Достижение эквивалентности при переводе

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Актуальность написания работы на заданную тему связана с отсутствием единого определения соотношения между эквивалентностью и адекватностью: одни переводоведы считают их идентичными, другие полагают, что эквивалентность поглощает адекватность и наоборот. Актуальность исследования обусловлена тем, что до сегодняшнего дня в теории перевода отсутствует единая категория, позволяющая оценить коммуникативную успешность перевода и степень его соответствия оригиналу. Различия в системах ИЯ и ПЯ по-разному могут ограничивать возможность полного сохранения в переводе содержания оригинала. Переводческая эквивалентность может базироваться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. Одна из главных задач переводчика является максимально полная передача содержания оригинала. Перевод должен передавать не только то, что выражено в оригинале, но и то, как это выражено в нем. Для определения степени смысловой близости оригинала и перевод, а были введены понятия эквивалентности и адекватности. Пределом переводческой эквивалентности является максимально возможная лингвистическая степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной. В данной работе был использован сравнительный метод анализа.

Целью данной курсовой работы является выявление эквивалентности при переводе стихотворении на примере двух русских переводов (М. Лозинского и А. Шараповой) англоязычное стихотворения “IF” Р. Киплинга.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

-рассмотреть понятия переводческая эквивалентность, ее типы и особенности достижения эквивалентности при переводе литературных текстов;

- провести анализ способов достижения эквивалентности в переводе художественного текста на примере стихотворения “IF” Д. Р. Киплинга.

- выявить и обосновать приемы и средства достижения эквивалентности в процессе художественного перевода;

- провести сопоставительный анализ единиц исходного и переводного текстов и исследовать способы преодоления несоответствий;

- обобщить приемы и средства достижения эквивалентности, характерные для перевода художественного текста.

Объект исследования - художественный текст как реализация авторской картины мира, которая адресована читателю и базируется на целенаправленно отобранные языковые средства и на комплекс экстралингвистических социально-культурных факторов, в целом задающих интерпретацию художественного текста.

Предмет исследования - способы и средства установления эквивалентности между текстом оригинала и текстом перевода.

Материалом исследования послужило стихотворение Д. Р. Киплинга «IF» и его переводы на русский язык сделанные М. Лозинским и А. Шараповой. Методологической основой исследования стали базовые положения теории перевода текста и практики анализа художественного текста.

Теоретическая значимость курсовой работы заключается в использовании литературы таких переводоведов, как В. Н Комиссаров, Арнольд И.В., Бархударов Л. С., Виноградов В.В.

Практическая значимость - практическая часть и выводы по данной курсовой работы могут быть использованны в будущем преподователями и студентами специальности «Переводческое дело» и в курсах по теории перевода.

Структура работы. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка использованной литературы состоящего из 17 источников.

литературный стихотворение киплинг



1. Достижение эквивалентности при переводе

1.1 Понятие переводческой эквивалентности

Следует различать достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и переводческую эквивалентность - реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода. Из- за отсутствий понятия сходства между содержанием оригинала и перевод, был введен термин «эквивалентность». Обозначающий общность содержания, т. е. смысловую близость оригинала и перевода. Поскольку важность максимального совпадения между этими текстами выступает в качестве очевидной, эквивалентность обычно рассматривается как основной признак и условие существования перевода.

Из этого вытекают три следствия. Во-первых, условие эквивалентности должно включаться в само определение перевода. Во-вторых, понятие «эквивалентность» приобретает оценочный характер: «хорошим», или «правильным», переводом признается только эквивалентный перевод. В-третьих, поскольку эквивалентность является условием перевода, задача заключается в том, чтобы определить это условие, указав, в чем заключается переводческая эквивалентность, что должно быть обязательно сохранено при переводе.

В поиске ответа на последний вопрос в современном переводоведении можно обнаружить три основных подхода к определению понятия «эквивалент». До последнего времени в переводоведении ведущее место принадлежало лингвистическим теориям перевода, в которых доминирует традиционное представление о том, что главную роль в переводе играют языки. При таком подходе задачи переводчика могут быть сведены к максимально точной передачи текста оригинала языком перевода в его полном объёме. Некоторые определения перевода фактически подменяют эквивалентность тождественностью, утверждая, что перевод должен полностью сохранять содержание оригинала. А. В. Федоров, например, используя вместо «эквивалентности» термин «полноценность», говорит, что эта полноценность включает «исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника» [13, с.54]. Однако этот тезис не находит подтверждения в наблюдаемых фактах, и его сторонники вынуждены прибегать к многочисленным оговоркам, которые фактически противоречат исходному определению. Так, Бархударов оговаривает, что о неизменности «можно говорить лишь в относительном смысле», что «при переводе неизбежны потери, т. е. имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника». Отсюда Бархударов делает закономерный вывод, что «текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника» [2, с.32].

Такой подход к переводу дал основания для появления так называемой теории непереводимости, согласно которой перевод вообще невозможен. Безусловно, уникальность словарного состава и грамматического строя каждого языка, не говоря уже о различии культур, позволяет утверждать, что полное тождество текстов оригинала и перевода в принципе невозможно. Однако, утверждение о том, что невозможен и сам перевод, весьма спорно.

Второй подход к решению проблемы переводческой эквивалентности заключается в попытке обнаружить в содержании оригинала какую-то инвариантную часть, сохранение которой необходимо и достаточно для достижения эквивалентности перевода. Наиболее часто на роль такого инварианта предлагается либо функция текста оригинала, либо описываемая в этом тексте ситуация. Иными словам если перевод может выполнить ту же функцию или описывает ту же самую реальность, то он эквивалентен. Однако, какая бы часть содержания оригинала ни избиралась в качестве основы для достижения эквивалентности, всегда обнаруживается множество реально выполненных и обеспечивающих межъязыковую коммуникацию переводов, в которых данная часть исходной информации не сохранена. И, наоборот, существуют переводы, где она сохранена, однако, они не способны выполнять свою функцию в качестве эквивалентных оригиналу. В таких случаях мы оказываемся перед неприятным выбором: либо отказать подобным переводам в праве быть переводами, либо признать, что инвариантность данной части содержания не является обязательным признаком перевода.

Третий подход к определению переводческой эквивалентности можно назвать эмпирическим, он представлен в работах В. Н. Комиссарова. Суть его заключается в том, чтобы не пытаться решать, в чем должна состоять общность перевода и оригинала, а сопоставить большое число реально выполненных переводов с их оригиналами и выяснить, на чем основывается их эквивалентность. Проделав такой эксперимент, Комиссаров сделал вывод о том, что степень смысловой близости к оригиналу у разных переводов неодинакова, и их эквивалентность основывается на сохранении разных частей содержания оригинала [8, с. 33].

В 1990г. В.Н. Комиссаров в своей книге «Теория перевода (лингвистические аспекты)» сформулировал теорию уровней эквивалентности, согласно которой в процессе перевода устанавливаются отношения эквивалентности между соответствующими уровнями оригинала и перевода. Комиссаров выделил в плане содержания оригинала и перевода пять содержательных уровней:

1. уровень цели коммуникации;

2. уровень описания ситуации;

3. уровень высказывания;

4. уровень сообщения;

5. уровень языковых знаков.

Согласно теории В.Н. Комиссарова эквивалентность перевода заключается в максимальной идентичности всех уровней содержания текстов оригинала и перевода[10, с.44].

Но главным остаётся то, что на любом уровне эквивалентности перевод может обеспечивать межъязыковую коммуникацию.

1.2 Типы эквивалентов

Эквивалентом принято считать постоянное равнозначное соответствие данному слову (или словосочетанию) в другом языке, которое в подавляющем большинстве случаев не зависит от контекста. Эквивалентами являются преимущественно, так называемые номинативные значения слов - различные наименования - географические, исторические и т.п., а также научные, технические, спортивные и другие термины.

По своему стилистическому характеру это, в основном, слова нейтральные не имеющие эмоционально-экспрессивной окраски и образности. В качестве эквивалентов сложных существительных и сложных прилагательных английского и русского языка можно считать:

tea-rose - чайная роза

apple-tree - яблоня

sward-fish - рыба-меч

metal-cutting - металлорежущий и т.п.

воскресная школа - Sunday-school

картинная галерея - picture-gallery

нервный узел - nerve-knot

морской лев - sea-lion

камнедробилка - stone-breaker etc.

Необходимо различать полные и частичные, абсолютные и относительные эквиваленты. Под полным эквивалентом мы понимаем такое соответствие, которое полностью покрывает значение однозначного слова. Например, oak дуб, cherry вишня, linden липа, bicycle велосипед, ball-bearing подшипник, duke герцог, robin малиновка, blasphemy богохульство.

Даже многозначные слова в некоторых случаях могут быть представлены полными эквивалентами. Например, английское существительное lion представлено в русском языке полным эквивалентом, покрывающим оба значения английского слова: лев (хищное животное); светский лев. Особому значению слова lions во множественном числе тоже соответствует эквивалент достопримечательности.

Когда слово в целом не имеет единичного соответствия в русском языке, но его имеют лишь отдельные его значения, то такая эквивалентность будет частичной. Например, существительное pot в основном, наиболее распространенном значении представлено вариантными соответствиями: горшок; котелок; банка; кружка. Но в более узких, специальных значениях слово имеет частичные эквиваленты: напиток; разг. крупная сумма; тех. тигель; геол. купол.

Частичные эквиваленты представляют известную опасность для переводчика: здесь легко впасть в ошибку из-за смешения разных значений английских слов. Если русское слово соответствует английскому не только в смысловом отношении, то оно будет абсолютным эквивалентом. В большинстве случаев абсолютными эквивалентами представлены слова нейтрального в стилистическом отношении слоя. Так, например, все указанные в начале этого параграфа эквиваленты можно считать абсолютными.

Иное дело слова периферийных слоев языка, т.е. находящиеся выше или ниже нейтрального уровня. Когда мы переводим сугубо разговорные английские слова русскими литературными bob шиллинг, cop полисмен, то мы пользуемся относительными эквивалентами. Ясно, что, даже передавая точно смысл высказывания, мы при этом не передаем его стиля. И все же это лучше, чем в погоне за мнимой адекватностью перевода использовать для передачи сленга или коллоквиализмов чисто русские жаргонные словечки, как, например, фараон для перевода английского cop.

Когда слово имеет несколько значений в сфере обиходной речи, то обычно лишь основное значение представлено полным эквивалентом, а прочие значения -- частичными. Например, watch часы -- полный эквивалент, так как только это значение относится к конкретному предмету. Прочие, наиболее распространенные абстрактные значения слова представлены частичными эквивалентами: бодрствование; бдительность; дозор; стража.

В данном случае все четыре значения тесно связаны друг с другом и каждое из них реализуется в зависимости от контекста. Но далеко не все многозначные слова имеют основное, центральное значение. Многие из них распадаются на несколько сравнительно равноценных по смысловой емкости и распространенности значений. Например, существительное board, все пять общеупотребительных значений которого имеют частичные эквиваленты: доска; картон; борт (судна); галс; широкая выработка.

Рассмотренные два типа лексических соответствии распространяются и на сложные слова, и на словосочетания, свободные и связанные (фразеологические). При этом важно не смешивать словарные соответствия со способами перевода.

В любом двуязычном словаре мы находим соответствия двух категорий: эквиваленты и вариантные соответствия. Под эквивалентами (или моноэквивалентами) мы понимаем такие соответствия между словами двух языков, которые являются постоянными, равнозначащими и, как правило, не зависящими от контекста. Поскольку эквивалентное соответствие всегда одно, у переводчика нет выбора: он должен использовать этот эквивалент. Всякий иной перевод будет ошибочным.

Эквиваленты - это стабильные словарные соответствия, которые служат в процессе перевода опорными, «готовыми» его единицами: «Эквивалентом следует считать постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста» [12, с. 13]. Эквиваленты относятся к сфере языка и устанавливаются в силу тождества обозначаемого, а также в силу традиции языковых контактов между ИЯ и ПЯ. В отличие от эквивалентов, которые подразделяются Рецкером на полные и частичные, две другие группы межъязыковых соответствий относятся к сфере речи.

Вариантные и контекстуальные соответствия определяются контекстом. К трансформациям, или адекватным заменам, прибегают тогда, когда необходимо отойти от словарных соответствий и искать решения, исходя из целого. Таким образом, эта группа соответствий скорее может быть отнесена к технике перевода. По замечанию А.Д. Швейцера, очень немногие единицы языка могут быть отнесены к категории эквивалентов, как их определил Я.И. Рецкер[12, с. 43]. В группе постоянных равнозначных соответствий реально оказываются только однозначные термины, географические названия и имена собственные.

Перевод многозначных слов, которых в развитом языке большинство, в том числе и многозначных терминов, уже зависит от контекста, поэтому они выходят за рамки эквивалентов, во всяком случае - разновидности полных эквивалентов, которые должны охватывать значение сопоставляемых слов полностью. В качестве примера полных эквивалентов приводятся англ. doctrinarianism и рус. доктринерство; англ. League of Nations и рус. Лига наций. С другой стороны, английский субстантив pin имеет целый ряд значений даже как технический термин: штифт, палец, шпилька, ось; английский термин linguistics имеет в русском языке два соответствия - языкознание и лингвистика. Еще более это относится к нетерминологической лексике, предметной и абстрактной, среди которой преобладают многозначные единицы, которым в переводе соответствуют несколько слов. Причем эти соответствующие слова в ПЯ не обязательно будут синонимами: английскому слову confidence в русском языке соответствуют лексические единицы доверие; уверенность; самоуверенность; конфиденциальное сообщение [ 13, с. 45].

При другом подходе тип и характер межъязыковых соответствий зависит от уровневого характера эквивалентности перевода (А.Д. Швейцер, В.Н. Комиссаров). Так, В.Н. Комиссаров считает эквивалентность на уровне словесных знаков одним из типов эквивалентности, при котором в переводе сохраняются все основные части содержания исходного текста, как во фразе Я видел его в театре по отношению к английскому / saw him in the theatre [7, с. 77].

B.C. Виноградов полагает, что трактовка и классификация переводческих соответствий (этот термин используется как синоним термина «эквиваленты») должна учитывать ряд параметров, среди которых: объем передаваемой информации, форма выражения, характер функционирования в языке и способ (прием) соотнесенности. Переводческие соответствия (эквиваленты) определяются как «слова и словосочетания перевода и оригинала, которые в одном из своих значений передают равный или относительно равный объем знаменательной информации и являются функционально равнозначными» [3, с. 81]. Отмечается, что большое число семантически неполных по объему передаваемой информации (частичных) эквивалентов являются следствием не только многозначности, но и другой важной характеристики лексической системы - различного объема плана содержания корреспондирующих слов в разных языках.

По характеру функционирования в языке необходимо учитывать различие константных и окказиональных лексических соответствий. В первый из этих видов входят словарные - постоянные, предсказуемые, устанавливаемые на уровне языка эквиваленты; ко второму относятся: переводческие заимствования слов-реалий; описательные обороты, соответствующие в переводе слову или словосочетанию из ИТ и проистекающие от лексико-грамматических различий систем ИЯ и ПЯ; наконец, индивидуально-авторские неологизмы, созданные переводчиком средствами ПЯ для передачи особого значения и функций слова в тексте оригинала (особенно при переводе художественных текстов).

По способу перевода лексические соответствия делятся на прямые (установившиеся словарные эквиваленты с высокой степенью синонимичности), относительные синонимы, гипо-гиперонимические (выражающие видо-родовые отношения), дескриптивные (перифрастические), функциональные (совпадающие по функции в тексте, например экспрессивной, но различающиеся по семантике и ее объему) и престационные (соответствия между словом-реалией в ИТ и его транскрипцией в ПТ) [3, с.43].

В зависимости от того, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности. На любом уровне эквивалентности перевод может обеспечивать межъязыковую коммуникацию.

Эквивалентность переводов первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации:

(1) Maybe there is some chemistry between us that doesn't mix. Бывает, что люди не сходятся характерами.

(2) That's a pretty thing to say. Постыдился бы!

(3) Those evening bells, those evening bells, how many a tale their music tells.

Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он.

В примере (1) цель коммуникации заключалась в передаче переносного значения, которое и составляет главную часть содержания высказывания. Здесь коммуникативный эффект достигается за счет своеобразного художественного изображения человеческих отношений, уподобляемых взаимодействию химических элементов. Подобное косвенное описание данной информации признано переводчиком неприемлемым для ПЯ и заменено в переводе другим, несколько менее образным высказыванием, обеспечивающим, однако, необходимый коммуникативный эффект.

В примере (2) цель коммуникации заключается в выражении эмоций говорящего, который возмущен предыдущим высказыванием собеседника. Для воспроизведения в переводе этой цели переводчик использовал одну из стереотипных фраз, выражающих возмущение в русском языке, хотя составляющие ее языковые средства не соответствуют единицам оригинала.

И, наконец, в примере (3) общей функцией оригинала, которую переводчик стремится всеми средствами сохранить, является поэтическое воздействие, основанное на звукописи, рифме и размере. Ради воспроизведения этой информации исходное сообщение заменяется другим, обладающим необходимыми поэтическими качествами.

Как видно из указанных примеров, цель коммуникации представляет собой наиболее общую часть содержания высказывания, свойственную высказыванию в целом и определяющую его роль в коммуникативном акте.

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации; 2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации; 3) отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»; 4) наименьшая общность содержания оригинала и перевода по сравнению со всеми иными переводами, признаваемыми эквивалентными.

Таким образом, в данном типе эквивалентности в переводе как будто говорится «совсем не то» и «совсем не о том», что в оригинале. Этот вывод справедлив в отношении всего сообщения в целом, даже если одно или два слова в оригинале имеют прямые или косвенные соответствия в переводе. Например, к этому типу можно отнести перевод She lifted her nose up in the air - «Она смерила его презрительным взглядом», хотя субъекты этих предложений непосредственно соотнесены.

Переводы на таком уровне эквивалентности выполняются как в тех случаях, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, так и тогда, когда такое воспроизведение приведет Рецептора перевода к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у Рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.

Английская пословица A rolling stone gathers no moss описывает ситуацию, легко передаваемую в русском переводе, например: «Катящийся камень мха не собирает» (или: «мхом не обрастает»). Однако из этой ситуации Рецептор перевода не сможет извлечь ту цель коммуникации, которая содержится в оригинале. Для него сама ситуация не указывает достаточно четко, как следует к ней относиться, «хорошо» это или «плохо», что нет «мха». В то же время для английского Рецептора ясно, что в этой ситуации «мох» олицетворяет богатство, добро и что его отсутствие - явление отрицательное. Таким образом, ситуация, описываемая английской пословицей, подразумевает вывод, что следует не бродить по свету, а сидеть дома и копить добро. Эквивалентным переводом будет русская фраза, имеющая ту же эмотивную установку и максимально воспроизводящая стилистическую (поэтическую) функцию оригинала (форму пословицы). Поскольку описание той же ситуации не обеспечивает необходимого результата, приходится использовать сообщение, описывающее иную ситуацию. Попытка удовлетворить указанным требованиям дает примерный перевод: «Кому на месте не сидится, тот добра не наживет».

Во втором типе эквивалентности общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Ситуацией называется совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения. Нельзя себе представить связного текста, который был бы «ни о чем», как не может существовать мысль без предмета мысли.

Более полное воспроизведение содержания оригинала во втором типе эквивалентности по сравнению с первым типом, где сохранялась лишь цель коммуникации, далеко не означает передачи всех смысловых элементов оригинала. Сохранение указания на одинаковую ситуацию сопровождается в переводах этого типа значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом. Дело в том, что обозначаемая ситуация представляет собой сложное явление, которое не может быть описано в одном высказывании целиком, во всем многообразии его сторон, свойств и особенностей. Каждое высказывание описывает соответствующую ситуацию путем указания на какие-то отдельные ее признаки. Одна и та же ситуация может описываться через различные комбинации присущих ей особенностей. Следствием этого является возможность и необходимость отождествления ситуаций, описываемых с разных сторон. В языке появляются наборы высказываний, которые воспринимаются носителями языка как синонимичные («означающие то же самое»), несмотря на полное несовпадение составляющих их языковых средств.

В связи с этим возникает необходимость различать сам факт указания на ситуацию и способ ее описания, т.е. часть содержания высказывания, указывающую на признаки ситуации, через которые она отражается в высказывании. Пользующиеся языком способны осознавать идентичность ситуаций, описанных совершенно различными способами. А это означает, что в содержании любого высказывания присутствует информация, позволяющая судить как о том, какая ситуация в нем описывается, так и о том, какие признаки использованы для ее описания.

Таким образом, эквивалентным переводом называется перевод, воспроизводящий содержание иноязычного оригинала на одном из уровней эквивалентности. Под содержанием оригинала имеется в виду вся передаваемая информация, включая как предметно-логическое (денотативное), так и коннотативное значение языковых единиц, составляющих переводимый текст, а также прагматический потенциал текста. По определению любой адекватный перевод должен быть эквивалентным (на том или ином уровне эквивалентности), но не всякий эквивалентный перевод признается адекватным

1.3 Особенности литературного или художественного перевода текста

Художественный стиль - пожалуй, наиболее полный описанный из функциональных стилей. Вместе с тем, вряд ли из этого можно сделать вывод о том, что он наиболее изученный. Это объясняется тем, что художественный стиль - самый подвижный, творчески развиваемый из всех стилей. Художественный стиль не знает никаких преград на пути своего движения к новому, ранее неизвестному. Более того, новизна и необычность выражения становится условием успешной коммуникации в рамках этого функционального стиля [9, с. 67]

Несмотря на ограниченный круг тем, затрагиваемых в художественных текстах (жизнь человека, его внутренний мир), средства, которые используются для раскрытия их, неограниченно разнообразны. При этом каждый подлинный художник слова стремится не к тому, чтобы слиться со своими коллегами по перу, а наоборот, выделиться, сказать что-то по-новому, привлечь внимание к читательской аудитории.

В художественном переводе (особенно стихотворном) существуют свои особые правила эквивалентности оригиналу. Перевод может, как уже говорилось, лишь бесконечно сближаться с подлинником. И не более. Потому что у художественного перевода есть свой творец, свой языковой материал и своя жизнь в языковой, литературной и социальной среде, отличающейся от среды подлинника. Художественный перевод порождается подлинником, зависит от него, но в то же время обладает относительной самостоятельностью, так как становится фактом переводящего языка. Поэтому освоение одного и того же произведения в разных культурах имеет свою специфику, свои отличия, свою историю. Таким образом, не только оригинал и перевод различаются характером осмысления, социальным значением и репутацией, но и разноязычные переводы одного и того же литературного источника. Но есть и другие причины относительной эквивалентности художественного перевода подлиннику. Они вызваны своеобразием восприятия оригинала переводчиком, -разносистемностью языков, различиями социокультурной среды. Проявится и 'индивидуальность переводчика, определяемая его художественным восприятием, талантом, своеобразием отбора языковых средств» Эти обусловленные индивидуальностью переводчика черты не имеют никакого отношения к авторскому стилю оригинала., не соотнесены непосредственно с текстом подлинника. Их парадокс в том, что они нежелательны, но неизбежны. Это элементы переводческого стиля. Проблемы стиля переводчика теоретически еще не осмыслены в переводоведении, хотя отдельные высказывания на этот счет уже имеются [4, с.36]

Не стоит забывать, что переводчик иогда смотрит как бы из будущего на переводимые им творения, что приводит к смещению некоторых аспектов. Еще один источник уменьшения уровня эквивалентности - это вертикальный контекст, различные аллюзии, намеки на другие тексты или ситуации, а также различные символы, реалии и т. п.

Есть случаи, когда переводчику нужны не только знания, но и особое мастерство. Писатель часто играет словами, и эту игру бывает непросто воссоздать. Вот английская шутка, построенная на каламбуре. Человек приходит на похороны и спрашивает: Am I late? И в ответ слышит: Not you,sir. She is. Английское слово late значит и поздний и покойный. Герой спрашивает: Я опоздал? А ему отвечают: Нет, покойник не вы,сэр, а она. Как быть? По-русски игра не получается. Но переводчик вышел из положения: Всё кончилось? - Не для вас, сэр. Для неё.

Такие ловушки подстерегают переводчика на каждом шагу. Особенно трудно передать речевой облик персонажей. Хорошо, когда говорит старомодный джентльмен или взбалмошная девица - легко представить, как они говорили бы по-русски. Гораздо сложнее передать речь ирдандского крестьянина по-русски или одесский жаргон по-английски. Здесь потери неизбежны, и яркую речевую окраску поневоле приходится приглушать. Недаром фольклорные, диалектные и жаргонные элементы языка многие признают совершенно непереводимыми.

Особые трудности появляются, когда языки оригинала и перевода принадлежат к разным культурам. Например, произведения арабских авторов изобилуют цитатами из Корана и намёками на его сюжеты. Арабский читатель распознаёт их также легко, как образованный европеец отсылки к Библии или античным мифам. В переводе же эти цитаты остаются для европейского читателя непонятными. Различаются и литературные традиции: европейцу сравнение красивой женщины с верблюдицей кажется нелепым, а в арабской поэзии оно довольно распространено. А сказку “Снегурочка”, в основе которой лежат славянские языческие образы, на языки жаркой Африки вообще непонятно, как переводить. Разные культуры создают едва ли не больше сложностей, чем разные языки.

Лингвистический принцип перевода, прежде всего, предполагает воссоздание формальной структуры подлинника. Однако провозглашение лингвистического принципа основным может привести к чрезмерному следованию в переводе тексту оригинала - к дословному, в языковом отношении точному, но в художественном отношении слабому переводу, что явилось бы само по себе одной из разновидностей формализма, когда точно переводятся чуждые языковые формы, происходит стилизация по законам иностранного языка. В тех случаях, когда синтаксическая структура переводимого предложения может быть и в переводе выражена аналогичными средствами, дословный перевод может рассматриваться как окончательный вариант перевода без дальнейшей литературной обработки. Однако, совпадение синтаксических средств в двух языках встречается сравнительно редко; чаще всего при дословном переводе возникает то или иное нарушение синтаксических норм русского языка. В таких случаях мы сталкиваемся с известным разрывом между содержанием и формой: мысль автора ясна, но форма ее выражения чужда русскому языку. Дословно точный перевод не всегда воспроизводит эмоциональный эффект подлинника, следовательно, дословная точность и художественность оказываются в постоянном противоречии друг с другом. Бесспорно, что перевод опирается на языковой материал, что вне перевода слов и словосочетаний художественный перевод не может существовать, и сам процесс перевода тоже должен опираться на знание законов обоих языков и на понимании закономерностей их соотношения. Соблюдение языковых законов обязательно как для оригинала, так и для перевода. Но художественный перевод отнюдь не изыскание только лишь языковых соотношений.

Техника перевода не признает модернизаций текста, основываясь на простой логике равенства впечатлений: восприятие произведения современным читателем подлинника должно быть аналогичным современному читателю перевода. Современный перевод дает читателю информацию о том, что текст не современен, и с помощью особых приемов старается показать, насколько он древен.

"У каждой эпохи, - писал К. Чуковский, - есть свой стиль, и недопустимо, чтобы в повести, относящейся к тридцатым годам прошлого века, встречались такие типичные слова декадентских девяностых годов, как настроения, переживания, искания, сверхчеловек... В переводе торжественных стихов, обращенных к Психее, неуместно словечко сестренка... Назвать Психею сестренкой - это все равно, что назвать Прометея братишкой, а Юнону - мамашей" [15, с. 87].

Из всего сказанного явствует, что, несмотря на стремление переводчика воссоздать (воспроизвести) как можно полнее содержательную, эмоционально-экспрессивную и эстетическую ценность оригинала и добиться равновеликого с оригиналом воздействия на читателя, переводчику, можно рассчитывать лишь на относительную эквивалентность художественного перевода тексту оригинала Эквивалентность воздействия оригинала и перевода на читателя будут относительными в еще большей степени.



2. Сравнительно-сопоставительный перевода стихотворения “If” Д.Ж. Киплинга

Стихотворный перевод никогда не являлся точным слепком подлинника, но лишь его поэтическим эквивалентом, разными гранями и в различной степени приближающимся к оригиналу. Поэтому для характеристики его, по мнению некоторых ученых, возникает необходимость комплексного изучения двух стихотворных текстов, сравнения подлинника с переводом в разных аспектах. Сопоставительное изучение оригинала и перевода выявляет не только соответствия, но и отклонения от оригинала на всех уровнях его структуры. Стихотворение Р. Киплинга “IF” является выдающимся литературным произведением и неудивительно, что оно привлекало внимание многих русских переводчиков - в настоящее время насчитывается около двадцати русских переводов и можно не сомневаться, что со временем появятся новые. Среди них - переводы таких мастеров как С. Я. Маршака, В. Корнилова и А. Грибанова. [9, с.54.]В данной курсовой работы , мы выбрали для сравнительного анализа два русских перевода, которые, как нам кажется, являются наиболее показательными в плане достижения эквивалентности. Это переводы М. Лозинского и А. Шараповой. В начале практической части описываеться анализ перевода стихотворения Д. Р. Киплинга «If» проделанным М. Лозинским под названием «Заповедь» (см. приложение 2)

В переводе М. Лозинского в основном сохранена поэтическая форма оригинала. Переводчик сохраняет четкие цезуры, подчеркивающие смысловую двухчастность; контрастные повторы на звуковом и лексическом уровне; силовые концовки; имеют место следующие строки:

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

М. Лозинский сохраняет основные смысловые аспекты и художественные характеристики, смысловые отношения сопоставления и противопоставления (антитеза), выделяя в стихотворении воспитательный аспект, то есть воздействующее на другого человека слово - отсюда и название - “Заповедь”. Одновременно это понятие раскрывает этические ценности, ключевые эмоции, сокровенное желание. Уже в первом стихе вводится глагол в повелительном наклонении, который включает такие два аспекта как - долженствование и желание.[12, с. 26]

Сохраняя сравнительные понятия Will (Воля) и Man (Человек, Мужчина), М. Лозинский не сохраняет аллегорических понятий Truimph и Disaster, они переведены как успех и поруганье и сведены к жизненным обстоятельствам, теряя сущность и возможность дальнейшей интерпретации. Несколько теряется также и образ Kings - царями, однако следует отметить, что переводчик сохраняет в целом смысловой аспект оригинала walk with Kings - беседуя с царями - у него герой также общается с сильными мира сего на равных, не теряя при этом своего достоинства.

Киплинг: If you can talk with crowds and keep your virtue

Or walk with Kings - nor lose the common touch

Лозинский: Останься прост, беседуя с царями

Останься честен, говоря с толпой

Но не смотря на перевод, существуют ряд отступлений от оригинала:

1) Ключевое слово “if” заменено и начало стихов оформлено повелительными формами глаголов: владей, верь, умей.

2) В переводе только три лексические анафоры: пусть-пусть, останься-останься, тогда-тогда.

3) Прослеживается некоторая ритмическая неровность концовок. С одной стороны, сохраняются простые рифмовки - всех-грех, с другой - употребление в качестве концевых рифмовок трехсложных слов приводит к замедлению ритма в конце стихов: смятенной - вселенной.

У М. Лозинского в третьей строфе добавляется эмоциональная характеристика героя - умей поставить, в радостной надежде, отчего появляется распад цельности образа воина, нежели у Киплинга, его герой вообще не проявляет своих эмоций; на карту все, что накопил с трудом - у Киплинга pitch-and-toss (орлянка) и one heap of all your winnings (выигрыши), эта игра слов создает эффект материальности игры - у Лозинского этот смысловой оттенок теряется; затем, теряется and start again at your beginnings- у Лозинского герой, хотя и не жалеет о потере, но, становясь бедным , начинать заново ничего не собирается - у Киплинга герой переживает даже двойную потерю.

Or watch the things you gave your life to, broken,

And stoop and build them up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings

And risk it on one turn of pitch and toss,

And lose and start again at your beginnings

And never breathe a word about your loss;

и каждый раз все начинает сначала.

М. Лозинский не сохранил семантическую цель первой, второй и третьей строф, в его переводе каждая строфа выступает как отдельная смысловая и синтаксическая единица , однако в целом авторский синтаксис сохранен.

Мы считаем, что к прочим недостаткам перевода М. Лозинского можно отнести излишнюю отвлеченность и обобщенность: наполнить смыслом каждое мгновенье, считаются с тобой, неумолимый бег; не сохранено повторение слов , образы Triumph и Disaster- не переданы , нарушен образ воина, не сохранено графическое оформление оригинала.

Не смотря на все отклонения именно этот перевод считается классическим и во многом по праву.[12, с. 33] Для него характерны исключительная собранность, сжатость, выбор самых важных и необходимых словесных средств; лексико-стилистические эквиваленты поэтичны, точны и естественны для русской стихотворной речи; сохранены основные образы и понятия. М. Лозинский сделал все возможное, чтобы сохранить формальную структуру оригинала и донести до читателя важнейшие семантические аспекты. Переводчик блестяще использовал все виды грамматических трансформаций в рамках достижения эквивалентности перевода и мы можем утверждать, что этот перевод соответствует эквивалентности четвертого типа. [12, с. 44].

Следющий перевод данного стихотворения, который мы будем анализировать , выполнен А. Шараповой “Из тех ли ты...”

Переводчик сохраняет образ адресата, присутствует местоимение ты; стихотворение начинается словами Из тех ли ты и заканчивается, как и в оригинале, раскрытием образа адресата - мой сын(см. приложение 3).

Киплинг: Yours is the Earth and everything that's in it,

And- which is more - you'll be a Man, my son!

Шарапова: Ну что ж! Земля твоя, и даже боле

Тебе скажу: ты Человек, мой сын!

В данном переводе выделяются особые созвучные фрагменты:

Из тех ли ты что не дрожал в сраженьи,

Но страх других себе в вину вменил,

Далее:

Послушна ли тебе и в боли дикой

Вся армия артерий, нервов, жил?

В этом варианте образ война, который Киплинг передал в оригинале полностью поддерживается. Что придает особую эквивалентность оригиналу. Но не смотря на это строфическое деление на октавы полностью нарушенно. несмотря на активно используемую звукопись: дрожал в сраженье, негоже, лжецу, тоже - тем не менее этот перевод наиболее далек от оригинала.

А. Шарапова подчеркивает интонацию вопроса, сама семантика названия, частица ли выражают сомнение. Хотя автор оформляет начало стихов при помощи глагольной формы повелительного наклонения, отказываясь от лексических рефренов-анафор, но за основу принята интонация вопроса - в переводе используется большое количество вопросительных предложений с частицей “ли” - на наш взгляд, здесь утеряны отношения условия и результата. Антитеза, как основная фигура речи оригинала, не находит своего отражения в данном переводе, отчего теряется выразительность и смысловые аспекты ситуации и модели поведения в ней.

В области лексики этот перевод также довольно интересен - с одной стороны, переводчик стремится сохранить ряд сравнений : Триумф и Крах, Воля, Человек с другой - меняет смысловое звучание большинства образов:

Киплинг: If you can dream - and not make dreams your Master

If you can think - and not make thoughts your aim

If you can meet with Triumph and Disaster

And treat those two impostors just the same;

А. Шарапова: Ты - друг Мечты, но средь ее туманов

Не заблудиться смог? И не считал,

Что Мысль есть Бог? И жалких шарлатанов -

Триумф и Крах - с улыбкой отметал?

А. Шарапова вводит новые понятия Мечты и Мысли, наделяя последний качественно новым звучанием, создавая новое сравнения и преувеличивая семантику aim - Бог. Это вносит дополнительную экспрессию, но при этом теряется эквивалентность оригинала . По видимому ,большая часть стихов переживает довольно глубокие изменения, переводчик нарушает семантические отношения между стихами - то, что в оригинале умещалось в одном стихе, у А. Шараповой размщается в два. Несмотря на то, что переводчик стремится сохранить прямое введение оценок: those two impostors - жалких шарлатанов, лексика в общем более отвлеченная и абстрактная. Так, например, во второй строфе киплинговские knaves превращаются в рабов, the truth в ученье, а глагол twisted - в испепелят:

Киплинг: If you can bear to hear the truth you've spoken

Twisted by knaves to make a trap for fools

Or watch the things you gave your life to, broken

And stoop and build them up with worn-out tools;

А. Шарапова: И ты сумеешь не придать значенья

Когда рабы твой труд испепелят

И смысл высокий твоего ученья

Толпа на свой перетолкует лад?

Здесь также теряется семантика и то, что герой все восстанавливает, что очень важно для передачи смысла оригинала.

В третьей строфе переводчик используя генерализацию, сохраняет понятие игры, смысловой аспект еще одной полной потери и нового начинания:

Киплинг: If you can make one heap of all your winnings

And lose it on one turn of pitch-and-toss

And lose and start again at your beginning

And never breathe a word about your loss;

А. Шарапова: Рискнешь в игре поставить состоянье,

А если проиграешь все, что есть, -

Почувствуешь в душе одно желанье:

Встать от игры и за труды засесть?

В данном отрывке эквивалентность теряется, наряду с коссвенной харакеристикой героя:

And never breathe a word about your loss;

Следует отметить, что переводчик добавляет эмоциональное состояние герою , что разрушает киплинговский образ воина: бодро ждал, с улыбкой отметал, кроток, не кичлив.

Далее, образ Воли не наделен прямой речью, что делает его гораздо менее ярким в сравнении с оригиналом:

Киплинг: Except the Will which says to them:”Hold on!”

А. Шарапова: Воспитана ли Воля столь великой

Чтоб телу зов ее законом был?

Как нам кажется, этот перевод можно определить как менее эквалентным из выше рассмотренных. Потерян киплинговский ритм, рамки антитезы очень размыты, не передана и киплинговская решительность суждений, переводчик словно сомневается в том, о чем пишет. Из приложений видно, что в принципе в приведенных русских переводах сохранена основная формальная структура английского оригинала. Но не смотря на это , следует отметить, что ритмический порядок военного марша, который важный для передачи замысла автора, потерян в каждом переводе, в основном из-за употребления трех- и четырехсложных слов.

Семантические отношения противопоставления и сопоставления сохранены в каждом переводе, некоторые смысловые аспекты донесены верно, так, например, образ воина, созданный Киплингом, в большей или меньшей степени передан каждым переводчиком ; в этой связи необходимо отметить, что для следующих киплинговских строчек оба переводчика нашли очень удачные, на наш взгляд, эквиваленты:

If you can force your heart and nerve and sinew

To serve your turn long after they are gone

And so hold on when there is nothing in you

Except the Will which says to them: “Hold on!”

М. Лозинский: Умей принудить нервы, сердце, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: “Иди!”

А. Шарапова: Послушна ли тебе и в боли дикой

Вся армия артерий, нервов, жил?

Воспитана ли Воля столь великой,

Чтоб телу зов ее законом был?

Эти строчки, завершая смысловую и синтаксическую цель трех первых строф, обладают самым сильным эмоциональным воздействием. Исходя из этого, главным рычагом переводчика должна быть идея, внушенная подлинником, которая заставляет его находить эквивалентные языковые средства для отображения в словах мысли, и что художественный перевод представляет собой эквивалентное соответствие оригиналу не в лингвистическом, а в эстетическом понимании; означая что, цели перевода были вполне преодолимы. Но некоторые другие семантические аспекты переданы неверно или отсутствуют вовсе, причем эти отклонения имеют место в каждом переводе, как показал наш анализ.

Так, например, в каждом переводе в какой-то мере упущен смысловой аспект полной потери героем всего, что он имеет, причем дважды - и то, что он каждый раз начинает все сначала; потеряна киплинговская образность определения игры; в переводе А. Шараповой искажен смысловой аспект того, что герой поднимается до уровня королей, общается с ними на равных - у А. Шараповой герой служит при королях. Сущность воина, хотя и сохранен в целом в каждом переводе, несколько искажается привнесенными прямыми эмоциональными характеристиками. Учитывая вышесказанное, можно считать , что ни один из приведенных переводов не может быть назван подлинно эквивалентным; т. е. соответствующим эквивалентности пятого типа, однако мы считаем, что перевод М. Лозинского соответствует эквивалентности четвертого типа, и поэтому его можно считать эквивалентным, так как в нем с большей степенью достоверности переданы основные идеи стихотворения Р. Киплинга “IF”; найденные лексико-стилистические эквиваленты поэтичны, точны и естественны для русской стихотворной речи. Перевод А. Шараповой соответствует эквивалентности второго типа - ситуация т.е. смысловой аспект в основном идентифицирован в оригинале и переводе, но способ передачи - лингвистический аспект - изменен почти до неузнаваемости. Неполное сохранение смыслового аспекта сопровождается значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом, что, как мы считаем, недопустимо для художественного стихотворного перевода - этот перевод отличается субъективизмом, местами даже навязыванием собственной художественной системы переводимому автору, необоснованно произвольным отношением к подлиннику, так что он не может быть назван эквивалентным.



Заключение

Подводя итоги курсового исследования можно сделать вывод о том, что говоря о переводческой эквивалентности, мы говорим, прежде всего, о возможности передать исходный текст на текст перевод,а в максимально полном объёме. Однако, языковое своеобразие любого текста, ориентированность его содержания на определенную аудиторию, которая обладает лишь ей присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не может быть с абсолютной полнотой «воссоздано» на другом языке. Именно поэтому перевод не предполагает создания тождественного текста и отсутствие тождества не может служить доказательством невозможности перевода. Утрата каких-то элементов переводимого текста при переводе не означает, что этот текст «непереводим»: такая утрата обычно и обнаруживается, когда он переведен и перевод сопоставляется с оригиналом. Невозможность воспроизвести в переводе какую-то особенность оригинала - это лишь частное проявление общего принципа не тождественности содержания двух текстов на разных языках. Отсутствие тождественности отнюдь не мешает переводу выполнять те же коммуникативные функции, для выполнения которых был создан текст оригинала.

Как показал проведенный нами сравнительный анализ, переводы могут содержать условные изменения по сравнению с оригиналом - и эти изменения совершенно необходимы и оправданы, если целью является создание аналогичного оригиналу единства формы и содержания на материале другого языка, однако тот же анализ подтвердил, что эквивалентность перевода зависит как от объема, так и от характера этих изменений. Стихотворение “IF”, как произведение искусства является художественным целым, и его следует рассматривать в единстве формы и содержания, оно требует чуткого, внимательного прочтения и глубокого понимания. Мы показали это на примере анализа передачи смысловых оттенков и ритмического рисунка стихотворения - хотя он и является элементом формальной структуры подлинника, однако нарушение ритмического рисунка военного марша, важного для передачи замысла автора, повлекло за собой искажение общего впечатления от стихотворения.

Примеры отдельных, по-разному удачно переведенных строк, показали, что точная передача смысла оригинала нередко связана с необходимостью отказа от дословности, но также необходимо создание эквивалентных смысловых соответствий. Поэтому в случае появления дилеммы между буквальной точностью воспроизведения оригинала и точностью его поэтического содержания (а таковая существовала и будет существовать всегда), если невозможно добиться того и другого, согласно мнению многих ведущих специалистов, которое мы полностью поддерживаем, выбирать нужно второе.



Список использованной литературы

1. Арнольд И.В. Эквивалентность как лингвистическое понятие // Иностранные языки в школе. М., 1976. №1. С. 1-18.

2. 17 Бархударов Л С Язык и перевод Вопросы общей и частной теории перевода - М Издательство ЛКИ, 2008 -С 190

3. Ванников Ю.В. Проблемы адекватности перевода. Типы адекватности, виды перевода и переводческой деятельности // Текст и перевод. М., 1988. - С. 34-39.

4. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. М.: Наука, 1980.-360 с.

5. Галеева Н.Л. Параметры художественного текста и перевод: Монография. Тверь: Тверской государственный университет, 1999. - 154 с.