Творчество Богдана-Игоря Антоныча

БОГДАН-ИГОРЬ АНТОНЫЧ

(1909-1937)

Богдан-Игорь Антонин нарадився 5 октября 1909г. на Лемковщине в семье сельского священника Василия Кота, который незадолго до рождения ребенка изменил фамилию на Антонин.

В 1914 г. семья Антонич перебралась в Вену, где с горькой бедой пробыли четыре года. В 1919г. Богдан с мамой (отца арестовала польская власть) переехали на Пряшевщины к матери брата, которого вскоре режим Пилсудского казнил на смерть за домогательства прав для галицкой Лемковщины.

Украина в настоящее время переживала исторический момент. В начале 1919 г. Объединились две молодые государства: УHР (Украинская Народная Республика) и ЗУНР (Западно-Украинская Народная Республика). И хотя ее политическая судьба сразу же повисла на волоске, это короткая вспышка независимости перешел в измерение культуры. «Галичане» в Польше, «восточники» усклад] УССР, «закарпатцы» в Чехии чувствовали себя (с определенной степенью идеализма) частицами большой Украины, которой еще нет ни на одной карте мира, но которая непременно будет. На период такого национального энтузиазма пришлись школьные годы Богдана-Игоря.

Трудности войны отразились на здоровье парня. Он часто и тяжело болел. Поэтому сначала ему наняли частную домашнюю учительницу, а в 11 лет отдали в Сяноцкого гимназии. Именно в этой единственной на всю Лемковщину польской гимназии (украинских тогда там вообще не было) два часа в неделю отводили украинском языке, основной упор за восемь лет обучения делали на греческий и латынь.

В 1923-25 pp. Б.-И. Антоныч начал писать произведения. Два последних года обучения в гимназии его учителем был Лев Гец, впоследствии известный украинский художник. Гец осовременил вкусы Антонина, и имел на ученика большое влияние. Учась в университете и по его окончании, Богдан-Игорь посылал учителю свои книги, которые тот оценивал очень высоко, воспринимая их «с неудержимым восторгом». Антоныч-гимназист увлекался музыкой, неплохо играл на скрипке, которую потом вспоминал в стихах как «музыкальное дерево». Выступал на школьных концертах и даже сочинял мелодии. Также рисовал и серьезно интересовался изобразительным искусством.

В 1928г. Б. И. Антонич окончил гимназию и записался на гуманитарный факультет Львовского университета (специальность - славянская филология);

С 1931 г. начал печататься в периодике. Именно тогда в библиотеке журнала «Даждьбог» заявилась его первый сборник «Приветствие жизни».

В 1933 г., закончив студии в университете с дипломом магистра философии, Антоныч стал свободным литератором. От 1934г. Б.-Г. Антоныч активно печатается в западноукраинских журналах «Огни», «Колокола», «Навстречу», «Мы». Тогда же мерами Богдана Кравцива он издал сборник «Три перстня», за которую получил литературную премию Общества украинских писателей и журналистов им. Ивана Франко. За неполных четыре года писатель готовит к печати четыре книги стихов, работает над малой прозой, пишет роман и либретто к опере, пробует себя в роли искусствоведа. В 193б г. выходит самая большая прижизненная сборник Б-И. Антонича «Книга Лева».

Выздоравливания после операции у Г937р. осложнилось воспалением легких. Слабое сердце не выдержало. 6 июля Богдан-Игорь Антоныч умер. Похоронен поэт на Яновском кладбище во Львове.

Сборники «Зеленая евангелия» и «Ротации» вышли в 1938г. посмертно.

«Зеленая евангелия» - это книга природы «Ротации» - книга города и цивилизации, а «Великая гармония» - книга веры. Антоныч интересуется коллективной памятью и воображением праславян. Приставка пра-важным в его мировоззрении. Поэта манит глубина веков и далекие поколения. Время здесь разворачивается в две фигуры - линии и круги. Линейное время - ряд непрерывных событий, жизнь от рождения до смерти. Круговое время - это время вечных возвращений и перевоплощений. Хороший пример такого понимания времени дает календарная обрядность в фольклоре), что будто возвращает нас определенного дня до тех самых, ежегодно повторяющихся ритуалов: щедрувань, колядувань, накликання весны, утопление Марены в купальской воде. Идея о бессмертии как бесконечное путешествие души (известно с древнеиндийской философии убеждение, что душа рождается второй раз, в зависимости от своей предыдущей жизни, в человеке, животном или растении) захватывала поэта. Поэтому не стоит думать, что написав:

Антоныч был хрущ и жил когда-то на вишнях,

на вишнях тих. которые воспевал Шевченко --

( «Вишни»)

он пошутил или падал в какую-то болезненное воображение. Для Антонича - это достаточно серьезная мировоззренческая заявление. Так он определяет собственное духовное происхождение и избирает свою традицию, помня, что даже самый оригинальный художник может породить только часть самого себя, остальное он сознательно наследует от предшественников. Те. видящий Антонич в стихотворении «Вишни» касается и прошлого и будущего. Поэт умаляет собственные амбиции (всего лишь «хрущ» на «Шевченко вишнях», а вместе с тем увлекается землей, которая дает ему вдохновение, что даже через сто лет после Шевченко он как поэт еще есть что сказать.

Творчество Антонича родстве с фольклором, он пространно покликався в своих стихах на христианскую мифологию, связанную с ветхозаветными преданию, каноническими евангелиями и даже апокрифами. (Особенно примечательным здесь выглядит «Книга Лева», где поэт прибегает к мифам о происхождении стихий, светил, земли всего сущего). В последних двух сборниках - «Зеленая евангелия» и «Ротации» - Антонич дает лирические перепевы начал существование: «Первая глава Библии», «Миф», а также картины апокалипсиса: «Конец света», «Трубы последнего дня». Будущую гибель цивилизации он видит как момент вечной цепи созданные и нищень.

Прокатятся, как лава, тысячные века,

где мы жили, будут расти без наименование пальмы

и углей наших тел цвести черными ветвями,

зазвонят в мое сердце Джаган в руднике.

( «Песня о неуничтожимость материи»)

Кроме того, Богдан-Игорь Антоныч использовал мотивы античности (Египетской, Индийской, греческой) и языческой мифологии славян о большом круговороте жизни во Вселенной. Он более всего интересовался так называемыми дописьменных культурами. Его воодушевляло мысль о создания новейших мифов, которые рождаются на наших глазах. Он не считал их менее настоящими, чем древние. Наоборот. Писать стихи - это уже означало для него заниматься мифотворчества.

Поэт меряет время не месяцами или годами, а веками. Ища затертые следы прошлых народов и замерших культур, он видит себя доисторической человеком, с бытия связанной со своим местом под солнцем, со своей землей:

Я жил здесь. В неолите ...

может, еще раньше ...

Мои рисунки буйволов

замазал месяц.

( «Пралито»)

В Антонича никогда не найдете пренебрежительного взгляда человека как царя природы, напротив, он каждый раз подчеркивает, насколько равными и насколько схожими оказываются животные, звери, люди и растения перед стихией, молить Бога хранить в метель «и человеческие, и зверские гнезда». Недаром же основой основ среди образов Антоничевои поэзии стал образ земли как стихии. Богдан-Игорь Антоныч пришел к убеждению, что источник всех славянских верований надо искать именно здесь. С земли рождается жизнь. Земля и небо - фундамент и крыша мирового дома. Земля в своих разнообразных подобиях близка и вечна, она прячет тайный смысл существования, а небо, этот мир над нами, холодное и безжизненное. Нам не понять его во всей его прекрасной голубой, но и небесная перспектива не дает понять мир внизу: земля для этой «голубой виллы» навсегда останется закрытой книгой:

Стол ясеневый, на столе

славянский жбан, в жбан солнце.

Ты поклоняйся лишь земли,

земли стобарвний, как сон сей.

( «Зеленая евангелия»)

Б.-И. Антоныч является автором шести книг поэзии. Кроме «Приветствие жизни» (1931), он успел издать «Три перстня» (1934), «Книгу Льва» (1936) и упорядочить еще три - «Зеленая евангелия», «Ротации» и «Великая гармония». Поэт заключал свои сборки с необычайно тонким чувством композиции. Он не работал по принципу «что написал - то и предал». Три последних сборника готовил в течение четырех лет, постепенно выстраивая замысел и заполняя его формой.

Критики все еще до конца не признали важность Антонича в развитии украинской поэзии. Они продолжают колебаться относительно его точной позиции в спектре украинской литературы XX века. Хотя сам Антонич соотносил свою поэзию с авангардом, он писал ее скорее в общем русле современной ему поэзии, чем в какой-то конкретной поэтике. Вопреки отдельным школам и литературным движениям, он говорил о «авангардный подход» с постоянным поиском новых, более подходящих средств выражения, постоянным созданием, постоянным развитием познавательной силы искусства.

В «Приветствие жизни» он начинал как романтический мятежник, тогда обратился к мечтам и воспоминаний детства в «Трех кольцо» и, наконец, заново открыл себя в роли мифотворца, чью манеру письма можно было бы описать как-то на грани символизма и авангарда, но что нелегко определить с точки зрения критики. Антоничева способность принимать различные способы выражения и разные перспективы обзора действительности, его открытость к многоголосие и разнообразие обнаруживает его веру в то, что лучший способ распознать и схватить единство всего сущего - это воспроизвести противоречия, присущие земному миру во времени и пространстве. Однако в высшей позасвитний действительности «за звездой» (сборники «Книга Льва» и «Зеленая евангелия») эти противоречия преодолены и представлено как части единства, вечной целости, что ее интуитивно чувствует художник. В самом сердечнике Антоничевои эстетики находится позасвитня красота, с которой родственная красота земная, и которая, в его понимании, творит «великой гармонии» - абсолютную истину.

Проблема истины вдохновляла Антоничевий поиск Праслова - «истинного слова»: он разделял убеждение модернистов, что первоначальные слова находились у истоков времени, а потому сочетают современность с потерянным Раем неподдельной гармонии взаимоотношений человека и природы. Антоныч считал, что только искусство способно предоставить совершенства ужасном опыту жизни. Антоныч разделял символистскую тоску по высшим светом, особенности воображения и специфическую музыкальность стиха, с авангардом его связывали уважение к поэтического ремесла, позиция неподвижного наблюдателя, парафраз и тщательная работа со словом. Таким образом он достиг в поэзии сотрудничества рационального и иррационального начал. Антоничева полная наследство обнаруживает эту поэтическую хорду между пророческим видением и конструированием.