Феномен языковой личности персонажа (на материале романа Джона Фаулза "Коллекционер")

В дальнейшем, по ходу повествования можно убедиться в том, что портрет Миранды представляет собой лейтмотив, ключевую характеристику развития сюжета, - на протяжении романа Фредерик подмечает малейшие детали её образа, который неизменно вызывает в нём восхищение её лёгкостью, воздушностью, некой отрешённостью от всего земного: образные сравнения (сравнение - излюбленный приём Джона Фаулза, в частности, в романе "Коллекционер", т.к.он предоставляет широкие возможности при описании людей, пейзажа, помещения; при всём при том сравнение - одно из наиболее доступных средств выражения мыслей персонажей с узким, ограниченным взглядом на мир, подобных Фредерику Клеггсу) пронизывают всю ткань повествования, позволяя детально передать портрет Миранды, характерные черты её образа: предметы её гардероба "She'd taken her blue jumper off, she stood there in a dark green tartan dress, like a schoolgirl tunic, with a white blouse open at the throat"; при описании одежды автор употребляет эпитеты, передающие цветовую гамму деталей туалета, подчёркивающие безупречный вкус героини (символичен выбор автором голубого цвета в описаниях одежды Миранды, что свидетельствует о её творческой натуре и склонности к перфекционизму), а также многосоюзие и перечисление: "She was in a check dress, dark blue and white it was, her arms brown and bare, her hair all loose down her back"; "She was wearing a narrow blue skirt I bought her and a big black jumper and a white blouse, the colours really suited her". Внешность героини передана при помощи детального описания черт её лица, в котором также значительная роль отводится сравнениям, эпитетам, уточнениям и синтаксическому параллелизму, подчёркивающими красоту Миранды и вызывающими симпатию читателей к этой юной и беззащитной девушке: "Her eyes seemed very big, they didn't seem frightened, they seemed proud almost, as if she'd decided not to be frightened not at any price"; "She had great big clear eyes, very curious, always wanting to find out (not snoopy, of course)"; "I wanted to look at her face, at her lovely hair, all of her all small and pretty"; "Her lovely face"; "She was too beautiful". Эмоциональные коннотации в словах "small", "lovely", "pretty", "beautiful", выражающие гамму чувств персонажа (восторг, умиление, нежность, желание приласкать, оградить от всех) связаны не только с желанием Фредерика охарактеризовать героиню, но и с попыткой обозначить те черты, что вызвали неосознанное стремление к тотальному подчинению девушки своим душевным порывам, повлекшим за собой трагическую развязку действия романа. При этом в описании внешности героини её волосы выступают своеобразным фетишем, предметом маниакального стремления героя завладеть героиней, поместить её в свою "коллекцию", захватить в плен и распоряжаться её судьбой: описание волос, неоднократно повторяющееся на протяжении всего произведения, сигнализирует о нездоровом, паталогическом влечении Фредерика, помутнении рассудка, одержимости: "and her hair washed, it hung all wet and loose on her shoulders"; "She'd taken to wearing her hair long, tied up with a dark blue ribbon"; "Her hair was always beautiful. I never saw more beautiful hair"; "just the shape of her head and the way the hair fell from it with a special curve, so graceful it was, like the shape of a swallow-tail. It was like a veil or a cloud, it would lie like silk strands all untidy and loose but lovely over her shoulders"; "She sat on the carpet drying her washed hair"; "one of the great pleasures for me was seeing how her hair was each day"; "Her hair was done up high unlike before, very elegant. Empire she called it". Интересно, что в своих описаниях Фредерик пытается подражать "высокому" поэтическому стилю, примеряя на себя роль творческой личности: "I wish I had words to describe it like a poet would or an artist"; "I always thought of her like that, I mean words like elusive or sporadic, and very refined", на что указывают многочисленные сравнения и эпитеты,не характерные для обыденной лексики, повседневной речи героя: "seeing her always made me feel like I was catching a rarity"; "her name as beautiful as herself"; "she always wore flat heels so she didn't have that mince like most girls"; "like a bird"; "she spoke like she walked"; "she struggled like the dickens"; "bold as brass she was"; "then she suddenly looked as if she thought of something nasty"; "cold as ice she was"; "it was like she was talking to herself"; "She held the cigarette, very ladylike, between her fingers". Зачастую герою не хватает слов, чтобы описать характерные черты Миранды, что подтверждают приёмы звукоподражания, перечисления в попытке найти единственно верные слова, "ухватить" неуловимое сходство, и образное сравнение неизменно присутствует в лексике героя как единственно доступное средство передачи эмоций и чувств: "I can't say what was special in her voice. Of course it was very educated, but it wasn't la-di-da, it wasn't slimy, she didn't beg the cigarettes or like demand them, she just asked for them in an easy way and you didn't have any class feeling".Таким образом, сравнения служат основным средством создания портрета героини в романе, охватывая все грани её разносторонней натуры: от причёски, голоса, внешнего облика до походки, манеры говорить, курить, выражать эмоции и т.д.

Ещё одна функция сравнений в романе "Коллекционер" состоит в том, чтобы подчеркнуть неуловимость внешнего облика и внутреннего состояния Миранды, её способность меняться, примерять на себя множество ролей, появляться в разных обликах, словно она - актриса, дебютирующая на театральных подмостках, а не пленница, запертая в подземелье: "She was bold as brass"; "She just seemed to be mad, like a kid"; "She was just like a street boy". Несомненно, это свидетельствует не только о необыкновенной духовной силе героини, её способности выйти за рамки общепринятого, но и о крайнем отчаянии в попытках преодолеть безжалостное равнодушие, и подтверждением тому служит ей речь, её дневник: инверсии "Deep down I get more and more frightened"; "All the way down here in the van it was nightmare", одночленные предложения "Calmly."; "His kindness." ;"Power.";"Survive.", лексические повторы "Try try try to escape", риторические вопросы, в которых эмоциональная значимость высказывания подчёркивается вопросительной формой, хотя Миранда знает, что не получит ответа на свой вопрос: "How can he love me?"; "How can you love someone you don't know?"; "Why do you take all the life out of life?"; "Why do you kill all the beauty?" выдают страх и отчаяние девушки перед неизвестностью, которую таит в себе будущее: "What will happen to me, how I'll develop, what I'll be in five years' time, in ten, in thirty?"

Речь Миранды заслуживает особого внимания. Её артистизм, её творческая натура проявляется в той лёгкости, с какой девушка выражает свои мысли. Она словно "играет словами". Лексика героини изобилует неологизмами, построенными на основе различных способов словообразования: обратного словообразования, или так называемого "вычитания" "I psycho-analysed him this evening"; "don't chloroform me again", словосложения "foolproof"; "she was so sex-kittenish"; "unlived-in"; "I felt like the girl-at-the-ball-coming-down-the-grand-staircase", деривации "I hissed a damn-you at Piers"; "which is Calibanese for "no" и другие. Миранда возмущена безграмотностью, бедностью речи Фредерика, которого героиня называет не иначе, как Калибаном (перифраз по произведению Уильяма Шекспира "Буря"): "You know how rain takes the colour out of everything? That's what you do to the English language." - здесь метафора усиливает негодование героини. Эпитеты в высказываниях героини также акцентируют её образованность, ум, богатый словарный запас: определяя какую-либо вещь или явление, автор использует слова с ярко выраженными эмоционально-оценочными коннотациями, как положительными - "delicious", "lovely", "beautiful", "liveable", "significant", "emotional", "incredible", "sweet", "tremendous", так и отрицательными - "ghastliest", "awful", "terrible", "ridiculous", "miserable", "ugly", "sentimental", "horrid", "absurd", "hateful". Речь героини насыщена разнообразными стилистическими приёмами и изобразительно-выразительными средствами языка, что также свидетельствует о многогранности личности, умении выслушать и принять различные точки зрения: Миранда понимает, что обречена, но упорно продолжает борьбу за жизнь, за свободу. Почти все аспекты жизни нашли своё отражение в дневнике героини: природа, искусство, любовь, отношение к Богу, к обществу, к жизни. Остановимся подробнее на этом.

Природа оказывает на Миранду сильнейшее эмоциональное воздействие: оказавшись в заточении, она осознаёт всю красоту и прелесть окружающего мира, которая не играла той значительной роли в её повседневной, обыденной жизни. Воспоминания Миранды пропитаны горечью, сожалением, восхищением - весь спектр эмоций передан через особые стилистические средства: лексические повторы "being under the stars, and breathing in wonderful wonderful, even though it was damp and misty, wonderful air", обособление "It was so dark. So lonely. No lights. Just darkness.", эпитеты и образные сравнения "Like rain, endless dreary rain. Colour-killing."; "a beautiful silver sadness, like a Christ face", метафоры "the great seas and oceans of stars".

Миранда словно заново переосмысливает свою жизнь, проживает её вновь на страницах дневника: аллюзии "Like Major Barbara"; "It's like the little Japanese girl they found in the ruins of Hiroshima", ссылки на любимые книги "Catcher in the Rye", "Sense and Sensibility", "Saturday Night and Sunday Morning", художников Paul Nash, Jackson, Pollock, Nicholson, Mondrian, John Minton, Goya, метонимия в описании их полотен "I remember he once said about a Mondrian", "There was the Nielsen Woman", упоминание любимых композиторов и их произведений Mozart, Bartok's "Music for Percussion and Celeste", The Goldberg's variations и образная передача музыкальных мотивов путём их сопоставления с неуловимой красотой ночи "There was one towards the end that was very slow, very simple, very sad, but so beautiful beyond words or drawing or anything but music, beautiful there in the moonlight. Moon-music, so silvery, so far, so noble", - всё передаёт тоску героини по утраченному и столь горячо любимому миру, куда она всё ещё надеется вернуться любой ценой, решаясь даже на крайний шаг - попытку понять и принять Калибана, полюбить его. Её тонкая художественная натура не выносит уродливого калибанского мирка, восстаёт против тюремного заточения. На протяжении романа героиня пытается донести свою философию, свою жизненную позицию до ограниченного и уродливого своей ограниченностью героя; в этом автору помогают следующие стилистические приёмы: риторические восклицания "Your guest!"; "Those terrible chichi wall-lamps, and-not china wild duck!"; But it's you who make it so!"; "Come, thou tortoise!", олицетворение "It's a lovely lovely room. It's wicked to fill her with all this shoddy stuff. Such muck!", эпифора "I'm your prisoner, but you want me to be a happy prisoner", "I'm not a snob. I hate snobs. I hate snobbism.", повтор "You could. We could be friends. I could help you", параллельные конструкции "I must have a bath sometimes. I must have some fresh air and light. I must have some drawing materials. I must have a radio or a record-player."; "I shall never never respect you. I shall never never speak to you again.", антитеза "It's funny. I should be shivering with fear. But I feel safe with you.", полисиндетон "I hate people who collect things, and classify things and give them names and then forget all about them.", перечисление "They call a painter an impressionist or a cubist or something and then they put him in a drawer and don't see him as a living individual painter any more."; "It's suburban, it's stale, it's dead, it's..."; "It's lurking somewhere about in this house, this room, this situation, waiting to spring".

Называя себя буддистом, Миранда пытается быть гуманной, человечной даже по отношению к своему тюремщику. Гуманизм - имманентная характеристика её души; в высказываниях героини автор неоднократно употребляет лексический повтор слова "human": "We all want things we can't have. Being a decent human being is accepting that"; "You've got to be a new human being"; "But that's horrible. It's inhuman! We'll never understand each other."; "He's not human; he's an empty space disguised as a human". Путём обобщения героиня пытается пробиться сквозь толщу эгоизма героя: "I'm thinking of all the living beauty you've ended"; "Oh, everything square that ever was". В речи героини присутствуют даже вульгаризмы: "My mother's a bitch. A nasty middle-class bitch. She drinks.", но они не находят иного эмоционального отклика в душе героя, кроме отвращения.

Миранда объективно относиться к собственному творчеству. Она не рассматривает себя с позиций гениальности, выдающегося таланта, и способна к самокритике: антитеза "I'm not a good draughtsman. I might become a very clever artist, but I shan't ever be a great one." указывает на это. Героиня полна благородных порывов, в ней присутствует чувство собственного достоинства, и именно поэтому она отказывается от предложения выйти замуж за Фредерика даже в обмен на свободу, оставаясь приверженной высоким жизненным принципам: синтаксический параллелизм подтверждает горячность её убеждений "Marriage means love. I can't marry a man to whom I don't feel I belong in all ways. My mind must be his, my heart must be his, my body must be his. Just as I must feel he belongs to me." Истинная любовь Миранды - её знакомый художник, Чарльз Вестон, о котором девушка упоминает в своём дневнике, как о неком "Ч.В." или "G.P." (в оригинале - George Paston), и часто цитирует его слова: "G.P. saying that collectors were the worst animals of all. They're anti-art, anti-life, anti-everything"; "The hateful tyranny of weak people. G.P. said it once." Миранда утверждает, что ненавидит снобизм и снобов, но именно Чарльз Вестон, в котором присутствует определённая доля снобизма, оказал решающее влияние на становление её характера. Многие суждения Миранды - результат воспитания художника-нигилиста - пропитаны юношеским максимализмом, чувством нетерпимости, превосходства, принадлежности к определённому классу творчески мыслящих людей: "Ugly ornaments don't deserve to exist"; "I'm so superior to him". И возраст становится тем непреодолимым препятствием, который не позволяет Миранде сблизиться с Чарльзом, которого героиня причисляет к уже отжившему свой век поколению: "It's the silly new middle-aged people who've got to be young who've changed. This desperate silly trying to stay with us. They can't be with us. They imitate us so badly that we can't respect them."

Классовая неприязнь становится камнем преткновения в диалогах Миранды и Фредерика. Миранда пытается мыслить шире, противостоять той паутине калибанизма, медленно опутывающей её, но нет той силы, которая бы заставила героиню переступить через себя, поставить себя на одну ступень с морально уродливым человеком: риторические вопросы передают отвращение героини: "Why should we tolerate their beastly Calibanity? Why should every vital and creative and good person be martyred by the great universal stodge around?" Постепенно к героине приходит осознание мотива совершённого преступления; автор даёт ответ на вопрос о причине столь яростного нежелания Фредерика отпустить Миранду на свободу через синтаксический параллелизм и перечисление: "Because they all hate us, they hate us for being different, for not being them, for their own not being like us. They persecute us, they crowd us out, they send us to Coventry, they sneer us, they yawn at us, they blindfold themselves and stuff up their ears. They do anything to avoid having to take notice of us and respect us.", которые выдают степень крайнего отчаяния героини, её предчувствие близкого конца, постепенно переходящего в заключительную, наиболее трагическую часть дневника, где Миранда разочаровывается в Боге: "I've felt Godless. Prayer and worship and singing hymns - all silly and useless"; "The sky is absolutely empty. Beautifully pure and empty." Последняя мечта героини - вновь увидеть свет, почувствовать ритм жизни: удивительное по красоте описание света насыщено глубоким трагизмом, подчёркнутым синонимичными выражениями, отрицанием, сравнением и эпитетами: "Fiat lux. I've been playing the Modern Jazz Quartet's records over and over again. There's no night in the music, no smoky dives. Bursts and sparkles and little fizzes of light, starlight, and sometimes high moon, tremendous everywhere light like chandeliers of diamonds floating in the sky." Это короткое описание представлено в дневнике героини словно молитва; Миранда будто бы пытается силой воли сбросить с себя оковы калибанизма и выйти за пределы гнетущей реальности, вновь увидеть свет, своих близких, Минни, Чарльза.

Таков речевой портрет Миранды Грей. Борьба, внутренняя сила, которую не удалось сломить даже болезни, гуманизм и вера в лучших людей, тех, кто будет сопротивляться неистребимой породе калибанизма до последнего - вот основные мотивы, помогающие раскрыть личностные качества героини.

2.2 Речевой портрет Фредерика Клеггса

Речевой портрет Фредерика Клеггса в романе Джона Фаулза "Коллекционер" представляет собой один из наиболее феноменальных образов художественной прозы, так как он включает множество различных аспектов, интересных с точки зрения стилистического анализа художественного произведения. Как и образ Миранды Грей, рассмотренный выше, образ Фредерика Клеггса глубоко метафоричен: если образ Миранды, чей гуманизм и творческая натура отражают аспекты одного полюса шкалы общечеловеческих ценностей, несёт в себе положительные коннотации, такие, как Добро, Красота, Разум и др., то образ Фредерика представлен автором как прямо противоположный ему; он противопоставлен, полярен ему, заключая наиболее отрицательные, по мнению автора, качества - Зло, Бездуховность, Моральное Уродство, Зависть, Эгоизм, Подлость и Трусость. Остановимся подробнее на речевом портрете данного персонажа.

Роман "Коллекционер", центральным персонажем которого является Фредерик Клеггс, был задуман автором как самоотчёт-исповедь героя произведения, при всём при том персонаж лишён чувства внутреннего раскаяния, сожаления о совершённом им преступлении. Повествование ведётся от первого лица, и с первых строк романа читатель знакомится с его героями. Фредерик Клеггс, двадцатисемилетний служащий Городского Муниципалитета одного из пригородов Лондона ведёт провинциальный, мещанский образ жизни. Отец героя погиб в автомобильной катастрофе, а мать оставила сына в младенческом возрасте и сбежала, так что с детства Фредерик предоставлен сам себе, и обывательская атмосфера становится прекрасной почвой для формирования порочного мировоззрения. За мальчиком присматривают его родственники, тётя Энни и дядя Дик. Миранда в своём дневнике весьма точно изобразила портрет тёти Энни - в описании пожилой женщины эпитеты, анадиплоз и полисиндетон создают нужный эффект, подчёркивая её ограниченность, узкий взгляд на вещи: "A thin woman with a white face and a nasty tight mouth and mean grey eyes and dowdy beige tea-cozy hats and a thing about dirt and dust. Dirt and dust being everything outside her foul little back-street world." Именно тетка является тем человеком, суждения и высказывания которой становятся поворотным моментом, акселератором душевной болезни героя - её страх перед женщинами, боязнь их коварной сущности с детства откладывается на подсознательном уровне героя. Тем не менее, он пытается "откреститься" от неё и от всего, что связано с "маленькими" людьми: автор употребляет в речи героя простые синтаксические конструкции, передающие манеру говорения типичного необразованного обывателя: "I got fed up with Aunt Annie"; "It was not that I hated them,but you could see what they were at once, even more than me. What they were was obvious; I mean small people who'd never left home."

Автор не даёт точного описания внешности героя, наоборот, его внешность не содержит в себе ни одного характерного, запоминающегося качества. Даже Миранда, с её тонким художественным чутьём, не способна описать Фредерика: в дневнике она сравнивает его то с жирафом, то с турком "His face has a sort of natural "hurt" set. Sheepish. No, giraffish. Like a lanky gawky giraffe"; "He's so slow, so unimaginative, so lifeless. Like zink white."; "Short and broad and broad-faced with a hook-nose; even a bit Turkish. Not really English-looking at all."; "You're not ugly, but your face has all sorts of ugly habits. Your underlip is worst. It betrays you." Тем самым автор пытается подчеркнуть идею о том, что человек с маниакальными наклонностями не всегда выделяется из толпы, и массы таких людей окружают нас в ожидании своего часа.

Что касается лексики, употребляемой героем в своей речи, она также лишена какой бы то ни было выразительности - в ней нет метафоричности, образности, за исключением описаний Миранды, где герой пытается подражать высокому стилю, используя в своей речи возвышенную лексику. Речь Фредерика бедна, построена на штампах и клише, избитых выражениях либо фразеологических оборотах: "heart-in mouth", "to be green around the gills", "good riddance!", "a lone wolf", "a fly in the ointment", "behind the scenes", "to set one's heart on something", "to blow one's own trumpet", "it taught me a lesson", "I was ready to let bygones be bygones", "a promise was a promise", "she was really putting on the pressure", "hung for a sheep as well as a lamb", "before you could say Jack Knife", "Shall I be mother?", "red as a beetroot", "She had me all at sixes and sevens that evening" и др. Употребление разговорной лексики, характерной для низших слоёв населения также свидетельствует о духовной ограниченности персонажа, его отсталости, несовременности; герой словно бы выпадает из контекста культуры: "whopper", "bob", "slimy", "to butter up", "spec", "to go at", "to give the game away", "posh", "to rile", "to tumble to", "weird", "classy", "mod", "to squash", "a chap", "thirty-bob each" и др. Сравнения становятся единственно доступным герою средством выражения эмоций и чувств, зачастую обнажая ужасающие своей наивностью и жестокостью высказывания: "It was like not having a net and catching a specimen you wanted in your first and second finger"; "It wasn't easy like it was with a killing-bottle"; "Of course, I didn't want to break her down as the Gestapo wanted to break their prisoners down"; "It was just like having a wife, an invalid one you had to do shopping for"; "It was like we were the only two people in the world". Часто в речи героя встречаются инверсии, характерные в тех моментах, когда что-то необычное, из ряда вон выходящее происходит в жизни героя: "full of tears her eyes were, cheeks wet"; "And out she came in a minute. No more ill than I was."; "suddenly sitting on the bed she screamed, bloodcurdling it was"; "All you live for is the day you see the last of me"; "very attractive she looked all in black except for a little red scarf". Также для лексики героя характерны следующие стилистические средства и приёмы: параллельные конструкции "But then she began to dry her eyes. Then she lit a cigarette. And then she said, "Two weeks."; "All I'm asking is that you understand how much I love you, how much I need you, how deep it is"; "Sometimes she made me welcome, she usually wanted her walk in the outer cellar. Sometimes she made me go away as soon as supper was over.", многосоюзие "She had to have fresh coffee, and a lot of fruit and vegetables and greens"; "She would sneer at me and mimic me and make me desperate and ask me questions I couldn't answer.", антитезы "It seemed to make her softer, even younger; not that she was ever hard or ugly"; "Perhaps I was overstrict, I erred on the strict side. But you had to be careful.", обособление "I'll never hurt you. Unless you force me to."; "She was just like a woman. Incredible. Smiling one minute and spiteful the next."; "From time to time she talked. Mostly personal remarks."; "He'd have killed you by now. Like that fellow Christie." Все эти средства помогают раскрыть образ персонажа, уделить внимание его личностным качествам, создать его речевой портрет.

Моральное уродство персонажа, его нежелание принимать какую бы то ни было точку зрения, кроме собственной, расчётливое желание получить своё любой ценой, даже ценой преступления, убийства получили наиболее полное раскрытие в его высказываниях о себе: герой словно бы восхищается своими поступками, испытывает неописуемое удовольствие от своих действий, любуется ими "I was always perfectly respectful towards her."; "I didn't like to boast, but I meant her to think for a moment of what other men might have done, if they'd had her in their power."; "I thought you realized I was being kind". При этом чувство гордости за себя, свои поступки уживается в герое наряду с глубочайшими комплексами, чувством собственной неполноценности, которое не поддаётся истреблению: "I'm just a nobody still, aren't I?" "I never had your advantages. That's why."; "I'm not educated"; "I know I'm no beauty"; "I can't sing or dance."; даже имя "Фредерик" его не устраивает, и герой меняет его на более благозвучное, на его взгляд, "Фердинанд". Вместе взятые, они и создают тот неповторимый образ Калибана, персонажа шекспировской "Бури", злобного и уродливого карлика, воплощения зла, обиды и мести. Так в общих чертах выглядит образ Фредерика Клеггса в романе Джона Фаулза "Коллекционер".

Заключение

В проведённом нами исследовании, направленном на выявление феномена языковой личности персонажа художественного произведения на материале романа Джона Фаулза "Коллекционер" были рассмотрены следующие понятия: "языковая личность", "языковая личность автора", "персонаж", "герой", "взаимодействие автора и персонажей художественного произведения"; а также основные моменты, связанные со структурой языковой личности в современных теориях.

В ходе работы был проанализирован ряд примеров, взятых из романа "Коллекционер" Джона Фаулза, что позволило выявить стилистические приёмы, использованные автором при создании речевых портретов героев произведения. Кроме того, психологический, антропологический, бихевиористский и социокультурный подходы позволили проанализировать речевые портреты героев произведения во всей их полноте. При проведении исследования феномена языковой личности персонажа нами были употреблены следующие методы исследования: общенаучные методы, которые включают анализ, синтез, индукцию и дедукцию. Всё это позволило осуществить полное и многогранное исследование феномена языковой личности персонажа художественного произведения.

Список литературы

языковая личность персонаж фаулз

1. Барт Р. Смерть автора // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, 1994.

2. Бахтин М.М. Автор и герой: К филосовским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000.

3. Болотнова Н.С. Об основных понятиях и категориях коммуникативной стилистики текста. - Вестник РГНФ. - 2001. - №3.

4. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. - М.: Флинта, Наука, 2007.

5. Большакова А.Ю. Теории автора в современном литературоведении. - Известия РАН, сер. Литературы и языка. - 1998. - №5. - том 57.

6. Виноградов В.В. Из истории слова. Личность в русском языке середины 16в. / Доклады и сообщения филологического ф-та МГУ. Вып.1. - М., 1946.

7. Виноградов В.В. О теории художественной речи. - М.: Высшая школа, 1971.

8. Виноградов В.В. О языке художественной прозы - М.: Наука, 1980.

9. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. - М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1963.

10. Власенко Т.Л. Литература как форма авторского сознания. - М.: Логос, 1995.

11. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические Науки. - 2001. - №1.

12. Воробьёв В.В. Лингвокультурология (теория и методы). - М.: Изд-во Российского университета дружбы народов, 1997.

13. Гаспаров М.Л. Художественный мир писателя. Тезаурус формальный и тезаурус функциональный. / Проблемы структурной лингвистики: 1984.

14. Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи её изучения. - М.: Язык и личность, 1998.

15. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987.

16. Корман Б.О. Теория автора // Литература. - 1999. - №8.

17. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? - М.: Логос, 1998.

18. Нерознак В.П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины. / Язык. Поэтика. Перевод. - М.: Наука, 1996.

19. Серебренников Б.А., Кубрякова Е.С. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. - М.: Наука, 1988.

20. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы. // Саратов: Русская литературная критика, 1994.

21. Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика. - М.: Наука, 1988.

22. Томашевский В.В. Теория литературы. Поэтика. - М.: Аспект пресс, 1996.

23. Хализев В.Е. Теория литературы. - М.: Высшая школа, 2002.

24. Чернец Л.В., Хализев В.Е. Введение в литературоведение. - М.: Изд-во Высшая школа, 1999.

Размещено на Allbest.ru