6) Близость к врагам

Итог вполне логичный: «народ страдал, государство истощевалось, престол был поколеблен и многие по возмущениям оный похищали» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 202. Но потом в Офирской империи (в отличие от России реальной) проводятся реформы царя Сабаколы. Он живёт попеременно то в Квамо, то в Перегабе, скупает дома у перегабских вельмож, «чтобы они не чувствительно лишались привязанности к сему граду», а наследнику своему завещает совсем переехать в древнюю столицу, что и было сделано. Двора в Перегабе не стало, но остался порт, биржа, много фабрик и т. д. Потребность в некоторых зданиях отпала, но перегабцы сохраняют эти развалины как памятник того, что каждая своим запустением искупила скудость всей Офирской империи.

10. Несколько слов об исполнительной власти

Однако самое большое внимание привлекает одна особенность офирской исполнительной власти, о которой мы не упоминали. Дело в том, что она… срослась с церковью. Вот описание первого священнослужителя, которого видит г-н С. «Одежда его была… как на офицерах полиции (!)… и имел тот же знак на груди своей». На вопрос героя, почему он выглядит как полицейский, священник, ничтоже сумняшеся, ответил, что он и есть полицейский. Полиция у офирцев существует для сохранения нравов (как тут не вспомнить знаменитейшие антиутопии, описанные через два века после щербатовской Офирской земли), посему она выбирается из граждан «в главные надзиратели частей по три человека, которые тогда же определяются быть священниками единого Бога». Здесь даже и не знаешь, что вспомнить: столыпинские ли «тройки» полевых судов (эту идею позаимствуют впоследствии большевики), или разного рода духовные секты, в которых общение с Господом заменяется едва ли не постоянной слежкой за «братьями и сёстрами». Никакой науки офирскому священнику не надо. «И какой ей особливой быть? Не всё ли по чудесам творения мы видим и ощущаем естество Божие, прочтение малого числа молитв не есть вещь трудная, которой бы, окроме знания учиться читать, учиться было должно, а правила нравственные законами предписаны» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 207. Эта мысль, к сожалению, доказывает, как мало Щербатов понимал сущность церкви. В его интерпретации она действительно представляла собой не более чем институт полицейского государства. Конечно, такая позиция не выдерживает малейшей критики. Предположим, что мы и действительно «все ощущаем естество Божие», но как же объяснить тогда тот факт, что не все мы священники? Не все можем, способны, расположены ими быть? Выходит, требуется всё-таки что-то опричь способности ощущать? Не требуется науки для чтения небольшого числа молитв, но оно, простите, вовсе не небольшое. Одних таинств в церкви довольно много, и каждое должно осуществляться по-разному, в соответствии с традицией твоей культуры и страны. Именно так, как молились твои деды и прадеды… Элемент преемственности в духовной культуре необычайно высок… Щербатов этого не чувствует! Словно в православной церкви никогда и не бывал. Между тем старцы, в монастыри к которым люди ехали со всех городов и весей, были ещё и первыми психологами. Людьми необычайно сильного духа, редкостного терпения, умеющими успокоить, ободрить, побудить к откровенности… И все эти качества не вырабатываются за счёт умения читать! Дальше - больше: «Жертв мы никаких не приносим, ибо лучшая жертва толь высшему существу есть сердце чистое, а для сего каждый офирянин имеет должность, под опасением немалой пени… придти единожды в неделю в храм Божий и Ему краткую молитву принести» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 208. Страшно подумать, сколь «искрення» будет вера народа, поставленного в такие условия. Штраф за пропущенную службу! Очень плохой путь заполнить церкви, зато прекрасная демонстрация: молитва - вещь принудительная. Она настолько тяжела, что творят её под страхом наказания… Ужасный вывод для любого общества! Офирские священники «наблюдают о правах гражданских» и обладают светскими званиями. Например, знакомый нашего героя - председатель земского суда. Есть у офирской церкви свои «митрополиты» - главные по городу. По совместительству они же - начальники полиции. «Я не мог не удивиться мудрости сей веры и мудрости установления», - устами своего героя говорит Щербатов. Да уж, воистину: нельзя не удивиться! Вот только не мудрости, а удивительному непониманию сущности духовных институтов и тотальному полицейскому контролю. А впрочем, так происходит во всех известных утопиях. Есть некий набор справедливых и благостных правил. Кто не исполняет - жестоко наказывается… А «духовная канцелярия» Щербатова так прочно вросла в офирские гражданские учреждения, что её репрессивность просто бросается в глаза. О разводах доносят в «главный трибунал благочиния» (что характерно: не благочестия, а именно благочиния), после чего, если провинившиеся не захотят снова сойтись, их лишают всех чинов (мужчин), отнимают у обоих имения и запрещают появляться на всех людских собраниях. Ни окрестить ребёнка, ни навестить друзей, ни похоронить близких. Дурные примеры заразительны, и не годится позволять благочинным гражданам общаться с разведёнными, так как в обещании своём они не устояли. Несмотря на некоторую справедливость последнего заключения, нельзя не признать наказание слишком суровым (не говоря уже о том, что налицо вмешательство в частную жизнь). А есть ещё и судебное разбирательство по поиску виноватого… Словом, полноценное судилище. Любопытны и некоторые другие стороны офирской системы наказаний. Так, рассказывая о том, как караются у них открытые прелюбодеи, священник вскользь роняет: «…Токмо публичные любодеицы сим наказуются… Не может правительство наказывать тайные проступки, но неприлично же, чтобы благоучреждённое правительство терпело распутность нравов и соблазн. Делай что хочешь в тайне, ему в том наказания нет, но не приключай соблазна, ибо лутчая сила и лутчее блаженство основано есть на добрых нравах». После подчёркнутого выражения конец фразы выглядит насмешкой. Как видно, и заботы о нравственности как таковой в офирской «духовной канцелярии» немного, главное - чтобы порок не был виден.

Помимо всего вышеперечисленного, полиция радеет ещё и о здоровье жителей, об их безопасности, спокойствии (две эти вещи автор почему-то относит к разным пунктам) и… об освещении. Продавцу негодной еды предписывается сесть на неделю в темницу и есть всё то, что он продавал, «ибо кто хотел вредить другим, да повредится сам первый теми самыми вещами» Михаил Михайлович Щербатов, Избранные труды, составитель и автор вступительной статьи и комментариев С. Г. Калинина, к. и. н., М.:, Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, стр. 213. Правда, рассуждая логически, в таком случае следует приговорить и исполнителей. Они ведь тоже хотят навредить продавцу, заставляя его есть яд. Соответственно, должны «повредиться сами». Кажется, всего лишь чёткое толкование законов, но через месяц такого применения наказаний Перегаб останется вовсе без жителей.

Дежурный лекарь обязан видеть каждого больного и о характере его болезни докладывать… Главному трибуналу. В случае заразной болезни тот волен «взять нужные предосторожности». Какие именно, в романе не сообщается, но думать об этом, на фоне предыдущих примеров, как-то некомфортно.

Щербатов предлагает любопытную систему караулов. Люди, стоящие дозором на ночных улицах, вооружены длинными копьями, на конце которых вместо заточенной стали крюк и два колокольчика. В случае, если нужно кого-то изловить, сторож зацепляет правонарушителя этим крюком, колокольчики звонят, и на этот шум прибегают другие караульщики. Нельзя не признать, весьма гуманный и забавный способ ловли нарушителей.

Гостиниц в Офирской земле нет (как, впрочем, почти нет и иностранцев), поэтому среди жителей существует своего рода «очередь» на приём странников. При этом каждый обязан содержать в порядке клок земли, примыкающий к его дому, мостить и убирать «свой» участок дороги, а печь не перекладывать иначе как без присмотра искусного печника (из-за опасности пожаров). Довольно сурово офирцы пресекают коррупцию: взявший с хозяина печи деньги печник отдаётся в вечную работу. Впрочем, не отстало и наказание за халатность: если под надзором печника сделана печь дурная, оно будет аналогичным. На каждой крыше находится большой сосуд с водой, то же и у фонарей, а в каждом районе есть своего рода пожарная часть, где и живут пожарные.

Заключение

В данной работе мы сделали попытку рассмотреть теорию утопического государства через призму романа М. М. Щербатова «Путешествие в землю Офирскую…». Будем надеяться, что это нам удалось хотя бы отчасти. С точки зрения теории происхождения государств Офирское царство - скорее продукт общественного договора. «Древние истории наши повествуют нам, что было и у нас повреждение нравов; что почтенные старики, имея важные препоручения, тогда как уже природное побуждение в них исчезло… публично содержали распутных женщин; они собеседовали им в собраниях, дети их, едва ли от них рожденные, получали благородство: женщины престарелые, платя деньги, явно молодых любовников имели. Чрез пример таких людей стыд отовсюду был изгнан, нравы повредились, произошла во всех чинах и состояниях расстройка, государство было при краю падения своего», - рассказывает офирский священник. Однако были проведены необходимые реформы и раз и навсегда приняты всеобщие правила. Тем самым каждый офирец мысленно дал обещание следовать довольно суровым законам своей Родины, в обмен получая приличный и справедливый, со своей точки зрения, режим. По форме правления Офирское царство - монархия с элементами олигархии. С точки зрения государственного устройства оно близко к федерации, а по политическому режиму склоняется к авторитаризму. Впрочем, несмотря на некоторые логические «перекосы», у мира, созданного Щербатовым, много очаровательных и справедливых черт, которые неплохо было бы увидеть воплощёнными в реальной жизни.

Размещено на Allbest.ru