Трагическое и комическое в пьесе А.П. Чехова "Вишневый сад"

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Горловский государственный институт иностранных языков

Кафедра литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

«ТРАГИЧЕСКОЕ И КОМИЧЕСКОЕ В ПЬЕСЕ А.П. ЧЕХОВА

«ВИШНЕВЫЙ САД»

Подготовила:

студентка 505а группы

гуманитарного ф-та

Иванова Таня

Проверила:

ст. преп. Белоконь Н.А.

Горловка 2010

Содержание

Введение

Глава І. Творчество А.П. Чехова

1.1 Основные направления развития творчества А.П. Чехова

1.2 Чеховский персонаж как выражение реалистичного взгляда писателя

1.3 Аспекты трагикомедии в произведениях А.П. Чехова

Глава ІІ. Проблема трагического и комического в пьесе «Вишневый сад»

2.1 Своеобразие жанра пьесы

2.2 Лиризм пьесы

2.3 Ироничный взгляд как средство разоблачения

2.4 Трагизм пьесы

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Актуальность и новизна исследования. Развитие русской литературы в период народного освободительного движения несет в себе понимание о жизни народа. Критический реализм наиболее четко демонстрирует картину сознания человека того времени. А.П. Чехов был одним из тех, кто наиболее жизненно и достоверно, но при этом используя трагикомические акценты, подвел к пониманию сознательности выбора личности. Несмотря на большое количество статей и монографий, творчество Чехова трактуется с разного рода сторон, как отрицательных, так и положительных.

Объектом исследования данной курсовой работы являются изучение творчества Чехова, его влияние на социальный слой общества в период народного освободительного движения.

Предметом изучения является проблема трагического и комического в пьесе «Вишневый сад».

Цель курсовой работы - раскрыть идейный смысл и творческое своеобразие пьесы «Вишневый сад», воссоздание некоторых черт современного общества того времени.

Теоретической и методологической основой исследования являются труды М.Н. Строевой, Н.К. Михалковского, поднимающие вопрос о художественном мире писателя. Изучены работы, посвященные творчеству А.П. Чехова: А. Бабецкий, А. Басаргин, А. Кугеля, В. Дорошевич, Ламже. Большое внимание в работе уделено изучению мировосприятия писателя.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты и выводы, сделанные в процессе анализа, способствуют более детальному пониманию творчества А.П. Чехова как своеобразного и неповторимого явления в литературе, помогают проникнуть вглубь художественного мира Чехова. Данная работа может быть использована в учебных целях: может оказать помощь учителям при подготовке к урокам в школе.

Глава І. Творчество А.П. Чехова

1.1 Основные направления развития творчества А.П. Чехова

А.П. Чехов является одним из представителей русской литературы 19 века.

Творчество Чехова условно разделяют на три периода: первый (с конца 70-х до середины 80-х годов) характеризуется обращением писателя преимущественно к юмористической новеллистке; второй (с середины 80-х годов) - усилением сатирического начала в произведениях и углублением реализма; третий (с начала 90-х) отмечен высшими достижениями писателя в прозе и драматургии. Разбирая его произведения, критики первоначально ограничивались общими местами и избитыми фразами.

Одним из тех, кто попытался подойти наиболее близко к «истинному» пониманию его творчества был Н.К. Михайловский. Однако более тесное ознакомление с его произведениями носило скорее негативный характер он, так как полностью находилось под влиянием тенденций к написанию литературных произведений того времени. У Чехова было свое мнение современной жизни, хотя некоторые критики и говорили о том, что он был служителем чистого искусства и даже сравнивали его с беззаботно порхающей птичкой.

Чтобы в двух словах определить его тенденцию, то можно предположить, что Чехов был «певцом безнадежности». Упорно, уныло, однообразно в течение всей своей почти 25-летней литературной деятельности Чехов только одно и делал: теми или иными способами убивал человеческие надежды. В этом состояла сущность его творчества. Об этом до сих пор мало говорили - и по причинам вполне понятным: каждому давался шанс на видение литературы, таким образом, как это ощущает и видит сам автор. Несмотря ни на что, он был признан одним из самых талантливых писателей в русской литературе. Михайловский был покорен талантом Чехова, несмотря на то, что тот не пытался преобразить жизнь обычных людей, а показывал именно повседневную жизнь, при этом делая акцент на угнетенном состоянии и беспомощности человека на протяжении всего своего существования. Он говорил о том, что Чехова следует опасаться, ведь «в его руках все умирало». В своих произведениях он подмечал все, делая мельчайшие акценты, чтобы подвести читателя к пониманию того, как именно он живет, что чувствует и имеет ли полноценный выбор своего существования. В основе его творчества стоит то, что он пытался выделить своеобразный критерий наиболее незыблемых истин и предпосылок нашего познания.

В своем творчестве Чехов находился под влиянием Толстого и в особенности под влиянием его последних произведений. Это важно ввиду того, что таким образом часть “вины” Чехова падает на великого писателя земли русской. Это легло в основу написания многих его произведений. Толстой открыл для него истину - возможность писать с настоящими чувствами и эмоциями. Многие критики и читатели того времени задавались вопросом - зачем писатель систематически подбирает для своих героев такие положения, из которых нет и абсолютно не может быть никакого выхода, где все предсказуемо, банально и убого, но Антон Павлович считал, что таким образом открывает своим читателям глаза на их существование. То есть, в сущности, есть что сказать: в литературе с давних времен заготовлен большой и разнообразный запас всякого рода общих идей и мировоззрений, метафизических и позитивных, о которых вспоминают каждый раз, как только начинают раздаваться слишком требовательные и неспокойные человеческие голоса. Но в том-то и дело, что Чехов, будучи сам писателем и образованным человеком, заранее, вперед отверг всевозможные утешения, метафизические и позитивные. Даже у Толстого, тоже не слишком ценившего философские системы, невозможно встретить такого рода резко выраженного отвращения ко всякого рода мировоззрениям и идеям, как у Чехова. Он хорошо знает, что мировоззрения полагается чтить и уважать; свою неспособность преклоняться пред тем, что считается образованными людьми святыней, он считает своим недостатком, с которым нужно всеми силами бороться. Он даже и борется с ним всеми силами, но безуспешно. Борьба не только ни к чему не приводит, но наоборот, чем дольше живет Чехов, тем больше ослабевает над ним власть высоких слов - вопреки собственному разуму и сознательной воле. Под конец он совершенно эмансипируется от всякого рода идей и даже теряет представление о связи жизненных событий. В этом самая значительная и оригинальная черта его творчества. По его мнению, чтобы оставаться оригинальным, необходимо всего лишь писать, больно и тяжело.

Известный знаток драматургии Чехова М.Н. Строева считала, что драма Чехова выражает характерные особенности начинавшегося на рубеже веков в России общественного пробуждения. Во-первых, это пробуждение становится массовым и вовлекает в себя самые широкие слои русского общества. Недовольство существующей жизнью охватывает всю интеллигенцию от столиц до провинциальных глубин. Во-вторых, это недовольство проявляется в скрытом и глухом брожении, еще не осознающем ни четких форм, ни ясных путей борьбы. Тем не менее совершается неуклонное нарастание, сгущение этого недовольства. Оно копится, зреет, хотя до грозы еще далеко. То здесь, то там вспыхивают всполохи бесшумных зарниц, предвестниц грядущего грома. В-третьих, в новую эпоху существенно изменяется само понимание героического: на смену героизму одиночек идет недовольство всех. Освободительные порывы становятся достоянием не только ярких, исключительных личностей, но и каждого здравомыслящего человека.

Процесс духовного раскрепощения и прозрения совершается в душах людей обыкновенных, ничем среди прочих не выдающихся. В-четвертых, неудовлетворенность своим существованием эти люди начинают ощущать не только в исключительные минуты обострения своих взаимоотношений с миром, но ежечасно, ежесекундно, в самих буднях жизни. Томление, брожение, неуспокоенность становятся фактом повседневного существования людей. Именно на этих общественных дрожжах, на новой исторической почве и вырастает «новая чеховская драма» со своими особенностями поэтики, нарушающими каноны классической русской и западноевропейской драмы.

Предметом интереса и художественного осмысления Чехова становится новый пласт жизни, неведомый русской литературе. Он открывает читателю жизнь обыденную, каждодневную, знакомую всем череду рутинных бытовых дел и соображений, проходящую мимо сознания большинства: она служит лишь фоном для действительно решающих, экстраординарных событий и свершений. Чехов стремится обратить внимание читателя на дни и часы ем маленького обывательском существования, осмыслить их, начать жить осознанно. Человек в познании мира и своей жизни как таковой, оказывает решающее действие на свою жизнь, заставляя вникать в саму ее суть через юмористический аспект.

Чехов, писатель-реалист, всегда безукоризненно достоверен и убедителен в своем изображении человека. Этой точности он добивается прежде всего за счет использования психологически значимой, абсолютно точно выбранной детали.

Чехов обладал исключительным умением схватывать общую картину жизни по ее «мелочам», воссоздавая по ним единое целое. Это пристрастие к «незначительной» детали также унаследовала литература ХХ века и, в частности, В.В. Набоков, заявивший: «Я считаю необходимым опираться на конкретные детали - общие идеи способны сами о себе позаботиться». Знаменитый афоризм «Краткость - сестра таланта» был рожден собственной писательской практикой Чехова, причем от отдельной детали автор очень часто прямо восходит к обобщению.

1.2 Чеховский персонаж как выражение реалистичного взгляда

писателя

К персонажам Чехова неприменимо понятие «герой» в традиционном смысле этого слова (ничего «героического» в них, конечно, нет), поэтому в чеховедении чаще пользуются термином «чеховский персонаж». В чеховских рассказах отсутствует разделение героев на положительных и отрицательных, автор, как правило, не отдает предпочтения ни одному из них. Писателю важен не суд над персонажами, а выяснение причин непонимания между людьми.

Чехов - автор реалистический, и в рассказах характер героя раскрывается в его взаимосвязях с другими персонажами, в его укорененности в бытовых жизненных обстоятельствах, мелочах, в его зависимости от времени. Герои чеховских рассказов - это крестьяне, купцы, помещики, гимназисты, врачи, чиновники, причем писателя интересует не столько социальный статус персонажей, сколько их поведение, психология, их человеческая суть.

Становление так называемого чеховского героя завершилось к началу 1890-х годов - это интеллигент, обычный, средний человек, образованный, нередко талантливый, великий труженик, делающий свое дело без всякого пафоса (учительствующий, лечащий людей и т. д.), обойденный при жизни всеобщим признанием, его ценность чаще осознается окружающими уже после его смерти. Чеховский герой, чаще всего, одинок, он тоскует об утраченном смысле жизни, об отсутствии гармонии, но верит в прекрасную жизнь, в свободного и творческого человека.

Все герои автора поставлены в такое положение, что им остается только одно: упасть на пол и колотиться головой о стену. Со странным загадочным упорством они отвергают все принятые способы спасения. Такой, по его мнению, и является душа человека, депрессивная, беспомощная, жалкая и умирающая. Его “новая” точка зрения, отдал бы он все свои оригинальные мысли за самую обыкновенную, банальную способность доброжелательства. Его сначала инстинктивно, а потом и сознательно влекло к неразрешимым, по существу, проблемам, в наличности бессилие, неверие в себя, впереди неизбежная смерть и никаких надежд хоть сколько-нибудь изменить положение. Такое влечение, все равно инстинктивное или сознательное, явно противоречит требованиям здравого рассудка и нормальной воли. Но от Чехова, от надорвавшегося человека, нельзя ожидать ничего другого. Видимо, он достоин осуждения лишь за то, что пытался показать в своих произведениях «истинную жизнь современного народа».

Не один Чехов, конечно, брал сюжетом для своих произведений смерть. Но дело не в сюжете, а в том, как сюжет трактуется. Чехов понимает это: “Во всех мыслях, чувствах и понятиях, какие я составляю обо всем, - рассказывает он, - нет чего-то общего, что связало бы все в одно целое. Каждое чувство и каждая мысль живут во мне особняком, и во всех моих суждениях о науке, литературе, учениках, даже во всех картинах, которые рисует мое воображение, даже самый искусный аналитик не найдет того, что называется общей идеей, богом живого человека. А раз нет этого, значит - нет ничего. При такой бедности достаточно было серьезного недуга, страха смерти, влияния обстоятельств и людей, чтобы все, что я прежде считал своим мировоззрением и в чем видел смысл, и радость своей жизни перевернулось вверх дном и разлетелось в клочья”. В приведенных словах выражается одна из самых “новых” мыслей Чехова - ею же определяется и все последующее творчество его. Выражена она в скромной, покаянной форме - человек признается в неспособности подчинить свои мысли высшей идее, и в такой неспособности видит свою слабость.

Чеховские герои все боятся света, чеховские герои - одиноки. Они стыдятся своей безнадежности и знают, что люди им не могут помочь. Они идут куда-то, может быть, и вперед, но никого за собой не зовут. У них все отнято, и они все должны создать. Вероятно, отсюда то нескрываемое презрение, с которым они относятся в наиболее ценным продуктам обыкновенного человеческого творчества. О чем бы вы ни заговорили с чеховским героем, у него на все один ответ: меня никто не может ничему научить. Если предложить его герою новое мировоззрение, но с первых слов чувствуется, что все оно сводится к попытке на новый манер переложить старые кирпичи и камни. Чехов крайне осторожный писатель. Он боится общественного мнения и считается с ним.

Итак, настоящий, единственный герой Чехова - это безнадежный человек. “Делать” такому человеку в жизни абсолютно нечего - разве колотиться головой о камни. Нет ничего удивительного, что такой человек невыносим для окружающих. Он всюду вносит смерть и разрушение. Он сам это знает, но не в силах сторониться от людей. Он всей душой стремится вырваться из своего ужасного положения. Больше всего его влечет к свежим, молодым, нетронутым существам: он надеется с их помощью вернуть свое утраченное право на жизнь. Но, по сути, это есть напрасная надежда, так как глубоко внутри себя герой безнадежен. Начало разрушения всегда оказывается всепобеждающим, и чеховский герой, в конце концов, остается предоставленным самому себе. У него ничего нет, он все должен создать сам. И вот “творчество из ничего”, вернее, возможность творчества из ничего - единственная проблема, которая способна занять и вдохновить Чехова. Когда он обобрал своего героя до последней нитки, когда герою остается только колотиться головой о стену, Чехов начинает чувствовать нечто вроде удовлетворения, в его потухших глазах зажигается странный огонь, недаром показавшийся Михайловскому недобрым, «творчество из ничего».

Единственная философия, с которой серьезно считался и потому серьезно боролся Чехов - был позитивистический материализм. Именно позитивистический, т. е. ограниченный, не претендующий на теоретическую законченность. Всем существом своим Чехов чувствовал страшную зависимость живого человека от невидимых, но властных и явно бездушных законов природы, а ведь материализм, в особенности научный материализм, сдержанный, не гоняющийся за последним словом и логической закругленностью, целиком сводится к обрисовке внешних условий нашего существования. Ежедневный, ежечасный, даже ежеминутный опыт убеждает нас, что одинокий слабый человек, сталкиваясь с законами природы, постоянно должен приспособляться и уступать, уступать, уступать. Покорность внешняя, а под ней затаенная, тяжелая, злобная ненависть к неведомому врагу.

Главной особенностью его творчества является то, что он изображает внутренний мир человека. Мироощущение героев Чехова - чувство неустроенности, неуютности в мире - в немалой степени обусловлено временем, с этим связано и преобладание жанра рассказа в творчестве писателя: «Абсолютное преобладание жанра рассказа в чеховской прозе определялось не только дарованием писателя и условиями работы, но и пестротой, дробностью жизни, общественного сознания его времени... Рассказ явился в данном случае той “формой времени”, тем жанром, который сумел отразить эту противоречивость и дробность общественного сознания эпохи».

1.3 Аспекты трагикомедии в произведениях А.П. Чехова

Чехову не суждено было написать роман, но жанром, синтезирующим все мотивы его повестей и рассказов, стала «новая драма». Именно в ней наиболее полно реализовалась чеховская концепция жизни, особое ее ощущение и понимание.

У Чехова особое ощущение драматизма жизни. Зло в его пьесах как бы измельчается, проникая в будни и растворяясь в повседневности. Поэтому у Чехова трудно найти явного виновника, конкретный источник человеческих неудач. Откровенный и прямой носитель общественного зла в его драмах отсутствует, возникает ощущение что в отношениях между людьми в той или иной степени повинен каждый герой в отдельности и все вместе. А значит, зло скрывается в самих основах жизни общества. Именно поэтому в пьесах Чехова приглушенны конфликты, отсутствует принятое в классической драме четкое деление героев на положительных и отрицательных.

Прежде всего Чехов разрушает «сквозное действие», ключевое событие, организующее сюжетное единство классической драмы. Однако драма при этом не рассыпается, а собирается на основе иного, внутреннего единства. Судьбы героев, при всем их различии, при всей их сюжетной самостоятельности, «рифмуются», перекликаются друг с другом и сливаются в общем «оркестровом звучании». Из множества разных, параллельно развивающихся жизней, из множества голосов различных героев вырастает единая «хоровая судьба», формируется общее всем настроение. Вот почему часто говорят о «полифоничности» чеховских драм и даже называют их «социальными фугами», проводя аналогию с музыкальной формой, где звучат и развиваются одновременно от двух до четырех музыкальных тем, мелодий.

С исчезновением сквозного действия в пьесах Чехова устраняется и классическая одногеройность, сосредоточенность драматургического сюжета вокруг главного, ведущего персонажа. Уничтожается привычное деление героев на положительных и отрицательных, главных и второстепенных, каждый ведет свою партию, а целое, как в хоре без солиста, рождается в созвучии множества равноправных голосов и подголосков.

Чехов приходит в своих пьесах к новому раскрытию человеческого характера. В классической драме герой выявлял себя в поступках и действиях, направленных к достижению поставленной цели. Поэтому классическая драма вынуждена была, по словам Белинского, всегда спешить, а затягивание действия влекло за собой неясность, непрорисованность характеров, превращалось в факт антихудожественный.

Касаемо юмористических сюжетов в произведениях Чехова, то он начал с юмора и вместе с тем не только с юмора. В состав его раннего творчества (1880-1887 гг.) входят и рассказы драматического характера, причем удельный вес этих рассказов год от года возрастает. Правда, резкой черты между драматическими и юмористическими произведениями провести нельзя, поскольку первые порой не свободны от комизма, от комических моментов. И все же черта ощущается, и она существенна. Жанр пародий прижился в раннем творчестве писателя. Шаблон, в какую бы форму он ни рядился, встречал ядовитую насмешку Чехова, обогащенную цинизмом..

По своей натуре Чехов - пародист, иммунитет к подражанию у него был врожденный. И чувство юмора - тоже.

Юмористическое начало дня Чехова-писателя не было случайным. В художественном отношении юмористические рассказы созрели ранее других его жанров. К шедеврам его юмористики, кроме «Письма к ученому соседу» и «Шведской спички», относятся широко известные рассказы: «Смерть чиновника», «Толстый и тонкий», «В цирульке», «Хамелеон», «Хирургия», «Жалобная книга», «Брожение умов», «Налим», «Беззаконие», «Пересолил» и др. В этом же ряду должно быть названо несколько замечательных рассказов о детях, стоящих особняком в наследии Чехова-юмориста: «Детвора», «Гриша», «Кухарка женится», «Мальчик» - бесхитростные истории, рассказанные автором с доброй улыбкой. Хотя юмористические рассказы Чехова относятся в основном к первому периоду, неверно было бы весь этот период назвать юмористическим. В те же годы, когда Чехов писал веселые рассказы, составлял смешные подписи к рисункам, сочинял каламбуры и т.д. Он писал большие повести, где было место и лирике и грусти, рассказы о трудной судьбе разных людей города и деревни («Хористика», «Горе», «Тоска»). В таких рассказах есть чему улыбнуться, над чем засмеяться, но в целом они освещены мыслью автора о несбывшихся надеждах и несостоявшемся человеческом счастье. А вообще, многие произведения Чехова имеют педагогическую основу - в лучшем смысле этого слова. Убедительно показать травмирующее действие бестактности, несдержанности, беззастенчивости, нравственный вред, въевшийся в обыденное общение, фальши - все это он называл педагогикой жизни. И тем она результативней, что заключена, как правило, в объемных образах-картинах, весьма далеких от прямого поучения. Чехов всегда искал возможности «воспитывающе влиять» на читателя.

Смех Чехова направлен против человеческих пороков независимо от чина, культуры и сословия героя. Чехов исходил из представления об абсолютной ценности человеческого достоинства, и ничто в его глазах не оправдывало «отклонения нормы», т.е. нравственно ущербного, недостойного поведения. Ничто - значит, ни положение человека, ни уровень его развития, ни давление обстоятельств. В мире Чехова ни для кого не делается исключений: со всех одинаковый спрос. Мелкость души и низость побуждений он презирал и в «маленьком человеке», угнетенном чиновнике. Обратив взор к тому дурному, что в «маленьком человеке» пробуждало жестокое время, молодой Чехов смеялся над ним. Этим определялось большое общественное значение его юмористического творчества, и с высоты нашего времени это видно особенно ясно. Такие рассказы, как «Мелюзга», «Орден», «Упразднили», написаны художником, беспощадным к тем, кто жалок по существу, да еще и унижает сам себя. Ничтожность человека Чехов подчеркивал тем, что показывал огромное значение в его жизни мелочей, пустяков. И нелепые случаи, и психологические казусы носят общечеловеческий характер: основной задачей было показать то, что абсолютно никто не застрахован от насмешки жизни. Настраивая на веселый лад читателей своих рассказов, Чехов приглашал их посмеяться над происшествиями, которые случаются на их жизненном пути. И они смеялись, не замечая коварства автора. Смеялись над глупым Червяковым, трясущимся от страха перед старичком генералом, на лысину которого он чихнул («Смерть чиновника»), над полицейским надзирателем Очумеловым («Хамелеон»), над умалишенными из рассказа «Случаи mania grandiosa» (один из этих больных, например, боялся обедать вместе с семьей и не ходил на выборы, потому что знал: «сборища воспрещены»). Смеялись и над членами санитарной комиссии в лавке, закусывающими гнилыми яблоками, которые они конфисковали ввиду опасности заражения холерой («Надлежащие меры»), над героем рассказа «О даме», который прерывает беседу о Шекспире, чтобы высечь племянника, и говорит потом о процветании искусства и гуманности. Смеялись и не замечали, что, в сущности, смеются над собой. Потому что всем этим была опутана жизнь усердного читателя юмористической прессы. Особое свойство чеховского смеха - так называемая внутренняя ирония или объективная, не высказанная автором прямо, т.е. ирония самой жизни.

По традиции рассказы Чехова называют новеллами. Л.Е. Кройчик предлагает называть ранние чеховские рассказы комическими новеллами, а поздние - сатирическими рассказами. По мнению В. Тюпы, жанровая специфика рассказа Чехова порождена необычным союзом, сплавом анекдота и притчи: «Новаторство гениального рассказчика состояло, прежде всего, во взаимопроникновении и взаимопреображении анекдотического и притчевого начал - двух, казалось бы, взаимоисключающих путей осмысления действительности». Эти жанры, при всей своей противоположности, имеют и много общего: им свойственна краткость, точность, выразительность, неразработанность индивидуальной психологии персонажей, ситуативность и вместе с тем обобщенность сюжета, несложность композиции. Уникальный эстетический эффект порождает не только взаимодействие анекдота и притчи, то, чем эти жанры «делятся» друг с другом, но и то, в чем они противостоят друг другу. Полярная противоположность речевого строя притчи и анекдота позволяет Чехову извлекать из их соседства эффект конфликтной взаимодополняемости.

На протяжении небольшого рассказа (анекдотического и притчевого одновременно) Чехов не рисует внутренний мир персонажа, не воспроизводит психологические основы, движения чувств. Он дает психологию во внешних проявлениях: в жестах, в мимике («мимический» психологизм), телодвижениях. Психологизм Чехова (особенно в ранних рассказах) «скрытый», то есть чувства и мысли героев не изображаются, а угадываются читателем на основании их внешнего проявления. Поэтому неправомерно называть чеховские рассказы маленькими романами («осколками» романа) с их укорененностью в человеческой психологии, вниманием к мотивам поступков, детализированным изображением душевных переживаний. Писатель также обобщает образы персонажей, но не как социальные типы, а как «общепсихологические», глубоко исследуя душевно-телесную природу человека.

Глава ІІ. Проблема трагического и комического в пьесе

«Вишневый сад»

2.1 Своеобразие жанра пьесы

чехов пьеса вишневый сад

Жанровая природа «Вишневого сада» всегда вызывала споры. Сам Чехов назвал ее комедией - «комедией в четырех действиях» (хотя и комедией особого типа). К.С. Станиславский считал ее трагедией. М. Горький назвал «лирической комедией». Нередко пьесу определяют как «трагикомедию», «ироническую трагикомедию». Вопрос о жанре очень важен для понимания произведения: он определяет код прочтения пьесы и характеров. Что значит увидеть в пьесе трагикомическое начало? Это значит «в известной степени согласиться с их (героев) незаурядностью, счесть их искренне и истинно страдающими, увидеть в каждом из персонажей достаточно сильный характер. Но какие же могут быть сильные характеры у “безвольных”, “ноющих”, “хныкающих”, “разуверившихся” героев?»

Чехов писал: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс». Автор отказал персонажам «Вишневого сада» в праве на драму: они представлялись ему неспособными на глубокие чувства. К.С. Станиславский поставил трагедию, с чем Чехов не был согласен. В пьесе есть приемы балагана, фокусы (Шарлотта Ивановна), удары палкой по голове, после патетических монологов следуют фарсовые сценки, затем опять появляется лирическая нота. В «Вишневом саде» немало смешного: смешон Епиходов, смешны напыщенные речи Гаева («многоуважаемый шкаф»), смешны, неуместны реплики и ответы невпопад, комические ситуации, возникающие из-за непонимания персонажами друг друга. Пьеса Чехова и смешна, и печальна, и даже трагична одновременно. В ней много плачущих, но это не драматические рыдания, и даже не слезы, а только настроение лиц. Чехов подчеркивает, что грусть его героев часто легковесна, что в их слезах скрывается обычная для слабых и нервных людей слезливость. Сочетание комического и серьезного - отличительная черта чеховской поэтики, начиная с первых лет его творчества.

Внешний сюжет «Вишневого сада» - смена владельцев дома и сада, продажа родового имения за долги. На первый взгляд, в пьесе четко обозначены противодействующие силы, отражающие и расстановку социальных сил в России того времени: Россия старая, дворянская (Раневская и Гаев), набирающие силы предприниматели (Лопахин), Россия молодая, будущая (Петя и Аня). Казалось бы, столкновение этих сил и должно породить главный конфликт пьесы. Персонажи сосредоточены на важнейшем событии в их жизни - на продаже вишневого сада, назначенной на 22 августа. Однако свидетелем самой продажи сада зритель не становится: кульминационное, казалось бы, событие остается за рамками сцены. Социальный конфликт в пьесе не является актуальным, не социальное положение действующих лиц главное. Лопахин - этот «хищник»-предприниматель - изображен не без симпатии (как и большинство персонажей пьесы), и владельцы усадьбы ему не сопротивляются. Более того, имение как бы само собой оказывается в его руках, против его желания. Казалось бы, в третьем действии судьба вишневого сада решена, его купил Лопахин. Более того, развязка внешнего сюжета даже оптимистична: «Гаев (весело). В самом деле, теперь все хорошо. До продажи вишневого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос был решен окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже... Я банковский служащий, теперь я финансист... желтого в середину, и ты, Люба, как-никак, выглядишь лучше, это несомненно». Но пьеса не кончается, автор пишет четвертое действие, в котором вроде бы ничего нового не происходит. Но мотив сада здесь звучит снова. В начале пьесы сад, которому грозит опасность, притягивает к себе всю семью, собравшуюся после пятилетней разлуки. Но спасти его не дано никому, его больше нет, и в четвертом действии все вновь разъезжаются. Гибель сада привела к распаду семьи, разбросала, развела по городам и весям всех бывших обитателей имения. Наступает тишина - завершается пьеса, смолкает мотив сада. Таковым является внешний сюжет пьесы.

Но основной прием, который он нашел для изображения бывших хозяев, - это сатирическое, даже гротескное, пародийное отражение манер и характеров Раневской и Гаева в их слугах. Здесь и показная чувствительность, “нежность” Дуняши, которые раскрывают несерьезность, отсутствие глубины чувств и неприспособленность к практической жизни ее хозяйки; и “образованность” Яши, забывшего не только старуху мать, но и родину (как и Раневская стремится в Париж) и чудачества Шарлотты Ивановны, отражающие нелепость поведения Гаева. Смеясь над слугами, мы не можем не видеть в них и господ.

Особое место среди слуг занимает Фирс. Он своими короткими репликами постоянно концентрирует наше внимание на легкомыслии слов и даже клятв своих хозяев. Например, при встрече с Раневской на ее заверение в любви к нему Фирс, не расслышав, отвечает: “Позавчера”. И создается впечатление, что чувства Любови Андреевны слишком поверхностны и комичны. А заботы старого слуги о Гаеве - словно о малом дитятке! Фразу “опять, барин, не те брючки надели” Чехов наполняет иронией, скрытой насмешкой. Можно только посмеяться над торжественными клятвами Леонида Андреевича отстоять сад и последовавшим за этим самоотверженным отказом от помощи Фирса, который должен был раздеть его на ночь. Но в этих эпизодах невольно чувствуются и трагизм судьбы преданного слуги, и отчаяние инфантильного помещика от невозможности найти выход из положения. Вот и выходит вечное гоголевское и российское - “смех сквозь слезы”.

Сатирический взгляд автора не щадит и других персонажей. Наиболее интересен здесь Лопахин, новый хозяин сада. Этот человек довольно самокритичен и часто посмеивается над собственными недостатками. Говоря о своей необразованности, он с иронией отмечает, что, хоть и надел на себя “белую жилетку, желтые башмаки”, а так и остался “мужик мужиком”. Человек деловой, крепкой хватки, процветающий капиталист, и он бывает порой смешным и попадает в нелепые положения: вместо Епиходова получает палкой по голове от Вари, хочет угостить всех шампанским, но все отказываются, и игристое вино выпивает Яша и еще имеет наглость уверять, что оно ненастоящее. И несмотря на большое различие в образе жизни, во взглядах, в образовании, положении, новые хозяева жизни - Лопахины - являются такими же “недотепами”, как и прежние.

Жанр комедии, избранный автором, действует безжалостно даже относительно симпатичного и умного Пети. И ему достается от Чехова-сатирика. В какие только передряги не попадает он: и падает с лестницы, и служит объектом многочисленных насмешек, и получает прозвища “вечного студента” и “облезлого барина”. Так автор наказал героя за излишнее многословие, которое, как известно, не любил. Трофимов много говорит - мало делает, и поэтому многие слова его, лишенные практической основы, не вызывают ничего, кроме улыбки: к примеру, эпизод с Раневской, высмеявшей его фразу “мы выше любви”. Чеховская ирония находит выход и в авторских ремарках. Петя то вскрикивает “с ужасом”, то, задыхаясь от негодования, не может произнести ни слова, то грозится уйти и никак не может этого сделать. Тем не менее при всей своей комичности Трофимов сумел разбудить стремление к лучшему будущему у Ани. Ее из всех персонажей комедии выделяет то, что над ней автор ни разу не подшучивает. Она всегда оживляет любую сцену своей непринужденностью и чутким отношением к людям.

Вместе с тем на фоне комических эпизодов резко выделяются трагические судьбы почти всех героев, особенно Раневской, Шарлотты Ивановны и Фирса. Их трагедия - результат неправильного устройства жизни. И все же, по-моему, Чехов не может глубоко и серьезно им сочувствовать, быть на их стороне. Жизнь Любови Андреевны и Шарлотты прожита без творческого, осмысленного труда, а Фирс - холоп по убеждению. Наличие трагического художественно подчеркивает комизм и нелепость поведения хозяев сада: Раневская и Гаев хотели спасти сад, а быстро утешаются, когда его продали (“Теперь все хорошо, все успокоились, повеселели даже”, - говорит Гаев) Лопахин также хотел спасти сад, а стал его рубить.

“Я же комедию написал! Что же вы сделали слезливую драму?” - говорил Чехов. Да, в пьесе много и юмора, и иронии, часто встречается ремарка “все смеются”. Финал же пьесы двойствен. С одной стороны, наполнены оптимизмом, верой в новую жизнь молодые герои, с которыми связаны авторские надежды на будущее. С другой - Фирс забыт, сад рубят - печальным звуком лопнувшей струны и ударами топора заканчивается пьеса. Не дать однозначного ответа о том, является ли пьеса трагедией или комедией, и в этом-то и есть жанровое своеобразие произведения.

2.2 Лиризм пьесы

Пьеса “Вишневый сад” занимает особое место в творчестве А. П. Чехова. До нее мысль о необходимости изменения действительности он пробуждал, показывая враждебность человеку жизненных условий, выделяя те черты своих персонажей, которые обрекли их на положение жертвы. Сам чехов считал, что действительность любого человека зависит только от его понимания своего внутреннего мира. И хотя он всячески поддерживал стремление человека начать новую жизнь, его герои испытывали безнадежность, которую моментами он очень удачно прятал за временными и мелочными радостями, которые «являются лишь поверхностными и ненастоящими».

Идея лирики Чехова раскрывается в ясной группировке основных образов пьесы. Прошлое России представляет поместное дворянство - избалованное, глуповатое и слабохарактерное; русскую буржуазию - «мужик мужиком». Аня, дочь Раневской, и студент Петя Трофимов - будущее страны.

Безусловно, демонстрируя нам настоящее, прошлое и будущее общества, Чехов прежде всего обращается к внутреннему миру героев, показывая, насколько низким и мелочным может быть человек. Еще одним аспектом является то, что в пьесе «Вишневый сад» Чехов очень тщательно прорисовал образы героев, при этом акцентируя особое внимание на бездействии героев и их отношения к происходящей действительностью. Он считал, что в каждому присущи неограниченне возможности - жить лучше. Однако на протяжении пьесы автор показывает нам разочарование своим народом. Если первоначально он делал ставку на веру и силу молодого поколения, то после - безнадежность, бессилие и смирение перед судьбой. Создавая характеры людей, которым присущи типические черты той или иной общественной группы, писатель избрал наиболее трудный путь. Неизбежность крушения прошлого становится совершенно очевидной, когда мы видим не худших, а лучших его представителей. По своим личным качествам и Раневская, и Гаев, и Симеонов-Пищик - люди скорее хорошие, чем плохие. И все-таки все они “существуют неизвестно для чего”, так как их общие, наиболее характерные черты присущи отживающей паразитической жизни.

Сам автор пытается через трагикомический аспект подтолкнуть нас к пониманию выбора в жизни, создается иллюзия незаинтересованности, нейтралитета автора-повествователя. Но дело здесь в другом: Чехов деликатен и не хочет навязывать читателю своей точки зрения. Он пришел к парадоксальным, на первый взгляд, выводам: чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление. Он многое не договаривает, оставляя простор для читательского воображения. Но эта недоговоренность воздействует на читателя порой сильнее прямой авторской проповеди. Неакцентированность авторской точки зрения порождает и особый художественный эффект - многовариантные толкования рассказов.

Самому Чехову чужда позиция человека, знающего истину и уверенного в ней. Но автор, разумеется, не был лишен представления об истине, стремления к ней в своем творчестве. Чехов ценил прежде всего творческую, свободную от всяких догм (и в литературе, и в философии, и в быту) человеческую личность, ему была свойственна страстная вера в человека, в его возможности. Ценность человека, по убеждению писателя, определяется его способностью выстоять в условиях диктата обыденщины, не утратив в массе человеческих лиц своего лица, что наиболее ярко проявляется в пьесе «Вишневый сад».

Чеховские рассказы отличает особый тон повествования - лирическая ирония. Писатель как бы с грустной усмешкой вглядывается в человека и напоминает о жизни идеальной, прекрасной, какой она должна быть, причем своего представления об идеале он деликатно не навязывал. Самым святым для него являлось человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две не выражались, это та программа, которой он пытался придерживаться.

Главным для Чехова было пробуждение нравственного сознания, а не навязывание своих представлений о жизни, литературе, о мире и человеке. Именно сознание того, что человек создан для больших дел, для большого труда - именно это заставило Чехова вмешаться в обыденную, мелочную сторону жизни - не с тем, чтобы прямо обличать или негодовать, а с тем, чтобы показать, как эта жизнь несообразна с заложенными в этих людях возможностями. Он хочет, чтобы человек был ЧЕЛОВЕКОМ.

2.3 Ироничный взгляд как средство разоблачения

Определяя суть иронии, литературоведы утверждают, что он держится на несоответствии видимого и сущного (комедия положений, комедия характеров и т. д.). В «новой комедии А.П. Чехова слова, поступки и действия героев находятся именно в таком несоответствии. Отсюда и «слезливость» действующих, лиц, имеющая вовсе не трагедийный, а скорее иронический оттенок, так как, по его мнению, монологи и реплики «сквозь слезы» говорят, скорее всего, об излишней сентиментальности, нервозности, порой даже раздражительности персонажей, что явно демонстрирует слабости героев, показывая их недостатки, легкомысленность и безответственность. С помощью иронии он пытался спровоцировать читателя на чувства жалости и беспощадного «смеха сквозь невидимые миру слезы».

Традиционно в советском литературоведении было принято «группировать» героев пьесы, называя представителями «прошлого» России Гаева и Раневскую, ее «настоящего» - Лопахина, а «будущего» - Петю и Аню. В одной из сценических версий пьесы «Вишневый сад» будущее России оказывается за такими людьми, как лакей Яша, смотрящий туда, где власть и деньги. А.П. Чехов и здесь не обходится без иронии. Ведь пройдет чуть более десяти лет, и где окажутся лопахины, гаевы, раневские и Трофимовы, когда суд над ними будут вершить яковы? С горечью и сожалением А.П. Чехов ищет Человека в своей пьесе и не находит.

Он хочет, чтобы Человек был Человеком и жил как Человек. Через иронию писатель пытался донести до люде одну основную идею того, что так больше жить невозможно, пытается донести мечту об иной жизни, в которой найдут свое воплощение стремления людей к прекрасному и их замечательные душевные качества.

2.4 Трагизм пьесы

Чеховские драмы пронизывает атмосфера всеобщего неблагополучия. В них нет счастливых людей. Всеобщее неблагополучие осложняется и усиливается ощущением всеобщего одиночества. Глухой Фирс в «Вишневом саде» в этом смысле - фигура символическая. Впервые появившись перед зрителями в старинной ливрее и в высокой шляпе, он проходит по сцене, что-то говорит сам с собой, но нельзя разобрать ни одного слова. Любовь Андреевна говорит ему: «Я так рада, что ты еще жив», а Фирс отвечает: «Позавчера». В сущности, этот диалог - грубая модель общения между всеми героями чеховской драмы. Дуняша в «Вишневом саде» делится с приехавшей из Парижа Аней радостным событием: «Конторщик Епиходов после Святой мне предложение сделал», Аня же в ответ: «Я растеряла все шпильки». В драмах Чехова царит особая атмосфера глухоты - глухоты психологической. Люди слишком поглощены собой, собственными делами, собственными бедами и неудачами, а потому они плохо слышат друг друга. Общение между ними с трудом переходит в диалог. При взаимной заинтересованности и доброжелательстве они никак не могут пробиться друг к другу, так как больше «разговаривают про себя и для себя».

Чехов открыл в драме новые возможности изображения характера. Он раскрывается не в борьбе за достижение цели, а в переживании противоречий бытия. Пафос действия сменяется пафосом раздумья. Возникает неведомый классической драме чеховский «подтекст», или «подводное течение». У героев Чехова смыслы слова размыты, люди никак в слово не умещаются и словом исчерпаться не могут. Здесь важно другое: тот скрытый душевный подтекст, который герои вкладывают в слова. Ярким примером является то, что во втором акте пьесы в глубине сцены проходит Епиходов - живое воплощение нескладицы и несчастья. Возникает такой диалог:

Любовь Андреевна (задумчиво). Епиходов идет...

Аня (задумчиво). Епиходов идет...

Гаев. Солнце село, господа.

Трофимов. Да.

Говорят об Епиходове и о заходе солнца, но лишь формально об этом, а по существу о другом. Души героев через обрывки слов поют о неустроенности и нелепости всей своей не сложившейся, обреченной жизни. При внешнем разнобое и нескладице диалога есть внутреннее душевное сближение, на которое откликается в драме какой-то космический звук: «Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный».

В таланте чувствовать потаенный драматизм будней жизни Чехову помог во многом русский классический роман, где жизнь раскрывалась не только в «вершинных» ее проявлениях, но и во всей сложности ее вседневного, неспешного течения. Чехова тоже интересует не итог, а сам процесс медленного созревания драматических начал в повседневном потоке жизни. Это не значит, конечно, что в его пьесах нет столкновений и событий. И то и другое есть и даже в большом количестве. Но особенность чеховского мироощущения в том, что столкновения, конфликты отнюдь не разрешают глубинных противоречий жизни и даже не всегда касаются их, а потому и не подводят итогов, не развязывают тугие жизненные узлы. События в драмах

Чехова можно назвать лишь репетицией, лишь проверкой или предварительной подготовкой к тому решительному конфликту, которому пока разыграться не дано, но который наверняка произойдет в будущем. А пока идет лишь медленное накопление драматических сил, к решительным поединкам они еще не готовы.

В "Вишневом саде" Чехов не только создал образы людей, чья жизнь пришлась на переломную эпоху, но запечатлел само Время в его движении. Ход истории есть главный нерв комедии, ее сюжет и содержание. Герой Чехова, как всегда, играет в собственной жизни второстепенную роль. Но в "Вишневом саде" герои оказываются жертвами нечастных обстоятельств и собственного безволия, а глобальных законов истории: деятельный и энергичный Лопахин такой же заложник времени, как пассивный Гаев. Пьеса построена на уникальной ситуации, которая стала излюбленной для всей новой драмы 20 века, - это ситуация Порога. Еще ничего такого не происходит, но есть ощущение края, бездны, в которую должен низвергнуться человек.

Герои и их роли каждый из героев исповедуется, но в итоге все эти исповеди оказываются обращены в зрительный зал, а не к партнерам по сцен В какой-то момент исповедующийся понимает, что самого главного объяснить не сможет. Так Аня никогда не поймет драмы матери, а сама Любовь Андреевна никогда не поймет ее увлечения Петиными идеями. Человек может в известной степени корректировать свою личность, свои отношения с окружающими. Но изменить свою роль он не может, как бы чужда она ему ни была. Несоответствие внутренней сущности героя той социально-исторической роли, которую он вынужден играть, - вот драматическая суть "Вишневом сада". В комедии переплетаются несколько сюжетных линий. Раньше всех заканчивается линия несостоявшегося романа Лопахина и Вари. Она построена на излюбленном чеховском приеме: больше всего и охотнее всего говорят о том, чего нет, обсуждают подробности, спорят о мелочах - несуществующего, не замечая или сознательно замалчивая существующее и существенное.

К каждому персонажу на протяжении пьесы прилагается одна и та же фраза в разных вариациях. В виде общей схемы ее можно было бы изобразить так: "Ты (вы, она) все такая (такой) же!". Любовь Андреевна, пять лет не видевшая дочь, замечает, что та как прежде "на монашку похожа", Варя также отмечает, что матушка не изменилась, Фирс сокрушается: "Опять не те брючки надели. И что мне с вами делать!". В этой ироничной фразе заключается глубокий трагизм. Проходят годы, а эти люди, это общество не меняется, они остаются такими же беспомощными, наивными и неспособными к самостоятельности, какими бывают дети. Такой синтез вроде бы современных взрослых людей с постоянным присутствием упоминания о времени, древности, уходящих годах создает трагикомический эффект. Застывшие в своей неизменности, герои постоянно говорят о том, как бежит время. Оно, получается, как бы пробегает мимо них. Очень тонкой символизацией этого существования вне времени является в последней сцене Фирс, забытый в заколоченном, оставленном всеми доме.

Основной трагедией персонажей пьесы "Вишневый сад» является то, что герои как бы наслаждаются своими печалями и страданиями, не желая замечать реального выхода из тяготящей их ситуации.

Заключение

В данном исследовании основной целью являлось раскрытие идейного смысла и творческого своеобразия пьесы «Вишневый сад», а также воссоздание некоторых черт современного общества того времени. Раскрытие идейного смысла творчества самого автора позволяет лучше постигнуть его индивидуальные особенности написания, а тем самым - раскрыть образ Человека Действия, которого так не хватало современной России.

Жанровая форма трагикомических произведений А.П. Чехова вбирает в себя целый ряд специфических особенностей в соответствии с характером героя, конфликта, художественной структурой.

Герои Чехова не укладываются в рамки «положительных» или «отрицательных». Это простые люди со свойственными им недостатками и достоинствами, серые личности, которые плывут по течению, предпочитая смириться с действительностью, чем изменить ее. Они мечутся в поисках достойной жизни, заняты будничными мелочами, заботами, радуются, печалятся, а в итоге - ничто.

А.П. Чехова как писателя, в первую очередь, интересовал социально-психологический, нравственный конфликт, поэтому пьесы Чехова вне времени, в них подняты извечные темы: страха отличаться от других, ухода и возвращения, выбора пути, духовного падения, безнадежности и психологической пассивности самой личности как таковой.

Значительное усиление трагикомизма наблюдается в пьесе А.П. Чехова «Вишневый сад».

Наиболее яркая специфическая особенность произведений А.П. Чехова - это жанровая неоднозначность, жанровая многоплановость (полифонизм, или синтетизм (синкретизм), переплетение комедийных, трагедийных, фарсовых, водевильных, драматических элементов внутри его пьес, парадоксальное соединение комедийного сюжета с неоднозначным, психологически сложным содержанием. При постоянном тяготении драматурга к жанру комедии и трагедии на всем протяжении его творческой жизни жанровой доминантой его творчества становится трагикомедия.

«Вишневый сад» заслуженно считается самым глубоким, самым благоуханным из всех драматических произведений Чехова. Здесь ярче, нежели в какой-либо другой пьесе, раскрылись идейные и художественные возможности его обаятельного таланта.

В этой пьесе Чехов дал в основном верную картину предреволюционной действительности. Он показал, что поместное хозяйство, связанное с крепостническими условиями труда, а также и его владельцы являются пережитками прошлого, что власть дворянства несправедлива, что она препятствует дальнейшему развитию жизни.

Чехов противопоставил дворянству буржуазию, как класс жизнедеятельный, но при этом подчеркнул ее грубо эксплуататорскую сущность. Писатель наметил и перспективу будущего, в котором должна отсутствовать и крепостническая, и буржуазная эксплуатация.

Пьеса Чехова, выпукло очертившая контуры прошлого и настоящего России и выразившая мечты о ее будущем, помогала тогдашним зрителям и читателям осознавать окружающую их действительность. Её высокий идейный, патриотический, моральный пафос содействовал и прогрессивному воспитанию читателей и зрителей.

Пьеса «Вишнёвый сад» принадлежит к тем классическим произведениям дооктябрьской литературы, объективное значение которых было много шире писательского замысла. Многие зрители и читатели воспринимали эту комедию, как призыв к революции, к революционному ниспровержению тогдашнего социально-политического режима. Сама пьеса «Вишневый сад» сохраняет и долго будет сохранять огромное познавательное, воспитательное и эстетическое значение.