Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образование и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение Среднего профессионального общеобразования «Комсомольский-на-Амуре Политехнический техникум»

Зачётная работа

По дисциплине «Литература» на тему:

«Великая Отечественная Война в художественной литературе»

Выполнил: студент 1 курса

Группы СП-11 Симоненко Р.

Проверила: Гладенко Л.В.

г. Комсомольск-на-Амуре, 2012 г

Содержание

1. Биография Константина Михайловича Симонова

2. Анализ произведения Симонова

3. Биография Друниной Юлии Владимировны

4. Анализ стихотворений

5. Биография Бориса Львовича Васильева

6. Анализ произведения «А зори здесь тихие...»

Заключение

1. Биография Константина Михайловича Симонова

Константимн (Киримлл) Михамйлович Симмонов (28 ноября 1915, Петроград -- 28 августа 1979, Москва) -- русский советский писатель, поэт, общественный деятель. Герой Социалистического Труда (1974). Лауреат Ленинской (1974) и шести Сталинских премий (1942, 1943, 1946, 1947, 1949, 1950). Заместитель генерального секретаря СП СССР. Член ВКП(б) с 1942 года.

Константин (Кирилл) Симонов родился 15 (28) ноября 1915 года в Петрограде. Своего отца так и не увидел: тот пропал без вести на фронте в Первую мировую войну (как отмечал писатель в официальной биографии). В 1919 мать с сыном переехала в Рязань, где вышла замуж за военспеца, преподавателя военного дела бывшего полковника царской армии А.Г. Иванишева. Мальчика воспитал отчим, который преподавал тактику в военных училищах, а потом стал командиром РККА. Детство Константина прошло в военных городках и командирских общежитиях. После окончания семи классов он поступил в фабрично-заводское училище (ФЗУ), работал токарем по металлу сначала в Саратове, а потом в Москве, куда семья переехала в 1931 году. Так он, зарабатывая стаж, продолжал работать ещё два года после того, как поступил учиться в Литературный институт имени А.М. Горького.

В 1938 году Константин Симонов закончил Литературный институт имени А.М. Горького. К этому времени он уже написал несколько больших произведений -- в 1936 в журналах «Молодая гвардия» и «Октябрь» были напечатаны первые стихи Симонова.

В том же 1938 году К.М. Симонов был принят в СП СССР, поступил в аспирантуру ИФЛИ, опубликовал поэму «Павел Чёрный».

В 1939 году направлен в качестве военного корреспондента на Халхин-Гол, в институт не вернулся.

Незадолго до отъезда на фронт окончательно меняет имя и вместо родного Кирилл берёт псевдоним Константин Симонов. Причина -- в особенностях дикции и артикуляции Симонова: не выговаривая «р» и твердого «л», произнести собственное имя ему было затруднительно. Псевдоним становится литературным фактом, и вскоре поэт Константин Симонов приобретает всесоюзную популярность.[1]

В 1940 году написал свою первую пьесу «История одной любви», поставленную на сцене Театра им. Ленинского комсомола; в 1941 -- вторую -- «Парень из нашего города». В течение года учился на курсах военных корреспондентов при ВПА имени В.И. Ленина, получил воинское звание интенданта второго ранга.

С началом войны призван в армию, работал в газете «Боевое знамя». В 1942 году ему было присвоено звание старшего батальонного комиссара, в 1943 году -- звание подполковника, а после войны -- полковника. Большая часть его военных корреспонденций публиковалась в «Красной звезде». В годы войны написал пьесы «Русские люди», «Жди меня», «Так и будет», повесть «Дни и ночи», две книги стихов «С тобой и без тебя» и «Война».

Как военный корреспондент побывал на всех фронтах, прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии, был свидетелем последних боёв за Берлин. После войны появились его сборники очерков «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Чёрного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента».

После войны в течение трёх лет пробыл в многочисленных зарубежных командировках (Япония, США, Китай). В 1958--1960 годах жил и работал в Ташкенте в качестве собственного корреспондента «Правды» по республикам Средней Азии. В качестве специального корреспондента «Правды» освещал события на острове Даманский (1969 год).

Первый роман «Товарищи по оружию» увидел свет в 1952 году, затем большая книга -- «Живые и мёртвые» (1959). В 1961 году театр «Современник» поставил пьесу Симонова «Четвёртый». В 1963--1964 годах пишет роман «Солдатами не рождаются», в 1970--1971 -- «Последнее лето». По сценариям Симонова были поставлены фильмы «Парень из нашего города» (1942), «Жди меня» (1943), «Дни и ночи» (1943--1944), «Бессмертный гарнизон» (1956), «Нормандия-Неман» (1960, совместно с Ш. Спааком и Э. Триоле), «Живые и мёртвые» (1964), «Двадцать дней без войны» (1976) В 1946--1950 и 1954--1958 годах он был главным редактором журнала «Новый мир»; в 1950--1953 -- главным редактором «Литературной газеты» (по утверждению Ф. М. Бурлацкого: Через несколько дней после кончины Сталина К. Симонов опубликовал в «Литературной газете» статью, в которой провозглашал главной задачей писателей отразить великую историческую роль Сталина. Хрущёв был крайне раздражен этой статьей. Он позвонил в Союз писателей и потребовал смещения Симонова с поста главного редактора «Литературной газеты»[2]); в 1946--1959 и 1967--1979 годах -- секретарём СП СССР. Депутат ВС СССР 2--3 созывов (1946--1954). Кандидат в члены ЦК КПСС (1952--1956). Член ЦРК КПСС в 1956--1961 и 1976--1979 годах. Симонов в качестве главного редактора в 1956 подписал письмо редколлегии журнала «Новый мир» с отказом в публикации романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», а также письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о Солженицыне и Сахарове.

Скончался 28 августа 1979 года в Москве. Согласно завещанию, прах К. М. Симонова был развеян над Буйничским полем под Могилёвом.

Вместе с тем Симонов участвовал в кампании против «безродных космополитов», в погромных собраниях против Зощенко и Ахматовой в Ленинграде, в травле Бориса Пастернака, в написании письма против Солженицына и Сахарова в 1973 году].

2. Анализ произведения Симонова

Советский писатель Константин Михайлович Симонов всегда был верен одной, главной теме своего творчества. Тема эта -- мужество и героическое служение Родине. Образ войны постоянно присутствует в произведениях писателя как нечто реальное, чудовищное, что необходимо изучать, с чем нужно бороться, чтобы победить.

Понятие войны в форме метафоры встречается у Симонова, но не очень часто. Это бывает, когда нужно сказать о неотвратимой неизбежности войны, когда она еще не наступила. Об этом думает в романе "Товарищи по оружию" Климович: "Для него, военного человека, война была экзаменом, который неизвестно когда состоится, но к которому надо готовиться всю жизнь". Или когда автору необходимо дать собирательный образ войны: 'Война -- не новгородское вече"; или: "Война все равно никогда не сахар, особенно если не выпускать из памяти, что люди умирают каждый день и час". Все свое внимание Симонов концентрирует на тяготах войны: "Выходит, так на так, везде война людей по хребту бьет", -- пишет он в романе "Солдатами не рождаются".

Перу писателя принадлежит знаменитый роман-эпопея "Живые и мертвые". В нем все время ощущается противоборство двух сил: "Война вообще палка о двух концах -- и ты за нее схватился, и противник из рук не выпускает". Это противоборство подчеркивается удачной метафорой: "Все висело на волоске и у нас, и у немцев. Но наш волосок оказался крепче. Немцы -- противник такой, его и при последнем издыхании шапками не закидаешь".

Константин Симонов представляет войну в виде механизма, бездушного, перемалывающего все живое. Так, в романе "Последнее лето", посвященном 1944 году, часто употребляются метафоры "машина войны", "машина наступления". Война идет уже давно, и в ней что-то автоматизировалось. Искусство ведения войны заключалось в овладении этой "машиной войны". Серпилин постоянно думает, что нужно "раскручивать машину наступления". У него возникает ощущение, что "машина войны" на участке его армии "отлажена, заправлена, смазана, теперь остается пустить ее в ход".

Движение войны выражается в виде длительного действия какого-то существа, с которым нужно бороться, что и делали наши солдаты, такие, как Синцов, Артемьев и другие. Они "сначала, как могли, останавливали войну, когда она катилась и хотела перекатиться через них и через миллионы других людей. А теперь, остановив, катили ее обратно, туда, откуда она началась" ("Последнее лето"). Война здесь олицетворяется при помощи развернутой и повторяющейся метафоры -- "война катилась", "ее катили", и это одушевление не случайно у Симонова.

В образной форме показано, что Синцов и Артемьев не просто участники войны. Они ведут борьбу против нее самой, и в этом содержится глубокий смысл, так как, еще продолжая воевать, наша страна, уничтожая фашизм, вела борьбу за мир.

Писатель рисует обобщенный образ войны, ее обычное, характерное состояние. "Там война пахла бензином и копотью, горелым железом и порохом, она скрежетала гусеницами, строчила из пулемётов и падала в снег, и снова поднималась под огнем на локтях и коленях, и с хриплым ура , с матерщиной, с шепотом "мама", проваливаясь в снегу, шла и бежала вперед, оставляя после себя пятна полушубков и шинелей на дымном растоптанном снегу" ("Солдатами не рождаются").

Олицетворение войны дает образ чудовища, хищника. "Конечно, война большая, это верно, и жрет людей много, нынче туг, завтра там...", -- думает Серпилин. В романе "Последнее лето" образ чудовища относится и к немецкой армии: с надрубленными клещами, с перерезанными венами -- железными дорогами.

Противостоящей силой чудовищу войны в романе является собирательный образ гиганта, русского богатыря, олицетворяющего народ. В частности, появляется образ большой человеческой руки. "Вчера все глубже загребали правой рукой", -- думает Серпилин о правом фланге своей дивизии. "И два соседних фронта... сегодня к утру сомкнули руки позади оставшихся в мешке немецких армий"

Описывая будничную работу Серпилина, Симонов создает образ человека на войне. "На фронте думал, как говорится, о душе, а про тело думать было некогда. Оно ездило на "виллисах", ходило по окопам, говорило по телефону... Исполняло все, что от него требовалось, не напоминая о себе

Стихотворение

Всю жизнь любил он рисовать войну.

Беззвездной ночью наскочив на мину,

Он вместе с кораблем пошел ко дну,

Не дописав последнюю картину.

Всю жизнь лечиться люди шли к нему,

Всю жизнь он смерть преследовал жестоко

И умер, сам привив себе чуму,

Последний опыт кончив раньше срока.

Всю жизнь привык он пробовать сердца.

Начав еще мальчишкою с «ньюпора»,

Он в сорок лет разбился, до конца

Не испытав последнего мотора.

Никак не можем помириться с тем,

Что люди умирают не в постели,

Что гибнут вдруг, не дописав поэм,

Не долечив, не долетев до цели.

Как будто есть последние дела,

Как будто можно, кончив все заботы,

В кругу семьи усесться у стола

И отдыхать под старость от работы…

3. Биография Друниной Юлии Владимировны

Друнина Юлия Владимировна (10 мая 1924 года -- 21 ноября 1991 года) -- русская советская поэтесса, прозаик.

Родилась в Москве в учительской семье. Отец -- учитель истории, мать -- школьный библиотекарь. Детство прошло в центре Москвы, училась в московской школе № 131, где работал отец. Любила читать и не сомневалась, что будет литератором. В 11 лет начала писать стихи.

Когда началась Отечественная война, семнадцатилетняя Юлия Друнина вместе с семьёй была эвакуирована в Заводоуковск, где записывается в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста) и работает санитаркой в глазном госпитале. Участвует в строительстве оборонительных сооружений под Можайском, попадает под бомбежку и, выполняя свои прямые обязанности, становится санитаркой пехотного полка. Воевала, была ранена. После ранения была курсантом Школы младших авиаспециалистов (ШМАС), после окончания которой получает направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Всеми силами рвется на фронт. Получив сообщение о смерти отца, едет на похороны по увольнению, но оттуда не возвращается в свой полк, а едет в Москву, в Главное управление ВВС. Здесь, обманув всех, получает справку, что отстала от поезда, едет на Запад. В Гомеле Юлия Друнина получила направление в 218-ю стрелковую дивизию. Снова была ранена. Возвращается в самоходный артполк. Звание - «старшина медслужбы», воевала на 2-м Белорусском и 3-м Прибалтийском фронтах. Была контужена и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы и демобилизована. Опыт войны лёг в основу её творчества.

В двадцатилетнем возрасте Юлия Друнина приезжает в Москву, выходит замуж за своего сверстника, также начинающего поэтаНиколая Константиновича Старшинова и начинает посещать лекции в Литературном институте, не сдав вступительных экзаменов. Никто не посмел ей отказать. В начале 1945 года в журнале «Знамя» была напечатана подборка стихов Юлии Друниной, в 1948 году -- сборник стихов «В солдатской шинели». В марте 1947 года Друнина приняла участие в 1-м Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей, что поддержало её материально и дало возможность продолжать свою творческую деятельность. Институт Юлия Друнина закончила только в 1952 году, пропустив несколько лет из-за рождения дочери. Стихов в тот период не писала.

Основная тема стихотворений Юлии Друниной - фронтовая юность со всем ее неустройством («ознобные могилы-блиндажи», «окопная тоска» и т.п.) и горячим патриотизмом, пылкостью первой любви и невозвратимыми утратами, самоотверженностью дружбы и силой сострадания. В 1955 Друнина выпускает сборник стихов «Разговор с сердцем», далее следуют сборники: «Современники» (1960), «Тревога» (1965), «Страна Юность» (1966), «Ты вернешься» (1968), «В двух измерениях» (1970), «Не бывает любви несчастливой...» (1973), «Окопная звезда» (1975), «Мир под оливами» (1978) и др. Своеобразие стихов Друниной - в понимающем и добром взгляде на мир и, что особенно важно, на войну, в которую женщина приносит не только свое мужество и терпение, но и изначальный протест, обусловленный несовместимостью животворящей женской сути с разрушением и убийством.

Среди немногих прозаических произведений Друниной - повесть «Алиска» (1973), автобиографический очерк «С тех вершин» (1979), публицистика. На стихи Юлии Друниной Александра Пахмутова написала песни «Походная кавалерийская» и «Ты -- рядом».

В 1990 Юлия Друнина баллотировалась и была избрана в Верховный Совет СССР, к этому ее побудило желание защитить интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане. Разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, вышла из депутатского корпуса.

20 ноября 1991 года Юлия Друнина трагически ушла из жизни, покончив с собой. В своём гараже она завела машину и задохнулась.

Стихотворение «Чтоб человек от стужи не застыл…» 1986 года включено в сборник стихов Ю.В. Друниной, который называется «Избранное» (2-й том). В него вошли произведения 1979-1987 годов, это своеобразное обобщение творческого пути в определенный период её литературной деятельности.

4. Анализ стихотворений

Юлия Владимировна Друнина родилась в Москве в 1924 году. В 1941 году она добровольцем ушла на фронт и до конца войны служила батальонным санитарным инструктором. В 1952 году окончила Литературный институт имени А.М. Горького.

В книге Ю. Друниной “Тревога” собраны ее лучшие стихи. Эта чудесная книга запечатлела двадцать лет не только работы, но и жизни в поэзии. Первые ее страницы -- скупая исповедь щедрого сердца девочки-подростка, которая прямо со школьной парты “шагнула в сырой блиндаж”.

Худенькой, нескладной недотрогой

Я пришла в сырой блиндаж,

И была застенчивой и строгой

Полковая молодость моя.

Кто не помнит строк светловской “Каховки”? Как пели эту песню в далеком сорок первом! Слова песни воскрешали образы первых комсомольцев. Ведь снова горела Каховка, снова свистели пули и ровно строчил пулемет, и снова нам сквозь дым улыбались ее голубые глаза.

Такой девушкой была 17-летняя Юлия Друнина. Но в отличие от той, светловской, о которой говорится в песне, она сама сложила свою собственную -- о себе, о подругах, о поколении. Целомудренная строгость фронтовых стихов Юлии Друниной точно передает духовный облик “светлоокого солдата” Отечественной войны.

А как трудно приходилось девчонкам! Ведь дело не только в том, что они видели то, чего лучше бы никогда не видеть девичьим глазам.

Я только раз видала рукопашный.

Раз -- наяву. И тысячу -- во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно.

Тот ничего не знает о войне.

Дело и в том, что в свои 17 лет им хотелось краем полудетской ладошки прикоснуться к тому неиспытанному счастью, которое взрослые называют любовью.

... Звезды и ракеты над рекой...

Я грущу сегодня очень женской,

Очень несолдатскою тоской.

И если приходило тогда первое чувство, коротким и тревожным счастьем оно оборачивалось.

И все же было счастье. Об этих минутах, которые приходилось “делить на двоих” со светлой печалью, пишет Друнина.

Мы видим зубчатые верхушки черного леса на горизонте, комья мерзлой земли на бруствере, кожух танкового пулемета и совсем рядом с собой страшно незнакомое в мертвом ракетном блеске, бесконечно дорогое лицо. Погасла ракета, и тьма сгустилась еще сильнее, но никогда уже до конца жизни ты не забудешь того, что увидела в эти долгие секунды. Ракета освещает короткие строки письма, что пишет она урывками во время ночного дежурства под громкий храп товарищей и приглушенные разрывы. И строки этих писем превращаются в стихи:

Не знаю, где я нежности училась,--

Об этом не расспрашивай меня.

Растут в степи солдатские могилы

Идет в шинели молодость моя.

Верная струна, зазвучавшая еще в военные годы, определила мотив всего творчества Друниной.

Она пишет о самом наболевшем -- так может писать лишь поэт, знающий цену и себе, и своему читателю.

Мы любовь свою схоронили,

Крест поставили на могиле.

Слава богу! -- сказали оба.

Только встала любовь из гроба,

Укоризненно нам кивая:

Что ж вы сделали? Я живая!

Эти сильные строки действуют безотказно. Сила их, как и всего творчества Друниной, в том, что мы почти физически чувствуем боль человека, произносящего эти слова. Иные поэты под предлогом самовыражения говорили все, что Бог на душу положит, а оказалось, что положительного не так-то много.

Выражаемое было либо мелким, либо никчемным. И раздосадованный читатель стал понемногу от них отворачиваться. Стихи Ю. Друниной проникают глубоко, ее последние стихи всегда хочется прочитать как предпоследние.

За свою жизнь поэтесса объездила весь Советский Союз, побывала она и за границей. И отовсюду -- стихи об увиденном и передуманном:

Да, сердце часто ошибалось,

Но все ж не поселилась в нем

Та осторожность, та усталость...

Все хочет знать, все хочет видеть,

Все остается молодо.

И я на сердце не в обиде,

Хоть нету мне покоя с ним.

Перелистывая страницы ее книги, обязательно находишь что-то новое личное.

Заключительным стихотворением книги оказалось озорное и веселое “Девчонка что надо!”:

Девчонка плывет, как под парусом лодка...

Дочка завода,

Прическа -- что надо

И свитер -- что надо!

С “крамольным” оттенком губная помада!

Со смены идет (не судите но виду) --

Ее никому не дадим мы в обиду!..

А время пришло--уходили в солдаты.

Так фронтовое поколение подает руку теперешнему “молодому, незнакомому”. Такое ли оно “незнакомое”? Та же неизменная.

На какую бы тему они не были написаны: любовь, человек и мир, война, человек и история, поэт и поэзия, память - в них неизбежно просматривается душевный надлом поэтессы. Люди, которые на протяжении всей жизни Друниной были рядом с ней, по-прежнему один за другим уходят в небытие, идеалы поколения 20-ых беспощадно разрушаются новыми тенденциями в общественном устройстве, даже самое святое для фронтового поколения - победа в Великой Отечественной войне - и то оскверняется и предается. Мир вокруг Юлии Владимировны рушится. Все, что было когда-то понятным и гармоничным для нее, теперь разрывается и теряет свою закономерность. Как пишет исследователь А.А. Алешина, «она оказывается лишним - беспомощным и беззащитным - существом, совершенно неприспособленным к настоящей действительности».

Стихотворение

Судный час.

Покрывается сердце инеем, -

Очень холодно в Судный час…

А у вас глаза как у инока -

Я таких не встречала глаз.

… Ухожу, нету сил …

Лишь издали

(Все ж крещеная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы, -

За избранных

Удержать над обрывом Русь …

Я спасать ее не берусь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть.

5. Биография Бориса Львовича Васильева

Боримс Львомвич Васимльев (р. 1924) -- советский и российский писатель. Лауреат Государственной премии СССР (1975).

Борис Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске. Отец -- Васильев Лев Александрович (1892 г. рожд.), кадровый офицер царской, впоследствии -- Красной и Советской армии. Мать -- Алексеева Елена Николаевна (1892 г. рожд.), из известного старинного дворянского рода, связанного с именами Пушкина и Толстого, с общественным движением XIX века; её отец и дядя были организаторами народнического кружка «чайковцев», проходили по «процессу 193-х», участвовали в создании в Америке коммун фурьеристского типа. Супруга -- Поляк Зоря Альбертовна.

Рано проявившиеся у Бориса Васильева увлечение историей и любовь к литературе «с детства переплелись в его сознании». Учась в воронежской школе, он играл в любительских спектаклях, выпускал вместе со своим другом рукописный журнал. Когда окончил 9-й класс, началась война.

Борис Васильев ушел на фронт добровольцем в составе истребительного комсомольского батальона и 3 июля 1941 года был направлен под Смоленск. Попал в окружение, вышел из него в октябре 1941 года; потом был лагерь для перемещенных лиц, откуда по личной просьбе он был направлен сперва в кавалерийскую полковую школу, а затем в пулеметную полковую школу, которую и окончил. Служил в 8-м гвардейском воздушно-десантном полку 3-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Во время боевого сброса 16 марта 1943 года попал на минную растяжку и с тяжелой контузией был доставлен в госпиталь.

Осенью 1943 года он поступил в Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И. В. Сталина (впоследствии имени Р. Я. Малиновского), где встретил свою будущую жену Зорю Альбертовну Поляк, которая училась в той же академии, ставшую его постоянной спутницей. Его сокурсниками были ставший затем известным поэтом Евгений Пастернак и Георгий Степанов, в дальнейшем крупный ученый в области механики.

После окончания в 1946 году инженерного факультета он работал испытателем колесных и гусеничных машин на Урале. В 1952 году вступил в КПСС. Уволился из армии в 1954 году в звании инженер-капитана. В рапорте назвал причиной своего решения желание заниматься литературой.

Начало литературной деятельности оказалось для писателя полным непредвиденных осложнений.

Первым произведением, вышедшим из-под его пера, стала пьеса «Танкисты» (1954) -- о том, как непросто в человеческом и профессиональном планах проходила в послевоенной армии смена поколений. Эта пьеса под названием «Офицер» была принята к постановке в Центральном театре Советской Армии, но после двух общественных просмотров в декабре 1955 года незадолго до премьеры спектакль был запрещен Главным политическим управлением армии. Вслед за запретом спектакля был рассыпан по распоряжению «сверху» набор «Офицера» в журнале «Театр», руководимом известным драматургом Н.Ф. Погодиным.

Несмотря на неудачи, Борис Васильев не бросает драматургию: его пьеса «Стучите и откроется» в 1955 году поставлена театрами Черноморского флота и Группы войск в Германии. Одновременно по приглашению Н. Ф. Погодина он посещает сценарную студию при Главкино, в результате чего по сценариям Васильева были поставлены кинофильмы «Очередной рейс» (1958), «Длинный день» (1960) и др. Ради заработка приходится писать сценарии для телепередачи КВН («Клуб веселых и находчивых»), сочинять подтекстовки к киножурналам «Новости дня» и «Иностранная хроника».

Первая книга писателя -- сборник сценариев «Клуб веселых и находчивых» (М., 1968), в котором он выступил составителем и автором вступительной статьи.

Непросто складывалась судьба и первого прозаического произведения Васильева «Иванов катер» (1967): А.Т. Твардовский принял повесть для публикации в «Новом мире». Она почти 3 года пролежала в редакционном портфеле и увидела свет лишь в 1970 году (№ 8--9). К этому времени в журнале «Юность» (1969, № 8) уже была напечатана другая повесть автора -- «А зори здесь тихие…». Именно с неё, получившей огромный читательский резонанс, писательская судьба Бориса Васильева начала неуклонно набирать высоту. «Зори…» многократно переиздавались и переиздаются вплоть до нынешнего дня, претерпели множественные музыкальные и сценические интерпретации, по ним был снят в 1972 году популярный одноимённый фильм.

Тему войны и судьбы поколения, для которого война стала главным событием в жизни, Васильев продолжил в повестях «В списках не значился» («Юность», 1974, № 2--4); «Завтра была война» («Юность», 1984, № 6), в рассказах «Ветеран» («Юность», 1976, № 4), «Великолепная шестерка» («Юность», 1980, № 6), «Вы чье, старичье?» («Новый мир», 1982, № 5), «Неопалимая купина» («3намя», 1986, № 2) и др.

В 1993 году подписал «Письмо 42-х».

Борис Васильев -- лауреат Государственной премии СССР, премии Президента России, Независимой премии движения имени академика А. Д. Сахарова «Апрель», международной литературной премии «Москва-Пенне», премии Союза писателей Москвы «Венец», Российской академии кинематографических искусств «Ника» -- «За Честь и Достоинство». Член Союза писателей Москвы и Союза кинематографистов России, академик Российской академии кинематографических искусств «Ника».

Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» II степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Дружбы народов, многими медалями.

6. Анализ произведения «А зори здесь тихие...»

война стихотворение персонаж повесть

Недавно я прочла повесть Бориса Васильева “А зори здесь тихие...”. Необычная тема. Необычная, потому что написано о войне так много, что не хватит одной книги, если вспоминать только одни названия книг о войне. Необычная, потому что никогда не перестанет волновать людей, бередя старые раны и душу. Необычная, потому что память и история в ней слились воедино.

Я, как и все мои ровесники, не знаю войны. Не знаю и не хочу войны. Но ведь ее не хотели и те, кто погибали, не думая о смерти, о том, что не увидят больше ни солнца, ни травы, ни листьев, ни детей. Те пять девчонок тоже не хотели войны!

Повесть Бориса Васильева потрясла меня до глубины души. Рита Осянина, Женя Комелькова, Лиза Бричкина, Галя Четвертак. В каждой из них я нахожу немного от себя, они мне близки. Каждая из них могла бы быть моей мамой, могла рассказывать мне о прекрасном, учить жить. А я могла бы оказаться на месте любой из них, потому что мне тоже нравится вслушиваться в тишину и встречать такие вот “тихие-тихие зори”.

Я даже не знаю, кто из них мне ближе. Они все такие разные, но такие похожие. Рита Осянина, волевая и нежная, богатая душевной красотой. Она -- центр их мужества, она -- цемент подвига, она -- Мать! Женька... Женя, Женечка, веселая, смешливая, красивая, озорная до авантюр, отчаянная и уставшая от войны, от боли, от любви, долгой и мучительной, к далекому и женатому человеку. Соня Гурвич -- воплощение ученицы-отличницы и поэтическая натура -- “прекрасная незнакомка”, вышедшая из томика стихов Александра Блока. Лиза Бричкина... “Эх, Лиза-Лизавета, учиться бы тебе!” Учиться бы, повидать бы большой город с его театрами и концертными залами, его библиотеками и картинными галереями. А ты, Лиза... Война помешала! Не найти тебе своего счастья, не писать тебе лекций: не успела увидеть все, о чем мечтала! Галя Четвертак, так и не повзрослевшая, смешная и неуклюже детская девчонка. Записки, побег из детского дома и тоже мечты... стать новой Любовью Орловой.

Никто из них не успел осуществить свои мечты, просто не успели они прожить собственную жизнь. Смерть была у всех разная, как разными были и их судьбы: у Риты -- усилие воли и выстрел в висок; у Жени -- отчаянная и немного безрассудная, она могла бы спрятаться и остаться в живых, но не спряталась; у Сони -- удар кинжалом в поэзию; у Гали -- такая же болезненная и беспощадная, как она сама; у Лизы -- “Ах, Лиза-Лизавета, не успела, не смогла одолеть трясину войны...”.

И остается старшина Басков, о котором я еще не упомянула, один. Один среди боли, муки; один со смертью, один с тремя пленными. Один ли? Впятеро больше у него теперь сил. И что было в нем лучшего, человечного, но спрятанного в душе, все раскрылось вдруг, и что пережил, перечувствовал он за себя и за них, за его девчонок, его “сестричек”.

Как сокрушается старшина: “Как же жить-то теперь? Почему это так? Ведь не умирать им надо, а детей рожать, ведь матери -- они!” Поневоле навертываются слезы, когда читаешь эти строки.

Но надо не только плакать, надо и помнить, потому что мертвые не уходят из жизни тех, кто их любил. Они только не стареют, оставаясь в сердцах людей вечно молодыми.

Почему же все-таки именно это произведение памятно мне? Наверное, потому, что писатель этот -- один из лучших писателей нашего времени. Наверное, потому, что Борис Васильев сумел повернуть тему войны той непривычной гранью, которая воспринимается особенно болезненно. Ведь мы, и я в том числе, привыкли сочетать слова “война” и “мужчины”, а здесь женщины, девушки и война. Васильев сумел так построить сюжет, так все связать воедино, что трудно выделить отдельные эпизоды, повесть эта -- единое целое, слитное. Прекрасный и неразделимый памятник: пять девушек и старшина, вставшие посреди русской земли: леса, болот, озер, -- против врага, сильного, выносливого, механически убивающего, который и по числу значительно превышает их. Но они не пропустили никого, стояли и стоят, вылитые из сотен и тысяч похожих судеб, подвигов, из всей боли и силы русского народа.

Женщины, русские женщины, победившие войну и смерть! И каждая из них живет во мне и других девчонках, просто мы не замечаем этого. Ходим по улицам, говорим, думаем, мечтаем, как они, но наступает миг, и мы ощущаем уверенность, их уверенность: “Смерти нет! Есть жизнь и борьба за Счастье и за Любовь!”

Заключение

Светит ли ласковое солнце, шумит ли январская метель, нависают ли тяжелые грозовые тучи над Москвой, Орлом, Тюменью или Смоленском, торопятся люди на работу, снуют по улицам, толпятся у ярких витрин, ходят в театры, а потом, придя, домой, собираются всей семьей и пьют чай, обсуждая мирно прожитый день.

Тогда тоже было солнце, шли дожди, и гремел гром, но только вторили ему бомбы и снаряды, а люди бегали по улицам в поисках убежища. И не было витрин, театров, парков с аттракционами. Была война.

Мое поколение много знает о войне от бабушек и дедушек, но этого недостаточно, чтобы иметь полное представление о Великой Отечественной. А знать о ней просто необходимо, чтобы помнить и чтить память тех людей, которые положили свою жизнь на поле брани за нас, за наше будущее, за то, чтобы солнцу было над кем светить.

Нет ничего ценней тех произведений о войне, авторы которых сами прошли через нее. Именно они написали о войне всю правду, и, слава Богу, в русской советской литературе таких немало.

Недавно мне довелось прочитать произведение К.Д. Воробьева «Это мы, Господи!..». Эта повесть рассказывает о человеке, попавшем в плен.

К. Воробьев сам был в плену в 1943 году, и повесть эта несколько автобиографичная. Рассказывается в ней о тысячах людей, оказавшихся в плену в годы Великой Отечественной войны. Подвиг народа.

Нельзя описать словами все те ужасы, которые произошли за жуткие пять лет.

Но во время войны советские люди очень чётко разделились на две группы. Одни воевали за свою Родину, не желая ни себя, ни подчиненных, если те у них были. Эти люди дрались до последнего, они никогда добровольно не сдавались в плен, не сдирали с военной формы знаки различия, они буквально своими телами преграждали путь немцам в глубь страны. Но существовали и другие, которые могли, будучи генералами или полковниками, прикинуться обычными крестьянами или, учуяв угрозу своей жизни, просто сбежать, дезертировать. Они заслуживали свои звания, сидя на мягких креслах в кабинетах и угождая вышестоящему начальству. Они не хотели, не желали идти воевать, подвергать себя опасности, а если и шли на войну, то всегда старались щадить свои драгоценные жизни. Они воевали не за Родину.

Очень ярко оба типа этих людей отображены в романе К.М. Симонова «Живые и мертвые».

Размещено на Allbest.ru