Концепция мира в антиутопии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО»

Реферат по дисциплине

«Современный литературный процесс»

«Концепция мира в антиутопии»

студента факультета филологии и медиакоммуникаций

(гр. ЯЖБ-306-0)

очной формы обучения

Невестенко Анастасия Викторовна

ОМСК 2013

Оглавление

Введение

1. Что такое антиутопия?

2. Мир Владимира Войновича в антиутопии «Москва 2042»

3. Мир Людмилы Петрушевской в антиутопии «Новые Робинзоны»

Заключение

Список литературы

Введение

Русская литература в ХХ веке рождалась в огне кровавых войн и революций, массовых репрессий, под мощным идеологическим прессом. Вместе с тем ХХ век - время гигантских социальных и экономических потрясений. Две мировые войны, унесшие десятки миллионов жизней, войны меньшего масштаба, изобретение и использование ядерного оружия привели к изменению взгляда на жизнь человека, к пересмотру культурных традиций. Очень сильно, по сравнению с предыдущими веками, изменился и сам человек, его сознание. Все эти культурные, исторические, экономические перемены не могли не отразиться в художественной литературе. Последние два десятилетия в литературе мирно сосуществуют опирающиеся на противоположные эстетические принципы направления: реализм, модернизм, постмодернизм, концептуализм, неосентиментализм и т.д. Единой картины мира на сегодня не существует, есть лишь многообразие версий, причем существующих одновременно. Рядом с эмпирическим миром появляется аллегорический, притчевый, метафизический, например у В.Астафьева, Ф.Искандера, А.Кима. Легенда, миф, откровение, философская утопия, антиутопия органично соединяются с принципами реалистического познания действительности. Жанр антиутопии занял особое место в ХХ - нач. ХХI вв. в зарубежной и отечественной литературе. Почему в наше время думать проще в жанре антиутопии? Каков мир в этих антиутопиях? Все эти вопросы меня очень глубоко взволновали, и в своем исследовании делаю попытку найти на них ответ, анализируя антиутопии «Новые Робинзоны» Л.Петрушевской, «Москва 2042». Владимира Войновича.

1. Что такое антиутопия?

В 1980-1990-е гг. в современной русской антиутопии сформировались такие ее жанровые разновидности: сатирическая антиутопия - «Николай Николаевич» и «Маскировка» (обе - 1980) Ю.Алешковского, «Кролики и удавы» (1982) Ф.Искандера, «Москва 2042» (1987) В.Войнович; детективная антиутопия - «Французская Советская Социалистическая Республика» (1987) А.Гладилина; «Завтра в России» (1989) Э.Тополя; «Новые робинзоны» Л.Петрушевской, «Невозвращенец» (1989) А.Кабакова и др. В основе сюжетов антиутопических романов, как правило, лежит конфликт между «естественной» личностью, не сумевшей приспособиться к «прекрасному новому миру». В антиутопии люди суть машины, созданные для того, чтобы выполнить определенную работу и умереть. И если ты останешься частью системы, с тобой все будет в порядке.

В основе антиутопии - пародия на жанр утопии либо на утопическую идею. Однако открытия, сделанные в классических произведениях, - образ псевдокарнавала, история рукописи как сюжетная рамка, мотивы страха и преступной, кровавой власти, неисполнение героем просьбы возлюбленной власти и вследствие этого - разрыв - все это «заштамповывается», составляя определенный метажанровый каркас. Отныне он будет повторяться, становясь как бы обязательным, и преодоление этой обязательности станет новаторством следующего порядка. То, что на сегодня представляется обязательными признаками жанра, завтра уже окажется лишь определенным, пройденным этапом его развития. Герой антиутопии эксцентричен. Он живет по законам аттракциона. Аттракцион - это излюбленное проявление власти. Очень часто в антиутопии встречается рамочное, «матрешечное» устройство повествования, когда само повествование оказывается рассказом о другом повествовании, текст становится рассказом о другом тексте. Это характерно для таких произведений, как «Мы» Е.Замятина, «Приглашение на казнь» В.Набокова, «1984» Дж.Оруэлла, «Любимов» Абрама Терца, «Зияющие высоты» А.Зиновьева, «Москва 2042» В.Войновича, «Невозвращенец» и «Сочинитель» А.Кабакова. Ритуализация жизни - еще одна структурная особенность антиутопии. Именно эта особенность встречается в произведении Е.Замятина «Мы», когда нумера носят одинаковую одежду, получают розовые талоны и едят одинаковую пищу. Антиутопия принципиально ориентирована на занимательность, развитие острых, захватывающих коллизий. В антиутопии человек непременно ощущает себя в сложнейшем, иронико-трагическом взаимодействии с установленным ритуализованным общественным порядком. В сравнении с научной фантастикой антиутопия рассказывает о куда более реальных и легче угадываемых вещах. Научная фантастика скорее ориентируется на поиск иных миров, моделирование иной реальности, иной «действительности». Мир антиутопии более узнаваем и легче предсказуем. Антиутопии используют фантастику с целью дискредитации мира, выявления его нелогичности, абсурдности, враждебности человеку. Это не означает, что антиутопия значительно расходится с фантастикой. Она активно использует фантастику как прием, расходясь с нею как с жанром.

В антиутопии, главная мечта - это выжить, возродиться, вернуть свой мир, приняв таким, каков он есть, «...речь идет о выживании в такие времена…». Ведь антиутопия - это изображение «будущего без будущего», мертвого механизированного общества, где человеку отведена роль простой единицы.

Пространство антиутопии всегда ограничено. Это жилье героя, на которое он в обществе воплощенной утопии теряет право. Реальное в антиутопии - пространство надличностное, государственное, принадлежащее социуму, власти, которое может быть замкнутым, расположенным вертикально, создающим конфликт верха и низа. Страх составляет внутреннюю атмосферу антиутопии. Для повествования в антиутопии весьма продуктивным оказывается мотив «ожившего творчества». События, описываемые в рукописи героя, становятся «сверхреальностью» для произведения в целом. Акт творчества возвышает героя-рассказчика над остальными персонажами. Обращение к словесному творчеству - не просто сюжетно-композиционный ход. Рукопись проявляется как подсознание героя, более того, как подсознание общества, в котором живет герой. Рукопись, которую пишет герой, можно рассматривать как донос на все общество. Дело в том, что рукопись героя лишь условно предназначена для саморефлексии. В действительности же, она имеет своей целью предупредить, известить, обратить внимание, проинформировать, словом, донести до читателя информацию о возможной эволюции современного общественного устройства. Подобная повествовательная структура позволяет полнее и психологически глубже обрисовать образ автора «внутренней рукописи», который, как правило, оказывается одним из главных (если не самым главным) героев самого произведения в целом. Для антиутопий характерен мотив предостережения. Автор пытается предостеречь общество от того ужаса, который преследует героев антиутопии. Антиутопии связаны с реальной жизнью, они показывают, что выходит из утопических идей, если их претворять в жизнь, поэтому антиутопии всегда строятся на остром конфликте, подсказанном жизнью, имеют драматический, напряженный сюжет, яркие характеры героев. Сюжетный конфликт возникает там, где герой отказывается испытывать наслаждение в собственном унижении властью. Так произошло с замятинской I-330.

Антиутопия более свободна в использовании художественных средств, она обращается к научной фантастике, сатирическим приемам, аллюзиям, реминисценциям. В антиутопии всегда развернутый сюжет, который строится на конфликте идей, получающих конкретное воплощение в характерах героев. Антиутопия отличается от утопии своей жанровой ориентированностью на личность, на ее особенности, чаяния и беды, словом, антропоцентричностью. Личность в антиутопии всегда ощущает сопротивление среды. Социальная среда и личность - вот главный конфликт антиутопии. Вряд ли можно считать случайным то обстоятельство, что повествователем в антиутопии зачастую оказывается характерный, «типичный» представитель современного антиутопического поколения. Предчувствие усложненности мира, страшная догадка о несводимости философского представления о мире к догматам «единственно верной» идеологии становится главным побудительным мотивом для его бунта, и не имеет значения, должен герой сознавать это или нет. Писатели - антиутописты ставили перед собой задачу показать механизм и последствия тоталитарного режима, моральное разрушение личности в результате манипулирования человеческим сознанием.

«Антиутопия - это жанр предупреждения. Своей полной, почти мистериальной значимости она достигает, когда предупреждение сразу угадывается как воплощенный или находящийся в стадии воплощенный или находящийся в стадии воплощения прогноз». Этот прогноз тем сильнее, чем крупнее талант писателя, который ощущает, остро чувствует свое время и дает возможность своим читателям это время понять.

Антиутопия зародилась как антитеза мифу, утопии, поэтому она всегда оспаривает миф о построении совершенного общества, созданный утопистами без оглядки на реальность. Этот жанр стал своеобразным откликом человека на давление нового порядка. Антиутопия, как правило, становится ведущим жанром именно на сломе времен, в переходную эпоху. В антиутопии мир, выстроенный на тех же началах, что и в утопии, дан изнутри, через чувства одного человека, испытывающего на себе законы общества идеальной несвободы, важным в антиутопии становится конфликт личности и тоталитарного государства.

«Утопии страшны тем, что они сбываются», - писал Н. Бердяев. Исторический процесс в антиутопии делится на два отрезка - до осуществления идеала и после. Между ними - катастрофа, революция или другой разрыв преемственности. Отсюда особый тип хронотопа в антиутопии: локализация событий во времени и пространстве. Все события происходят после (переворота, войны, катастрофы, революции и т.д.) и в каком-то определенном, ограниченном от остального мира месте. А антиутопии «конец истории» является точкой отсчета, началом. Антиутопия, в основе которой лежит фантастическая условность, разомкнута в будущее, т.к. демонстрирует последствия социально-утопических преобразований. Жизнь героя антиутопии предельно подчинена ритуалу, и поэтому темой произведения становится стремление героя этот ритуал нарушить, сломать, восстать против него. Конфликт «я» и «мы» типичен для любой антиутопии, для которой актуальной становится проблема превращения личности в массу; причем в это же время происходит разрушение всех связей с родом, традицией. Антиутопическое пространство разрушает такие понятия, как Дом и Семья, идеалом становится Инкубатор, отрицающий человеческую индивидуальность. Вспоминаются «люди будущего» - манкурты, потерявшие память и связь с родом, из притчи Ч. Айтматова «И дольше века длится день».

Особенность современных антиутопий состоит в «узнавании» реальности, сочетании гиперболизированных деталей нашей действительности с фантастическим сдвигом этой самой действительности, писатели лишь усиливают, а зачастую лишь фиксируют то, что уже существует в реальности. «Антиутопическое отрицание незаметно превращается в норму отношения к действительности … в 80-е годы возникла своего рода интеллектуальная сверхутопия: проект удаления утопического измерения из сознания человека, из культуры», - отмечает В. Чаликова.

2. Мир Владимира Войновича в антиутопии «Москва 2042»

Жанр антиутопии может быть и средством сатирического, пародийного изображения действительности. Ярким примером подобной антиутопии служит роман Владимира Войновича «Москва 2042». Герой Войновича, писатель - эмигрант Виталий Карцев, в котором, безусловно, угадываются черты самого автора, отправляется в Москву 2042 года; ему платят огромные деньги за то, чтобы он сделал репортаж о своей поездке. Карцев отказывается в подлинно коммунистическом городе - Москорепе, Московской ордена Ленина Краснознаменной Коммунистической республике. Правящая здесь Коммунистическая партия государственной безопасности - КПГБ - объявила одним из своих основателей Иисуса Христа. В романе, густонаселенном действующими лицами происходят удивительные вещи. После столкновений с Управлением естественных функций, Дворцом любви, Бумлитом и Безбумлитом - пропагандой на бумаге и без бумаги - Карцев неожиданно для себя оказывается действующим лицом и организатором новой революции. Советская действительность предстает в романе в гипертрофированном виде, сатирически преломляясь прежде всего в «звездных» именах персонажей, которые кажутся нелепыыми и абсурдными: Берия Ильич Взрослый- «первый заместитель Гениалиссимуса по БЕЗО, Главный Маршал Москорепа, Пятижды Герой Москорепа, Герой Коммунистического труда»; Пропагана Парамонова Коровяк - «генерал-лейтенант политической службы»; Дзержин Гаврилович Сиромахин -«генерал- майон БЕЗО»; Коммуний Иванович Смерчев- «генерал-лейтенант литературной службы, Главкомпис республики»; и т.д.

В Москорепе зависимость материального от идеологического доведена до комического предела: степень потребностей человека определяется степенью его преданности идеологии. Так, например лозунги в романе подчеркивают абсурдность существования в Москорепе: «Да здравствует Гениалиссимус! Наша сила в пятиединстве! Мы лучше всех! Предварительную литературу выучим и перевыучим! Одним шайко-объемом можно напоить лошадь. Кто сдает продукт вторичный, тот питается отлично! Составные части нашего пяти единства : народность, партийность, религиозность, бдительность и госбезопасность!»

Писатель пародирует метод социалистического реализма, доводя до абсурда саму идею свободного творчества в советском государстве. В московском Безбулите «голые по пояс люди» барабанят по клавишам «компьютеров», а «общий компьютер… собирает все материалы и из всего написанного выбирает самые художественные, самые вдохновенные, самые выдержанные в идейном отношении слова и выражения и перерабатывает их в единый высокохудожественный и выдержанный идейно текст».

антиутопия сатирический аллюзия

3. Мир Людмилы Петрушевской в антиутопии «Новые Робинзоны»

Хроника конца ХХ века» вырастает из «руссоистской» идеи бегства из цивилизации в природу. Новая робинзонада сочетает в себе несочетаемое - черты идиллии и эсхатологии. Внешний план повествования, развернутого Петрушевской, фиксирует приметы выживания, приспособления к новым условиям жизни. Второй, внутренний, пласт повествования насыщается эмблематикой катастрофы и смерти. Обращает на себя внимание топоним - речка Мора: он, с одной стороны, резонирует с именем родоначальника жанра утопии, а с другой - благодаря русскому корню «мор» (смерть) - рождает ассоциацию с мифологическим образом Стикса. Многие выразительные детали текста говорят о том, что возвращение современного человека в первобытность происходит не только на социальном, культурном, но даже на биологическом уровне («утолщения и наросты» на ногтях людей содержат явный намек на биологические мутации). Человечество - таков пафос «Новых Робинзонов» - движется вспять, в дикость, в пещеры, в логово, и - в отличие долгого пути восхождения к вершинам цивилизации - его падение вниз по эволюционной лестнице происходит стремительно и необратимо. В рассказе Петрушевской присутствует аллюзия на ветхозаветный миф о Ноевом ковчеге в финале: Молчит приемник. Значит, им удалось бежать, значит, вокруг не осталось никого. Так сюжет «Новых Робинзонов» включается в контекст эсхатологического мифа, соотнесение с которым концептуально важно для рассказа, материализующего мифологему конца света. Оставаясь верной поэтике эксперимента и парадокса и включая структурные элементы архаического жанра в рамку апокалипсической футурологии конца ХХ века, Петрушевская предъявляет свойственный ей, трагический вариант антиутопии - идиллию в мире после будущего. Отсылка к классическим произведениям в названии часто встречается у писательницы («Песни восточных славян», «Дама с собаками», «Новый Фауст», «Медея», «Новый Гулливер», «Теща Эдипа» и др.). Это дает возможность создать тот необходисый контрастный фон, на котором отчетливее проступает безумие и абсурдность жестокой повседневности. Сама семантика заглавия «Новые Робинзоны» отсылает к замечательной книге Д.Дефо о величии человека, который смог противостоять обстоятельствам. Петрушевская же скорее пишет о «расчеловечивании человека», о его страхах и комплексах. Антиутопия Л.Петрушевской построена как монолог восемнадцатилетней девушки, которая вместе с родителями уехала в глухую, заброшенную деревню: «Мои папа и мама решили быть самыми хитрыми и в начале всех дел удалились со мной и с грузом набранных продуктов в деревню, глухую и заброшенную, куда-то за речку Мору. Семья девочки, как первобытные люди, осваивает земледелие, живет натуральной жизнью: собирает ягоды, грибы, травы, разводят коз, старается полностью изолировать себя от покинутого мира. Петрушевская детально описывает быт семьи, её вживание в новые условия, столь отличные от привычной для них городской жизни. Все силы семьи направлены на то, чтобы не умереть от голода, как умерли те, кто вовремя не убежал в деревню.

Л. Петрушевская строит монолог девушки на внешне ровной, без всяких эмоций интонации. Он лишен каких бы то ни было эпитетов, сравнений. Находясь в лесу, на природе, юная девушка ни разу не восхитилась окружающей красотой. Все имеет только прагматическое значение - необходимо ли это для дальнейшего существования. Становится очевидно, что в этом замкнутом мире смещены все эстетические и нравственные координаты. Мать спасает голодных подброшенных мальчика и девочку не из чувства жалости или сострадания, а потому, что видит в них возможность продолжения рода человеческого, когда там, во внешнем мире, все умрут. В повести нет характеров. Их заменила функция. Отец, мать, девушка лишены психологии общественного человека. Они - лишь биологические единицы, новые Робинзоны, создающие самодостаточным для жизни остров вне цивилизации, вне враждебного внешнего мира. Критик Л. Панн отмечает особенность антиутопии Петрушевской так: «Антиутопия реальна до предела: этот жанр носится в воздухе и обозначает не столько литератрные явления, сколько нынешнюю жизнь - жизнь после краха всех иллюзий, включая веру в человечество. …Социальные моменты играют тут малую роль; кошмар в жизни универсален, и вовсе не только быт его предопредил. Петрушевская пишет подчеркнуто асоциальные антиутопии. Она разрешает утопию на всех уровнях: любовь оборачивается кровавыми дефлорациями и бесполезными декларациями, семейное счастье - бессонными ночами и скандалами ».

Петрушевская практически строит современный ноев ковчег, оставляя в нем самое необходимое для продолжения, а вернее, построения новой нормальной жизни: «Зима замела снегом все пути к нам, у нас были грибы, ягоды, сушенные и вареные, картофель с отцовского огорода, полный чердак сена, моченые яблоки с заброшенных в лесу усадеб, даже бочонок соленых огурцов и помидоров. На делянке, под снегом укрытый, рос озимый хлеб ».

Заключение

Основными способами словесного моделирования авторской картины мира в современной прозе выступают концептуализация ключевых слов-образов и метафоризация повествования (варьирующаяся метафора «обиженности», «окольцованности» - Петрушевская, «тривиально-призрачная» метафора «тупика» - Пелевин). Метафора (понимаемая в широком смысле слова) из сугубо стилистического средства превращается в важнейший компонент современного литературно-художественного мышления. Наиболее продуктивными остаются вполне традиционные метафорические модели: дома, пути, пространства, родства, а также зооморфные и физиологические метафоры. Однако «старые» модели наполняются содержанием, соответствующим духу новой - противоречивой, переломной эпохи конца ХХ столетия. «Зеркало современных концептуальных метафор» (А.Чудинов) отражает свойственные современному человеку представления об утрате целостности бытия, об экзистенциальном кризисе, проявляющиеся в метафорах или замкнутого пространства (лабиринт, круг, западня, коридор, колодец, тоннель, лаз), или - смутного времени и сознания (тьма, мрак, сумерки, побег, полет, сон, глюк).

Рождение жанра антиутопии было связано с исторической эволюцией утопии - не только художественных и философских сочинений, но способа и типа мышления человека в его социокультурной практике. Стремление к идеалу общественного устройства и устроения человека было свойственно еще мыслителям античности.

Список литературы

1. http://padaread.com/?book=42321&pg=65 Модель мира в современной антиутопии

2. http://udik.com.ua/books/book-1449/chapter-50406/ Петрушевская Людмила

3. http://20v-euro-lit.niv.ru/20v-euro-lit/veraksich-hh-vek-kurs-lekcij/lekciya-12.htm Жанр антиутопии в современной литературе

4. http://www.dissers.ru/1/11777-2-markova-tatyana-nikolaevna-formotvorcheskie-tendencii-proze-konca-veka-v-makanin-petrushevskaya-pelev.php ФОРМОТВОРЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В ПРОЗЕ КОНЦА ХХ века (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин)

Размещено на Allbest.ru