Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Устойчивая традиция «романа-реки» - по распространенному во Франции наименованию, - т.е. традиция многотомного романа, является одним из очевидных подтверждений связи литературы XX века с реализмом и романтизмом XIX века.

Ромен Роллан (1866-1944) - писатель, откликнувшийся своим творчеством на самые кардинальные проблемы XX в. Он был страстным борцом против фашизма и войны.

Весьма сложна идейная эволюция Р. Роллана, творческая деятельность которого охватывает почти пятидесятилетие.

Ромен Роллан родился в городе Кламси (Бургундия). Отец его был нотариусом. С 1881 г. семья стала жить в Париже, где после окончания лицея Роллан поступил в Нормальную школу, высшее учебное заведение, готовящее педагогов.

Выдающиеся способности молодого Роллана особенно выявились в его интересе к музыке и литературе. Любовь к искусству сказалась у Роллана и в той тревоге, с которой он относился к упадку его на Западе, в стремлении найти средства оздоровления искусства.

В 1889 г. Роллан блестяще закончил курс Нормальной школы и отправился в Рим, где продолжал изучение искусства. В 1891 г. он возвратился в Париж, а четыре года спустя защитил диссертацию по истории европейской оперы. В последующие годы наряду с преподавательской работой в Нормальной школе и Сорбонне Роллан все больше времени уделяет творчеству. Он написал множество статей о музыке, работал над своими первыми драмами.

1. Жанр «героической биографии»

Роллан не мог довольствоваться реализмом «в духе Флобера», отрицанием, бесстрастным описанием. Общество, погибающее от эгоизма и бездуховности, может быть изменено только «великими душами», Героями, их нравственным примером. В поисках подобных образцов Роллан вышел за пределы национальной художественной традиции. Будучи студентом, Роллан обратится с письмом к Толстому, как «путеводной звезде», прося его ответить на мучительные вопросы, как жить, каким должно быть искусство. Всемирно известный писатель ответил в октябре 1887 года французскому студенту на 38 страницах. Особенно сильное впечатление произвело на Роллана осуждение Толстым буржуазного искусства за его отрыв от народа, от жизни.

Значительно позже Роллан писал: «Я никогда не забуду отеческой помощи, оказанной мятущемуся юноше, каким я был тогда». Л. Толстой надолго стал для него учителем. В начале века им будет написана «Жизнь Толстого», наряду с другими «героическими биографиями» («Жизнь Бетховена», «Жизнь Микеланджело»).

Во французской истории Роллана привлекал период добуржуазный, привлекала «героическая эпопея Франции», начиная от Карла Великого и до революции 1789 г. Начинал Роллан как драматург, в 90-е годы писал пьесу за пьесой. Театр отвечал потребности Роллана в трибуне, в искусстве действенном, способном оказать прямое и немедленное воздействие на сознание. В драматургической практике сформировалась эстетика раннего Роллана, возник его призыв к созданию «нового искусства для нового общества» (в предисловии к книге «Народный театр», 1903).

Писатель продолжает поиск положительных, духовно сильных героев, чей пример мог бы вдохновить современников, среди великих людей различных эпох. Так рождается замысел эпических биографий великих людей - «Героические жизни». Роллан создает «Жизнь Бетховена» (1903), «Жизнь Микеланджело» (1906), «Жизнь Толстого» (1911).

Первое место в цикле Роллан отвел своему любимому композитору - «мощному и чистому душой Бетховену». Блестящий знаток музыки, ее профессиональный историк, Роллан создал ряд выдающихся трудов о музыкантах прошлого и современности («Музыканты прошлого», 1908, «Музыканты наших дней», 1908, «Гендель», 1910, и др.). Но только Бетховен стал спутником жизни писателя. К изучению творческой биографии Бетховена Роллан обращался постоянно. В результате им была создана шеститомная работа о Бетховене - «Великие творческие эпохи», первый том которой вышел в 1927 г., а последний закончен в годы Второй мировой войны.

Вышедшая в 1903 г. книга Роллана «Жизнь Бетховена» имела большой успех. Справедливая мысль этой книги о том, что гениальная музыка Бетховена рождена революцией, была развита автором в последующих работах о композиторе с большей настойчивостью, хотя и они не лишены противоречий.

В биографии Микеланджело отдана определенная дань пессимистическим настроениям 900-х годов, хотя Роллан и стремился полемизировать с ними. Творческий путь Микеланджело показан как бесконечная цепь страданий. Но в то же время Микеланджело изображен человеком несгибаемой воли, несокрушимой энергии.

В «Жизни Толстого» Роллан отмечал огромное значение творчества великого русского писателя для всего мира и для себя лично. Его привлекали в Толстом критическое отношение к действительности, буржуазному искусству, действенный гуманизм, любовь к простым людям и к жизни. Книга была создана вскоре после смерти Л. Толстого. Роллан говорил об этом произведении: «Я инстинктивно отбросил в ней все, что разделяло нас, и возложил на его могилу лишь уважение и любовь». Но, несомненно, отсутствие в книге критического отношения к философии Толстого объясняется тем, что в те годы многое в ней было близко Роллану. Это отразилось и в последних книгах одного из лучших произведений Роллана - романа «Жан-Кристоф».

2. История, совершающаяся на глазах в романе «Жан-Кристоф»

Появление «романа-реки» в творчестве Роллана было предопределено, так как «героическая эпопея» означала для него не просто жанр, но образ мысли и образ жизни. Вслед за «эпическим циклом» драм о революции - десятитомный «Жан-Кристоф» («Заря» (1904), «Утро» (1904), «Отрочество» (1905), «Бунт» (1906), «Ярмарка на площади» (1908), «Антуанетта» (1908), «В доме» (1909), «Подруга» (1910), «Неопалимая купина» (1911), «Грядущий день» (1912)).

Приступая к созданию своей «реки», Роллан так определял ее основополагающие черты: «Герой - это Бетховен в сегодняшнем мире. <…> Мир, который видишь из сердца героя, как из центральной точки». Появление такой «центральной точки» означало обращение к новому источнику эпического - к Личности. Герой романа окончательно порывал со статусом «лавочника», приобретал статус Бетховена, Гения, наделенного максимальными творческими потенциями.

Даже имя героя романа - Жан-Кристоф Крафт - символично, в нем обозначены эти возможности, эта функция гаранта роллановского оптимизма, его ставки на будущее («важно не то, что было, а то, что будет»). «Крафт» - «сила», «сила природы» (нем.), Жан - Иоанн Предтеча, крестивший Христа. Кристоф - св. Христофор, переносивший Христа через реку. Особый смысл и предназначение героя намечены происхождением Крафта, его рождением в приграничной области Германии, а затем переездом в Париж. Жан-Кристоф - реализация любимой идеи Роллана о всемирном братстве, единстве человечества.

Еще одна особенность роллановской «реки» сформулирована в «Диалоге автора со своей тенью» (предисловие к первому изданию «Ярмарки на площади», 1908). Тень - это, естественно, родственно близкий автору герой, но автор готов следовать за собственной тенью по пути к истине, к будущему. Самое существенное и сокровенное в себе автор обнаруживает, устанавливает с помощью этого необычного двойника, с помощью необычного монолога, в котором сливаются голос автора и голос героя. Образ «героя-автора» придает органическое единство повествованию, которое порой кажется разностильным.

По определению Роллана, композиция «Жан-Кристофа» - музыкальная, «четырехчастная симфония». Части этой симфонии - этапы становления героя, музыка его души, бесконечная и бесконечно меняющаяся гамма чувств и ощущений, возникающая при соприкосновении с внешним миром. Начиная со смутных образов, возникших у новорожденного, и кончая впечатлениями всей жизни, проносящимися в угасающем сознании умирающего.

Основополагающий принцип эпопеи Роллана - лирический, поэтический. Роман свой он называл «поэмой в прозе» и заявлял, что «решительно порывает со всеми условностями, утвердившимися во французской литературе». Роллан говорил, что пишет не роман, но «символ веры». Его задача - создать новое человечество - предполагала очищение, обновление, возвращение к душе, предполагала высвобождение духовной энергии в свободном течении «романа-реки», пренебрегающем любыми условностями.

«Поток» в «Жан-Кристофе» не перерастает, однако, в поток сознания героя романа. Монологичность определяется скорее функцией автора, нежели героя. В романе нередко говорится «мы» (автор и его «тень»), есть обращение к герою («ты»), присутствие автора очевидно все время, и «тень» - как ей и положено - послушно следует за своим создателем. Кристоф слишком часто говорит голосом самого Роллана, и местами текст романа ничем не отличается от роллановской публицистики. Например, в книге «Ярмарка на площади» Кристоф - уже и не тень, а псевдоним автора, осуществляющий в слегка беллетризированной форме обзор культуры Франции начала XX в. И не «глазами Оливье», а своими собственными глазами видит Роллан «Францию истинную», подставляя на свое место этот символ французского духа, противопоставленный «ярмарке на площади».

Роллан не смог избежать возникающей при этом опасности превращения «тени» в иллюстрацию. Мысль автора тяготеет над героем, опережает его, ожидает на каждой ступени, подводя итоги и намечая дальнейший путь. И каждый шаг делается с видимым нажимом, движение часто на пределе, ибо Жан-Кристоф - не просто Крафт, но и Иоанн Предтеча. Его психология индивидуальна - и вместе с тем типична, поскольку он, Человек как таковой, выражает «сокровенные силы стихий».

Сказанное не означает, однако, что Жан-Кристоф - всего лишь «тень». «Тень» достаточно полнокровна, чтобы жить «своей» жизнью, идти «своим» путем, увлекая с собой автора. Для Роллана «образцом современной эпопеи» оставалась «Война и мир». «Жан-Кристоф» - эпопея «мира, в котором мы живем», герой ее представляет «поколение, переходящее от одной войны к другой, от 1870 года к 1914 году». Роллан вывел Кристофа на поля социальных битв переломной эпохи, сделал его предвестником «грядущего дня», оптимальным вариантом человека, который в сердце Европы, среди бушующих страстей возвышается как маяк, собирающий всех людей доброй воли.

Система персонажей в «Жан-Кристофе» - круг близких герою людей, его друзей, некая большая семья, играющая роль фундамента общества, обновляемого душевной энергией и нравственным порывом членов такого содружества. Отношения между ними регулируются чувствами любви, дружбы, теми истинными ценностями, в которых особенно нуждается Кристоф.

Только дружба налаживает контакт различных цивилизаций, французской и немецкой, коль скоро их олицетворением выступают Кристоф и Оливье. Роллан бросил вызов шовинизму тем фактом, что героем романа сделал немца, ему доверив и свою этику, и свою эстетику - довершив его воспитание, его становление в Париже, в соприкосновении с Оливье, т.е. с «истинной Францией».

Свойственная Кристофу реакция на внешний мир - не «немецкая» и не «французская» - это реакция художника, музыканта, который каждый раз «настраивает» свою душу, во всем улавливая внутренние ритмы, неслышные другим мелодии. Насыщаясь ими, Кристоф поднимается над рядовым существованием, приобщается к «стихиям», к «сокровенным силам». Но земли при этом не покидает, так как музыка для него - это «все сущее».

Приобщаясь к музыке, Кристоф приобщается к радости, к любви, приобретает такие силы, которые позволяют одолевать все препятствия. Музыка определяет высочайшие - бетховенские - параметры Личности, а «роман-река» Роллана - история формирования соответствующего этим параметрам героя. «Жан-Кристоф» - еще одно жизнеописание героической личности, в ряду с Бетховеном, Толстым, Микеланджело.

Дар художника, которым наделен Кристоф, - это некий абсолютный слух, способность к безошибочной нравственной оценке всего сущего. Начинает Кристоф свою критическую ревизию с искусства, с музыки, затем вершит суд над обществом, сначала немецким, провинциальным, потом французским, столичным, наконец, общеевропейской «ярмаркой на площади».

Жан-Кристоф сражается не только с этой «ярмаркой», не только с декадансом и тотальным обуржуазиванием. Его бунт приобретает экзистенциальный смысл. Он рано увидел смерть близких людей, и жизнь его стала «борьбой против жестокого удела». Он очень рано отделил внутреннее от внешнего, отделил «суть», которая отождествилась с потребностью в свободе, с поисками смысла бытия. Поисками тем более драматическими, что Кристоф «был одержим неверием» - «Бога больше не было».

Свою этику Кристоф выковывал в обществе, напоминавшем «груду развалин». На первых порах и у него возникло желание «разрушать и жечь» в знак протеста, поскольку «Бога нет, все дозволено». Однако художником руководит здоровый, природный инстинкт, который преобразует энергию отрицания в энергию утверждения. Абсолютная свобода, искус которой посетил и Роллана, свобода ницшеанского сверхчеловека противоположна роллановскому страстному гуманизму.

Данная, конкретная эпоха, канун мировой войны отодвигается к завершению эпопеи как фон, на котором осуществлялась извечная драма Жизни и Смерти, вне реального пространства, вне даже личности, преобразующейся в начало Творчества, в олицетворение Будущего. Традиционная религиозность, подвергнутая сомнению, сменяется новой верой, герой обретает, по словам Роллана, «ценность религиозную» - в финале уступает свое место святому Христофору.

Заключение

Роллан был профессиональным музыкантом, автором многих работ по истории музыки, и в немалой степени именно музыка формировала своеобразный роллановский эпос, нацеленность на «извечные основы и тайны». «Проникать в самую сущность стихии, постигать ее сокровенные силы» - эту задачу музыки Роллан переносил на искусство словесное.

Сама по себе такая задача возвращала к романтической традиции, несмотря на отрицательное отношение Роллана к «яду идеализма», к «иллюзиям», которыми грешили романтики, к «риторике». «Преобладанию слов над вещами» Роллан решительно противопоставлял правду, «действительность как она есть». Роллановский вкус к «реальным вещам», к Жизни, к Природе уравновешивал его увлечение «сокровенными силами», «моральными истинами», что оборачивалось риторикой.

История жизни Кристофа - история постоянных потерь. Роллан щедро дарует человеку всю меру страданий, чтобы одолеть зло и подняться к радости, обогащая свою душу, это «огромное духовное царство».

Своеобразие социального романа Роллана в том, что познание жизни, социальной несправедливости, неравенства формирует прежде всего эмоциональную сферу интенсивно переживающего героя. Воспитательный роман в данном случае - роман «сентиментального воспитания», этапы которого обозначаются очередным эмоциональным кризисом.

Литература

1. Балахонов В.Е. Ромен Роллан и его время («Жан-Кристоф»). - Л., 1968. - 285 с.

2. Зарубежная литература XX века (1871-1917): Учебник / Под ред. В.Н. Богословского, З.Т. Гражданской. - М.: Просвещение, 1979. - 351 с.

3. Зарубежная литература XX века: Учебник / Под ред. Л.Г. Андреева. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2004. - 559 с.

4. История французской литературы. Т. III. - М.: Наука, 1963. - 375 с.

5. Кирнозе З.И. Французский роман XX века. - Горький, 1977. - 295 с.

Размещено на Allbest.ru