Анализ стихотворения А. Ахматовой "Приморский сонет"

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ А. АХМАТОВОЙ «ПРИМОРСКИЙ СОНЕТ»

Здесь всё меня переживёт,

Всё, даже ветхие скворечни,

И этот воздух, воздух вешний,

Морской свершивший перелёт.

И голос вечности зовёт

С неодолимостью нездешней,

И над цветущею черешней

Сиянье легкий месяц льёт.

И кажется такой нетрудной,

Белея в чаще изумрудной,

Дорога не скажу куда…

Там средь стволов еще светлее,

И всё похоже на аллею

У царскосельского пруда.

(Комарово 1958)

Стихотворение «Приморский сонет» - один из несомненных шедевров поздней лирики Ахматовой. Уже при первом чтении, до всякого анализа, оно привлекает читателя глубиной содержания и совершенством формы. Вместе с тем, оно оставляет впечатление необычности, новизны - как в творчестве Ахматовой, так и в традиционной поэтике сонета.

«Здесь все меня переживет» - тема смерти заявлена с первой строки стихотворения. Оно пишется человеком, прожившим долгую жизнь и на пороге вечности познавшим её истину и глубину. Ахматова для разговора с читателем о жизни и смерти, о вечности и времени выбирает классический четырехстопный ямб, «спокойный», размеренный ритм поэтической речи, способствующий неторопливому и обстоятельному разговору.

Тема стихотворения ясна: это стихотворение о смерти, хотя смерть в нем не названа прямо, сознательно убрана в подтекст. Необычна не тема, а её трактовка. В «Приморском сонете» нет ни страха перед смертью, ни стремления её приблизить или отдалить, ни предсмертных мук, ни смертельной тоски, ни горечи расставания с земной жизнью, ни надежд на счастье за гробом - ничего того, что обычно сопровождает тему смерти и в лирике Ахматовой, и во всей мировой поэзии. Стихотворение лишено мрачного, трагического колорита. Образ смерти замещен в «Приморском сонете» образом вечности.

Жанр этого стихотворения, написанного в 1958 году - сонет. Сонет - канонический жанр лирики, имеющий твердую форму: 14 строк (два четверостишья, три трехстишья). В содержательном плане сонет представляет собой стихотворение - рассуждение, в котором мысль автора развивается по схеме: тезис, антитезис, синтез. И в лирическом содержании сонета наблюдается то же неукоснительное построение. Строгость и краткость формы сонета диктуют и тип речи, и тематический круг. Задача поэта - поделиться мыслями с читателем.

Первое четверостишие представляет собой тезис, утверждение. Центральная тема - скоротечность жизни. И первой строкой автор выдвигает его: жизнь коротка, конец её так близок, что все окружающее воспринимается лирической героиней как некое потомство, остающееся на земле после нее. Но уже во второй строке нарушается спокойное, плавное течение речи: «Все, даже ветхие скворечни» Делается смысловой и ритмический акцент на слове «все». И это, конечно, не случайно. Это слово несет особую смысловую нагрузку. Все - это мир в широком смысле слова: от мелких деталей, предметов, примет времени и даже символов его скоротечности («ветхие скворечни») до невидимого, глобального («воздух»). Следовательно, поэтический разговор пойдет о временном и вечном, о жизни и смерти.

Особую смысловую нагрузку несут в стихотворении наречия «здесь» и «там». Слово «здесь», которым начинается сонет, означает, конечно, не дачный поселок Комарово - место написания стихотворения, обозначенное под текстом. Истинный смысл это слово приобретает в сочетании со словом «там», которым открывается последняя строфа. Становится ясно, что наречия «здесь» и «там» выступают в этом контексте синонимами земного и загробного мира.

«Здесь», на пороге смерти, время остановилось. В нём уже ничего не происходит. Даже вешний воздух свершил свой перелет и замер, а «ветхие», готовые рассыпаться «скворечни» приостановили своё разрушение и, скорее всего, переживут лирическую героиню, готовую переступить рубеж между земной и загробной жизнью. «Там» категории времени тоже не существует, но оно перешло в совершенно иную категорию - вечность. Это ключевое слово прямо названо в тексте стихотворения, другие смысловые доминанты, прежде всего жизнь и смерть, убраны в подтекст. Читатель домысливает их сам, и потому они приобретают в его сознании особую значительность и весомость.

В первой строфе автор создает определенный эмоциональный настрой: возникает ощущение легкости, свежести, воздушности вследствие повтора слова «воздух» в третьей строке: «И этот воздух, воздух вешний…» И звуковой рисунок строки наполняет её весенним теплым дыханием. Следующая строка уточняет, что это не просто воздух весны, но ещё и морской влажный ветер: «Морской свершивший перелет». Ветер - дыхание моря - наполняет стихотворение жизнью, весной, юностью и творчеством. Именно с творческим настроем, поэтическим вдохновением ассоциировалась у Ахматовой морская влага.

Вторая строфа сонета содержит антитезис и противопоставляется первой. Первая строфа начинается со слова «здесь» - во второй встречаем антонимичное ему слово «нездешней». Здесь - это мир, жизнь. Нездешнее находится где-то за пределами этого мира, этой жизни, там, где все не так, как здесь. Эта антитеза подчеркивается отрицаниями:

И голос вечности зовет

С неодолимостью нездешней

Противопоставлены не только два мира, два «света» (тот и этот), но и их приметы. В этом мире - временное, сиюминутное, преходящее («ветхие скворечни»); в том понятие времени пропадает вовсе («голос вечности»).

Несмотря на тематическое противопоставление двух строф, в их эмоциональном плане присутствует ощущение легкости, свежести, воздушности. Оно усиливается во второй строфе сонета. Обилие гласных звуков и мягких согласных, несомненно, способствует созданию такого эффекта: «неодолимостью», «сиянье», «льет», «лёгкий». И зрительная картина, рисуемая автором, помогает читателю чувствовать именно так: цветовая гамма тоже легкая, светлая, нежная: «И над цветущею черешней / Сиянье легкий месяц льет» - а ведь разговор уже идет о смерти!

По закону сонета третья строфа - синтез. Здесь должны соединиться тезис и антитезис, жизнь и смерть. И они соединяются, они связаны дорогой. Образ дороги - сквозной в лирике Ахматовой, и несет он в разных стихотворениях разную смысловую нагрузку. Чаще всего «дорога» у Ахматовой - это традиционный жизненный путь. Дорога - не страшное слово, это не обрыв, и ведет она в вечность, а не в пропасть:

И кажется такой нетрудной,

Белея в чаще изумрудной,

Дорога не скажу куда.

Использование белого цвета в ее изображении символизирует светлое начало в этом образе.

Любопытно, что слово смерть ни разу не произносится в стихотворении. Вероятно, оно слишком мрачное, слишком темное, оно лишнее в этой светлой картине. А может быть, автор намеренно не хочет не только произносить, но даже и подразумевать его, так как совсем иначе представляет себе переход в небытие.

Вторая строка начинается и заканчивается цветовыми обозначениями - «белея», «изумрудной». Белая дорога ночью (при свете легкого месяца) нереальна в земном, человеческом измерении. Но она видна, она ярко белеет, потому что в том мире все не так. Да и образ «изумрудной чащи» слишком нетипичный для реального ночного леса, тем более чащи.

Различия двух миров заметны и на фонетическом уровне стихотворения. Гласные звуки [о], [э] (тема воздуха) характерны для этого мира, в том, нездешнем, повторяется звук [у]: «нетрудной», «изумрудной», «не скажу», «куда».

Таким образом, первая и вторая строфа, тезис и антитезис переплетаются: вечность похожа на жизнь, но она другая: ярче, красивее, фантастичнее. И последнее трехстишие сонета развивает это сопоставление. «Там средь стволов ещё светлее», - опять несоответствие с реальностью. Ночью в чаще среди деревьев светлее, чем в не её! Но как похоже на наш мир: стволы, луна, дорога… Так, значит, смерть - отражение жизни, но ещё светлее самой светлой земной картины.

И все похоже на аллею

У царскосельского пруда.

Сонет заканчивается упоминанием о Царском Селе, духовной родине Анны Ахматовой, об истоках её жизни. Рождение и смерть сошлись в одной точке. Круг замкнулся.