Современная литература на примере романа В.О. Пелевина "Омон Ра"

Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 94»

Курсовая работа

Современная литература на примере романа В.О. Пелевина «Омон Ра»

Выполнила:

Конькова Ярославна Олеговна

Руководитель:

Подгорнова Юлия Анатольевна

КемГУ

2008

Введение

Виктор Пелевин - один из самых модных современных писателей, культовый писатель нынешней молодежи. Несмотря на это, в его творчестве немало белых пятен, которые дают богатейший материал для возможных исследователей. В данной работе мной предпринимается попытка анализа модного писателя. Ведь куда легче писать реферат о Пушкине или Толстом: всё уже разобрано, расписано и обдумано за нас, но гораздо интереснее, хотя и сложнее, разобрать современную прозу. Именно по данной причине выбор пал на Пелевина.

Объектом данной работы служат художественное пространство романа «Омон Ра», тот мир, в который попадает читатель, его краски, архитектоника, населяющие его образы. В дальнейшем мы обратимся к кратким анализам большинства его произведений.

Цель: Понять характер современной литературы (на примере повести Виктора Пелевина «Омон Ра») выявить ее отличительные особенности и аспекты.

Задачи:

1. Проанализировать произведение Виктора Пелевина «Омон Ра».

2. Определить связь личности автора (Виктора Пелевина) и его лирического героя (Омона Кривомазова).

3. Провести параллели между романом Пелевина «Омон Ра» и другими произведениями из классической литературы.

4. Выявить уникальные особенности и черты, роднящие классическую и современную литературу на примере романа Пелевина «Омон Ра».

Центральной идей в реферате является неадекватность, а порой и абсурдность пространственно-временного описания. В частности иллюзорное и псевдоисторическое представление происходящих в повести событий.

Основная тема произведений Пелевина - иллюзорный характер реальности, другие миры и альтернативные версии российской истории. Но, по мнению Пелевина, в наших силах осознать иллюзорность своей жизни и выйти навстречу подлинному Бытию. Так это и происходит с героями большинства его книг: цыплятами, которые вырвались за окна инкубатора, развив свое самосознание и врожденные способности. (Хотя автор и намекает, что «настоящий» мир имеет и свои минусы. С какого-то момента цыплятам на крылья приходится нацеплять гайки: в процессе упражнения ноги почему-то отрываются от земли («Затворник и Шестипалый»). Освобождается от иллюзорного мира и мотылек Митя, превратившись в светлячка («Жизнь насекомых»), и сарай с душой велосипеда, обретающий истинную жизнь после устроенного им самим пожара («Жизнь и приключения сарая № ХХII»). Рассказчик «Желтой стрелы» (1993) сходит в конце концов с бесконечного поезда, двигающегося к «разрушенному мосту», а Чапаев, Анна и Петр погружаются в финале романа в «Условную реку абсолютной любви» - сокращенно «Урал».

Основные положения и идеи, подтолкнувшие меня на представление и трактовку рассматриваемой проблемы, были почерпнуты мной из таких источников как Володохин, М.Д. О В.О. Пелевине [Текст] // Книжное обозрение.- 2000 - 20 ноября - с. 5. и Капло, Филипп. Философия дзен [Текст] / Капло, Филипп; Пер. с англ. Г.Б. Косова. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2006.- 316 с.

В книге Филиппа Капло «Философия дзен» рассказывается о основных положениях и трактатах, которых придерживается Пелевин, и которые оказали огромное влияние на самого автора и стали ключевыми в его творчестве. Данная концепция мировоззрений сильно отличается от всех остальных философий. В ней человек рассматривается с точки зрения уровня самопознания, стремления к духовному и моральному самосовершенствованию, при этом его физическое воплощение считается ирреальным, не имеющим никакого значения в вечном преобразовании его душевных качеств. Согласно взглядам последователей «дзен», душа вечна, то есть самопознание может занять далеко не одну жизнь в самых разных реальностях. Пелевин так же переносит читателя то в псевдоисторические реальности, то в мир разумных, очень напоминающих людей, насекомых («Жизнь насекомых»). Каждый роман Пелевина - ступенька к самопознанию как лирического героя, так и отчасти самого читателя.

Философия «дзен» привлекательна для Пелевина и своей иррациональностью, необязательностью рационального объяснения себя и мира: " Если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того, чтобы рассуждать, имеет смысл это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла. Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае". Думается, это положение философии «дзен» привлекательно для многих. Оно ничего не объясняет, как большинство трактатов других философий, а скорее наоборот, упрощает все настолько, что жизнь любого человека представляется всего лишь тоненькой нитью, которая, казалось бы, сама по себе ничего не значит для целого мира. Но этот самый мир есть «паутина», состоящая из множества таких «ниточек» и если удалить хотя бы одну из них, то «паутина» разорвется, мир нарушится. Так и Пелевин в образе Омона сочетает две сущности, одна из которых - обычный городской мальчишка со своими мелкими переживаниями, надеждами и мечтами, а другая - человек, «переросший» из статуса «крупицы общества» в статус «самостоятельно мыслящей личности». Путь поистине непостижимый для остальных героев мира, созданного Пелевиным.

К данному реферату составлен комментарий [1], список фамилий авторов расположен по очереди их употребления в тексте данной работы.

Значение названия романа В. Пелевина «Омон Ра»

Обратимся к ранней повести "Омон Ра" и посмотрим, какую смысловую нагрузку несет в себе ее название.

Повесть названа по имени главного героя и фонетически относит читателя к египетскому богу (Амон Ра). На самом деле отец-милиционер назвал сына таким странным именем, не имея в виду мифологический персонаж. Омон - это аббревиатура слов "отряд милиции особого назначения". Действительно, Омону предстояло "особое назначение". Брат Омона был назван не менее экзотическим именем - Овир ("отдел виз и регистраций"). Фамилия братьев (Кривомазовы) парадирует "Братьев Карамазовых" Достоевского. Братья в детстве болели менингитом, и Овир умер. Эта история относит читателя к школьному анекдоту, в котором утверждается, что из менингита только два выхода: либо помрешь, либо дураком останешься. Омон выжил. Стал ли он дураком? Скорее, не таким как все. Он мысленно уподобляет себя египетскому богу Ра, умирающему и возрождающемуся, светоносному и бессмертному.

Итак, в название романа «Омон Ра» автор заложил двоякий смысл: С точки зрения фонетики название относит нас к Египетскому Богу Амону Ра, однако Пелевин дает название роману исходя из аббревиатуры ОМОН (отряд милиции особого назначения) и в связи с отчаянным стремлением главного персонажа в Космос, к звездам, луне и солнцу, дополняет название позывным «космонавта» - Ра. В результате синтеза смыслов, мы получаем «особого космонавта», стремящегося покорить Космос и стать подобием Бога Ра.

Заглавие можно прочитать по принципу анаграммы, при этом получаются слова, значимые для понимания идейного содержания произведения.

Варианты прочтения: Омон Ра

1. Роман о…

2. Homo Ра (homo (лат.) - человек)

Ассоциативный ряд: “Я” - червь - советский человек - настоящий человек- пионер - испитый летчик. Омон как бог многоликий («Я царь, я раб, я бог, я червь»).

3. Нора О.М.

Нора Омона Матвеевича. Он как червь роет свою нору, пытаясь прорыть ее к свету, то есть к настоящему миру. Описание тоннеля или нечто подобное ему часто встречается в самом романе («Корабль висел перед нашим столом, и на его фольге оранжево сияло закатное солнце, которое вдруг показалось мне похожим на прожектор поезда метро, зажигающий в черной дали тоннеля»).

4. Mono Ра (mono (лат.) - один).

Литературные реминисценции к роману Пелевина «Омон Ра»

Основные проблемы которые поднимает Пелевин довольно трудно понять, если читатель не знаком с мировой классической литературой.

Литературными реминисценциями из русской классической литературы являются следующие произведения:

1. А.Платонов «Котлован»

2. А. Толстой «Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»

3. Е. Замятин «Мы»

4. Ф. Достоевский «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы»

5. Б. Полевой «Повесть о настоящем человеке»

Можно найти сходство с русскими сказками.

Встречается описание избушки, трех офицеров, сам Омон как Иванушка («Пойти туда не знаю куда, принести то не знаю что»). И так же как и Иванушка в разных сказках, то дурачок (Слепо верит окружающим, в то время как они его обманывают и сбивают с пути к настоящей реальности), то царевич (Не смотря ни на что незатейливо преодолевает все препятствия и достигает цели).

Пелевин так же использует мифы Древней Греции и Древнего Египта.

Можно так же провести параллели с зарубежной классической литературой и трудами зарубежных писателей и философов:

1. Зигмунд Фрейд

2. Карл Юнг

3. Алигьери Данте «Божественная комедия»

4. Карлос Кастанеда «Учение Дона Хуана» [1,c.31]

5. Герман Гессе [2,c.31]

Без знания о том, какие проблемы, мотивы, темы, идеи поднимаются в вышеперечисленных произведениях трудно однозначно утверждать какие конкретно проблемы и идеи, взгляды, закладывает в свое произведение Пелевин.

Так, сравнивая роман «Омон Ра» с другими классическими произведениями, мы понимаем что главными идеями являются:

1. Единственная реальность, это реальность нашего сознания.

2. Уже в самом названии Пелевин заложил основные символы своего романа: « Роман о…», « Моно Ра» - один Ра. Мотив одиночества прослеживается на протяжении всего романа. Даже с самым близким другом, Митьком, Омон не может поделиться своими мыслями, мечтами и надеждами. Здесь, на Земле, он пленник ведь «подлинную свободу человеку может дать только невесомость…». А в этом мире вместо имени у него - номер («Приемная комиссия…три офицера, которые пили пиво под негромкую восточную музыку по радио и выдавали картонки с номерами в обмен на документы»), и в этом «Омон Ра» схож с романом Замятина «Мы», где у людей так же не было имен; и так же как и у Замятина люди строили идеальное общество, мир, так и в романе Пелевина «А мы, летно-преподавательский состав,…обещаем: мы сделаем из вас настоящих людей в самое короткое время!», «И когда вы получите дипломы и воинские звания, будьте уверены, что к этому времени вы станете настоящими человеками с самой большой буквы, так, какая только бывает в советской стране». Так же прослеживается сходство с «Повестью о настоящем человеке» Б.Полевого, его имя встречается в тексте «Вспомните знаменитую историю легендарного персонажа, воспетого Борисом Полевым» его герой, потеряв в бою обе ноги, не сдался, снова стал летать в боевые рейсы «Многие говорили ему, что это невозможно, но он помнил главное - что он советский человек!». В мире, созданном Пелевиным, «настоящий человек» скорее ирония, чем достижимая цель. Здесь все призрачно, нет ничего настоящего, правдивого, достойного («Мне вдруг стало противно от мысли, что я сижу в этой маленькой заплеванной каморке, где пахнет помойкой, противно от того, что я только что пил из грязного стакана портвейн, от того, что вся огромная страна, где я живу, - это много-много таких маленьких заплеванных каморок, где воняет помойкой и только что кончили пить портвейн…»), как и у Платонова в «Котловане», отображается «нищета и «красота» новой идеи». «Советские люди» ищут другую реальность, и портвейн, кажется им самым надежным туда проводником. Это объединяет их с героями «Преступления и наказания» Федора Достоевского. В четырнадцать лет Омон проходит «обряд инициации» - впервые пробует красное вино. Здесь мы можем привести ассоциативный ряд: красные - вино, Ленин, черви («А хотел он получить участок земли под Москвой и начать выращивать на нем свеклу и огурцы - не для того, чтобы продавать их на рынке или съедать, хотя и это все тоже, а для того, чтобы, раздевшись до пояса, рубить лопатой землю, смотреть, как шевелятся красные черви и другая подземная жизнь…»).

В произведениях Пелевина его герои часто экспериментируют со своим сознанием, что роднит творения Пелевина с идеями многих философов, психологов и авторов, посвящающих свои произведения проблемам сознания человека. Так и Омону для того, чтобы его допустили до «полета» нужно было пройти «тест на реинкарнации», выпив незнакомую жидкость, он погружался в прошлые жизни. Это стало для него самым трудным испытанием из всех тех, что проводили над «экипажем» мальчишек, которые должны были выполнить трудную «Космическую» миссию. Омону было тяжело не только физически, но и морально: в этом последнем испытании он потерял самого близкого друга. Это указывает на то, что у Пелевина с измененным состоянием, переводящим в другой мир, способен справится далеко не каждый. В итоге главный герой оказывается единственным, кому удалось разрушить все иллюзорные реальности, и оказаться в настоящей.

С помощью наркотиков, сумасшествия и иных якобы психоделических приемов персонажи сменяют образно-символические системы, но не достигают никаких «измененных» состояний сознания, ибо никогда ни автору ни персонажам не изменяет ясность ума, всегда, читая Пелевина, мы ощущаем рядом с собой четко действующий, манипулирующий смыслами рассудок, который нанизывает на логичные и продуманные схемы притчи, аллегории и якобы галлюцинаторные образы. Журналист Антон Долин отмечает, что романы Пелевина написаны «с математической точностью», а другой журналист, Михаил Новиков, наблюдая поведение писателя, приходит к парадоксальному выводу: «вне зависимости от того, какую степень безудержности он изображает, этот человек любит контролировать ситуацию вокруг себя». Да, так и Дон Хуан у Кастанеды требует от учеников трезвого контроля над сновидениями.

В духовных практиках эта «трезвость» Пелевина заставляет вспомнить «онейронавтику» - процветающую в рамках трансперсональной психологии практику «осознанных сновидений», развитие в людях способности просыпаться внутри сна, вопреки данным психологии о том, что сновидения принципиально арефлексивны. Что же касается литературы, то сочетание галлюцинаций, снов и трезвого рассудка чрезвычайно роднит Пелевина с Гессе - вообще, надо заметить, что композиция последних романов Пелевина немного напоминает произведения Гессе, особенно «Степного волка». И там и здесь сюжет, а также идущее по его ходу изложение авторской концепции все время переходит из одного дискурса в другой, читатель вместе с персонажем путешествует по виртуальным мирам и даже по разным речевым стилям. В романах - и Гессе, и Пелевина - встречаются вставные трактаты, как бы случайные, но на самом деле концептуально ангажированные монологи второстепенных персонажей. Героям снятся сны, их посещают видения, они попадают в специально организованные некими организациями виртуальности. Самое же главное, что роднит Пелевина с Гессе - это то, что хотя в формально-композиционном отношении сюжеты их романов строятся на бреде, наркотиках и измененных состояниях сознания, но, по сути, нигде нет никаких измененных состояний, никакого бреда, никакой свойственной сновидениям и наркотическим галлюцинациям сумеречности сознания. Герой в этих виртуальных путешествия может иногда и теряется, автор - никогда. Через сны, через видения, через вставные трактаты авторы продолжают вести доказательство своей идеи, вести рассудочно и продуманно. Если герой засыпает,- то во сне он продолжает вести те же дискуссии, каким предавался и наяву, и странные персонажи, являющиеся им в снах и видениях несут абсолютно выверенные и относящиеся к делу сообщения. Пелевин и Гессе, несомненно, являются преемниками литературы романтизма, где сновидения тоже выполняют не психоаналитическую функцию, но бывают расчетливо сконструированными из аллегорий, символов и эзотерических намеков. Романтизм же заимствовал такое отношение к сновидениям из народного фольклора: и в сказках и в эпосе сны, как бы не были внешне темны и запутаны, в конечном итоге всегда оказываются информативными или предсказательными.

Жанр. Особенности жанра в романе В. Пелевина «Омон Ра»

По замечанию критика А. Гениса [3,c.31], Пелевин пишет в жанре басни - «мораль» из которой должен извлекать сам читатель. Автор ничего не «хочет сказать», и все смыслы, которые читатель находит, он вычитывает из текста самостоятельно.

Многочисленные эксперименты со стилями, контекстами, художественной формой служат у Пелевина организации этой особой формы авторства, редуцирующей взаимоотношения автора с читателем вплоть до полного упразднения.

Он начинал свой литературный путь как фантаст (сборник рассказов "Синий фонарь"). Однако публикация повести "Омон Ра" (журнал "Знамя", 1992) показала, что его творчество не ограничивается рамками фантастики.

"Омон Ра"- своего рода "антифантастика". Советская космическая программа в повести предстает как сплошная фикция. Парадокс в том, что детские, игровые переживания героя (его ощущения от "полета" на самолетике в детском саду) кажутся более реальными, чем все претендующее на роль действительности. В изображении этой фиктивной, абсурдной, лживой реальности, имитации бурной деятельности - сатирический, обличительный пафос, многим кажущийся даже циничным, посягающим "на святое". Но, во-первых, не будем забывать, что это, прежде всего, литературное произведение, а во-вторых, данные о первых шагах советской космонавтики, которые открываются, публикуются сейчас, кажутся порой не менее циничными и чудовищными. Это ни в коей мере не отменяет мужества, героизма, искреннего стремления к подвигу людей, связанных с космонавтикой. Повесть о другом - о фальши системы, фальши, проникающей даже в космос.

В «Омон Ра» история советской космонавтики представлена как грандиозная и садистская фальсификация. По Пелевину подлинное ее назначение- совершение кровавых жертвоприношений, питающих магическую структуру государства. Курсантам летного училища им. А. Мересьева, например, ампутируют ступни. Но не всем. Омону и его другу Митьке повезло: их зачисляют в элитный отряд космонавтов-камикадзе, которым уготована великая миссия - крутить педали в «Луноходе-1» и «Луноходе-2». Естественно, что при таком уровне «высоких технологий», никакие ракеты никуда лететь не собираются. Однако в финале Омон, обреченный на ритуальное заклание, вдруг сознает, что действительность - лишь кошмар, который навязан его воображению. Двойная сущность героя видна в его прозвище: вступив в ряды космонавтов, Омон получает позывной Ра (Бог солнца в древнеегипетской мифологии).

Но не верно будет относить произведения Пелевина только к мистической литературе. С таким же успехом их можно прочитать и как философскую притчу, и как юмористическую повесть, и даже как самоучитель Public Relations.

Н.Л. Лейдерман [4,c.31] отмечает, что, начиная с ранних рассказов и повестей, Пелевин четко обозначил свою центральную тему: что есть реальность? Если постмодернизм до Пелевина вскрывал искусственность, "симуляцию" реальности, то для героев этого автора сознание иллюзорности происходящего очевидно.

Творческими принципами писателя являются виртуальность (неразличие настоящей и выдуманной реальности, множественность миров, среди которых нет истинного) и интерактивность (свобода читателя в выборе ракурса, в способе прочтения текста). В критической статье о повести Пелевина "Жизнь насекомых" Александр Генис пишет: " В героях Пелевина больше и от насекомых, и от людей. Собственно между ними вообще нет разницы: насекомые и люди суть одно и то же. Кем их считать в каждом отдельном эпизоде, решает не автор, а читатель. Это напоминает известные оптические иллюзии, когда при помощи перспективы на одном рисунке изображаются сразу две фигуры, но увидеть мы можем только одну, на которой сфокусировали свое внимание". Так же двойственно впечатление от романа "Чапаев и Пустота": его можно прочитать и как анекдот из "Чапаевского" цикла, и как дзен-буддийскую притчу.

Однако, вряд ли огромная популярность Пелевина объясняется только его принадлежностью к постмодернизму и даже его особым даром «пеленговать нашу ирреальность», как сказал о нем Андрей Вознесенский [5,c.32 ].

На уровне языка Пелевин никогда не играет с читателем: он чувствует и видит то, что рассказывает, и делает это со свойственной ему доверительной интонацией. Что же до обращения к сленгу, просторечию, «языку братков» (который, по убеждению Пелевина, вернул русскому языку понятия жизни и смерти), поп-артовским элементам, к постмодернизму это имеет не больше отношение, чем «башмаки и пиджаки» Окуджавы и «блатные» песни Высоцкого.

Постмодернизм пелевинского юмора еще более спорен. Он слишком многообразен: от мрачного, черного соц-арта, до мягкой, искрящейся душевным здоровьем, но всегда глубокой шутки.

И даже благоговейное отношение к классической литературе Пелевин высмеивает как буддист, нежели как постмодернист, подвизавшийся на ниве Рус-арта (перепрочтение хрестоматийных текстов русской литературы с целью разрушения их стереотипного восприятия).

Для Пелевина превращение культурного пространства в Братскую могилу - лишь один из многочисленных вариантов подмены «настоящей» реальности иллюзией. Кастанеда, Грофф [6,c.32], Фрейд и Борхес[7,c.32] служат для Пелевина объектом пародирования даже в большей степени.

Особенности композиции. Вымышленные миры

Рассуждать о Викторе Пелевине - занятие неблагодарное, все, что возможно сказать о содержащихся в его произведениях идеях, он сказал сам. С точки зрения чисто литературной этот писатель вообще страдает избыточным интеллектуализмом, его романы переполнены рассуждениями, он то произносит их от имени автора, то влагает в уста персонажей, а то, вообще плюет на литературную форму и вставляет в ткань повествования инородные куски - отрывки из неких статей, лекций и трактатов. Для Пелевина ничего не стоит заставить героев в телефонном разговоре пересказать слышанную ими лекцию или читаную книгу. Впрочем, популярность Пелевина, - в сочетании с популярностью, скажем, Борхеса, часто служащего для Пелевина идейным источником - доказывает, что избыток мысли - не недостаток, и что вообще читающая публика не особенно любит слова без смысла.

Добавим сюда также то, что писать о Пелевине может доставить истинное удовольствие любому рецензенту, критику, литературоведу или эссеисту. Нет, наверное, сегодня более цельного писателя, все творчество которого легко структурируется и разлагается на легко анализируемые, но в тоже время будящие мысль конструкции. Пелевин как будто специально пишет для последующего анализа его произведений рецензентами. Проще говоря, Пелевин пишет всегда об одном и том же, все его романы, повести и рассказы посвящены одному и тому же. Но не одному и тому же сюжету, не одному и тому же образу, а одной и той же ситуации, одному и тому же структурному принципу жизни.

Ситуация эта заключается в том, что персонажи переживают одновременно две (как минимум две) разных реальности. Есть наша повседневная жизнь - и есть великое многообразие иных миров - мнимые реальности, виртуальные реальности, сновиденческие и ложные реальности. И вот два мира совмещаются, переплетаются, и люди одновременно ощущают свое нахождение и в том, и в этом мире. Как верно заметил Александр Генис, «Пелевин - поэт, философ и бытописатель пограничной зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты - одна картина мира, накладываясь на другую, создает третью, отличную от первых двух». Каким же способом реальности совмещаются? Ответом на этот вопрос и занимается Пелевин, можно сказать, это его специализация, его культурная миссия.

Все важнейшие техники современной культуры привлечены Пелевиным как технологии по сочетанию миров. Искусство и психоанализ, философия и буддизм, сумасшествие и сомнамбулизм, загробная жизнь и существование ангелов, шаманизм, трансвестизм, шахматы, компьютерные игры, дуализм «птицы-птицеводы» - все это для Пелевина лишь окна между мирами, лишь способы связи между параллельными измерениями. В будущем даже можно будет составить таблицу всех возможных способов связи между двумя измерениями, дав им кодовые наименования в соответствии с произведениями Пелевина.

Противопоставлять виртуальные миры настоящему миру несовременно, никакой реальности, «согласно постмодернизму» не существует. Как написал современный российский философ Вадим Руднев, «Реальность есть ничто иное, как знаковая система, состоящая из множества знаковых систем разного порядка, то есть настолько сложная знаковая система, что ее средние пользователи воспринимают ее как незнаковую». Итак, реальность - это множество знаковых систем вперемешку. Следовательно, атом реальности - это точка пересечения двух разнородных знаковых систем (ассоциация: Флоренский утверждал, что атом христианской общины - не человек, а пара друзей). Или, может быть, говоря точнее, молекула противостоящей тексту реальности - это линия, являющаяся границей между двумя областями с разными знаковыми кодами, вслед за Делёзом эту границу можно было бы назвать «складкой». И вот, тема Пелевина - это подробное изучение этого атома реальности; подробно анализируя типы сцепления разных виртуальных миров, Пелевин занят едва ли не составлением периодической таблицы такого рода атомов. Все говорят «постмодернизм» - это отсылание знаков друг к другу, Пелевин же занялся классификацией и описанием аэродинамики самого процесса отсылания, причем это отсылание выглядит в его сочинениях механистично - как некие коридоры, как подшипники, суставы и так далее.

Абсурдный и обманный мир Пелевин показывает изнутри, глазами "винтика" системы. Главный герой с детства мечтает о космосе. Полет для него - прорыв в другую жизнь, противоположную унылой реальности, повседневности с постоянно повторяющимся набором "комплексного обеда": суп с макаронами "звездочками", курица с рисом и компот. От этих макаронных "звездочек" Омон хочет оторваться к настоящим звездам. Нацеленность в космос для героя обусловлена не столько стремлением к подвигу, сколько стремлением от земли, причем именно с маленькой буквы. Омон живет не на планете Земля, а на самой что ни на есть "земле", в самом низком смысле этого слова:"... в синем небе на нашими головами среди реденьких и жидких звезд существовали особые сверкающие точки, искусственные, медленно ползущие среди созвездий, созданные тут, на советской земле, среди блевоты, пустых бутылок и вонючего табачного дыма". Стремление Омона к звездам, в космосе - это стремление к свободе.

В произведениях Пелевина слишком много камуфляжа, призванного замаскировать главное содержание романа. Сюжет любого произведения Пелевина всегда обильно сдобрен разнообразнейшими гротескными оборотами, усыпан замысловатыми придумками, экзотическими сценками. Здесь их также хватает, а некоторые из них даже можно принять за основное содержание фабулы. Кажется, вот он, ключ всей композиции. Ан нет, не то! Уловить суть не так-то просто, но если ты его все-таки осознаешь, то вряд ли сможешь оторваться от прочтения.

Да, Пелевин пишет на очень современную тему (иллюзорность мира, особенности нашего сознания). Но пишет так, как писали в старые добрые времена реализма. В его рассказах все логично, все закончено, сюжетные линии не остаются оборванными. Известный московский критик Вячеслав Курицын сказал о Пелевине, что он так выписывает картинку, как будто пишет не роман, а режиссерский сценарий. После чтения Пелевина не остается этих мучительных вопросов, «что бы это значило» и «что автор хотел сказать». Добавим к этому, что хотя «миров» в рассказах Пелевина изображено и множество, но писатель никогда не путает обычную, «настоящую» реальность» с реальностями вторичными и иллюзорными. Граница между «тем» и «этим» миром всегда остается - даже если она не охраняется, и переход её можно осуществлять беспрепятственно в обе стороны. А это уже вопиющая старомодность, даже замшелость - так называемый «современный» писатель должен на всех углах утверждать, что разницы между сном и явью не существует, что все есть сон, что нет никакой «подлинной» реальности, а есть лишь разные «виртуальные пространства». Для того ведь и появились на свет все технологические чудеса индустрии грез, чтобы окончательно стереть различия, чтобы заморочить сознание. Сознание у персонажей, конечно, морочится, и устоять перед мощью галлюцинаций они не могут, но быть сбитым с панталыка и никогда не иметь этого панталыку - все-таки не одно и тоже.

В романах Пелевина так часто встречаются наркотики, что некоторые уже воображают его этаким идеологом психоделической культуры, и телеведущий Соловьев как-то сказал, что некто может нечто совершить «накурившись наркотиков или, начитавшись Пелевина»; однако, хотя кокаин встречается у Пелевина на каждой странице, нет автора более трезвого, и соответственно далекого от истинной наркомании. Наркотики освобождают подсознание от цензуры рассудка и порождают неконтролируемый поток образов, причудливый и сумбурный и подводящий к сумеречному состоянию сознания. Если наркотики могут быть источниками гениальных интуиций, то именно благодаря отсутствию сдерживающих механизмов. У Пелевина ни о какой бесконтрольности не может быть речи. Всякий образ у него имеет литературный источник, а всякая связь образов продуманна концептуальна.

Виртуальность тоталитаризма в произведении «Омон Ра»

Но необходимо назвать еще один, третий коренящийся, в социальном контексте источник пелевинской темы. Кроме связанной с развитием виртуальных технологий общецивилизационной ситуации и кроме специфики переходного периода российской истории важна еще тема специфической виртуальности тоталитарного режима, то есть той «второй» реальности, которую пыталась создавать тоталитарная пропаганда, придававшая ввиду данной задачи большое значение реализму стиля.

Известность Пелевину принесла его повесть «Омон Ра», сюжетную основа которой заключалась в том, что у СССР нет никакой космической программы, а все, что советские люди видят про Космос по телевидению, есть лишь ее имитация. Это совершенно особая тема, которую, учитывая сколь быстро развивается современный мир, вполне можно назвать архаичной тоталитарной виртуальностью. В Советском Союзе не были распространены компьютеры, наркотики также не были популярны, но была специфическая виртуальность - пропаганда и агитация. Понимать сей двойной термин надо в предельно широком смысле, все государство и весь народ был огромным органом пропаганды, пытаясь изобразить нечто для иностранцев, и одновременно убедить в этом самих себя. Фраза "здесь ходят иностранные туристы" совершенно преобразовывала участок русской жизни, убивая в ней всякую естественность и включая за её кулисами специальные сценические машины. Работать - более или менее хорошо - могла вся страна, но приглядную внешность государство могло обеспечить лишь на немногих ключевых участках, на которые оно концентрирует неимоверные и слабо оправдывающиеся усилия. Хорошо выглядеть могли лишь один город в союзной республике, лишь одна улица в райцентре.

Народное сознание в СССР твердо усвоило не вполне сформулированную истину - что вся могучая, и составляющая чуть ли не сущность государства система секретности была призвана охранять не расположение войск, не военную тайну, а некие пороки, которые стыдно показывать. Важнейшей функцией советского государства было поляризация жизни по критерию зрелищности. На первый план (кинематографический термин) выдвигалась показуха, специально обработанные, искаженные и "иллюзионированные" фрагменты жизни, за кулисы отодвигалась стыдная и не смотрящаяся сырая реальность. Проблема зрелищности на русской почве всегда была связана с проблемой стыда. Все фрейдистские защитные механизмы применимы к способам советской пропаганды. Жизнь при социализме должна выглядеть раем, а, «Мероприятия в Раю, как правило, представляют собой нечто среднее между парадом и экспедицией. Ведь здесь Парадиз, где все существует приподнято, парадно, демонстративно, в вечно празднике, постоянно прихорашиваясь перед Верховным Божеством, красуясь и показывая себя с лучшей стороны. Притом, что худшая (и вообще, какая либо еще) сторона отсутствует».

Бердяевская мысль о том, что русский народ не знает средней линии культуры и мечется между святостью и свинством вошла в знаменательный резонанс с ленинским афоризмом о кино как важнейшем искусстве. Кинокамера стала средством, выбирающим святость из свинства. Советское кино оказалось уже не ожившей картиной, а ожившей иконой.

Сказать, что русская культура естественно зрелищна, также не верно, как и сказать обратное - что она равнодушна к зрелищам. Скорее она озабочена своей зрелищностью, для неё зрелищность является проблемой. Экономические и военные структуры Запада всегда казались недосягаемы для России именно тем, что они не только выполняли свои функции, но еще при этом и умудрялись хорошо выглядеть. В Советских, а теперь и в российских вооруженных силах существует странное понятие "показушных" соединений. Некоторые элитные дивизии ("Кантемировская", "Таманская" и др.) созданы не только для несения воинской службы, но и для создания зрелища - "для показухи". Они нужны для того, чтобы их "показывали", к их боевым функциям относится хорошо выглядеть. На них прилетают высокие комиссии, их показывают иностранным военным делегациям, туда пускают журналистов и водят экскурсии допризывной молодежи. Там, как утверждают военные анекдоты, листья деревьев красят зеленой краской, а колеса автомобилей - гуталином. Но вот странность - те инвестиции, которые вкладываются во внешний вид - они же, неким естественным образом, превращают эти дивизии в самые боеспособные соединения российской армии. Не в том ли дело, что слово "вид" - буквальный перевод греческого слова "идея", и забота о виде дивизии - это попытка привести его в соответствие самой идее воинского соединения, к "вседивизионности"?

Заключение

Таким образом, мы выяснили:

1. В название романа «Омон Ра» автор заложил двоякий смысл: С точки зрения фонетики название относит нас к Египетскому Богу Амону Ра, однако автор дает название роману исходя из аббревиатуры ОМОН (отряд милиции особого назначения) и в связи с отчаянным стремлением главного персонажа в Космос, к звездам, луне и солнцу, дополняет название позывным «космонавта» - Ра. В результате синтеза смыслов, мы получаем «особого космонавта», стремящегося покорить Космос и стать подобием Бога Ра.

2. Лирический герой (Омон) так же как и сам Пелевин пытается разорвать и выйти из мира иллюзий, посредством познания собственного сознания. Омон узнает, что вся «Космическая программа» это всего лишь театр для населения его родной страны и даже всего мира. Пелевин же, придерживаясь философии «дзен», видит мир в целом как тотальную иллюзию.

3. Мы выяснили, что иллюзорность повествования, многомерность реальности в романе Виктора Пелевина «Омон Ра» роднит его с произведениями таких классических писателей как Карлос Кастанеда (Учение Дона Хуана: путь к познанию индейцев яки) и Герман Гессе (Степной волк).

4. В современной литературе, на примере произведений Пелевина, так же как и в классической затрагиваются проблемы, волнующие человека на протяжении всей истории (Смысл существования, осязаемость реальности, роль самопознания в жизни). Современные авторы так же используют древние трактаты, философские труды, сказки и мифы. Однако, ими затрагиваются и подчеркиваются такие проблемы как распространение наркотиков, нецензурной речи, «свободы нравов» (вседозволенности) и т.д.

Подоплека всех Пелевинских произведений, и в частности «Омон Ра», в той или иной степени - это удивление и ужас так называемых «нормальных» людей перед фокусами, которые выкидывают с ними техники совмещения миров. Это не писатель эпохи виртуальных технологий, это писатель предыдущий эпохи, оказавшийся в эпохе новой. Его персонажи только-только входят в мир кажимостей и только-только начинают знакомиться с его чудесными возможностями. Читатель делает с автором лишь ознакомительную экскурсию в этот мир. Если бы не это удивление, если бы не чувство новизны чудес - Пелевин не был бы столь читабельным и популярным. Окончательный диагноз, который мы должны поставить человеку, чьи книги захватили лучшие полки в магазинах, будет следующим. Это классический, несколько старомодный писатель, находящийся в страшном удивлении перед грядущей эпохой виртуальных миров и галюциногенных технологий.

Можно сказать, что творчество Пелевина подводит итог тому трансисторическому культурному феномену, который иногда называют религиозным удвоением действительности. Человеческая мысль все время ищет вторую реальность, стоящую за кулисами повседневной действительности, будь это мир идей Платона, Царство Божие христианства, или виртуальная компьютерная реальность, введенная в литературу киберпанком. Пелевин решил подвести итоги, и создать коллекцию всего, что было выработано человечеством в деле удвоения действительности. Каждый рассказ (или повесть Пелевина) посвящен подробному описанию очередного нового способа совмещения двух реальностей. Если хотите, сочинения Пелевина - это энциклопедия виртуальных технологий, это перечень тех техник, благодаря которым мнимые и всяческие «иные» миры имеют возможность существовать в среде повседневности. В романе «Омон Ра» рассказывается о виртуальных реальностях, создаваемых тоталитарным насилием и тоталитарной пропагандой, о «потемкинских деревнях» тоталитаризма.

Любая проблема по Пелевину, - это проблема нашего сознания, которое порождает миражи, мифические представления о мире. Путь к истине, к просветлению сознания лежит через преодоление власти духовных авторитетов, через самопознание. Поэтому писатель обращается к популярному у постмодернистов дзен-буддизму, парадоксальному учению, в основе которого лежит установка на прямой контакт человека со своей духовной сущностью - вне святынь и авторитетов: "Великая истина дзен живет в каждом. Загляните внутрь и ищите ее там, не прибегая к чьей-либо помощи. Ваш собственный разум выше всяких форм. Он свободен, покоен и блажен. Он вечно проявляется в ваших шести чувствах" (Виктор Пелевин).

Библиография

1. Абрамовских, Е.В. Русские романы [Текст] / Е.В. Абрамовских.- Урал:LTD, 1999.- с. 626-636.

2.Аксенова, М.Д. Русская литература. [Текст] / М.Д. Аксенова. - М.: Аванта+, 1999.- с. 510-511.

3.Володохин, М.Д. О В.О. Пелевине [Текст] // Книжное обозрение.- 2000 - 20 ноября - с. 5.

4. Капло, Филипп. Философия дзен [Текст] / Капло, Филипп; Пер. с англ. Г.Б. Косова. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2006.- 316 с.

5. Королев, Е.С. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. [Электр. Рес.]: Пелевин Виктор Олегович/ Е.С. Королев. - электрон. дан. и прогр. - М.: ООО «Кирилл и Мефодий», 2006. - 1 DVD-диск - Сист. треб.: IBM PC, Windows 2000, Pentium III, 128 Mбайт ОЗУ, MS Internet Explorer 5.0 - Большая Энциклопедия Кирилла и Мефодия.

6. Пелевин, В.О. Жизнь насекомых. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина)

7.Пелевин, В.О.Чапаев и Пустота. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина).

8.Пелевин, В.О. Омон Ра. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина).

9.Пелевин, В.О. Generation П. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина).

10.Пелевин, В.О. Желтая стрела. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина).

11. Пелевин, В.О. Жизнь и приключения сарая № XXII. [Текст] / О.В. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 192 с. - (Книги Виктора Пелевина).