Образ Печорина в романе М.Ю. Лермонтова "Герой нашего времени"

31

Содержание

Классическое произведение «Герой нашего времени» 3

1. История изучения романа М.Ю Лермонтова

«Герой нашего времени» 5

2. Композиция романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

и ее роль в раскрытии личности Печорина 13

3. Образ Печорина, его оценка и судьба в истории русской литературы 19

4. Лермонтов и Печорин - автор и герой 26

Противоречивый герой 29

Список использованной литературы 31

Введение

Наряду с «Евгением Онегиным» А.С.Пушкина, «Мертвыми душами» Н.В.Гоголя лермонтовский «Герой нашего времени» находится у истоков русского романа.

Как всякое подлинное классическое произведение, «Герой нашего времени» вот уже на протяжении полутора веков живет интенсивной художественной жизнью, постоянно обновляясь в сознании все новых и новых поколений. О подобных произведениях Белинский говорил, что они принадлежат «к вечно живущим движущимся явлениям… Каждая эпоха произносит о них свои суждения. И как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего». Говоря же непосредственно о «Герое нашего времени» великий критик утверждал: «Вот книга, которой суждено никогда не стареться, потому что, при самом рождении, она была вспрыснута живой водой поэзии».

Роман Лермонтова весь как бы соткан из противоположностей, которые сливаются в гармоничное целое. Он классически прост, доступен каждому, даже самому неискушенному читателю, вместе с тем необыкновенно сложен и многозначен и в тоже время глубок и непостижимо загадочен.

Одна из самых старейших исследователей Лермонтова Э.Г.Герштейн, подводя итог своим многолетним изысканиям, приходит к выводу: «Роман Лермонтова - самое загадочное произведение русской классической литературы. До сих пор нет установившегося мнения об этой маленькой книге».

«Герой нашего времени» - это поистине художественный айсберг, одна восьмая которого находится на поверхности, а семь восьмых уходит в «подтекстовую» толщу многообразных социально-исторических, литературно- эстетических нравственно-духоных процессов. Явившись закономерным итогом русского и мирового литературного движения на определенном этапе «Герой нашего времени», как новое слово в поступательной художественном развитии человечества, оказал воздействие на развитие всей отечественной словесности. А.А.Блок отмечал: «Наследие Лермонтова вошло в плоть и кровь русской литературы».

«Герой нашего времени» -- произведение сложное по замыслу и решению темы. «Роман представляет собою несколько рамок, вложенных в одну большую раму, которая состоит в названии… и единстве героя», -- писал В. Г. Белинский. Попытаемся понять смысл этой «большой рамы».

«Герой нашего времени». Здесь и «насмешка горькая», и указание на типичность образа Печорина, «составленного из пороков всего… поколения, в полном их развитии», и сочувствие, и понимание. Хотя Лермонтов писал в «Думе» о своем поколении: «…в бездействии состарится оно», многим, подобно.

Печорину, не суждено было состариться. Задыхаясь от тоски и скуки, они искали случайной, глупой смерти. «Может быть, я хочу быть убит…» -- говорит Печорин доктору Вернеру, становясь на край площадки. Нет, это не поза, не громкая, эффектная фраза, а тайный голос души, измученной и одинокой. Он «хлопочет» о развязке, не слишком думая о том, какой ценой она будет куплена: можно заплатить за нее и своей собственной жизнью. Истинная оценка печоринского типа сложна и противоречива, как сама жизнь: он и герой, и жертва времени. Эта раздвоенность -- главное в характере Печорина.

Роман “Герой нашего времени”, помимо прочих своих неоспоримых достоинств, весьма любопытен с точки зрения композиции. Во-первых, он построен циклически, состоит из отдельных, сюжетно не связанных между собой частей. Во-вторых в подаче этих частей нарушена хронологическая последовательность, и описываемые события предстают как бы в “обратной перспективе”. Наконец, в разных частях повествование ведётся от разных лиц.

Разумеется, эти особенности не могли быть случайностью. Композиционная сложность романа неразрывно связана с психологической сложностью образа главного героя.

1. История изучения романа М.Ю Лермонтова «Герой нашего времени»

...Идея « Героя нашего времени » для многих

оставалась доныне тайною и останется для них

тайною навсегда! ...

В.Г. Белинский

Как всякое подлинно классическое произведение, «Герой нашего времени» вот уже на протяжении полутора веков живет интенсивной художественной жизнью, постоянно обновляясь в сознании новых и новых поколений. О подобных произведениях Белинский писал, что они принадлежат к «вечно живым и движущимся явлениям... Каждая эпоха произносит о них свое суждение. И как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего». Говоря же непосредственно о « Герое нашего времени », великий критик утверждал: « Вот книга, которой суждено никогда не стереться, потому что, при самом рождении, она была вспрыснута живою водою поэзии».

По сути, роман Лермонтова самое загадочное произведение русской классической литературы. До сих пор нет одного, устоявшегося мнения об этом небольшом произведении. Не решены однозначно вопросы: « Положительное или отрицательное начало русской жизни воплощено в образе Печорина? Национальный тип или привнесенный с Запада? Ограничивается ли его значение короткой эпохой 30 годов 19 века или сохраняет влияние на литературу и жизнь следующих поколений? Каким художественным методом и стилем написан роман - школы романтизма, реализма, или это синтез этих школ? Роман это или собрание повестей?». Твердого ответа ни на один из этих вопросов в литературоведении нет.

Каждая эпоха при всех издержках в истолковании и оценках этого великого произведения, в чем - то, пусть на небольшой шаг приближалась к его более глубокому прочтению и пониманию.

Роман написан в период 1837-1839 г, когда перед литературой стояла задача поиска нового героя, воплощающего новые тенденции общественного развития. Лермонтов стоял в это время перед лицом уже иного общества, чем - то, которое было запечатлено в «Евгении Онегине» Пушкина. Белинский писал об этом во вступительной статье к сборнику «Физиология Петербурга»(1845): «В «Онегине» вы изучите русское общество в одном из моментов его развития, в « Герое нашего времени » вы увидите то же самое общество, но уже в новом виде».

Представленная в романе Лермонтова судьба отдельной личности, изображенная во всей ее конкретной социально-исторической, национальной обусловленности и в то же время в индивидуальной неповторимости суверенного, духовно свободного родового существа, обретала вместе с тем общечеловеческий смысл.

Печорин, говорится в предисловии к роману, - тип «современного человека», каким автор «его понимает» и каким «слишком часто встречал». Вместе с тем это не «массовидный» тип, а «типическое исключение», разновидность «странного человека». Называя Печорина Онегиным своего времени, Белинский отдавал должное непревзойденной художественности пушкинского образа: «Печорин - это Онегин нашего времени», но вместе с тем он полагал, что «Печорин выше Онегина по идее, впрочем, это преимущество принадлежит нашему времени, а не Лермонтову».

Не оправдывая и не обвиняя Печорина, Белинский замечает, что в нем очень силен «инстинкт истины», но что в силу двойственности его характера он не останавливается перед клеветой на самого себя и на общество. Взвесив достоинства и недостатки характера Печорина, Белинский заключает: «А суд принадлежит не нам: для каждого человека суд в его делах и их следствиях»

Справедливость этой мысли Белинского подтверждает беспощадным судом над собой, который ведет Печорин, взвешивая и оценивая напрасно прожитую им жизнь: «...Верно было мне назначение высокое... Но я не угадал своего назначения ...» В этих словах Печорина - ключ для понимания причин трагедии его поколения «умных ненужностей», трагедии русских людей последекабристского времени.

Начиная со второй половины ХIХ века, за Печориным упрочилось определение «лишнего человека», хотя ни сам Лермонтов, ни Белинский, такого определения ему не давали, прежде всего, потому, что такого термина в их время не существовало. Для них Печорин - «герой времени, современный человек, странный человек». Типологическая сущность образа «лишнего человека» в русской литературе трактуется очень противоречиво.

Герцен наиболее точно определил смысл и характерность типа «лишнего человека» для русского общества и русской литературы николаевской эпохи. «Печальный рок лишнего человека, потерянного человека, только потому, что он развился в человека, являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах. Наши литературные фланкеры шпыняют теперь над этими слабыми мечтателями, сломавшимися без боя, над этими праздными людьми, не умевшими найтиться в той среде, в которой жили». По мнению Герцена, Печорин становится «лишним» потому, что в своем развитии идет дальше большинства, развиваясь в человека, а если точно - в личность, что в условиях обезличенной действительности николаевской России было, по словам Герцена, « одним из самых трагических положений в мире».

По мнению Лермонтова, трагедия его времени не только в том, что «люди терпеливо страдают», но и в том, что «большинство страдает, не сознавая этого». В этом смысле в Печорине запечатлен акт интенсивного развития общественного и личного самосознания в России30-х годов. Белинский писал: « Знакомя общество с самим собою, то есть, развивая в нем самосознание, она удовлетворяет его главнейшей и важнейшей в настоящую минуту потребности».

Лермонтовская концепция личности расширяла и углубляла возможности художественной типизации. Печорин - типический характер, но особого рода. С одной стороны, он порождение определенных социальных обстоятельств, среды и в этом смысле представляет собою твердо, очерченный социальный тип «героя своего времени», с другой, как личность с ее внесословной ценностью, он выходит за пределы, породивших его обстоятельств, социальных ролей, то есть за пределы социального типа, порожденного определенной эпохой и конкретной средой, обретая всечеловеческую значимость. Личность Печорина шире, целостнее и избыточнее того жизненного содержания, которое вмещает его социальные роли, его социальный статус в целом. Сочетание определенности и неуловимости не закрытости в личности и характере героя Лермонтова, дало основание Белинскому сказать: « Он скрывается от нас таким же неполным и неразгаданным существом, как и является нам в начале романа»

Когда вышел из печати роман « Герой нашего времени », охранительная критика, осведомленная резко отрицательной оценкой Николаем 1, уверяла читателей в том, что в романе нет ничего русского, что его «порочный» герой списан автором у западноевропейских романистов. Дошло дело до того, что вскоре после роковой гибели поэта барон Е.Розен выразил свою «радость» по поводу того, что Лермонтов убит и уже не напишет «второго Печорина». Немало было в отзывах подобных «критиков» полунамеков и прямых намеков на то, что в герое романа автор изобразил самого себя.

Резкую оценку Печорина дали критики консервативно-охранительного толка О.И. Сенковский, С.П. Шевырев, С.А. Бурачок. В частности, Бурачок, редактор журнала « Маяк», возмущенно писал, что образ Печорина является клеветой на русскую действительность и русских людей, что « весь роман эпиграмма», что в нем « религиозности, русской народности и следов нет». Бурачок был из числа тех критиков, которые считали, что автор нарисовал свой портрет. На что Лермонтов отвечал: « ... видно, Русь так уж сотворена, что в ней все обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!»

Негативное восприятие образа Печорина было и у некоторых декабристов: Д.И. Писарева, А.В, Дружинина, К.С. Аксакова и других. Так В.К. Кюхельбеккер писал: « Лермонтова роман - создание мощной души... Все-таки жаль, что Лермонтов истратил свой талант на изображение такого существа, как его гадкий Печорин».

Близкий родственник Лермонтова А.П. Шан-Гирей так охарактеризовал Печорина: « Лермонтов очень удачно собрал эти черты в герое своем, которого сделал интересным, но все-таки выставил пустоту подобных людей и вред ..... от них для общества ».

Отметая злобные измышления критиков-охранителей, которых он презрительно именовал «критиканами», Белинский предрекал « Герою нашего времени » долгую жизнь. «Никто и ничто, - писал он о лермонтовской книге, - не помешает ее ходу и расходу, пока не разойдется она до последнего экземпляра; тогда она выйдет четвертым изданием, и так будет продолжаться до тех пор, пока русские будет говорить русским языком».

Посвятив анализу лермонтовского романа обширную статью, критик показал, что его автору присущи «глубокое чувство действительности, верный инстинкт истины», а его творению свойственны «простота, художественная обрисовка характеров, богатство содержания, неотразимая прелесть изложения, поэтический язык».

Крайности в оценках печоринского образа по-своему свидетельствуют о «многосоставной» природе его личности, требующей к себе не одностороннего, а целостного подхода. Важно заметить, что именно так походил к оценке своего героя сам автор. И больше того: так походил к себе сам герой. Печорин, словно предчувствуя те споры, которые породит его личность, как бы вступает в диалог и со своими будущими интерпретаторами. В знаменательную для него ночь перед дуэлью, стоя на пороге жизни и смерти, герой рассуждает: « И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я, в самом деле... Одни скажут: он был добрый малый, другие - мерзавец!.. И то, и другое будет ложно».

Н.Г. Чернышевский, вслед за Белинским наносил удары «критиканам» обвинявшим Лермонтова в подражательности. В острополемических «Очерках Гоголевского периода русской литературы» Чернышевский безжалостно высмеивает малограмотные писания С.П. Шевырева о Лермонтове, посвященных его стихотворениям и «Герою нашего времени».Нелепы замечания Шевырева о Печорине, который, по его мнению, не мог любить природу, не мог вести дневник и т.п., как и нелепы пожелания «ученого критика»: «Если бы можно было слить Бэлу и Мери в одно лицо, вот был бы идеал женщины!»

В статье «Что такое обломовщина?» Н.А. Добролюбов показал, как измельчали люди, подражавшие Печорину через два десятилетия после его появления в литературе. Добролюбов, а за ним и Щедрин, разоблачая либералов 60-х и последующих годов, пользовались лермонтовскими образами, страстным его словом, продолжавшим жить в других исторических условиях, в другое время.

А. Н. Толстой на торжественном заседании памяти М.Ю. Лермонтова в 1939 году показал, что «Лермонтов в пяти повестях раскрывает перед нами совершенство реального, мудрого, высокого по стилю и восхитительно благоуханного искусства. Читаешь и чувствуешь: здесь все - не больше и не меньше того, что нужно и как можно сказать. Это глубоко и человечно. Эту прозу мог создать только русский язык, вызванный гением к высшему творчеству. Из этой прозы - и Тургенев, и Гончаров, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов. Вся великая река русского романа растекается из этого прозрачного источника, зачатого на снежных вершинах Кавказа».

Осмысливая противоречивость и неодномерность личности Печорина в более широком, а, по сути - и более глубоком социально-философском плане современный исследователь Е.Н. Михайлова пишет: «Природное, естественное, и общественное слиты в герое в противоречивом единстве... Два человека, присутствие которых чувствует в себе Печорин, это не только человек мыслящий и человек действующий: вместе с тем один из них - это естественный, потенциальный, возможный человек, и другой - человек реально действующий, детерминированный обществом. Осуждая второго, Лермонтов всецело на стороне первого. Лермонтов показывал в герое не только его детерминированность современным обществом, но и противоположные тенденции, способные данную детерминированность преодолеть». Подобной же трактовке придерживался и другой авторитетный исследователь - Б. М Эйхенбаум. Солидаризируясь со своей предшественницей в этом вопросе, он замечал: « Михайлова видит в поведении Печорина власть объективных общественных условий жизни: « Эгоистическая жестокость также является извращением, которое внесено обществом в натуру Печорина». По этой концепции, общество с фатальной неизбежностью извращает первозданную природную сущность человека, ион в той только мере остается человеком, в какой способен противостоять его воздействию, сохранить в себе «естественного человека».

В. И. Коровин пишет: «Проблематика романа определяется личностью Печорина, в котором живут две стихии - природная, естественная, и искажающая ее социальная. Природное, естественное начало в Печорине неуничтожимо, но оно лишь в редкие минуты является в своем чистом, непосредственном виде... Природное начало в Печорине всюду наталкивается на социальный предел».

Социален ли « Герой нашего времени »? Несомненно, социален - объективно и субъективно. Объективно потому, что все действия психология Печорина детерминированы временем, условиями существования его поколения среды; многие поступки и свойства характера Печорина зависимы - в большей или меньшей степени - от общественных отношений и нравов, как он сам это и признает. Субъективно потому, что социальный вопрос наличествует в романе как один из объектов исследования. Рядом с центральной фигурой ставится то «простой человек» Максим Максимыч, то «дети гор», то «честные контрабандисты» - социально-экспериментальный характер этого ряда сопоставлений, казалось бы, несомненен.

И все же им не исчерпывается художественная задача писателя. Глубина замысла произведения в том и состоит, что разные стороны общественной жизни ставятся здесь в прямую зависимость от самого человека, как и судьба каждого отдельного человека - от общественно-исторических обстоятельств.

В целом « Герой нашего времени » сочетал в себе философскую концепцию с живым аналитическим изображением национальной жизни, как глубоких нравственно-психологических противоречий.

Первых читателей « Героя нашего времени » поразила необычность его художественной формы.

Необычайная уравновешенность гармоничность стиля « Героя нашего времени », сочетание в нем простоты и сложности, прозы и поэзии, разговорной живости и литературной правильности дали в совокупности тот неповторимый, не тускнеющий от времени стиль, о котором Н.В. Гоголь сказал так проникновенно: «Никто не писал у нас такой правильной, такой прекрасной, такой благоуханной прозой».

2. Композиция романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» и ее роль в раскрытии личности Печорина

Лермонтов-художник сформировался после поражения дворянской революции, в период, который был воспринят многими его современниками как крушение истории. Крах идей декабризма вызвал глубокую переоценку ценностей. В литературе появляется новый герой, герой эпохи «безвременья», жесточайшей реакции, безграничного произвола самодержавно-полицейского строя в России. Таким героем был Григорий Александрович Печорин.
Лермонтов вплотную подошел к труднейшей задаче: показать в реальной обстановке человека своего времени -- мыслящего и чувствующего, талантливого, но искалеченного средой, не сумевшего найти достойное применение своим «силам необъятным» Автору важно было объяснить появление человека такого типа, как Печорин, раскрыть с наибольшей глубиной его внутренний мир, дать полную характеристику героя. Этой основной задаче помогает и композиция романа, целиком подчиненная авторской мысли.

Композиция «Героя нашего времени» сложная и оригинальная. С одной стороны, в центре всех пяти новелл образ Печорина, с другой стороны, здесь нет обычного «наслоения» эпизодов, сцен, встреч главного героя с другими персонажами. Столкновение главного героя романа с другими персонажами образует несколько сюжетных линий, в основе которых разные конфликты: интимные, психологические, нравственные, философские, конфликты характеров: Печорин и Бэла, Печорин и Мери, Печорин и Вера, Печорин и
Вернер, Печорин и Грушницкий, Печорин и Максим Максимыч, Печорин и «водяное общество». Эти сюжетные линии, различные по протяженности во времени, дополняются скрытым подтекстом (конфликт Печорина и «власть имущих», по воле которых он оказался на Кавказе, «правопорядок» которых герой не принимает). Соединение сюжетных линий образует полифоническую структуру романа. Это, конечно, новаторское произведение в своей идейно-художественной основе.

Полифоническое построение романа дополняется разными повествованиями о Печорине, то есть главный герой характеризуется с разных позиций, включая и его исповедь, которую можно считать доминирующей.
Стремясь к наибольшей объективности и достоверности, Лермонтов поручает повествование трем рассказчикам: Максиму Максимычу («Бэла»), проезжему офицеру («Максим Максимыч») и Печорину («Журнал Печорина»). Однако Лермонтову было важно не только объективно показать Печорина, но и вызвать определенное отношение к нему. Поэтому такое большое значение приобретает изображение поступков действующих лиц и личности рассказчика.
Впервые мы узнаем о Печорине из повести «Бэла». Здесь дается внешний портрет главного героя, а также описываются его поступки, еще ничем не объясненные. Максим Максимыч-рассказчик -- небогатый армейский офицер с начальным военным образованием, всю жизнь служивший вдали от людей высшего круга. И по образованию, и по складу ума, и по мировоззрению, и по положению в обществе Максим Максимыч противоположен Печорину. Он не может понять его странные, «необыкновенные» поступки: этот новый офицер был для него человеком с «большими странностями», объяснить которые добродушный штабс-капитан не в состоянии. Поэтому Максим Максимыч и не пытается пересказывать рассуждения Печорина, а только фиксирует его поступки. И оттого, что об истории Бэлы и Печорина повествует человек простой, искренний и прямой, еще больше ощущается трагическая опустошенность героя, которого не может возродить даже самоотверженная любовь гордой и нежной Бэлы.

В повести «Максим Максимыч» важнейшее средство характеристики Печорина -- психологический портрет. Средством раскрытия личности является, конечно, и поведение героя при его случайной встрече с Максимом Максимычем, -- поведение, вызывающее у читателя острую досаду на Печорина, не считающегося с чувствами других. Рассказчиком здесь выступает проезжий офицер, схожий с Печориным по возрасту, по происхождению, по образованию (светское) и по отношению к жизни. Поэтому проезжий офицер может понять Печорина глубже, чем Максим Максимыч, он пытается раскрыть его характер, заглянуть в его душу. Рассказчик говорит о «нервической слабости», «скрытности характера» этого человека, но все это в основном предположения, и проезжий офицер, говоря о странности глаз Печорина, не знает, был ли это «признак или злого нрава, или глубокой постоянной грусти». Все это еще только догадки, а полного глубокого анализа еще нет. В повести «Максим Максимыч» сам автор (в лице проезжего офицера) единственный, раз сталкивается с Печориным и получает его дневники. Этот рассказ можно считать развязкой романа.

Таких сложных людей, как Печорин, лучше всего можно понять, следя за их мыслями, анализируя внутренние мотивы поступков. Поэтому Лермонтов заставляет Печорина самого рассказывать о себе, создавая -путевые записки и дневник своего героя. Большое значение имеет то, что эти записки не были предназначены для кого-либо, это не публичная исповедь.
События, записанные Печориным, расположены так, чтобы полнее, глубже раскрыть внутренний мир героя, его психику, поведение, характер. В романе дан следующий порядок повестей: «Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие к «Журналу Печорина», «Тамань», «Княжна Мери». «Фаталист». Если же расположить повести в том порядке, в котором события происходили в жизни героя, то книга выглядела бы так:

«Тамань» (следуя на Кавказ, к месту назначения, Печорин остановился в этом южном городке);

«Княжна Мери» (после участия в военной экспедиции герой едет на воды, живет в Пятигорске и Кисловодске, убивает на дуэли Грушницкого);

«Бэла» (за эту дуэль Печорина отправляют на «линию» в крепость на левом фланге, под начало Максима Максимыча);

«Фаталист» (из крепости герой отлучается на две недели в казачью станицу, где держит пари с Вуличем);

«Максим Максимыч» (через пять лет после этого вышедший в отставку Печорин по дороге в Персию встречается с штабс-капитаном).
В каждой части герой помещен в иную среду, показан в разных обстоятельствах, в столкновениях с людьми различного общественного положения и психического склада, и благодаря этому он открывается всякий раз с новой стороны. Расположение повестей с нарушением хронологии в жизненной судьбе Печорина создает особую интригу -- преднамеренную заинтересованность читателя. Не случайно в этом социально-психологическом, реалистическом романе присутствуют элементы авантюрные («Бэла», «Тамань»).

Журнал Печорина (в него входят «Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист») раскрывает трагедию человека одаренного, активного, но обреченного на вынужденную бездеятельность. В своем дневнике герой очень честен, может быть, поэтому он вызывает к себе сочувствие и сострадание.
Первая запись -- повесть «Тамань». Печорин повествует о происшедшем с ним событии в «скверном городишке» Тамани. Чередуются повествование о действиях героя и его размышления, но большую часть рассказа все еще занимает описание действия. Из этой новеллы мы узнаем, что Печорину вовсе не безразлична жизнь людей, он любит природу, любуется ею. Сюжет «Тамани» острый, развивающийся быстро, с элементами загадочности и таинственности. Загадочность -- один из приемов композиции, в целом направленный на более углубленное раскрытие образа Печорина. Рисуя контрабандистов, автор записок высказывает свои личные взгляды, симпатии, склонности. Раскрыть переживания героя, его душевное состояние, отношение к происходящему помогает также пейзаж, являющийся не только реалистическим фоном действия, но и участвующий в его развитии. Герой тонко чувствует красоту природы, она для него источник радости, наслаждения и утешения.

Если в повестях «Тамань» и «Бэла» Печорин выступает в окружении простых людей, то в «Княжне Мери» он показан в типичной дворянской среде «водяного общества». Здесь мы узнаем о переживаниях, объясняющих действия Печорина. «История души» главного героя раскрывается с помощью психологического анализа. Если в «Тамани» Печорин находил мягкие, лирические, красивые слова для описания портретов и событий, то, показывая представителей «водяной знати», он говорит словами грубыми, даже вульгарными, что совсем ему несвойственно.

В обрисовке лиц большое место занимает портретная характеристика. Свое отношение к изображенным персонажам автор дневника подчеркивает подбором эпитетов и глаголов, передающих состояние или раскрывающих отдельные черты персонажа. Например, Печорин так описывает драгунского капитана: «он пожелтел, посинел». У второго секунданта Грушницкого он отмечает «пискливый голос». Речь драгунского капитана характеризует его как человека малокультурного и пошлого. Существенно во внешней характеристике персонажей и описание одежды. Особенности Грушницкого в манере одеваться подчеркиваются дважды. Об отсутствии вкуса у юнкера свидетельствуют эпитеты: «двойной лорнет», «черный огромный платок». От Грушницкого не пахнет розовой помадой, а «несет».

В «Фаталисте» полностью раскрывается душа Печорина. Поступки, описанные в этой повести, ничего нового в характере героя не выявляют. Поведение его доказывает, что жизнь свою он не считает главной ценностью. Но много нового мы узнаем из размышлений Печорина о силе предопределения, о цели его жизни. Здесь дается объяснение, почему герой смотрит «на страдания и радости других только в отношении к себе». Из предисловия к «Журналу Печорина» мы узнаем о его дальнейшей судьбе и о его смерти.

Действие «Героя нашего времени» перенесено на Кавказ, что освобождает автора от необходимости рассказывать полностью биографию Печорина и выяснять причины, заставившие его сюда попасть. Но из черновых рукописей романа известно, что Печорин был сослан.

По своему построению «Герой нашего времени» -- редкий пример реалистического романа, свободного от обычной последовательности событий. В его построении Лермонтов как художник опередил свое время. Эта книга подготовила появление «Записок охотника» Тургенева, романов Л, Н. Толстого, «Записок из мертвого дома» Достоевского.

Прошло более ста пятидесяти лет, как появился роман «Герой нашего времени», но и до сих пор его композиция представляет собой предмет исследований и споров. Роман не вмещается в схему -- завязка, развитие действия, кульминация, развязка. Каждая сюжетная линия обнаруживает эти временные критерии по-своему. Композиция стала средством выражения идейно-художественной структуры произведения, средством изображения характера.

3. Образ Печорина, его оценка и судьба в истории русской литературы

Образ Печорина, передового русского человека 1830-х годов, явился результатом закономерного развития всего творчества Лермонтова. Появление Печорина было подготовлено субъективной лирикой поэта и в первую очередь такими стихотворениями, как «Монолог», «1831-го июня 11 дня» и «Дума». В героях юношеских поэм и драм Лермонтова в какой-то мере эскизно намечаются черты, получившие затем развитие в образе Печорина. Особенно большое значение в становлении образа современного героя, а в конечном счете и образа Печорина, имел тип «странного человека», так прочно вошедшего в юношескую драматургию Лермонтова и имеющего многочисленных предшественников в русской литературе первых трех десятилетий XIX столетия.

Почти одновременно с Пушкиным, впервые применившим в одном из черновых набросков эпитет «лишний» к Онегину, Лермонтов в 1831 году в драме «Странный человек» вкладывает в уста Владимира Арбенина то же определение: «Теперь я свободен!.. Никто... никто... ровно, положительно никто не дорожит мною на земле... я лишний!..» (Т. 5. С. 268) Убедившись в бесплодности своей жизни, Владимир Арбенин спрашивает себя: «Где мои исполинские замыслы? К чему служила эта жажда к великому? все прошло!..» (Там же. С. 257) Евгений Арбенин в «Маскараде» восклицает: «О! кто мне возвратит... вас, буйные надежды, вас, нестерпимые, но пламенные дни!..» (Там же. С. 342) Этот же вопрос преследует Печорина; и Печорин будет пытаться понять, для чего ему были даны «силы необъятные», в чем состояло его «назначенье высокое» (С. 165).

Лермонтов подошел к труднейшей задаче: показать в реальной обстановке характерного героя своего времени -- человека одаренного и мыслящего, но искалеченного светским воспитанием и оторванного от жизни своей страны и своего народа. Так возникает образ Печорина и весь замысел романа.

Таких людей, как Печорин, в дворянском обществе николаевской России встречалось немного. И тем не менее в этом своеобразном, исключительно одаренном человеке Лермонтов показал типичного дворянского героя 1830-х годов, того трагического периода русской общественной жизни, который наступил после подавления восстания декабристов.

Печорин не только не имеет ничего общего, но и глубоко враждебен обывательскому, обыденному отношению к действительности, которое господствует в дворянском «водяном обществе». Критический взгляд умного и наблюдательного Печорина на социальную действительность во многом совпадает со взглядом самого Лермонтова. Это совпадение оценки окружающей жизни ввело в заблуждение некоторых читателей и критиков, воспринимавших Печорина как образ автобиографический. В действительности Лермонтов весьма критически относится и к Печорину, подчеркивая, что он не столько герой, сколько жертва своего времени. Печорину свойственны и типичные противоречия передовых людей его поколения: жажда деятельности и вынужденная бездеятельность, потребность любви, участия и эгоистическая замкнутость, недоверие к людям, сильный волевой характер и скептическая рефлексия.

Фамилией Печорина Лермонтов подчеркнул духовное родство своего героя с Онегиным, но Печорин -- человек следующего десятилетия, герой 1830 -- начала 1840-х годов.

Рассказывая о судьбе Печорина, Лермонтов вплотную подошел к вопросу, вскоре поставленному Герценом: «кто виноват?» Кто виноват в том, что умные и жаждущие деятельности люди в условиях самодержавно-крепостнической России обречены на вынужденное бездействие, искалечены воспитанием, оторваны от народа? И читатель убеждается, что Печорин не только герой, но и жертва своего времени, хотя это не снимает с него его вины.

Печорина, так же как Онегина, Бельтова и Рудина, в истории нашей критики часто причисляли к так называемым «лишним людям». В условиях 1850 -- начала 1860-х годов, когда надо было решительно перейти от проблемы «кто виноват?» к проблеме «что делать?», революционно-демократическая критика со всей резкостью противопоставляла новых людей, людей дела, «лишним людям» 1830--1840-х годов, которые в начале разночинского периода освободительного движения уже выродились в болтунов, либералов, далеких от настоящей общественной борьбы. Сравнивая Печорина, с одной стороны, с Онегиным, а с другой стороны, с Бельтовым, Чернышевский писал в 1857 году: «Печорин человек совершенно другого характера и другой степени развития. У него душа действительно очень сильная, жаждущая страсти; воля у него действительно твердая, способная к энергической деятельности, но он заботится только лично о самом себе. Никакие общие вопросы его не занимают. Надобно ли говорить, что Бельтов совершенно не таков, что личные интересы имеют для него второстепенную важность?»

Ни Чернышевский, ни Добролюбов не отрицали исторического значения Онегиных и Печориных в прошлом. Но по мере того как новые люди конца 1850 -- начала 1860-х годов, революционеры-разночинцы, все определеннее выступали на первый план в освободительном движении в России, в общественной жизни и в литературе, революционно-демократическая критика чаще и резче противопоставляла тип передового человека нового времени так называемым «лишним людям» 1820--1840-х годов. Эти тенденции наиболее отчетливо обнаружились в известной статье Добролюбова «Что такое обломовщина?», опубликованной в «Современнике» в 1859 году.

По словам Добролюбова, Печорин «действительно презирает людей, хорошо понимая их слабости; он действительно умеет овладеть сердцем женщины не на краткое мгновенье, а надолго, нередко навсегда. Все, что встречается ему на его дороге, он умеет отстранить или уничтожить. Одно только несчастье: он не знает, куда идти. Сердце его пусто и холодно ко всему. Он все испытал, и ему еще в юности опротивели все удовольствия, которые можно достать за деньги; любовь светских красавиц тоже опротивела ему, потому что ничего не давала сердцу; науки тоже надоели, потому что он увидел, что от них не зависит ни слава, ни счастье; самые счастливые люди -- невежды, а слава -- удача; военные опасности тоже ему скоро наскучили, потому что он не видел в них смысла и скоро привык к ним. Наконец, даже простосердечная, чистая любовь дикой девушки, которая ему самому нравится, тоже надоедает ему: он и в ней не находит удовлетворения своим порывам. Но что же это за порывы? куда влекут они? отчего он не отдается им всей силой души своей? Оттого, что он сам их не понимает и не дает себе труда подумать о том, куда девать свою душевную силу; и вот он проводит свою жизнь в том, что острит над глупцами, тревожит сердца неопытных барышень, мешается в чужие сердечные дела, напрашивается на ссоры, выказывает отвагу в пустяках, дерется без надобности...»

Большое внимание проблеме «лишних людей» уделил Герцен. В статье «Very dangerous!!!», написанной незадолго до появления в «Современнике» статьи «Что такое обломовщина?», Герцен вступил в полемику с Добролюбовым по поводу его другой, более ранней работы «Литературные мелочи прошлого года». Несогласный с дискредитацией так называемого «обличительного направления» и переоценкой исторической и общественной значимости «лишних людей», проводившейся на страницах «Современника» и других русских журналов в 1857--1859 годах, Герцен заявлял: «...Онегины и Печорины были совершенно истинны, выражали действительную скорбь и разорванность тогдашней русской жизни. Печальный рок лишнего, потерянного человека... являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах... если б Онегин и Печорин могли, как многие, приладиться к николаевской эпохе, Онегин был бы Виктор Никитич Панин, а Печорин не пропал бы по пути в Персию, а сам управлял бы, как Клейнмихель, путями сообщения и мешал бы строить железные дороги.

Но время Онегиных и Печориных прошло. Теперь в России нет лишних людей, теперь, напротив, к этим огромным запашкам рук недостает. Кто теперь не найдет дела, тому пенять не на кого, тот в самом деле пустой человек, свищ или лентяй.

Противоречивые суждения о Печорине высказал Н. В. Шелгунов в статье «Русские идеалы, герои и типы»: «В чем же и слабость всех наших поэтов и романистов, как не в том, что они не умели мыслить, не имели решительно никакого понятия о страданиях человеческих и о средствах против общественных зол. Оттого их героями являлись не общественные деятели, а великосветские болтуны, и, чересчур обобщая салонную жизнь, они называли «героями нашего времени» тех, кого бы правильнее назвать «салонными героями». Это была литературная клевета писателей, неспособных понимать жизнь и общественных стремлений новых поколений»³.

Однако, несмотря на отрицательную оценку Печорина, Шелгунов разглядел в герое Лермонтова отличительные черты русского национального характера -- силу, смелость и твердость духа: «В Печорине мы встречаем тип силы, но силы искалеченной, направленной на пустую борьбу, израсходовавшейся по мелочам на дела недостойные...

...Печорина не запугаешь ничем, его не остановишь никакими препятствиями; кожа у него, правда, женская и рука аристократическая, но он, этой аристократической рукой, наносит смерть не хуже любого дикаря»⁴.

Критик признавал значительность и духовную мощь Печорина, силу, роднящую его с героическими характерами русских народных богатырей.

Наряду с оживленным обсуждением образа Печорина в русской критике и публицистике, «Герой нашего времени» оказывал непосредственное воздействие на дальнейшее развитие русской прозы, и персонажи романа Лермонтова в различных вариациях продолжали появляться на страницах новых романов и повестей. Своего рода мода на Печорина, увлечение им сказалось в образе герценовского Бельтова, а также в целой галерее тургеневских героев: в Рудине, в Гамлете Щигровского уезда, в Андрее Колосове. В 1848 году Александр Станкевич выступает в «Современнике» с повестью «Ипохондрик», а в 1851 году с повестью «Идеалист» (в альманахе «Комета»), также творчески откликаясь на «Героя нашего времени».

Но уже в повести «Бретёр» Тургенев начинает борьбу с «печоринством». В конце 1840 -- начале 1850-х годов с развенчанием новых Печориных выступает М. В. Авдеев. Он напечатал в «Современнике» в 1849, 1851 и 1852 годах три повести: «Варенька», «Записки Тамарина» и «Иванов», которые затем издал в 1852 году отдельно под общим названием «Тамарин». Вскоре имя Тамарина сделалось нарицательным для всякого рода провинциальных Печориных. Но Авдеев, как отметил Чернышевский в статье «Роман и повести М. Авдеева», не сумел критически вскрыть сущность печоринского характера. Больше того, «первые части „Тамарина“... -- писал Чернышевский, -- это буквальное подражание „Герою нашего времени“», но неудачное, ибо Тамарин -- это не Печорин, а «Грушницкий, явившийся г. Авдееву во образе Печорина». В итоге «...г. Авдеев написал пародию, но не на тип Печорина, а на Лермонтова, как Козлов написал в своем „Чернеце“ пародию на Байрона: оба они не ведали, что творили»¹.

Высказывания Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова о «лишних людях» и споры их на пути к решению этого вопроса имеют большое значение для изучения романа Лермонтова и оценки исторического значения образа Печорина в отечественном литературоведении.

В наше время мы оцениваем «лишних людей» более объективно. Нам понятно стремление Белинского защитить Печорина от выпадов реакционной критики и увидеть в Печорине, да и в самом Лермонтове, «семена глубокой веры» в достоинство человека и в жизнь. Мы понимаем, что Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин в свое время были «лишними людьми» для реакционной, николаевской России, для деятелей охранительного направления; в истории же развития русского самосознания передовой России Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин -- необходимые звенья, без которых наша культура была бы гораздо беднее. Эти «лишние люди» жили и мыслили в такое время, когда их смелые слова, их критическое отношение к самодержавно-крепостнической действительности, их размышления были общественно важным и исторически необходимым делом. Вот почему роман Лермонтова, всесторонне раскрывающий передового героя 1830-х годов, был общественно значительным событием в истории русской литературы.

4. Лермонтов и Печорин - автор и герой

Сопоставлять всякого автора с героем созданного им произведения и просто и трудно, потому что автор связан со своим героем прямыми, но в то же время и таинственными, необъяснимыми нитями. Потому что процесс творчества необъясним. Рассматривать связь автора с героем можно в двух планах: первый - слияние автора с героем; второй - взгляд автора на героя издалека, с позиций осуждения его пороков, его высмеивания. Иногда эти взгляды могут сочетаться. В предисловии к» Герою нашего времени» Михаил Юрьевич Лермонтов говорит, что нарисовал современного человека, какого он слишком часто встречал: «Автор этой книги... Ему просто весело было рисовать современного человека, каким он его понимает и,.. к несчастью, слишком часто встречал.»

Чем же Григорий Александрович Печорин похож на своего создателя, Михаила Юрьевича Лермонтова?

Каковы эти признаки, черты, которыми обладали и тот и другой, как представители эпохи 3О- х. годов девятнадцатого столетия? Во-первых, Печорин - человек армейский, он военный, что было типично для дворянства 19 века. Он офицер и этим они с Лермонтовым схожи.
Во-вторых, он участвовал в дуэли, как многие тысячи в то время. Дуэль Печорина с Грушницким типична для манеры поведения многих людей того времени. И для самого Лермонтова тоже. В-третьих, он любовник чужой жены, что распространено среди людей во все века, начиная с библейских времён. Печорин любит Веру, и она любит его, даже, может быть, ещё больше, ещё сильнее, чем он её и хромой старичок, Верин муж, узнав об этом, называет свою жену ужасным словом и увозит её из Пятигорска. По современным изысканиям лермонтоведов такая ситуация была и у самого Лермонтова и некой Смирновой, чей муж служил в канцелярии Бенкендорфа.
В-четвёртых, он человек, щепетильно относящийся к вопросам чести, он что называется, светский человек, раб светских правил и предрассудков, он вступается за честь княжны Мери Лиговской, на которую пало подозрение, что она тайком дарит офицеру интимное ночное свидание, когда Грушницкий с засадой в саду чуть не ловит выпрыгнувшего из окна Печорина. Лермонтов в своих жизненных отношениях с Николаем Мартыновым также не избежал мелких вопросов чести, когда с гостиной генеральши Верзилиных был вызван на дуэль, за то, что высмеивал перед женщинами Мартынова, как» горца с длинным кинжалом».

Печорин - разочарованный во всём меланхолик, что свойственно романтическому веянию того времени в литературе, включая Байрона, и из литературы перенесённому в жизненную манеру поведения, в тон, свойственный личности, в моду. «Авось умру где-нибудь по дороге», имеется в виду по дороге в Персию или далее, где нибудь за границей. Так может говорить лишь тот, кто разочаровался в жизни, ничего больше от неё не хочет и не ждёт. Сплин, тоска, были модны в то время и многие юноши надевали на себя эту маску, которая иногда прирастала к лицу.
Во многих стихах Лермонтова, например в таком, как» Нет, я не Байрон, я другой...» звучит та же тема разочарования и смерти:

«Я начал раньше, кончу ране,

Мой ум не много совершит.

В моей душе, как в океане

Надежд разбитых груз лежит».

Печорину присущ демонизм, что так же было свойственно многим героям начала 19 века, вспомнить хотя бы стихотворение Пушкина «Демон», посвященное Раевскому. Лермонтов тоже погружался в размышления о демоне, создав даже гениальную поэму «Демон». Печорин - убийца, он застрелил на дуэли Грушницкого, что так же является типическим явлением России и Европейского Запада. По статистике на дуэлях погибало огромное число дворян. Лермонтов не мог стать убийцей, это главное различие его и Печорина, он не мог стать убийцей так сказать по определению. Не мог, скорей всего, стать им, даже если бы, наверное, захотел, потому что по определению Пушкина: «Гений и злодейство - две вещи несовместные». А Лермонтов гений.
Отношение Лермонтова к своему герою хотя будто бы и высказано в предисловии, где он называет его безнравственным человеком, порочным, выразителем болезни общества:»Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет...» На самом деле такое высказанное Лермонтовым отношение к герою - есть конечно поза. Его отношение на самом деле очень неоднозначно, таинственно, оно не укладывается в эстетические категории добра и зла, в этические нормы »хорошо» или «плохо», это отношение пульсирующее, шевелящееся, не одномерное, как само искусство, как связь художника, который черпает психологические переживания описываемого героя из своего жизненного опыта, преломляя его, конечно, сквозь магический кристалл творческого озарения. Дело в том, что Печорина все любили: женщины - Бела, Мэри, Вера, его любил Максим Максимович, его скрытно любил и одновременно завидовал ему Грушницкий. Они любили его за волю, за силу, за то, что он мог то, чего никто не мог: ведь даже никто не мог захватить засевшего в мазанке пьяного кровожадного казака. Печорин же смог, прыгнув в окно, схватить его.
И здесь выходит на поверхность истинное отношение Лермонтова к Печорину, отношение автора к своему герою, как выходит оно на поверхность хотя бы в такой сцене, как погоня Печорина за уехавшей Верой, погоня, в которой он загнал коня. Переживания Печорина описаны столь высоко, что в них сияет любовь автора:»Я молился, проклинал, плакал, смеялся... нет, ничего не выразит моего беспокойства, отчаяния!.. При возможности потерять её навеки Вера стала мне дороже всего на свете - дороже жизни, чести, счастья!» Говоря в заключение о Лермонтове и Печорине, об авторе и его герое, можно восхититься тем, что Лермонтов так любит Печорина, что он и сто пятьдесят лет спустя после своей трагической гибели заставляет невольно любить своего героя, ведь его любят всё новые и новые поколения читателей. Сделать это можно лишь великой силой искусства.

Заключение

Значение Лермонтова, и, прежде всего его «главной книги» - романа «Герой нашего времени», в развитии последующей русской литературы трудно переоценить. Вряд ли можно назвать более или менее крупного писателя второй половины позапрошлого столетия, включая таких гигантов, как Достоевский и Толстой, кто бы не испытывал на себе стимулирующего воздействия Лермонтова

В «Герое нашего времени» Лермонтов впервые в «истории души человеческой» вскрыл такие глубинные пласты, которые не только уравнивали ее с «историей народа», но и показывали ее приобщенность к духовной истории человечества через ее личностно-родовую значимость.

Главным героем Лермонтова является Печорин.

Таких людей, как Печорин, во дворянском обществе николаевской России встречалось немного. И, тем не менее, в этом своеобразном, исключительно одаренном человеке Лермонтов показал типично дворянского героя 1830-х годов, того трагического периода русской общественной жизни, который наступил после подавления восстания декабристов.

Печорин не только не имеет ничего общего, но и глубоко враждебен обывательскому, обыденному отношению к действительности, которое господствует в дворянском «водяном обществе». Критический взгляд умного и наблюдательного Печорина на социальную действительность во многом совпадает с мнением самого Лермонтова. Это совпадение оценки окружающей жизни ввело в заблуждение некоторых читателей и критиков, воспринявших Печорина, как образ автобиографический. В действительности Лермонтов относится критически и к Печорину, подчеркивая, что он не столько герой, сколько жертва своего времени. Печорину свойственны и типичные противоречия передовых людей его поколения: жажда деятельности и вынужденная бездеятельность, потребность в любви, участие и эгоистическая замкнутость, недоверие к людям, сильный и волевой характер и скептическая рефлексия.

Образ Печорина, передового русского человека 1830-х годов явился закономерным результатом всего творчества Лермонтова. Появление Печорина было подготовлено субъективной лирикой поэта и в первую очередь такими стихотворениями, как «Монолог», «1831-го июня 11 дня» и «Дума». В героях юношеских поэм и драм Лермонтова в какой-то мере намечаются черты, получившие в дальнейшем развитии образ Печорина. Особенно большое значение в становлении образа современного героя, а, в конечном счете, и образа Печорина, имели тип «странного человека», так прочно вошедшего в юношескую драматургию Лермонтова и имеющего многочисленных предшественников в русской литературе первых трех десятилетий XIX столетия.

В конце я хотела сказать, что наверно в каждом поколении есть такой противоречивый герой, который весь мир ставит под сомнение. Если бы таких героев не было, я сомневаюсь, что мы бы были бы на таком уровне развития культуры (в целом, жизни), как сейчас.