Максим Рыльский

Размещено на http://www.allbest.ru/

МАКСИМ РЫЛЬСКИЙ

(1895- 1964 гг.)

Есть люди, о которых говорят: «О, это (мудрый человек, но ум у него злой». Характер Максима Рыльского объединял ум с добротой, его мудрость ласкова и, может, потому бесспорна». Так писал Дмитрий Павлычко об одном из величайших поэтов Украины XX в. -- Максиме Фадеевиче Рыльском. Его имя утвердилось в сознании многих поколений как имя поэта-классика, то есть творца таких ценностей, которые не теряют со временем своего значения. Все проходит, но правда, любовь и красота, ставшие духовной основой творчества Рыльского, вечны. Кто-то, отрицая, скажет: а кто, как не Рыльский, написал целый ряд стихотворений и даже книг в угоду коммунистическому режиму и тирану Сталину? Было и это... Даже песня о Сталине, которая пропагандировалась для всенародного пения, написана Рыльским. Но нужно понять, что эпоха большевистской диктатуры была враждебна к творческим деятелям Украины. И произведения на партийную тематику часто защищали их от репрессий, давая возможность творить по-настоящему. Нам интересны не плакатные «обязательные» стихи (их называли «паровозами») наших классиков, а те, что навеки стали золотым фондом украинской литературы.

Поэт-интеллектуал, ученый, переводчик, прекрасный знаток славянской литературы, Рыльский был человеком честного сердца, чистых помыслов и необычайной доброты. Младшие собратья по перу называли его Учителем, Отцом. Он шел по жизни и литературе своими, нехожеными дорогами. В одном из стихотворений он так говорит об этом: «На все смотрю своими глазами». Его дороги были отмечены и цветами, и терниями.

Максим Рыльский родился 19 марта 1895 г. в Киеве. В 1902 г. отец умер и семья переехала в Романовку. Его отец, этнограф-, общественный деятель и публицист Фадей Рыльский, был сыном богатого польского пана Розеслава Рыльского и княжны Трубецкой. Один из предков Рыльских в XVII в. был киевским городским писарем. Дед был учеником базилианской школы и во время взятия Умани гайдамаками в 1768 г. едва не погиб. Фадей Рыльский вместе с Владимиром Антоновичем и группой других польских студентов решили посвятить себя изучению истории Украины и отдать жизнь народу, среди которого жили (в истории это движение известно как движение хлопоманов). Мать, Мелания Федоровна, была простой крестьянкой из села Романовка (ныне Попельнянского р-на Житомирской обл.).

Максим (названный отцом в честь Максима Зализняка) вырос в окружении известных украинских семей того времени -- Лысенко, Старицких, Косачей, Ревуцких. Его детство проходило, с одной стороны, среди книг, музыки, искусства, а с другой -- среди романовских пейзажей и сельского окружения. С малолетства, чувствуя тепло родной земли и радость общения с выдающимися представителями киевской интеллигенции, он испытывал тягу к поэтическому слову. В семь лет Максим написал свое первое стихотворение «Нищий»:

Ішов прошак обідраний,

Од всіх людей обижений.

Шкода мені прошака,

Що у нього гірка доля така.

Але я проти Бога не йду,

А за старця

Молюсь і ввечері, і вранці.

Простой, наивный стишок, но по нему видно, каким рос будущий поэт. Эти нескладные строчки исполнены сочувствия, доброты, человечности.

Поначалу Максим учился в домашних условиях, затем в частной гимназии известного педагога В. Науменко в Киеве. С детства был знаком с композитором Н. Лысенко, этнографом, исследователем и собирателем украинских народных песен и дум Д. Ревуцким, актером и режиссером П. Саксаганским, этнографом и фольклористом А. Русовым. Эта среда, в которой с уважением относились ко всему украинскому, способствовала формированию личности подростка в национальном духе, выработке соответствующих взглядов, запросов, вкусов. Мальчик рано начал писать стихи, в 1910 г. увидел свет его дебютный сборник «На белых островах».

По окончании частной гимназии Рыльский в 1915-1918 гг. учился на медицинском факультете Киевского университета Св. Владимира, затем на историко-филологическом факультете Народного университета в Киеве, основанного при гетмане П. Скоропадском, но ни одного вуза не закончил. Занимался самообразованием, изучал музыку, языки.

Революция и гражданская война заставили его прервать образование и переехать в деревню, где он учительствовал в начальной школе до осени 1923 г. Правда, и в Киеве, уже снискав громкое имя в литературе, он еще шесть лет преподавал язык и литературу в средней школе и на одном из рабфаков, где читал курс теории перевода в институте лингвистического образования.

В литературных кругах М. Рыльский принадлежал к группе «неоклассиков» -- художественной школе украинских поэтов, ориентированных на античную классику, на продолжение гуманистических традиций европейской поэзии нового времени. Неоклассики группировались вокруг журнала «Книжник» (1918-1920 гг.), а позже -- вокруг киевского издательства «Слово». Сюда входили такие писатели как Н. Зеров, П. Филипович, Н. Драй-Хмара, Освальд Бургард. Они стремились поднять престиж художественного слова, с его помощью решать философские, исторические, морально-этические проблемы. Группа «неоклассиков» преследовалась официальной критикой за декадентство, оторванность от повседневных нужд социальной жизни. На протяжении десятилетия вышло десять книг стихотворений и несколько книг поэтических переводов, в частности перевод поэмы Адама Мицкевича «Пан Тадеуш» (1927 г.).

Максим Рыльский был мастером сонета, форма которого требовала лаконичности, строгой дисциплины, предельного лаконизма мысли и слова, что, конечно же, во времена революционного псевдоноваторства, основанного на фальшивых идеологических лозунгах 20-х годов, вызывало непонимание и осуждение со стороны «революционных» теоретиков литературы. Тот, кто не уничтожал классическую форму, мысль, саму природу поэтического слова, -- провозглашался ретроградом, а впоследствии и врагом народа. «"Гениальные" Тычины, Сосюры, прочие... Руки прочь! Не хватайтесь за колеса локомобилей истории», -- писал в 1927 г. один из официальных ультралевых поэтов-«революционеров» того времени Гео Коляда. Эти слова касались и Рыльского, которого лидер правоверной марксистской критики В. Коряк называл «человеком с идеологией феодала», что в те годы было равноценно судебному приговору. Но тот же Коряк, поливавший поэта грязью, наверное, сам того не сознавая, высоко оценил Рыльского и его лирику: «Мысль послушно летит за поэтом, за его чеканными сонетами, туда, в забытые господские имения с их библиотеками, с книгами, оправленными в бархат и сафьян, с коллекциями трубок и турецких ятаганов».

В 1931 г. Рыльский был арестован ГПУ и почти год провел в киевской Лукьяновской тюрьме, прежде чем его освободили за отсутствием доказательств. Его товарищи-неоклассики Д. Загул, Н. Драй-Хмара, П. Филипович, Н. Зеров были репрессированы и погибли в концлагерях.

После 1931 г. творчество Рыльского изменилось: политический климат ограничивал творческую свободу и в большой степени деформировал тематику и идейный мир его поэзии. В 30-х годах не единожды выходят из-под пера Рыльского плакатные стихотворения-призывы. Тоталитарная система нуждалась лишь в таком творчестве, которое «воспевало», «превозносило», «возвеличивало» бы ее. Правда, порой позволяли напечатать и что-то нейтральное, и Рыльский, как и другие авторы, пытался в полной мере использовать такие моменты. Его творчество разделяется на два русла -- официальное и лирическое. В последнем ему удалось создать независимые от политической конъюнктуры, истинно творческие произведения, пережившие своего автора. В советскую эпоху Рыльский создал 35 сборников стихотворений, лучшие из которых -- «Знак весов» (1932 г.), «Лето» (1936 г.), «Украина», «Сбор винограда» (1940 г.), «Слово о родной матери», «Розы и виноград» (1957 г.), «Голосеевская осень», «Зимние записки» (1964 г.), четыре сборника лирико-эпических поэм, много переводов из славянской и западноевропейской литературы, научные труды по языковедению и литературоведению.

В годы Великой Отечественной войны Рыльский жил в эвакуации, сперва в Уфе, а потом в Москве. Его поэзия начинает возрождаться, звучит по-новому. Патриотическое «Слово о родной матери», как и многие другие произведения, горячо воспринимались и на фронте, и в тылу.

Благословенна ти в віках,

Як сонце наше благовісне,

Як віщий білокрилий птах,

Печаль і радість наша, пісне,

Що мужність будиш у серцях,

Коли над краєм хмара висне.

В послевоенные десятилетия в жизни поэта настали трагические времена. Безжалостная и несправедливая критика, открытое политическое преследование. Но были и годы высокого творческого вдохновения, самим поэтом названные порой «третьего цветения» -- к сожалению, последнего, предзимнего... Творческое возрождение поэта совпало с памятной «оттепелью» в жизни общества, начавшейся в середине 50-х годов. К тому времени украинский язык был изрядно деформирован в связи с отведением ему большевистскими идеологами второстепенной роли в обществе. После XX съезда КПСС, на котором был раскритикован культ личности Сталина, уже можно было более-менее открыто говорить о притеснении национальных культур. В 1959 г. на IV съезде писателей Украины М. Рыльский прочитал стихотворение «Родной язык». Это необычное выступление на писательском форуме еще больше 'обострило проблему необходимости полноценного функционирования украинского языка, в котором отобразилась история народа, бурная, неспокойная его жизнь, -- поэт ее сравнивал с «гулом веков», «шумом столетий». В нем -- «дыхание бури», «стон неволи», «свободы пение», «рассветный горн похода». Прибегнув к персонификации, Рыльский с болью вспоминает страшные издевательства шутов русского царя над его «величественно-достойным духом»:

рыльский украинский поэт

В ярмо хотіли запрягти

Її, як дух степів, гарячу,

І поспішати, і повести

На чорні торжища, незрячу.

Несомненно, поводом к таким поэтическим обобщениям были все те позорные документы, запрещавшие украинское слово в официально-деловой речи, -- «валуевский» циркуляр, «емский» указ и многочисленные «закрытые постановления» советского периода. Об этих издевательствах над словом поэт писал с особенной болью:

Хотіли вирвати язик,

Хотіли ноги поламати,

Топтали під шалений крик,

В'язни, кидали за грати.

Зробить калікою з калік

Тебе хотіла рідна мати.

Каждая строчка отображает горькую правду порабощения, направленного на то, чтобы язык наш исчез, погиб, чтобы не расходилась по миру его слава. Даже во времена хрущевской «оттепели» М. Рыльский не мог открыто выступить в защиту родного языка -- именно к таким ассоциациям приводит его поэзия. О «свободном слове» украинского народа в кругу братских языков приходилось говорить с оглядкой, чтобы не накликать беды на себя, да и на попытки возрождения украинской культуры в послевоенное время.

В 1943 г. за выдающиеся заслуги в развитии науки и культуры Рыльский был избран академиком АН УССР, а позже и АН СССР. Он возглавлял Союз писателей Украины (1943-1945 гг.), на протяжении 20 лет (1944-1964 гг.) был директором академического Института искусства, фольклора и этнографии.

Умер Максим Фадеевич Рыльский после тяжелой болезни 24 июля 1964 г. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.

Максим Рыльский -- один из выдающихся мастеров художественного перевода в украинской и мировой литературе. Особое внимание он уделял русской, польской, французской поэзии, весомое наследие оставил и в области литературно-художественной критики, литературоведения и фольклористики. Критические и научные работы поэта были изданы при жизни почти десятком отдельных книг, завершено было и 20-томное академическое издание его произведений. Кроме того, на стихи Максима Рыльского написаны сотни музыкальных произведений, в том числе 7 опер, 20 кантат, оратории, вокально-симфонические сюиты, романсы и песни.

Поэт навсегда остался тонким лириком, мудрым философом, необычайно честным человеком, и если, пребывая под постоянным наблюдением гэбистов и их приспешников, ему и приходилось писать на заказ, в стихотворениях о любви он всегда оставался собой и, как сказал Тарас Шевченко, «не имел в себе зерна неправды».

Юрий Смолич в 1969 г. так вспоминал о поэте: «Не забывайте при том, что был Максим Фадеевич чрезвычайно живым человеком -- и все человеческое было ему присуще: он всегда был с людьми и на людях, очень любил задушевные беседы, не чурался и приятелей за рюмкой, добросовестно проводил весь охотничий сезон с ружьем в руках... Кроме того, он постоянно путешествовал -- и по родной стране, и по всему миру. Скажу правду: я больше не знал людей такой неистощимой энергии, которые все делали бы так много и так споро... И о таланте его хочется сказать так: он был блестящ, но глубок, был скор, но безупречен».

Размещено на Allbest.ru