Автобиография М. Эмиса "Опыт". Трансформация жанра на рубеже тысячелетий

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОБИОГРАФИЯ М. ЭМИСА «ОПЫТ». ТРАНСФОРМАЦИЯ ЖАНРА НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

Л.Б. Караева

Несмотря на то, что английская автобиография существует на протяжении четырёх веков, чёткой и единой концепции данного жанра не существует. В западном литературоведении часть исследователей, придерживающиеся традиционного понимания, в их числе Георг Гусдорф [5], Рой Паскаль [10], считают, что наличие биографического материала, идентичность автора, рассказчика и героя, повествование от первого лица, линейная хронология являются обязательными для жанра автобиографии. В западном литературоведении каноническим стало определение автобиографии, сформулированное французским литератором, теоретиком автобиографического жанра Ф. Лежёном: «Автобиографией мы называем ретроспективный рассказ в прозе, сделанный кем-либо о своём собственном существовании, и в котором автор делает акцент на своей индивидуальной жизни, в частности, на истории своей личности» [6]. Это определение жанра Ф. Лежён дополняет и уточняет моделью «автобиографического соглашения» [7], в котором он предлагает в качестве основного отличительного критерия принять выраженное автором намерение написать работу, основанную на личной истории, с присутствием реального имени в тексте и на титульном листе как гарантии его подлинности. Сторонники же свободного толкования: У. Спенджемен [12], Дж. Олни [9], У. Шумейкер [11] - считают, что автобиограф имеет право представлять себя в любой форме, которую он сочтёт уместной и удобной, для них любое произведение, осуществляющее воссоздание личности автора, есть автобиография. Эти далеко не бесспорные определения или втискивают произведения в жёсткие рамки, или приводят, в конечном итоге, к размыванию жанровых границ.

Общепринятому взгляду на автобиографию был брошен вызов теориями структуралистов и постструктуралистов, при всех различиях их объединяет критика автора-субъекта, его сознания и литературного произведения в качестве продукта этого сознания. Современная дискуссия вокруг автобиографий зачастую уходит корнями в различные теории постструктурализма, которые дробят тексты и «децентрализуют» действующих лиц, чтобы подвергнуть отрицанию или, по крайней мере, поставить под вопрос общепринятое понятие литературы как попытки отображения реальной жизни. Общей чертой структурализма и постструктурализма является критика автора-субъекта, его сознания и литературного произведения в качестве продукта этого сознания, хотя критика ведется с разных позиций и преследует разные цели.

Компромиссным представляется подход к автобиографии Э. Брюс, которая считает ложными или наивными попытки ограничить автобиографию только определёнными формами и стилем (повествование от первого лица, линейная хронология). Отмечая определённую соотнесённость между жанром и функциями композиции или стиля, Э. Брюс полагает, что стремление руководствоваться ими в определении этого жанра обречено на неудачу. Единственно ценным, на её взгляд, было бы «определение, отражающее действительно существующую литературную категорию, в том смысле, что с его помощью можно ограничивать или руководить процессами чтения и письма, или, по крайней мере, объяснять читателям и писателям их действия». [3. С. 7] Она рассматривает автобиографию как коммуникативный акт, как акт творческий, способный воссоздать идентичность или субъективность писателя, предлагая руководствоваться не определением, так как оно не может быть исчерпывающим, а правилами, отражающими главные отличительные черты этого акта, которые сохранились до сегодняшнего дня и которые будут прослеживаться и в дальнейшем.

Английская автобиография развивалась в русле европейской автобиографической традиции, начало которой положила «Исповедь» Св. Августина (рубеж IV-V веков н. э.), ставшая «прародительницей» многочисленных духовных автобиографий в прозе. «Жизнеописание сэра Томаса Бодли» (“The Life of Sir Thomas Bodl ey”, 1609) обозначило новый, «современный», как его называют в критике, период в развитии жанра. Возможно, подъем духовной автобиографии в Великобритании XVII-XVIII веков совпал с религиозной интроспекцией, привнесённой кальвинизмом. Большая часть автобиографических произведений этого периода написана протестантами, а героем часто является пилигрим из простонародья, продвигающийся трудным духовным путем. Для последователей Августина - Джона Беньяна [(Bunyan, John, 1628-1688), автора книги «Изобильное милосердие» (“Grace Abounding to the Chief of Sinners”), 1666)], Уильяма Каупера [(Cow- per, William, 1731-1800), автора краткой духовной автобиографии (“Memoir of the Early Life of William Cowper”, 1766)], любая правдивая история личности была историей христианской души. «Жизнь» (“Life”, 1777) Давида Хьюма (Hume, D., 1711-1776) положила начало традиции литературной автобиографии. Хьюм был первым английским писателем, сделавшим предметом автобиографического повествования свою литературную карьеру. Поворотным пунктом в истории развитии жанра стали «Воспоминания о моей жизни и творчестве» Эдуарда Гиббона (Gibbon, Edward, 1737-1794; “Memoirs of My Life and Writings”, 1796): они начали создавать то, чего прежде не хватало, «чёткую, осознанную и воспроизводимую литературную традицию» [11. C. 27]. С этого момента английская автобиография стала доминирующей в европейской литературе и достигла своего расцвета в XIX и XX веках. Сам этот термин был введён в обиход Робертом Саути в 1809 году. К началу XIX века преобладает духовная автобиография с ее установкой на самоанализ; в дальнейшем жанр все более секуляризируется, а методы самоанализа - усложняются. В автобиографиях Дж. С. Милля, Дж. Рескина, Э. Троллопа акцент делается не на внешней стороне жизни, а на формировании внутреннего мира, становлении личности, её психическом развитии.

В XX веке эта тенденция становится определяющей, находя своё воплощение в так называемой субъективной автобиографии. Рой Паскаль, английский исследователь жанра, определяет её как специфическую автобиографическую форму XX века, в которой «внимание сосредотачивается на личности» [10. C. 5] в отличие от аллобиографии (от греческого allos - «другие»), в которой внимание фокусируется не на «я» автора-повествователя, а на окружающем мире. При этом автобиография становится по преимуществу литературной, а законодателями жанра - писатели, поэты, драматурги. Субъективная автобиография переосмыслила традицию духовной автобиографии с учетом исследованиий З. Фрейда и К. Юнга в области подсознательного. Сюжет субъективной А. определяется внутренним конфликтом и стремлением к обретению цельности, но в рамках уже не только и не столько библейской, сколько психоаналитической и мифопоэтической типологии. «Личность» и «психика» в автобиографии XX века - эквиваленты того, что Августин, Беньян и Каупер называли «душой».

Граница, разделяющая метаструктуру обращения, заданную Августином в его автобиографии, и её зеркальное отражение, совпадает с началом XX века и с началом «метафизической катастрофы» христианского сознания. Автобиографическая метаструктура обращения продолжает действовать и в XX веке, но уже в «перевёрнутом» виде». Её зеркальное отражение отчётливо наблюдается в автобиографии Эдмунда Госса «Отец и Сын». Схема, начало которой положил Августин и которая получила своё продолжение в XIX веке, оборачивается в его автобиографии в свою противоположность. Если Августин отвергает окружающий мир ради обретения Христа, Ньюмен отвергает англиканство ради истинной веры, то Госс отвергает Христа, ради обретения этого мира, в его автобиографии происходит обращение «наоборот». Но он только вступил на ту дорогу, о которой скажет следующий участник «марафона» - Уэллс.

Уэллс в своей автобиографии создаёт символический образ дороги, которая ведёт к религиозному скептицизму, социализму и сексуальной свободе, его протагонист движется по этому пути.

В Автобиографии Пауиса духовный поиск возобновляется, обретая пантеистические формы.

Лессинг завершает этот путь, её протагонист пытается обрести себя вне религии, но, обращаясь к философии суфизма, фактически, создаёт для себя новую. И у Пауиса и у Лессинг чётко прослеживается возросшая роль текста и интертекста. Эта тенденция станет определяющей для жанра автобиографии рубежа XX века, реализуя, таким образом, эволюционную матрицу автобиографии (от авто - к био - к графии), заложенную на заре христианства в самом тексте «Исповеди» Августина и разворачивавшуюся в пространстве-времени христианского универсума на протяжении последних полутора тысяч лет.

На рубеже двух тысячелетий появилась книга английского писателя Мартина Эмиса «Опыт» [2]. Автор, комментируя тотальный интерес как пишущих, так и читающих к автобиографическому жанру, перечисляет как бы случайный, спонтанный набор составляющих этого жанра: «Мы живём в век массового стремления высказаться. Мы все пытаемся осуществить это стремление в письменной или, хотя бы, в устной форме: автобиография, апология, биография, крик сердца» [2. C. 6]. Но этот ряд далеко не случаен, именно он определяет структурную матрицу текста, который, не вмещаясь в рамки традиционных модификаций автобиографического жанра, воплощается в постмодернистский коллаж воспоминаний и автобиографии, совмещая апологию и формальную биографию (то, что у Эмиса обозначается сокращением c. v. (Curriculum Vitae), и помогает понять авторские интенции, которые он, следуя в этом случае многовековой автобиографической традиции, излагает во вводной главе к первой части книги.

Автор ставит перед собой старый вопрос, неизбежно возникающий перед каждым, пишущим автобиографию: «Ничто не может соперничать с опытом - таким неоспоримо достоверным и так щедро и демократически раздариваемым. Опыт - это единственное, что мы разделяем в равной степени, и все ощущают это <...> Я - писатель-романист, привыкший использовать опыт в других целях. Зачем мне нужно писать историю своей жизни?» [2. C. 6].

Он даёт несколько ответов на этот вопрос. «Я делаю это, потому что я чувствую тот же интерес, что и все. Я хочу ясно и чётко изложить факты (многие из которых уже стали публичным достоянием))» [2. C. 7]. Фактами, (record - запись (массив информации, обрабатываемый как одно целое) автор называет трагические события, происшедшие в его жизни в период с 1994 по 1995 год. Смерть отца, развод с женой и разлука с детьми, страшное известие о найденных останках его кузины Люси Партингтон, гибель которой от руки серийного убийцы обнаружилась лишь спустя долгих двадцать лет после её внезапного исчезновения, тяжёлая операция, которую ему пришлось перенести. Это и есть тот Опыт, который послужил толчком к написанию автобиографии и который составил основное содержание книги.

Продолжая отвечать на вопрос, Эмис-сын отмечает, что отец и сын, оба вошли в число ведущих писателей в рамках почти что одного поколения. Он называет это литературной диковиной, заслуживающей того, чтобы о ней было написано, вспоминая, впрочем, примеры Троллопов и Дюма. Он не скрывает того, что очень многим обязан отцу: «Я делаю это, потому что моего отца уже нет в живых, а я всегда знал, что я должен буду почтить его память. Он был писателем, и я - писатель <.> это - литературная диковина, к тому же, - ещё один пример отца и сыта» [2. C. 6].

Аллюзивность, с первых же строк сопровождающая текст, тут же перебрасывает ассоциативные цепочки на столетие назад к «Отцу и Сыну» Эдмунда Госса, но, в отличие от Госса, он не предъявляет счёт своему отцу, хотя у него было больше оснований для этого, чем у Госса. Когда ему было 13 лет, отец покинул семью, когда он начал писать, отец не воспринимал его всерьёз как писателя. У них были совершенно разные политические позиции, противоположные литературные вкусы, но это не помешало сыну воздать должное отцу и, фактически, создать двойную апологию - отца, писателя Кингсли Эмиса, и сына, автора книги, Мартина Эмиса. Первая служит ключом ко второй: защищая отца, уже после его смерти, от многочисленных нападок и обвинений, в том числе и от обвинений в антисемитизме, он косвенно пытается оправдать себя в глазах читающей публики и литературных критиков от тех же самых обвинений, вызванных выходом его очередного романа “Time's Arrow”, («Стрела времени»), посвящённого холокосту. Рецензент обвинял его в том, что он обратился к этой теме из конъюнктурных соображений.

Оправдывая уход отца из семьи, он, фактически, пытается оправдаться перед самим собой в точно такой же ситуации, пытается преодолеть «болевой синдром», вызванный чувством вины перед покинутой семьёй: «Он не покидал мою мать и он не покидал Джейн. Они оставили его» [2. C. 221].

Противопоставление опыта как суммы накопленных к зрелому возрасту неизбежных потерь, боли, предательства и оставленной в детстве невинности и чистоты является одной из центральных тем автобиографии М. Эмиса. Аллюзия с «Песнями неведения и познания» Уильяма Блейка [1] проясняет название автобиографии и получает продолжение в устрашающей симметрии образов: “The Little Girl Lost” - пропавшая на двадцать лет девушка, сестра Мартина, Люси Пар- тингтон; “The Little Girl Found” - обнаружившаяся через те же самые двадцать лет взрослая дочь Мартина, Дилайла Сил; развод отца с матерью Эмиса, развод Эмиса со своей женой, смерть писателя-отца, явление писателя-сына.

Выполняя традиционную функцию апологии, функцию публичной защиты от публично высказанных обвинений, автобиография М. Эмиса по форме менее всего напоминает её классические образцы, строившиеся в соответствии с жёсткими канонами античной риторики. «Апология в защиту своей жизни» кардинала Ньюмена [8], была одной из последних в череде классических духовных автобиографий, продолжившей вторую из двух, выделенных Л.Х. Петерсен, моделей духовной автобиографии: «. протестантская традиция, которая воздействует на английскую автобиографию в целом, и другая, Августинианская или католическая, традиция, которую Ньюмен заново открыл викторианцам»[11. C. 94]. Несмотря на утверждение самого Эмиса: «На этот раз я хочу <...> говорить безыскусно» [2; 7], - книгу отличает сложная нарративная техника: собственно авторское повествование чередуется с подстрочными примечаниями, письмами, за эпилогом следуют приложение и дополнение. Хронология, как таковая, фактически отсутствует, на любой странице читатель может вернуться из середины 90-х годов к раннему детству протагониста, продвинуться далее в 70-е годы, а затем переместиться вперёд во времени историческом или же вернуться назад во времени текста, к моменту, в котором находится пишущий автор, и так на протяжении всего текста. Переключателями временных регистров прошлого и настоящего служат письма протагониста из 60-х, времени подготовки к поступлению в университет, к отцу и его второй жене, писательнице Джейн Хауэрд.

Интертекстуальные включения, выполняющие роль гиперссылок, в терминах компьютерной техники отсылают читателя в удалённые литературные миры и сближают в одном пространстве и времени текста литературных героев и реальных писателей прошлого и настоящего, переплетают действительность и текст, порождая диалог с викторианской эпохой: аллюзия с «Отцом и Сыном» Э. Госса, с «Гамлетом» Шекспира, с современниками - поэтом Робертом Грейвзом, писателем Кингсли Эмисом и участвуя, таким образом, в создании широкого гипертекста.

Автор сознательно использует чужое слово и чужой мир, обыгрывает и трансформирует чужие литературные образы, широко использует приём обратного кадра. Нелинейное, дискретное повествование, изменяющаяся повествовательная перспектива, «дробление» авторского «я» - тенденции, наиболее ярко проявившиеся в автобиографии второй половины XX века, у Эмиса обретают статус правила, нормы. Автор движется по ассоциативной цепочке воспоминаний, ставя своей задачей «исследование географии писательского сознания».

Многочисленные отступления, неожиданная смена речевых стилей, постоянные отсылки к примечаниям, их графическая выделенность, также создающая эффект гиперссылок, превращают текст в гипертекст, а читателя - в подобие веб-сёрфера, свободно перемещающегося во времени и пространстве текста и истории. Сообщая автобиографии новую, соответствующую технологическому духу времени, форму, порождённую культурой Интернета, Эмис обобщает в ней жизненный и творческий опыт писателя эпохи постмодернизма и подтверждает вечную новизну старого жанра.

автобиографический жанр эмис

Список литературы

1. Блейк, У. Избранное / У. Блейк. - М., 1982.

2. Amis, M. Experience / M. Amis. - London, 2000.

3. Bruss, E. W. Autobiographical acts : the changing situation of a literary genre / E. W. Bruss. - Baltimore : Johns Hopkins University Press, 1976.

4. Finney, B. The Inner I / B. Finney. - London, 1985.

5. Gusdorf, G. Conditions and limits of autobiography / G. Gusdorf // Autobiography : Essays theoretical and critical / ed. by James Olney. - Princeton : Princeton University Press, 1980.

6. Lejeune, Ph. L'autobiographie en France / Ph. Lejeune. - Paris : Colin, 1971. - P. 14.

7. Lejeune, Ph. Le pacte autobiographique / Ph. Lejeune. - Paris : Editions du Seuil, 1975.

8. Newman, J. H. Apologia Pro Vita Sua / J. H. Newman. - London, 1913.

9. Olney, J. Metaphors of the self : the meaning of autobiography / J. Olney. - Princeton : Princeton University Press, 1972.

10. Pascal, R. Design and truth in autobiography / R. Pascal. - Routledge ; Kegan Paul, 1960.

11. Peterson, L. X. Victorian autobiography. The Tradition of self-interpretation / L. X. Peterson. - New Haven ; London : Yale University Press, 1986. - P. 94.

12.Shumaker, W. English autobiography : its emergence, materials and forms / W. Shumaker. - Berkeley ; Los Angeles : University of California Press, 1954.

13. Spengemann, W. C. The Forms of autobiography : episodes in the history of a literary genre / W. C. Spengemann. - Mich. : Ann Arbor, 1980.

Размещено на Allbest.ru