Тема природы в творчестве детских поэтов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Тема природы в творчестве детских поэтов»

Содержание

Введение

Тема природы в творчестве детских поэтов

Заключение

Список использованной литературы

Введение

«Любовь к родной природе - один из важнейших признаков любви к своей стране…» Это слова писателя К.Г.Паустовского, непревзойденного мастера описания русского пейзажа, писателя, сердце которого было переполнено нежностью и любовью к родной природе. Кто может не согласится с ним?

Нельзя любить Родину, не живя одной душой с жизнью любимой березки. Нельзя любить Родину, не живя одной душой с жизнью любимой березки. Нельзя любить весь мир, не имея родины.

То, что мы порою принимали за «чистую» лирику природы, пейзажные зарисовки, на поверку оказывается особым проявлением гражданственности, патриотизма, без которых невозможны бережное отношение к природе, активность человека в ее защите, сохранении и приумножении ее богатств.

Тема природы в творчестве детских поэтов

И.А. Бунин -- один из крупнейших русских писателей-реалистов, в равной степени владевший искусством прозы и поэзии. России и русской душе посвящены его рассказы и стихотворения. Тема детства также была в поле зрения писателя. Он не раз публиковал для детей свои произведения. В издательстве «Детское чтение» вышел большой сборник его стихов «Под открытым небом» (1898), вслед за ним -- «Стихи и рассказы» (1900), «Полевые цветы» (1901). Мощно бьющий родник детских воспоминаний был для Бунина одним из источников вдохновения. «Сердцем помню только детство: Все другое -- не мое», -- признавался он в стихотворении «При свече» (1906). С детства сохраненное художническое зрение позволяло писателю наслаждаться подробностями, мелкими деталями природы и вместе с тем обозревать разом целый мир вокруг [7]. Он всегда набрасывал картины совершенно реальные, которые, однако, поражают гармонией красок, звуков и запахов, поэтому при чтении стихов читатель будто переносится в тот давно минувший день, в тот сад, поле или лес, что остались навеки запечатлены в стихах. Изображенное даже нельзя назвать картиной -- так оно изменчиво: все в бликах, в струящихся потоках запахов, света, все озвучено самой природой и выражено притом на языке человеческом:

Чем жарче день, тем сладостней в бору

Дышать сухим смолистым ароматом,

И весело мне было поутру

Бродить по этим солнечным палатам!

Повсюду блеск, повсюду яркий свет,

Песок -- как шёлк... Прильну к сосне корявой

И чувствую: мне только десять лет,

А ствол -- гигант, тяжёлый, величавый.

(«Детство», 1903- 1906)

Воспоминания о детстве связаны для поэта со старым орловским поместьем -- его родовым гнездом. Детство Бунина было овеяно духом XIX века с его устоявшейся, расцветшей в покое культурой. Дом хранил «домашние» ценности культуры и был открыт для ценностей природы. В стихотворении «Летняя ночь» (1912) передана атмосфера поместья, его «теневая» сторона, связанная со «страшными» местами и семейными рассказами:

«Дай мне звезду, -- твердит ребёнок сонный. -- Дай, мамочка...» Она, обняв его, Сидит с ним на балконе, на ступеньках, Ведущих в сад. А сад, степной, глухой, Идёт, темнея, в сумрак летней ночи, По скату к балке. В небе, на востоке. Краснеет одинокая звезда... [6]

Тема материнства, связанная с мотивами природы и христианства, звучит в стихотворениях «Мать», «Матери», «На пути из Назарета», «Помню -- долгий, зимний вечер...».

А.А. Блок -- крупнейший поэт-символист младшего поколения. Главная тема его поэзии -- Родина, древняя, современная и будущая, та, чей лик, подобно лику Незнакомки, скрыт «за темною вуалью». Поэт вслушивался в «музыку революции», пытаясь угадать ход истории: «Если мы только выправимся после этого потопа, нам предстоит перенестись на крыльях в эпоху великого возрождения, происходящего под знаком мужественности и воли...» («Записные книжки», 1915).

Детские стихи поэта посвящены в основном природе. Например, «Конец весны»:

Весна! Весна! Поют стрекозы.

Весна! Весна! Поют птенцы;

Уж в чистом поле там жнецы.

Кузнечики в траве стрекочут,

Как будто хочет

Пленить лягушечек в пруду!

В свою потеху,

Да не совсем-то к смеху!..

Судя по произведению, слух мальчика был уже напитан стихами любимого Жуковского, Пушкина, Тютчева, Фета, Некрасова. Заметно, что подражание здесь -- только часть игры словами, образами, ритмами, звуками. Автору нравится сочетание книжно-поэтического слова со словом разговорно-детским -- «пленить лягушечек». «Потеха» в концовке оттенена назидательной интонацией, подобно дидактическим стихам для детей. «Ломанный» стихотворный размер указывает на знакомство ребенка с театром Петрушки. Пробующий поэтический голос мальчик смешивает народную и литературную традиции, не расставаясь с собственной детской речью [3].

Впоследствии, рецензируя детские издания, Блок будет судить о них не только с позиции критика-взрослого, но и прибегая к памяти детства. Близость к народному творчеству и детскому мировосприятию для него -- два главных критерия в оценке детских изданий.

Сборник «Круглый год» составлен по образцу народного календаря. Открывает годовой круг стихотворение «Вербочки», впервые увидевшее свет в «Синодальном Букваре». Его сюжет связан с весенним обычаем приносить в Вербную субботу огонек из церкви домой. Прозрачные, легкие, как светлая акварель, стихи передают гармонию, царящую в душах детей и взрослых накануне «святого дня». Замыкает сборник стихотворение «Рождество», написанное по заказу редакции «Тропинки». Таким образом, в поэтическом календаре обозначены важнейшие христианские праздники -- Пасха и Рождество. Каждое стихотворение сборника выражает лирическое состояние, наиболее характерное для данного времени года [8]. Реалистически конкретные образы и детали складываются в живую, узнаваемую картину и косвенно передают нюансы настроения, как, например, в стихотворении «Ворона»:

Вот ворона на крыше покатой

Так с зимы и осталась лохматой...

А уж в воздухе -- вешние звоны,

Даже дух занялся у вороны...

Вдруг запрыгала вбок глупым скоком,

Вниз на землю глядит она боком:

Что белеет под нежною травкой?

Вон желтеют под серою лавкой

Прошлогодние мокрые стружки...

Это всё у вороны -- игрушки,

И уж так-то ворона довольна,

Что весна, и дышать ей привольно!..

Слово «весна» звучит лишь в последней строчке, но оно подготовлено множеством слов со звуком «в», рядом мелких деталей, увиденных сначала глазами человека, а потом вороны: весенняя земля пестрит белым, желтым, зеленым, удивляя отвыкший за зиму от пестроты взор. Ранняя весна -- время контрастов, что подчеркнуто изображением «лохматой», еще «зимней» вороны и следов прошлогодней жизни.

В стихах «Круглого года» нет ничего символистского: их подтекст образован непосредственно наблюдаемой картиной, и только. Вместе с тем в этих стихах видны типичные для Блока приемы. Например, в стихотворении «Снег да снег» сталкиваются черное и белое, холод и тепло, старость и детство. Все стихи отличаются спокойствием чувств, реализмом описаний.

Виднейший крестьянский поэт Сергей Есенин (1895--1925) входил в группу писателей-имажинистов, утверждавших пластичный, живой образ первоосновой искусства. Однако его творчество как явление гениальное не вмешается в рамки имажинистского течения.

«Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины -- основное в моем творчестве», -- заявлял Есенин. Искания, сомнения, боль поэта исходили из великого конфликта между Русью крестьянской и новой Россией, вздыбленной революцией и урбанизацией. В ранних стихах Есенина преобладает крестьянско-христианское мироощущение, для которого характерно одушевление всего живого («Все живое особою метой / Отмечаю я с давних пор...») и соединение человека, природы, неба и земли в ощущении Бога. Именно ранние стихи поэта по преимуществу вошли в круг детского чтения [3].

Развитая наблюдательность в отношении природных явлений, которая обычно отличает растущих в деревне детей, обогащалась в его сознании фантазией: наблюдение тут же превращалось в образ. «Ночью луна при тихой погоде стоит стоймя в воде. Когда лошади пили, мне казалось, что они вот-вот выпьют луну, и радовался, когда она вместе с кругами отплывала от их ртов», -- писал он о своем детстве. Вместе с тем склонность к тихому созерцанию сочеталась в мальчике с озорством и даже драчливостью.

В свое собрание сочинений Есенин включил восстановленные по памяти детские миниатюры «Вот уж вечер. Роса...», «Там, где капустные грядки...». Другие его детские стихи не сохранились. В крестьянской среде детское творчество редко входило в систему семейных ценностей.

Круг есенинских стихов для детского чтения формировался на протяжении 1910-- 1918 годов: «Береза», «С добрым утром», «Черемуха», «Топи да болота», «Нивы сжаты, рощи голы...», «Пороша», «Разгулялась вьюга», «Бабушкины сказки», «Вечер, как сажа...», «Прячет месяц за овинами...», «За рекой горят огни...», «По лесу леший кричит на сову», «Воробышки» («Поет зима -- аукает...»), «Лебедушка», «Корова», «Лисица», «Табун», «Песнь о собаке», «Молотьба» и др. Это стихотворения о природе, людях и животных. Выделяются стихотворения с религиозной тематикой: «Колокол дремавший...», «Пасхальный благовест», «Молитва матери». Детям адресован и рассказ «Бобыль и Дружок».

Ведущий лирический мотив ранней поэзии Есенина -- умиленное созерцание жизни. Природа и человек пребывают в состоянии покоя, взаимосогласия. Крестьянский мир устроен Богом, и печать Его присутствия лежит на всем: «Гляну в поле, гляну в небо -- /Ив полях и в небе рай...»

В своих ранних стихах поэт шел от традиций народной песенной лирики. Его образы достоверны благодаря теплоте и живости чувства. Лирический герой видит картину мира не внешним, а внутренним зрением, пропуская видимое через сердце [1]. Отсюда -- особая лексика, «очеловечивающая» природу:

пейзаж лирика природа детская литература

А по двору метелица

Ковром шелковым стелется,

Но больно холодна.

Воробышки игривые,

Как детки сиротливые.

Прижались у окна.

Источник есенинских образов -- народная речь, поэтичная в самой основе. Например, народная загадка развернута поэтом в целую картину:

Ах, и сам я в чаще звонкой

Увидал вчера в тумане:

Рыжий месяц жеребенком

Запрягался в наши сани.

Поэт широко использовал принятые в народной лирике инверсии («чаще звонкой...»), постоянные эпитеты («белая береза»), олицетворения («Поет зима -- аукает, / Мохнатый лес баюкает...»). Его метафоры и сравнения легко воспринимаются именно благодаря их родству с народной образностью.

При этом Есенин необычайно свободно обращался с народным языком. В церковных книгах он с детских лет узнавал древний русский язык, отличающийся особой выразительной мощью. Большое влияние на формирование поэта оказали и духовные стихи:

За тёмной прядью перелесий,

В неколебимой синеве,

Ягненочек кудрявый -- месяц

Гуляет в голубой траве.

Эта легкая для восприятия строфа построена весьма сложно. В общей метафоре сравниваются ночное небо и земля. Взгляд героя как бы переносит то, что привычно на земле (ягненок в траве), на небо. Поэт одновременно использует образность народнопоэтическую («небесные коровы», т.е. облака, питают своим молоком землю) и церковно-славя не кую (агнец Божий). «Неколебимая синева» -- это небесная твердь [4]. Но гуляние ягненочка-месяца в небе дает движение самой неподвижности. Разбуженное воображение читателя может уловить в «голубой траве» неба искры, как от росы на земной траве лунной ночью. Несмотря на свою сложность, этот широкий метафорический образ доступен детскому воображению, которое также стремится к поиску соответствий, внешних и внутренних связей между отдельными частями окружающего мира.

Е.А.Благинина пришла в детскую литературу в начале 30-х годов. Стиль Благининой существенно отличается от стиля Чуковского, Маршака и даже Барто -- особенным, женским звучанием. В стихах Благининой нет громкого, декларативного пафоса, интонация их -- естественно-мягкая.

Природа в ее стихах -- близкая, знакомая, тоже «домашняя». Можно прямо обратиться к черемухе, к «травушке-муравушке», к березам и услышать ответ:

Черемуха, черёмуха,

Ты что стоишь бела?

Для праздника весеннего.

Для Мая расцвела.

Елена Благинина опиралась в своем творчестве на традиции народных колыбельных детских песенок, на высокую простоту пушкинского «глагольного» стиха, на цветопись и звукопись Тютчева и Фета, звонкость поэтов-песенников -- Кольцова, Никитина, Некрасова, Есенина. Богатое наследие народной поэзии и классической русской лирики и помогло ей создать свой мир чистых красок, ясных представлений, добрых чувств:

Я надела поясок,

Подвязала туесок,

Побежала по малину

Через луг, через лесок.

Я раздвинула кусты.

Ну, тенисты, ну, густы!

А малина-то, малина --

Самой крупной крупноты!

Самой крупной крупноты,

Самой красной красноты!

Обходясь лишь точным словом да узорным ритмом, Благинина создавала образ родного языка -- яркого, звонкого, гибкого. Слова для нее были конкретны, физически ощутимы: «А я их -- на ощупь! / А я их -- на вкус! / Как дерева брус / И как варева кус...» Ее стихи можно нанизывать, как бусы; их можно петь и даже выплясывать [7].

Б.В. Заходер известен как детский поэт и переводчик зарубежной литературы. Его дорога в детскую литературу лежала через увлечение зоологией (учился на биологических факультетах Московского и Казанского университетов) и через две войны -- финскую и Великую Отечественную.

«Звери, птицы и рыбы, густо населившие поэтический мир Заходера, подразделяются на тех, что известны решительно всем, на тех, кого знают разве читатели Гржимека и Даррелла (окапи, коати, суринамская пипа), и на тех, кого найдешь только у Заходера, в его вотчине, в Вообразилии», -- так определил главную тему поэта критик Ст. Рассадин. Заходер в своем цикле стихов «Мохнатая азбука» (впервые под названием «Про мохнатых и пернатых», 1966) совершает прогулку с детьми по зоопарку; сюжет цикла давний -- использован он и Маяковским, и Маршаком. Его зоопарк -- это еще и азбука людских пороков: почти каждое животное по ассоциации соотносится с каким-либо человеческим типом. Например, кабан «дик и злобен», змея тупая и недобрая («мало мозга, много яда»), попугай глуп... Одна лишь ехидна вызывает сочувствие у автора:

Эта зверюшка вполне безобидная,

Правда, наружность у ней незавидная.

Люди бедняжку назвали -- «ЕХИДНА».

Люди, одумайтесь! Как вам не стыдно?!

Образы животных создаются Заходером иначе, чем привычные всем образы-аллегории в баснях: то или иное качество присваивается животному в момент знакомства с ним, тогда как характер аллегорического персонажа закреплен за ним традицией [4]. Спонтанность мышления -- вот что отличает поэта Заходера. Ассоциации, каламбуры, перевертыши, логические игры рождаются, будто на бегу и застывают в стихах:

Под собой, не чуя ног,

Скачет резвый рапунок.

Этот загадочный поскакун (дальний родственник не то ершовского Конька-горбунка, не то мифологического зверя) ведет родословную от пушкинской строки: «И умер бедный раб у ног...» («Анчар»). В речевой памяти ребенка умирает бедный маленький «рапунок»; а есть еще и «большие рапуны» (они «тихо спят и видят сны»).

Вихрем мчится под водой

Головастик молодой.

А за ним -- ещё пяток,

А за ним -- сплошной поток...

Темп стиха и напор действия заставляют вспомнить Чуковского, у которого тоже все бегут, скачут, на ходу решая важные вопросы. Чаще других вспоминается комическая зоология Чуковского из сказок «Муха-Цокотуха» и «Краденое Солнце» с их прозрачным подтекстом, легким аллегоризмом («А кузнечик, а кузнечик -- Ну совсем как человечек...»).

Однако в отличие от Чуковского Заходер придавал большое значение познавательной стороне произведения. Он выступает как поэт-анималист, рассказывая занимательные истории о животных, вступая в диалоги с ними. Например, цикл «Пипа Суринамская и другие диковинные звери» посвящен не сказочной, а вполне реальной зоологии. Мораль присутствует в этих произведениях, но ее дидактизм растворен в шутке, игре [8].

Я.Л. Аким известен как переводчик, поэт и прозаик, пишущий главным образом для детей. Истоком творчества поэта являются воспоминания о детстве, о родном городе Галиче:

Я родился на зелёной улице,

В деревянном, тихом городке,

-- пишет он в стихотворении «Улица». Образ русской провинции во многом схож для него с образом детства: детство ведь тоже своего рода «провинция» по отношению к взрослому миру. Детство -- малая родина каждого человека -- является главной темой стихов Акима.

Аким ищет в читателе друга, умеющего слушать и сопереживать. Другу можно доверить и радость, и печаль, и сомнение. Можно рассказать о чем-то очень личном. Например, о лошадях -- своей заветной мечте. Они воплощают само детство. В стихотворении «Улица» центром детских воспоминаний являются именно лошади -- и возница, который, может быть, даст мальчику подержать вожжи. В другом стихотворении, «Уздечка», заболевшему сыну, бредившему о коне, отец приносит уздечку -- «сыромятную, с насечкой, / И пахучего ремня», -- и сыну сразу делается легче. Любимая игрушка героя -- конь на колесиках («Мой конь»). Звонкая детская радость тоже связана с образом коня:

Яблоки-веники,

Весело мне,

Весело мне,

Я скачу на коне!

Из-за насыщенности стихов психологическим содержанием сюжетное действие у Я.Акима ослаблено. Его заменяет яркая эмоция, усиленная повтором, игрой слов и рифм, неожиданной сменой эмоционального состояния. Так, в стихотворении «Весело мне» чистая, такая понятная в ребенке радость вдруг сменяется неясной тревогой и те же «яблоки-веники», придуманные в минуту веселья, передают уже иное настроение:

Яблоки-веники,

Конь мой устал,

Конь мой устал

И скакать перестал.

Яблоки-веники,

Где ж водопой?

Где водопой

С ключевою водой?

Психологически так понятно, почему после долгой дороги другу герой вдруг застывает на пороге дома: «Вышел друг, / А молчу». Стихотворение «Друг» было написано после войны -- как письмо Тимуру Гайдару; оно попало в печать и затем много раз издавалось для детей [4].

Подтекст, «второй слой» содержания, обнаруживается в любом стихотворении Акима. Поводом к его созданию служит не предмет, а сильная эмоция, связанная с ним, и потому описание не становится скучным, слова ложатся в строку плотно, рифмы помогают друг другу -- и все стихотворение выходит правдивым и цельным.

Яблоко спелое, красное, сладкое,

Яблоко хрусткое, с кожицей гладкою.

Яблоко я пополам разделю,

Яблоко с другом своим разделю.

Я.Аким умеет видеть явление укрупненным, особенно если это явление положительное. Он выделяет то, на что обращают внимание дети, и как бы «пропускает», исключает из поля зрения неинтересное и некрасивое, поэтому в его стихах чаще всего царит атмосфера радости. Однако и грусть -- красивое чувство, и поэт отдает ему должное.

В.Д. Берестов сложился как поэт в конце 50-х годов, а до этого много лет был профессиональным историком, археологом. Во всех его стихотворениях и сказках обнаруживается кипучее движение, происходящее, как в мире, так и в самом человеке. Люди, птицы, растения, машины непременно чем-то заняты: они спешат, решают проблемы, отправляются в путь... Вся жизнь природы, людей и машин представляет собой беспрерывный труд -- физический и умственный. Перекати-поле, «бесшабашный бродяга и чудак», тоже «занят важным делом / -- Он сеет семена». Пузырь и тот рад доказать, что он совсем «не пустота»: «Нужен всем, на все гожусь, / Потому что я тружусь!» [9]

…А между тем

По листьям и цветам

Жуки всех марок и систем

Ползли и тут и там.

Такое понимание счастья роднит поэта с читателем-ребенком, для которого движение есть важнейшая физическая и психическая потребность. Ради возможности двигаться ребенок готов даже к наказанию:

Все жду, когда на улицу отпустят,

Кручусь, верчусь у взрослых под ногами.

И наконец, не просто отпускают,

А выгоняют из дому меня.

Беда! Мороз весну остановил!

Лопаткой лёд ломаю. Каблуком

Бужу ручьи, освобождаю лужи.

Да так, что брызги ржавые летят.

И, весь в грязи, промокший и голодный,

Иду домой. Стою в углу, как веник.

Сквозь настоящее проступает прошлое; и так во всем -- в природе, в человеческой судьбе. Вот этюд в «пушкинских тонах» «Чистят пруд»:

Спустили пруд. Не стало рыб,

Ни ряски, ни стрекоз, ни тины,

Ни отражённой той картины

С листвой и небом. У плотины

Как будто целый мир погиб.

И вновь свои изгибы вьёт

Былой ручей на месте пруда,

Из-под своих же тёмных вод

Возникший будто из-под спуда.

Берестову достаточно перечислить «край земли, волну и небо», чтобы возник образ дома для чаек (стихотворение «Чайки»). Слова в их прямом значении уже являют у Берестова образы. «Игуанадон весом восемьдесят тонн» и «птица птеродактилица» поражают воображение самими названиями, и сюжет на тему «таланты и поклонники» развивается из этих имен: «скрипяще-хрипящее» слово подсказывает образ первой птицы-певицы, а «тяжеловесно-громадное» слово -- образ первого слушателя (стихотворение «Самая первая песня»). [9]

Впрочем, иногда Берестов прибегал и к иносказанию -- чтобы приглушить конкретные черты действительности и усилить впечатление. Так, метонимия и олицетворение используются в описании «засыпающего» цветка. Пока мы читаем строфу слово за словом, цветок сворачивает лепестки:

Пряча в складки

Запах сладкий,

Лепесток за лепесток,

Сам себя укрыл украдкой

И уснул ночной цветок.

Заключение

Власть над природой дана человеку не для того, чтобы постепенно умерщвлять ее, превратив в рабыню, а для того, чтобы внести разум и целесообразность в мироустройство. Однако наша промышленность порой нарушает священный естественный союз земли, воды, неба и человека. Отсюда и исходит глобальная проблема современности - экологическая. Проблемы, проблемы… от них не уйти.

Вопросы экологии остры сегодня. Еще острее они могут стать завтра. Говоря о природе, мы часто употребляем слова «окружающая среда». Но ведь это такая бездушная, казенная фраза. Про природу так говорить нельзя. Она - наша святыня. А мы замахнулись на эту красоту. И как только рука поднялась? Осознание серьезности экологической проблемы необходимо каждому, чтобы не истоптать, не повредить и не сжечь природу и себя огнем бездушия и глухоты. И писатели подняли свой голос в защиту природы. Авторы в своих произведениях утверждают высшие человеческие ценности - нравственность, духовность, благородство. Их волнуют проблемы: человек и земля, человек и судьбы природы.

Проблемы серьезные, всеобщие, народного масштаба: об утверждении и совершенствовании разумных связей современного человека и природы, о мере и целях нашей активности в «покорении» природы. Эти вопросы ставит сама жизнь. Как сделать, чтобы, преобразую землю, сохранить и приумножить земное богатство? Обновляя, спасти и обогатить красоту природы? Эта проблема не только экологическая, но и нравственная. Осознание ее серьезности необходимо каждому.

Писатели и поэты предостерегают против дерзкого обращения с природой, против самоуверенного вмешательства в заведенный ею порядок с целью оперативного улучшения - упрощения - приручения. Но еще важнее, что писатель говорит о необходимости осторожного обращения с самим человеком, его судьбой и укладом жизни. Не потому ли истинный художник начинает свою защиту любых ценностей с живого мира - с человека?

Список использованной литературы

1. Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература. - М., 2007. - 576 с.

2. Гриценко З.А. Детская литература. -- М., 2004.

3. Губергриц А. М. Русская детская литература последних десятилетий XIX начала XX века: Учеб. пособие по истории русской детской литературы. Таллинн,1998.

4. Детская литература: Учебник / Под ред. Е. Е. Зубаревой. -- М., 2004

5. Минералова И. Г. Детская литература: Учеб. пособие. -- М., 2002.

6. Писатели нашего детства. Сто имен: Биографический словарь: В 3 ч. -- М., 1998-2000.

7. Русская литература для детей: Учеб. пособие для студ. сред. пед. учеб. заведений / Под ред. Т.Д. Полозовой. -- М., 1997.

8. Русские детские писатели XX века: Биобиблиографический словарь / Под ред. А.В. Терновского. -- 2-е изд., испр. и доп. -- М., 1998.

9. Чернявская Я.А., Регушевская Г.В. Детская литература. - М., 1990. - 464 с.

Размещено на Allbest.ru