Концептосфера художественного текста как отражение авторской модели мира (на материале лирики В.В. Набокова)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Концептосфера художественного текста как отражение авторской модели мира (на материале лирики В.В. Набокова)

Сравнительно недавно в русле когнитивной лингвистики возникло новое осмысление художественного текста - как формы фиксации знаний о мире и как источника их исследования. Художественный концепт как единица авторского сознания, вербализованная в тексте, аккумулирует универсальный и личный опыт писателя, его мировидение и систему ценностей, является основным элементом смысла и имеет эстетическую значимость. Вербальное воплощение той или иной универсалии мышления позволяет реконструировать определенный фрагмент авторской модели мира.

В качестве примера остановимся на анализе составляющих концептосферы «творчество» в лирике В. Набокова [1].

Тема творчества исключительно важна для писателя. Авторская рефлексия по поводу процесса творения составляет эмоционально-смысловую доминанту всех его произведений, что позволило обозначить их как единый метатекст [3, с. 28-29].

Практически каждый набоковский текст, посвященный теме творчества, воспроизводит не отдельные элементы творческого процесса, а его целостную структуру, образуя систему сквозных концептов: поэт, стих, созвучья, душа, вдохновение, дар. Ключевой, доминантный статус концептов поэт и душа подчеркивает духовно-личностную сущность творчества в понимании Набокова. В более поздние годы концептуальный характер приобретают лексемы ум и опыт. С одной стороны, оппозиции душа - ум, вдохновение - опыт подчеркивают единство сознательного, рационального и бессознательного, чувственного, интуитивного в творческом процессе. С другой стороны, в лирике Набокова они становятся индикаторами различныж этапов творческой зрелости. Так, вдохновение - неизменный спутник юношеского творчества, способствует рождению неправильных, но певучих и улыбающихся стихов. Опыт, свойственный зрелости, превращает персонифицированное вдохновение - музу - в старую соседку, а стих делает натертым чище меди, выверенным и отточенным до блеска.

Уже парадигмы наименований субъекта-творца и результата его творческих усилий указывают на главную особенность набоковского понимания творчества - синтез искусств. Так, наряду с традиционно-поэтическими номинациями поэт, художник, лирическое Я, мечтатель, избранник, Набоков использует окказионализм звуковаятель, внутренняя форма которого отсыша - ет одновременно к сферам поэзии, музыки и скульптуры. Выбор лексем для обозначения стихотворений и их особенностей - песнь, напевы, созвучья, певучий язык, гармония - также закрепляет в сознании читателя ассоциативную связь поэзии и музыки.

Творчество в набоковском понимании - это область фантазии и игры. В творческом процессе свободно осуществляется переход из одного социального или возрастного состояния в другое. Субъект-творец предстает в нескольких ипостасях: поэт - властитель, царь, самодержец: Доверена мне власть над всей землей; поэт - Бог: Единый миг, как бог, я прожил; Господь избраннику передает / свое старинное и благостное право / творить миры и в созданную плоть / вдыхать мгновенно дух неповторимый; поэт - ученыш: Каждый звук был проверен и взвешен прилежно; поэт - дитя, ребенок: Пройдут года, и с ними я уйду, / веселый, дерзостный, но втайне беззащитный, / и после, может быть, потомок любопытный, / стихи безбурные внимательно прочтя, / вздохнет, подумает: он сердцем был дитя. Этот смысл формирует обширный круг лексем, эксплицирующих качества ребенка: непостоянный, беззаботный, беспечный, беззащитный, веселый, дерзостный, восторженный. Противоречивый характер носят и проявления чувств, сопровождающих процесс творчества, - блаженство, отрада, радость, восторг и одновременно боязнь, тревога, печаль, тоска: С восторгом и тоской я жадно стал творить.

Объектом изображения являются реалии окружающего мира, пропущенные сквозь призму авторского восприятия: впечатленья, виденья, припоминанья, воспоминанья. Цель поэзии - отражать мгновенные впечатления жизни, мельчайшие подробности бытия, Соответственно, душа поэта ассоциируется с отражающими поверхностями - озером и зеркалом: Отражена в душе моей раскрытой / блистательная твердь; Взгляни на озеро <…> Взгляни и в душу мне: как трепетно, как ясно / в ней повторяются виденья бытия!

Созерцание и отражение связаны в набоковской поэтике с категорией вечности. Отражение мелочей бытия препятствует их исчезновению. То, чтосуществует мгновение, - мимолетное, недолговечное виденье: полет алого листка, луч паутины, туман дыханья на стекле, иней, не оставляющий следа, - приобретает в творчестве бессмертие. Это попытка преодолеть власть времени, раздвинуть конечный отрезок существования до бесконечности. Как скажет Набоков позднее в «Других берегах», «однажды увиденное не может быть возвращено в хаос никогда» [2, с. 626].

Основное предназначение поэзии, по Набокову, - созерцание и отражение - делает зрение символом творческой силы, актуализирует оппозицию зрение / слепота. Поэт должен видеть разнообразие мира, припоминать <…> не то, что знать бы всякий мог, а мелочь дивную, оттенок, миг, намек - иначе он не поэт, а слепец. Эта идея обусловила насыщенность набоковских текстов лексикой зрительного восприятия: видеть, приметить, прозреть, прозревшая душа, всевидящее око, слепота. Слепец тот, кто не замечает мелочей жизни. Объектом поэтизации становится нечто крошечное по размерам: капля, росинка, снежинка, пылинка, песчинка, былинка - чудесные творения природы: Звезду, снежинку, каплю меда / я заключаю в стих. Привлекает внимание все слабо выраженное, неясно проявленное: оттенки, отзвуки, намеки, полутени, полумысли, полузвуки.

Тайной, доступной немногим, становится и поэзия, сотворение смысла. Обширная парадигма лексем, объединенных семами «скрытое», «недоступное зрению», «непостижимое»: таинственный, тайный, странный, неизъяснимый, неведомый, смутный, туманный, дымчатый, заоблачный, мгла, дымка, туман, тень, дремота, сон - актуализирует представление об истине искусства, до конца не познаваемой и невыразимой.

Душа поэта предстает как тайна и одновременно тайник (по метонимической логике осуществляется перенос вместимого на вместилище). Этот смысл репрезентируется в сочетаниях мгла души, сумерки души, туман души, душевный сумрак: Созданий будущих заоблачные грани / еще скрываются во мгле моей души; Стих <…> простой, и радужный, и нежный / в душевном сумраке возник.

Неясное, непознаваемое требует разгадки. Рациональное познание окружающего мира сопровождается иррациональным, интуитивным прозрением, открытием. Этот концептуальный признак формируют лексемы предчувствие, ясновиденье, прозренье, пророческий, предсказывать, угадывать. В этой связи Набоков обращается к традиционной символике зеркала, которое не только отражает настоящее, но и предсказывает будущее: И ныне, наяву, ты, легкая, пришла, / и вспоминаю суеверно, / как те глубокие созвучья - зеркала / тебя предсказывали верно.

Состав предикатов, которые использует поэт: воскрешать, припоминать - примечать, видеть, заметить, запечатлеть, отражать, созерцать - предсказывать, угадывать, объединяет прошлое, настоящее и будущее и представляет творчество как единый цикл памяти-восприятия-предчувствия.

В репрезентации художественного концепта участвуют не только компоненты его пропозициональной структуры. Для постижения его сущности особую значимость имеют ассоциативно-образный и символический слои. Часто номинат концепта не эксплицируется в тексте, но актуализируется в нашем сознании на основе текстовых ассоциатов:

Где б ни был я, одним я обуян, одно зовет и мучит ежечасно: на освещенном острове стола граненый мрак чернильницы открытой, и белый лист, и лампы свет, забытый под куполом зеленого стекла.

И поперек листа полупустого мое перо, как черная стрела, и недописанное слово.

Фрагмент содержит целый ряд словныж и сверхсловных текстовыж единиц, тематически и референтно связанных с концептом «творчество»: стол, чернильница, белый лист, свет лампы, полупустой лист, перо, недописанное слово. Дистантныш повтор лексемы лист в сочетании с разными определениями - вначале белый (т.е. пустой), затем полупустой, а также синтагма недописанное слово отражают динамику, этапы творческого процесса. Метафора острова как отдаленного, замкнутого, безлюдного пространства выражает состояние творческого уединения и отчуждения от людей, погруженности в свой внутренний мир. Словосочетание забытый свет лампы воссоздает образ лампы, горящей при дневном свете, и имплицитно указывает на долгую бессонную стихотворную работу до утра. Лексемы обуян, звать, мучить, ежечасно определяют жажду творчества как постоянное непреодолимое желание, страсть, а также как некую силу, материальную субстанцию, которая отделяется от своего носителя и приобретает власть над ним. Потребность в творчестве настолько велика, что невозможность высказаться ощущается как болезненное состояние, это эксплицируется посредством лексемы мучить (в других стихотворениях нам встретились слова того же смыслового ряда: томить, боль, недуг). В структуре концепта актуализируется признак «избавление от боли»: Еще не дышит вдохновенье,/ а мир обычного затих: / то неподвижное мгновенье - /уже не боль, еще не стих.

Специфику авторского видения мира составляют образные модели. По нашим наблюдениям, в лирике Набокова можно выделить несколько доминантных метафорических парадигм, служащих источником образных ассоциаций.

Все составляющие творческого процесса интерпретирует оппозиция свет / тьма. Время творения - ночь. Создание стихотворения ассоциируется с наступающим днем, с восходом солнца: Ты не знаешь, как медлил восход боязливый этих ясных созвучий - лучей. Темнота ночи, которая сменяется дневным светом, составляет вечный круговорот бытия и не-бытия, характерный для древней мифопоэтической модели мира. Процесс творчества мыслится как нечто неизбежное: Приветствую тебя, мой неизбежный день. Стихи приобретают признаки световой субстанции: лучистые песни, сияющие стихи, ясный стих, прозрачный напев.

Творческий процесс осмысляется автором не только как начало нового дня, но и как процесс создания мира. Началу творения предшествует хаос - тьма, беззвучность, неподвижность, небытие. Творчество оживляет и расцвечивает мир, наполняет его светом, звуками, красками. Тишина и безмолвие сменяются растущим звоном: Стих звенит; неподвижность - движением: Стих летит, трепещет, вьется, плещет. Чаще всего творчество предстает как движение вверх или полет: Я предаюсь незримому крылу.

Творческий процесс понимается Набоковым как рождение новой жизни. Эта модель реализуется посредством лексем жизнь, живой, оживать, дышать: Еще не дышит вдохновенье; В тайнике возникла жизнь живая: сердце или стих.

Модель творчество - жизнь воплощается в ассоциациях стихи - цветы: Оживают слова как цветы; Душистый стих; Вот капля солнца в венчике стиха. Рождение стихотворения подобно появлению бабочки: Выбирал я виденья с любовью холодной, / я следил и душой, и умом, / как у бабочки влажной, еще не свободной, / расправлялось крыло за крылом; И, слабый, ласковый, ненужный, / он [стих] веет тонкою тоской, / как трепет бабочки жемчужной / в окне трескучей мастерской. Образ бабочки передает красоту, утонченность и кажущуюся слабость творческого, духовного, противостоящего хаосу внешнего, материального, социального мира.

Творческий процесс ассоциируется с весной - традиционным поэтическим символом обновления жизни, возрождения и пробуждения природы: Весенний стих; Слово - первый цветок весны.

Слагаемые творческого процесса ассоциируются с водными реалиями: Журчат напевы; Стихи расплескиваю звонко. Вода - основа мироздания, первоначало, животворящая сила.

Выделяемые образные слои концептов, образующих сферу «творчество», в лирике Набокова достаточно традиционны. Вместе с тем не все они равноправны в функциональном отношении. Например, модели творчество - движение и творчество - жизнь используются Набоковым чаще остальных. С другой стороны, ассоциации творчество - весна и творчество - бабочка являются, безусловно, индивидуально-авторскими.

Система концептов-доминант не остается неизменной. Как уже было отмечено, в зрелой лирике Набокова концепт вдохновение уступает место концепту опыт; актуализируется модель «творчество - тяжелая черновая работа»: Муть и комки в голове после черной стихотворной работы. Смена концептуальных моделей является показателем эволюции идиостиля и свидетельствует об изменении мировидения писателя. В поздней лирике Набокова появляются модели, к которым он ранее не прибегал и которые имеют индивидуальный и даже окказиональный характер: творчество - смерть: О, знаю я, меня боятся люди, / и жгут таких, как я, за волшебство, / и, как от яда в полом изумруде, мрут от искусства моего; творчество - обман: Ты вырастил ветвь, / как базарный факир, то есть не без подлога, / и недолго ей в дымчатом воздухе цвесть; творчество - хищный зверь: Есть кровожадное стремленье / у музы ласковой моей - / пороки бичевать со свистом, / тигрицей прядать огневой, / впиваться вдруг стихом когтистым / в загривок пошлости людской; творчество - осень: И мастерства предел - прозрачный свет. Мне холодно. Ведь это осень, муза.

Появление этих моделей связано, как нам кажется, с переосмыслением собственного творческого опыта и всей жизни в целом и отражает самокритичность, свойственную зрелости. Вместе с тем оно явилось следствием ощущения трагизма и бессмысленности творчества вдали от Родины и родного языка:

Года идут. Язык, мне данный, скудеет, жара не храня, вдали живительной стихии.

Слова, как берега России, в туман уходят от меня.

Это ощущение усилилось в 40-е годы прошлого века, когда, в связи с отъездом в Америку накануне гитлеровской оккупации, Набоков быш вынужден перейти на английский язык.

Таким образом, становление мастерства Набокова-поэта связано с трансформацией способов воплощения концептов-доминант в направлении от традиционно-поэтических к индивидуально-авторским. Модель мира автора не остается раз и навсегда заданной, и это находит отражение в созданном им художественном пространстве.

Библиографический список

художественный набоков лирика творчество

1. Набоков В.В. Стихотворения и поэмы / сост., вступ. ст., подгот. текстов и примеч. В.С. Федорова. М.: Современник, 1991. 574 с.

2. Набоков В.В. Рассказы. Воспоминания / сост., подгот. текстов, предисл. А.С. Мулярчика; коммент. В.Л. Шохиной. М.: Современник, 1991. 653 с.

3. Пиванова Э.В. Гармония художественного текста в метапоэтике В. Набокова / под ред. проф. К.Э. Штайн. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. 216 с.

Размещено на Allbest.ru