Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Этапы развития японской литературы

1.1 Три этапа развития и связь с религией

1.2 Философия природы на примерах поэзии Сайге, Басе и Тие

2. Влияние литературных традиций Японии на творчество русских поэтов

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Вы когда-нибудь задумывались, что значит для большинства людей выражение «зарубежная поэзия»? В памяти мгновенно всплывают сонеты Уильяма Шекспира, стихотворения Байрона, Петрарки, Рембо… И зачастую многие не вспоминают о том, что помимо поэзии Запада существует и творчество поэтов Востока, бесспорно имеющее свои собственные, совершенно иные литературные традиции, свою историю. Творчество, облаченное в причудливую, неповторимую, уникальную форму.

Об актуальности изучения культурных традиций Японии говорить не приходится. Интерес к этой стране у европейцев возник еще в средние века. В XVII - XVIII вв. люди из европейских государств стремились узнать больше об обычаях страны Восходящего Солнца. Однако Япония долгое время была закрытой, что позволило ей и в настоящее время остаться самобытной державой. Сегодня благодаря новым открывшимся возможностям стираются границы, люди из разных стран могут обмениваться культурными ценностями.

Среди российской молодежи, да и во всем мире особой популярностью пользуются японские анимационные фильмы, так называемые «аниме». В крупных российских городах (Ростов-на-Дону, Воронеж) проводятся фестивали японской анимации, вечера японской культуры. Современное увлечение молодежи японской литературой нередко берет свои истоки именно из таких фестивалей.

Решив исследовать философию природы на примере трех поэтов - Сайге, Басе и Тие, целью этой работы стала попытка выявить основные черты японской поэзии, а также ее влияние на литературные традиции русской лирики.

Для достижения данной цели выделим следующие задачи:

1. Выявить особенности творчества Сайге, Басё, Тиё.

2. Определить способы влияния японской поэзии на творчество поэтов Серебряного века.

3. Сравнить восприятие природы японскими и русскими поэтами.

1. Этапы развития японской литературы

1.1 Три этапа развития и связь с религией

японский литература поэзия русский

Историю японской традиционной литературы подразделяют на три периода. Придворный, аристократический период Хэйан продолжался с восьмого по двенадцатый века. Самурайский период длился с тринадцатого по пятнадцатый века. Городская литература периода Эдо охватывает XVI-XIX века.

Хэйанский период считается золотым веком японской литературы. До ХI века японские стихи записывались китайским письмом канси, в ХI веке появилась японская национальная азбука кана. Первая антология японской национальной поэзии Манъесю, датируемая VIII веком, пронизана наивным оптимизмом, восторгом перед миром, простодушием. В стихах нет попытки осмыслить этот мир, есть желание им просто восхищаться. Здесь выражены простые и одновременно сильные чувства. Манъесю запрограммировала тип художественного мышления, дала начало всем видам японской поэзии, она узаконила метрическую систему стихосложения - чередование пяти- и семи-сложных стихов. В стихотворениях отсутствовала рифма, был ритм. Ведущей формой становится «танка» в 31 слог, что означает «короткая песня». В Манъесю фиксируется уже сложившийся психический склад японцев, их контекстуальное мышление, их эстетические идеалы. В этой первой антологии стихов было сказано, что Япония - это «душа слова».

Второй период - период самурайской литературы. В это время преобладали самурайские хроники, исторические повествования о подвигах самураев, написанные часто ими самими. Первые повести назывались в Японии моногатари, что в буквальном переводе означает «говорят вещи». Это были рассказы, волшебные сказки, политические, экономические и исторические трактаты, написанные часто в форме монолога-воспоминания, диалога.

Период так называемой «городской» литературы подразделяется на «позолоченный век» - начало VХII века и «золотой век Гэнроку» - конец VХII - начало VХIII вв. Это время роста городов и увеличения численности их жителей, время подъема торгового сословия и роста значимости денег. Как говорили японцы, мешок с деньгами стал важнее самурайского меча. В этот период «школа японской науки» начинает превалировать над «китайской школой». Сторонники «японской науки» усердно комментировали древние тексты «Кодзики», «Нихонги», «Манъесю», писали историю Японии на японском, а не на китайском языке, как было принято до сих пор. Они раскрывали тайные традиции японизма или «закона предков», которыми ранее владели только представители двух кланов.

В городах появились так называемые «веселые кварталы». Это был мир мимолетных наслаждений, театров, кабачков, борцовских балаганов, домов свиданий, где обретались актеры, танцовщицы, певички, рассказчики, шуты, куртизанки, банщицы, странствующие торговцы, беспутные сынки богатых торговцев, похотливые самураи, шаловливые подмастерья…

Усовершенствованная технология печатания книг позволяла издавать большее количество литературы по приемлемой цене.

Горожан стала привлекать непритязательная, развлекательная литература, в которой они искали советов, как разбогатеть, как извлечь из жизни максимум удовольствия, ценили острое слово, шутку, каламбуры.

В отличие от более ранней литературы, проза «городского» периода приобщала не столько к морали, сколько к красоте. В это же время японцы знакомятся с европейской литературой и начинают заимствовать ее формы и методы. Появляется формула «европейская техника описания, японское чувство прекрасного».

Японская традиционная литература достигла высот, которые по сию пору считаются почти недосягаемыми шедеврами с точки зрения современных авторов, как японских, так и зарубежных. Она оказывала и продолжает оказывать глубокое плодотворное влияние на писателей современности.

Со времен древности слово в Японии имело магический, сакральный смысл. Синтоистская магия слов изначально проявляла себя в стихотворных молитвах, целью которых было умилостивить стихом богов, упорядочить отношения с космосом, достичь гармонии1. Затем стали сочиняться «длинные» и «короткие» песни, которые пели в определенных ситуациях, требовавших магии, заклинания. Такие песни были уместны при сватовстве, разведении огня, перед путешествием, при обрядовом поднесении чаши с вином, в долгом пути, на похоронах, перед входом в жилище. И только по прошествии длительного времени стихи стали сочинять из эстетических потребностей, для души.

1.2 Философия природы на примерах поэзии Сайге, Басе и Тие

Поэзия возникла в Японии как коллективное сотворчество, как культура соучастия. В древности все жизненно важные события сопровождались стихотворными обрядовыми молитвами-приговорками - свадьба, похороны, далекое путешествие, разведение огня и приготовление пищи. При дворе одним из способов времяпрепровождения знати были песенные собрания. По заданной теме - например, «аист на сосне» или «приближение лета» - надо было за считанные минуты, в окружении участников и соперников, сочинить стихотворение. Каждый записывал танка на отдельном листке, затем все листочки складывали на алтарь - это было «дерево», выращенное совместно. Лучшие стихи объединяли в антологии. В традиционной Японии было принято издавать именно антологии, а не сборники стихов отдельных поэтов. Удачно сложенная танка могла вернуть любовь охладевшего супруга, жена могла простить провинившегося мужа, прекрасный стих мог размягчить сердце правителя, который миловал осужденного.

В Х веке поэзия, как писал один из поэтов, «это не только красота весеннего тумана и очарование осенней луны, прелесть цветов и пение птиц, она движет небом и землей, трогает богов, укрепляет душу человека и помогает сохранить порядок в мире. Поэзия помогает правителям просвещать народ, а народу в стихах обращаться к правителям». Считалось, что если поэзия процветает, значит, должным образом управляется государство. Постепенно стихосложение становится, главным образом, источником эстетического наслаждения и для поэтов, и для их читателей. Больше всего ценилось умение поэта создать настроение.

При дворе увлекались и поэтическими состязаниями, носящими часто шутливый, игровой характер1. Один начинал - сочинял две первые строки танка, второй продолжал, стремясь сохранить заданную тему и завершить стихотворение как единое целое. Так сочинялись рэнга - «плетенка из слов». Часто эти поэтические упражнения соединяли с чайной церемонией.

Читатель и поэт были со-творцами: поэт говорил намеками, недосказывал до конца свою мысль, читатель домысливал, шлифовал, фантазировал. Не было оппозиции «читатель - писатель», не существовало ореола непонятого поэта, гения, отсутствовало поклонение авторитетам. Важен был не только и не столько результат, сколько участие в процессе. Контекстуальный тип сознания японского склада личности был характерен для поэзии так же, как и для других видов творчества.

Для японской поэзии характерна эстетика лаконичности - «в малом выразить большое», минимализм. В ней нет трагичности, нет крайних чувств, нет оптимизма и пессимизма в европейском понимании этих понятий, ее грусть легка. Мир - это процесс бесконечных превращений, нет абсолютного конца, все перетекает из одного состояния в другое. Вся поэзия пронизана символикой. Например, сосна означала и женскую грусть, и долголетие; цветы сливы - весну, начало, пробуждение; кукушка - лето и символ неразделенной любви; красные листья клена - осень; стрекотанье цикад - одиночество; роса и пена - быстротечность жизни; белая фиалка - тоска, разочарование в жизни.

Поэзия для японцев не являлась созданием другого мира, она была самой реальностью, продолжением жизни. Поэтические переживания воспринимались как жизненные, правда поэзии была правдой жизни. Впечатления жизни, скапливаясь в сердце, находили выход через строки стиха. Это было в русле традиционных представлений отлива - прилива, убывания и прибывания, инь и ян. Конечной цели нет, смысл бытия и поэзии - Путь. «Японская поэзия - это взгляд сквозь мир, а не на мир.»1

Почти невозможно определить эпоху, в которой жил поэт, по его стихам. Это можно объяснить другим мышлением - не линейным, как у европейцев, а пагодообразным, спиральным, по которому витки спирали находят на одну и ту же ось, неизбежно повторяя что-то из предыдущих витков. Японцы говорят: не день идет за днем, а один день находит на другой.

Это объясняет и то, что все японские поэты черпали темы и формы стихосложения из наследия поэтов древности. Так выработалась традиция, требующая буквального заимствования отдельных строчек стихов древних поэтов, повторения образов прошлого в новых стихах, оживления известного. По логике японских поэтов, отсутствие заимствований у древних означало перечеркивание прошлого, а перечеркивание прошлого приравнивалось к вырыванию самого корня истории, оси. Обновление способов выразительности должно было происходить постепенно, без резких переходов, без неизбежно болезненного разрыва традиции.

Удивительного японского поэта Сайге (1118 - 1190), жившего в далекую эпоху средневековья, не зря называют «поэтом для всех времен». Сайге - это монашеское имя, а подлинное - Сато Норикие. Аристократ по происхождению, Сайге отправился на службу в императорскую гвардию, но в возрасте 22 лет постригся в монахи. Потом до конца жизни скитался по монастырям и много странствовал по северу Японии.

Смыслом для него стала поэзия, он активно участвовал в литературной жизни того времени. Стихи Сайге собраны в книге «Санкасю» («Горная хижина»), 94 из них помещены в антологии «Синкокинсю».

Свежесть, острота чувств, трепетная взволнованность Сайге близка и понятна и современному читателю, особенно танка, посвященные природе, смене времен года. Конечно, японская природа не слишком похожа на нашу, но зима, весна, лето и осень в любом человеке пробуждают схожие чувства.

Весна -- время обновления, возрождения, молодости. Редкий человек остается равнодушным при виде нежных лепестков цветущих слив и вишен, своим тонким ароматом зовущих полюбоваться ими.

Если этой весной,

Грубый плетень задевая,

Кто-то придет сюда

Дышать ароматом сливы,

Он станет другом моим!

Вслед за весной приходит лето -- пора буйного разнотравья, жаркого солнца и прохладных ливней.

Цветы унохана в ночную пору,

Пускай нет в небе луны!

Обманчивей лунного света

Цветы унохана.

Чудится, будто ночью

Кто-то белит холсты.

Вслед за летом приходит печальная осень - пора раздумий и подведения итогов, пронизывающих ветров и холодных ночей.

Кто скажет, отчего?

Но по неведомой причине

Осеннею порой

Невольно каждый затомился

Какой-то странной печалью.

Изменчивая, капризная осень сменяется зимой -- временем успокоения не только для поэта, но и для всей природы. Не каждый умеет слушать тишину…

Зимняя луна озаряет сад

Глубокой зимой.

Как ослепительно ярко

Блещет лунный свет!

В саду, где нет водоема,

Он стелется, словно лед.

В маленьких пятистрочных стихотворениях поэту удается передать не только переменчивость природы, но и изменение состояний человеческой души, которая тесно связана с окружающим нас миром.

Мы знаем Сайге как выдающегося японского поэта средневековья, чья ясная и простая поэзия на самом деле вмещает в себя сложнейший мир мыслей и чувств. Еще при жизни он был окружен великой славой, которая в дальнейшем продолжала расти. Будучи монахом, Сайге был уверен, что быстротечная жизнь полна страданий, которые каждый должен преодолеть самостоятельно, чтобы достичь просветления. Поэтому сердце человека должно не только переживать настоящее, но и устремляться в будущее.

И все же поэзия этого великого мастера слова бесконечно светла и прозрачна. Как никому другому, ему было присуще умение любоваться красотой природы: цветущими вишнями, горными ручьями, осенним листопадом.

Творчеством Сайге восхищались его современники. И сегодняшний читатель тоже имеет счастливую возможность прикоснуться к трепетной красоте огромного мира, созданного ярким и богатым воображением этого средневекового поэта.

Басе (Мацуо Ёдзаэмон) - японский теоретик стиха. Жил в 1644 - 1694 гг. Настоящее имя - Дзисинтиро Ёдзаэмон. Родился в семье самурая, с 1664 в Киото изучал поэзию. Был на государственной службе с 1672 в Эдо (ныне Токио), затем стал учителем поэзии. Получил известность как поэт комического рэнга. Мацуо - создатель жанра и эстетики хокку. В основу своего творчества Мацуо положил принцип «озарения», руководствуясь при этом философией буддийской секты Дзэн.

Имя Басе поэт получил по названию банана - неплодоносящего, с широкими и ломкими листьями, который рос возле его дома. «Как стонет от ветра банан, как падают капли в кадку, я слышу всю ночь напролет.»1

Басе исповедовал мистическую любовь к природе: «Мы находим собеседников в деревьях, книги - в журчащих ручьях, молитвы - в камнях и добро - во всем». Он всю жизнь любовался цветами, луной, горами, светлячками, наслаждался пением лягушек, кукушек, освобождаясь от самого себя. Кредо Басе, сформулированное им самим, звучит так: «Роднит все виды искусств - следование природе и умение сдружиться с четырьмя временами года. Ничего другого не видит художник, кроме цветов, ни о чем ином не думает, кроме луны. Если человек видит не цветы, он подобен варвару. Если в глубине души помышляет он не о луне, значит, он ничем не лучше птиц и зверей. Говорю вам - очиститесь от варварства, отриньте сущность птиц и зверей; следуйте Природе, вернитесь к ней!».

Басе считал, что только способность переживать красоту делает человека Человеком. Если человек не способен видеть в вещах «цветок», т.е. красоту, он становится варваром, дикарем: «у кого в сердце нет цветка, тот зверь. Изгони дикаря, одолей зверя». Своим ученикам - их было более двух тысяч - он постоянно внушал: «Не тщись следовать по стопам древних, но ищи то самое, что искали они», «Будь естественным и постоянно обращайся к природе... Пусть твои хокку рождаются из сердца, а не от мастерства, пусть они будут похожи на ветвь ивы с каплями дождя на ней, Басе создавал целый мир несколькими словами - он сочинял хокку, где чередовались 5-7-5 слогов.

Главное настроение в поэзии Басе - печаль, одиночество, скорбь - то, что японцы называют «саби». Это буддийская печаль, которая должна восприниматься не как тоска, а как постоянное ощущение бытия как Небытия, как мудрая согласованность с природой. Здесь снято личное. Это не пессимизм, это гармония «Я» и «не-Я», просветленное одиночество. Это не одиночество человека, потерявшего кого-то или что-то очень важное для него, «это - одинокость дождя, падающего ночью на широколиственное дерево, или одинокость цикады, которая стрекочет где-нибудь на голых белесых камнях». Природа не имеет чувств, но она живет и создает атмосферу. В безличной атмосфере одинокости - суть саби. В буддизме вивикта-дхарма (вечное одиночество) - одно из центральных положений дзэнской доктрины, и понять Басе, не учитывая влияния на него буддизма, нельзя. Саби для Басе - мировосприятие.

Поэтическое наследие Басе представлено семью антологиями, созданными им и его учениками: «Зимние дни» (1684), «Весенние дни» (1686), «Заглохшее поле» (1689), «Тыква-горлянка» (1690), «Соломенный плащ обезьяны», «Мешок угля» (1694), лирическими дневниками, (наиболее известный из них - «По тропинкам Севера»), а также предисловиями к книгам и стихам, письмами, содержащими мысли об искусстве и взгляды на процесс поэтического творчества. Поэзия и эстетика Басе оказали огромное влияние на развитие японской литературы средних веков и нового времени.

Фукуда Тиё (1703 -1775) родилась в провинции Кага и ребёнком прислуживала в доме местного учителя хайкай, который и научил её слагать стихи. Признанной поэтессой Тиё стала уже в 16 - 17 лет. О её жизни известно очень немного. Предполагается, что в 18 лет она вышла замуж и родила сына, но в возрасте 25 лет овдовела, а вскоре потеряла и ребёнка. В 1753 г. Тиё принимает постриг и всю оставшуюся жизнь скитается по стране. Стихи Тиё быстро становились популярными. Она была ученицей поэта Сико, последователя Басё. Её хокку отличаются простотой и эмоциональной свежестью, прозрачностью и светлой, легкой, какой-то невесомой грустью…

На смерть маленького сына

О, мой ловец стрекоз!

Куда в неведомую даль

Ты нынче забежал?

Больше некому стало

Делать дырки в бумаге окон.

Но как холодно в доме!

2. Влияние литературных традиций Японии на творчество русских поэтов

Интерес к уникальной, самобытной литературе Японии - явление для мировой общественности не новое. Не стала исключением и русская литература.

Поэты-профессионалы, обратившись к заинтересовавшей их своей экзотикой и выразительностью японской миниатюристике -- В. Брюсов, А. Белый и К. Бальмонт -- на первых порах вносят в свои переводы-подражания японской лирике элементы силлабо-тоники, т.е. пытаются организовать стихи по принципу, наиболее привычному для читателей-современников.

Брюсов включил свои «Японские танки и хай-кай» в книгу 1913 года «Сны человечества»; выполнены они хореем и, в соответствии с японским оригиналом, включают две пятисложные строки (первую и третью) и три -- семисложные (если это танка), или две пятисложные и семисложную между ними -- если хокку. Танка у Брюсова могут быть нерифмованными или рифмованными:

Устремил я взгляд,

Чуть защелкал соловей,

На вечерний сад;

Там, средь сумрачных ветвей,

Месяц -- мертвого бледней.

Интересно, что Брюсов, чувствуя эстетическую значимость для японцев внешнего вида их каллиграфически начертанных стихотворений, пытается продемонстрировать особую активность этой внешней (в оригинале иероглифической) формы при помощи простейшего приема, вполне принятого в европейской традиции: нечетные строки печатаются с двойным отступом от левого края, что придает традиционному квадратику строфы слабое подобие причудливого иероглифического начертания.

В дальнейшем поэты-символисты писали, в основном, переводы и переложения японской поэзии, опираясь на силлабо-тонику (А. Белый в 1916 -- 1918 гг., К. Бальмонт в 1924-м), а футуристы и близкие к ним поэты-экспериментаторы -- оригинальные стихотворения, главным образом, верлибры (Елена Гуро -- на протяжении всего творчества, Д. Бурлюк в 1922 г., Ольга Черемшанова -- в 1925-м).

При этом А. Белый всегда оставался в своих пятистишиях поэтом, ориентированным на западный рационализм. Из всех наблюдений ему непременно нужно было сделать вывод, чаще всего вполне однозначный, направленный на самого себя.

Жизнь

Над травой мотылек --

Самолетный цветок…

Так и я: в ветер -- смерть --

Над собой -- стебельком --

Пролечу мотыльком.

Несколько ближе подошел к японской созерцательности поэт-импрессионист К. Бальмонт, оставивший нам серию вольных переводов японских классиков. Недаром японский профессор Я. Мойчи, преподававший в начале XX века в Санкт-Петербургском университете и хорошо знакомый с русским поэтом, назвал свою книгу «Импрессионизм как господствующее направление японской поэзии» (Санкт-Петербург, 1913), пытаясь обозначить тем самым точку возможного соприкосновения восточного и западного мировосприятия.

Но и Бальмонт часто не может обойтись без логического вывода и собственного лирического присутствия, абсолютно чуждых восточному созерцателю мира. Вот один из вольных бальмонтовских переводов:

Как волны, что бьются,

Под ветром о скалы,

Один

Я охвачен печалью,

В тоске.

Но не только поэты начала XX века обращались к японской поэзии. Традиции страны Восходящего Солнца продолжают манить русских авторов и сейчас.

К примеру, в серии «Приключения Эраста Фандорина» Бориса Акунина, его герой сочиняет хокку, старается жить согласно японским философским учениям. В частности, Фандорин при создании хокку использует не схему «5-7-5», а иное, но тоже верное определение этого литературного термина. Так, это «Трехстишье, в двух первых строках которого содержатся рассуждение, а в последней - вывод».

Вот хокку, сочиненное Эрастом Фандориным по принятии его в клуб самоубийц:

Яблоко прекрасно не на ветке

И не в желудке,

А в миг паденья.

А вот пример использования танка в художественном фильме «Каникулы строгого режима» (Россия, 2009 г.).

Кто мы, зачем мы здесь,

Живы мы или нет -

Дикой пчеле всё равно,

Мир для неё внизу -

Только дорога цветов…

И это далеко не полный список подражаний и заимствований.

Некоторые современные таланты в шутку переделывают на японский лад стихи Пушкина, Маяковского и других. Иные пробуют себя в создании хокку и танка. Есть среди них глубинные, серьезные, некоторые - юмористические.

Вот то, что мне удалось отыскать во «всемирной паутине»:

Жили у старой женщины

Две рыбы фугу.

Одна белая, другая серая - две веселых рыбы.

* * *

Сын серого козла жил у старой женщины.

В бамбуковую рощу ушел пастись.

Изменчиво всё в этом мире, вечны лишь рожки да ножки.

* * *

Вышел из тумана

Месяц с лицом самурая.

Обнажил меч из кармана кимоно.

* * *

Братья Эникэ и Беникэ

Лакомились суши.

Чем бы ни тешилось дитя, лишь бы не пило сакэ.

* * *

Пожилая женщина

Сеет горох на склоне Фудзи.

Ох.

* * *

Рисовую лепешку испёк самурай.

Кого угостить?

Самурай, самурай, кого хочешь выбирай.

* * *

Потеряла лицо Тана-тян -

Плачет о мяче, укатившемся в пруд.

Возьми себя в руки, дочь самурая.

* * *

Сын быка движется неровной походкой.

Вздохни полной грудью - падения не избежать,

Кончаются татами.

* * *

Девочка и мальчик вместе гуляют по саду камней.

Тили-тили-рисовая похлёбка,

Будущий муж и жена.

* * *

Скачет на одной ноге довольный торговец рисом -

Обманул неумного человека

Hа четыре кулака.

* * *

Строг этикет самурая:

Кто решит обзываться ругательным словом -

Тот сам называется так.

* * *

Hевозмутимости учит дзэнская мудрость:

Обидные слова, что говоришь ты, меня имея в виду,

Hа себя переводишь.

* * *

Игривая летняя муха опустилась на блюдце сакуры,

Сваренной в сладком сиропе.

Вот и закончилась танка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведя данное исследование, мы попытались решить все поставленные в начале работы задачи.

Прежде всего, вся японская поэзия строится на заимствовании, обращению к творчеству предков. Поэтому определить временную эпоху, в которую жил тот или иной поэт, почти невозможно.

Влияние литературных традиций страны Восходящего Солнца на лириков Серебряного века объясняется Первой мировой войной, результатом которой явились не только разрушения и уничтожение мирного населения, но и взаимодействия культур, проникновение одной культуры в другую.

Благодаря этому поэты Серебряного века получили возможность изучать творчество японских собратьев по перу. Возможно, именно это явилось одной из причин появления символизма.

При этом русский символизм - это попытка обрести идеал, найти гармонию с окружающим миром. Японские же поэты не воспринимают природу, как отдельную составляющую поэзии. Японская поэзия и природа, человек как часть природы - одно целое, они неотделимы друг от друга, гармоничны.

Таким образом, философия природы в японской поэзии является не частью литературного, поэтического мировоззрения, а целым, не поиском гармонии, а самой гармонией. Именно поэтому она оказывала, оказывает, и будет продолжать оказывать огромное влияние на литературу всего мира, и России в частности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Боронила И.А. Поэтика классического японского стиха (VIII-XIII вв.) / АН СССР. Институт мировой литературы им. А.М. Горького. - Москва : Наука, 1978

2. Бродский В. Е. Японское классическое искусство. Москва, 1969

3. Быстрова А.Н. Мир культуры. Учебное пособие. - Москва : Маркетинг ; Новосибирск : Издательство ЮКЭА, 2000

4. Вейс Г. История культуры народов мира. - Москва : Эксмо, 2006

5. Виноградова И.А., Николаева Н.С. Искусство стран Дальнего Востока. - Москва : Искусство, 1979

6. Востоков Г. Общественный, домашний и религиозный быт Японии. - Санкт-Петербург, 1904

7. Григоренко Г.В. Хрестоматия мировой культуры. - Москва, 1999

8. Григорьева Т. П. Понимание искусства в Японии. Движение красоты: Размышления о японской культуре. - Москва : Восточная литература, 2005

9. Конрад Н.И. Очерки истории культуры средневековой Японии. - Москва : Искусство, 1980

10. Николаева Н. Искусство Японии с древности до начала XIX века. - Москва, 1999

11. Овчинников В.С. Ветка сакуры. - Москва, 2005

12. Романцова С.А. Страны мира от А до Я. Новый информационный справочник. - Харьков, 2007

13. Японская классическая поэзия. - Москва : Эксмо, 2004

Размещено на Allbest.ru