Христианские мотивы в творчестве Ф.М. Достоевского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Христианское влияние, так или иначе, можно проследить в творчестве любого писателя. Глубочайшее внутреннее убеждение в христианских истинах и заповедях несет, в частности, такой титан русской литературы, как Федор Михайлович Достоевский. Отношение писателя к религиозному сознанию потрясает своей глубиной. Понятия греха и добродетели, гордыни и смирения, добра и зла - вот то, что интересует Достоевского.

В произведениях огромное место занимают мотивы и образы, заимствованные из Библии. Так Раскольникову в романе «Преступление и наказание» грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой - то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве.

Предсказания и мифы Достоевский вводит в свои произведения для того, чтобы предостеречь человечество, стоящее на пороге глобальной катастрофы. Страшного суда, конца света. Использование библейских мифов и образов - не самоцель. Они служили иллюстрациями для размышлений Достоевского о трагических судьбах мира и России как части мировой цивилизации. Видел ли писатель пути, ведущие к оздоровлению общества, к смягчению нравов, к терпимости и милосердию? Безусловно. Залогом возрождения России он считал обращение к идее Христа. Тема духовного воскрешения личности, которую Достоевский считал главной в литературе, пронизывает все его произведения. Возрождение человека происходит не под влиянием некоего внешнего мистического чуда, а благодаря глубинной вере в истинность подвига Христа.

Христос не просто библейский образ в произведениях Достоевского. Писатель сознательно наделяет князя Мышкина в романе «Идиот» чертами Иисуса. Нравственные принципы исповедуют многие персонажи Достоевского, вставшие на путь духовного возрождения. Основной нравственный принцип счастливых людей, по Достоевскому, заключается в следующих словах: «Главное - люби других, как себя…»

«Преступление и наказание»

Творчество Ф.М. Достоевского сосредоточено на человеке, точнее, на его мятущейся и страдающей душе. Всякий поступок человека, всякое его общественное движение, всякое желание или мысль, по мнению писателя, есть проявление колебаний и движений его духа. Но эта внутренняя истина, - не просветлённая человеческая сущность: «В мире Дьявол с Богом борется. А поле их битвы- сердца людей».

Человек - мятущееся, противоречивое, страдающее существо. Его логика- это логика бесконечной внутренней войны. Отсюда происходит парадоксальное и загадочное поведение героев романа. Однажды Достоевский признался, что его всю жизнь «мучил Бог». Бог мучит и его героев.

Достоевский с непревзойдённой силой раскрыл «тёмную» сторону в человеке, силы разрушения и эгоизма, его страшный аморализм, таящийся в глубине души, зло в человеке и зло в истории. И всё же человек, пусть самый ничтожный и незначительный, - абсолютная ценность для писателя.

Роман «Преступление и наказание» считается «идеологическим» романом. Достоевский отмечал, что его произведение- это «психологический отчёт одного преступления», преступления, которое совершил бедный студент Родион Раскольников, убивший старуху- процентщицу. Однако речь идёт о необычном преступлении, это, если так можно выразиться, идеологическое преступление, а исполнитель его - преступник-мыслитель, убийца-философ. Оно явилось следствием трагических обстоятельств окружающей действительности, результатом долгих и упорных размышлений героя романа о своей судьбе, о судьбе «униженных» и «оскорбленных», о социальных и нравственных законах, по которым живёт человек. Раскольникову показалось, что этот бесчеловечный мир вечен и неизменен, что природу человеческую ничем нельзя исправить. И он пришёл к выводу, что люди делятся на два разряда: необыкновенные, которым дозволено всё, и обыкновенные, вынужденные подчиняться законам. Идея Раскольникова о «праве на кровь» оказалась несостоятельной, путь, избранный героем, ложный. Где же выход? Как выжить в этом и жестоком мире и не погубить свою душу? Соня Мармеладова, о которой Раскольников думает: «Ей три дороги: броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом, или…или, наконец, броситься в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце», сохраняет чистоту духа, помогает Родиону выбраться из пропасти, ощутить предчувствие новой жизни. Что дало ей силы? На комоде у Сони лежала какая-то книга (именно для Раскольникова какая-то, т.к. он каждый раз, проходя мимо, только замечал её). Это был Новый Завет в русском переводе. Характерно, что Достоевской подчёркивает: книга была старая, подержанная (значит её много читали). Интуитивно, загнав себя в тупик собственной теорией, Раскольников берёт книгу и просит Соню найти место, где рассказывается о воскресении Лазаря. Так впервые в поле нашего зрения попадает слово «воскресение» в применении к Раскольникову. Лазарь умер физически, а Родион погубил в себе христианскую душу.

Соня стала читать книгу Родиону. Раскольников слушал её с волнением, ведь он тоже нуждается в воскресении погибшей души, не случайно он позже скажет Соне: «Я не старуху убил, я себя убил».

Ф.М. Достоевский в христианстве, в Боге видел возможность решения многих социальных проблем: добро и зло, правда и справедливость, общественное лицемерие и гнёт власти, сопротивление ей «маленького» человека - вот основные мотивы, которые углублённо анализируются в романе «Преступление и наказание». В нём явственно дают о себе знать христианские концепции.

Писатель бесконечно верит в человека. Его вера покоится не на сентиментальном воспевании, она, наоборот, торжествует при погружении в самые тёмные движения человеческой души.

Раскольников, разложив в работе разума все предписания традиционной морали, вплотную встал перед «всё дозволено» и пошёл на преступление. Свобода оборачивается аморализмом. Он и на каторге долго не раскаивался. Поворот приходит позже, когда в нём расцветает любовь к Соне. По мнению Достоевского, преступление совсем не означает природной аморальности, а, наоборот, свидетельствует о том, что, отходя от добра, человек теряет нечто, без чего ему жить нельзя.

В «Преступлении и наказании» этическая тема встаёт в такой глубине, которая была нова только для одной русской литературы. Бунт человека против Бога, связанные с этим мучения его героев - это диалектика добра и зла. Она в прозе Достоевского составляет главную пружину его сюжетов. Как между полюсами магнита, судьбы героев находятся под постоянным напряжением, в постоянной борьбе тёмного и светлого начал, которая совершается в их душах.

Достоевский с необычайной скрупулезностью проникает в психологию своих героев, подробно разбирая каждый порыв, каждое устремление персонажей, раскрывая их внутренний мир: передавая нам их мысли, чувства, желания, ощущения.

Родион Раскольников - кандидат в Наполеоны - наталкивается на реалии жизни, в которой ничего не изменяется в его пользу. Он вынужден признать, что относится к категории простых людей, что его градация человечества не соответствует действительности. На фоне социальной несправедливости, ужасных картин жизни петербургских низов, с которыми Раскольников сталкивается повсеместно, у него начинается глубочайший душевный и мировоззренческий кризис. Родион не в состоянии спокойно пережить своё преступление. Муки совести, возникшие ещё до его совершения, оказываются, слишком сильны. Моральная боль переходит и в боль физическую. Раскольников находится на грани жизни и смерти во время белой горячки.

Безмерная гордость и эгоизм Раскольникова не позволяют ему долгое время усомниться в правильности своих взглядов, признаться в содеянном, принять помощь близких ему людей, раскрыться. Это усугубляет его кризис, приводит в тупик. Раскольников пытается найти оправдание своему поступку, ищет «преступивших», как и он сам. Но Соня, к которой он в этих целях апеллирует, не совершала преступления, а, наоборот, став проституткой, принесла себя в жертву ради близких ей людей. Раскольников начинает изолировать себя от окружающих, пытаясь скрыть свою вину и перебороть самостоятельно муки совести. Эта внутренняя борьба оказывается для него трагедией. Из душевного кризиса выход для него возможен лишь при полном осмыслении собственной ошибки и пересмотра своих жизненных позиций.

Раскольников имеет много черт, которые чисто по-человечески привлекают к нему внимание. Он честен, способен к сочувствию и сопереживанию. Последние свои деньги, мель и серебро с рубля он оставляет Мармеладовым. Правда, потом хочет вернуться и забрать их, но не решается. Он сильный, талантливый человек. Возможно, гений. Однако место его в мире таково, что «некуда идти». Тупик, где цветное содержание жизни выгорает, и остаются только оттенки серого. Раскольников имеет тайную формулу существования: «Ко всему подлец-человек привыкает!». Всё у него - внешность, мысли, поступки - предел антигармонии. Отсюда ад повседневной жизни. Когда Раскольников решается на злодейство, в нём пробуждается некий злодейский гений педантизма и расчётливости. Ради одного только: «Свобода и власть». Власть над «дрожащею тварью, над всем муравейником». Неподвижная идея, владеющая его душой, лежащая в основании его философии, дала трещину. Происходит крушение его мировоззрения.

Человек, по Достоевскому, открыт для добра и Бога. Этот путь прошёл сам писатель. Результатом его стали нравственные и религиозные переживания. Достоевский щедро делится ими, перенося многое из пережитого на образ Раскольникова.

Наказание Родиона состоит во внутреннем разочаровании. Он разгадывает себя. Сущность Раскольникова в том, что у него моральные проблемы исследуются.

Но в то же время он - герой. Им владеет неподвижная идея. Его мечты- мечты о счастье человечества. Он выбирает путь борьбы.

На протяжении всего романа Достоевский изображает теневой, перевёрнутый мир. Его время - это время зазеркалья. Его герой - антигерой. Его поступки - антипоступки. Раскольников гений, потому что умеет умереть для этого мира. Через болезнь и каторгу он проходит нравственное перерождение, изменяющее его христианские морали.

Раскольников видит, что достойные люди живут в нищете и бедствиях, а глупые и мерзавцы пользуются всеми благами жизни. Его это совсем не устраивает. И, холодно оценив ситуацию, Родион приходит к выводу, что ему позволено преступить моральные законы общества и совершить убийство, которое он оправдывает целью помочь обездоленным. Раскольников не учёл главного- склада собственного характера, и того, что убийство противно самой природе человека. Автор показывает нам состояние души героя в разные моменты времени. Мы видим, что вместе с изменением настроения героя, изменяются и его отношения к окружающим, сама атмосфера вокруг него. Более подробно мы узнаём его о чувствах через сны. Так, сон, увиденный им перед преступлением, раскрывает читателю истинное состояние Родиона. Герой сна, маленький мальчик, становится свидетелем избиения клячонки жестоким хозяином. Такое, казалось бы, обыкновенное уличное событие Достоевский превращает в из ряда вон выходящее. Он настолько сгущает и обостряет эмоции, что происшествие не может остаться незамеченным. Здесь показаны те противоречия, которые раздирают душу несчастного студента. Проснувшись и вспомнив о задуманном убийстве, Раскольников сам ужасается своим мыслям. Уже тогда он понимает, что не выдержит этого, что это гадко и отвратительно. Но, с другой стороны, ему хочется подняться над хозяевами бедной клячонки, сделаться сильнее их и восстановить справедливость.

Роман «Преступление и наказание» очень многогранен. Достоевский, помимо проблемы нравственного и безнравственного, освещает в нём проблему христианской морали в жизни каждого человека и всего народа. Время действий в романе было временем великих реформ (отмена крепостного права, земское и городское уложение). И поэтому людям в их бурно изменяющимся мире нужны были чёткие духовные ориентиры. Особенно это коснулось молодых, образованных людей, так как они не хотели жить по-старому и пытались найти свой путь в духовной жизни. Именно в этих кругах начинают распространяться идеи атеизма, нигилизма и т.д. Новые идеи входят в конфликт с христианскими постулатами, с заповедями, определяющими нравственное поведение человека; как раз этот конфликт описан Достоевским.

Весь роман пропитан христианской лексикой. Такие выражения, как «страшный грех», «креста на тебе нет» и т.д. очень часто используются героями и автором. Раскольников, человек далёкий от поклонения Богу, в обиходной речи упоминает имя Бога, говоря «Боже мой», «Бог его знает», «Бог подаст». Всё это говорит об очень сильном влиянии христианской культуры. Автор сопоставляет её со всеми героями, пытаясь раскрыть читателю нормы морали каждого.

П.П. Лужин считал себя приверженцем идей новых поколений. Главной его целью было достижение успеха и славы любой ценой. Поэтому он «возлюбил» одного себя, нарушая христианскую заповедь. Он был настолько эгоистичен, что мог переступать через людей без малейшего угрызения совести. Своими поступками он нарушает все христианские постулаты. Лужин становится самым отвратительным героем. Из этого можно сделать вывод, что и для Достоевского взгляд Лужина на жизнь и на христианство неприемлем.

Мармеладов - один из самых интересных персонажей в романе. Это был человек, у которого совершенно не было силы воли. Он не мог бросить пить, когда ему по великой случайности нашли работу, хотя именно работа, оплачиваемая служба могли бы вернуть ему уважение людей, а главное - изменить к лучшему положение его бедствующей семьи. Однако Мармеладов не винил себя за своё безволие, а, напротив, всячески старался оправдать своё пьянство, говоря, что пьёт ради страдания и слёз. Мармеладов не менялся и не пытался что-нибудь изменить, поскольку был уверен во всепрощении Бога. Жизнь Мармеладова была бесцельной и его смерть не случайна, а закономерна. Описав судьбу этого героя, Достоевский ещё раз доказал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не оплошай».

Христианство для большинства людей того времени составляло правила, по которым жили все. Раскольников был воспитан именно в такой среде, о чём мы узнаём из письма матери и из сна Раскольникова, но когда он приезжает в Петербург, на него обрушивается целый поток новых идей. В Петербурге христианство уже не отвечает духовным потребностям Раскольникова, поскольку оно уравнивает всех перед Богом, а Раскольников был слишком самолюбив и не мог себя поставить на одну ступень со старухой-процентщицей. В это время в душе главного героя происходит раскол (не зря фамилия главного персонажа Раскольников), и он заболевает идеей Наполеона, вынашивает в себе убеждение, что он выше других, имеет право распоряжаться судьбами других людей.

После убийства Раскольников не раскаивается; ему нужен доктор, который мог бы вылечить его от этой навязчивой идеи, возвратить его к христианству. Этим доктором и становится Соня Мармеладова. Человек, обладающий необычайно цельным внутренним миром, она жила в гармонии с собой, потому что верила в Бога. Её вера была не пассивной, она каждый раз доказывала её своими поступками (согласилась пойти по «жёлтому билету», чтобы помочь семье, а не закончила жизнь самоубийством). Вера Сони позволила ей пережить все превратности жизни, все унижения и обиды.

Достоевский не доводит Раскольникова до полного раскаяния, а точнее сказать, мы, читатели, не становимся свидетелями такого раскаяния. Раскольников влюбляется в Соню, и великое чувство любви заставляет его попытаться принять взгляды Сони. И роман кончается на том месте, когда Раскольников начинает читать Евангелие.

В произведении намечена тема противостояния духа Петербурга остальной стране. В «пошлом» Петербурге Раскольников с его новыми идеями чувствует себя своим человеком, а в Сибири чуть-чуть не был убит как безбожник. Соня в Петербурге проститутка, а в Сибири очень почитаемая девушка. Из этого можно сделать вывод, что Петербург- это не только плот пошлости и греха, а Сибирь- место очищения; из этого следует, что вся страна продолжает хранить глубоко восприятие идеала христианства, стремится жить по его законам.

Достоевский не даёт однозначный совет, как нам жить. Но рисует замечательный портрет Сони, он говорит читателю о многом: говорит о том, на чьей стороне он сам, говорит о действенной силе добра, о той силе, которую даёт человеческой душе пропущенная через сердце вера в Бога.

Душа Раскольникова не чёрства, как у «право имеющих», она способна на человеческие порывы. Именно за это Бог награждает Раскольникова путём наказания, помогая ему вырваться из паутины искушений власти, куда героя уже почти затянуло.

Автор любит своего героя, он переживает вместе с ним, пытается поставить его на правильный путь, сочувствует ему, но отправляет на наказание, иначе без наказания он просто не выживет от этих терзаний. Раскольников переживает сильную душевную драму. К тому же он понимает, что его теория очень соответствует убеждениям тех людей, к которым он питает отвращение, - Лужина и Свидригайлова. И опять мы видим противоречивость: Раскольников хочет оградить униженных и обездоленных людей от таких, как Свидригайлов и Лужин, а получается, что его теория сближает его с ними. И поэтому Раскольников мучается всё сильнее и сильнее, понимая, что его теория заключает в себе какую-то неисправимую ошибку. Он уже никому - ни себе, ни Соне не может объяснить, почему и зачем убил, понимает, что человек - не вошь. Раскольников понимает, что, убив старуху, он теперь никогда не избавится от этих страшных мыслей, они будут его сопровождать и мучить на протяжении всей жизни. Он страдает и оттого, что любит окружающих людей, любит мать, сестру, друзей, но понимает, что недостоин быть любимым ими. Он сознаёт, что виноват перед ними, не может смотреть им в глаза. Герой находит родственную душу в Соне. Он понимает, что она тоже «переступила», и Раскольников хочет её понимания, её сострадания, потому что видит в ней чистоту души, хоть она и грешница. Он понимает, что она очень любит людей и готова бесконечно жертвовать для них. И после всего, что она знает о Раскольникове, она его не отвергает.

Автор специально вводит героя в разные положения, сводит с различными людьми, что даёт возможность глубже раскрыть его внутренние противоречия, борьбу, страдания, которые он не может преодолеть. Перед ним встают неразрешимые вопросы, его мучают неожиданные чувства, о которых он не подозревал. Раскольников принуждён сам донести на себя, потому что он не может пережить отчуждения от людей, он хочет опять вернуться к жизни.

Раскольников не вызывает у читателей отвращения, как обычный преступник. В нём мы видим человека, который очень чутко воспринимает чужую боль и несчастья. Он горд, необщителен, очень одинок, потому что был уверен в своей исключительности. Это одарённый и пытливый юноша, наделённый острым умом. И он вызывает больше сочувствие, чем отвращение.

Задумывая преступление, он не учёл, не знал, что будет так мучиться, что в нём всё- таки живут человеческие чувства, что он не сможет пережить общения с людьми, которые его любят, верят в него. В этом его главная ошибка. Он думал, что сумеет исправить общество к лучшему, но ошибся. И теория его рушится. Мы видим, что Раскольников наказан не столько за само преступление, сколько за его замысел и решение осуществить задуманное, за то, что он посчитал себя «имеющим право» на это преступление, нарушив христианскую мораль.

Главное в наказании - это не судебное дело, не каторга, а непосредственно нравственные, душевные муки, страдания, психологические травмы. Писатель открывает глубокую психологию человека, обнажает его чувства, исследуя трагические противоречия внутренней сущности- души и сердца человека.

И до и после романа Достоевский знал, понимал и доказывал, что в человеке борются не «хорошие» и «плохие» мотивы преступления, а мотивы за и против самого преступления. Он неустанно повторял: «Можно жалеть преступника, но нельзя же зло называть добром». Он всегда противился смертельно опасному переименованию вещей.

У Раскольникова, как ни парадоксально, - искреннейшее лицемерие. Он «врёт», но, прежде всего он «врёт» самому себе. Сначала он от самого себя скрывает неправоту своих целей в преступлении. В Раскольникове работает хитрейший механизм самообмана: как ему ту «мысль разрешить», что «задуманное им - «не преступление»»? Этому и служит «арифметика». Свидригайлов и здесь находит «общую точку» с Раскольниковым: «Всяк об себе сам промышляет и всех веселей тот и живёт, кто всех лучше себя сумеет надуть». Раскольников убеждает себя даже в том, что страдание и боль преступника - непременный признак его правоты и величия.

Отбросив мечты о переделке мира по законам «всеобщего счастья», Раскольников признаёт «правоту» другого, противоположного закона: «…Я узнал, Соня, что если ждать, пока все станут умными, то слишком уж долго будет… Потом я ещё узнал, что никогда этого не будет, что не переменятся люди, и не переделать их никому, и труда не стоит тратить! Да, это так! Это их закон». Сначала - надежда на близость «всеобщего счастья». Потом - «долго ждать». Затем - «никогда этого не будет, и труда не стоит тратить». И, наконец, - именно по «их закону» он хочет (и не может) теперь жить. Таковы этапы отступничества.

В одном из разговоров с Соней, Раскольников приравнивает её преступление к своему, пытаясь оправдать себя. Но чувствует он, что это не «всё равно». Она «переступила» для других, он - для себя. Соня, в сущности, свой подвиг считает «преступлением». Раскольников своё преступление хотел бы выдать как «подвиг», но не может.

Родион молод. Ему бы любить да готовиться к вступлению в жизнь. Ему бы учиться, а не учить. Но всё в этом мире извращено, и вот почти вся его энергия переключается на волю к власти, к власти любой ценой, почти вся она сублимируется в «проклятую мечту». «Одного существования всегда было мало ему, - читаем в эпилоге, - он всегда хотел большего. Может быть, по одной только силе своих желаний он и счёл себя тогда человеком, которому более разрешено, чем другому». Но сила этих, чистых самих по себе желаний сталкивается с чуждым миром и - загрязняется.

Раскольников выговаривает самое главное условие, при котором преступник может не считать себя преступником: никого не любить, ни от кого - ни в чём и никогда - не зависеть, обрезать все родственные, личные, интимные связи. Обрезать так, чтобы ни одно человеческое чувство не подавало бы никакой вести о себе изнутри. Так, чтобы человек был абсолютно слеп и глух ко всякой человеческой вести извне. Чтобы заколочены были все входы и выходы ко всему человеческому. Чтоб уничтожилась совесть. Тогда и «не было бы всего этого». Слепо-глухо-немой без всяких «романтических бредней», «морали», «Шиллеров»- вот сильная личность, вот «гений», которому «всё позволено». Всё - так уже всё…Эти рассуждения Раскольникова противоречат самой природе человека. Герой нарушил христианскую мораль не только физически, но и морально. А Соня «продала» лишь своё тело, но осталась чиста душой.

Мудрёная жизнь Раскольникова - это мёртвая жизнь, это- беспрерывное самоубийство и убийство. Но путь от усложнённешней лжи к «самому простому», от мёртвой жизни к жизни живой оказывается слишком долгим и оплачивается слишком дорого. И опять - таки: Достоевский не был бы Достоевским, Раскольников - Раскольниковым, а жизнь- жизнью, если бы вся история эта завершилась лишь минутой воскрешения. Раскаяние наступило. Но искупление, «великий будущий подвиг», - далеко впереди.

Финал романа стоил Достоевскому не меньших трудов, чем художественное решение проблемы христианских мотивов. В сущности, это был, конечно, один и тот же труд, поскольку «исход» Раскольникова и зависел, прежде всего, от этих мотивов.

Несчётное число раз Достоевский убеждал себя:

«Бог есть идея человечества, собирательной массы, всех».

«Единый суд - моя совесть, то есть судящий во мне Бог».

«Всякая нравственность выходит из религии, ибо религия есть только форма нравственности».

«Религия не одна только форма, она всё».

«Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного».

В «видении Христа» выразилась вся идея православия в романе. После этого видения он и раскаялся в своих поступках. Раскольников отпал от Бога - поэтому совершил преступление; а через «видение Христа» он вернулся к Богу - поэтому и раскаялся.

Согласно общей художественно- философской, художественно- психологической концепции Достоевского, из человека цельного, непосредственного, то есть общинного, родового, человек становится разорванным и частичным. Однако внутренняя, врождённая потребность в цельности живёт в нём неистребимо, как живёт и естественно-социальная потребность его в «слитии» с родом. Разорванность есть болезнь, социальная болезнь, - общая причина преступлений. А преступление - не что иное как покушение не жизнь, на судьбу рода, - потому что оно и противоестественно. Если высший идеал для Достоевского- это «слитие» каждого человека с другими людьми, с родом, то совесть и есть не отсроченный идеал, земная реализация его. Убить совесть и значит убить идеал, и наоборот. Потому-то не может быть преступления «по совести», преступления «во имя идеала», а есть преступление только против совести, против идеала.

Герой Достоевского - человек, ищущий в себе человека.

Читать Достоевского очень трудно и с первого раза многого не понимаешь и даже понимаешь наоборот. Особенно насчёт Раскольникова.… Но оказывается, одно, - то, что человек говорит о себе. Другое- то, что он о себе думает, и третье- то, что он есть на самом деле. Роман помогает читателям понять весь ужас теорий, подобных раскольниковской. Хорошо только то, что во всех отношениях чисто. Ни один поступок не будет благородным, если он, хоть с одной стороны запачкан.

В финале романа вполне закономерно обращение Родиона к Евангелию: теперь он готов к искуплению вины. Он взял машинально книгу. «Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря… До сих пор он не раскрывал её. Он не раскрыл и теперь, но одна мысль промелькнула в нём: «Разве могут её убеждения теперь не быть моими убеждениями ли?». Он не знал, что новая жизнь, воскресенье, не даром ему достанется. Её надо ещё дорого купить. Заплатить за неё великим будущем подвигом». В романе отчётливо просматривается призыв писателя к преодолению эгоизма, к смирению, к христианской любви к ближнему, к очистительному страданию. Только этим путём человечество может спастись от скверны и выйти из нравственного тупика, только этот путь может привести к счастью. Человек заслуживает своего счастья, и всегда страданием. Раскольников обретает любовь и душевное успокоение. « Но тут начинается новая история, - пишет Достоевский, - история постепенного обновления человека».

«Идиот»

Как сказал один из наших философов, “... в России... более всего любят человека сердечного, а если он к тому же и совестливый, то его почитают превыше всего как своего рода святого, или, в понимании русских, как сосуд Божий”. Верно, поэтому долгое время образ князя Мышкина для многих и многих из наших соотечественников казался высочайшим примером человечности, особенно в мрачные, бесчеловечные годы. В этом взгляде заключалась -- естественная, искренняя -- ошибка, подобная той, что совершала одна из самых важных героинь романа, Елизавета Прокофьевна, которая ждала князя Мышкина “как брата”, которая считала, что князя ей “Бог послал”.

Почему же именно теперь возникло переосмысление образа этого “рыцаря бедного”? Потому что в “новой” России жесткость становится нормой? Или потому, что критический взгляд на князя Мышкина -- это интересно, оригинально? Думается, причина в другом и причина положительная. Мы находимся в поисках нового достойного самосознания; пусть эти поиски только еще начинаются, начинать их с переосмысления творчества Достоевского -- это совершенно естественно.

Достоевский правдиво говорит нам о нас самих. И не только правдиво: его творчество “берет за живое”; редко можно встретить человека, которого то, что написано Достоевским, оставляет безразличным. К его героям относишься, как к живым, и то, что они говорят, и то, что происходит с ними, трогает, как если бы это были близкие нам люди.

Вот и в Мышкине мы признали близкого, дорогого нам человека. Стоит подчеркнуть, что среди героев Достоевского Мышкин не является каким-то особым, не подлежащим критическому обсуждению, героем. Известно, что писатель любил его, но он любил его как свое создание и не считал его положительным примером. Об этом ясно сказано в самом произведении -- в трезвых беседах Евгения Павловича с князем, в конце романа. Мышкин, как и другие герои писателя, “интересует Достоевского как особая точка зрения на мир и на себя самого, как смысловая и оценивающая позиция человека, по отношению к себе самому и по отношению к окружающей действительности. Достоевскому важно не то, чем его герой является в мире, а, прежде всего то, чем является для героя мир и чем является он сам для себя самого”.

Прежде всего, стоит обратиться к первой части романа. В этой части дана своеобразная экспозиция. В ней автор представляет своего героя не только персонажам романа, но и, главным образом, читателю. Автор заявляет героя, в котором воплощается главная идея романа, “моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее, а если взялся теперь, то решительно потому, что был в положении чуть не отчаянном”. Необходимо помнить и то, что роман о “положительно прекрасном человеке” в момент, когда Достоевский формулировал свою идею, уже носил название “Идиот”.

Рассказ князя Мышкина о Мари и детях занимает особое место среди монологов Мышкина, ибо в нем сосредоточен тот жизненный опыт князя, с которым он идет к людям. Это его ответ на вопрос о счастье, о том, как достичь гармонии бытия. Рассказывая о том, как он поцеловал Мари, князь скажет: “Нет, не смейтесь, -- поспешил остановить князь усмешку своих слушательниц, -- тут вовсе не было любви”. Поступок князя продиктован не любовью, а жалостью, состраданием. Сам герой упоминает об этом в своем рассказе трижды. Главным же героем рассказа князя оказываются дети. С них он начинает свою историю: «Там... там были все дети, и я все время был там с детьми, с одними детьми”, ими заканчивает. “Угадывая” лицо Лизаветы Прокофьевны, князь скажет: “ про ваше лицо уж мне не только кажется, а я просто уверен, что вы совершенный ребенок во всем, во всем хорошем и во всем дурном, несмотря на то, что вы в таких летах”. Счастье, которое познал герой в своей швейцарской жизни, было открыто им в общении с детьми, о чем он упоминает в начале рассказа (“Через детей душа лечится...”) и в конце (“Потом же, во все эти три года, я и понять не мог, как тоскуют и зачем тоскуют люди? Вся судьба моя пошла на них (детей)»). История о Мари становится победой князя благодаря детям. Он научил их любви и состраданию, а они сделали так, что Мари «умерла почти счастливая. Через них она забыла свою черную беду, как бы прощение от них приняла, потому что до самого конца считала себя великою преступницею”. Дети, в отличие от взрослых, оказываются открыты истине любви и сострадания. И сам князь в этом им родственен. Вместе с тем, сам герой тоже учится у детей. В них и через них он принимает жизнь, открывает радость и гармонию бытия. В них он находит примирение, и разрешение мучающих его душу чувств тоски и отчужденности от жизни. История о Мари оказывается и историей исцеления его души через помощь другому, еще более несчастному; и помощь становится действенной именно благодаря детям, их участию. В контексте творчества Достоевского дети занимают особое место и, как правило, являются мерилом истинности поступков и дел героев. Некое внутреннее соответствие субъективных нравственных убеждений героя объективной авторской системе ценностей и является залогом истинности слова и дела князя. Тем серьезнее звучат его слова о миссии, с которой он идет к людям: “Я положил исполнить свое дело честно и твердо”. По Достоевскому, мир детей -- мир истинных ценностей в их первичном, неисковерканном виде; мир взрослых -- мир перевернутых ценностей и отношений, мир, существующий на ложных основаниях (образцом его является логика Тоцкого в рассказе об истории Настасьи Филипповны, и далее в его собственном рассказе о камелиях на именинном вечере у Настасьи Филипповны).

Способность человека оставаться ребенком -- залог его нравственности, по Достоевскому. Приближение к Христу как к идеалу осуществляется как раз тогда, когда взрослый сохраняет детскую непосредственность и чистоту. Царствие Божие на земле, которое с помощью детей строит князь Мышкин, представляется ему возможным, потому что он сам такой же ребенок, как они. Врач Шнейдер, лечивший князя, говорит ему об этом перед его отъездом в Россию: “он вполне убедился, что я сам совершенный ребенок, то есть вполне ребенок, что я только ростом и лицом похож на взрослого; но что развитием, душой, характером и, может быть, даже умом я не взрослый, и так и останусь, хотя бы я до шестидесяти лет прожил”. Надо сказать, что взрослый мир противится мессианской деятельности князя, поэтому ему было “всегда тяжело” со взрослыми и он поскорее стремился уйти к детям, “своим товарищам”. И с самого дня отъезда, как только князь покинул детей, он все это время чувствовал себя несчастным и тосковал отчего-то, как вдруг в гостиной Епанчиных у него “в первый раз с того времени, стало на душе легко” От этого истинность образа князя утверждается его “детскостью”, а его сострадание воплощается в истории с детьми, в истории, сюжетом которой становится рыцарская помощь князя несчастной Мари. Реакция сестер Епанчиных, Лизаветы Прокофьевны, является еще одним свидетельством истинности мысли, слова и поступка героя (не случайно князь называет Лизавету Прокофьевну “ребенком”). Особым знаком этого становится та доверенность, которой удостаивает князя Аглая.

Слово князя в первой части оказывается неразрывно связано с делом. И не только в швейцарской истории с Мари и детьми в рассказе героя. Князь принимает на себя пощечину Гани, адресованную Варе. Реплики героя, ремарки и комментарии автора-повествователя, реакция присутствующих подчеркивают достоинство героя, превращая его “слабые” стороны в сильные. Князь одерживает победу: он заставляет людей, сталкивающихся с ним, меняться. Он открывает в них то лучшее, что в них есть. Но отношение князя к Настасье Филипповне оказывается значительно более сложным, чем сострадание к Мари. На именинном вечере князь совершит два мужественных и рыцарских поступка: он спасет Настасью Филипповну от брака с Ганей и, пытаясь спасти ее от Рогожина, сделает ей предложение. Но слово героя выразит и то, в чем он боялся признаться себе по дороге: “Я вас... Настасья Филипповна... люблю. Я умру за вас, Настасья Филипповна. Я никому не позволю про вас слово сказать, Настасья Филипповна... Если мы будем бедны, я работать буду, Настасья Филипповна...”. Авторские ремарки максимально ослабят комизм ситуации, усиливая искренность и серьезность признания князя. Но так же, как чувство князя, так и отъезд Настасьи Филипповны с Рогожиным, оказываются знаками некой другой реальности жизни, не соответствующей “швейцарскому” идеалу. И дальнейшее повествование углубляет и разворачивает несоответствие идеала героя природе человека и структуре самой жизни.

Второе появление героя “на сцену нашего рассказа” сопровождается авторским описанием, дотошно рассматривающим все перемены в герое. Проблема оценки героя оказывается в дальнейшем непосредственно связана с решением сложных экзистенциальных вопросов бытия человека.

Размышления князя о припадках эпилепсии переданы несобственно-прямой речью героя. Слово автора-повествователя в данном случае сопрягается со словом героя, усиливая и как бы объективируя его субъективные переживания. Его ощущение мгновения “высшего бытия”, гармонии, полноты и “восторженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни” перед припадком как бы поддерживается словом автора: “В том же, что это действительно “красота и молитва”, что это действительно высший синтез жизни, в этом он сомневаться не мог, да и сомнений не мог допустить. Ведь не видения же какие-нибудь снились ему в этот момент, как от гашиша, опиума или вина, унижающие рассудок, искажающие душу, ненормальные и несуществующие? Об этом он здраво мог судить по окончании болезненного состояния если в ту секунду, то есть в самый последний сознательный момент перед припадком, ему случалось успевать ясно и сознательно сказать себе: “Да, за этот момент можно отдать всю жизнь!” -- то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей жизни.

Впрочем, за диалектическую часть своего вывода он не стоял: отупение, душевный мрак, идиотизм стояли пред ним ярким последствием этих “высочайших минут”. Серьезно, разумеется, он не стал бы спорить. В выводе, то есть в его оценке этой минуты, без сомнения, заключалась ошибка, но действительность ощущений все-таки несколько смущала его. Что же в самом деле делать с действительностью? В сознании самого героя расходятся действительность ощущения и действительность реальности, субъективная правда («красота и молитва») и объективная («отупение, душевный мрак, идиотизм»). Слово автора-повествователя объективирует субъективную правду героя. Повествовательный контекст (все размышления героя увязаны с его предчувствием назревающего покушения Рогожина и нежеланием верить в это предчувствие) может читаться неоднозначно: и как болезненное прозрение князем намерений Рогожина, сопряженное с нежеланием верить в это прозрение, и внутренней необходимостью проверить, что же происходит на самом деле; и как провокация Рогожина на преступление, ведь князь идет к дому Настасьи Филипповны, предчувствуя, что встретит там Рогожина, и этим подталкивает его к преступлению.

Собственно авторское, отстраненное описание припадка дается автором как бы с точки зрения внешнего наблюдателя. В этом объективном описании и намека нет на “красоту и молитву”. Скорее утверждается совсем обратное впечатление, подтверждением которого оказывается тот ужас, которые «многие» испытывают при виде припадка эпилепсии. Подтверждается реальность этого впечатления и тем фактом, что Рогожин в оцепенении ужаса не совершил убийство князя. «Красота и молитва», переживаемые героем в его внутреннем мире, в жизни оборачиваются «отупением, душевным мраком, идиотизмом»; его бесконечная вера в человека (в момент, когда Рогожин поднимет нож, князь крикнет: “Парфен, не верю!..”) в реальности оказывается провокацией преступления. Слово автора-повествователя, объективируя субъективную правду героя, противопоставляет ее “свету”, “мрак” действительности. Оценка героя читателем зависит от нравственного выбора последним либо правды героя, либо правды жизни. Несоответствие князя тому миру, в котором он оказывается, во второй части оборачивается жестоким столкновением бесконечной веры князя Мышкина в человека и реальной правды о нем. Заданная в первой части “идеальность” героя обостряется трагическим столкновением с объективной действительностью, вопросом о совместимости идеала и человеческой природы.

Усиливающееся чувство вины князя является следствием острого противоречия между верой и действительностью, противоречия, из которого нет выхода, ибо вера в человека является стержнем личности героя, поступиться ею он не может. В результате герой винит себя в том, что он бессилен найти путь к лучшему для тех, кому необходима его помощь (Настасье Филипповне, Рогожину, Ипполиту, даже Келлеру и др.). Желание сбежать возникает в момент острого ощущения неразрешимости ситуации: «ему ужасно вдруг захотелось оставить все это здесь, а самому уехать назад, откуда приехал, куда-нибудь подальше, в глушь, уехать сейчас же и даже ни с кем не простившись. Он предчувствовал, что если только останется здесь хоть еще на несколько дней, то непременно втянется в этот мир безвозвратно, и этот же мир и выпадет ему впредь на долю. Но он не рассуждал и десяти минут и тотчас решил, что бежать «невозможно», что это будет почти малодушие, что пред ним стоят такие задачи, что не разрешить, или, по крайней мере, не употребить всех сил к разрешению их он не имеет теперь никакого даже и права. Он был вполне несчастен в эту минуту»

Мысль о собственном несоответствии идеалу и чувство вины, связанное с неспособностью найти путь к идеалу, в разговоре с Евгением Павловичем «об извращении понятий и убеждений» после существенных и важных идей, которые высказывает князь, неожиданно и странно для всех присутствующих звучит его монолог: «Я знаю, что я... обижен природой. Я был двадцать четыре года болен, до двадцатичетырехлетнего возраста от рождения. Примите же, как от больного и теперь». Эта же мысль прозвучит в выступлении князя на званом вечере у Епанчиных в четвертой части. “Внутренние монологи” героя в третьей и четвертой частях окажутся, главным образом, связаны с чувством князя к Аглае и Настасье Филипповне.

Любовь князя к Аглае оказывается той “новой мыслью”, которую пытается осознать князь: «Мгновениями ему мечтались и горы. О, как бы он хотел очутиться теперь там и думать об одном, -- о! всю жизнь об этом только -- и на тысячу лет бы хватило! И пусть, пусть здесь совсем забудут его. О, это даже нужно, даже лучше, если б и совсем не знали его и все это видение было бы в одном только сне. Да и не все ли равно, что во сне, что наяву!». Чувство к Настасье Филипповне тоже мучительно осознается героем через ощущения: «В самом лице этой женщины всегда было для него что-то мучительное; князь, разговаривая с Рогожиным, перевел это ощущение ощущением бесконечной жалости, и это была правда. Но тем, что он говорил Рогожину, князь остался недоволен; и только теперь, в это мгновение ее внезапного появления, он понял, может быть непосредственным ощущением, чего недоставало в его словах Рогожину. Недоставало слов, которые могли бы выразить ужас; да, ужас!».

Слово автора фиксирует момент осознания героем себя самого, того, что происходит с ним. Мысль о счастье с Аглаей и ужас перед судьбой Настасьи Филипповны оказываются равно невозможными для князя. “Любовь для себя”, личное счастье, так же противоречит тому идеалу, той главной идее, которая воплощена в герое, как и разрушительная любовь-жалость к Настасье Филипповне. Неоднозначность оценки героя усиливается тем, что, то прекрасное и возвышенное, что он несет в себе, оказывается несовместимо с законом жизни, с тем законом природы, о котором с ужасом будет говорить в своей исповеди Ипполит. Противоречие это будет развиваться и в сюжетной линии отношений князя с Аглаей, и в сюжетной линии отношений князя и Настасьи Филипповны. Мышкин проходит испытание и внутренней раздвоенностью: в нем обнаруживаются как будто те же противоречия, что и у других героев романа: столкновение любви для другого и любви для себя. Достоевскому было важно указать на принципиальное духовное родство героя со всем человечеством, а значит, и на свойственные ему родовые противоречия человека. В Мышкине, как и во всех, стремление к идеалу, к любви «по примеру Христа» сталкивается с «законом личности»: «Я» препятствует». Жертвенная любовь к Настасье Филипповне и потребность любви-света противоречат одна другой. Находясь во власти «двойного чувства», Мышкин плохо понимает самого себя. Ему кажется, что отношение к Настасье Филипповне определяется лишь христианским состраданием. А между тем в начале их знакомства сострадание соединяется с другими чувствами: восхищением красотой, первой любовью к женщине. Мышкин не раз «выдает» эти чувства. Позднее он сам признается: «О, я любил ее, о, очень любил... Но потом... потом... потом она все угадала...-- Что мне только жаль ее, а что я... уже не люблю ее». Поняв постоянные внутренние терзания Настасьи Филипповны, ужаснувшись ее мукам, он уже был неспособен любить ее как женщину -- для него это означало бы уподобиться в чем-то Тоцкому и Епанчину. Жалость вытеснила все другие чувства. А между тем со второй части романа все резче обнаруживается в Мышкине затаенная жажда любви-света, любви-радости. Любовь для другого и любовь для себя уже не совмещаются в одном чувстве, а разделяются меж двух женщин. Примечательно, что герой зачастую не в силах осознать, какое из двух чувств определяет его поступки. С какой целью приезжает он из Москвы в Петербург? Казалось бы, только для Настасьи Филипповны (на этом, «скрытом», желании ловит его Рогожин). Но князь не торопится увидеть Настасью Филипповну, он все откладывает эту встречу. Сразу же после разговора с Рогожиным он пытается сесть в вагон, чтобы ехать к Аглае.

Раздвоение в любви приносит Мышкину большие страдания, но он страдает больше всего не оттого, что не удовлетворены его желания, а оттого, что он становится причиной несчастья любимых женщин. Он ощущает вину не только перед Настасьей Филипповной за то, что полюбил другую, он чувствует вину и перед Аглаей: князь не может помыслить без боли сердечной о лице Аглаи в ту минуту, когда она выбежала от Настасьи Филипповны: «И неужели у ней и теперь такое лицо, как тогда?.. О, да, я виноват. Я еще не знаю, в чем именно, но я виноват».

Мышкин любит не так, как другие. В его чувстве к Аглае нет внутреннего раздвоения. Раздвоение в нем вызывает противоречие между любовью и главной страстью -- состраданием. Испытав потребность любви для себя, Мышкин начинает сомневаться в своей способности пожертвовать собой для Настасьи Филипповны: «Я не могу так пожертвовать собой, хоть я и хотел один раз и... может быть, и теперь хочу»,-- признается он Аглае. Но он все-таки оказывается способным на жертву: он решается на брак с Настасьей Филипповной, чтобы только утешить ее -- «свою собственную судьбу он слишком дешево ценил». Но при этом он не стремится подавить свое чувство к Аглае, более того, он еще надеется, что сможет все объяснить ей так, что она поймет его.

Мышкин не сознает свое решение жениться на Настасье Филипповне как выбор, исключающий другое чувство, другие отношения. Герой совершает ответственный шаг в своей жизни, который воспринимается окружающими его людьми и всем Павловским обществом именно как «невозможный выбор», как нигилистический вызов обществу -- родовой князь бросит невесту генеральскую дочь и женится на «потерянной женщине».

Умный и сочувствующий князю Евгении Павлович Радомский тоже видит в поступке князя ложный и опасный выбор, совершившийся от самообмана, от заблуждения чувств, оттого что он попал под власть «условно-демократических идей», под обаяние «женского вопроса». Он поражен, услышав от Мышкина, что тот любит обеих женщин и страдает от обид, нанесенных той и другой. Удивлением Евгения Павловича автор акцентирует то, что его герой по существу не совершает выбора. Он поступает так, как в сложившихся обстоятельствах он только и мог поступить, чтобы остаться верным «закону христианского милосердия».

Вопрос о вере, о природе человека и идеала, о структуре жизни воплощается и развивается на разных уровнях повествования, что значительно расширяет и углубляет контекст оценки героя, оценки его убеждений и верований. В третьей части беседа с Евгением Павловичем об извращении понятий и убеждений, рассуждения Лебедева о «веке пороков и железных дорог», исповедь Ипполита с его размышлениями о природе и картине Ганса Гольбейна-младшего “Мертвый Христос”; разговор князя с Аглаей на зеленой скамейке, и случай с генералом Иволгиным на разных уровнях раскрывают проблему несоответствия идеала действительности, выводят эту проблему на уровень «вечных» и «проклятых» вопросов, которые пытается решить человечество на протяжении всей своей истории. Реальные судьбы героев, в орбиту которых оказывается втянут князь Мышкин, становятся жизненной проверкой состоятельности его дела.

Князь Мышкин касается сути одного из важнейших вопросов, поднятых в этом романе, вопроса о причинах потери современным человеком веры в Бога, веры в Христа, об истоках атеизма и социализма. Спасение князь видит в «нашем Христе» («Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы сохранили и которого они не знали!»). Но эта длинная тирада против католичества выглядит немного странно в контексте всего произведения. Надо признать, в данном случае мы сталкиваемся с одним из самых «темных» мест в романе. Здесь католицизм превращен Достоевским в такого же козла отпущения за грехи всего христианства, как инородцы за грехи России. Этот голос в Достоевском жил, и он должен был вырваться. Но не устами князя. Мышкину скорее впору бы любовь к России, от которой расширяется сердце и не остается в нем никакой ненависти. Когда Князь Мышкин говорит, что красота спасет мир, он не рассуждает, не мечтает. Это неопровержимый личный опыт. Разумеется, совершенно не убедительный для остальных, для тех, кто не умеет так смотреть. Но он в самой глубине своей болезни принял руку, протянутую с неба, и эта рука день за днем вытягивала его и, наконец, вытянула. Не к тому, что называется нормой, - а мимо, мимо, прямо к порогу ослепительного чувства полного бытия…

достоевский творчество христианский

Заключение

Не было писателя более страшного по своим бездонным глубинам, чем Достоевский. Он сам - своего рода мученик за правду, но также беспощадно заставляет мучиться и своего читателя. Писатель-пророк проводит нас через самое пекло человеческих страданий, в котором трудно остаться живым. Идеальный христианский герой в интерпретации Достоевского становится для нас дорогим, чудесным, несбыточным, как и для самого Достоевского, который сам больше всего любил именно этот роман и именно этого героя - своего князя Христа. Пусть у него герой и неправдоподобный, но духовно реальный. Трагичны идея и музыка Достоевского в романе «Идиот», но есть над ними еще и сверхреальность бытия Богочеловека, в которого сам автор верует, как в Спасителя, и в этой вере - свет, воссиявший над тьмою великой, заполняющей пространство гениального романа. Сверхидея произведения - сама вера Достоевского в Воскресшего Христа Богочеловека, поэтому, несмотря на удушающий духовный мир книги, и на то, что не остается в конце ее никакой надежды на счастье человека в этом мире, - все же она ни в коей мере не мрачна и не безысходна: есть вера в то, что из этой бездны выход один - ко Христу - Сыну Божию! Никогда для него не закрывался образ Божий в человеке. Не закрывался потому, что всюду его открывала любовь. Эта любовь сохраняла Достоевского от пессимизма. Она сохраняла его от испуга и страха. Он веровал от любви, не от страха. Пред духовным взором Достоевского всегда стоял образ Христа. И он свидетельствовал о бесконечности Божественной любви к человеку. Невозможно человеку вступать в спор с Богом и умалять Божественное свидетельство о человеке своим отчаянием или сомнением.