Функции "чужого текста" в пьесе В. Сорокина "Dostoevsky-trip"

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФУНКЦИИ «ЧУЖОГО ТЕКСТА» В ПЬЕСЕ В. СОРОКИНА «DOSTOEVSKY-TRIP»

Русская постмодернистская драматургия рубежа ХХ-ХХІ веков изобилует элементами интертекста, в пародийно-ироническом ключе переосмысливая накопленный литературой багаж образов и идей. К пьесам подобного рода можно отнести драмы-ремейки, такие как: «Башмачкин» О. Богаева, «Мой вишневый садик» О. Слаповского, «Чайка» Б. Акунина, «Гамлет. Нулевое действие» Л. Петрушевской, «Dostoevsky-trip» В. Сорокина и многие другие. Эти пьесы отражают процессы, происходящие в жизни российского общества рубежа ХХ-ХХІ столетий.

Пьеса В. Сорокина, написанная в 1997 году, эпатажная и резкая, посвящена осмеянию стереотипов массового сознания и демонстрирует кризисное состояние общества постперестроечной эпохи. К концу ХХ столетия восприятие классической литературы обросло штампами. Писатель утверждает мысль о смерти литературы вообще и русской литературы в частности.

Стиль Сорокина эклектичен: в пьесе соединяются разговорный стиль современной эпохи, наполненный обсценной лексикой, и высокий стиль классической русской литературы ХІХ века, образцом которого считаются произведения Ф. Достоевского.

Критик В. Бондаренко считает пьесы В. Сорокина «знаковыми», «одним из существеннейших свидетельств этого мутного времени»:

«Так как писатель отражает «близко к тексту» время болезненной социальной ломки, ему ближе всего оказываются социальный и психиатрический аспекты того, что принято называть “современностью”» [1].

В пьесе В. Сорокина «Dostoevsky-trip» ряд героев (пять мужчин и две женщины) в результате использования сверхнового наркотика, с помощью которого они отправляются в путешествие по страницам книг мировой классики, превращаясь в героев известных литературных произведений и переживая события этих произведений, в финале произведения погибают.

В основу сюжета пьесы положена метафора, что литература - это наркотик, одурманивающий сознание людей. Драматург высмеивает штамп о назначении литературы лечить и спасать человеческие души. Резкой критике подвергается мировая классическая литература: «Мужчина 4. Не могу понять: почему все, кто сидит на Селине, Жене и Сартре такие нервные?» [2]. Л. Толстой - «дрянь, не приведи вляпаться!», В. Набоков - «дико дорогая вещь», «на одну дозу Набокова можно купить 4 дозы Роб Грийе и 18 доз Натали Саррот. А уж Симоны де Бовуар...», доступная ограниченному количеству покупателей, и т. д.

Но самым страшным наркотическим средством оказывается наркотик на основе текстов Ф. Достоевского. Именно переживание событий романа «Идиот» приводит к обнажению души каждого из участников. Семеро персонажей превращаются в героев Ф. Достоевского: Настасью Филипповну, князя Мышкина, Ганю Иволгина, Варю Иволгину, Лебедева, Ипполита и Рогожина. В пьесе разыгрывается сцена торговли Настасьи Филипповны. Персонажи пьесы пытаются скрыться, бежать от отвратительной, абсурдной реальности в художественный мир литературы. Обращение к тексту романа «Идиот» служит инструментом для раскрытия характеров. Трагический пафос произведения-первоисточника постепенно снижается. Текст романа противопоставлен современному, как высокое - низкому. Персонажи, возвращаясь в современность, начинают откровенно рассказывать о своем детстве, о жизни. Все семеро персонажей переживают катарсис. Современность, представленная в монологах героев, показана натуралистически откровенно, «чернушно». Разврат, насилие, каннибализм - вот то, что переживают персонажи. В жизни каждого из них было много грязи, жестокости и бездуховности. Иронический вывод, который делает в конце пьесы автор о том, что «Достоевский в чистом виде действует смертельно» [2], наталкивает на мысль не о смерти литературы, а о ее вневременной ценности.

Разрушение личности персонажей уже произошло до начала пьесы, поэтому финальная физическая смерть, которую и констатируют появившееся в последней сцене Химик и Продавец, воспринимается как естественный результат.

Внимание читателя/зрителя, даже вопреки воле автора, сосредотачивается на том, как взаимодействуют два контекста - контекст романа Ф. Достоевского и пьесы В. Сорокина. Таким образом, обращение к «чужому тексту» выполняет функцию актуализации первоисточника, вызывает необходимость либо ознакомиться с ним впервые, что немаловажно в эпоху распространения массовой культуры, либо перечитать его заново.

постмодернистский драматургия литература сорокин

ЛИТЕРАТУРА

Бондаренко Валерий В. Сорокин как рама эпохи [Электронный ресурс] / В. Бондаренко - Режим доступа: http://www.library.ru/2/ liki/sections.php?a_uid=116

Сорокин В. Dostoevsky-trip [Электронный ресурс] / В. Сорокин - Режим доступа: http://www.srkn.ru/texts/dostoev1.shtml

Размещено на Allbest.ru