Система образов в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"

36

Система образов в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

Содержание

Введение

Глава 1. Художественный мир Ф.М. Достоевского

1.1 Нравственно - философская идея романа

1.2 Этический максимализм «Преступления и наказания»

1.3 Персонализм у Достоевского

Глава 2. Образы главных героев романа «Преступление и наказание»

2.1 Идея и трагедия Родиона Раскольникова

2.2 Смысл теории Раскольникова

2.3 Семья Мармеладовых и ее роль в романе

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Мир человека широк, многогранен, глубок и в своей таинственной необъятности открыт как бесконечному совершенствованию, так и беспредельному падению. Но в то же время мир един, что позволяет вести разговор о вполне определенных закономерностях и соответственно возможных путях его развития.

К такому разговору и приглашает нас классическая литература, в которой озабоченность судьбами всего человечества и пристальное исследование души отдельной личности слиты в неразрывное целое.

Характерное для крупнейших отечественных писателей глубинное изучение человеческой природы позволяло им в недрах современности видеть процессы будущего.

Одного понимания природы человека мало - нужно соединять знания и жизнь, слово и дело. Такое соединение способствует нравственному очищению и укреплению сознания, распространению энергии добра в мире. И напротив - без него обречены на провал самые высокие, самые гуманные начинания.

В настоящей работе речь будет идти о системе образов в произведении Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Достоевский в своем романе вскрыл внутренние закономерности преступного мира, трагедию разуверившейся в людях личности.

Актуальность настоящей темы заключается в том, что произведения Достоевского и сегодня остаются остросовременными, потому что писатель мыслил и творил в свете тысячелетий истории. Он был способен воспринять каждый факт, каждое явление жизни и мысли как новое звено в тысячелетней цепи бытия и сознания.

Цель работы - охарактеризовать систему персонажей романа.

Задачи исследования:

1) рассмотреть художественный мир Достоевского, философскую идею романа;

2) этический максимализм и персонализм;

3) охарактеризовать персонажей романа «Преступление и наказание».

Объектом исследования является творческий подход автора романа к особенностям личности человека.

Предмет исследования - это роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», которое является одним из сложных произведений русской литературы. Достоевский достиг предельно чёткого построения романа, найдя художественно целесообразное по сложным мотивам, прозвучавшим уже в его прежних произведениях. Преступление как общественное явление интересовало писателя. Далеки будто от нас и мир, описываемый автором, и проблемы, волнующие его героев.

В «Преступлении и наказании» приведён яркий случай. Главный герой прямо высказывает своё заветное убеждение. Таков и был замысел Достоевского: выразить в мыслях и поступках развитого человека из нового поколения опровержение общепринятых юридических норм.

Произведения Ф. М. Достоевского отличает предельный драматизм идейных столкновений, катастрофичность ситуаций, непримиримость суждений. Достоевский искренне и страстно высказывает и отстаивает свои идеи, взгляды, он страдает, не находя ответов на сложные вопросы бытия.

Умами многих людей прошлого века владела ложная идея наполеонизма -- идея превосходства одних людей над другими, права сильной личности повелевать другими, решать их судьбы.

Творчество Достоевского уходит корнями в русскую культуру прошлого до самых отдаленных веков. И в то же время оно связано со всей современной ему культурой, философией, литературой и искусством.

Глава 1. Художественный мир Ф.М. Достоевского

1.1 Нравственно-философская идея романа

Ф.М. Достоевский - явление всемирной литературы - открыл новый этап ее истории и во многом определил ее лицо, пути и формы ее дальнейшего развития. Достоевский не просто великий писатель, но и огромной важности событие в истории духовного развития человечества.

Едва ли не вся мировая культура суммировано присутствует в его творчестве, в его образах, в его художественном мышлении. И не просто присутствует: она нашла в Достоевском своего гениального преобразователя, открывшего собой новый этап художественного сознания в истории мировой литературы.

Художественный мир Достоевского - это мир мысли и напряженных исканий.

Те же социальные обстоятельства, которые разъединяют людей и порождают в их душах зло, активизируют, согласно диагнозу писателя, их сознание, толкают героев на путь сопротивления, порождают у них стремление всесторонне осмыслить не только противоречия современной им эпохи, но и итоги и перспективы всей истории человечества, пробуждают их разум и совесть. Отсюда - острый интеллектуализм романов Достоевского, который особенно ценен в наши дни. Кирпотин В. Я. Достоевский-художник М., 1972. с. 139.

Исключительная острота и внутренняя напряженность мысли, особая насыщенность действием, которые свойственны его произведениям, созвучны внутренней напряженности жизни нашего времени.

Достоевский никогда не изображал жизнь в ее спокойном течении. Ему свойственен повышенный интерес к кризисным состояниям и общества и отдельного человека, что является на сегодняшний день самым ценным в писателе.

Произведения писателя насыщены философской мыслью, столь близкой людям нашего времени, и родственны лучшим образцам литературы XX века.

Достоевский необычайно чутко, во многом пророчески, выразил выросшую уже в его время и еще больше возросшую сегодня роль идей в общественной жизни.

Одной из главных проблем, мучавших Достоевского, была идея воссоединения народа, общества, человечества, и вместе с тем, он мечтал об обретении каждым человеком внутреннего единства и гармонии.

Он мучительно осознавал, что в мире, в котором он жил, так необходимые людям единство и гармония нарушены - и во взаимоотношениях людей с природой, и во взаимоотношениях внутри общественного и государственного целого, и в каждом человеке отдельно.

Эти вопросы, занимавшие центральное место в кругу размышлений Достоевского-художника и мыслителя, приобрели особое значение в наши дни.

Сегодня особенно остро встала проблема о путях межчеловеческих связей, о создании гармонического строя общественных и нравственных отношений и о воспитании полноценного, здорового духовно человека Кирпотин В. Я. Достоевский-художник М., 1972. с. 140..

Изображая текущую, злободневную современность, Достоевский умел поднять ее до высот трагедии.

Стоявший перед писателем вопрос об объединении разума и морали личности и человечества с его нравственным миром, хранящим в себе опыт поколений, их совесть и мудрость, приобрел громадное значение сегодня.

Достоевский побуждал думать величайших писателей XIX века, решать самые важные вопросы жизни он побуждает сегодня нас.

Специфика «Преступления и наказания» в том, что в нем синтезируются роман и трагедия.

Достоевский извлекал трагические идеи из эпохи шестидесятых годов, в которой «свободная высшая» личность вынуждена была проверять смысл жизни на практике в одиночку, без закономерного развития общества.

Идея приобретает романную силу в поэтике Достоевского только тогда, когда она достигает крайнего напряжения, становится манией. Действие, на которое она толкает человека, должно приобрести характер катастрофы.

«Преступление» героя не носит ни уголовного, ни филантропического характера. Действие в романе определено актом свободной воли, предпринятым для претворения идеи в реальность.

Достоевский сделал своих героев преступниками - не в уголовном, а в философском смысле слова.

Персонаж становился интересен Достоевскому тогда, когда в его своевольном преступлении обнаруживалась историко-философская или нравственная идея.

Философское содержание идеи сливается у него с чувствами, характером, социальной природой человека, его психологией Мочульский К.В. Великие русские писатели XIX века М., 2000. с. 286..

Роман строится на свободном выборе решения задачи.

Жизнь должна была выбить Раскольникова из колеи, разрушить в его сознании святость норм и авторитетов, привести его к убеждению, что он - начало всех начал: «все - предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!»

А раз нет преград, тогда нужно выбирать.

Достоевский - мастер стремительно-действенного сюжета. «Преступление и наказание» еще называют романом духовных исканий, в котором слышится множество равноправных голосов, спорящих на нравственные, политические и философские темы Там же с. 287..

Каждый из персонажей доказывает свою теорию, не слушая собеседника, или оппонента.

Такое многоголосие позволяет назвать роман полифоническим.

Из голосов выделяется голос автора, который высказывает симпатию одним героям и антипатию другим. Он наполнен то лиризмом (когда говорит о душевном мире Сони), то сатирическим презрением (когда повествует о Лужине и Лебезятникове) Там же с. 289..

Растущее напряжение сюжета помогают передать диалоги.

С необычайным искусством Достоевский показывает диалог между Раскольниковым и Порфирием, который ведется как бы в двух аспектах:

во-первых, каждая реплика следователя приближает признание Раскольникова;

во-вторых, весь разговор резкими скачками развивает философское положение, изложенное героем в его статье.

Внутреннее состояние персонажей передается писателем приемом исповеди. Старик Мармеладов исповедуется в трактире Раскольникову, Раскольников - Соне. У всех - желание открыть душу.

Исповедь, как правило, имеет форму монолога. Персонажи спорят сами с собой, бичуют себя. Им важно себя самих понять.

Человек прислушивается к себе, спорит с собой, возражая себе.

Портретная характеристика передает общие социальные черты, возрастные приметы: Мармеладов - спившийся стареющий чиновник, Свидригайлов - моложавый развратный барин, Порфирий - болезненный умный следователь. Это не обычная наблюдательность писателя.

Общий принцип изображения сосредоточен в грубых резких мазках, как на масках. Но всегда с особой тщательностью на застывших лицах прописаны глаза. Через них можно заглянуть в душу человека.

И тогда обнаруживается исключительная манера Достоевского заострять внимание на необычном. Лица у всех странные, в них слишком все доведено до предела, они поражают контрастами Там же с. 290..

В красивом лице Свидригайлова было что-то «ужасно неприятное»; в глазах Порфирия было «нечто гораздо более серьезное» чем следовало ожидать. В жанре полифонического идеологического романа только такими и должны быть портретные характеристики сложных и раздвоенных людей.

Сны и кошмары несут определенную художественную нагрузку в раскрытии идейного содержания.

Ничего прочного нет в мире героев Достоевского, они уже сомневаются: происходит ли распад нравственных устоев и личности во сне или наяву.

Чтобы проникнуть в мир своих героев, Достоевский создает необычные характеры и необычные, стоящие на грани фантастики, ситуации.

Художественная деталь в романе Достоевского столь же оригинальна, сколь и другие художественные средства. Раскольников целует ноги Соне.

Поцелуй служит выражению глубокой идеи, содержащей в себе многозначный смысл. Предметная деталь порой раскрывает весь замысел и ход романа: Раскольников не зарубил старуху - процентщицу, а «опустил» топор на «голову обухом».

Поскольку убийца намного выше своей жертвы, то во время убийства лезвие топора угрожающе «глядит ему в лицо». Лезвием топора Раскольников убивает добрую и кроткую Лизавету, одну из тех униженных и оскорбленных, ради которых и поднят был топор.

Цветовая деталь усиливает кровавый оттенок злодеяния Раскольникова. За полтора месяца до убийства герой заложил «маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками», - подарок сестры на память.

«Красные камешки» становятся предвестниками капелек крови. Цветовая деталь повторяется далее неоднократно: красные отвороты на сапогах Мармеладова, красные пятна на пиджаке героя.

Символическая деталь помогает раскрыть социальную конкретику романа.

Утверждая взгляд на своих героев как на христиан, ходящих перед Богом, автор одновременно проводит мысль об общем для них всех искупительном страдании, на основе которого возможно символическое братание, в том числе между убийцей и его жертвами.

Кипарисовый крест Раскольникова означает не просто страдания, а Распятие.

Такими символическими деталями в романе являются икона, Евангелие.

Религиозный символизм заметен также в именах собственных: Соня (София), Раскольников (раскол), Капернаумов (город, в котором Христос творил чудеса); в числах: «тридцать целковых», «тридцать копеек», «тридцать тысяч серебряников».

Речь героев индивидуализирована. Речевая характеристика немецких персонажей представлена в романе двумя женскими именами: Луизой Ивановной, хозяйкой увеселительного заведения, и Амалией Ивановной, у которой Мармеладов снимал квартиру.

В «Преступлении и наказании» своя система выделения опорных слов и фраз. Это - курсив, то есть использование другого шрифта Воровский В.В. Статьи о русской литературе М., 1986. с. 234. .

Выделенные слова как бы ограждают Раскольникова от тех фраз, которые ему и выговорить-то страшно.

Курсив используется Достоевским и как способ характеристики персонажа: «невежливая язвительность» Порфирия; «ненасытимое страдание» в чертах Сони.

1.2 Этический максимализм «Преступления и наказания»

В «Преступлении и наказании» этическая тема встает уже в такой глубине, которая была новой не для одной русской мысли.

Достоевский вскрывает решительную неустранимость этической установки в человеке, вскрывает внутреннюю диалектику добра в человеческой душе. Этический максимализм у Достоевского получает исключительно яркое и сильное выражение Лосский Н.О. Достоевский и его христианское мировоззрение М., 1994. с. 196. .

Столь же острое, непревзойденно глубокое выражение находит у Достоевского и тема свободы, как последней сущности человека.

Всю проблематику свободы никто не раскрывает с такой силой, как Достоевский.

Можно сказать, что никто -- ни до, ни после Достоевского -- не достигал такой глубины, как он, в анализе движений добра и зла, то есть в анализе моральной психологии человека.

Вера в человека у Достоевского покоится не на сентиментальном воспевании человека, -- она, наоборот, торжествует именно при погружении в самые темные движения человеческой души.

Прежде всего, это означало для Достоевского, что моральные движения определяются не чувствами, не рассудком, не разумом, а прежде всего живым ощущением Бога, -- и где выпадает это ощущение, там неизбежен или не знающий пределов цинизм, ведущий к распаду души, или человекобожество.

С другой стороны, Достоевский (и здесь он примыкал к учению славянофилов) очень глубоко чувствовал неправду самозамыкающегося индивидуализма («обособления», по его любимому выражению).

Достоевскому принадлежит формула, что «все виноваты за всех», что все люди связаны таинственным единством, потенциально заключающим в себе возможность подлинного братства.

По Достоевскому, высшее содержание жизни, человек находит в собственной личности, в ее неисчерпаемости, в отношениях своих к другим, которые тоже неисчерпаемы, бесконечны.

Философское творчество Достоевского имеет не одну, а несколько исходных точек, но наиболее важной и даже определяющей для него была тема о человеке.

Вместе со всей русской мыслью Достоевский -- антропоцентричен. Нет для Достоевского ничего дороже и значительнее человека, хотя, быть может, нет и ничего страшнее человека.

Человек - загадочен, соткан из противоречий, но он является в то же время - в лице самого даже ничтожного человека - абсолютной ценностью.

Поистине - не столько Бог мучил Достоевского, сколько мучил его человек, в его реальности и в его глубине, в его роковых, преступных и в его светлых, добрых движениях.

Обычно - и справедливо, конечно, прославляют то, что Достоевский с непревзойденной силой раскрыл «темную» сторону в человеке, силы разрушения и беспредельного эгоизма, его страшный аморализм, таящийся в глубине души.

Антропология Достоевского, прежде всего, посвящена «подполью» в человеке. Было бы, однако, очень односторонне не обращать внимания на то, с какой глубиной вскрывает Достоевский и светлые силы души, диалектику добра в ней.

В этом отношении Достоевский, конечно, примыкает к исконной христианской антропологии. Не только грех, порочность, эгоизм, вообще «демоническая» стихия в человеке вскрыты у Достоевского с небывалой силой, но не менее глубоко вскрыты движения правды и добра в человеческой душе, «ангельское» начало в нем.

Мы назвали персонализм Достоевского этическим, -- и это значит, прежде всего, что ценность и неразложимость человеческого существа связаны не с его «цветением», не с его высшими творческими достижениями, -- они присущи и маленькому ребеночку, еще беспомощному и бессильному, еще не могущему ничем себя проявить Лосский Н.О. Достоевский и его христианское мировоззрение М., 1994. с. 198. .

Персонализм Достоевского относится к онтологии, а не к психологии человека, -- к его существу, а не к эмпирической реальности.

Но само восприятие человека у Достоевского внутренне пронизано этической категорией, -- он не только описывает борьбу добра и зла в человеке, но он ищет ее в нем. Человек, конечно, включен в порядок природы, подчинен ее законам, но он может и должен быть независим от природы.

Но чем категоричнее это онтологическое превознесение человека, тем беспощаднее вскрывает Достоевский роковую неустроенность духа человеческого, его темные движения.

Основная тайна человека в том и состоит, по Достоевскому, что он есть существо этическое, что он неизменно и непобедимо стоит всегда перед дилеммой добра и зла, от которой он не может никуда уйти: кто не идет путем добра, тот необходимо становится на путь зла. Эта этическая сущность человека, основная его этическая направленность есть не предвзятая идея у Достоевского, а вывод из его наблюдений над людьми.

Но здесь начинаются парадоксы, в которых раскрывается уже не только эта основная этическая сущность человека, но и вся проблематика человека.

Прежде всего, с исключительной едкостью Достоевский высмеивает тот поверхностный интеллектуализм в понимании человека, который достиг наиболее плоского своего выражения в построениях утилитаризма.

Психологический волюнтаризм переходит у Достоевского незаметно в иррационализм, в признание, что ключ к пониманию человека лежит глубже его сознания, его совести и разума, -- в том «подполье», где он «сам» Там же с. 199. .

Этический персонализм Достоевского облекается в живую плоть действительности: «ядро» человека, его подлинная суть даны в его свободе, в его жажде и возможности его индивидуального самоутверждения («по своей глупой воле пожить»). Онтология человека определяется этой жаждой свободы, жаждой быть «самим собой», -- но именно потому, что Достоевский видит в свободе сокровенную суть человека, никто глубже его не заглядывал в тайну свободы, никто ярче его не вскрывал всю ее проблематику, ее «неустроенность».

Вот, например, Раскольников: разложив в работе разума все предписания традиционной морали, он стал вплотную перед соблазном, что «все позволено», и пошел на преступление.

Мораль оказалась лишенной основания в глубине души, свобода оборачивается аморализмом, напомним, что и на каторге Раскольников долго не чувствовал никакого раскаяния. Поворот пришел позже, когда в нем расцвела любовь к Соне, а до этого в его свободе он не находил никакого вдохновения к моральному раздумью.

Это вскрывает какую-то загадку в душе человека, вскрывает слепоту нашей свободы, поскольку она соединена только с голым разумом.

Путь к добру не определяется одной свободой; он, конечно, иррационален, но только в том смысле, что не разум движет к добру, а воля, сила духа. Оттого-то в свободе, оторванной от живых движений любви, и есть семя смерти.

Человек не может по существу отойти от Добра, -- и если, отдаваясь свободной игре страстей, он отходит от добра, то у него начинается мучительная болезнь души Гус М. Идеи и образы Ф.М. Достоевского М., 1962. с. 213..

Раскольников, страдает от того, что заглушил в себе живое чувство Добра (то есть Бога), что остался сам с собой.

Свобода, если она оставляет нас с самими собой, раскрывает лишь хаос в душе, обнажает темные и низшие движения, то есть превращает нас в рабов страстей, заставляет мучительно страдать... Это значит, что человек создан этическим существом и не может перестать быть им.

С особенной силой и болью говорит Достоевский о том, что преступление совсем не означает природной аморальности, а, наоборот, свидетельствует (отрицательно) о том, что, отходя от добра, человек теряет нечто, без чего ему жить нельзя.

Проблематика свободы в человеке есть вершина идей Достоевского в антропологии; свобода не есть последняя правда о человеке -- эта правда определяется этическим началом в человеке, тем, к добру или злу идет человек в своей свободе. Оттого в свободе есть, может быть, «семя смерти» и саморазрушения, но она же может вознести человека на высоты преображения. Свобода открывает простор для демонизма в человеке, но она же может возвысить ангельское начало в нем.

Есть диалектика зла в движениях свободы, но есть и диалектика добра в них. Смысл той потребности страдания заключается в том, о которой любил говорить Достоевский, что через страдания (часто через грех) приходит в движение эта диалектика добра.

Размышления на этические темы, заполняющие произведения Достоевского, определяются этим изначальным этицизмом.

Его этический максимализм, вся страстная напряженность этических исканий, придающая такую глубокую значительность его основным художественным образам, -- все это вытекает из того, что в нем доминирует над всем проблематика добра и путей к нему.

Он был глубоко самостоятелен в этических его исканиях -- и именно в этой области особенно велико влияние Достоевского на русскую философскую мысль -- кто только в последующих поколениях русских мыслителей не испытал на себе глубочайшего влияния Достоевского.

Достоевский преисполнен этического пафоса и едва ли не главный корень его философских размышлений лежит в сфере этики Гус М. Идеи и образы Ф.М. Достоевского М., 1962. с. 215. .

1.3 Персонализм у Достоевского

В романе насчитывается около девяноста персонажей: здесь и городовые, и прохожие, и дворники, и шарманщики, и мещане, и многие другие. Все они, вплоть до самых незначительных, составляют тот особый фон, на котором развивается действие романа.

Достоевский даже вводит необычный, на первый взгляд, образ большого города («Петербург Достоевского»!) с его мрачными улицами, «колодцами» дворов, мостами, тем самым усиливая и без того тягостно-напряженную атмосферу безысходности и подавленности, которая определяет настроение романа. И среди всего многообразия персонажей выделяются несколько, оказавших наибольшее влияние на ход мыслей Родиона Раскольникова -- главного героя произведения.

Каждый из них как человек с уже сложившимися взглядами и убеждениями является носителем какой-то определенной теории. И безусловно, эти герои подчинены одной основной задаче -- всестороннему и полному раскрытию образа Родиона Раскольникова. Условно всех второстепенных персонажей можно разделить на две группы: «антиподы» и «двойники» главного героя, в общении с которыми он находит подтверждение или опровержение своей теории.

Так, в самом начале романа Раскольников встречается с Семеном Захарычем Мармеладовым, спившимся чиновником, основной идеей которого является не борьба со злом, внутри и вокруг себя, а смирение с ним как с чем-то неизбежным.

Самоуничижение -- вот главный принцип Мармеладова. Этот безвольный пьяница приносит одни несчастья своим близким и прекрасно это осознает, но не может противостоять своей слабости.

Единственная его надежда на то, что в день «страшного суда» Бог простит таких, как он, только за то, что ни один из них «сам не считал себя достойным того». Встреча с Мармеладовым сыграла решающую роль в становлении теории Раскольникова, который не был способен, да и не хотел мириться с нищетой и повторять судьбу Семена Захарыча.

После разговора с ним главный герой еще больше уверился в правильности своих убеждений.

Укрепила эту веру и его встреча с Катериной Ивановной, протест которой выражается лишь в словах и в бесплодных, порой болезненных мечтаниях. Подобный путь привел ее к потери рассудка и смерти от чахотки. Крах Катерины Ивановны убеждает главного героя в том, что единственный выход -- это активное действие, а не слова.

Раскольников тоже один из униженных и оскорбленных, но он полон желания решительно изменить свою жизнь, пусть даже через преступление.

Порой он сомневается, боится загубить свою душу, но его манит результат, причем более ощутимый, чем тот, которого добилась Соня Мармеладова. О ней Раскольников впервые услышал от ее отца, и история эта чрезвычайно поразила Родиона.

Соня, по мнению главного героя, совершает, может быть, даже более страшное преступление, чем он, убивая не кого-то, а себя. Она жертвует собой, а жертва эта напрасна. Так же как впоследствии окажется напрасной и жертва Раскольникова. Поэтому он с первого взгляда признает в Соне близкого человека, а она, приняв на себя его страдания, становится его верной спутницей.

Все старания Сони направлены на разрушение бесчеловечной теории Раскольникова. По ее мнению, выход кроется в смирении и принятии основных христианских норм.

Для Сони религия не просто условность, а единственное, что помогает выжить в этом страшном мире и дает надежду на будущее. В конце концов, идея христианского смирения Сони побеждает чудовищную теорию Раскольникова. И с этого начинается нравственное возрождение главного героя.

И Соня, и Мармеладов, и сам Раскольников -- люди, прикоснувшиеся к пороку. Но есть у Достоевского и другие герои. Это мать и сестра Раскольникова и его университетский товарищ Разумихин. Недаром общение с ними после преступления невыносимо для главного героя.

Он понимает, что души их чисты и что совершенным убийством он навсегда отделил себя от них. Они олицетворяют для Раскольникова «отвергнутую им совесть». Ведь и Разумихин, и Дуня не приемлют теорию «сверхчеловека». «Меня более всего возмущает, что ты кровь по совести разрешаешь», -- говорит Раскольникову его друг, по натуре очень добродушный человек, для которого чувство товарищества превыше всего. «Но ведь ты кровь пролил!» -- в отчаянии восклицает Дуня, узнав о страшном преступлении брата. И для нее, и для Разумихина путь Раскольникова неприемлем. Они представляют новое поколение, которое будет «гуманно, человечно и великодушно». Они «антиподы» Раскольникова, они отрицают его теорию.

Но есть в романе персонаж, который сам себя считает «двойником» главного героя. Это Свидригайлов -- один из наиболее сложных образов Достоевского. Он, как и Раскольников, отверг общественную мораль и всю жизнь потратил на поиск удовольствий.

По слухам, Свидригайлов даже виновен в смерти нескольких людей. Он заставил свою совесть надолго замолчать, и только встреча с Дуней разбудила в его душе какие-то, казалось, навсегда потерянные чувства. Но раскаяние к Свидригайлову (в отличие от Раскольникова) приходит слишком поздно, когда времени на обновление уже не осталось. Пытаясь заглушить угрызения совести, он помогает Соне, детям Катерины Ивановны, своей невесте и после этого пускает пулю себе в лоб. Таков финал всех, кто ставит себя выше законов человеческого общества.

Сообщение о самоубийстве Свидригайлова стало последним доводом для Раскольникова в пользу чистосердечного признания.

Но немаловажную роль в этом сыграл и следователь Порфирий Петрович -- человек умный, проницательный, тонкий психолог. Не имея в руках прямых доказательств вины Раскольникова, он понимает, что единственный способ разоблачить преступника -- заставить говорить его совесть. Ведь Порфирий Петрович прекрасно видит, что перед ним не ординарный убийца, а жертва ложной теории, частично порожденной и тем общественным порядком, который он защищает.

На протяжении всего романа Порфирий Петрович выступает обличителем взглядов Раскольникова, суровым и безжалостным. Признание Раскольникова -- во многом его заслуга. Однако даже на каторге главный герой жалеет не столько о пролитой им крови, сколько о том, что не смог выдержать взятого на себя груза.

Идя по улице, он думает, что каждый из прохожих -- убийца «не лучше его», только совершают эти люди преступления по-другому, в рамках так называемой общественной морали. Как, например, Петр Петрович Лужин. Этот никого не убил и не ограбил, но он знает множество других способов погубить человека (пример тому -- поминки Мармеладова). Поэтому Лужин так же бесчеловечен, как обыкновенный убийца. В романе он служит олицетворением буржуазного общества, столь ненавистного главному герою.

Раскольников, человек совестливый и благородный, не может вызывать у читателя одну лишь неприязнь, отношение к нему сложное (у Достоевского редко встретишь однозначную оценку), но приговор писателя беспощаден: права на преступление не имеет никто! Долго и тяжело идет к этому выводу Родион Раскольников, и ведет его Достоевский, сталкивая с различными людьми и идеями. Вся стройная и логическая система образов в романе подчинена именно этой цели.

Показывая бесчеловечность буржуазного общества, его устройства, Достоевский все же не в нем видел причины «распада связи времен». Ответы на «проклятые» вопросы писатель ищет не вокруг человека, а внутри него. И в этом отличительная черта Достоевского-психолога.

Глава 2. Образы главных героев романа «Преступление и наказание»

2.1 Идея и трагедия Родиона Раскольникова

Произведение Ф. М. Достоевского отличает предельный драматизм идейных столкновений, катастрофичность ситуаций, непримиримость суждений. Достоевский искренне и страстно высказывает и отстаивает свои идеи, взгляды, он страдает, не находя ответов на сложные вопросы бытия.

Умами многих людей прошлого века владела ложная идея превосходства одних людей над другими, права сильной личности повелевать другими, решать их судьбы. Пленниками этой идеи стали герои анализируемого романа -- Родион Раскольников и Аркадий Иванович Свидригайлов.

Родион Раскольников -- главный герой романа, живет в мрачной, угнетающей обстановке Петербурга. Бедный студент. Раскольников чувствует себя никому не нужным, отверженным среди богатых особняков, разряженной публики. Подавленный нищетой и несправедливостью жизни, Раскольников решается на убийство процентщицы Алены Ивановны.

Идея заключалась в том, что, по мнению Родиона, можно совершить преступление ради общего блага, преступление «по совести»: можно убить «глупую, бессмысленную, ничтожную, злую, больную, никому не нужную, а напротив, всем вредную старушонку», взять ее деньги и загладить это «крохотное преступленьице» тысячами добрых дел.

Раскольников много думал об этой идее, пока не нашел ей объяснение. Он пришел к выводу, что все человечество издавна делится на две категории: на людей обыкновенных, подчиняющихся силе, «тварей дрожащих» и на сверхлюдей, которым все дозволено и которые не остановятся ни перед чем, даже перед преступлением, как, например. Наполеон. И это, думает Раскольников, вечный и непреложный закон:

«Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель... Так доселе велось и так всегда будет!»

Уверовав в эту идею, Родион хочет испытать себя: кто он -- «тварь дрожащая» или «властелин судьбы»? Но, убив старуху-процентщицу.

Раскольников убедился, что он вовсе не «существо высшего порядка», так как преступление не принесло ему ничего, кроме страданий и мук совести Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986. с. 236..

И вот, пытаясь переделать в себе человеческую натуру, отделить волю от совести, Раскольников приходит к трагическому раздвоению. Играя роль «властелина», он понимает, что такая роль не для него. Убив процентщицу, Родион убивает все то человеческое, что связывало его с окружающим миром, с людьми: «Я себя убил, а не старушонку».

После убийства Раскольников переживает состояние отрешенности от мира, его душа объята «мертвым холодом». Это ужасное ощущение становится расплатой за совершенное преступление.

Герой понял, что все люди незримо связаны между собой и каждый человек, его жизнь -- безусловная ценность, поэтому никто не имеет права распоряжаться жизнью другого человека.

Трагизм Раскольникова -- в ложности теории «наполеонизма». Он понял это, совершив преступление, но возвратиться к прежней, нормальной жизни смог только через страдания.

В плену этой же ложной теории находится и Аркадий Иванович Свидригайлов, уже давно освободившийся от угрызений совести (этим он отличается от Раскольникова).

Он совершенно спокойно и хладнокровно принимает преступление Раскольникова, не видит в этом никакой трагедии.

Ему удивительны беспокойные метания и вопросы Родиона, ему кажется, что все это лишне и просто глупо: «Понимаю, какие у вас вопросы в ходу: нравственные, что ли? Вопросы гражданина и человека? А вы их побоку; зачем они вам теперь-то? Хе-хе! Затем, что вы все еще гражданин и человек? А коли так, так и соваться не надо было, нечего не за свое дело браться».

Свидригайлов по-своему грубо и резко выговаривает то, что, в сущности, давно уже стало ясно самому Раскольникову, -- «не переступил он, на этой стороне остался», а все потому, что «гражданин и человек». А вот Свидригайлов переступил, человека и гражданина в себе уничтожил.

Отсюда у него равнодушный цинизм, а главное -- точность, с которой он формулирует самую суть раскольниковской идеи. Он освободил себя от «вопросов человека и гражданина», от вопросов, перед которыми в смятении остановился Раскольников. Одно осталось у Свидригайлова -- безграничное сладострастие.

Но однажды натолкнувшись на препятствие, столь привязанный к жизни Аркадий Иванович, так боявшийся смерти, кончает жизнь самоубийством. Окончательное опустошение, смерть -- вот результат освобождения от всех преград, от «вопросов человека и гражданина», таков результат идеи, в достоверности которой хотел убедиться Раскольников

Но, в отличие от Свидригайлова, Родион остается жить, хотя и был на грани самоуничтожения. В далекой Сибири, на каторге, происходит мучительное для Родиона Раскольникова освобождение от идеи «сверхчеловека»; это, к счастью, происходит, и появляется надежда на нравственное и моральное очищение, на восстановление «погибшего» человека, задавленного несправедливым гнетом обстоятельств Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986. с. 237. .

2.2 Смысл теории Раскольникова

Отправным моментом своеобразного «бунта» Родиона Раскольникова против существующего социального уклада и его морали было, безусловно, отрицание страданий человеческих, и здесь мы имеем в романе своеобразную квинтэссенцию этих страданий в изображении судьбы семьи чиновника Мармеладова.

Не случайно исповедь спившегося чиновника вызывает у Раскольникова вначале презрение и мысль о том, что человек - подлец. Но далее возникает идея более глубокая: «Ну а коли я соврал, - воскликнул он вдруг невольно, - коли действительно не подлец человек, весь вообще, весь род то есть человеческий, то значит, что остальное все - предрассудки, одни только страхи напущенные, и нет никаких преград, и так тому и следует быть!..»

Если страдает человек без вины, раз он не подлец, то все внешнее по отношению к нему - что позволяет страдать и вызывает страдания - предрассудки. Социальные законы, мораль - предрассудки. И тогда Бог - тоже предрассудок. То есть человек - сам себе господин и ему все позволено.

То есть человек имеет право на нарушение внешнего закона как человеческого, так и божеского.

В отличие от того же Мармеладова Раскольников начинает искать причину страданий человека не в нем самом, а во внешних силах.

Прежние размышления Раскольникова о «реальном деле», которое все не решаются совершить «из трусости», боязни «нового шага», начинают подкрепляться возрастанием в его теоретических построениях идеи самоценности человеческой личности.

Но в голове Раскольникова интенсивно работает мысль и о том, что не все люди страдают, страдает и унижается большинство, но определенная генерация «сильных» не страдает, а причиняет страдания.

Формальное признание за всеми людьми права на самоценность оборачивается в социалистической теории правом на человекобожество для немногих: «Убеждение в неравноценности людей, - пишет Туган-Барановский, - есть основное убеждение Раскольникова в «Преступлении и наказании». Для него весь род человеческий делится на две неравные чести: большинство, толпу обыкновенных людей, являющихся сырым материалом истории, и немногочисленную кучку людей высшего духа, делающих историю и ведущих за собой человечество» Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986. с. 245. .

Однако христианские нормы никак не вписываются в утверждавшуюся Раскольниковым «новую мораль». Разделение на страдающих и виновных в страданиях проводится Человекобогом без учета христианского права на спасение каждого грешника и Божий суд подменяется на земле судом озлобленного страданиями Человекобога.

Для Раскольникова настоящим толчком к реализации его идеи послужил услышанный им разговор студента и офицера в трактире: «Позволь, - говорит студент своему собеседнику, - я тебе серьезный вопрос задать хочу... смотри: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет. Слушай дальше. С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь».

И далее настоящая апология зла как благого деяния для человечества: «Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, - и все это на ее деньги.

Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь - тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен - да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна. Она чужую жизнь заедает...»

Значит, убийство старухи - «не преступление». К такому выводу в своих размышлениях приходит Родион Раскольников.

Однако, в чем порочность теории Раскольникова? С утилитарной точки зрения он прав - разум всегда оправдает жертву ради всеобщего счастья. Но как понимать счастье? Оно не заключается в накоплении или перераспределении материальных благ, нравственные категории вообще не поддаются рационализированию.

М.И. Туган-Барановский предлагает именно под этим углом рассматривать трагедию Раскольникова: «...Он хотел логически обосновать, рационализировать нечто по самому своему существу не допускающее такого логического обоснования, рационализирования. Он хотел вполне рациональной морали и логическим путем пришел к ее полному отрицанию. Он искал логических доказательств нравственного закона - и не понимал, что нравственный закон не требует доказательств, не должен, не может быть доказан - ибо он получает свою верховную санкцию не извне, а из самого себя» Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986. с. 246. .

Далее Туган-Барановский утверждает христианскую мысль о том, что преступление Родиона Раскольникова именно в нарушении нравственного закона, во временной победе разума над волей и совестью: «Почему личность всякого человека представляет собой святыню? Никакого логического основания для всего этого привести нельзя, как нельзя привести логического основания для всего того, что существует собственной своей силой, независимо от нашей воли. Факт тот, что наше нравственное сознание непобедимо утверждает нам святость человеческой личности; таков нравственный закон. Каково бы ни было происхождение этого закона, он столь же реально существует в нашей душе и не допускает своего нарушения, как любой закон природы. Раскольников попробовал его нарушить - и пал» Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986. с. 247. .

С отвлеченной теорией, рожденной при помощи лишь мыслительной работы, вступила в борьбу жизнь, пронизанная божественным светом любви и добра, рассматриваемая Достоевским как определяющая сила трагедии героя, соблазненного голыми умствованиями.

Интересны рассуждения о причинах «бунта» Родиона Раскольникова против общепринятой нравственности философа и литературоведа С.А. Аскольдова.

Исходя из того, что любая общечеловеческая нравственность имеет религиозный характер, освящается в сознании масс авторитетом религии, то для личности, оставившей религию, закономерно возникает вопрос - а на чем зиждется нравственность? Когда же религиозность в обществе падает, то и нравственность принимает чисто формальный характер, держится исключительно на инерции.

И вот против этих гнилых подпорок нравственности, по мнению Аскольдова, и выступает Раскольников: «Необходимо понять, что протест против нравственного закона, возникший в душе Раскольникова, по существу своему направлен не столько против него самого, сколько против его ненадежных устоев в современном безрелигиозном обществе» Смирнова Л.А. Русская литература XVIII - XIX веков М., 1995. с. 382..

Можно, конечно, рассуждать о том, что причинами появления теорий социалистического толка, вроде философских построений Раскольникова, или, скорее, не причинами, а питательной средой мог явиться упадок религиозности в обществе.

Но практическая цель, вытекающая из теории Раскольникова, вполне ясна - получение власти над большинством, построение счастливого общества путем замены человеческой свободы материальными благами.

К чему может привести неизбежное падение этой маски и торжество зла, которое она прикрывала, - хорошо предсказано Достоевским в пророческом сне Родиона Раскольникова в эпилоге «Преступления и наказания».

Имеет смысл напомнить его полностью: «Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими...»

Это причины, а далее - следствия этой бесноватости: «Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований...»

Достоевский был убежден и неоднократно говорил об этом в своих статьях, что социалистические идеи - это плод лишь «головной работы», а к реальной жизни отношения не имеют.

Следующий этап бесноватости - внедрение теории в жизнь, в головы «тварей дрожащих»: «Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки...»

Разъединение людей, потерявших общие нравственные принципы в божьей морали, неизбежно приводит к социальным катастрофам: «Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе...»

Далее у Достоевского - глубочайшая мысль о стирании в периоды революционных потрясений разницы между «своими» для революции и «чужими».

Революция начинает «пожирать собственных детей»: «Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, - но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибло...» Смирнова Л.А. Русская литература XVIII - XIX веков М., 1995. с. 384.

Теория Раскольникова и его практические дела по реализации своих планов, удивительным образом пронизав время, нашли свое воплощение в революции семнадцатого года.

2.3 Семья Мармеладовых и ее роль в романе

Вдумчиво читая роман, невольно осознаешь, как глубоко автор проник в души и сердца своих героев, как постиг человеческий характер, с какой гениальностью поведал о нравственных потрясениях главного героя.

Достоевский справедливо утверждал, что вернуться в этот мир, снова стать полноправным членом общества можно, лишь воспротивившись человеконенавистническим идеям, очистившись страданием.

Нельзя не заметить сразу, что само восприятие страданий у Мармеладова и Раскольникова отличается друг от друга. Дадим слово Мармеладову: «Жалеть! зачем меня жалеть! - вдруг возопил Мармеладов... - Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его!.. ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. Придет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?» И скажет: «Прииди! Я уже простил тебя раз... Простил тебя раз... Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила много...» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит... И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но придите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: «Господи! почто сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...»

В высказываниях Мармеладова мы не замечаем ни тени богоборчества, ни тени социального протеста - он всю вину берет на себя и себе подобных. Но здесь присутствует и другая сторона вопроса - облик свой и страдания своей семьи Мармеладов воспринимает как нечто неизбежное в его самобичевании, христианском раскаянии нет желания начать жизнь «по-божески», отсюда его смирение выступает только как желание прошения и не содержит в себе резервов самосовершенствования.

Семья Мармеладовых играет особую роль в романе. Ведь именно Сонечке Мармеладовой, ее вере и бескорыстной любви обязан Раскольников своим духовным возрождением. Ее великая любовь, исстрадавшаяся, но чистая душа, способная даже в убийце увидеть человека, сопереживать ему, мучиться вместе с ним, спасли Раскольникова.

Да, Соня - «блудница», как пишет о ней Достоевский, но она была вынуждена продавать себя, чтобы спасти от голодной смерти детей мачехи.

Даже в своем ужасном положении Соня сумела остаться человеком, пьянство и разврат не затронули ее. А ведь перед ней был яркий пример опустившегося, полностью раздавленного нищетой и собственным бессилием что-то изменить в жизни, отца.

Терпение Сони и ее жизненная сила во многом происходят от ее веры. Она верит в Бога, в справедливость всем сердцем, не вдаваясь в сложные философские рассуждения, верит слепо, безрассудно.

Да и во что еще может верить восемнадцатилетняя девушка, все образование которой - «несколько, книг содержания романтического», видящая вокруг себя только пьяные ссоры, дрязги, болезни, разврат и горе человеческое?

Достоевский противопоставляет смирение Сони бунту Раскольникова. Впоследствии Родион Раскольников, не приняв умом религиозности Сони, сердцем решает жить ее убеждениями. Но если образ Сони представляется нам на протяжении всего романа, то ее отца, Семена Захарыча и мачеху Катерину Ивановну с ее тремя маленькими детьми, мы видим лишь в нескольких эпизодах. Но эти немногочисленные эпизоды необыкновенно значимы Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы М., 1988. с. 322..

Первая встреча Семена Захарыча Мармеладова и Родиона Раскольникава происходит в самом начале романа, именно тогда, когда Раскольников решается на убийство, однако еще не до конца уверовав в свою «наполеоновскую» теорию.

Родион находится в каком-то лихорадочном состоянии: окружающий мир для него существует, но как бы в нереальности: он почти ничего не видит и не слышит. Мозг сверлит только один вопрос: «Быть или не быть?»

Для Раскольникова Мармеладов - просто пьяненький завсегдатай распивочной. Но, поначалу невнимательно слушая монолог Мармеладова, Раскольников вскоре проникается к рассказчику любопытством, а затем и сочувствием. Этот грязный, утративший всякое человеческое достоинство отставной чиновник, обворовывающий собственную жену и просящий у дочери-проститутки деньги на похмелье, чем-то трогает Раскольникова, запоминается ему.

В Семене Захарыче сквозь его отталкивающую внешность все же проглядывает что-то человеческое. Чувствуется, что его мучает совесть, что ему больно и противно его настоящее положение. Он не винит жену в том, что она, может быть, сама того не желая («не в здравом рассудке сие сказано было, а при взволнованных чувствах, в болезни и при плаче детей не евших, да и сказано более ради оскорбления, чем в точном смысле...»), толкнула Соню на улицу.