Современный герой "Новой драмы"

5 часть. Владимир и Олег Пресняковы

«Тридцатилетний» герой Пресняковых и «тридцатилетний» Гришковца - два полюса «НД».

Пьесы, в которых присутствует «тридцатилетний» герой:

- «Изображая жертву»

- «Пленные духи»

- «Включите свет!»

- «Кастинг»

6 часть. «Тридцатилетний» герой в «НД»

Приблизительный список драматургов и пьес:

Иван Вырыпаев

«Кислород»

«Город где я»

Максим Курочкин

«Водка. Ебля. Телевизор»

Михаил Угаров

«Облом - офф»

бр. Дурненковы

«Культурный слой»

«Ручейник»

Семен Сапеев

«Прянички»

Лена Карпова

«Билет в один конец»

Ксения Гашева

«… Или не быть?»

Ксения Малинина

«Город 3.0»

Анна Богачева

- «Учиться, учиться и учиться»

Иван Вырыпаев / «Кислород», «город где я» (черновой вариант)

В облике (имидже) драматурга Вырыпаева, в его «убойных» текстах, в «продвинутом» решении «Кислорода», есть все необходимые атрибуты (фишки) для того, чтобы стать модным, популярным, скандальным, обожаемым. Короче, стать героем нашего суматошного дня.

У этого коротко стриженного, практически бритоголового (писк моды!) героя стильный прикид. Как выясняется в финале, костюмы предоставлены фирмой «Веретено»! Не хило, однако! У его рыжеволосой подруги льняное платье такое, что закачаешься. Я знаю от одной актрисы, что такие продаются в магазинчике на Арбате. А еще я знаю из своего туристкого опыта, что рыжеволосые москвички в дорогих льняных сарафанах расхаживают босяком именно по этой воспетой бардом улице, мода на которую перешла и в двадцать первый век. Так что уже один только внешний вид столичных героев вызывает уважение и зависть. Клевые ребята!

Местом действия становится клубная площадка, ничего современнее быть не может - пол жизни представителей «продвинутой молодежи» проходит именно там, на тесном танцполе, возле пульта крутого DJ. Весь спектакль герои танцуют и под музыку наговаривают текст в темпе «аллегро». Темп их речи, когда не успеваешь понять, осознать главное, а только ухватываешь урывками что-то, что кажется знакомым или просто случайно резанет слух, соответствует темпу сегодняшней жизни: «шум, беготня, езда беспрестанная!». А танец - это, во-первых, любимый молодежью способ время препровождения; во-вторых, «знаковое» понятие в модной «дзен-буддисткой» философии, означающее (в моей, очень приблизительной трактовке) легкое, искрящееся существование; в третьих, это название самой культовой книги Мураками. Опять я привязалась к японцу! Но, тут уж ничего не поделаешь, на мой взгляд, даже если модные драматурги не читали модно писателя (что сомнительно), то волею случая оказались с ним единомышленниками. До некоторой степени. Современность героя Мураками у меня не вызывает сомнений, а с современностью отечественных драматургов я пытаюсь разобраться. В силу собственных склонностей, возраста, воспитания, образования и сексуальной ориентации я выбираю Мураками как критерий современности и актуальности. Итак, если Гришковец приблизился к Мураками во внешней и внутренней характеристике героя, то Вырыпаев высказывает схожие идеи. «В каждом человеке два танцора - его правое и левое легкое. Легкие танцуют и человек получает кислород. Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать», «Смысл бессмысленен, если давать хоть какую-то оценку происходящему./ А искать смысл в смысле попросту невежественно и некультурно. / Любая культура бессмысленна. /Как и любое творчество. /И кто не понимает этого тот пошляк.» (И. Вырыпаев «Кислород»). «Танцуй, - сказал человек-овца. - Пока звучит музыка - продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь - не рассуждай. Какой в этом смысл - не задумывайся. Смысла все равно нет и не было никогда. Задумаешься - остановятся ноги» (Х. Мураками «Dance, dance, dance»). Ну, а что случится, если ноги остановятся, мы знаем от Вырыпаева - человек умрет от нехватки кислорода. Можно подытожить жизненную установку современного героя: дышать, танцевать, слушать плеер, заниматься сексом, и не задумываться о смысле, которого нет. А основная черта этого героя: пренебрегая собственными установками, постоянно думать, искать, мучиться над тем, что же - главное? И каждый раз это «ГЛАВНОЕ» в себе терять, а образовавшиеся дыры затыкать чем попало: танцами, музыкой, сексом, поисками кислорода и охотой на овец. Но не модный прикид, не мат, и даже не жизнь в стиле «рэп» делает Вырыпаевского героя по-настоящему современным, а эта раздвоенность, которой он мучается. На самом деле он романтичен, чувствителен, сентиментален и добросердечен не менее героя Гришковца: ему «трудно «завестись» с нелюбимой девушкой», его волнует то, что есть города, где «люди взрываются как арбузы», он верит в «безумную любовь», но говорить об этом ему стыдно, неловко (как и всем кроме Гришковца), поэтому он пытается казаться циничнее и грубее, чем есть. «Если я произнесу это слово вслух, то получится пошло и всем станет стыдно за меня. Давай ты первый. / У меня то же самое. Ты начни, а я продолжу. / Совесть».

В «Кислороде» Вырыпаева герой так же «двоится», как и в пьесах Гришковца. Есть «исполнитель» и «исполнительница», а есть «Санек» и «Саша». На первый взгляд пьеса о «Сашах», потому что рассказывается их история, она событийна, имеет драматическое развитие (завязку, кульминацию, развязку), тогда как «верхняя пьеса», то есть история взаимоотношений «исполнителя» и «исполнительницы» невнятна, не выстроена, они существуют конфликтно, но суть конфликта не прояснена. И все же истинными героями «Кислорода» являются «исполнители», потому что история «Санька и Саши», это такой же повод для рефлексии, как другие события и явления современной действительности: трагедия «11 сентября» и терроризм в Израиле. А еще точнее герой «Кислорода» - это поколение тридцатилетних. «Запомните их, как старую фотографию», и на этом «групповом снимке» будут запечатлены и драматург Вырыпаев, и актриса Арина Маракулина, и «клубные» ребята «Исполнители» в костюмах от «Веретено», и бандит из Серпухова Санек, и столичная хипповка Саша. В отличии от героя Гришковца одинаково близкого людям разных возрастов, Вырыпаев собрал в своем лирическом герое черты одного поколения. Даже мои сверстники, которых отделяет от героев «Кислорода» небольшое расстояние в пять - десять лет, уже другие: благополучнее, увереннее, мягче и инфантильнее. Герои Вырыпаева агрессивны, усталы, циничны, это роднит их с персонажами рассказа Саньком и Сашей. Поэтому «исполнитель» и «исполнительница» так легко переходят на лексику Санька из Серпухова, и матерятся так же беззастенчиво. А «новое поколение» выбирает русскую речь без матерной лексики (не будем причислять нетрезвых фанатов «Зенита», к новому поколению).

В еще одной пьесе Вырыпаева присутствует лирический герой. Это пьеса «Город где я» (2001). Персонажи этой пьесы условны: «житель», «вор», «футболист», трудно понять за кем из них стоит автор, но я предполагаю, что лирический герой в пьесе - «Мертвец». Некоторые приметы указывают на то, что именно этого персонажа можно идентифицировать с автором. Место действия пьесы родной город Вырыпаева Иркутск, а адрес Мертвеца, указан с наводящей на размышления точностью «улица Восстания Декабристов дом 12, кв., 234» (Вырыпаев наверняка читал пьесу Кокто «Орфей»). В волшебном городе Иркутске, где все любят, счастливы и полны жизни, один только Мертвец составляет «контрапункт жизни». И город и Бог, живущий в этом городе, считают Мертвеца мертвым, а он сопротивляется. «Мне все нравилось, все. И цветы нравились, и еще мне, знаете, нравились карусели в парке. Я всем был доволен, всем. Но он довел меня до полного отрицания и цветов и каруселей и всего. Он ведь считает меня мертвецом». Зато у Мертвеца есть право делать все, что захочет. А началом Апокалипсиса он считает день своего рождения: «Это началось давно, тридцать лет назад в тот день, когда я родился». Тридцатилетний мертвец бесконечно устал: «у меня усталая коленка, и локоть тоже очень усталый. У меня усталая идея». Но этот герой романтичен, он идет «уставать» в другое место «Где есть красивое. Красивое лицо. Девушки. К ней я иду сейчас, потому что она тоже устала и умерла».

7 часть. «Герой - подросток»

Список пьес и драматургов:

Василий Сигарев

«Пластилин»

Юрий Клавдиев

«Собиратель пуль»

Александр Архипов

«Дембельский поезд»

Гульнара Ахметзянова

«Выхода нет»

«Вечная иллюзия»

Анна Карманова

«Немое»

Юлия Матвеева

-- «Русская рулетка»

Наталья Ворожбит

«Галка Моталко»

Ксения Драгунская

- «Дальше некуда»

Список использованной литературы

Алексеева Е. Кислорода не хватает, особенно когда пахнет хлоркой. // Спб Ведомости. 2003. 23 мая. С.5.

Аннинский Л. Осколки. // Театр. 1992. №10.

Б. а. Отказаться от банана ради интересной игры. // Искусство кино. 2004. №2. С. 5 - 17.

Бояков Э. Давыдова М. Дондурей Д. Нужны новые формы. Новые формы нужны? // Искусство кино. 2004. №2. С18 - 31.

Валеев Д, Ищу героя. //Театральная жизнь. 1977. №13.

Вырыпаев И. Социальность или смерть! /беседу ведет М. Дмитревская.// ПТЖ. 2003. №33.

Вырыпаев И. Я - консерватор. /беседу ведет Е. Кутловская. // Искусство кино. 2004. №2. С.103 -111.

Герусова Е. С драматургией - драма. // Коммерсантъ. 2004. 29 сент.

Годер Д. Драм - машина. // Ведомости. 2004. 28 сент.

Грибкова Н. Танец в плеере. // Театр. 2002. №4.

Должанский Р. Клоны атаковали МХАТ, // Коммерсантъ. 2004. 2 март.

Должанский Р. Советы потустороннего. // Коммерсантъ. 2003. 20 сент.

Дьякова Е. Пустующее свято место.// Новая газета.

Ефремова Е., Заславский Г. Откроет ли Петербург «Новую драму» // Независимая газета. 2004. 27 сент.

Заболотняя М. Веселый театр для пожилых детей. // Российская газета. 2004. 21 сент.

Зайонц. М. Кислородная атака.// Итоги. 2003. №49. 7 окт.

Заславский Г. Современная пьеса между жизнью и сценой.

Казьмина Н. Трансер количества. // Дом актера. 2004. Апр. (№4).

Карась А. С шашкой наголо. // Российская газета. 2004. 29 сент.

Клим. Завеса из мата. // Московские новости. 2004. 1 окт.

Коробова Д. Пятеро смелых плюс: новой драме - новую режиссуру. // Независимая газета. 2002. 21 мая.

Липовецкий М. Театр насилия в обществе спектакля.

Матвиенко К. Осада. // Экран и сцена. 2004. Янв. (№24).

Матвиенко К. Работа на прогресс. // Экран и сцена. 2003. Апр. (№16).

Машукова А. не воздухом единым. // Литературная газета. 2002. 11-17 дек.

Москвина Т. Воронья свободка. // Театр. 2002. №4. С. 60.

Никольская А. Разыскивается герой. // Актерский дом. 2003. №82. Нояб.

Павлова Т. Не все драматурги братья. // Театральная Москва. 2003. № 4.

Перова Н. Планета Евгения Гришковца. // Эхо планеты. 2001. № 5.

Петрова Е. Евгений Гришковец боится оказаться неуместным. // Аргументы и Факты. 2001. №6.

Руднев П. Мы не рабы? Рабы не мы? // Культура. 2003. 4 - 10 сент.

Санникова Н. Дети мая. // ПТЖ. 2003. №33.

Скороход Н. Маргиналы наехали. // ПТЖ. 2004. №38.

Скорочкина О. Театр на ощупь или Давай послушаем поцарапанную музыку. // ПТЖ. 2004. №38

Славкин В. Прямое высказывание. // Искусство кино. 2004. №2. С96.

Соколянский А. Экспертиза итогов. //Актерский дом. 2003. №82. Нояб.

Строгалева Е. Мечты глобалиста. // ПТЖ, 2--3. № 33.

Угаров М. Чехова каждый дурак поставит. // ПТЖ, 2003. № 33. С.69.

Угаров М. Красота погубит мир! // Искусство кино. 2004. №2. С. 91 - 96.

Циликин Д. Гришковец подкрался незаметно. // Час Пик. 2000. 27 сент.

Шендерова А. Гуманист оригинального жанра. // Экран и Сцена. 2001. №46.

Шендерова А. Любовные настроения. // Общая газета. 2001. 20-26 дек.

Размещено на Allbest.ru