Антиутопия "Мы" Е. Замятина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Первая из знаменитой тройки антиутопий ХХ века. Она определенно не тянет на роль самой страшной, но все-таки "прекрасное далеко" получилось довольно противным (это я про идею со стеклянными домами). Классический для антиутопии сюжет (спокойствие - столкновение - проигрыш), классический набор героев (Большой Брат = Благодетель), классические рассуждения о свободе. Самое главное "ах" этой книги - язык. Блестящий, холодный, математический и четкий как скальпель хирурга. Особенно мне понравились наречия - квадратно, иксово.. Из-за этого странного языка продраться сквозь первые страницы не так-то просто, но зато, когда втянешься, получаешь двойное удовольствие. Герои не понравились, особенно искусительница I-330 - не терплю тех, кто лезет в душу без спросу, переворачивает там все с ног на голову, кто пользуется людьми как предметами (и при этом кричит о всеобщем благе; вот так "дивные новые миры" и появляются).

В "Мы" удивительный язык - читая эту книгу, невозможно не увлечься. Каждый раз, отрываясь на несколько минут, чувствуешь себя выжатым и высушенным - столько эмоционального напряжения передано через это произведение, в котором люди находятся в мире цифр, и сами они - цифры, и все вокруг - цифры, а идеал - интеграл. Не знаю как, но Замятину удалось превратить цифры в впечатления. Это - вихрь эмоций и понимания настоящей исторической катастрофы.

Книга прекрасна со всех сторон: сюжет, историческое (то есть антиутопическое заглядывание в историю будущего) своеобразие, персонажи, выписанные ярко и образно, язык, объем...

замятин мы антиутопия

Одна из лучших антиутопий XX века

С первых страниц книжки я оказался вовлечен в ураган острых, цепких и вместе с тем спокойных фраз. Да, я больше обратил внимание на форму чем на содержание. Я был в восторге от точности определений, оригинальности метафор. А эти бесконечные тире между подлежащим и сказуемым... По-моему, каждая строчка в "Мы" - это шедевр. Это отдельное произведение искусства, это вполне самостоятельное сокровище в копилке русской литературы. Меня покорил стиль написания этой книги. Я жадно глотал предложение за предложением, абзац за абзацем и не уставала поражаться мастерству Е. Замятина.

Что до сюжета, то мне кажется, здесь всё предельно просто. Автор даже не обличает, а скорей просто описывает тоталитарный режим и жизнь в всесторонне контролируемом обществе. Куда больше внимания уделено внутренним переживаниям героя, которые описаны ну просто потрясающе. Вообще мой лексикон не столь, далеко не столь разнообразен и фантазия не так, далеко не так хорошо развита как у автора данной книги, поэтому мне очень трудно выразить своё восхищение этим произведением. И мне вовсе не показалось, что его тяжело читать.

Логическое счастье. Жизнь, заключенная в уравнениях, мысли из цифр, чувства -- функции. Уверенность в завтрашнем дне, стабильность, определенность, безопасность. Люди защищены от невзгод Стеной, от проблем -- Благодетелем, от страхов -- Операцией. Нет места любви, эмоциям, бунтарству и революциям. Все в открытую, все из стекла. Счастье у Замятина -- правильное, равностороннее, твердое, прозрачное. и непоколебимое. Рай -- место, где свободу теснит счастье. А значит Единое Государство в романе "Мы" -- это определенной Рай. Люди осознанно выбрали другую участь, нежели Адам и Ева, пожертвовавшие счастьем ради свободы. Да и нужна ли свобода, когда в Завтра нет проблем, нет неизвестности, нет неожиданности. Когда светлое будущее, Утопия достигнута. Когда нечего улучшать в своем мире. Мире без войн и смертей.

И без души. Без красоты, искусства, без любви и страсти, ненависти и гнева. Лишь работа по расписанию и строго установленное количество жевательных движений на одну порцию еды. Стерильный, чистый до противного скрипа, если провести пальцем. Незамутненное стекло счастливой жизни. И вот на этом сияющем великолепии пятнышко -- любовь. Клякса страсти, соринка чувств, мутный развод недовольства. Новая Ева совращает умы новых Адамов, бывшие верующие в Благодетеля теряют головы, верные шестеренки Машины Единого Государства по одному выпадают из стройного хода работы. "Единица -- вздор, единица -- ноль". Единица, словно маленький вирус, который разрушает программу изнутри. Неизвестно только, есть ли у грамма возможность потягаться с тонной? Смогут ли выбитые шестеренки создать свой, по-настоящему счастливый Механизм?

И во всех этих цифрах, функциях, уравнениях Замятин смог выразить целое море чувств, целый букет эмоций, огромное полотно страстей и любви. Причудливо переплетаясь с важными мыслями, эмоции хлещут через край, полностью опустошая читателя.

Если Оруэлл неповторим своей атмосферой, а Хаксли словно в воду глядел, то Замятин очень увлекает и затягивает своей бурей красоты и чувств, влюбляет в себя этим живительным потоком, который соседствует с предупреждениями, кои автор хотел донести до "жителей другого, неправильного мира".

Совершенно хаотичный фарш из случайных слов, невнятных метафор и неуместных знаков препинания, в котором лишь изредка можно углядеть намек на мысль, но в большинстве случаев -- разбросанные как попало слова. Каждое предложение нужно перечитывать по паре раз, медленно проговаривая про себя -- тогда, может быть, вам откроется истина писательского способа мышления.

В качестве аудиокниги это, возможно, воспринималось бы лучше: талантливый чтец мог бы превратить это нагромождение букв в некое подобие как бы моего собственного потока мыслей (главное -- правильно расставить акценты и паузы), но читать это глазами -- удовольствие сомнительное, потому что тут и вправду получается чтение только глазами, но не мозгом.

За этим недостатком уже как-то смутно и неявно проглядывается второй: автор откусил больше, чем смог проглотить.

Это должна была стать самая антиутопичная антиутопия, самый тоталитарный тоталитаризм -- в этом своем стремлении Замятин дошел до абсурда: государство контролирует не только личную жизнь (это ладно бы, это можно списать на художественный ход), но даже количество совершаемых жевательных движений в процессе приема пищи!

Ну, то есть как: все многомиллионное население Единого Государства просыпается по будильнику в одну и ту же секунду, чистит зубы строго установленным количеством движений, исторгает из себя жестко регламентированный объем мочи, ну, и так далее... Наверно, во время сексуальных часов там над городом висит большущий, задающий темп метроном.

Короче, все просто: не верю. Не складывается мозайка, не выглядит этот мир целостным и самодостаточным.

Такое огромное общество невозможно так жестко контролировать -- пресловутое «фантастическое допущение», с которого начинается любой фантастический роман, оказалось уж слишком иллюзорным.

Есть такое выражение: хочешь, чтобы твоей лжи поверили -- подмешай в нее немножко правды.

Хаксли и Оруэлл с этим справились -- в их произведениях, какими бы фантастическими они ни были, всегда прослеживаются параллели к современным жизненным реалиям, именно поэтому их так интересно читать: думаешь, сравниваешь, строишь прогнозы.

А Замятин забрехался. Он отпустил свою фантазию в далекие дали, и в конце концов, у меня назрел только один насущный вопрос: с какой стати это все должно быть мне интересно, если этого никогда не было и не будет -- если это вообще невозможно?!

Словом, я обескуражен: прославленная и первейшая из антиутопий, на которой, по слухам, выросли и «1984», и «О дивный новый мир», оказалась невразумительным, сумбурным чтивом с переусложненным языком, невнятным сюжетом и ненатуральным миром. Единственное, что ее хоть как-то спасает -- это более-менее правдоподобная имитация чувств и сюжетный ход с беременностью О-90 и высылкой ее за стену. Что могу сказать, трогательно и удачно, но не более того. Ну, и малый объем, конечно же.

Замятина, говорите, в школе читают, да

Еще одно доказательство того, что школьную программу по литературе составляют полнейшие, непроходимейшие и безнадежнейшие дебилы. Люди, готовые потчевать школьников отечественным шлаком (зато свое, родное!), вместо того, чтобы предоставить им талантливейшие, глубокие и пронзительные книги западных писателей (потому что американцы же все тупые, ага!).

Я начинаю понимать, почему читающих людей становится все меньше отчасти потому, что такие вот Замятины взращивают в детях здоровую, крепкую, лютую ненависть к печатному слову.

Вообще, антиутопия - один из моих любимых жанров, но в последнее время все чаще кажется, что самым страшным для фантастов-антиутопистов всех времен и народов было лишение человека индивидуальности - тут вам и Оруэлл, и Хаксли, и, конечно, первооткрыватель так-с сказать этой впоследствии широко проторенной дороги Евгений Замятин.

Ни хулить, ни превозносить мэтра я не собираюсь. В том, что идея бунта против "Благодетеля, связавшего нас по рукам и ногам тенетами счастья" (с) и общества, сознательно выбравшего покорность в противовес индивидуальности, набила оскомину, виноват только я: читать с небольшим интервалом несколько однотипных произведений - это все таки зло:( Именно поэтому "Мы" запомнилось мне большего всего отнюдь не тем, чем должно запомниться произведение-основоположник целого жанра, а мелочами, которые в большей степени касаются как раз не глобального замысла, а "техники исполнения".

Поэтому о сюжете, во избежание увеличения количества спойлеров в рецензиях, я, пожалуй, промолчу. Ограничусь только тем, что идея близка и к "1984", и к "Дивному новому миру", но все чуть-чуть иначе... А теперь - о приятных мелочах.

Очень понравились люди-буквы, похожие на свои имена. Почему-то сразу представляла их себе именно такими: D - невысокий дядечка с пузиком, О - пышка на коротеньких круглых ножках, S - извивающийся как змея, а I - худая как жерди... :)

Но окончательно и абсолютно бесповоротно меня покорил философский взгляд на мир сквозь призму цифр. В школе я терпеть не мог математику. Цифры-интегралы-тангенсы-котангенсы как были для меня дремучим лесом, так и остались. До сих пор самые банальные подсчеты в рамках школьной программы 3-го класса я перепроверяю на калькуляторе (береженого Бог бережет), а сдачу хватаю не пересчитывая, а оценив на глаз стопку купюр. И поэтому я никогда даже в страшном сне не могла представить, что меня смогут тронуть стихи про любовь цифр... А тронули ведь...

Вечно влюбленные дважды два,

Вечно слитые в страстном четыре,

Самые жаркие любовники в мире -

Неотрывающиеся дважды два…

Анализ романа Евгения Замятина «Мы» может быть использован для написания сочинения.

Своим романом Замятин совершил своего рода переворот в истории жанра. Именно с его легкой руки Хаксли и Оруэлл создали свои великие антиутопии, завоевавшие мир. С «Мы» же дело обстояло не так просто - долгие годы роман не пускали на Родину, и лишь спустя 68 восемь лет после его написания, в 1988 году, он был опубликован в СССР. Интересен тот факт, что впервые русские читатели могли увидеть произведение в переводе с английского, на который, в свою очередь, был совершен перевод с чешского.

Между тем, именно неповторимый стиль, созданный самим Замятиным, создает атмосферу антиутопии. Роман держит в напряжении, последние страницы, посвященные крушению надежд на все светлое, производят на читателя почти физическое воздействие: мы мучительно, но жадно добираемся до финала, чтобы увидеть последние строки: «я уверен - мы победим. Потому что разум должен победить», знаменующие уничтожение всего человеческого в чудовищном государстве, где живет Д-503, главный герой. Имена персонажей действительно особенные, они состоят из буквы и порядкового номера, и это в совокупности в прочими мерами позволяет системе уничтожать в людях духовное, личностное начало. Государство контролирует все: время приема пищи, прогулок, работы, даже сексуальную жизнь, и это радует граждан, они счастливы, что в мире восторжествовал «разум». Вот только едва возникает угроза того, что всем подчистую проведут операцию по удалению фантазии - мир сходит с ума.

Эпизоды, повествующие о том, как люди пытаются сбежать от «хирургов», потрясают: в стройном, прозрачном, сине-сером мире вдруг яркими пятнами вспыхивают островки обычной, понятной каждому жизни - в одном из домов за стеклянными стенами какая-то пара занимается любовью, дети мчатся по улице в слезах... Мы понимаем, что и эти Граждане с большой буквы, загипнотизированные бездушными, разумными догмами, умели чувствовать, только осталось им обладать таким даром совсем недолго. Операция произведена над всеми мирными жителями, бунтовщики, в том числе возлюбленная Д, I, казнены.

Однако не стоит забывать о еще одном моменте - милой розовой О, которая смогла сбежать за Зеленую Стену, в дикий мир, с ребенком от Д под сердцем. Именно эта деталь сохраняет надежду на то, что «сине-серый» мир Государства когда-нибудь станет «розовым» - символика цвета в романе очень важна. Сине-серым в произведении обозначено все, что принадлежит Системе: юнифы, шторы, дома, глаза некоторых персонажей. Розовым же отмечено все, что несет в себе человеческое: О, S (Хранитель, восставший против Государства) с его крылатыми ушами, закаты, которые Д видит в моменты наивысшего духовного напряжения, влюбившись в I... Сама I тоже отмечена особенным цветом - шафранно-желтым. Даже камень, на который она становится для декламации за Зеленой Стеной - желтый. При этом лицо I перечеркнуто черным Х бровей и морщин, а губы ее - алы. Вообще, роман производит впечатление довольно бедного по цветовой гамме - всего несколько основных цветов, они часто повторяются - но для внимательного читателя это ключ к разгадке внутреннего содержания расцвеченного предмета.

Поэтика романа представляет собой неисчерпаемый кладезь загадок, и, я думаю, каждый сможет найти в проблемной системе произведения идею, над которой важно поразмышлять.

Размещено на Allbest.ru