Творчество Шолохова, литературный анализ романа "Тихий Дон"

Как писать о любви? Да еще деревенской, в среде непросвещенной, природной, даже полудикой?

Не следует забывать, что «Тихий Дон» писался в 20-е гг., когда женские образы в прозе, особенно в крестьянской, посвященной гражданской войне, часто бывали огрублены, упрощены.

Под воздействием этой традиции возник и в «Тихом Доне» определенный слой грубых красок, снижавших Аксинью: «рывком кинул ее (Аксинью) Григорий на руки - так кидает волк к себе на хребтину зарезанную овцу», «березово-белые, бесстыдно раскинутые ноги» и т. п. Да и сама Аксинья готова еще защищать свое счастье по-волчьи, «кривляясь и скаля зубы», грубо насмехаясь над Натальей. Она обвиняет и Григория, «напаскудившего как кобель», и т. п. Позднее все эти краски будут «положены» на образ Лушки Нагульновой в «Поднятой целине».

Михаил Шолохов свел в характере и судьбе Аксиньи как эпической героини земное и идеальное. Ее «коснулись», исковеркали многие житейские удары. В том числе и догмы нового мироустройства, вносимые в мир Кошевым: увы, в его мире Аксинье, как и Григорию, нет места. Можно отметить, что к трагическому финалу Аксинья уже оставила и упоение демонической властью своей красоты, забыла и вкус соперничества (это проявилось в ее расчетливо-горделивом торжестве над женой Листницкого, «тургеневской девушкой» Ольгой Николаевной), и былого лукавства. Она живет молитвой за Григория, роднящей ее даже с Ильиничной. Она почти узнала и счастье материнства, дома, когда после смерти Натальи и Ильиничны обнимала «прижавшихся к ней с обеих сторон притихших детишек родного ей человека». Последний уход с Григорием: «А я все боюсь - не во сне ли?» - это последнее счастливое сновидение героини, напомнившее и ей, и Григорию, что рассвет любви открывал им великие горизонты счастья, рождал божественные ожидания. Не сладились, не сбылись эти сны в дурной действительности. И не случайно все происшедшее с Григорием после смерти Аксиньи, преображения солнца в черный и мертвый диск - это уже эпилог.

Остановилось время, остановилась жизнь. Но то светлое сочувствие, та возвышенная надежда - пусть бы ускакали Григорий и Аксинья, ведь мы знаем этих идеальных людей лучше преследователей! - остаются в миллионах читателей «Тихого Дона» как бессмертная музыка.

Глава 5. Художественное своеобразие романа «Тихий Дон»

Создание совершеннейшего романа-эпопеи в XX в., в котором «жизнь изображена в формах самой жизни, панорамы событий и лиц», - это творческий подвиг Шолохова, художника новой эпохи. Переоценить его невозможно.

Михаил Шолохов показал целую систему взаимосвязанных героев, которые обрели биографию, развернули в себе яркие и новые жизнеощущения, целый спектр трагических раздумий о родине, о доме, семье именно в эпоху революций. Традиционный «маленький человек», даже такой, как Пантелей Прокофьевич или его тихая спутница жизни Ильинична, нашел в себе силы активно противостоять вихрям истории, бороться за свою идею жизни. Роман Шолохова - это история труднейших нравственных восхождений Ильиничны - матери, Аксиньи как любящей женщины, готовой во всем разделить судьбу любимого человека, Дуняшки, почти по-матерински жалеющей брата. Даже Прохор Зыков, ординарец Григория Мелехова, долгое время комически повторяющий трагический путь своего командира, в конце повествования обрел завершенность судьбы, человеческую значимость. Замечательной победой Шолохова-реалиста стало то, что все его вымышленные герои - та же Наталья Мелехова, Аксинья и тем более Григорий - оказались в целом гораздо богаче, интереснее, «биографичнее», чем герои реальные (Корнилов, Каледин, Краснов и др.).

Обогащение биографий, сотворение великих судеб былых «маленьких людей» стало возможным благодаря многим обстоятельствам. Прежде всего особому «лабиринту сцеплений» (Л.Н. Толстой), т. е. воздействию одного героя на другого, их сближениям и отталкиваниям, сходству или контрастности. Ведь роман - это не просто большое пространство, обилие героев, длительное время действия. Автор романа, с одной стороны, должен вводить новых героев, а с другой, убирать со сценической площадки уже имеющихся, отодвигать их куда-то. Но читатель не должен «забывать» их, должен ждать встречи с ними. И, удивляясь, узнавать их, хотя каждому новому явлению знакомого героя - проследите только за Григорием в юности, Григорием после болезни, Григорием во время грустной встречи с Аксиньей, говорящим ей «Здравствуй, Аксинья, дорогая!», - соответствует и новый вариант портрета, тон речи, система жестов. Задумайтесь на миг: какой удивительный круговорот встреч и расставаний с героями сотворен Шолоховым в романе, как переплетены линии судеб героев! Встречи, разлуки, утраты имеют глубочайшую причинно-следственную взаимосвязь...

Безусловно, прав П. Палиевский, говоря о мировом значении «Тихого Дона», что «общая атмосфера жизни и ее давление... у Шолохова намного суровее, чем обычно у классиков мировой литературы», что это «свирепый реализм», что «перед нами род какой-то особой трезвости, не той трезвости, которая без мечты, но трезвости в мечте, порыва к полноте сил».

В «Тихом Доне» временами трудно отделить авторскую речь и голоса персонажей, лирические отступления, описания (солнца, степи, неба) и неторопливые самообъяснения героев, стихию бытописательства. Шолохов умножает прозорливость героев, обогащает их восприятие мира. Безусловно, целые фрагменты пейзажной лирики отмечены присутствием авторского голоса.

«В небе, налитая синим, косо стояла золотая чаша молодого месяца, дрожали звезды, зачарованная ткалась тишина»; «низкий, иссеченный мукой голос звучал тускло» и т. п. Совершенно неожиданно для всей казачьей среды сравнение поля боя, убитой лошади (вернее, ее ноги) с «безголовой часовней» и все последующие словесные краски:

«... на лошадь круговиной упал снопик лучей, и нога с плотно прилежащей шерстью неотразимо зацвела, как некая чудесная, безлистая ветвь, украшенная апельсинным цветом».

Такие пейзажи кажутся порой приложенными к действию, автономными. Но, с другой стороны, стихия народной речи, фольклора, донских песен так властно вторгается в звучание авторского голоса, что возникает особый полифонизм, взаимодействие голосов: «стремя Дона» (а не «стремнина»); «меж замшелых глыб» (а не между); «Дуняшка ...прожгла по базу» (т. е. стремительно пробежала); «со скотиньего база» (а не скотного); «живущий» (а не «живучий») и т. и. Все это говорит, как заметил Ф.Г. Бирюков, что «в выборе слова Шолохов опирается на исключительное знание народного языка».

Глава 6. «Тихий Дон» -- роман-эпопея

Рождение романа-эпопеи связано с событиями русской истории, имеющими мировое значение. Первая русская революция 1905 года, мировая война 1914--1918 годов. Октябрьская революция, гражданская война, период мирного строительства вызвали стремление художников слова создать произведения широкого эпического охвата. Характерно, что в 20-е годы почти од- повременно стали работать: М. Горький -- над эпопеей «Жизнь Клима Самгина», А.Н. Толстой -- над эпопеей «Хождение по мукам», М. Шолохов обратился к созданию эпопеи «Тихий Дон».

Создатели эпических полотен опирались на традиции русских классиков, на такие произведения о судьбах народных, как «Капитанская дочка», «Тарас Бульба», «Война и мир».

В то же время авторы были не только продолжателями традиций классической литературы, но и новаторами, ибо воспроизводили такие преобразования в жизни народа и Родины, которых не могли видеть великие художники прошлого.

Роман-эпопея «Тихий Дон» занимает особое место в истории русской литературы. Пятнадцать лет жизни и упорного труда отдал Шолохов его созданию. М. Горький видел в романе воплощение огромного таланта русского народа.

События в «Тихом Доне» начинаются в 1912 году, перед первой мировой войной, и заканчиваются в 1922 году, когда отгремела на Дону гражданская война. Прекрасно зная жизнь и быт казаков Донского края, будучи сам участником суровой борьбы на Дону в начале 20-х годов, Шолохов основное внимание уделил изображению казачества. В произведении тесно соединяются документ и художественный вымысел. В «Тихом Доне» много подлинных названий хуторов и станиц Донского края. Центром событий, с которым связано основное действие, является станица Вешенская.

Шолохов изображает действительных участников событий: это Иван Лагутин, председатель казачьего отдела ВЦИКа, первый председатель Донского ВЦИКа Федор Подтелков, член ревкома еланский казак Михаил Кривошлыков. В то же время вымышлены основные герои повествования: семьи Мелеховых, Астаховых, Коршуновых, Кошевых, Листницких. Вымышлен и хутор. Татарский.

«Тихий Дон» начинается изображением мирной довоенной жизни казачества. Дни хутора Татарского проходят в напряженном труде. На первый план повествования выдвигается семья Мелеховых, типичная середняцкая семья с патриархальными устоями. Война прервала трудовую жизнь казачества.

Первая мировая война изображается Шолоховым как народное бедствие, и старый солдат, исповедуя христианскую мудрость, советует молодым казакам: «Помните одно: хочешь живым быть, из смертного боя живым выйтить -- надо человечью правду блюсть...»

Шолохов с большим мастерством описывает ужасы войны, калечащей людей и физически, и нравственно. Казак Чубатый поучает Григория Мелехова: «В бою убить человека -- святое дело... человека уничтожай. Поганый он человек!» Но Чубатый со своей звериной философией отпугивает людей. Смерть, страдания будят сочувствие и объединяют солдат: люди не могут привыкнуть к войне.

Шолохов пишет во второй книге, что весть о свержении самодержавия не вызвала среди казачества радостного чувства, они отнеслись к ней со «сдержанной тревогой и ожиданием». Казаки устали от войны. Они мечтают об ее окончании. Сколько их уже погибло: не одна вдова-казачка отголосила по мертвому.

Казаки далеко не сразу разобрались в исторических событиях. Горькие слова в романе предваряют описание трагических событий на Дону, рассказ о расправе с экспедицией Подтелкова, о Верхне-Донском восстании.

Вернувшись с фронтов мировой войны, казаки еще не знали, какую трагедию братоубийственной войны им придется пережить в скором будущем.

Верхне-Донское восстание предстает в изображении Шолохова как одно из центральных событий гражданской войны на Дону. Причин было много. Красный террор, неоправданная жестокость представителей советской власти на Дону в романе показаны с большой худо- жественной силой. Многочисленные расстрелы казаков, чинимые в станицах, -- убийство Мирона Коршунова и деда Тришки, который олицетворял христианское начало, проповедуя, что всякая власть дается Богом, действия комиссара Малкина, который отдавал приказы расстреливать бородатых казаков.

Шолохов показал в романе и то, что Верхне-Донское восстание отразило народный протест против разрушения устоев крестьянской жизни и вековых традиций казаков, традиций, ставших основой крестьянской нравственности и морали, складывавшейся веками, и передаваемых по наследству от поколения в поколение.

Писатель показал и обреченность восстания. Уже в ходе событий народ понял и почувствовал их братоубийственный характер. Один из предводителей восстания, Григорий Мелехов, заявляет: «А мне думается, что заблудились мы, когда на восстание пошли».

А. Серафимович писал о героях «Тихого Дона»: «...люди у него не нарисованные, не выписанные, -- это не на бумаге». В образах-типах, созданных Шолоховым, обобщены глубокие и выразительные черты русского народа. Изображая мысли, чувства, поступки героев, писатель не обрывал, а обнажал нити, ведущие к прошлому.

Среди персонажей романа притягательным, противоречивым, отражающим всю сложность исканий и заблуждений казачества, является Григорий Мелехов. Бесспорно, что образ Григория Мелехова -- художественное открытие Шолохова. Создавая этот образ, писатель выступил новатором, художественно воспроизводящим то, что в жизни было самым спорным, самым сложным, самым волнующим. Григорий Мелехов в эпопее не изолированный характер. Он находится в самом тесном единстве и связан как со своей семьей, так и с казаками хутора Татарского и всего Дона, среди которых он вырос и вместе с которыми жил и боролся, постоянно находясь в поисках правды и смысла жизни. Мелехов не отделен от своего времени. Он не просто общается с людьми и участвует в событиях, но всегда размышляет, оценивает, судит себя и других.

Эти особенности помогают прийти к выводу о том, что Мелехов изображен в эпосе как сын своего народа и своего времени. Мир Григория -- народный мир, он никогда не отрывал себя от своего народа, от природы. В огне боев, -в пыли походов он мечтает о труде на родной земле, о семье. Завершает Григорий свое хождение по мукам возвращением в родной хутор Татарский. Бросив свое оружие в Дон, он спешит вновь к тому, что так любил и от чего так долго был оторван.

Финал романа имеет философское звучание. Шолохов оставил своего героя на пороге новых жизненных испытаний. Какие ждут его пути-дороги? Как сложится его жизнь? Писатель не дает ответа на эти вопросы, а заставляет читателя задуматься над сложнейшей судьбой этого героя.

К созданию женских характеров Шолохов обращается уже в самом начале творческого пути. Но если в рассказах характеры женщин только намечаются, то в «Тихом Доне» Шолохов создает яркие художественные образы. Женщины занимают центральное место в эпопее; женщины разных возрастов, разных темпераментов, разных судеб -- мать Григория Ильинична, Аксинья, Наталья, Дарья, Дуняшка, Анна Погудко и другие.

Пылкой, страстной Аксинье, с ее «порочной красотой, противопоставлена скромная, сдержанная в чувствах труженица Наталья. Трагична участь и Аксиньи, и Натальи. Много было тяжкого в их жизни, но они знали и настоящее человеческое счастье. Писатель показывает их трудолюбие, их огромную роль в жизни семьи.

Большое значение имеют речевые характеристики, портретные (У Аксиньи «точеная шея», «пушистые завитки волос», «зовущие губы». У Натальи «гладкий белый лоб», «большие руки, раздавленные работой», у Дарьи «насурьмленные дуги бровей», «вьющаяся походка».

Действие романа «Тихий Дон» вовлекает широкий круг людей, представителей самых разных социальных прослоек. Оно начинается с изображения жизни в казачьем хуторе Татарском, захватывает помещичью усадьбу Листницких, переносится на места развернувшейся мировой войны -- в Польшу, Румынию, Восточную Пруссию, в Петроград, Новочеркасск, Новороссийск, в станицы Дона.

Шолохов -- непревзойденный мастер художественного слова, умело использует тот язык, которым говорит казачество. Перед читателем зримо встают и главные герои, и эпизодические персонажи. Пейзажные зарисовки свидетельствуют о страстной влюбленности художника в природу Донского края. Пейзаж очеловечен, он выполняет самые различные идейно-художественные функции; помогает раскрыть чувства, настроения героев, передать их отношение к происходящим событиям. Умело использованы произведения народного творчества: пословицы, поговорки, побаски, песни. Они передают настроение, чувства, переживания народа, отражают эстетический мир героев. Произведения народного творчества, особенно песни, раскрывают философскую глубину эпопеи. Эпиграфами к первой и третьей книгам романа служат старинные казачьи песни.

Большой духовный смысл заключен в поэтическом образе Дона, который выступает символом жизни народа. Само название «Тихий Дон» полно символики: оно контрастирует с изображаемыми событиями. Особый смысл в образе степи, которая выступает символом Родины: «Родимая степь над низким донским небом!., курган в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу... Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою красную землю... донской нержавеющей кровью полита степь...». Такие слова мог найти и сказать лишь писатель, горячо влюбленный в красоту родной донской природы и в свой народ.

Работая над эпопеей «Тихий Дон», Шолохов исходил из философской концепции о том, что народ является основной движущей силой истории. Эта концепция получила в эпопее глубокое художественное воплощение: в изображении народной жизни, быта и труда казачества, в изображении участия народа в исторических событиях.

Шолохов показал, что путь народа в революции и гражданской войне был сложным, напряженным, трагичным. Уничтожение «старого мира» было связано с крушением вековых народных традиций, православия, разрушением церквей, отказом от нравственных заповедей, которые внушались людям с детских лет.

При вручении Нобелевской премии за роман «Тихий Дон» Шолохов говорил о величии исторического пути русского народа и о том, «чтобы всем, что написал и напишу, отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою».

Глава 7. Григорий Мелехов - на грани в борьбе двух начал

Центральное положение этого героя в эпопее обусловлено очень многими обстоятельствами. Прежде всего тем, что он соединяет два мира: частный мир семьи, дома, хутора и огромный исторический мир. Он стремится понять частные личные «правды» всех, разделяющие народ, и найти что-то объединяющее, спасающее людей. Он встречается с людьми - Кошевым, Подтелковым, Котляровым и тем же Листницким, белыми генералами, которые давно уже смотрят друг на друга только через прицел заряженной винтовки. Его восхищает, скажем, вахмистр Буденный, громящий белых генералов. Однако он для Штокмана (еще до восстания) остается врагом № 1. Не случайно он приказывает покорному ему во всем Кошевому:

«Иди забери зараз же Гришку. Посадишь его отдельно. Понял?».

Даже служба в Красной Армии, беспощадная рубка белых офицеров, белополяков, не спасает его от подозрений самодовольного и туповатого люмпена у власти Мишки Кошевого. Всем другим обитателям хутора Татарского этот новоявленный Шариков грозит обобщенно, безадресно:

«Я вам, голуби, покажу, что такое Советская власть!».

Григорию же он угрожает персонально:

«Добром не пойдешь (на регистрацию) - погоню под конвоем».

Такого поразительного объекта ненависти и для оторвавшихся от реальности монархистов (вроде Листницкого или полковника Георгидзе), и для новоявленных карателей-винтиков, грозящих всем показать, «что такое Советская власть», пожалуй, не было в прозе 20-30-х гг. С другой стороны, и столько светлых, мучительных надежд, молитв за него, мученика - почти шесть лет он воюет, сражается на всех фронтах до 1920 г., - обращено именно к нему, глубоко понимающему и то старое, что разрушает революция, и то новое, что она вносит в народное сознание. Григорий Мелехов - заветнейшая надежда и отца, так смешно гордящегося им - офицером, командиром повстанческой дивизии, и Натальи, то обретающей, то теряющей в нем великий смысл своего подвига материнства, и, конечно, Аксиньи, живущей любовью к нему. Для друзей по повстанческой дивизии - Платона Рябчикова, Харлампия Ермакова - он... самостийный донской атаман, готовый Махно, который вне лагеря белых и красных:

«Веди нас в Вешки - все побьем и пустим в дым! Илюшку Кудинова (руководителя восстания), полковника - всех уничтожим! Хватит им нас мордовать! Давай биться и с красными и с кадетами!».

Фразу о том, что Григорий «стал на грани в борьбе двух начал, отрицая оба их», следовало бы видоизменить. Она пришла в роман из 20-х гг., когда весь мир делился на два стана, «белых и красных». Сейчас видно, что Григорий живет на грани множества начал и мечтаний, вовсе не сводимых к борьбе «красного» и «белого». Наивно говорить о том, что «Григорий - крестьянин-середняк, отсюда его политическая неустойчивость и все колебания», что в нем «две души - собственника и труженика».

Его страдания, колебания, своего рода «гамлетизм» куда более сложны. Вспомним только, как он, стремящийся к труду на земле, покою, к детям, но вечно обращенный лицом к войне, «к стихии жестокости», жалуется Наталье:

«Какая уж там совесть, когда вся жизня похитнулась... Людей убиваешь... Неизвестно для чего всю эту кашу...».

Так называемый «политический мир», людская молва на вокзалах, в госпиталях, в окопах забыли о совести, жалости, они заполнены упрощенными доктринами, псевдомудростью ожесточенных людей, стадными рефлексами.

Григорий и в самом деле всю жизнь проводит в чужой и ему «далекой стране» ненависти, смерти, ожесточаясь, впадая в отчаяние, с отвращением обнаруживая, как весь его талант уходит в опасное мастерство сотворения смерти. Ему некогда быть «дома», в семье, среди любящих его людей. Он все время - вне трудов в поле, на пашне, оторван от детей.

В памяти читателя «Тихого Дона», безусловно, останутся снисходительные, похожие на улыбку Христа над учениками, над людьми «от мира сего», горькие усмешки писателя над людьми с маленькими, частными, но такими «успокоительными» идеями жизни. Легко Листницкому с его «ясной» ненавистью к «быдлу», к солдатской массе, в которой «хамство проснулось». Легко и Кошевому: он способен насытить инстинкт классовой мести, убив столетнего деда Гришаку. Легко, наконец, отцу... В романе есть сцена, исполненная грустной иронии. Пантелей Прокофьевич был, например, ошеломлен известием о гибели трех земляков, но вслед за этим увидел в лесной мелкой луже «темные спины сазанов, плававших так близко от поверхности». И вот уже забыт героем погребальный звон колоколов, жалость, найдена кошелка, скоро затрепетал первый улов, утешающая добыча в руках... Он с опаской оглянулся:

«... не видел ли кто, как он выбрасывал на берег золотистых и толстых, словно поросята, сазанов».

Григорий этих счастливых мелких забвений, крохотных «улучшений» судьбы, смягчающих удары подачек почти не знает. Он их органически не приемлет. Он хочет дознаться до самого главного в событиях. Герой этот буквально одержим жаждой понять те силы, что «вступили в управление жизнью».

Все понять, все вместить, не выпадая из событий, не ища забвения во фразе, веря в просветляющее и мысль и чувство воздействие событий, хочет Григорий...

Все движение героя в чрезвычайно сложном пространстве романа - это путь хождения по мукам с открытым всему, «разворошенным» сердцем. Мир дробится, «атомизируется», а он ищет цельности, истин, не подавляющих целые группы людей. Он подмечает то, к чему другие равнодушны. Как же щадить его Штокману, если, придя по старой дружбе погутарить в совет, наигранно-зло, с каким-то отчаянием подмечает:

«Красную Армию возьми: вот шли через хутор. Взводный в хромовых сапогах, а «Ванек» в обмоточках. Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны, и тужурка, а другому и на ботинки кожи не хватает. Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они - куда равенство денется?».

Гибнут или теряют смысл жизни намного раньше Григория - и бесславнее его - все те, кто самоуверенно возвещал, что «середки нет», что вся Россия лишь два ожесточенных лагеря. Так погиб после расстрельных ночей, работы в ЧК тот же Илья Бунчук. Мужественно (в личном плане) гибнут Штокман и Котляров, но и они так и не обрели полной свободы понимания смысла событий, так и не заглянули вперед, хотя бы на один поворот реки истории. Что натворит «ясный» во всем Кошевой в 1929 г., во время коллективизации, в 30-е гг., нетрудно предвидеть: это уже готовый винтик для любой карающей машины. И лишь Григорий вплоть до окончания романа сохраняет высочайшую степень прозрения, интуитивного различения добра и зла. Он куда более последовательный гуманист, нежели застывшие в своей «ясности» представители обоих враждующих лагерей.

Заключение

С первых шагов в литературе Шолохов поставил самый главный вопрос времени - вопрос о всемирно-исторической борьбе между социализмом и старым, собственническим миром. В «Донских рассказах» писатель обратил внимание на непримиримость, кровавую ожесточенность этой схватки, разрывающей даже семейные, связи. В«Тихом Доне» писатель передал грандиозный масштаб этой битвы, когда с оружием в руках социалистический мир должен был отстоять свое право на жизнь в жестоких боях с контрреволюцией. В этой борьбе победил советский строй, но борьба не была еще окончена. Фигура Григория Мелехова, оставленного в финале на распутье, в какой-то степени приобретает символическое значение. Мало было победить контрреволюцию на полях битвы. Надо было еще победить другого не менее могущественного врага - силу собственности, навыки, представления, инстинкты, воспитанные веками.

Михаил Шолохов - подлинно народный писатель в самом глубоком и истинном значении этого слова. Его внимание всегда привлекали исторические судьбы трудящихся масс, его неизменно волновали их заботы и печали, их радости и победы. Герои его книг - простые, рядовые люди труда. Писатель относится к ним с симпатией, с сочувствием и любовью, он видит их богатый духовный внутренний мир, он утверждает их неотъемлемое право на счастье. С большой силой, яркостью и проникновенностью создает Шолохов целую галерею незабываемых образов простых людей.

Шолохов народен в самих истоках своего мастерства. Жизненность, правдивость, умение воспроизводить действительность во всем ее суровом драматизме сочетаются у него с безыскусственностью и доходчивостью художественной формы. Шолохов - враг неоправданной усложненности в литературе, всякого рода замысловатых формальных опытов. Он пишет о народных массах и стремится к тому, чтобы слово его дошло до народа. Книги Шолохова стали поистине художественной летописью советской эпохи, летописью, запечатлевшей великие и героические подвиги народа, преобразующие жизнь на началах свободы, счастья и справедливости.

Список использованной литературы

1. Бирюков. Ф. Художественные открытия Михаила Шолохова 1980.

2. Хватов. А.И. Художественный мир Шолохова 1978.

3. Якименко. Л. Творчество М.А. Шолохова 1982.

4. Сойфер. М. Мастерство Шолохова. Ташкент 1976.

5. Андриасов. М. Вешенские были 1975.

6. Журавлёва А.А. Михаил Шолохов 1975.

7. Ковалёва. А.Н. Мировое значение творчества Михаила Шолохова 1976.

8. Петелин. В. Очерк жизни и творчества М.А. Шолохова 1974.

Размещено на Allbest