Особенности субъекта речи в прозе Натали Саррот

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОСОБЕННОСТИ СУБЪЕКТА РЕЧИ В ПРОЗЕ НАТАЛИ САРРОТ

Сонам А.М.

Натали Саррот одна из одиозных фигур “французского нового романа”, популярного литературного явления минувшего столетия. Вопрос о противоречивой природе субъекта речи в романах Натали Саррот подробно рассматривался в монографии Л.А. Черницкой. Исследовательница, характеризуя авторскую позицию писательницы, использует следующие определения: “растворение автора”, “исчезновение автора”, “устранение автора” [1, с. 14]. Так, ученая выявила основную особенность авторского почерка Н. Саррот нулевую степень присутствия автора. По ее мнению, в романах Саррот отсутствуют “образ автора” как организующее начало текста и голос автора как показатель авторского начала. Такоеобстоятельство она называет “парадоксом поэтики Саррот авторская речь без голоса автора. В результате возникает специфическая, авторская речь, которая формируется из сочетания символического значения слов и эмоционального отношения субъектов речи к предмету высказывания, своего рода, системой выразительных средств, заменяющих персонажи, образы автора.

Л.А. Черницкая отмечает еще одну характерную черту авторской реализации Н. Саррот это наличие несобственно-авторской или несобственно-прямой, безличной речи, которая прямым образом, влияет на природу “анонимного я”. Именно двойственная природа этой безличной речи предопределяет противоречивый характер анонимного “я”. “Анонимное “я”, никак не может претендовать на образ автора или повествователя, так как анонимная речь не имеет никакого противопоставления к себе других типов речи. Как и безличная, несобственно-авторская речь это “я” представляет собой “синтетическую структуру, ассимилировавшую образы автора, повествователя, персонажей событийной изобразительной системы”.

Л.А. Черницкая определяет эффект исчезновения автора из текста Н. Саррот как основное свойство авторского самоосуществления. Это свойство способствует устранению дистанции между автором и объектом повествования, и уподобляет художественное бытие сарротовских романов театральной площадке, персонажей актерам, автора и повествователя зрителям, а их игру театральной постановке.

А. Аплеманд поясняет: “Присутствие автора едва обозначено, что естественно. Он наблюдает за движениями тропизмов издалека. Он представляет их, но не испытывает. Поскольку эти движения материализуются не через него, а через персонажей” [6, с. 56].

На основе изученного материала следует установить, что формула авторства Н. Саррот состоит в преодолении дистанции между словом и сознанием, между сознанием читателя и сознанием автора. Для воплощения этих целей писательница предпринимает эстетически оправданные меры. Во-первых, она как реальное лицо, творящее эстетико-коммуникативное событие, стремится отстраниться от этой сферы. Анонимность, безличность, отстраненность, нулевая степень выражения автора становятся основными чертами авторского самоосуществления.

Анонимность становится авторской маской писательницы. Попытка бегства из событийной преисподней приводит к различным маскировкам под различные субъектные образы. Анонимная маска предстает необходимым условием, которое делает автора невидимым и неуловимым, пустым знаком. Очевидным становится то, что отсутствие автора в тексте не говорит об его полном устранении в буквальном смысле слова. Автор живет, согласно высказываниям Н. Саррот, “в каждом из моих персонажей, которые, в свою очередь, часть меня самой” [4, с. 92].

Безличность автора в тексте служит во благо автономности участников текстового события. Иными словами, маска безличности необходима писательнице для достижения объективного отношения к самому себе в творимом бытии. Свои намерения она никак не связывает с самовыражением, эти намерения коммуникативно направлены на персонажа и читателя, на необходимость вступить с ними в диалогические отношения. По Ж. Женетту, это “взгляд извне”, который выражается в том, что повествователь говорит меньше, чем знает персонаж [3, с. 472].

Например: “...au musee de Berlin, dans la section des sculptures egyptiennes, une femme, a gauche, juste en entrant... Oui, oui, je crois que je vois... Eh bien, il y a dans la ligne de la cuisse, de la cuisse droite qui s'avance...la...a partir de la hanche...Il souleve d'un brusque elan son corps lourd, il se place au milieu de la piece, penche un peu en arriere son torse gras, avance son pied, passe la main le long de sa jambe...la...vous voyez...Juste ca...d'ici a la...Mais alors admirable... Oh, oui, je vois... Etonnant, n'est ce pas?” [7, с. 64].

В этом примере автор не движется внутрь повествования, а отходит на задний план, создавая непрерывное пространство анонимной внутренней речи персонажа. Персонажи действуют только через слово. Избрав в качестве формы выражения авторской интенции самоустранение, Н. Саррот во всей полноте реализовала популярную идею современной литературы исчезновение автора с текста и представления об авторе как о “пустом месте”, “эстетическом нуле, симулякре” [2, с. 43]. Она как автор эстетического продукта отвлекается, освобождается в процессе творчества от себя самого, совершает “творческое самоочищение” путем исчезновения из поля восприятия и тем самым, создавая оптимальные условия для написания и восприятия текста. Этот способ самоустранения проявляется в сарротовских текстах в связи с совместной кооперацией авторской и персонажной речевых сфер, в единстве того, что Н. Саррот называет диалогом анонимных характеров. К примеру, в следующих отрывках из романа “Портрет неизвестного” ярко проявлено это явление:

“De qui medisez vous?” Cela vient de me lacerer tout a coup. Cela me transperse et me cloue la, sur ma banquette. (Rien que de me rappeler cela, maintenant, comme on dit: “le rouge me monte aux joues”, j'ai chaud) [8, с. 49]. “Il fallait leur repondre et les encourager avec douceur, et surtout ne pas leur faire sentir, ne pas leur faire sentir un seul instant qu' on se croyait different. Se plier, se plier, s' effacer: Oui, oui, oui, oui, c'est vrai. bien sur”, voila ce qu' il fallait leur dire, et les regarder avec sympatie, avec tendresse, sans quoi un dechirement, un arrachement, quelque chose d' inattendu, de violent allait se produire, quelque chose qui jamais ne s' etait produit et qui serait ...” [8, с. 296].

Писательница сосредотачивает усилия не на чем-либо внешнем по отношению к языку, а на самом процессе говорения и письма. Остаются анонимные голоса персонажей сопровожденное “анонимным я”.

Н. Саррот освобождает себя от ориентации на сюжет, на персонаж, на интригу. Она отрицает себя как автор, отказывается проявлять внешние авторские амбиции во благо самопроизвольно текущего процесса художественной воплощаемости анонимных образов. Самоустранение автора диктует одно из принципиально важных моментов авторской реализации, при которой автор не проявляется, однако он, будучи не проявленным, стремится активно воздействовать на читателя и оказывается не только необозначенным текстуально, но и сознательно отодвинутым в сторону, завуалированным.

H. Саррот подтверждает суждения М.М. Бахтина о вненаходимости автора как о “позиции автора “извне”, которая создает напряженное, и не редуцируемое ни на что иное отношение отношение “другости”, радикальный разрыв, не допускающий никакого воссоединения, примирения, никакой целостности и тотальности, которая позволяет увидеть и изобразить реальную “другость”, имманентную самосознанию и слову; о “вненаходимости как об определенной объективации автора, специфической дистанции между автором и произведением “вне автора” когда автор сам является героем собственного произведения” [1, с. 332].

Таким образом, авторское самоосуществление Н. Саррот предстает ярким примером выражения языковой субъективности, когда “я” мыслится субъектом речевой деятельности, как исходный пункт приращения различных субъектных реализаций, который дает выходы множественным субъектным трансформациям, благодаря чему создается многослойность текста.

саррот писатель автор говорение

Литература

I. Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб., 2000.

2. ДелезЖ. Логика смысла / Пер. с фр. М., 1998. С. 43.

3. ЖенеттЖ. Фигуры: В 2 т. Том 1. М., 1998.

4. Саррот Н. В поисках настоящего времени: Интервью с Иреной СадовскаГийон // Театр. Июль, 1989. С. 92.

5. Черницкая Л.А. Проблема автора в поэтике Натали Саррот // Формы раскрытия авторского сознания (на материале зарубежной литературы): Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. А.Б. Ботникова. Воронеж,1986. С.14 15.

6. Allemand A. L'oeuvre romanesque de Nathalie Sarraute. Neuchatel,1980. P. 56.

7. Sarraute N. Vous les entendez? Paris, 1972. P. 64.

8. Sarraute N. Portrait d'un Inconnu. Paris, 1956. P. 49.

9. Sarraute N. Ici. Paris, 1995. P. 178 179.

Размещено на Allbest.ru