Многообразие лирических мотивов в послереволюционном творчестве В.В. Маяковского

Содержание

Введение

1. Гражданско-патриотическая лирика В. Маяковского

2. Антимещанская и антибюрократическая тема в лирике Маяковского

3. Тема поэта и поэзии в лирике В. Маяковского

4. Образ Америки в лирике В. Маяковского

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Владимир Владимирович Маяковский (7 (19).07.1893, с. Багдади, Грузия - 14.04.1930, Москва) - выдающийся поэт русского художественного авангарда, поэт-новатор, создатель оригинальной стиховой системы, оказавшей заметное воздействие на развитие поэзии XX века.

Его произведения, будь то лирика, поэтический эпос или драматургия, отличаются исключительным своеобразием, отмечены печатью яркой, неповторимой художественной индивидуальности.

Самобытность таланта Маяковского признавали почти все крупные поэты века, даже те, кому не импонировала его воинствующая политизированная эстетика.

В.В. Маяковский начал свою творческую деятельность в сложную историческую эпоху, эпоху войн и революций, эпоху разрушения старого строя и созидания нового.

Эти бурные исторические события не могли не отразиться в творчестве поэта. Творчество поэта можно разделить на два этапа: дореволюционный (до 1917 года) и послереволюционный (после 1917 года).

Творческая судьба Маяковского сложна и противоречива. В отличие от многих своих известных современников, активно или пассивно не принявших революцию, он органично вписался в новую действительность, рожденную октябрьскими потрясениями 1917 г., более того - своим поэтическим творчеством самозабвенно служил ее укреплению.

Тем не менее, к концу жизни у него обозначился конфликт с правящей идеологической системой, отнюдь не в последнюю очередь подтолкнувший его к выстрелу в себя. Однако спустя пять лет после трагической гибели Маяковского И.В. Сталин объявил его «лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи», что фактически привело к канонизации его фигуры. На протяжении многих последующих десятилетий его художественное наследие неизменно трактовалось как уникальный и безукоризненный образец верного служения искусства идеям социализма, советскому обществу, коммунистической партии.

Сегодняшнее время пока еще не создало свой образ автора «Облака в штанах» и «Про это», «Владимира Ильича Ленина» и «Хорошо!». Свою отрицательную роль сыграл в этом и «хрестоматийный глянец», которые навели на поэта литературоведческие работы середины ХХ века.

Тем более это касается творчества В.В. Маяковского послереволюционного периода. Поэтому целью работы является рассмотреть многообразие лирических мотивов в послереволюционном творчестве В.В. Маяковского.

1. Гражданско-патриотическая лирика В. Маяковского

Февральская и Октябрьская революции явились для Маяковского началом реального воплощения его идей о новом, свободном человеке и счастливом мироустройстве. Обещанная большевиками коммуна стала тем самым идеалом, который заменил в футуристических утопиях поэта неохристианские модели.

Коммунистическая идея не только отвечала футуристическим мечтам о грядущем земном рае, но и придала им определенность, конкретный смысл и прикладной характер. Маяковский не без гордости вспоминал, что солдаты и матросы, штурмовавшие Зимний дворец, приговаривали две его строчки:

Ешь ананасы, рябчиков жуй,

день твой последний приходит, буржуй.

Футуристическая эстетика Маяковского сменилась доктриной коммунистического футуризма и Левого фронта искусств с его идеями искусства как жизнестроения.

К практической реализации этих идей Маяковский приступил незамедлительно: громогласная патетика маршей, од, гимнов, воспевавших революцию, сливалась с каждодневным усердием «агитатора, горлана, главаря» - своего рода летописца наступившей новой эпохи.

Маяковский с утроенной энергией начинает участвовать в обновленной жизни, в очищении земли от корысти, низменных и плотоядных устремлений людей. В его творчестве оформился обобщенный голос строителя нового, справедливого мира, рождающегося в трагическом хаосе. В послереволюционный период ведущими в поэзии Маяковского становятся революционная, гражданско-патриотическая, антимещанская темы.

«Левый марш» (1918), адресованный революционным матросам, призывает к вооруженной защите Комунны. Волевой голос того, кто отвергает изуродованную современность вместе со всей предшествующей историей от Адама и Евы, однако, отдает предпочтение оружию («ваше слово, товарищ маузер!»). Сам поэт здесь «слился с массами», заряжает их энергией самоотверженного шествия в будущее - от беспросветности к свету, от голода и мора - к счастливой солнечной радости:

Там

за горами горя

солнечный край непочатый.

За голод,

За море мора

шаг миллионный печатай!

В «Левом марше» были «сгущены стихом» ведущие тенденции революционной действительности тех дней. В каждой строфе слышаться «и раскаты митинговой, ораторской речи перед революционными массами, и четкость военного приказа, команды военачальника перед строем»:

Разворачивайся в марше!

Здесь не место словесной кляузе.

Тише, ораторы!

Ваше

слово,

товарищ маузер.

Энергичные и романтичные строки «Левого марша» рисовали образ русского народа, первым устремившегося к социализму, к коммуне. Недаром это стихотворение было переведено на многие языки мира.

Сама поэзия обрела утилитарный смысл. В 1919 - 1922 годах Маяковский сотрудничал как художник и автор текстов, а затем и руководил мастерской по изготовлению так называемых «Окон РОСТА» (Российского телеграфного агентства) - плакатов, предназначенных для вывешивания в витринах пустующих магазинов и отражающих злободневные политические и военные события.

С приходом Маяковского «Окна РОСТА» приобрели структуру, напоминающую современный комикс: серия рисунков, отображающая последовательно развивающиеся события, с краткими стихотворными подписями. Попытки сделать тексты более доступными малограмотному и малообразованному читателю обусловили обращение к стилизации под фольклор. Рисунки и тексты к плакатам были анонимны, и точно установить авторство Маяковского не всегда представляется возможным.

Знаменитые «Окна РОСТА носили агитационно-пропагандистский характер и были для Маяковского - в полном соответствии с футуристическим, а позднее с лефовским пониманием «полезности» искусства - конкретным вкладом в созидание новой действительности.

Его искусство не хотело быть только откликом, только «комментатором» происходивших событий - оно хотело стать самой жизнью, жаждало заложить свой краеугольный камень в фундамент общей социальной постройки.

Окрещенного «трибуном революции», Маяковского иначе не представляют, как только ярым сторонником революционных переворотов, непоколебимо уверовавшего в победу социалистических идей. Все было так, и все-таки немного не так. Маяковский в отличие от многих увидел в революции два лика: не только величие, но и черты низменности, не только человечную («детскую») ее сторону, но и жестокость («вскрытые вены»). И, будучи диалектиком, он мог предположить и «груду развалин» вместо «построенного в боях социализма». И это было выражено еще в 1918 г. в знаменитой «Оде революции»:

О, звериная!

О, детская!

О, копеечная!

О, великая!

Каким названием тебя еще звали?

Как обернешься еще, двуликая?

Стройной постройкой,

грудой развалин?

И четырежды славя ее от своего поэтического имени, он не забывал трижды ее проклясть от лица обывателя. Это говорит о том, что Маяковский куда трезвее оценивал происходящие события, нежели те, кто считается меньшими их апологетами. Два лика революции, два ее реальных проявления - героическое, созидательное и стихийно-разрушительное - параллельны двум типам ее восприятия: поэта и обывателя:

Тебе обывательское

- о, будь ты проклята трижды! -

и мое,

поэтово

- о, четырежды славься, благословенная!

У Маяковского, поэта лирика, не случайно одним из эпитетов поэтического восприятия революции в «Оде…», наряду с «великой» и «благословенной», стоит - «детская». Октябрьская революция была воспринята поэтом как весеннее пробуждение («зеленью ляг, луг…» - «Наш марш», 1917), как рождение, начало новой жизни, рождение нового общества, где и сам поэт вновь почувствовал себя молодым, вновь ощутил в себе «детское».

В гражданских и патриотических стихах Маяковского мы можем выделить оттенки сатирического. В «Стихах о советском паспорте» (1929) автор затрагивает сразу две темы: антибюрократическую и патриотическую. Перед нами сценическая зарисовка, которой предшествует довольно экспрессивный зачин: « Я волком бы выгрыз бюрократизм». Характерно, что стихотворение начинается не с высокой ноты, без громких фраз, без риторики. Слова звучат разговорно-непринужденно, смело, энергично, слегка грубовато и неофициально. Ненависть к казенщине выражена не только в прямом тоне высказывания - непосредственном, разговорном.

Но главной темой этого стихотворения, бесспорно, является патриотическая тема. Лирический герой горд за свою страну, проводящую невиданный эксперимент, строящую новое общество:

Читайте, завидуйте!

Я - гражданин Советского Союза!

Здесь действительно выражена гражданская гордость человека, у которого есть свое мощное государство.

К патриотической лирике можно также отнести такие стихи, как «Товарищу Нетте, человеку и пароходу» (1926), «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» (1926). Основанные на конкретных событиях «текущей» политики, эти стихотворения являли собой пример решительного внедрения извне диктуемого социального заказа внутрь поэзии.

Одна из главных тем в поэзии Маяковского первой половины 20-х годов - нигилистическое восприятие духовных и исторических ценностей России. «Не однажды отмечались богоборческие мотивы в стихах Маяковского, предельная сила бунта, готовности посягнуть на все святыни, подчеркнутая неподчительность к Всевышнему».

Поэт стоит на принципиально атеистических позициях. Как он сам заявил в стихотворении «После изъятий» (1922), у него и у Бога «разногласий чрезвычайно много». Конкретным проявлением этих позиций стали стихи, направленные против патриарха Тихона.

В стихотворениях 1923 г. «Когда мы побеждали голодное лихо, что делал патриарх Тихон?» и «О патриархе Тихоне. Почему суд над милостью ихней?» поэт, принимая в конфликте патриарха и власти сторону Советов, перекладывает на Церковь вину за голод на Волге. В своей поэзии Маяковский развивает тему антинародности религии.

Россия в воззрениях Маяковского была избранной страной, что само по себе было традиционной идеей русского общественного сознания. Но если для Д. Мережковского эта избранность России воплощалась в утопии Третьего Завета, Завета Духа, если для М. Волошина России было предназначено совершить жертвенный подвиг, взять на себя все революционные испытания и тем самым спасти Европу, то концепция Маяковского утверждала избранничество России как родины земного рая и коммунистического учения.

2. Антимещанская и антибюрократическая тема в лирике Маяковского

Пафос отрицания, свойственный для послереволюционной лирики Маяковского, проявился и в отношении поэта к мещанству и бюрократизму, о чем свидетельствуют сатирические стихотворения «О дряни» (1921), «Прозаседавшиеся» (1922), «Бюрократиада» (1922). С бескомпромиссностью максималиста, используя приемы гиперболизации, фантастического преображения действительности, поэт утверждает: «мурло мещанина», «обывательский быт» - «страшнее Врангеля».

Дрянь в стихотворении Маяковского выступает в облике мещанства, обывательщины, нити которой «опутали революцию», «подернули тиной» советский быт. Мещане и бюрократы воспринимаются им и как нечто вездесущее, и как оборотни. И те, и другие не вписываются в советский рай. Поэт говорит о появлении «совмещан», связывает его с самым началом работы советских учреждений, т.е. практически со временем установления советской власти.

Сущность духовного мещанства стала предметом сатирического разоблачения в сцене, которая является сюжетным центром стихотворения «О дряни». Свившая себе «уютные кабинеты и спаленки» «та или иная мразь» вечером сообщает жене о «прибавке» к празднику: «24 тыщи. Тариф». Конкретные детали подтверждают достоверность происходящего. Реален и предмет разговора - обсуждение того, что купить на прибавку. И тут обозначена одна из важнейших и драматичнейших проблем всего творчества Маяковского: подмена духовными мещанами идеи - эмблемой, сущности - видимостью.

Символом и спутником бюрократа в быту, по Маяковскому, становиться «оголтелая канарейка», и рождается призыв:

головы канарейкам сверните -

чтоб коммунизм

канарейками не был побит!

Свернуть шеи канарейкам значит для поэта - уничтожить мещанство. Для лирического героя Маяковского воцарение подобной мещанской тины - оскорбление памяти героев, социальное зло, грозящее остановить исторический прогресс, понимаемый поэтом как движение к коммунизму.

В 1922 году выходит в свет стихотворение «Прозаседавшиеся», новое сатирическое произведение. Тенденция к увеличению бюрократического аппарата наметилась уже в первые годы советской власти. С невероятной быстротой стали возникать учреждения, погрязшие в непрерывных заседаниях, собраниях, имитирующие кипучую деятельность, но далекие от истинных нужд народа.

В стихотворении сатирически обобщается опасное, по Маяковскому, явление - имитация, профанация бурной деятельности государственным аппаратом. Государственными чиновниками, подмена реальной работы бесконечными пустыми заседаниями. Используя прием доведения качества до абсурда, Маяковский придумывает «Объединение ТЕО и ГУКОНА», т.е. театральное объединение соединяется с Главным управлением конезаводов. И наоборот, Главкомполитпросвет разбивает на четыре организации: Глав, Ком, Полит, Просвет. И чтобы уж совсем высмеять нелепость этого явления, он называет учреждение по буквам алфавита:

«Пришел товарищ Иван Ваныч?» -

«На заседании

А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома».

Если количество заседаний преувеличено, то в вопросе, обсуждаемом на собрании, явное преуменьшение - «покупка склянки чернил Губкооперативом». Смысловым и композиционным центром стихотворения является некое безликое, но, очевидно, важное для бюрократии «заседание»., которое для лирического героя предстает «дьявольщиной», т.к. он там увидел «половинки людей». Фантастично зрелище сидящих на заседании половин людей - «до пояса здесь, а остальное там», - так как служащим приходиться буквально разрываться между заседаниями.

Лирическому герою Маяковского близок радикальный способ устранения всяческой бюрократии. Его мечта:

«О, хоть бы

еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!»

Меткое, явно эмоционально не нейтрально название стихотворения «Прозаседавшиеся» стало нарицательным для определения бездушного, отвратительного мира бюрократии.

Маяковский во второй половине 1920-х годов все больше внимания уделяет сатирическому портрету. В «Прозаседавшихся» облик неуловимого и неутомимого Иван Ваныча сам по себе мало интересовал автора. Мы так и не увидели, каков он из себя.

Герои же «портретной» галереи Маяковского - это обобщенные и вместе с тем индивидуально-характерные типы. Они гротескны, поэт не ставит перед собой задачу детально разрабатывать их. «Трус» пытается схорониться, спрятаться от жизни. «Сплетник» видит весь мир «огромной замочной скважиной».

Больше всего поэта приводит в ярость бюрократ, чиновник, выдвинутый революцией, который уже начинает говорить как бы от имени революционной действительности. Этот новый «революционный» бюрократический вариант формулы «государство - это я» был для Маяковского особенно ненавистным.

3. Тема поэта и поэзии в лирике В. Маяковского

Важное место в послереволюционном творчестве поэта занимает тема поэта и назначения поэзии, затронутая в таких произведениях, как «Поэт-рабочий» (1918), «Разговор с фининспектором о поэзии» (1926), «Сергею Есенину» (1926), «Юбилейное» (1924). Маяковский дает оценку своему творчеству, пишет, что работа поэта трудна, что «поэзия - та же добыча радия», и труд поэта родствен любому другому труду.

Поэзия - это «острое и грозное оружие». Она способна агитировать, поднимать на борьбу, заставлять трудиться. Но такая позиция поэта-главаря зачастую мешала поэту-лирику. Маяковский часто должен был «наступать на горло собственной песне», и дар тонкого поэта-лирика все реже и реже звучал в его творчестве («Неоконченное», «Письмо Татьяне Яковлевой» (1928)).

Осознав себя русским национальным поэтом, Маяковский, как и его великие предшественники не мог не задуматься, не мог не писать о роли поэтического слова, о месте поэта в жизни. В своих стихах Маяковский не просто говорит о высоком назначении поэзии, но немало времени уделяет том, при каких условиях поэзия может оправдать это высокое назначение.

Февральская и Октябрьская революции 1917 года были поняты поэтом как реальный живой шанс слить, соединить поэтическое слово с живой жизнью, как шанс выйти с поэтическим словом к массам. Маяковский считал, что поэзия нового времени должна быть новой, сильной, бьющей, зовущей за собой. Бунтарь не только в жизни, но и в творчестве, он постоянно находился в поиске новых форм, нетрадиционных рифм, ритмов, занимался словотворчеством (многие из придуманных им неологизмов сегодня кажутся привычными, потому что были в свое время понятиями точными, емкими, прижившимися в народе). От творческих работников Маяковский-поэт требует быть ближе к жизни:

Товарищи,

дайте новое искусство -

такое,

чтоб выволочь республику из грязи.

Летом 1920 года Маяковский пишет одно из своих маленьких стихотворений о поэзии - «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». Развивая классические традиции, Маяковский в этом произведении выступает как поэт новой исторической эпохи, определивший новый, особый строй чувств, новые образные ассоциации. Новым содержанием наполнен и образ солнца. В послеоктябрьском творчестве Маяковского этот образ обычно олицетворяет светлое (коммунистическое) будущее. Но в «Необычайном приключении...» эта аллегория не так четко выражена. По мере развития лирического сюжета происходи постепенное олицетворение солнца из неодушевленного небесного светила в героя-гостя, говорящего «басом».

В результате дружеской беседы становиться ясной глубинная общность ролей «поэта Владимира Маяковского» и «солнца», совпадение их задач:

Я буду солнце лить свое,

а ты - свое,

стихами.

<…>

Светить всегда,

Светить везде,

До дней последних донца.

Итоговый лозунг «светить» всегда и везде, проиллюстрированный столь ярко и остроумно, такой «необычайной» историей, - уже не отвлеченная аллегория. Это обыденное дело поэта, художника, побеждающего тьму, несущего миру красоту, радость, свет.

Поводом для создания стихотворения «Юбилейное» (1924) явилась 125-годовщина со дня рождения А.С. Пушкина. Но в стихотворении нет «юбилейно-восхваляющей» ноты. Тон беседы Маяковского с Пушкиным вежливый, уважительный, искренний, непринужденный, иногда шутливый, с заметной долей самоиронии.

Как и великий поэт XIX века, Маяковский в своем произведении задумывается о пути преодоления смерти и называет важнейшим видом преодоления смерти книгу. Книга, как одно из перевоплощений ее создателя, поэта-человека, во всей его духовной и физической метериальности, обозначает жизнь поэта «после смерти», в пространстве времени и библиотеки.

В этом же стихотворении Маяковский проводит шутливый смотр русской поэзии. Исторический обзор завершается раздумьями над местом и участием живого классика Пушкина в поэтической жизни ХХ века:

Вам теперь

пришлось бы

бросить ямб картавый.

Нынче

наши перья -

штык да зубья вил, -

битвы революций

посерьезнее «Полтавы»,

и любовь

пограндиознее

онегинской любви.

Самого же Пушкина объявляет великим поэтом - равным Владимиру Маяковскому:

Может,

я

один

действительно жалею,

что сегодня

нету вас в живых.

Мне

при жизни

с вами

сговориться б надо.

Скоро вот

и я

умру

и буду нем.

В конечном счете, в художественном мире «Юбилейного» торжествует жизнь, которая заявляет о себе самим фактом существования поэзии, которая неподвластна смерти. С уходом Пушкина поэтическое слово не исчезло, поэзия не остановилась.

4. Образ Америки в лирике В. Маяковского

Россия в мировосприятии Маяковского - страна, которой принадлежит будущее и которая в этом отношении имеет преимущество перед Америкой. В 1925-1926 годах он пишет цикл «Стихи об Америке», отразивший его впечатления от поездки в Америку в 1925 г.: в мае поэт выехал из Москвы, три недели пробыл в Париже, 21 июня на пароходе «Эспань» отправился в Мексику, сделав по пути остановки в испанском порту Сантандер, в порту Гавана, а после трехнедельного пребывания в Мексике прибыл в США.

Для «Стихов об Америке» характерен иронический подтекст. Если стихи об СССР проникнуты мотивом причастности поэта к жизни страны, то в «Стихах об Америке» превалирует иронически окрашенный мотив отчуждения от бытия Европы и Америки. Так, в стихотворении «Испания» герой отстраняется и от сеньорит, и от «телефонос», и от медуз:

А на что мне это все?

Как собаке - здрасите!

В стихотворении «6 монахинь» ирония сменяется сатирой, образы обретают элементы эпатажа, выпада, нарочитой грубости:

Радуйся, распятый Иисусе,

не слезай

с гвоздей своей доски,

а вторично явишься -

сюда

не суйся -

все равно:

повесишься с тоски!

Америка предстает в стихах Маяковского провинцией, она сродни дооктябрьскому Ельцу или Конотопу. Это - страна того самого мещанства, которое ассоциировалось в сознании поэта с прошедшим временем. В стихотворении «100%» мистер Джон, образцовое воплощение мещанства, обрисован теми же образами, что и советский мещанин в сатирических стихах Маяковского:

Мистер Джон,

жена его

и кот

зажирели,

спят

в своей квартирной норке,

просыпаясь

изредка

от собственных икот.

Американский вариант свободы трактуется Маяковским однозначно - как «ханжество, центы, сало». Концепция свободы по Маяковскому должна быть ориентирована на официальную идеологию классовой необходимости. В стихотворении «Домой!» личная свобода адекватна социальному заказу и осознанному подчинению норме:

Я хочу,

чтоб в дебатах

потел Госплан,

мне давая

задания на год.

Я хочу,

чтоб над мыслью

времен комиссар

с приказанием нависал.

Я хочу,

чтоб в конце работы

завком

запирал мои губы замком.

В сознании Маяковского Америка с ее образом жизни выступает как олицетворение примитива.

Заключение

Определяющими словами для его творчества стали слова из стихотворения «Домой» (1925):

Я хочу,

чтоб к штыку

прировняли перо…

«Штык-перо» помогал поэту писать стихи обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы обо всей стране - «Хорошо!». От антивоенных стихов до нежных, возвышенных поэм про любовь. Маяковский - поэт-гигант, его поэзия неуемна, неистова.

Маяковский в грозовой атмосфере назревавших мировой войны и тектонических социальных сдвигов начала ХХ века, писавший обнаженными нервами, сумел выразить, запечатлеть это время, эти свершения. Его поэтическое «Я» включало в себя историю как личное переживание.

Лирика В.В. Маяковского многогранна. Она охватывает практически весь спектр традиционных для русской литературы тем, добавляя мотивы, присущие его времени.

Творческий путь поэта находится в тесной связи с наследием русской классической поэзии и прозы.

В то же время Маяковский своим творчеством проложил дорогу новой отечественной поэзии. Вся русская поэзия после Маковского стала другой. Нет ни одного замечательного поэта, который в той или иной степени не испытал бы его влияния.

В творчестве Маяковского романтические устремления личности совпали с утопическими умонастроениями эпохи, глашатаем которых ему суждено было стать. Поверив утопии, поэт-романтик воспел ее и, подобно массам тех, к кому он обращался как единомышленник, отдал себя ее утверждению.

Попытки Маяковского, яростно торопившего время, выдать желаемое за действительное не были сознательным расчетом конформиста.

Приверженность поэта большевистской утопии, обернувшейся для страны и мира крушением гуманизма, в конечном счете, демонстрировала его подлинную солидарность с миллионами сограждан, столь же искренне захваченных социалистическими иллюзиями.

Об этом нельзя забывать, осмысляя сегодня судьбу Маяковского - одновременно и противоречивую, и цельную.

Список использованной литературы

1. Альфонсов, В.Н. «Нам слово нужно для жизни». В поэтическом мире Маяковского / В.Н. Альфонсов. - Л.: Советский писатель, 1984. - 247 с.

2. Гончаров, Б.П. Поэтика Маяковского: Лирический герой послеоктябрьской поэзии и пути его художественного утверждения / Б.П. Гончаров. - М.: Наука, 1983. - 353 с.

3. Гордович, К.Д. История отечественной литературы ХХ века: пособие для гуманитарных вузов / К.Д. Гордович. - Спб: Специальная литература, 1997. - 320 с.

4. Дядичев, В.Н. В.В. Маяковский в жизни и творчестве / В.Н. Дядичев. - М.: ООО «ТИД «Русское слово - РС», 2006. - 128 с.

5. Зайцев, В.А. Об изучении творчества В. Маяковского на современном этапе / В.А. Зайцев. // Филологические науки. - 2004. - №3. - С. 3-11.

6. Маяковский, В.В. Сочинения в 3 томах. Т. 1: Я сам, стихотворения / В.В. Маяковский. - М.: Художественная литература, 1965. - 566 с.