Роман "Мы" и математические символы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность нашей работы определяется тем, что в доступной нам литературе данная тема - использование математических символов - недостаточно отражена, и что произведение изучается в школе, и мы думаем, что наше исследование поможет учащимся лучше изучить текст.

«МЫ» - роман антиутопия. с элементами сатиры (1920). Роман актуален сегодня и будет актуален до тех пор, пока существует насилие на человеческой личностью. Действие разворачивается в двадцать девятом веке. Тогда в большевистской России роман не был опубликован: современники восприняли его как злую карикатуру на социалистическое, коммунистическое общество будущего. К тому же, роман содержал аллюзии на некоторые события гражданской войны («война города против деревни»). В конце 20-х годов на Замятина обрушилась кампания травли со стороны литературных властей. «Литературная газета» писала: «Е. Замятин должен понять ту простую мысль, что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя». Жизнь в «идеальном» Едином Государстве построена по прямой, Даже самая любимая книга главного героя - расписание железных дорог.

Люди потеряли свою индивидуальность.

Здесь математика призвана помочь автору выразить свой замысел. А задача читателя - понять, что скрывается за образами и символами.

Цель нашей работы - определить роль и значение символов в романе Е. Замятина «Мы»

Отсюда вытекают задачи, которые нам требуется решить:

1) Изучить и обобщить материал по литературным символам

2) Классифицировать их

3) Рассмотреть интересующие нас математические символы в произведении Е.И. Замятина «Мы»

4) Провести анализ литературного текста, в котором объектом художественного описания являются математические символы.

1. Символ в литературе

1.1 Общее определение символа

сакральный символ роман литература

Символ - от греч. symbolon - условный знак. В Древней Греции так называли половины разрезанной надвое палочки, которые помогали их обладателям узнать друг друга в далеком месте. Символ - предмет или слово, условно выражающий суть какого-либо явления(Лехин). Художественный символ - универсальная категория эстетики, лучше всего поддающаяся раскрытию через сопоставление со смежными категориями образа, с одной стороны, и знака - с другой. Беря слова расширительно, можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хотя бы в некоторой мере, символ); но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символ делает акцент на другой стороне той же сути - на выхождении образа за собственные пределы, на присутствии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого (ибо смысл теряет вне образа свою явленность, а образ вне смысла рассыпается на свои компоненты), но и разведенные между собой и порождающие между собой напряжение, в котором и состоит сущность символа. Переходя в символ, образ становится «прозрачным»; смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива, требующая нелегкого «вхождения» в себя.

Смысл символа нельзя дешифровать простым усилием рассудка, в него надо «вжиться». Именно в этом состоит принципиальное отличие символа от аллегории: смысл символа не существует в качестве некоей рациональной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем извлечь из образа. Соотношение между означающим и означаемым в символе есть диалектическое соотношение тождества в нетождестве: «…каждый образ должен быть понят как то, что он есть, и лишь благодаря этому он берется как то, что он обозначает» (Шеллинг). Здесь приходится искать и специфику символа по отношению к категории знака. Если для чисто утилитарной знаковой системы полисемия есть лишь бессодержательная помеха, вредящая рациональному функционированию знака, то символ тем содержательнее, чем более он многозначен: в конечном же счете содержание подлинного символа через опосредующие смысловые сцепления всякий раз соотнесено с «самым главным» - с идеей мировой целокупности, с полнотой космического и человеческого «универсума». Уже то обстоятельство, что любой символ вообще имеет «смысл», само символизирует наличность «смысла» у мира и жизни. «Образ мира, в слове явленный», - эти слова Б. Пастернака можно отнести к символике каждого большого поэта. Сама структура символа направлена на то, чтобы погрузить каждое частное явление в стихию «первоначал» бытия и дать через это явление целостный образ мира. Здесь заложено сродство между символом и мифом; символ и есть миф, «снятый» (в гегелевском смысле) культурным развитием, выведенный из тождества самому себе и осознанный в своем несовпадении с собственным смыслом.

От мифа символ унаследовал его социальные и коммуникативные функции, на которые указывает и этимология термина: символами назывались у древних греков подходящие друг к другу по линии облома осколки одной пластинки, складывая которые, опознавали друг друга люди, связанные союзом наследственной дружбы. По символу опознают и понимают друг друга «свои». В отличие от аллегории, которую может дешифровать и «чужой», в сознании есть теплота сплачивающей тайны.

Ю.В. Шатин предполагает, что всякий естественный язык начинается с символа, который и есть первая значимая точка отрыва языка от мифа. Согласно Ч. Пирсу, символы - это конвенциональные (т.е. установленные соглашением) отношения знака и значения. Символ, по выражению С.С. Аверинцева, указывает на выход образа за собственные пределы, на присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не тождественного. Такой символ не может быть дешифрован простым усилием рассудка. Он требует не простого опознания в качестве культурного знака, но активного вживания в его внутреннюю структуру со стороны воспринимающего.

Символ - более трудный объект для идентификации в сравнении с метафорой и метонимическим переносом. Видимо, суть любого поэтического символа заключается в том, что слово в целом и его значение, будучи несвязанным конкретными понятийными и образными уздами с классами однородных объектов и явлений, все-таки обозначают их. Символ может обозначать много таких классов, его понятийный, то есть обобщающий диапазон, весьма широк.

Типичный символ, во-первых, «вырастает» из конкретной детали текста, которая имеет четкое словесное обозначение. При развертывании текста эта деталь перестает восприниматься как деталь в прямой номинативной функции. В других случаях ее функциональность приобретает двойственность: обозначенное словом «деталь» может восприниматься и как деталь, и как символ.

Выделению символов помогает частое использование определенного слова или словосочетания. При этом необходима замена названными элементами других элементов, которые непосредственно «выходят» на объект обозначения. Феномен символа - в безусловной замене какого-либо другого элемента этим элементом.

Символы довольно часто и естественно носят межтекстовый характер: у одного писателя или поэта устойчивые символы функционируют в различных произведениях.

К сожалению, символы весьма часто смешиваются даже опытными лингвистами с так называемыми «ключевыми словами». «Ключевые слова» в семантическом отношении весьма близки к символам: и те и другие очень насыщенны смыслами; они являются действительно очень важными опорными пунктами в текстах; и те и другие, как правило, привлекают внимание читателей; «ключевые слова» и символы являются первостепенными признаками конкретных писательских стилей.

1.2 Классификация символов

В природе существует огромное количество подгрупп символов и поэтому данная модель может включать в себя неограниченное количество подгрупп. Основными же и незыблемыми являются три главные ее группы: этнические, культурные и специальные.

Этнические символы - это символы, которые использовались или используются определенной группой людей, Чаще всего это какая-либо раса или народ (отсюда и название, ведь этнос - народ). К этой группе можно отнести, например, руны - как символы, используемые викингами.

Культурные символы - это символы, использующиеся в определенной культуре или в определенное историческое время. К таким символам относится, например, свастика, используемая во времена второй мировой войны.

Специальные символы - это символы, использующиеся для каких-либо специальных целей или в специальных ситуациях. Сюда относятся все те символы, что не вошли в предыдущие две категории. Примером может служить, например, треугольник или зеленый цвет.

Следует отметить, что данная классификация не является жесткой. Каждый символ может плавно перемещаться внутри данной классификации. Например, белый цвет. Это символ чистоты и невинности, относящийся к третьей группе символов. Но если мы посмотрим на японскую символику, то увидим, что в ней так же присутствует этот цвет, и там он уже имеет значение траура, и относится к первой группе символов - этнической.

В каждой из групп символов есть несколько подгрупп:

Этнические символы: символы друидов, древнескандинавские символы, египетские символы и др.

Культурные символы: исторические символы, современные символы и др.

Специальные символы: геральдические символы, астрологические символы, числа, цвета, символы Таро, животные и растения, геометрические символы и др.

Это не общепонятный знак. От реалистического образа он отличается тем, что передает не объективную суть явления, а собственное индивидуальное представление поэта о мире, чаще всего смутное и неопределенное.

2. Символы в романе «Мы»

2.1 Группы символов в «МЫ»

Математические символы романа «Мы» относятся к 2-м группам: культурным и специальным. Числовая символика в романе базируется на христианских представлениях о мистическом характере чисел.

«МЫ» - роман антиутопия. В романе персонажи лишены традиционных имен и имеют нумера, состоящие из отдельных букв и чисел. Согласные буквы служат эквивалентом мужских имен (Д-503, R-13, S-4711), а гласные - женских (I-330, О-90,): гласные, в отличие от согласных, более долгие (менее энергичные и резкие) по звучанию и, соответственно, звучат мягче. Причем буквы выбраны как латинские, так и русские, что свидетельствует об универсальном, общемировом характере описываемой антиутопии, о незначимости национальных различий. Буква и число внутри «имени» (нумера) вступают между собой в определенные отношения: буква воплощает индивидуальность персонажа, служит обозначением его особенности, число же выражает унифицированную, обезличенную часть жителя Единого Государства, хотя числа у Е. Замятина не случайны и обладают также определенной символикой.

Человек - «винтик» в руках Единого государства.

В. Шестаков в своей работе «Эволюция русской литературной утопии» (1990) писал: «Антиутопия «Мы» рисовала образ нежеланного будущего и предупреждала об опасности и распространении комунизма, уничтожая во имя коллективности личность, разнообразие индивидуальностей, богатство социальных и культурных связей.»

Сам Замятин описывал свой роман как «сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин….»

Система заботиться лишь о всеобщем благе, а не о пользе каждого отдельного человека. «В интересах многих» страдает человеческая личность.

2.2 Характеристика главного героя - D - 503

Числа дают возможность раскрыть характер главных героев.

D - 503 - мужской «нумер», главный герой-рассказчик, автор записок, составляющих текст романа; позиция героя двойственна: он испытывает духовную эволюцию и в то же время с тревогой регистрирует происходящие изменения как нежелательные (до определенного момента) отступления от «нормы». D - инженер и математик, конструктор и строитель космического корабля «Интеграл», название которого символизирует вершинную цель Единого Государства - «проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной». В начале романа D выступает как безусловный адепт тоталитарной идеологии - «идеальной несвободы». В то же время обращается внимание на его волосатые руки - атавизм, явно противостоящий всеобщей «упорядоченности», ему 32 года, он как бы не дорос до возраста Христа, а имя номер его возлюбленной начинается с недостающей единицы, за которой следует 33. Он не дорастает до права пострадать за людей, вынести муки ради веры в справедливость и в необходимость лучшей жизни. Единое государство занято вполне созидательной работой: строительством космического корабля «Интеграл». Д-503 гордится тем, что он строитель «Интеграла». Он блистательный математик, инженер.

2.3 Характеристика главной героини I - 330

По характеру I - 330 «тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст». Латинское I (не русское «и») в зрительном плане представляет эту элегантность, угловатость, стойкость (стойкий, сильный характер), резкость I-330, что усиливается и такой деталью, как «острые белые зубы». В то же время при произнесении гласный звук [i] звучит по-женски мягко и нежно, как бы нейтрализуя графическую резкость буквы I.

Героиня - еретичка, бунтарка, революционерка. Она находится среди заговорщиков, цель которых - захватить строящийся космический корабль «Интеграл». Под ее влиянием и Д-503 перестает быть добросовестным винтиком государственной машины.

Все в I-330 являет собой вызов Единому Государству - установленному порядку, стандарту, унифицированному миру. Ее фантазии в одежде воспринимаются как своеволие, как вызов, свидетельствуют об осознании личностного начала. Героиня будоражит воображение Д-503, пробуждает в нем способность любить, думать, сомневаться. Переодевания I-330 играют важную роль в романе. Вот какой (не в юнифе) видит ее Д-503 во время одной из первых встреч: она «была в коротком, старинном ярко-желтом платье, черной шляпе, черных чулках. Платье легкого шелка - мне было ясно видно: чулки очень длинные, гораздо выше колен, - и открытая шея…» Столкновение черного и желтого - это классическое обозначение тревожности, драматичности ситуации, необходимости перемен.

В начале романа D - 503 видит крест на своем лбу, а затем он видит дважды этот крест на лице I - 330 - «И я увидел странное сочетание: высоко вздернутые у висков темные брови - насмешливый острый треугольник, обращенный вершиною вверх - две глубокие морщинки, от носа к углам рта. И эти два треугольника как-то противоречили один другому, клали на все лицо этот неприятный, раздражающий Х - как крест: перечеркнутое крестом лицо.

I подняла голову, оперлась на локоть. По углам губ - две длинные, резкие линии - и темный угол поднятых бровей: крест.

Я молча смотрел на ее лицо: на нем сейчас особенно явственно - темный крест.» «Раздражающий «Х»» прочитывается и как «икс» - символ неизвестного для Д-503, и как крест, что подтверждает последующая гибель I-330. I - 330 и заканчивает свою жизнь восхождением на Голгофу. Ее крест, ее распятие - это «цивилизованная» машина Благодетеля. Знаком безгрешности, чистоты I-330 после ее смерти - «распятия» является «химически чистая вода» - единственное, что осталось после того, как несгибаемая героиня была уничтожена, а при испытании «Интеграла» погибло десять нумеров, но от них остались лишь «сажа и крошки».

Е. Замятин использует в своем романе и русские, и английские литеры, что придает интернациональный характер персонажам и выводит проблематику произведения за рамки только советской истории XX века. По-английски «I» означает «я», что говорит о полной противоположности героини заглавию романа, идее безличностного тоталитарного государства^.

2.4 Сакральные числа

В романе особенно представлены чила «40» и «3». Их роль в романе мы определим далее.

Цифры служат государству, теперь это новая религия.

Не случайно и разделение романа на 40 записей, а также временная стена, сконструированная из высоковольтных волн на 40-м проспекте, так как число 40 - сакральное. Будучи связано с четверкой, число 40 означает целостность и совокупность.

Это число означает также пробу, испытание, посвящение, смерть. На сороковой день принято устраивать поминки: считается, что через 40 дней после смерти рассеивается («умирает») эфирное тело человека.

В Египте 40 дней после смерти отсутствовал Озирис, этот срок - период поста. Особое значение «сорока дней» восходит, видимо, к Вавилону, где сорокадневный период исчезновения Плеяд с небосклона был временем дождей, бурь и наводнений и считался опасным. Возвращение Плеяд отмечалось всеобщим ликованием, При этом сжигалась связка из 40 тростинок, символизировавших сорокадневное господство злых сил.

Римляне 40 дней держали прибывающие суда в «карантине» (от итал» quaranta giorni - 40 дней).

В митраизме сорок - число дней обряда инициации, празднеств и жертвоприношений.

В христианстве 40 дней продолжается Великий Пост в честь 40 дней, проведенных Христом в пустыне. Сорок дней от Пасхи до Вознесения - период неприкосновенности и время права на убежище. В Ветхом Завете 40 дней провел Моисей на Синае;

40 дней скрывался Илия;

40 дней лил ливень Потопа;

40 дней испытания Ниневии при Ионе;

40 лет блуждали евреи в пустыне; 40 лет ходили под игом филимнистян;

40 лет царствовали Давид и Соломон;

Храмы у персов, татар, в Баальбеке, храмы друидов, храм Иезекииля имели по 40 колонн.

В исламе 40 - число изменения и смерти, но также примирения и возврата к принципу.

Магомет был призван в 40 лет.

Коран читают каждые 40 дней.

Сорок - также и мера множественности.

На Руси: 40 сороков церквей, 40 шкурок пушного зверя на одну шубу.

Мы считаем, в «Мы» число используется, т.к. на 40-й день смерти рассеивается («умирает») эфирное тело человека, на 40 конспекте у главного героя пропадает душа, точнее совершают операцию над душой. Тем самым он умерает как личность. Главный герой вновь вернулся в лоно Единого Государства, вновь становится правоверным жителем антиутопического города. К слову, венгерская исследовательнца Жужа Хётени, тонко интерпретируя роман, обратила внимание на то, что нумера занимаются больше богостроительством (сознательным строительством мифа, «деланием» из человека Бога), а не богоискательством (имеющим мистическое начало, исканием бога внутри каждого человека).

Очень часто встречается число три. Здесь можно выделить ссылку на III век после Скрижали, притчу о «Трех отпущенниках» - «эта история о том, как троих нумеров, в виде опыта, на месяц освободили от работы: делай что хочешь, иди куда хочешь. Это давно, еще в III веке после Скрижали. Несчастные слонялись возле места привычного труда и голодными глазами заглядывали внутрь; останавливались на площадях - и по целым часам проделывали те движения, какие в определенное время дня были уже потребностью их организма: пилили и стругали воздух, невидимыми молотами побрякивали, бухали в невидимые болванки. И наконец, на десятый день не выдержали: взявшись за руки, вошли в воду и под звуки Марша погружались все глубже, пока вода не прекратила их мучений….», трижды появляется Благодетель и трижды пытают I - 330, трехчастное деление каждого конспекта, например: «Колокол. Зеркальное море. Мне вечно гореть». Почему именно это число? Философ С.И. Булгаков так объясняет смысл троичности: «Человек создан по образу и подобию Божию, это значит, что во всей духовной его природе запечатлен образ пресвятой Троицы Сотворим человека по образу нашему и подобию. Так говорит слово Божие, указывая этим множественным числом именно на триипостась Божества и триединства образа Божия, - он же и образ человеческий….»

Мы можем сделать вывод, что в Едином Государстве числа заменили религию людям, они неразрывны от них, D не представляет свою жизнь без чисел, мыслит ими.

Число или подчеркивает духовность (I), или, наоборот, указывает на полную деградацию (D). Чтобы превратить из человека раба и требуются цифры. С ними легче жить, человеку не надо ни о чем думать, цифры - это футляр, за предел которого не осмеливаются выйти жители Единого Государства. Вся человеческая жизнь идет по расписанию. Там все сделано для того, чтобы убить все самостоятельное в человеке, убить в человеке человека, убить индивидуальность.

Заключение

Непонимание символической природы образов может привести к грубым ошибкам в истолковании текста, к искажению авторского замысла. Символы всегда расширяют смысловую перспективу произведения, позволяют читателю на основе авторских «подсказок» выстроить цепь ассоциаций, связывающую различные явления жизни. Писатели используют символизацию (создание образов-символов) для того, чтобы разрушить иллюзию жизнеподобия, нередко возникающую у читателей, подчеркнуть многозначность, большую смысловую глубину создаваемых ими образов.

Символы бывают разными. Для разбора «Мы» мы акцентировали внимание на математических символах, так как в романе именно они являются объектом художественного описания. Математические символы - одно из средств создания антиутопии, призванные показать трагедию духовной гибели человека.

Список использованной литературы

1. Е. Замятин «Мы»

2. Т.Т. Давыдова «Евгений Замятин». М.:Издательство «Знание», 1991.

3. Е.Б. Скороспелова «Замятин и его роман «Мы»». М.:издательство Московского университета, 2002.

4. Сайт «По страницам литературной классики» - «ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ ЗАМЯТИН (1884-1937). РОМАН «МЫ»» - http://www.licey.net/lit/eretic/simvolika - Данные соответствуют 16.12.08.

Размещено на Allbest.ru