А.И. Левшин – "Геродот" казахского народа

Размещено на http://www.allbest.ru

Реферат на тему: А.И.Левшин -“ Геродот” казахского народа



Оглавление

Введение

Глава I. А.И. Левшин как исследователь истории Казахстана начала 19 века 4

1. Исследования А.И. Левшина об истории казахского народа

2. Общественное признание книги Левшина А.И

Глава II. Проблемы этнографии в книге «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей»

1. Описание природных условий жизни казахского народа в книге А.И. Левшина

2. Исследования А.И. Левшина об истории казахского народа

Заключение

Список использованной литературы



Введение

В трудах Левшина А.И.», ставит, прежде всего, перед нами цель раскрыть А.И. Левшина как историка-исследователя Казахстана начала 19 века. Его значение для Казахстана. Имя Алексея Ираклиевича Левшина (1797-- 1879) -- выдающегося русского ученого, литератора и государственного деятеля первой половины-середины XIX в. по праву занимает одно из видных мест в истории научной и общественной мысли в истории Казахстана на основе его базового исследовательского произведения «Описание Киргиз-Кайсацких орд».Здесь он приводит актуальные вопросы относительно истории казахского народа, его традиций, литературы, обычаев, народных обрядов, экономические и социальные стороны края в период присоединения Казахстана к России, также в этом издании широко освещается вопрос этнографии казахского народа.

Подобно многим другим ярким представителям Золотого века культуры, он обладал широким диапазоном творческих интересов и энергично стремился воплотить их в самых разных сферах интеллектуальной деятельности. Европейски эрудированный писатель и публицист, неутомимый путешественник, большой знаток классической литературы и "изящных" искусств, талантливый историк, этнограф, статистик, географ, искусствовед, экономист, редактор и видный организатор науки -- А. И. Левшин оставил неизгладимый след своего глубокого и разностороннего интеллекта на многих важных событиях культурной жизни Казахстана пред реформенной эпохи и уже в молодые годы приобрел широкую международную известность.

Самый первый и, без сомнения, самый крупный творческий успех ученого, определивший всю его последующую судьбу в науке и в немалой степени на государственном посту, непосредственно был связан с Казахстаном.

Подготовленный и опубликованный А. И. Левшиным в 1832 г. фундаментальный труд о казахском народе единодушно был признан научной общественностью разных стран классическим произведением мировой востоковедческой литературы, которое по широте охвата научных проблем, богатству и оригинальности историко-этнографических сведений намного превзошло все исследования о казахах, написанные к тому времени.

В этой работе в полной мере проявились обширные научные знания, исследовательский талант и блестящие литературные способности А. И. Левшина, а потому она не потеряла своего научного значения и интереса для читателей по сей день. Между тем сколько-нибудь подробная биография "Геродота казахского народа" до сих пор еще не написана, и многие обстоятельства его личной жизни, научной и общественной деятельности остаются, неизвестны современным историкам и писателям.

Глава I. А.И. Левшин как исследователь истории Казахстана начала 19 века

1. Исследования А.И. Левшина об истории казахского народа

В духе этой историографической традиции А. И. Левшин составил свое представление о цели исследования истории казахского народа, рассматривая ее в качестве важнейшей области приложения интеллектуальных сил. Изучение казахов имело смысл в его глазах не только для познания самого этого народа, но и в немалой степени для наполнения конкретным содержанием абстрактной схемы "естественного человека", которую историк может лучше всего раскрыть на примере малоизвестных кочевых народов, живущих в определенной географической среде, в определенных экономических условиях и в определенных взаимоотношениях с внешним миром. Именно такое понимание роли кочевников в познании мировой истории отчетливо присутствует в самой ранней работе А. И. Левшина о казахах, написанной в 1820 г. Абен Е., Шалгынбаева Ж., Казахи. Девятитомный популярный справочник. изд.: Алматы. 1998. С. 45

Это была первая и, вместе с тем, единственная попытка исследователя построить этнографическое описание казахского народа по канонам романтической историографии. Все то увиденное, что не соответствовало требованиям "высшего разума" и "подлинной" природе человека, заслуживало со стороны автора порицания или скепсиса, а, напротив, замеченные им способности и добродетели казахов, по аналогии с известным образцом, одобрение, восхищение и хвалу человеческому духу.

Прошлое и настоящее казахского народа служило теперь для А. И. Левшина весомым аргументом опровержения этой изжившей себя умозрительной модели социума, которая сплошь и рядом мешала исследователям рассмотреть внутренний смысл разных эпох, не говоря уже о движущих силах самой истории.

Новая тенденция еще не была освобождена от морально-прагматических принципов и метафизического метода в историографии, но уже опиралась на критическое отношение к историческому материалу.

История казахов как научное занятие, сохраняла для А. И. Левши на смысл только при наличии глубокой веры в то, что из нее можно почерпнуть новую ценную информацию о природе человека, естественном законе и общественных нравах. В предисловии к своему монографическому труду он следующим образом определил эту задачу: "Я старался сделать сочинение мое, сколько возможность позволяла, удовлетворительным для людей, ищущих в истории малоизвестных народов предметов для нравственных наблюдений, равно, как и для чиновников, кои подобно мне... будут находиться в сношениях с народом киргиз-казахским". Вагин А. А. Методика преподавания истории в средней школе. М. 1968. С.57

Такой масштабный конструктивный подход к определению роли и задач российской администрации в новоприобретенном крае был близок ценностным ориентирам молодого А. И. Левшина и побудил его последовать за своим идейным наставником в Оренбург. Отсюда позже проистекали стремление Алексея Ираклиевича глубоко изучить все доступные материалы о казахах в местных архивах, а затем -- серия проблемных статей и фундаментальный трехтомный труд, специально посвященный казахскому народу. Алексеенко А.Н., Н.В. Аликсеенко., М.К. козыбаев. Этносы Казахстана. Историко-демографический справочник, изд.: «Елорда». Астана. 2001 г. С. 63

2. Общественное признание книги Левшина А.И.

С этого времени начинается новый, очень важный этап в служебной и творческой биографии А. И. Левшина, положивший начало его карьере профессионального историка и государственного деятеля.

Работа с историческими источниками увлекла А. И. Левшина и вызвала желание написать подробную историю казахского народа с древнейших времен. Но для реализации этого обширного замысла требовались соответствующие условия (нужная литература, консультации отдельных специалистов) и большое напряжение интеллектуальных сил.

Важное значение для плодотворной работы А. И. Левшина над трудом о казахском народе имела его длительная служебная командировка в 1826-- 1828 гг. в Италию, Францию и Австрию. Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. Т. 2. Алма-Ата, 1985; С. 63; Т. 1. Алма-Ата, 1984. С. 162

Во время этой поездки он установил личные контакты с ведущими зарубежными коллегами и познакомил их с основными разделами своего исследования. По инициативе видных европейских ориенталистов А. П. Жобера и Г. Ю. Клапрота во французских научных журналах были опубликованы статьи Левшина "Об имени киргиз-кайсацкого народа...", "Географическое и историческое описание р. Сырдарьи" и некоторые другие. Эти публикации обеспечили их автору большую популярность в кругу европейских востоковедов. Очевидным признанием научных заслуг Левшина в области истории и этнографии Средней Азии стало избрание его в конце 1827 г. членом Парижского географического общества, а в начале 1828 г. -- членом Парижского азиатского общества. Вишневецкая В. А. И. «Левшин -- исследователь Казахстана» // Братство народов, братство культур. Алма-Ата, 1985. С. 129

После возвращения в Одессу А. И. Левшин продолжал напряженно работать над монографией, но смог закончить ее только к концу 1830 г. К этому времени члены редакции пушкинской "Литературной газеты" получили возможность познакомиться с содержанием полного текста и заранее предсказали автору большой успех.

Предваряя появление книги в печати, они поместили в начале 1831 г. в двух номерах газеты краткие извлечения из рукописи под названием "Этнографические известия о киргиз-кайсацких, или киргиз-казачьих ордах". Геннади Г. Н. Русские книжные редкости. Библиографический список русских редких книг. Спб., 1872. С. 267

Публикация сопровождалась примечанием издателя О. М. Сомова:

"Мы смело скажем, что у нас редко появляются книги, столь богатые учеными изысканиями, столь занимательные по своему предмету и по образу воззрения сочинителя и притом оживленные столь хорошим увлекательным слогом". Завершалось примечание редакции проницательным прогнозом о том, что "Описание киргиз-казачьих орд" будет новый и богатый вклад, приносимый русским ученым в общее европейское хранилище сведений об Азии. Нет сомнения, что книга г. Левшина будет немедленно переведена на иностранные языки, и что в других краях Европы ученые отдадут его труду полную и заслуженную известность. Есмагамбетов К.Л. Что о нас писали на западе., изд.: Алма-Ата. 1992. С. 31

В начале января 1831 г. вся техническая работа над текстом была полностью завершена, и можно было отдавать рукопись в типографию. Левшин А.И. Достопамятные минуты моей жизни. Записка // Русский архив. - 1885. С. 61

В то же время творческая работа, принося автору, радость познания и минуты вдохновения, не могла служить источником денежных доходов. Неожиданно возникшие финансовые трудности угрожали затянуть надолго публикацию книги и побудили автора обратиться с письмом о помощи в Азиатский департамент МИД. Этот предусмотрительный поступок по существу решил судьбу его фундаментального труда.

Сочинение А. И. Левшина "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей» было напечатано в конце октября 1832 г. в петербургской типографии Карла Крайя. Оно состояло из трех томов: первый том содержал общую физико-географическую характеристику казахских степей, во втором -- впервые излагалась история казахского народа с древнейших времен до начала XIX веке, в третьем томе было дано подробнейшее описание этнографии казахов.

К основному содержанию томов были приложены планы, таблицы, карты, схемы, литографированные и гравированные рисунки и другие материалы.

Труд вышел небольшим тиражом в количестве 400 экземпляров и довольно скоро стал библиографической редкостью. Левшин Алексей Ираклиевич/УРусский биогр. слов. - СПб., 1914. С. 231

Выход в свет трехтомной монографии А. И. Левшина стал заметным событием в научной и культурной жизни страны. Исследование сразу же привлекло к себе внимание видных сановников столицы и других официальных лиц, известных ученых, писателей, образованной российской общественности в центре и на местах.

За короткое время работа А. И. Левшина получила большую известность в Дании. В 1836 г. автор "Описания киргиз-казачьих орд" по предложению датских специалистов был избран членом одного из самых авторитетных научных обществ этой страны -- "Королевского датского общества северных антиквариев".

Еще более тепло труд А. И. Левшина был встречен коллегами-ориенталистами во Франции. По инициативе Азиатского и Географического обществ в Париже он был переведен на французский язык и издан одной книгой в 1840 г". Крюков М. В. Этнос и субэтнос // Расы и народы. Вып. 18. М., 1988. С. 30

В том же году отдельные извлечения из книги А. И. Левшина были опубликованы в итальянском журнале "Rivista europea" и, как считают некоторые исследователи, не исключена возможность, что существует итальянский перевод всей книги ученого. Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. Алматы. Санат. 1996 г. С. 31



Глава II. Проблемы этнографии в книге «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей»

1. Описание природных условий жизни казахского народа в книге А.И. Левшина

По структуре историко-географическое исследование А. И. Левшина делится на три части. Первая часть посвящена природным условиям жизни казахского народа, вторая -- его истории в течение XVI--XVIII вв., третья -- родоплеменному устройству казахов, их образу жизни, обычаям, культуре.

Первый том книги открывает большая глава, содержащая географический обзор казахского края. Для его написания А. И. Левшин использовал данные геодезических, топографических и гидрографических обследований степей, проведенных русскими естествоиспытателями и инженерами в первые два десятилетия XIX в.

При описании западных регионов Казахстана он опирался главным образом на материалы экспедиций А. Ф. Негри 1820 г. и Ф. Ф. Берга 1825-- 1826 гг., а большую часть информации о северо-восточных территориях черпал из отчетов и дневниковых записей И. П. Шангина. Критически осмыслив все доступные ему материалы, А. И. Левшин отобрал в них только те сведения, которые подтверждались его собственными наблюдениями, или же другими письменными источниками. В результате этого ему удалось избежать многих традиционных для того времени ошибок и дать более или менее точную характеристику географического положения и природных ресурсов Казахстана.

В исследовании получили обстоятельное освещение орография, гидроресурсы, климат, характер почв, полезные ископаемые, растительный и животный мир Казахстана, археологические памятники некоторых обширных регионов края. Кроме того, А. И. Левшин привел все известные в его время геологические данные о степях. Их изучение дало основание автору утверждать, что земли казахов хранят "следы пребывания своего под волнами морскими".

Большой научный интерес дня своего времени представляли попытки А. И. Левшина охарактеризовать ландшафтные зоны на территории казахской степи. Левшин Алексей Ираклиевич // Тульский биографический словарь. -Тула, 1996.-Т.1.-С.63

Под термином "киргиз-казачья степь" он понимал огромное пространство, заключенное между реками Уил, Урал, Тобол и Иртыш с северной стороны. Каспийским и Аральским морем на юго-западе, и на востоке -- Алтайским хребтом и Цинской империей. Все это пространство автор делил на семь полос (зон или поясов), руководствуясь учением о ландшафтах, разработанных А. Гумбольдтом. В основе указанного учения лежала идея о закономерности связей явлений природы (климата, рельефа, почвы, растительного и животного мира и т. д.), опирающаяся на сравнительный метод в естествознании.

Зональное деление А. И. Левшин производил с севера на юг и с запада на восток. При выделении зон или полос особое значение он придавал почве, климату и органическому миру (в основном растительности). По этим характеристикам ученый отнес первую полосу, заключающую территории северного Казахстана между 52° и 51° с. ш. к зоне, наиболее пригодный для земледельческих занятий. Остальные шесть полос, охватывающих подуральское плато, плато Устюрт, северное Приаралье, территории Юго-Западного и часть территорий Восточного Казахстана в районе оз. Зайсан, могли использоваться, по его представлению, преимущественно для кочевого скотоводства. Масанов Э. А. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата, 1966.

С. 81

Таким образом, внедрение в исследовательскую практику достижений новой географии, впервые осуществленных А. Гумбольдтом, позволило А. И. Левшину гораздо ближе своих предшественников подойти к проблеме взаимодействия мира природы и мира человека и охарактеризовать локальные различия экологических условий Казахстана, играющие важную роль в выборе людьми конкретных форм и способов экономической деятельности.

Специальный раздел первого тома автор посвятил географическому и историческому описанию реки Сырдарьи, а также территорий, непосредственно примыкающих к ней и к Аральскому морю. Основными источниками для написания этого раздела явились сочинения античных и средневековых европейских авторов, данные русских летописей, записки отечественных и зарубежных путешественников XVIII веке. Масанов Э. А. Очерк истории этнографического изучения. С. 137

В этом разделе он попытался осветить вопрос о месте нахождения древнего русла Сырдарьи, берега которой издавна населяли многие среднеазиатские народы. Однако достигнутый к тому времени уровень исторической критики материалов, как и состояние самой источниковой базы, делали решение этой задачи весьма малопродуктивным. Более успешными были попытки А. И. Левшина дать относительно подробное описание Аральского моря, тогда еще не исследованного учеными. Автор привел разные варианты его названия из русских летописей и местных народных преданий, сообщил интересные сведения о бассейне Арала и прилегающих к нему территориях из трудов русских и европейских ученых.

Текст первого тома ученый сопроводил "Картой земель, принадлежавших киргиз-казакам, и Туркестана", составленной им в 1831 г. на основе новейших нарративных и картографических материалов. Она охватывала весь Казахстан, за исключением бассейна Черного Иртыша и Алтая. На этой орогидрографической карте впервые в истории картирования среднеазиатских территорий были относительно верно показаны истинные очертания Аральского моря и на нем помечено несколько крупнейших заливов, мысов, остров Барса-Кельмес и целая группа мелких островов.

В основном точно нанесены на карту более или менее крупные реки Западного Казахстана, северной части и Иртышского бассейна, соответствует действительности также расположение рек Аксу, Саркан, Биен, Карагал, Аягуз и Коксу, но крайне упрощенно передано течение р. Или, хотя оно и имеет здесь определенное широтное направление.

Большой степенью подробностей отличается также орографическая нагрузка карты. Мифические горные хребты, изображавшиеся ранее на Устюрте, заменены у Левшина реально существующими плато -- "чинками". На Мангышлаке показаны хребты Каратау и Актау под названиями "Каратаг" и "Актаг", на востоке отдельно обозначены Калбинский хребет, Тарбагатай и Джунгарский Алатау, а к югу от Балхаша верно переданы контуры хребта Кунгей Алатау, а также незначительные возвышенности Сюгаты и Турайгыр Достаточно правильно отмечены на карте очертания и местоположение песчаных массивов Больших и Малых Барсуков, приаральских Каракумов и Кызылкумов. Гораздо менее точно передает карта А. И. Левшина орографию центральной и южной частей Казахстана, остававшихся долгое время недоступными для российских ученых. Пространство между 47--91° и 69--77° представляет собой белое пятно, где очень неопределенно показано только течение Чу и Таласа. Милонов Н.А. [Левшин Алексей Ираклиевич] // Милонов Н.А. Русские писатели и Тульский край: Очерки по лит. краеведению. -Тула, 1971. С. 122

Карта убедительно свидетельствует о больших достижениях русской науки в области накопления географических знаний о Казахстане к началу 30-х гг. XIX в. и вместе с тем дает представление о тех серьезных проблемах, которые ей в будущем предстояло разрешить. Милонов Н. Современник Пушкина // Коммунар. -1964. С. 78



2. Исследования А.И. Левшина об истории казахского народа

Второй том исследования, названный "Исторические известия о киргиз-кайсарах, или киргиз-казаках", подробно освещает историю казахского народа. В нем впервые в науке автор систематизировал все известные в его время западноевропейские и русские источники о казахах и проследил историю политических событий в регионе с XVI до начала XIX вв.

О большом научном значении для современников этого исторического экскурса в далекое и сравнительно недавнее прошлое казахского народа один из рецензентов труда А. И. Левшина писал в 1832 г.: "Сия часть заслуживает особого внимания по важности предмета, новости оного, и по любопытным сведениям, изложенным с возможною точностью, принимая в уважение скудость материалов"

Историческая часть работы состоит из пяти глав. В качестве главы в монографию была включена ранее опубликованная в "Московском вестнике" статья А. И. Левшина "Об имени киргиз-казаков и отличии их от подлинных, или диких, киргизов". Поваляев Д.С. Родовая усадьба // Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР: Тульская обл. - М., 1977. С. 275

Она интересна, прежде всего, первой постановкой в науке проблемы этногенеза казахского народа. Кроме того, здесь приведены важные соображения автора об истоках происхождения названия "киргиз-кайсаки" и "киргизы" применительно к казахам. А. И. Левшин писал, что "набеги и грабежи древних, или подлинных киргизов на сибирские города и селения сделали имя их столь страшным и ненавистным, что россияне вместо брани, дали оное и казачьим ордам, которые после киргизов наиболее делали вреда южным областям Сибири".

Наряду с этим, он считал, что "к составлению названия "киргиз-кайсаков" побуждало, конечно, и то, что народ сей, именуясь казаками, не мог быть в разговоре удобно отличаем от новых обитателей Сибири, ибо сам Ермак, сподвижники его и потомки их были казаки". Петухов А. Зачинатель публичного чтения в России // Коммунар. -1969. С. 22

Последнее утверждение, по-видимому, следует считать наиболее близким к истине, подтверждением чему может служить совпадение позиций А. И. Левшина с научной трактовкой этого вопроса в работах советских ученых разных лет. Поваляев Д. А.И. Левшин в Ефремовском крае // Заря коммунизма. -1981. С. 580

Заслуживает одобрения и настойчиво проводимая русским историком мысль о том, что в целях восстановления исторической справедливости по отношению к казахскому народу следует "вместо искаженного слова "кайсак" употреблять "казак", а потому говорить и писать "киргиз-казаки" или "киргиз-казачьи орды" вместо "киргиз-кайсаков" и "киргиз-кайсацких орд". Таким образом, можно сохранить сему народу название, которого, по крайней мере, вторая часть будет подлинное его имя, а первая останется при второй как прилагательное, или прозвание, данное россиянами".

В двух последующих главах работы кратко излагается история казахов в эпоху средневековья. Автор критически осмыслил всю западноевропейскую и русскую литературу о казахском народе, но по причине незнания восточных языков не смог опереться на доступные в его время монгольские, тюрко- и персоязычные источники, а русских переводов этих материалов еще не существовало. В связи с этим ряд сведений, приводимых в исследовании Левшина по проблемам древней и средневековой истории казахов, не отличается большой степенью достоверности и полноты.

Особый интерес для современников представляли страницы третьей главы монографии, посвященные истории русско-казахских отношений XVI -- начала XVIII вв. В ней впервые систематизированы исторические сведения о казахах, накопленные в России к первой трети XIX в., и предпринимались важные попытки осмыслить сложный и противоречивый характер политической истории казахского народа накануне присоединения его к России.

С сожалением можно констатировать, что со времени А. И. Левшина историческая наука не сумела продвинуться далеко вперед в изучении этой важной проблемы и ученым еще предстоит очень многое сделать для воссоздания более или менее полной и объективной исторической картины международных отношений на северных этнических границах Казахстана в эпоху позднего средневековья и в начале Нового времени. Сухова Н. Г. Карл Риттер и географическая наука в России. Л., 1990. С. 80

Наиболее ценными в научном смысле явились две последние главы второго тома, в которых Левшин попытался подробно осветить историю трех казахских жузов. В отношении казахов Старшего жуза ему не удалось в полной мере реализовать эту задачу, так как исследователь не располагал восточными источниками, а в доступных ему русских архивных материалах нужных сведений о населении Южного Казахстана было мало. Свои ограниченные возможности в изучении указанной проблемы хорошо сознавал и сам автор, говоря о том, что "присоединение к Российской империи Средней и Меньшей орд сблизило их с нами, но не доставило нам возможности следовать за постепенным ходом событий в Большой орде, оставшейся тогда в независимости: почему исторические познания наши о состоянии ее в XVIII столетии гораздо поверхностнее, нежели сведения о киргизах, подданных России". Северная пчела. 1832. № 272. 11 ноября. С. 16

Обычно все исследователи Казахстана достаточно высоко оценивают второй том работы, в основном как ценный источник по широкому кругу исторических вопросов. Между тем в исследовании А. И. Левшина содержится много интересных мыслей и суждений, которые в ряде случаев не утратили своей научно-практической значимости и в наши дни.

Историческое обозрение Младшего и Среднего жузов со времени установления дипломатических отношений казахов с Российским государством до начала XIX в. дано автором довольно обстоятельно. В хронологической последовательности описываются все события, предшествовавшие и сопутствовавшие принятию населением Младшего жуза российского подданства, освещена внешняя и внутренняя политика казахских ханов, их взаимоотношения с царской пограничной администрацией, показан сложный и противоречивый характер политических процессов в Казахстане на протяжении XVIII -- начала XIX веках. Северный архив. 1824. Ч. 9. № 4. С.156

Присоединение северо-западных и северо-восточных регионов Казахстана А. И. Левшин рассматривает как добровольное подчинение русской императрице хана Младшего жуза Абулхаира с подвластным ему народом, закрепленное присягой о подданстве в 1731 г.

Подписание этого юридического акта явилось, по мнению исследователя, неизбежным следствием разрастания кризисных явлений в казахском обществе и было вызвано совокупностью объективных (внешних и внутренних) факторов и субъективных причин. К первой группе предпосылок в монографии отнесены внешняя опасность для казахов со стороны Джунгарии, столкновения с калмыками, башкирами, правителями

среднеазиатских ханств, неустойчивое положение ханской власти и обусловленной им рост внутренних междоусобиц, торгово-экономические интересы казахской знати и потребность крупных скотовладельцев в новых пастбищах. Под субъективными причинами в исследовании выступают личное честолюбие и корыстолюбие самого хана Абулхаира и его ближайших сторонников (Семеке, Жолбарс и. др.), "предполагавших усилиться покровительством могущественной державы ". Семенов П. П. История полувековой деятельности Императорского Русского географического общества. 1845--1895. Т. 1. СПб., 1896. С. 1--4,6, 136

Отмечая большую роль тех и других факторов в формировании внешнеполитической ориентации хана Младшего жуза на рубеже 20--30-х гг. XVIII в., историк писал: "...несчастные обстоятельства, беспрерывные внутренние кровопролития, и хитрый ум хана Абулхаира изменили расположение народа до такой степени, что он после некоторых слабых опытов сопротивления решился по личным видам одного человека, привести в действие то, к чему не могло склонить его общее благо".

Надо сказать, что эти факторы определены А. И. Левшиным достаточно объективно. Их выделяет и современная историческая наука.

При описании конкретных исторических событий 30-- 40-х гг. XVIII в. в казахских жузах А. И. Левшин затронул отдельные серьезные вопросы, связанные с содержанием оформленного подданства. Таков вопрос об отношении к данному международно-правовому акту со стороны царского правительства и наиболее влиятельных политических сил в казахской среде (Абулхаир, Семеке, Жолбарс). Автор обращает внимание здесь на три существенных момента: возможный расчет казахских правителей на кратковременный характер подчинения иноверческой державе в надежде на скорое решение назревших проблем ("сравнив отдаленные выгоды независимости с необходимостью скорой помощи и, может быть, твердо решившись при первом случае опять возвратиться к независимости, ближайшие приверженцы Абулхаира решились покориться императрице Анне"); специфичное для кочевого общества восприятие института подданства, отрицающее строгую подчиненность по вертикали и большую роль властных структур ("стремление к необузданной свободе"), и отсутствие у казахов самих традиций централизованной власти как действенного инструмента принуждения и внутриполитической стабильности. Изначально противоположные по содержанию политические интересы и представления сторон явились, по убеждению А. И. Левшина, одним из основных источников тех драматических коллизий во взаимоотношениях казахских ханов и султанов с царской администрацией, которые были характерны для всей эпохи второй половины XVIII -- начала XIX в.

В указанном контексте заслуживают внимания попытки автора "Описания киргиз-казачьих орд" увязать внешнеполитическую деятельность некоторых наиболее влиятельных казахских правителей с экономическими потребностями кочевого общества, среди которых главную роль тогда играл земельный вопрос. Так, проблему подданства хана Среднего жуза Аблая А. И. Левшин рассматривает через призму заинтересованности казахов в пастбищах.

Говоря о гибкой политике этого "умного и предприимчивого государственного деятеля", историк подчеркнул, что Аблай в противоположность некоторым менее дальновидным правителям Младшего и Среднего жузов постоянно старался сохранить дружественные взаимоотношения с Россией, "ибо значительная часть киргиз-кайсаров, ему повиновавшихся, кочевала при границах русских, в местах весьма выгодных".

Далее Левшин указал, что помимо соображений безопасности и выгод от использования удобных кочевок, Аблай руководствовался в своих действиях намерением учредить торговлю казахов в сибирских крепостях и получить военную помощь от России для борьбы с соседями.

Много ценных мыслей и наблюдений содержит исследование А. И. Левшина по вопросам истории международных отношений в Центральной Азии, в том числе о политических связях казахов с башкирами, калмыками, Джунгарией, Цинской империей и Хивой. В нем впервые, по сравнению с другими историческими работами, (труды П. И. Рычкова, И. Г. Андреева, Г. И. Спасского, С. Б. Броневского и проч.) получили обстоятельное освещение масштабы и характер джунгарского нашествия ("актабын шубрупды"), прослежена эволюция казахско-ойратских отношений на протяжении 20--50-х гг. XVIII в., показано важное значение разгрома Джунгарии Цинами на изменение международной ситуации на границах казахских ханств.

При изучении взаимосвязей казахов с соседними кочевыми и оседло-земледельческими народами автор отметил и попытался объяснить некоторые важные моменты формирования внешнеполитического курса России в регионе, но его интересные соображения о влиянии джунгарского фактора, особенно ойрато-казахских и ойрато-калмыцких отношений, на определение военно-стратегических приоритетов в политике царского правительства в Центральной Азии в середине XVIII в. пока еще не получили своего уточнения и более глубокого развития.

Особого упоминания заслуживают приводимые во втором томе меткие и точные характеристики крупных политических деятелей казахских жузов. Созданные на основе широкого круга эпических и документальных материалов, эти яркие по форме и впечатляющие исторические образы, прочно утвердились в сознании многих поколений историков и писателей. И поныне казахстанские исследователи, обращаясь к изучению внутренней и внешней политики таких казахских ханов, как Абулхаир, Абул-мамбет, Аблай, других видных исторических личностей той эпохи, неизменно ссылаются на А. И. Левшина, как на одного из наиболее признанных авторитетов в жанре политического портрета.

Отмечая большие заслуги А. И. Левшина в изучении политической истории казахского народа, в то же время следует иметь в виду, что разработанная им концепция русско-казахских отношений по своей принципиальной сути не расходилась с официальной, по существу имперской, точкой зрения, на эту проблему, в результате чего некоторые важные аспекты дореволюционного прошлого Казахстана получили у него тенденциозную и поверхностную оценку.

Так, признавая факты злоупотреблений и насилия по отношению к казахам со стороны оренбургских пограничных властей, А. И. Левши и в то же время полностью оправдывал политику царской администрации в казахских жузах, определяя ее характер, как "оборонительный", направленный только на обеспечение безопасности юго-восточных рубежей России от набегов "воинственных номадов", и в связи с этим резко осуждал освободительную борьбу народных масс под предводительством Срыма Датова, видя в ней только проявление честолюбия и корыстных интересов казахских старшин. Сухова Н. Г. Карл Риттер и географическая наука в России. Л., 1990. С.98

В других случаях он считал "буйный нрав", жестокость и склонность к грабежу чуть ли не этническими чертами казахов, хотя они были присущи им не более, чем всем остальным народам.

Категорически отвергая подобные необоснованные и несправедливые оценки, мы вместе с тем должны учитывать, что А. И. Левшин был представителем своей эпохи, воспринимающим увиденное с позиции своего официального положения, своего сословия, своей культурной среды, полученного воспитания и образования, не исключавшего высокомерного подчас отношения к народам Востока.

Стремясь быть беспристрастным летописцем и бытописателем казахов, А. И. Левшин, тем не менее, подходил к поставленной им перед собой задаче с европоцентристских мировоззренческих позиций, под влиянием которых он некритически воспринял некоторые априорные суждения российских и зарубежных авторов по поводу нравственного облика казахского народа.

При этом А. И. Левшин совершенно упускал из виду, что традиционное представление о якобы "дурных" нравах казахов отражало слабое знакомство европейцев с самобытной кочевой культурой азиатских народов и возникло главным образом из недопонимания их специфического образа жизни и своеобразных общественных отношений.В духе этой историографической традиции А. И. Левшин составил свое представление о цели исследования истории казахского народа, рассматривая ер в качестве важнейшей области приложения интеллектуальных сил. Изучение казахов имело смысл в его глазах не только для познания самого этого народа, но и в немалой степени для наполнения конкретным содержанием абстрактной схемы "естественного человека", которую историк может лучше всего раскрыть на примере малоизвестных кочевых народов, живущих в определенной географической среде, в определенных экономических условиях и в определенных взаимоотношениях с внешним миром.

Заключение

Имя Алексея Ираклиевича Левшина -- выдающегося русского ученого, литератора и государственного деятеля первой половины-середины XIX в. по праву занимает одно из видных мест в истории научной и общественной мысли в истории современного Казахстана. Подобно многим другим ярким представителям Золотого века культуры, он обладал широким диапазоном творческих интересов и энергично стремился воплотить их в самых разных сферах интеллектуальной деятельности.

Создание первого специального исследования о казахском народе было, по существу, одним из важных проявлений процесса формирования истории как самостоятельной науки, который сопровождался в литературе переоценкой прежнего подхода к миру Востока.

Развитие ориенталистики в России в это время постепенно обретало новое содержание и отчасти новые формы; в прозе, как и в поэзии, упрочивались черты реализма. Усиление внимания русской общественности к востоковедческой тематике, к объективному рассказу очевидца о странах Востока стало важной чертой времени и культуры.

На рубеже 20--30-х гг. XIX в. наиболее образованную часть русских читателей уже мало увлекал романтический рассказ о Востоке вообще. "Большой интерес вызывал теперь исторический труд об отдельный ориентальных регионах, ценилось умение автора, причастного к передовым идеям своего века, сохранить эстетическую дистанцию между далекой эпохой, запечатленной в памятнике, и своим временем, наконец, его гуманная, человеколюбивая позиция". Применительно к литературе, прямо или косвенно касавшейся кочевых народов Востока, это означало не только отказ от сочинения ориентальных аллегорий, столь популярных у просветителей прошлых веков, но и от романтического восхищения экзотической целостностью "естественного человека" и патриархальными чертами его родового быта.

Таким образом, в исторической концепции А. И. Левшина рационалистические идеи просветителей, объясняющие происхождение социальных институтов и политического строя кочевников из духовной сферы (нравов и обычаев), противостояли поискам действительной закономерности общественного развития, характерным для того же просветительства. Так, во взглядах выдающегося исследователя казахского народа первой половины XIX в. выявилось противоречие, присущее всей русской историографии этого переломного периода.

В наше время труд А. И. Левшина является одним из основных источников при написании научных работ по разным проблемам политической и социально-экономической истории региона, истории культуры казахов, при исследовании этнических, процессов в казахском обществе на протяжении XVIII -- начала XIX вв. и других вопросов.

Историки Казахстана постоянно обращаются к наследию этого выдающегося ученого, каждый раз открывая для себя новые факты, наблюдения, мысли и оттенки мнений, мимо которых по разным причинам прошли предшествующие поколения.

Трехтомный труд «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей» (1832) получил мировое признание. Это был первый фундаментальный труд о жизни народов Казахстана и Средней Азии.

Список использованной литературы

левшин книга казахский

1. Абен Е., Шалгынбаева Ж., Казахи. Девятитомный популярный справочник., изд.: Алматы. 1998 год.с-285.том-7.

2. Алексеенко А.Н., Н.В. Аликсеенко., М.К. козыбаев. Этносы Казахстана. Историко-демографический справочник, изд.: «Елорда». Астана. 2001 г. с-168

3. Берг Л. С. Географическое общество за 100 лет. 1845--1945. М.-Л., 1946. С. 39--40, 174, 177--180.

4. Вагин А. А. Методика преподавания истории в средней школе. М. 1968. С. 395--396.

5. Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. Т. 2. Алма-Ата, 1985; С. 63; Т. 1. Алма-Ата, 1984. С. 164

6. Вишневецкая В. А. И. «Левшин -- исследователь Казахстана» // Братство народов, братство культур. Алма-Ата, 1985. С. 10.

7. Вяткин М. ГГ. Политический кризис и хозяйственный упадок в Малой орде в конце XVIII -- начале XIX вв. // МИКССР (1785--1828 гг.). Т. IV. М.; Л., 1940. С. 33--38, 495.

8. Горбунов А. П. Основные черты развития в России картографи ческих представлений о территории Казахстана в течение XVII, XVIII и XIX вв. // Учен. зап. АГПИ. Сер. физ.-мат. и естеств.-географ. Алма-Ата, 1957. Т. 8. С. 122.

9. Геннади Г. Н. Русские книжные редкости. Библиографический список русских редких книг. Спб., 1872. С. 102

10.Есмагамбетов К.Л. Что о нас писали на западе., изд.: Алма-Ата. 1992 г. с-152

Размещено на www.allbest.