Шизофренический дискурс в монопьесе Л. Петрушевской "Стакан воды"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ди?скурс или диску?рс-в общем смысле -- речь, процесс языковой деятельности.

В специальном, социогуманитарном смысле -- социально обусловленная организация системы речи, а также определённые принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени.

Термин часто используется в семантике, социолингвистике, дискурсивной психологии, в различных вариантах теорий дискурса.

Дискурс в 60-70 гг. XX века понимался как связанная последовательность предложений или речевых актов. В таком понимании он может трактоваться как близкий понятию текста.

Уже к концу 80-х гг. ХХ века под дискурсом начинают понимать сложное коммуникативное явление, сложную систему иерархии знаний, включающую, кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата и др.), необходимые для понимания текста^.

Кроме того, существуют также и другие традиции понимания дискурса, в частности традиция, идущая от М. Фуко, связанная с включением в контекст рассмотрения дискурса властных отношений и идеологии, в поле которых дискурс приобретает то или иное социальное значение. В этом смысле дискурсы имеют социальные последствия для отдельных социальных групп.

В своей монопьесе Л. Петрушевская использует именно такой вид дискурса как шизофренический. Именно это содержание и оформление текста произведения, имеющего определенную структуру, позволяет добиться определенного художественного, психологического, эмоционального эффекта на читателя.

Понятие «шизофренический дискурс» впервые был введен Ж. Делезом и Ф. Гваттари в 1972 году. Исходя из концепции М. Фуко противопоставлявшего господству культурного бессознательного деятельность «социально отверженных» (безумцев, больных, преступников, а также творческих людей: поэтов, писателей, художников), Делез и Гваттари выдвинули понятие «шизофрения » как основное освободительное и революционное начало личности в ее противостоянии «больной цивилизации» капиталистического общества. По их представлениям, подлинный художник это тот, кто в неприятии общества обращается к шизофреническому дискурсу - к языку ставящему под вопрос правомочность языка общепринятой логики и причинно-следственных связей, к языку абсурда и парадокса.

Понятие «шизофренический дискурс» тесно взаимосвязано так же с понятием «шизофренический язык» все это хорошо отражено в монопьесе «Стакан воды».

Шизофренические слова в свою очередь подразделяются на слова-страсти и слова-действия. Смысл этих слов возникает где-то глубоко в подсознании и далек от поверхности. Этот особый язык сливается с действием или страстью тела. Знак слова может обозначать совсем иное значение того или иного предмета. Не то, что мы привыкли под ним понимать в обыденной жизни. В Так в монопьесе Петрушевской почти отсутствуют имена, фамилии людей, а сама героиня безымянна, а точнее обозначается одной лишь буквой-«М» , а ее воображаемая гостья буквой «А».

Также полностью отсутствует имена ее погибших детей, бывшего супруга. Своего нынешнего мужа она называет «Волком». Это даже не имя, а скорее всего кличка. Причем кличка хищного зверя, с которым у героини он ассоциируется подсознательно. Она все ему прощает лишь потому, что боится его потерять. Что она останется одна как когда-то уже произошло с ней в ее далеком прошлом. Она терпит от него любые передряги и никому не отдаст, если кто-то даже помыслит об этом. Л. Петрушевская в своем произведении разрушает традиционную структуру знака, подвергает сомнению его способность репрезентировать обозначаемое им явление или предмет, доказать принципиальную недостоверность, ненадежность этой функции знака. Весь диалог двух женщин, а точнее там всего лишь одна героиня, а вторая лишь плод ее воображения, не более, чем иллюзия, но об этом мы узнаем лишь в двух самых последних строчках всей пьесы. Одной из задач шизофренического дискурса становится вопрос об обнаружении «восхождения к поверхности, об открытии поверхностных сущностей и их игр со смыслом и бессмыслицей, с выражением этих игр в составных словах». Речь героини очень близка к нескончаемому потоку человеческого сознания, к монологу ее изболевшейся души. Слова невсегда связываются в предложения. Иногда больная героиня громким голосом пропевает их, повторяя один и тот же фрагмент мелодии.

Хаотичность, бесцельность речи -- производные от нарушения нормального действия ассоциаций. Есть своего рода даже "Словесный салат" -- феномен, при котором "речь состоит из отдельных, не связанных в предложение слов, представляющих, главным образом, неологизмы и персеверирующие высказывания или окрики, или даже отдельные слоги, но это редко. Внешне героиня по имени М даже вполне похожа на нормального адекватного человека. Но подобного рода просветы и всплески здравого смысла проявляются лишь с переменным успехом. Проявляются различные типы персеверации. Ведь автоматическое бессмысленное повторение какого-либо движения или слова, крайне характерна для шизофрении. Это связано с так называемым синдромом «психологического автоматизма", одного из наиболее фундаментальных феноменов при образовании шизофренического бреда. На фоне всей монопьесы и в ее завершении прослеживается одна и та же непрерывная черта: вынужденность, отчужденность мышления от сознания субъекта, как будто его сознанием кто-то управляет. Героиня М постоянно пытается напасть и обвинить свою иллюзорную собеседницу А в том, что она хочет якобы увести у нее Волка, то есть мужа. Это тоже является примером проявление ее больного сознания и покалеченной души. Ее часто одолевает чувство страха, но он не обоснован.

Шизофренический дискурс положен образом влияет и на весь принцип художественного построения текста. В нем отсутствует как таковая завязка, кульминация и по сути нет и развязки. Она как внезапно началась, так внезапно и оборвалась. Будто это была какая-то вспышка или очень странный и туманный сон. Героиня, узнав, что отец ее гостьи когда-то был знаком с ее мужем и что есть какая-то записка сразу же начала проявлять к ней агрессию, но потом еле успокоилась. Но и это нельзя считать кульминационным моментом. Это всего лишь одна из вспышек проявления ее шизофрении.

В целом произведение «Стакан воды» является пьесой-диалогом, но этот диалог по сути есть монолог души. Скорее монологизированный диалог, где вся суть жизни героини изложена на нескольких листах. Реплики ее мнимой собеседницы очень немногочисленны. Лишь под конец пьесы она рассказывает небольшую историю из своей жизни, и она хоть и не совсем схожа с историей героини, но тоже по-своему драматична и мрачна. Название произведение тоже имеет непосредственную связь с ведущимся на протяжении всего произведения шизофреническим дискурсом .Возникает ассоциация будто героиня разговаривает сама с собой ,смотря при этом на дно стакана с водой ,где и видит своего двойника или свое собственное «Я». В женском разговоре его участница стремится высказаться сразу решительно обо всем, но перемешивается главное, адекватное самому течению жизни, и второстепенное, внешне необязательное, случайное.

Большинство отрывков из диалога в основном построены таким образом, что каждая следующая реплика зачастую меняет смысл предыдущей. Литературоведы считают, что в пьесах Петрушевской присутствует прозаическое начало, которое превращает их в «роман, записанный разговорами». Проза Петрушевской так же фантасмагорична и одновременно реалистична, как и ее драматургия. Причудливое и бредовое видение довольно часто охватывает главную героиню . Ей иногда начинают мерещатся ее погибшие дети-близнецы. Или она видит как бы их образы в чужих детях. Язык автора лишен метафор, иногда сух и сбивчив. Персонажи Петрушевской ведут себя в соответствии с жестокими жизненными обстоятельствами, в которых вынуждены жить. Например, главная героиня пьесы Стакан воды, сносит все измены своего мужа , потому что они вместе уже давно и «Конечно, мы друг другу заменили целый мир теперь, ругаемся за всех»- говорит она своей собеседнице. Однако ни один из героев Петрушевской не подвергается полному авторскому осуждению. В основе такого отношения к персонажам лежит присущий писательнице «демократизм... как этика, и эстетика, и способ мышления, и тип красоты». Большинство современных исследователей разделяет концепцию Н.Л. Лейдермана и М.Н. Липовецкого, определяя своеобразие драматургического языка Л. Петрушевской как «сочетание тонкого реалистического психологизма с поэтикой абсурда». Однако, художественные «механизмы» возникновения подобных сочетаний, внутренние ресурсы поэтики драматического произведения, позволяющие синтезировать контрастные художественные стратегии все же остаются не раскрытыми и требуют дальнейшего изучения.

В пьесе Стакан воды происходит сочетание пьесах бытовой реалистической основы и игровой условности; внешнего лаконизма сцен и диалогов, их видимой безыскусности и масштабности открывающегося эстетического смысла; несоответствие пьес Петрушевской классическим представлениям о драматическом герое, конфликте, действии и впечатление подлинного драматизма и театральной природы изображаемой реальности.

Организация диалога-монолога в пьесе имеет «романизированный» характер, выявляется художественный потенциал «романизированного» диалога, рассматривается столкновение и динамическое единство «романизации» и «абсурдизации» в речевом пространстве одноактной драмы. Семантика «хронотопа порога» как системообразующего элемента в художественном мире одноактной драматургии Л. Петрушевской. Установлено, что взаимодействие приемов деконструкции драматургической поэтики и синхронного поиска путей и способов внутренней гармонизации осуществляется на разных уровнях художественной структуры одноактных пьес Петрушевской.

Поэтика монопьесы Стакан воды тяготеет к метонимическому типу построения образа мира. Метонимический принцип миромоделирования отражает специфику художественного мышления драматурга: способность фокусировать сущностные законы в автономных и раздробленных фрагментах повседневности. При внешнем минимализме, компрессии внешних контуров драматического действия короткие пьесы Л. Петрушевской открывают просторную панораму действия внутреннего.

Драматическое действие в одноактной драматургии Л. Петрушевской концентрируется и реализует свои семантические возможности в речевой и внутрисубъектной сферах. Многосубъектность диалогов, интенсивность внутреннего диалогизма монологов являются постоянными качествами драматических текстов Петрушевской, способствуют формированию полифонической структуры голосов персонажей. Одноактные пьесы Петрушевской раскрывают возможности «романизированного» диалога, который в рамках одноактного драматического действия создает его противоречивость, незавершенность, разноплановый драматизм, усиливает субстанциальность конфликта.

Интенсивность и динамичность поэтики пьесы Петрушевской с наибольшей концентрацией воплощается в «хронотопе порога», который наделен внутренне диалогичной семантикой. «Хронотоп порога» наглядно воплощает в структуре сценического пространства психологические барьеры, моделирует образ разделенного мира. В его пределах открывается пороговое состояние повседневности, сталкивающее героев с энтропией бытового времени и времени индивидуального существования. «Хронотоп порога» открывает и глубинный психологический сюжет встречи героя с самим собой, создает обратную перспективу сюжетного времени.

Личность в пьесе Петрушевской выдерживает значительное давление малого мира, преодолевает сопротивление сжатой вокруг нее социальной реальности. Но автор драматургически исследует не борьбу персонажа с тяготами существования, а внутреннюю динамику повседневности, ее драматизм и событийную наполненность. Личность при этом оказывается соединенной целой сетью нелинейных взаимодействий с постоянно меняющейся действительностью.

Пьеса «Стакан воды» обладает «Поэтикой редукции». Однократная пьеса представляется как сокращенное (иногда упрощенное) драматическое произведение. Представление об одноактной драматургии как о компактном, замкнутом микромире с минимальными параметрами сценического существования. Небольшое количество действующих лиц и сюжетных линий, «отцентрованность» одним главным событием. Единство пространства, времени и действия как непременные условия построения сюжета. Пропорциональное уменьшение основных параметров драматургической поэтики, сокращенность «размеров» при сохранении художественных качеств драмы.

Процесс диалоговедения, заключающийся в шизофреническом дискурсе, предстает содержательным и внутренне драматичным, выстраивается в особое действо со многими «участниками» (среди которых индивидуальные голоса персонажей, зоны своего и «чужого» слова, образы социального разноречия, стилистически разноплановые высказывания, цитаты из классической литературы), диалог «романизируется» - наделяется многообразием, пластичностью, незавершенностью. Но в то же время, постепенно нарастающий «удельный вес» слова персонажей, усложненность и вариативность речевого действия, гипертрофия высказываний, суждений, догадок, объяснений, добавочных контекстов, складывающихся и распадающихся субъективных моделей ситуации - подчиняется стратегии антидиалогизма.

Тем самым шизофренический дискурс достаточно распространенное явление в драматургии Людмилы Петрушевской. Они являются универсальным и самым оптимальным средством для того, чтобы героини могли «излить свою душу». Рассказать о себе сполна. Они с максимальной отдачей выражают эмоциональное и психическое состояние их души, их человеческой природы и натуры.

Список используемой литературы:

петрушевская шизофренический дискурс

1. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература Кн.2,3.М.:УРСС, 2001

2. Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе: Учеб. Пособие для вузов. М.: Высш. Шк., 2005

3. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература .-М., 1999

4. Нефагина Г.Л. Русская проза второй половины 80-х-начала 90-х годов XX в. Учебное пособие. Минск, 1998

5. Богданова О.В. Современный литературный процесс .-СПб, 2001

6. Хализев В.Е. Теория литературы . М., 1999

Размещено на Allbest.ru