Современный якутский рассказ: гендерный аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современный якутский рассказ: гендерный аспект

Динамичное развитие литературы нового времени с процессом "размывания", "подвижности" жанровых границ, трансформацией и модификацией традиционных жанров, формированием новых авторских жанровых форм показало, что актуализация и интенсивное развитие рассказа обусловлены его мобильностью и гибкостью в плане чуткого реагирования на изменения в социокультурном пространстве. Рассказ как часть жанровой системы межнациональной литературной общности выступает не только в роли "разведчика" нового содержания и новых форм, но и предстает в "самостоятельной функции глубоких художественных обобщений, создания типов-характеров и развития художественной формы".

В первом десятилетии XXI века якутский рассказ представлен творчеством более 130 авторов. Основная тенденция развития рассказа связана с расширением диапазона жанрово-стилевых исканий, органическим сочетанием традиционного и новаторского. Импульсом к созданию рассказа послужил период, характеризующийся освобождением от идеологических догм, раскрепощением и устремленностью художника к внутренней свободе творчества. Подверглись значительному изменению границы современного рассказа, оказавшиеся подвижными за счет введения других форм. Якутские авторы, мобилизуя скрытые возможности рассказа, стали как бы испытывать его на прочность, разнообразие и глубину. В современном рассказе проявились универсальность, способность безболезненно вбирать в себя иные жанровые и родовые элементы: рассказ-сценка, рассказ-притча, рассказ-рефлексия, рассказ-афоризм, рассказ-интервью и др. (Д. Наумов "Договор", Н. Михалева-Сайа "Перстень с проклятьем", Е. Иринцеева-Огдоо "Быть или не быть?!", Т. Захарова "Мужчины словно насморк", А. Постников-Сындыыс "Прогноз погоды на Новый год" и др.).

В начале нового тысячелетия круг якутских авторов стал резко расширяться за счет "женской" прозы, требующей детального и развернутого изучения. Если в литературе Якутии постперестроечного периода серьезно заявила о себе женская поэзия, то первое десятилетие нового времени можно считать "расцветом" женской прозы. Некоторые из мира поэзии перешли на прозу с решением попробовать в ней свои силы. Среди них можно отметить Н. Харлампьеву, Н. Михалеву-Сайа, В. Петрову и др. Появились и новые имена из журналистской среды: Г. Нельбисова, С. Сивцева-Даана Сард, Т. Захарова, И. Попова и др. В их произведениях речь идет о жизни города или села, содержащей хроникальные приметы нынешнего дня, где герои действуют в узнаваемых социальных ситуациях и типовой обстановке, сталкиваясь с проблемами, близкими современному читателю. Осмысление деревенской прозы сегодня ретроспективно, появляются художественные произведения, созданные на этом материале. Авторы, в основном выходцы из "глубинки", не теряют органической связи с "малой" родиной: в их произведениях отражаются жизнь сельчан в поиске ими новых форм бытия, нравственный распад человеческого мира, дефицит общности, синтез публицистичности с глубоким психологизмом. Следует признать и то обстоятельство, что в художественные тексты рассматриваемых авторов изначально заложена способность к внутрижанровой типологизации, свидетельством чего служат их многочисленные публицистические работы.

Якутский рассказ "новой волны" тематически обращен в большей степени к настоящему, современности. В этой связи особую актуальность приобретает исследование процессов, связанных с изучением проблем гендерологии в современной якутской прозе.

Гендерные отношения пронизывают сегодня все сферы социальной жизни. Однако проанализированный материал указывает на неоднозначный статус женщины и мужчины, сферу их деятельности в современном обществе. проза жанр женский рассказ

Сложность и противоречивость маскулинного и фемининного творчества заключается в том, что оно поднимает острые дискуссионные проблемы в области исследования настоящего явления (М. Абашева, Т. Ровенская, И. Слюсарева, З. Хачмафова). Например, в большинстве работ, посвященных данной тенденции, говорится о том, что именно "женский опыт способен сделать литературу, созданную женщинами, подлинно самобытным явлением". "Длительное время именно литературные тексты являлись практически единственным источником информации о жизни женщин, поскольку до недавних пор было раскрыто и представлено мало исследований, материалов, с помощью которых можно говорить о реальной жизни женщин".

Одни предлагают рассматривать женскую прозу "как художественно-эстетический феномен". Другие сомневаются в достоинствах "женской литературы" как отдельной категории. По словам И. Слюсаревой, "хорошая проза хороша как таковая, как явление словесности", "не требующее оценок и комментариев". М. Арбатова не согласна с теми, кто утверждает, что литература не делится по половому признаку. "Понимание того, существует ли женская литература и нужна ли она человечеству, упирается только в вопрос о том, человек ли женщина и столь ли серьезны проблемы ее мира, ее духовности, сколь и проблемы мира и духовности мужчины"5. Исследователь З. Хачмафова утверждает, что "гендерный аспект изучения женской прозы позволяет обратиться к изображению "женской судьбы" глазами женщины (писателя)". Далее она отмечает, что "важными представляются две грани художественного воплощения гендерной проблематики: а) репрезентация автором-женщиной гендерных доминант внутреннего мира женщин, женской психологии с преобладанием художественного воплощения чувственной сферы героини, особенностей ее поведения; б) изображение героев-мужчин, их психики и поведения с точки зрения женского восприятия". Указывая на стремительное развитие женской прозы, представляющей собой "определенный сегмент национальной картины мира", она подчеркивает, что изучение женской прозы может быть комплексным и многогранным.

Интересно рассмотреть репрезентации гендерных отношений, выявленных в рассказах современных якутских авторов.

Следует отметить, что при всей универсальности гендерные отношения имеют определенную национальную специфику. Духовные ценности высшее божество, отчизна, родственные узы, традиции маскулинны, воспроизводящее начало земля (сир), река (эбэ), вода (уу) фемининно. В языке произведений тесно переплетаются оба начала, каждое из которых имеет свое значение и место в системе этнических ценностей.

К примеру, в творчестве авторов-мужчин на первом месте стоят материальные ценности, традиционные занятия народа саха охотничий промысел, табунное коневодство, карьерный рост, смысл жизни видится в работе (С. Тумат "Реалии наших дней", П. Томскай "Охотничьи истории", В. Егоров-Тумарча "Любовь и борьба" (цикл рассказов), Д. Наумов "Байанай", "Рыбаки", "Аким", "Ремонт", Н. Федотов "Разрушить легко, восстановить труднее" и др.). Приведенные произведения определяют мужчину как лицо активное, наделенное аналитическим и рациональным мышлением, чем обусловливается его стремление к доминированию. Однако, судя по произведениям последних лет (преимущественно в рассказах представителей противоположного пола), главенствующая позиция в семье все же закреплена за женщиной, что нарушает привычный патриархальный гендерный уклад. Сегодня мужчина в какой-то мере теряет свою социальную роль добытчика и в некоторых случаях даже становится приспособленцем, проявляющим недостаток индивидуальной предприимчивости (Т. Находкина "Материнский завет", И. Антипина "Я, женщина саха", Т. Захарова "Монолог мужчины" и др.). В рассказах стремление женщины к лидерству рассматривается как с позитивной, так и негативной стороны: она способна подчинить себе мужчину благодаря своей толерантности, мобильности, изворотливости, что скорее можно было бы отнести к ее достоинствам, нежели к недостаткам. Именно таким образом, на наш взгляд, подчеркивается значимая роль женщины в жизни мужчин. Также наряду с описываемой тенденцией в некоторых рассказах были обнаружены факты стремления женщин к власти над мужчиной. Но найденные примеры несут в себе негативную коннотацию, т. к. в якутской культуре существует гораздо больше табу для женщин, которых оценивают не только по внешнему виду, но и по манере их поведения. До сих пор в сознании якутской женщины больше превалирует понятие "тойон эр" (муж-господин). Поэтому в произведениях социальный статус женщины иногда несет в себе уничижительную коннотацию, указывая на то, что она занимает второстепенное положение в иерархии и в какой-то мере зависима от мужчины (И. Антипина "У нас не Америка...", "Не лучше ли расстаться?", Т. Захарова "Зеленое яблоко", "Скрытое чувство", Д. Наумов "Мытье пола", С. Егоров "Хозяин" и др.).

При этом, как показывает конкретный художественный материал, в нем наличествует "двойной стандарт": то, что не одобряется бытовой моралью у женщины, не получает негативной оценки мужчины. В этой двойственности скрывается вседозволенность маскулинности, одной из причин которой является физическая сила, социальный статус "хозяина", "кормильца" (Т. Нутчина "Ночной охотник", С. Егоров "Хозяин", С. Сивцева "Вануату остров счастья"). В большинстве произведений современных авторов ментальный признак "ум" реализуется не как интеллект, а скорее как интуиция. Образ мужчины в якутском рассказе в основном представлен в виде умелого, наделенного смекалкой "мужика" (В. Федоров "Чудеса живой природы", "Следы на снегу", В. Сергучева "Гастарбайтеры", "Перегонщик", М. Скрябин "Вестник любви" и др.). Что касается женщины, то она познает окружающий мир посредством инстинктов, простой житейской мудрости (Г. Нельбисова "Тебе, моей Тапталине...", Х. Хабарова "Табунщица Майя" и др.). А мудростью обладают в основном представители старшего поколения. То есть шкала оценки противопоставляет не гендерный фактор, а возрастной почитание, уважительное отношение к старшему поколению (Д. Наумов "Завещание", Н. Харлампьева "Между строк", Т. Нутчина "Девушки какой национальности красивее?").

Далее следует отметить тот факт, что именно женщина может рассказать о тех проблемах, которые не суждено пережить мужчине: о положении женщины в обществе, ее судьбе, отношениях с противоположным полом, о продолжении рода (Н. Харлампьева "Думы женщины-труженицы", С. Амгинская "Отношения между женщиной и мужчиной", В. Петрова-Венера "Без мужчины нет жизни" и др.). Ведущими являются маркировки генеалогии женщин, например, материнско-дочерних отношений или отношений женщин в нескольких поколениях (Н. Харлампьева "По велению любящего сердца", "Между строк"). В женском мире большое значение приобретают вопросы, связанные с любовью, семьей, детьми. Может быть, поэтому так часто в литературе этого типа используется схема семейной истории. Основное содержание произведений якутских авторов, где воспитание детей ориентировано на подражание старшим по возрасту, имеет свои гендерные признаки: поколение отцов является образцом для сыновей (Д. Наумов "Лэгиэн"), а матерей для дочерей (Н. Харлампьева "Высокая миссия матери").

Одним из интересных наблюдений является имитируемый гендерный стиль. Использование в речи признаков, свойственных противоположному полу, путем естественного подражания или ситуативно обусловленной имитации разных типов сознания позволяют раскрыть как мужскую, так и женскую психологию. Тем самым опровергается утверждение о перманентном присутствии гендера в тексте, что заставляет пересмотреть традиционный прямолинейный подход к интерпретации различий мужской и женской речи. В художественном тексте автор-женщина может легко переключаться на другой языковой код и употреблять традиционно "мужские" речевые средства для решения определенной художественной задачи, т.е. горизонты стиля расширяются за счет изменения гендерной идентичности рассказчика. Другими словами, женщина-писатель "примеряет" роль мужчины, пользуясь рациональным "мужским" языком (Л. Сабарайкина "Сарыал", "В пути", Т. Нутчина "Старость не радость.", Т. Находкина "Неожиданная радость", Н. Михалева "Выигрыш", А. Колесова "Счастливый ты, человек", М. Большакова-Санаайа "Разговор семи подвыпивших мужчин"). Подобная тенденция наблюдается и в рассказах представителей "сильного" пола, где женщина раскрывается глазами мужчин (И. Сосин "Суровое дыхание судьбы", С. Егоров "Работа лучшее лекарство", А. Алексеев "Я все еще его жду", Д. Наумов "Будучи девушкой с надменным взглядом..." (монолог старухи)). Таким образом, здесь гендерно-стилевое варьирование изложения является способом сюжетной и композиционной организации текста.

Далее следует отметить такое явление в женском творчестве, как наличие произведений, не уступающих по жесткости стиля "мужской прозе". Важное свойство подобных рассказов связано с определенной документальностью повествования и стремлением авторов основываться на автобиографических фактах. В рассказах фиксируются и самые разные моменты из жизни представителей определенной среды: о судьбе родовитых богачей Оросиных, с чьими именами связан трагический период истории якутской интеллигенции; истории из жизни заключенных и исполнителей наказаний (Е. Слепцова-Куорсуннаах "Судьба Анны", Венера "Осколки неба" и др.).

Наиболее характерно для современной женской малой прозы обогащение литературного текста путем введения мистического начала со свойственной женщинам верой в магию, высшие сверхъестественные силы, ожидание чуда (Т. Захарова "Гости из потустороннего мира", Н. Михалева "Перстень с проклятием", Т. Нутчина "Могила шамана" и др.). В поисках "исходного сырья" они обращаются к использованию фольклорных элементов, мифов, требующих расшифровки подтекста и способствующих усилению внутреннего динамизма. В произведениях, где сочетается бытование реальных и ирреальных персонажей, нередко герою придаются функции целителя и защитника. К примеру, в жизни героини рассказа "Деревня" С. Сивцевой появляется особый дар, и тогда рассматривается вопрос, откуда он проистекает, божественной или дьявольской он силы и какое влияние может оказать на окружающих. Реальность в нем синтезирована из событий, фактов, явлений вымышленных и современной автору действительности.

Притчеобразность современного якутского рассказа выступает своеобразным кадром мужского и женского ментального видения, охватывающего в повествуемом мире принадлежащую им сферу их деятельности: охотничий промысел, табунное коневодство (Д. Наумов "Кэрэмэс", "Соседи") и ведение домашнего хозяйства, уход за крупным рогатым скотом. Ярким примером переосмысления традиционного жанра является рассказ-притча "В хлеву" Т. Захаровой, где животный мир также наделен сходством с человеком. В рассказах задана некая двузначность: не только животные аллегория людей, но и люди их аллегория. Это "равновесие сил" в системе персонажей становится выражением концепции автора, ее "морали", идеи единства и взаимозависимости. Ситуации и обстоятельства, которые автор представляет в традициях образного параллелизма, приближены к сегодняшнему дню, иносказание легко может быть расшифровано применительно к реалиям современности. Такая "расшифровка" создает дополнительное силовое поле интеллектуальной напряженности.

Одним из способов художественного разнообразия у некоторых авторов становится партитура рассказчиков. Наличие двух персонажей-повествователей помогает раскрыть две точки зрения: женский и мужской взгляд на одну и ту же ситуацию. В этом случае следует отметить умение автора построить сюжет, наполнить его такими размышлениями, рассуждениями, что четко вырисовываются сложные человеческие отношения. Ориентируя читателя на домысливание, дальнейшее развертывание событий, авторы отражают в психологическом мире персонажей особенности своего мировосприятия (Г. Нельбисова "Ну, почему...?!", С. Сивцева "Никогда не бывает поздно", Н. Федотов "Разрушать легко, восстановить труднее").

Основным признаком организации женского рассказа становится поток сознания, выступающий в качестве сюжетообразующей основы и обусловливающий тяготение авторов к исповедальности. Ведущими приемами организации подобного повествования становятся монолог и сказовая манера. Как уже отмечалось, особое значение приобретают ассоциативные связи, позволяющие соединить текст в единое целое. Несмотря на то, что действие нередко происходит за короткий промежуток времени, с помощью разнообразных переходов, отступлений оказывается возможным рассказать историю жизни героя (Т. Захарова "В роддоме", И. Антипина "Образ Николая Дорогунова в женской судьбе", Х. Хабарова "На безлюдном берегу").

Не менее интересно внимание к изобразительной стороне текста женского творчества. К ярко выраженным признакам женской речи на лексико-грамматическом уровне относятся высокая концентрация эмоционально оценочных слов, частое употребление междометий и т. п. На синтаксическом уровне развернутость, подробность и экспрессивность предложений и текстов, употребление восклицательных и вопросительных предложений. Портретная характеристика в рассказе позволяет выявить и рассмотреть женскую манеру портретирования, где изображения существенно различаются изобилием деталей, эмоциональностью, субъективностью. К примеру, в рассказе Е. Слепцовой-Куорсуннаах "Судьба Анны" автор акцентирует внимание на описании одежды героини, построенном на подробном перечислении.

В ряде случаев женщины-писатели выражают свои мысли в метафорической форме, используя в качестве своеобразной формулы заглавия своих произведений: противопоставление внешних проявлений и внутреннего мира (С. Амгинская "Два берега одной реки",

В. Петрова-Венера "Осколки неба", И. Антипина "Осенний подснежник", Е. Слепцова "Время сумерек" и др.). В отдельных случаях использование семантики цвета встречается в заголовках для обозначения душевного состояния героини и произошедших с ней изменений (И. Попова "Белое и черное", Т. Захарова "Зеленое яблоко").

Таким образом, незыблемые понятия "мужское" и "женское" эволюционируют в соответствии с ходом истории, изменениями в политике, социуме. В этом развитии принимает участие и художественная литература. Используя готовые модели женских и мужских образов, она, в свою очередь, способствует закреплению стереотипов в сознании людей и вместе с тем отражает динамику в отношениях между полами. При этом необходимо учитывать новые особенности реализации гендерной идентичности, когда писатель не ограничивается рамками своего собственного стиля, а обращается к стилю письма представителей обоих полов как мужского, так и женского. С одной стороны, гендерная стилизация в женском творчестве связана с желанием быть признанным в литературном мире, где в основном доминируют мужчины. С другой стороны, это своеобразный способ самовыражения, самопрезентации женщины-литератора, которая допускает "игру в смену пола" ради получения нового художественного опыта и достоверного изображения жизни мужчины. Отсюда "женская литература представляет собой сложный культурный феномен, объединяющий женщину-творца и женщину-читателя, а также репрезентирующий женскую картину мира". Все эти художественные явления свидетельствуют об усиливающейся активности женского творчества, выступающего как поле с широким спектром функционирования различных тем, разных жанров, стилей и концептов.

Литература

1. Кудрявцева, Р.А. Генезис и динамика поэтики марийского рассказа в контексте литератур народов Поволжья: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Чебоксары, 2009. С. 5.

2. Трофимова, Е.И. К вопросу о гендерной терминологии // Общество и гендер: материалы летней школы. Рязань, 2003. URL: http://www. gender-cent.ryazan.ru/trofimova.htm.

3. Ровенская, Т.А. Новая амазонка в интерьере женской прозы // Иной взгляд: междунар. альм. гендер. исслед. Минск, 2000.

4. Слюсарева, И. Оправдание житейского: Ирина Слюсарева представляет "новую женскую прозу" // Знамя. 1961. № 11. С. 238.

5. Арбатова, М. Женская литература как факт состоятельности отечественного феминизма // Преображение. 1995. № 3. С. 27.

6. Хачмафова, З.Р. Концептуальная направленность женской прозы // Вестн. Адыгейс. гос. ун-та. Сер. Филология и искусствоведение. 2009. № 2. С. 215.

7. Пермякова, О.В. Явление гендерной стилизации в современной женской литературе (на материале французского и русского языков) : автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2007.