Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Истоки и своеобразие русской басни

Введение

Обращение к басне многих русских поэтов XVIII-XIX веков говорит о большом внимании к этому жанру. Басня - небольшой, обычно стихотворный рассказ дидактического назначения. Басня имеет богатую и древнюю традицию. В Россию этот жанр приходит в XVIII веке с именем А. Кантемира. К жанру басни обращались: М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, В.И. Майков, И.И. Дмитриев, В.С. Филимонов и другие. Наивысшего расцвета басня достигает в творчестве И.А. Крылова. На грани XVIII и XIX веков в жанре басни происходят заметные изменения: от классицистической басни литература переходит к басне сентиментального характера (Дмитриев И.И., Пушкин В.Л. и другие), и, наконец, к реалистической басне Крылова И.А.

И.А. Крылов стоит у истоков русского реализма. Басенный жанр он довел до высочайшего поэтического совершенства. Народность его басен сказалась в том, что басенные образы, меткие фразы стали народными пословицами и поговорками. В создание русского литературного языка Крылов также внес большой вклад.

Научная новизна курсовой работы состоит в том, что на основании внимательного текстологического прочтения концентрируется внимание на духовно-нравственных аспектах басен И.А. Крылова; творчество поэта исследуется целенаправленно и в тесной связи с эволюцией басенного жанра в русской литературе.

Басни Крылова изучали многие крупные ученые. В работах Г.А. Гуковского впервые был поставлен вопрос об эволюции творчества Крылова, и было предложено рассматривать эту эволюцию на фоне тех исторических событий и идейных течений, которые характеризуют время, в котором жил и работал Крылов. Со времен появления работ Г.А. Гуковского, впервые предложившего научно обоснованную схему эволюции Крылова-художника от комедии и журнальной сатиры к басне, изучение Крылова продолжало развиваться; было сделано много полезного. Благодаря исследованиям Д.Д. Благого, С.М. Бабинцева, Н.Л. Степанова, А.В. Десницкого, В.А. Западова мы приблизились к историческому осмыслению творчества Крылова в целом и к верному представлению о различных этапах его творческого пути. Н.Л. Степанов известен как создатель капитального исследования жизненного и творческого пути великого баснописца. Он анализирует басни Крылова в связи с эволюцией басенного жанра в русской литературе, прослеживая традиции басенного мастерства и связь этого жанра с русской действительностью того времени, показывая, как из условно-дидактической басня превратилась в реалистическую. Большое внимание уделено изобразительной силе языка Крылова в трудах В.В. Виноградова. В книге В.А. Архипова «И.А. Крылов. Поэзия народной мудрости» (М., 1974) - новые аспекты анализа: выделены басни о труде, с этической проблематикой, детально анализируется поэтика басен - жанровые, композиционные особенности, языковые средства, в частности тропы. В 1975 году коллектив авторов (И.З. Серман, Н.Д. Кочеткова, Г.Н. Моисеева, С.А. Фомичев, М.Г. Альтшулер, В.П. Степанов) издают монографию «И.А. Крылов. Проблемы творчества» (Л., 1975). Ученые поставили перед собой задачу написать научную биографию Крылова и дать обзор его творческого пути, с отзывами современников о Крылове и рассмотрением крыловского творчества в его связях с различными явлениями общественной и литературной жизни эпохи. Ученые на протяжении всего периода изучения басенного творчества Крылова проделали огромную работу по определению места, значения, идейно-художественного своеобразия, поэтики его басенного наследия, но специального исследования нравственной проблематики, на основании медленного и пристального прочтения художественных текстов басен сделано не было.

Цель курсовой работы - проследить истоки жанра басни в русской литературе, определить ее роль в формировании нравственного самосознания русского общества в конце XVIII - начале XIX веков, анализируя басенное творчество И.А. Крылова.

Задачи:

- воссоздать истоки жанра русской басни, которые восходят к мировой басенной традиции и национальному фольклору;

- проанализировать важнейшие нравственные проблемы, поднимаемые в реалистическом басенном наследии И.А. Крылова.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1. Истоки русской басни

Жанр басни имеет древнюю и богатую историю. В истории басни на первый план выдвигались то рассказ, то назидание, и в зависимости от этого жанр приобретал разный характер: в нем усиливалось либо эстетическое, либо поучительное начало.

Двучленность басни - рассказ и моральный вывод - образуют, соединение двух начал в жанре - эстетического и логического. Одно из них выражено в форме картины, образов, а другое - в форме мысли, идеи. Афористически сформулированный вывод, нравоучение, мораль чаще всего даются в конце или начале басни.

Баснописец рассказывает басню с тем, чтобы довести до нас какую-нибудь значительную нравственную мысль, но, чтобы ее поняли, он либо сначала прячет ее, либо поясняет рассказом. В том и другом случае он прикрывает свою цель, желая, чтобы мы сами пришли к нужным ему выводам и оценили убедительность его «урока». Такое прикрытие предполагает обращение к обстоятельствам, как будто далеким от человеческой жизни, но именно их имеющими в виду.

Иносказательность, аллегоричность, ирония, сатира вырывают басню из житейской области и переносят ее в сферу вымысла, искусства.

Басня - один из видов лиро-эпического жанра. Басня близка к притче и апологу, представляет собою краткий, чаще всего стихотворный рассказ, как правило, нравоучительного характера. Обычно басне свойственно ироническое или сатирическое иносказание. Басня широко использует иносказание; действующими лицами часто выступают не только люди, но и животные, растения, рыбы, вещи. Баснописец ведет рассказ отнюдь не беспристрастно, а в высшей степени заинтересованно, выражая свое отношение к изображаемому. Излагая события, он зачастую сопровождает их своим комментарием, часто говорит от имени того или иного «действующего лица». Лирический голос автора слышится во всем произведении. Сам же сюжет басни предельно прост: это один короткий, но чрезвычайно характерный эпизод, в котором должны полностью проявиться основные черты персонажей.

История русской басни как оригинального литературного жанра восходит к XVIII веку и связана с именем Антиоха Дмитриевича Кантемира (1708-1744). Первые его опыты в басенном жанре относятся к 1731-1738 годам. Первоначально они распространяются в списках. Опубликованы же были лишь посмертно в собрании его сочинений в 1762 году.

Жанр литературной басни получил широкое распространение в России в XVIII веке и первой половине XIX века. Образцы басенного творчества дали русские писатели: В.К. Тредиаковский (1703-1769), М.В. Ломоносов (1711-1765), А.П. Сумароков (1717-1777), М.М. Херасков (1733-1807), И.И. Хемницер (1745-1784), И.И. Дмитриев (1760-1837), И.А. Крылов (1768 или 1769-1844), В.С. Филимонов (1787-1858). Басни в первой половине XIX века писали известные русские писатели, начиная с В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова, Ф.Н. Глинки, Д.В. Давыдова, В.Л. Пушкина, П.А. Вяземского и других, кончая Кузьмой Прутковым (1803-1863). Этот далеко не полный перечень писателей первой половины XIX века, уделивших внимание жанру басни, говорит о широком распространении в русской литературе первой половины XIX века басенных традиций, основы которых были заложены в XVIII веке. В течение XVIII - первой половины XIX века русская басня претерпела сложную эволюцию от классицистической басенной традиции (Кантемир, Ломоносов и другие) к сентиментализму (И.И. Дмитриев, М.Н. Муравьев и другие), к реализму (И.А. Крылов и его последователи - писатели второго ряда - В.С. Филимонов, Козьма Прутков и другие). Однако необходимо отметить, что на протяжении всей своей истории развития русская басня участвовала в формировании национального нравственного сознания.

Развитие жанра басни прошло много ступеней развития, пока она стала общенародным достоянием и достоянием письменной культуры.

Русская басня восходит к двум истокам - мировой басенной традиции и национальному фольклору. Из мировой традиции русская басня заимствовала распространенные басенные сюжетные схемы, архитектонику и некоторые другие жанровые особенности.

Элементы басенного жанра присутствуют в фольклоре всех народов, в том числе в древнейших шумеро-аккадских текстов. Значительное влияние на мировую литературу оказал памятник древнеиндийской литературы, созданный на фольклорной основе, состоящий из книг басен и нравоучительных новелл «Панчатантра» (5 - 4 века до н.э.). «Калила и Димна» - арабская версия этого древнеиндийского сборника басен. Не позднее XIII века появляется славянский перевод этого сборника, распространенный затем в списках на Руси под названием «Стефанит и Ихнилат». В 1762 году вышли в свет «Политические и нравоучительные басни Пильпая, философа Индейского», переведенные с французского Академии наук переводчиком Б. Волковым. По заключению академика И.Ю. Крачковского, это был второй путь, по которому все та же арабская версия пришла к русскому читателю.

Древнегреческие басни Эзопа и индийские басни Пильпая явились тем богатейшим фондом, из которого черпали свои сюжеты последующие баснописцы, по-своему применяя эти сюжеты к современности, заново осмысляя и рассказывая их. Басни Эзопа были хорошо известны в России. Самым древним переводом на русский язык басен Эзопа считается перевод, сделанный в 1608 году в Москве «Федором Касьяновым сыном Гозвинским, греческих слов и польских переводчиком». Он перевел 148 произведений древнегреческого баснописца.

Наибольшей известностью в XVIII веке (а далее во времена Крылова) пользовался перевод на российский язык книги «Езоповы басни с нравоучением и примечаниями Рожера Летранжа», сделанный в «Санкт-Петербурге канцелярии Академии наук секретарем Сергеем Волчковым» (СПб., 1747). Эта книга вплоть до 1815 года выдержала не менее пяти переизданий (1760, 1766, 1791, 1810, 1815 гг.).

На протяжении XIX века вышло около десяти изданий басен Эзопа. При этом иногда издания дополнялись публикацией обработок эзоповских сюжетов русскими баснописцами И.И. Дмитриевым, И.А. Крыловым и других. В них, конечно, соединялись традиции с новаторством, характернейшим для русских баснописцев. Басни Эзопа написаны прозой. Но русские баснописцы тяготели к стихотворному пересказу эзоповских сюжетов. Эта традиция восходит к древности. Поскольку басни-притчи Эзопа обладали внутренним стремлением к ритмичности, уже античные писатели - Федр (ок. 15 года до н.э. - ок. 70 года н.э.), Бабрий (конец I - начало II века), Авиан (конец IV - начало V века) начали стихотворную разработку расхожих басенных сюжетов. Один из самых ранних стихотворных переводов Эзопа в стихотворном переложении Федра появился в Петербурге в 1764 году под названием: «Федра, Августова отпущенника, нравоучительные басни, с Эзопова образца сочиненные, а с латинских российскими стихами переложенные Академии наук переводчиком Иваном Барковым». В 1814 году появился и другой стихотворный перевод: «Басни Федра, изданные Кошанским, профессором Лицея», СПб., мед тип., 1814, 201 с. При этом надо отметить, что ранние басни Федра написаны на традиционные эзоповские сюжеты, а позднее - разрабатываются новые, самобытные темы.

Во второй половине XVIII - первой половины XIX века в России становятся популярными у образованной части общества не только античные, но и западноевропейские баснописцы. Басни Людвига Хольберга (1684-1754), «отца датско-норвежской литературы» в переводе Д.И. Фонвизина выдержали в России три издания (1761, 1765, 1787 гг.). Особой популярностью пользовались переводы басен немецких писателей (Геллерта, Мейснера) и французских баснописцев - Сен-Ламбера, Лафонтена. Басни Лафонтена воспринимались как образцовыен сочинения, оказывая влияние на поэтику жанра в русской литературе, служили ценными источником для А.П. Сумарокова, И.И. Дмитриева, И.А. Крылова и других русских баснописцев XVIII - первой половины XIX веков.

По справедливому заключению исследователей классической басни М.Л. Гаспарова и И.Ю. Подгаецкой «под пером Лафонтена басня почитавшаяся в теории классицизма «низким» жанром, приобрела величие и масштабы истинно высокой поэзии. Кроме того, басни Лафонтена во многом определили дальнейшее развитие европейской и русской басни, будучи к тому же своего рода посредником между античной и национальной басней».

Многочисленные переводы классической басни на русский язык, интерес к творчеству западноевропейских баснописцев говорит не о тенденции к заимствованию, а о стремлении всячески содействовать процессу формирования и национального самоопределения жанра русской басни, не оставаясь при этом в стороне от классических традиций.

В первой трети XIX века, постепенно набиравшая силу русская басня в творчестве великого русского баснописца Ивана Андреевича Крылова поднимается на высоту мировых образцов; почти полностью прекращается «соперничество» русских баснописцев в изложении и пересказе басенных сюжетов, культивировавшихся ранее. Ведущей становится крыловская басенная традиция с ее неизменяемой народностью и глубоко национальным колоритом.

Ценнейшим источником, формировавшим самобытность русской басни, является благодатная почва устного народного творчества. Вне фольклора невозможно составить представление о генезисе басни и ее художественном своеобразии. А.А. Потебня в свое время отметил генетическое родство басни с пословицей и поговоркой. Известный собиратель пословиц И. Снигирев в предисловии к «Русским народным пословицам и притчам» (М., 1848) писал: «Как многие притчи и басни сократились в пословицы… так равно последние развиты в баснях и притчах». О родстве пословицы и басни говорится и в двухтомном собрании В.И. Даля «Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий» (изд 2-е., СПб., 1879).

Целый ряд басенных сюжетов восходит к русской народной сказке. Сказочную традицию в обрисовке басенных персонажей можно легко найти путем сравнения их со сказками о животных (см. «Народные русские сказки А.Н. Афанасьева. Подготовка текста, предисл., прим., В.Я. Проппа, т. I-III, М., 1957).

Активное взаимодействие басен с устным народным творчеством наблюдается и при сопоставлении их с народными анекдотами и сатирическими рассказами. Фольклорная традиция осталась постоянно действующим фактором развития басни и на послекрыловском этапе ее развития, хотя у Крылова она обозначена наиболее широко и полно.

Исследователь творчества И.А. Крылова Н.Л. Степанов отмечает четыре основных этапа в развитии русской басни:

Первая половина XVIII века. Русский читатель знакомится с басенным жанром. Этот период представлен баснями Кантемира, Ломоносова, Тредиаковского, Баркова.

Конец 50-х годов - начала 60-х годов XVIII века. Бурный расцвет басни, связан с деятельностью Сумарокова и его учеников и последователей.

90-е годы XVIII века, когда басня вновь занимает видное место на страницах журналов и появляются такие баснописцы, как Хемницер и Дмитриев. Этот период как бы завершает «классицистический» период развития басни XVIII века и создает басню сентиментализма.

1800-1840-е годы XIX века; этот периодзнаменуется появлением басен Крылова и новым расцветом басенного жанра в творчестве его современников.

Как видим из классификации Н.Л. Степанова, переломным является конец XVIII - начало XIX века, когда на смену классицистической басне приходит басня сентиментальная. Здесь необходимо отметить появление басен М.Н. Муравьева (1757-1807), Ю.А. Нелединского-Мелецкого (1752-1829) и других. Но центральное место в развитии жанра сентиментальной басни занимает И.И. Дмитриев.

Истоки русской басни нельзя определить однозначно: с одной стороны огромную роль сыграл интерес русской литературной общественности к традициям античной басни, о чем свидетельствует большое число переводов на русский язык басен Эзопа, Федра и других; затем интерес к западноевропейской басне также привлекал внимание переводчиков и баснописцев. С другой стороны, осваивая сюжеты античной и западноевропейской басни, русские баснописцы создавали произведения самобытные, с опорой на такой важный источник, как устное народное творчество - сказки, пословицы, поговорки, в которых выражалась народная мудрость, ярко проявлявшаяся в русском басенном наследии, вершиной которого является творчество Крылова.

2. Нравственные проблемы в басенном наследии И.А. Крылова

басня литература нравственный крылов

И.А. Крылов начал свою литературную деятельность в начале 80-х годов 18 века. Молодой Крылов писал комедии, трагедии, фельетоны, лирические стихи, эпиграммы. Первым, написанным им еще в четырнадцатилетнем возрасте, произведением была антикрепостническая комедия «Кофейница» (1789, опубликована в 1869). За нею последовал ряд острых сатирических комедий - «Бешеная семья» (1793), «Проказники» (1788, опубликована в 1793) и ряд других, которые зло высмеивали нравы дворянского общества.

От драматургии Крылов перешел к журналистике, к смелой публицистической сатире; он издавал в 1789 году в Петербурге один из лучших сатирических журналов XVIII века - «Почту духов».

Новый и зрелый этап творческого пути Крылова, приходящийся на XIX столетие, наступает с момента его обращения к басенному жанру. Писать басни Крылов пробовал и ранее, в период своего сотрудничества в журналах конца XVIII века. В издававшемся И.Г. Рахманиновым журнале «Утренние часы» за 1788 год Крыловым было анонимно напечатано несколько басен: «Павлин и Соловей», «Стыдливый игрок», «Судьба игроков» и «Недовольный гостьми стихотворец». Эти басни, естественно, еще далеки от безукоризненного совершенства его зрелого басенного творчества, но и в них уже чувствуется лукавая ирония и лаконизм. Но самоопределение Крылова как оригинального русского баснописца происходит после 1805 года. Один из биографов Крылова вспоминал: «Однажды, это было в 1805 году, перечитывая Лафонтена, он (Крылов) вдруг почувствовал желание передать некоторые из его басен своим языком русскому народу. Работа закипела, басни готовы, и первый, радушно и искренно одобривший его начинание - был И.И. Дмитриев, сам баснописец и превосходный литератор. Возвышенная душа его, хотя с первого уже полета, вероятно, предвидела, как высоко поднимется его соперник, не могла удержаться, чтобы не настаивать, не побуждать его трудиться в этом роде. «Это истинный ваш род, наконец, вы нашли его», - сказал Дмитриев.

Три басни, принесенные Крыловым на суд Дмитриева, были «Дуб и Трость» (1805), «Разборчивая невеста» (1805) и «Старик и трое молодых» (1806). Две первые, рекомендованные Дмитриевым к печати, сразу же появились в №1 журнала «Московский зритель» за 1806 год. С этого момента Крылов целиком отдается работе над баснями и уже в 1809 году выпускает первый их сборник в составе 23 басен. За ним последовали сборники «Новые басни» 1811 и 1816-х годов, издания басен 1819, 1825 и 1830-х годов. Отдельные басни регулярно появляются в ведущих литературных журналах этого времени. Затем Крылов подготавливает к печати полное собрание своих басен в 9 книгах, вышедшее в год смерти писателя - в 1844 году. Туда вошло почти все из написанного им в этом жанре, за исключением того, что не было в свое время пропущено в печать цензурой (например, «Пестрые овцы»), а также ранних опытов 1780-х годов.

Басни Крылова появились в годы, когда господствующим течением в русской литературе являлся сентиментализм и зарождался романтизм. И.И. Дмитриев, В.Л. Пушкин, молодой Батюшков, Жуковский, задавали тон в поэзии, их басни приняли камерный, элегический характер.

В поэтике сентиментализма басня отрывалась от народной почвы, лишалась сатирической направленности, превращаясь в салонный жанр. Крылов же решительно нарушил камерность поэтики сентиментализма - подчинение басни требованиям салонного изящества и «чувствительности» - и вернул ее к народным истокам, к ее сатирической направленности. Крылов отверг «грубость», натуралистический бурлеск сумароковской басни, достигнув высокого совершенства в искусстве басенного рассказа. Крыловские басни знаменовали уже рождение реализма, тесно были связаны с народной основой.

В то же время он преодолел понимание басни как «низкого» жанра, свойственное эстетике классицизма, при этом сохранил принцип жанровой структуры.

Новаторство Крылова, своеобразие его творческого метода не в том, что он отверг все бывшее до него, а в том, что он, использовав достижения своих предшественников, сумел сделать басню многообразным и полноправным литературным жанром, придать ей русский национальный характер.

Для мастера Крылова-баснописца особенно важное значение имеет его великолепное владение языком. Гоголь особо подчеркивал «величественное заключение» в баснях Крылова, которое соответствует в них народному характеру мудрости и по своей афористичности, что определяет переход многих заключений в народную речь в качестве пословиц и поговорок («У сильного всегда бессильный виноват», «А Васька слушает да ест», «А ларчик просто открывался» и другие).

Крыловская басня далеко вышла за пределы традиционных жанровых рамок. Она включила в себя и сюжетный рассказ-новеллу (такие басни как «Три мужика» (1830), «Мот и Ласточка» (1818)) и сатирический памфлет («Рыбья пляска» (1824), «Пестрые овцы» (1825), «Щука» (1830), «Мирон» (1830)), и бытовую жанровую сценку («Купец» (1830)), и классическую басню-аллегорию («Лев, Серна и Лиса» (1830), «Алкид» (1818)), и восточное иносказание-аполог («Пустынник и Медведь» (1808), «Водолазы» (1813)), и меткую, злую эпиграмму («Клеветник и Змея» (1814), «Свинья под дубом» (1825)).

Множество сюжетов взято им из русской жизни, из самой действительности и передано в самобытной, яркой национальной форме («Ларчик» (1807), «Демьянова уха» (1813), «Квартет» (1811), «Кот и Повар» (1812), «Волк на псарне» (1812), «Обоз» (1812)), сочетающей реалистически правдивую картину быта и нравов с типическим изображением характеров в драматизированной сценке.

У Крылова почти каждая басня имеет свой особый характер. Но главное, что отличает крыловские басни от басен его предшественников и современников, - это реалистическая конкретность образов. В его баснях впервые в этом жанре появились живые люди и звери, птицы, рыбы, наделенные людскими характерами. С небывалой для басни смелостью и реалистической силой Крылов показывает типические характеры, находит те жизненные, конкретные черты и краски, какие не знала до него литература XVIII века.

Реалистическая основа басенного творчества Крылова тесно связана с народностью его басен, с тем, что на явления окружавшей его действительности баснописец смотрел глазами народа, расценивал их с демократических позиций. Этот демократизм сказался в глубоком сродстве морали его басен, оценки сатирически изображаемым им басенных персонажей с взглядами народных масс. Басня Крылова реалистична и потому, что она берет явление не в его общем, абстрактном виде, не как событие, изолированное от его исторической и социальной основы, а как рассказ, сообщающий «случай», взятый из гущи жизни, в его конкретных подробностях. Поэтому в крыловских баснях представлены не условно-аллегорические «маски» зверей, а типические персонажи.

Крылов исходит не из отвлеченных моральных схем и категорий, а из глубокого проникновения во все противоречия и социальные связи окружающей его общественной жизни.

Крылов преодолел условность и рационализм поэтики классицизма. Если для классицизма басня - это жанр, в котором «рассказ», то есть изображение событий, подчинен «разуму», ведется «по степеням», по правилам поэтики, продиктованным логическим разделением предметов по идеальной схеме классицизма. Этой отвлеченной схеме, превращавшей в поэтике классицизма басню в сухую аллегорию, Крылов противопоставил басню, играющую и блещущую юмором, всеми красками жизни, решительно порвавшую с рационалистическим дидактизмом.

Заслуга Крылова прежде всего в правдивом изображении действительности, в понимании социального, конкретного характера тех недостатков и язв общественной жизни, которые баснописец изображает в обобщенно типической форме условных басенных персонажей.

Басня у Крылова является не моральным нравоучением, а прежде всего жгучей сатирой. В отличие от своих предшественников, у которых сатирические мотивы занимали весьма скромное место, а самая сатира ограничена была бытовыми темами, Крылов как сатирик широко охватил основные, существенные явления действительности, разоблачая и высмеивая в баснях самые разнообразные стороны современной ему жизни. Но прежде всего его сатира направлена против антинародного характера всего бюрократического аппарата, против наиболее существенных социальных «зол». Это и придавало сатирическим образам его басен широкое обобщающее значение, позволяло в условные рамки басенной аллегории вложить новое, социально острое содержание.

В баснях Крылова проходит вся Россия от правителей до мужика, разнообразная и выразительная галерея представителей различных классов и сословий. Он ядовито разоблачает нравственное убожество, честолюбие, алчность, вероломство, эгоизм тех, кто угнетает народ, всевозможные проявления произвола, лицемерия, как основного их свойства. Честолюбивый Осел, украшенный звонком, принятым им как знак отличия («Осел» (1829)); надутая важностью Лягушка, стремящаяся превзойти Вола («Лягушка и Вол» (1808)); бесцеремонная Свинья, изрывшая своим рылом огород («Свинья под дубом» (1825)); представители чиновной, бюрократической среды, все это тупые и чванливые ничтожества, стремящиеся использовать свое положение во имя своих эгоистических интересов, чуждые народу, цинично пользующиеся его трудом для своего собственного благополучия.

Басня являлась той формой сатиры, которая позволяла Крылову выступать по поводу самых острых вопросов общественной жизни и социальной несправедливости, пользуясь иносказательностью басенных образов, «эзоповским языком». Именно этот «эзоповский язык», аллегоризм басни давал возможность даже в условиях цензурного гнета высказывать свое независимое мнение, высмеивать вопиющие безнравственные явления современной жизни.

В крыловских баснях сатира сочетается с моралистическим началом, неотделима от него. Баснописец не только казнит своей сатирой общественные пороки и недостатки, но и провозглашает вместе с тем тот положительный идеал, те общественные, моральные и нравственные принципы, во имя которых он подвергал осмеянию эти пороки и недостатки.

Первая книга басен, вышедшая в 1809 году, имела ошеломляющий успех. В пору острой борьбы между сентиментализмом, классицизмом и рождающимся романтизмом реалистические басни Крылова одержали верх: они были признаны всеми. За три десятилетия Крылов написал 204 басни, вошедшие в золотой фонд русской литературы. Большинство басен поэта - оригинальные произведения, только 67 из них - переводные и заимствованные. Более других Крылов переводил из Лафонтена и Эзопа.

Реалистические басни Крылова появляются в самом начале XIX века. Это такие басни, как «Дуб и Трость» (1805), «Музыканты» (1808), «Стрекоза и Муравей» (1808), «Слон на воеводстве» (1808), «Хозяин и Мыши» (1809), «Мешок» (1809), переводы из Лафонтена: «Старик и трое молодых» (1806), «Лягушка и Вол» (1808), «Ворона и Лисица» (1808), «Петух и жемчужное зерно» (1809), «Лев и Комар» (1809).

В этих баснях Крылов делает акцент на таких нравственных проблемах, как: невежество, лживость, лесть, зависть, лень, высокомерие, зазнайство.

Особенно ярко в 1800-е годы 19 века проявляется тема лицемерия, лести. Так, в басне «Музыканты» (1808) Крылов не «обличает», не осуждает, а лишь рисует картину такой благонамеренной идиллии, которая на поверку оказывается надувательством. Ведь трезвость и «прекрасное поведенье» певцов еще не означают, что они музыкально одарены. Умиление хозяина перед своими непьющими, но бездарными певцами показано с уничтожающей иронией:

«…Они немножечко дерут;

Зато уж в рот хмельного не берут,

И все с прекрасным поведеньем».

Крылов завершает басню моралью:

А я скажу: по мне уж лучше пей,

Да дело разумей.

Басня «Ворона и Лисица» (1808) изобличает хитрость, льстивость и изворотливость Лисы, которая выманивает сыр у глупой Вороны. Моралью басни («Уж сколько раз твердили миру…») Крылов настраивает на традиционную мудрость, идущую от Эзопа, - «лесть гнусна, вредна». Но чтобы эта мораль стала поучительным уроком, нужно высмеять Лисицу. Если бы Лисица подавилась сыром или съела отравленный сыр, то льстец был бы наказан. (Именно так поступил Лессинг в басне «Ворона и Лиса»). У Крылова сатирический смех направлен на Ворону. Лисица же добившись своего, ускользает безнаказанной. Следовательно, льстец торжествует победу над глупой Вороной, и мораль басни как будто не вполне сбывается. Напротив, лесть приносит пользу самому льстецу. Крылов перенес осуждение с Лисы на Ворону - не тот виноват, кто льстит, а тот, кто поддается лести и не может распознать хитреца. Поэтому глупость Вороны заключается в ее преувеличенном мнении о самой себе. Она оказалась падкой на сладкую лесть:

Вещуньина с похвал вскружилась голова,

От радости в зобу дыханье сперло, -

И на приветливы Лисицыны слова

Ворона каркнула во все воронье горло:

Сыр выпал - с ним была плутовка такова.

Верить лести, учит Крылов, нельзя - это никогда не приводит к выгоде того, кто наслаждается умильными похвалами. Однако в том-то и дело, что лесть привлекательна, и ей невозможно не поверить. Басня будто бы опровергает первую часть морали и как бы поддерживает вторую: в реальной жизни льстец всегда добивается удовлетворения, хотя нравственная норма противоречит действительности. Поэтому столь игриво и подробно описывает Крылов сцену лести:

Плутовка к дереву на цыпочках подходит;

Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит.

И говорит так сладко, чуть дыша:

«Голубушка, как хороша!

Ну, что за шейка, что за глазки!

Рассказывать, так, право, сказки!

Какие перушки! Какой носок!

И, верно, ангельский быть должен голосок!

Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица,

При красоте такой, и петь ты мастерица,

Ведь ты б у нас была царь-птица! (113)

Смысл басни состоит не в том, чтобы научить умно, ловко льстить и брать пример с Лисицы, а в том, чтобы невзначай не оказаться Вороной, а для этого необходимо не впадать в иллюзии относительно своих возможностей, способностей и твердо оценивать их.

К вопросу художественного осуждения таких безнравственных качеств, как лживость, лесть, Крылов обращается и в поздних своих баснях. Это басни: «Лжец» (1811), «Напраслина» (1816), «Мирон» (1830), «Кукушка и Петух» (1835).

В басне «Лжец» (1811) порицая общечеловеческий порок - ложь, Крылов придал своему Лжецу черты социальные. Его Лжец - дворянин, князь, чернящий свою страну:

…Расхвастался о том, где он бывал,

И к былям небылиц без счету прилыгал.

«Нет, - говорит, - что я видал,

Того уж не увижу боле.

Что здесь у вас за край?

То холодно, то очень жарко,

То солнце спрячется, то светит слишком ярко.

Вот там-то прямо рай!…» (124)

В то же время этот Князь труслив и быстро сбавляет свой тон, когда узнает от приятеля, что ему предстоит перейти через мост, не выдерживающий тяжести лжецов. Он сам разоблачает свою ложь, призывая приятеля поискать брод. Эти оттенки лжи, постепенное превращение наглого враля в трусливого лицемера придают образу крыловского Лжеца психологическую убедительность и заостряют его типические социальные черты.

Большое значение придавал Крылов проблеме невежества и человеческой ограниченности.

Например, в басне «Петух и жемчужное зерно» (1808), Петух, который нашел жемчужину, говорит о ней:

«…Какая вещь пустая!

Не глупо ль, что его высоко так ценят?

А я бы, право, был гораздо боле рад

Зерну Ячменному: оно не столь хоть видно,

Да сытно».

Баснописец делает вывод:

Невежи судят точно так:

В чем толку не поймут, то все у них пустяк. (121)

Эта нравственная проблема интересовала Крылова на протяжении всего его творчества, о чем свидетельствуют такие басни, как: «Осел и Соловей» (1811), «Мартышка и очки» (1815), «Свинья под дубом» (1825).

В басне «Осел и Соловей» едко осмеивается самоуверенный и вместе с тем невежественный сановник, уверенный в том, что он-то и есть тонкий ценитель искусства. Суждения Осла об искусстве оскорбительны для подлинного и вдохновенного артиста:

Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,

«Изрядно, - говорит, - сказать неложно,

Тебя без скуки слушать можно;

А жаль, что незнаком

Ты с нашим петухом:

Еще б ты боле навострился,

Когда бы у него немножко поучился». (84)

Осел здесь разоблачает сам себя, высказывая мнение, которое свидетельствует об его вульгарном вкусе и невежестве.

Одна из основных тем в творчестве Крылова - тема труда и безделья, лени. Баснописец воспевал труд и высмеивал бесполезную трату сил, симуляцию работы в баснях «Листы и Корни» (1811), «Обезьяна» (1811), «Пруд и Река» (1814), «Туча» (1815), «Камень и Червяк» (1816), «Две Бочки» (1819).

Крылов - выразитель народной мудрости. В народе всегда было презрительное отношение к бездельникам, тунеядцам и уважительное отношение к труду. В басне «Старик и трое молодых» (1806) старик степенно говорит бездельникам:

«Издетства я к трудам привык,

А если от того, что делать начинаю,

Не мне лишь одному я пользы ожидаю,

То, признаюсь,

За труд такой еще охотнее берусь». (184)

Закон жизни, по Крылову, состоит не в рутине, а в постоянной, неостановимой деятельности и притом приносящей пользу обществу.

В басне «Камень и Червяк» изображен Камень, скрывающий под скромностью вековую лень. Он обижается не дождик, который шумел «часа два - три», но который все встретили с радостью. Камень недоволен:

«Лежу смирехонько, куда меня ни бросят:

А не слыхал себе спасибо никогда.

Не даром, право, свет поносят:

В нем справедливости не вижу я никак».

Однако на эти сетования ему отвечает Червяк:

«Сей дождик, как его ни кратко было время,

Лишенную засухой сил,

Обильно ниву напоил,

И земледельца он надежду оживил:

А ты на ниве сей пустое только бремя».

Любопытно, что эта реплика принадлежит ничтожной твари, Червяку, с которым унизительно вступать в спор Камню, изображенному важным лицом и пренебрежительно осуждающему «дождик»:

«Как расшумелся здесь! Какой невежа!» (173)

Под видом Камня выведена знатная особа, занимающая прочную должность, но негодная к плодотворному и энергичному труду. Она кичится положением, длительным сроком службы и, ссылаясь на внешние обстоятельства, оставляет в стороне существо дела. Но как бы то ни было, в неподвижно лежащем Камне нет никакого «проку», тогда как «дождик» принес пользу. Крылов высмеивает бездеятельность, лень, апатию, неспособность к труду, подменяемые разговорами о мнимых заслугах. С его точки зрения, жизнь - это не застой, а движение.

Весьма интересны у Крылова басни о дружбе, товариществе, верности. Эта тема начата ранней басней «Два Голубя» (1809) - перевод из Лафонтена. Здесь дана идиллическая картина вечной дружбы.

Иной тип дружбы поэт дает в басне «Собачья дружба» (1815). Здесь совсем по-иному говорится о дружбе: сначала Полкан с Барбосом говорят о верной дружбе, но как только бросили кость:

С Пиладом мой Орест грызутся, -

Лишь только клочья вверх летят:

Насилу, наконец, их розлили водою.

Крылов уточняет мораль басни:

Свет полон дружбою такою.

Про нынешних друзей льзя молвить, не греша,

Что в дружбе все они едва ль одинаки:

Послушать, кажется, одна у них душа, -

А только кинь им кость, так что твои собаки! (120)

В басне «Собака, Человек, Кошка и Сокол» (1816) баснописец изображает подобие дружбы:

Клялись делить они и радость и заботу,

Друг другу помогать,

Друг за друга стоять,

И, если надо, друг за друга умирать.

Но при первой же опасности - «Сокол на воздух, Кошка в лес». Только Собака высвободила Человека от объятий медведя, но верную Собаку Человек оставил в беде. Крылов делает вывод:

…К стыду, из нас не всякой

Сравнится в верности с Собакой!

И вывод уточняется:

Как редки таковы друзья! (259)

Правильнее такую дружбу назвать антидружбой, здесь дружба смыкается с предательством. А с предательством Крылов связывал холуйство и угодничество.

В басне «Две Собаки» (1824) разыгрывается сценка - диалог между дворовым псом Барбосом, честно несущим несмотря на лишения, свою сторожевую службу, и изнеженным барским любимцем Жужу. В честном труженике Барбосе и избалованном подхалиме Жужу легко узнаются людские характеры. В диалоге звучат два голоса - простой, откровенный рассказ Барбоса и хвастливый, изнеженный голосок Жужу, развязано и самодовольно повествующего о своих успехах:

«Ну, что, Жужушка, как живешь,

С тех пор как господа тебя в хоромы взяли?

Ведь помнишь: на дворе мы часто голодали.

Какую службу ты несешь?»

Жужу, разоткровенничавшись, отвечает:

«Чем служишь? Вот прекрасно! -

С насмешкой отвечал Жужу. -

На задних лапках я хожу».

Здесь предельно выразительно показан подхалим, лодырь и бездельник, который благодаря своему угодничеству перед сильными мира сего попадает «в случай», тогда как честный труженик обречен на голод и холод. Тот вывод, который дается от имени автора приобретает в басне большой обобщающий смысл:

Как счастье многие находят

Лишь тем, что хорошо на задних

Лапках ходят! (366)

Крылов не замыкался в своих баснях лишь в кругу практической житейской морали. Он показывал в них прежде всего социальную несправедливость, безнравственность поступков господствующих классов, нарушающих права народа.

Басни «Мор зверей» (1808), «Лисица и Сурок» (1813), «Мирская сходка» (1815), «Кошка и Соловей» (1824), «Бритвы» (1828), «Булат» (1830) содержат смелые политические намеки на деспотический произвол, на беззакония, творимые властями и самим царем.

Весь государственный аппарат во главе с царем Львом не только попустительствует ограблению народа, но и безнравственно защищает корыстолюбивых вельмож и сильных мира сего. В басне «Мор зверей» (1808) говорится о бедствии, во время которого звери признаются в совершенных ими преступлениях. Оказывается, что именно Медведи, Тигры, Волки, наиболее сильные и жестокие хищники, повинны в самых тяжелых преступлениях. Но о них-то никто и не решается говорить, боясь мести и расправы, благодаря чему они остаются «правы» и избегают наказания за свои беззакония и преступления:

За Львом Медведь, и Тигр, и Волки в свой черед

Во весь народ

Поведали свои смиренно погрешенья;

Но их безбожных самых дел

Никто и шевелить не смел.

И все, кто были тут богаты

Иль когтем, иль зубком, те вышли вон

Со всех сторон

Не только правы, чуть не святы. (435)

И лишь «смиренный Вол», признавшийся в том, что во время голодной зимы стянул у попа «клок сена», объявляется виновным и взваливается на костер для умилостивления «богов» за грехи свирепых хищников. Крылов вскрывает в басне истинный смысл лицемерной «морали» властителей, согласно которой безобидные бедняки должны отвечать за грехи знатных и богатых.

В басне «Лисица и Сурок» Крылова говорит о взяточничестве как о большом социальном зле. Крылова показывает типически характерный, взятый из жизни образ Лисы-взяточницы, с ее лицемерным ханжеством, едко разоблачая то отношение к взяточничеству как к «нормальному» явлению, которое отличает бюрократию:

Иной при месте так вздыхает,

Как будто рубль последний доживает,

И подлинно, весь город знает,

Что у него ни за собой,

Ни за женой, -

А смотришь, помаленьку -

То домик выстроит, то купит деревеньку.

Теперь, как у него приход с расходом свесть,

Хоть по суду и не покажешь,

Но как не согрешишь, не скажешь:

Что у него пушок на рыльце есть. (468)

В политической сатире Крылова центральное место занимает фигура Александра I. Цикл басен, относящихся к Александру I, дает его законченную характеристику. Такие басни, как «Воспитание Льва» (1811), «Квартет» (1811), «Рыбья пляска» (1824), «Пестрые овцы» (1825), рисуют не только отвлеченно-собирательный образ царя-властелина, но и включают конкретные биографические черты, намекают на определенные исторические ситуации.

Басней, в которой нравственные проблемы тесно переплетаются с политическими, является «Воспитание Льва». Политическая тенденция басни Крылова становится особенно ясной при сравнении ее с басней Дмитриева, переведенной из Флориана под названием «Воспитание Льва». Сюжетное сходство басни Крылова с басней Дмитриева делает особенно наглядным отличие ее идейного замысла. В басне Дмитриева рассказывается о рождении сына у Льва. Советы Медведя, Лисы и Собаки, как воспитывать молодого Льва, напоминают совет у Льва в басне Крылова. Но Дмитриев отстаивает идею просвещенного и добродетельного монарха. Поэтому и весь идейный замысел его басни, а также и самое развитие темы у него иные. В басне Дмитриева лучший совет дает Собака, которая указывает, что счастье подданных составит тот царь, который утвердит свой трон не кровью и коварством, а любовью. Умиленный царь Лев решается отдать сына на воспитание Собаке, которая показывает Львенку «насильство власти», «народов нищету», «зверей худые страсти». У Дмитриева воспитанник мудрой и добродетельной Собаки становится просвещенным государем. Кончается басня тем, что Львенок спасает Собаку от нападения злого Тигра и тем доказывает свое высоконравственное поведение, мужественность и право на львиное звание.

Крылов, беря сходный сюжет, вкладывает в свою басню совершенно иное содержание. У него Львенок отдан на воспитание не Собаке, а Орлу, и в результате он не только не становится разумным и просвещенным государем, а, наоборот, учится тому, что оказывается совершенно ненужным в его зверином, а не птичьем царстве. И заключительная мораль басни Крылова ничего общего не имеет с сентиментально-благополучной концовкой Дмитриева. Басня о воспитании «просвещенного государя» у Крылова стала басней о ложном воспитании будущего царя, не наученного знать свой народ и не умеющего управлять государством. В духе просветительской философии и сформулировано требование к государю в заключение басни:

…важнейшая наука для царей:

Знать свойство своего народа

И выгоды земли своей. (226 - 227)

В серии патриотических басен, написанных Крыловым в 1812 году, отражены важнейшие моменты Отечественной войны, в которых проявились лучшие черты нашего народа: сплоченность народа во время опасности, патриотический долг, самопожертвование.

Это басни: «Кот и Повар» (1812), «Раздел» (1812), «Ворона и Курица» (1812), «Волк на псарне» (1812), «Обоз» (1812).

В басне «Раздел» отражены настроения, непосредственно предшествующие событиям Отечественной войны. Крылов призывал к сплоченности, к патриотическому долгу, во имя которого должны быть забыты личные и корыстолюбивые интересы. Эта басня обращена к господствующим верхам общества, которые не обнаруживали того самопожертвования, которое проявили в войне народные массы:

В делах, которые гораздо поважней,

Нередко от того погибель всем бывает,

Что чем бы общую беду встречать дружней,

Всяк споры затевает

О выгоде своей. (140)

Вершиной, увенчивающей цикл басен о войне 1812 года, явилась басня «Волк на псарне», в которой вся страна узнала Кутузова в образе мудрого Ловчего. Картину народной войны, массовой активности крестьян рисует Крылов в басне, когда описывает дружный отпор, встретивший забравшегося на псарню Волка:

Поднялся вдруг весь псарный двор -

Почуя серого так близко забияку,

Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;

Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!» -

И вмиг ворота на запор;

В минуту псарня стала адом.

Бегут: иной с дубьем,

Иной с ружьем…

Крылов изображает Кутузова в образе Ловчего, как мудрого представителя народных масс. Ловчий-Кутузов решительно отвергает мирные предложения Волка-Наполеона, прекрасно понимая вынужденное «миролюбие» и хитрость попавшего в ловушку хищника, которому он отвечает:

Ты сер, а я, приятель, сед,

И волчью вашу я давно натуру знаю,

А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой». (162)

В образе Ловчего Крылов передал свое понимание русского характера. Ловчий-Кутузов силен своим здравым смыслом, спокойной уверенностью в победе и мудростью русского человека. Он прочно связан с народом общностью патриотического чувства, своей непримиримостью к врагу.

На всю систему государственного устройства, на все события и общественные порядки Крылов смотрел глазами народа. Крылов не делал политических выводов, предоставляя делать их своим читателям. Всенародная известность и популярность крыловских басен превращали его сатиру в могущественное средство воспитания гражданских чувств и подлинного патриотизма.

Крылов опирался в своей практике на русскую басенную традицию и дал классические образцы национальной басенной формы.

Крылов по-новому изображал в баснях персонажей из народа. Это были не фарсовые герои, как в баснях классицизма, и не идеализированные добродетельные герои сентиментализма, а персонажи, равные по глубине изображения с другими лицами. Русские баснописцы до Крылова (А.П. Сумароков, И.И. Дмитриев и другие) считали, что народная среда темна и непросвещенна, поэтому долг писателя поучать ее и просвещать. Крылов же видит в ней не только дурное, но и хорошее, говорит о высокой нравственности простых людей. Нравоучение его басен представляет собой не обобщение личного опыта автора, а житейскую мудрость всего народа. Поэтому часто мораль в баснях Крылова выражена пословицами и поговорками.

Велика роль басен Крылова в воспитании молодого поколения: они формируют гражданина общества, патриота, демократа. Крылов разоблачил миф о добром царе, раскрыл весь механизм крепостнической системы, снял покровы с неправедного законодательства, осмеял установления Государственного совета, показал губительную власть денег. Басни Крылова не потеряли злободневности и в наши дни: они помогают изживать недостатки людей - такие, как зависть, невежество, неблагодарность, холуйство, предательство, лень, лицемерие.

Современники Крылова признавали его первым баснописцем в Европе. Мастер «истинной живописи» (Жуковский), «истинно народный поэт» (Пушкин), «поэт и мудрец» (Гоголь) - так отзывались о Крылове классики русской литературы.

Язык басен Крылова повлиял на развитие русского литературного языка. Его басни соединяли в себе литературную речь и разговорную, тем самым обогатив литературный язык. Крылов проложил дорогу Грибоедову, Пушкину, Гоголю, а потом и Некрасову.

Произведения Крылова нашли доступ к самым разным слоям населения, так, как в них воссозданы характер, нравы, мудрость русского народа.

При жизни Крылова его басни были переведены на многие языки - немецкий, французский, английский, итальянский. Многовековая народная мудрость, лежащая в основе его басен, их идейно-нравственная актуальность поучительны для всех наций и народов.

Заключение

На русскую басню оказали огромное влияние античная басенная традиция и устное народное творчество.

В истории жанра русской басни с середины XVIII в., момента его возникновения обнаруживается несколько всплесков популярности. 50-70-е годы XVIII века - пора обильных басенных журнальных публикаций, выходивших затем отдельными сборниками. В конце XVIII - начале XIX вв. произведения баснописцев включаются в собрания сочинений, а классицистическая басня уступает место басне сентиментальной.

Переворот, произведенный Крыловым в жанре басни, сочетался как с усвоением басенной традиции - европейской и русской, так и с отталкиванием от нее. Крылов ввел в литературу «…мужицкий взгляд на вещи, который восходил к патриархальному, «традиционному» строю мышления» (VII, 581). В 40-50-е годы жанр басни уступает место новелле, роману, отходит на второй план, но крыловские традиции продолжают писатели второго ряда.

В 80-е годы XIX века басня уходит в область пародии (Козьма Прутков) и становится «видом сатирической поэзии еженедельников типа «Искры»; русская литература надолго перестала нуждаться в басне как особом типе творческого решения больших вопросов искусства».

Список использованной литературы

Архипов В.И.А. Крылов. Поэзия народной мудрости. М., 1974.

Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 12-ти томах, М., 1953-1959.

Виноградов В.В. Язык и стиль басен Крылова. Известия АН СССР. Отделение литературы и языка, Т 4, вып. 1, 1945.

Вяземский П.А, Полное собрание сочинений в 12-ти томах, СПб., 1878.

Гордин М.А. Жизнь Ивана Крылова. М., 1985.

«Город чудный, город древний…»: Москва в русской поэзии XVIII-XX веков. / Сост., вступит. ст. и примеч. Вл. Муравьева, М., 1985.

Гуковский Г.А. Заметки о Крылове. // В кн.:XVIII век, сб. 2. М. - Л., 1940.

Десницкий А.В. Иван Андреевич Крылов. М., 1983.

Дурылин С.И.А. Крылов (К 100-летию со дня смерти). М.: Гослитиздат, 1944.

Западов А.В.И.А. Крылов, 1769-1844. М - Л.: Искусство, 1951.

История русской литературы. В 10-ти т. Т. 5. Литература первой половины XIX века. М. - Л., 1941.

История русской литературы XIX века, 1800-1830-е гг. / Под ред. В.Н. Аношкиной, С.М. Петрова. - М.: Просвещение, 1989.