А.М. Горький в воспоминаниях Берберовой

М.А. Горький (1886-1936) - фигура в русской и советской литературе яркая и видная.

До недавнего времени говорили, что Горький писатель и общественный деятель, активный участник революционного движения, основоположник литературы соцреализма, литературный критик ипублицист, Член Ц.И.К СССР (хотя в Ц.И.К. был два года). Создалв своих произведениях образы свободолюбивых людей, своеобразиеисторического процесса в России конца 19 века, запечатлел картину русской жизни.

Теперь М.А. Горького обвиняют в том, что он оправдывал Сталина и его методы управления страной, говорят, что был другом Ягоде (ОГПУ). Среди критиков Горького выступают - И. Золотуский, А.Солженицин, Н.Богославский и другие.

Дискредитация Горького идет потому, что идет отрицаниематериализма, марксизма и коммунизма. Что касается Горького, тоу него до сих пор нет биографии изданное для школьников жизнеописание (123 страницы), разумеется, нельзя принимать в расчет.Его письма напечатоны в извлечениях и далеко не все, егофотографии пострадали от красного карандаша цензора, его взаимоотношения с современниками искажены.

Три тома "Летописи жизни и творчуства" полны ошибок и неувязок: имена, данные в Указателе, отсутствуют в тексте, а именаиз текста пропущены в Указателе. Отмечены "отъезды", но не отмечены "приезды" (и наоборот). Его поездка в 1920 году в Москву - из Петрограда вовсе не отмечена.

В "Летописи", между прочим, находим путаницу о дне и местезнакомства Горького с Лениным; они познакомились в гостях у И.П. Ладоженикова 1907года (Том 1 стр.658); они познакомились в Петербурге днем, 27 ноября 1905 года в типографии"Искры" (стр.563-567) ;они познакомились вечером (того же дня) вквартире Горького на Знаменской улицеи тут же приложена фотография дома, где это произошло.

Всё это приобретает гротесный оттенок, когда в Указателе произведений Горького в конце 4-го тома мы не находим известной статьи о Ленине (1924 год), позже многократно переделанной. Начало художественной деятельности дается с 1922 года, а с1917 до 1922 неожиданная пауза в творчестве писателя. Своё отношение к послереволюционной России Горький показал в "Несвоевременных мыслях". Этот циклсвоеобразная летопись революции, это дневник, в котором отражен момент России.

Таковы советские историко-литературные иследования.

Вот что вспоминает Н.Н. Берберова, разделившаяю с М.А. Горьким несколько лет эмиграции.

Н.Н. Берберова родилась в 1901 году в Петербурге. Родителиокончили свои дни на родине, в эвакуации во время Великой Отечественной войны.

Иначе сложилась жизнь их дочери, умерла в мае 1988года.

В 1922 г. начинающая поэтесса Н. Берберова уезжает вместес Владиславом Ходасевичем, бросившим в России семью, в Берлин. С Ходесевичем прожила до 1932 года.

В 1950 году переезжает в США, где с 1958 г. преподаетИельском, а затем Пристанском университете.

Среди наиболее значительных работ последнего десятилетиякниги "Железная женщина", "Рассказ о жизни М.И. Закревской-БенкендорфБудберг, о ней самой и её друзьях", "Люди и ложи; Русские масоны 20-го столетия".

Автобиография Н. Берберовой "Курсив мой" вышлва впервые в1969г. в Лондоне и Нью-Йорке в переводе на английскийязык;первое русское издание с поправками появилось в1972г., второе дополненое издание выпущенно в 1983г.амереканским рускоязычным издательством "Руссика"

Живя за границей Н. Берберова встречалась и общалась смногими видными представителями русского искусства и литературы 20-го века - Бердяевым, Горьким, Буниным.

В автобиографию "Курсив мой" легли воспоминания об этихлюдях, их характерах, мировозрении. И эти воспоминания легли воснову написания этой курсовой работы.

1918 году - страшный год для России, кругом холод, голод, идет война. На верху в Петроградском совете сидел Г.И. Зиновьев, правая рука Ленина в бывшей столице после переездаправительства в Москву.

По его настоянию Ленин отдал в июле 1918 года приказ озакрытии газеты Горького, и 16-го числа "Новая жизнь" прекратила свое существование.

Это было тяжелым ударом для Горького. Незадолго до того, как газета была закерыта, весной 1918 года ему в началебыл задан вопрос: откуда он получил деньги для этого издания? Газета была начата им еще до Октябрьской революции, первогомая 1917 года. Видимо, у Зиновьева, приехавшего вместе сЛениным из Швейцарии в апреле, были подозрения не получил ли Горький субсидию из-за границы от человека, помогавшего самомуЗиновьеву, Ленину и другим большевикам приехать в Россию.

Горький воспринял этот вопрос как пощечину и ответил, что деньги ему дал банкир Груббе. Горький писал, что Груббедал ему 270000р рублей на газету и он сам Горький, добавил кним свои личные деньги-гонорар, полученный им от издателяА.Ф. Маркса, который, как приложение к своему журналу "Нива", издал его полное собрание сочинений.

"Новая жизнь" была против выступления большевиков 25 октября 1917 года, считая, что для этого ещё не наступил момент. Когда прошла Октябрьская революция, Горький начал не безстраха и возмущения смотреть на то, что делалось кругом.

Зиновьев в эти месяцы состоял в ред. коллегии "Петроградской правды" и фактически полностью был её хозяином. С московской "Правдой" у него был самый тесный контакт, и нападки на "Новую жизнь" были явно координированы.

"Правда" писала, что газета Горького "продалась импереа-листам, фабрикантам, помещиком, банкиром" и редакторы "были насодержании" у этих банкиров. Статья эта была напечатана анонимно, можно предположить, что Зиновьев написал её сам или онабыла заказана.

У Горького ещё с молодости была одна идея, которая родилась в начале века и позже, в последние годы его жизни приняла маниакальную силу.

Эта идея - популяризация культуры, энциклопедического издания достижений всех времен и народов во всех областях искусства и науки.

В этот план должны были войти в алфавитном порядке великие произведения прошлого (может +быть и настоящего), которыепомогли бы "мировому пролетареату" освободиться от целей мирового капитализма, а интеллегенции правильно понять всю мировую культуру от Гамера до наших дней.

На основании идеи созревавшей в его уме более 15 лет, Горький решил в сентябре 1918 г. организовать издательство "Всемирная литература", подчиненая Наркомпросу, которое ставилобы себе целью осуществить первую часть его старого проекта: массовое издание старых переводов, произведений Америки и Европы главным образом 19-го века.

Наряду с целью образовать необразованного читателя былаи другая цель, которая казалась Горькому столб же важной, еслине важнее, дать ученым и писателям, включавшимся в его проэктвозможность получить продовольственные карточки высших категорий и не умереть с голоду.

По плану Горького им должны были выдать за их труды нетолько селедку и муку но и колоши.

В конце 1918 года издательство "Всемирная литература" открылось. Договорное письмо об организации издательствабыло подписано между Горьким, А.Н. Тихонова, З.И. Грежбиным и И.П. Ладожениковым.

В начале 1919 года выпущен первый каталог "ВСЕМИРНОЙЛИТЕРАТУРЫ".

Три первых тома вышло в июле 1918 года но уже в февралеГОРЬКИЙ начал жаловаться, что издательство " запаздывает "потому что нет бумаги, ни типографской краски, ни подходящей типографии, а в июне он грозил все бросить, несмотря нато, что "все наличные литературные (то есть переводчики) были привлечены и несколько сот книг находилось в работе". Это было первым моментом его еще неопределенным решением уехать за границу. Как раз в это время Ленин начал уверять его, что ему надо "подлечиться и проехаться в Европу "Дела Всемирной литературы" оджнако в 1920 начали медленно поправляться.

В это время Зиновьев старался вредить Горькому где мог икак мог. Арестованным, за которых хлопотал Горький, нередко грозила худшая участь, чем если бы он за них не хлопотал. Продовольствие, топливо, одежда, которые Горький струдом добывал для ученых, писателей и художников, перехватывались по распоряжеию Зиновьева и распределялись неизвестнопо каким учреждениям. Ища защиты у Ленина, Горький то и дело звонил к нему по телефону, писал письма и лично ездил вМоскву.

Нельзя отрицать, что Ленин старался прийти ему на помощь, но до того, чтобы по-настоящему обуздать Зиновьева недоходил никогда, потому что, конечно ценил Горького как писателя, а Зиновьева - как истинного большевика, который былему нужнее. Зиновьев со своей сторны не унимался. Дерзость доходила до того, что агенты перерестрировали горьковскуюпереписку - в том числе письма самого Ленина.

Незадолго до приезда Ходосевича Зиновьев устроил в густои пестро населенной квартире Горького повальный обыск. В туже пору дошел до Горьког слух, что Зиновьев грозиться арестовать "некоторых людей, близких Горькому". Кто здесьимелся в виду? Несомненно - Грежебин и Тихонов.

В эти годы, 1918 - 1921, Горький много болел. Кровохарконью он привык не придавать особого значения, курил непристанно, пил довольно много, но пьяным его никто не видел.

Закрытие "Новой жизни" было ударом по личным отношениям Горького с Лениным, после их долгой дружбы они стояли насамой низкой точке. Только выстрел Каплан заставил повернутьназад и переоценить Ленина, и действительно, когда Лениноправился от ранения, отношения если и не вернулись к прежнему уровню взаимного доверия, все же стали дружескими.

Обыск в 1920 году ошеломил многих, но больше всех былвозмущен, взволнован, взбешен сам Горький. Он выехал вМоскву, немедленно; чтобы требовать прекращения травли, которой подвергал его Зиновьев.

Ходасевич позже писал: "В Москве, как всегда, он остановился у Екатерины Павловны Пешковой, своей первой жены. У нееже на квартире состоялось совещание, на котором присутствовалиЛенин, приехаший без всякой охраны, Дзержинский, рядом с которым сидел вооруженный чекист, Троцкий, за несколько минут доприезда которого целый отряд красногвардейцев оцепили весьдом. Выслушали доклад Горького и решили, что надо выслушать и Зиновьева. Его вызвали в Москву. На первом же заседании он разразился сердечным припадком, - по мнению Горького симулированым. Кончилось дело тем, что Зиновьева пожурили и отпустили смиром. Нельзя было сомневаться, что теперь Зиновьев сумеетАлексею Максимовичу отомстить".

Горький вернулся из Москвы ни с чем: ему не дали обещания, ни что обыск не повторится, ни что ему когдалибо в будущем позволют иметь свою газету.

Теперь Ленин писал Горькому из Москвы: "Уезжайте! - и не сдвусмысленным юмором, А не то мы вас вышлем".

Горький стал собираться за границу, но в августе выехатьне смог. В последнии недели он потерял много крови, температурадержалась выше 39 градусов, и он находился в особенно подавленнос состоянии после ареста Гумилева и смерти Блока.

16 октября Горький в сопровождении З.И. Гржебиня, его женыи трех дочерей выехал из Петрограда в Гельсингфорс.29 октября из Гельсингфорса через Стокгольм в Берлин.2 декабря уехал вШецарию на лечение. 30 сентября 1922 года Н. Берберова и В. Ходосевич приехали в Берлин. Зимой жили в Саарове под Берлином, где жил и Горький с семьей.Она вспоминала, что знакомствус М. Горьким предшествовали две легенды, из которых каждая несла с собой образ человека, но не писателя. "Человеком он былдля меня, человеком и остался. Его жизнь была и есть для меняжизнь и смерть человека, с которым под одной крышей я прожилатри года, которого видела здоровым, больным, веселым, злым, в егослабости и силе", вспоминала Н. Берберова.

Как человек он вошел в круг мыслей Н. Берберовой сквозьдве легенды. Первую она услышала в детстве: МХТ привез в Петербург "На дне". И на фотографии она увидела парня в косоворотке: был босяком, стал писателем. С Л.Н. Толстым на скамейкеснимался. В тюрьме сидел. Пешков всю Россию прошел и теперькниги пишет.

Вторая легенда пришла через Ходосевича. Фоном ее была огромная квартира Горького на Кронверском проспекте в Петербурге. Столько народа приходило туда ночевать, что в скором времени сломали стену и из двух квартир сделали одну.

Больной и сердитый на Зиновьева и Ленина, на самого себя, он уехал за границу.

В Германии его довереным лицом стал Лодыжеников, и полностью оправдал это доверие.

Не разрыв интеллигенции с народом, но разрыв между 2-мя частями интеллигенции оказался для русской культуры роковым.

В первый вечер у Горького, я поняла, чио этот человекпринадлежит к другой части интеллигенции, чем те люди, которыхя знала до сих пор. У него была снисходительная улыбка, лицо, которое умело становиться злым, у него была привычка смотреть поверх собеседника, когда бывал ему задан вопрос, барабанить пальцами по столу или, не слушая, напевать что-то.

Все это было в нем, но кроме этого было ещё и другое: природное очарование, умного, непохожего на других людей, человекапрожевающего большую, трудную и замечательную жизнь.

Большевиков он ругал, жаловался что нельзя издавать жур-нала (издавать в Берлине и ввозить в Россию), что цензура действует нелепо и грубо, запрещая прекрасные вещи. Говорил, о непорядках в Доме Литераторов и о безобразиях в Доме Ученых. Вспоминал Зиновьева и свои давние обиды на него.

При переходе разговора на литературу, он говорил много. Читая ему стихи, он слушал внимательно, что бы ему не читали, и запоминал на всю жизнь, таково было свойство его памяти. Стихи он любил до слез. Трудно поверить, что этот человек мог плакать настоящими слезами от стихов Пушкина, Блока но и Огурцова и Бабкина.

Для него всегда был важен факт, случай из действительности. К человеческому вооброжению он относился враждебно, сказокне понимал.

Осенью 1922 года был основан журнал "Беседа" Горькийпривлек к журналу европейских писателей, которых считал особенно ценными: Р. Ролана, Уэлса и других. "Беседу" в России неразрешали типографировать, и ее приходилось ввозить легально.

"Ты мог бы о "Беседе" написать Ильичу" - говорил ему Максиь, но Ленину писать бессмысленно, у него был очереднойудар, он парализован и потерял дар речи.

Часто к нему из Москвы приезжала Мария Федоровна (втораяжена), с ней приезжал Крючков П.П., доверенное лицо Горького, позже Сталин докозал, что он был "врагом народа", и растрелял его после того, как Крючков во всем покаялся.

За столом у Горького собиралось много народа. Заходилиспоры, но спорить с Горьким было трудно.

Убедить его в чем-либо было трудно, или вообще нельзя, уже потому, что он имел удивительную способность: не слушатьтого, что ему не нравилось.

Кто только не бывал в те годы у него приезжие из СССР. Всех не перечислешь. Список между 1922 и 1928 г. мог начаться с народных кокисаров и послов, пройти через моряков Советского флота, старых и новых писателей и закончится сестройМ.И.Цветаевой.

Русские писатели 19 века в большенстве были его личнымиврагами: Достоевского он ненавидел, Гоголяпрезирал, как человекабольного, над Тургеневым он смеялся.

Но кого же, собственно, он любил? Прежде всего своих учеников и последователей, и ещё он любил сомоучек, любил встреченных в юности на жизненом пути, исчезнувших из людской памяти писателей.

Горький был доверчив. Он доверял и любил доверять. Его обмановали многие: от повараитальянца, писавшего неверные счета, до Ленина, все обещающего емульготы для писателей, ученых иврачей.

Для того чтобы доставить Ленину удовольствие он написал "Мать", но Ленин ему никокого удовольствия не доставил.

В 1923-1924 годах Горького захватило "Дело Артамоновых". Это не давало замечать, что он остался один.

Осенью 1924 года уехал в Италию. Здесь в Италии Горькийзаболел, врач из Неаполя определил сложную простуду с бронхитом. По ночам дежурили у постели Горького по очереди. Наутро приезжал доктор. Горький не был мнителен и лечится не любил. Онвыздоравливал скорее чем все думали. С объвязанным горлом, ссильной проседью в чуть поредевшем ежике, опять он налаживалсвою работу. Он много курил, иногда любил выпить, но заставитьего принять порошок или выдержать в дупле зуба кокаин былоневозможно

Он любил рассказывать на прогулках про Чехова, про Андреева, про то, что уходило в прошлое. Упомянуть при нем о "Песнио буревеснике" было бы совершенно безтактно. Даже его рассказ "о безоответной любви", написанный под Берлином, отходил впрошлое, вероятно, виной тому были "Артамоновы", которых он дописывал в это время с таким увлечением.

Часто глядя на Горького Н, Берберова старалась понять, чтоименно держит его в Европе, чего он не может принять в России? Он ворчал, получая какието письма, иногда стучал по столусжимая челюсти, говорил: "О мерзавцы, мерзавцы!" или "О, дурачьепроклятое!"

Но слишком многое было ему чуждо в Европе, слишком велекабыла потребность в целостном мировозрении, которое еще двадцать пять лет назад он получил от социал-демократов и без которого он не мог представить себе существования.

Его тянуло на родину. Страх именно там потерять читателя все рос в нем, он с тревогой слушал речи о том, что там теперь начинают писать "под Пильняка", "под Маяковского". Он боялся, что он окажется никому не нужен.

В Германии, в Чехии, в Италии между 1921 и 1925 годами, онне поучал, он писал максимумом свободы, равновесия и вдохновения, с минимумом оглядки на то какую пользу будущему коммунизма принесет его писания. Он написал семь или восемь рассказовкак бы для самого ссебя, это были рассказы-сны, рассказы-видения, рассказы-безумства. "Артамоновы" оказались схождением сэтой плоскости вниз, к последнему периоду, который читать сейчас очень трудно.

Из советских критиков, кажется, ни один не понял и не оценил этого периода, но сам Горький чувствовал что" стал писатьиначе"

Почему эти годы оказались для него такими? Легкий ответ:потому что он жил на Западе и был свободен от российскихполитических впечатлений, потому что ему не диктовали и он былсам по себе. Но не только в этом дело: быт послереволюционныхлет, отдых в конфорте и покое, была личная жизнь, которая не мучила, а останавливалась на счастливой точке, был "момент егосудьбы без денежных забот", проблем. Был момент судьбы, когдаписатель остался наедине с собой, с пером в руке и настеж открытым сознанием. Сентиментальное отношение к Дзержинскому былоему присуще давно, а смерть Ленина, которая вузвала в немобильные слезы, примирила его с ним. Он стал писать свои воспоминания о Ленине в первый же день. На следующий день послесмерти Ленина (22 января 1924г.) была послана телеграмма вМоскву. Горький просил Е.П. Пешкову возложить на гроб венок снадписью: "Прощай друг!". Воспоминания он писал обливаясь слезами.

23 января к Горькому как бы случайно приходит заведующий" Международной книгой "Крючков. Горькому доказали, как 2*2, чтобуревестник революции обязан высказатся о великом вожде революциибто есть ради такого случая он должен нарушить зарок иразрешить печатание воспоминаний в Россиию. Крючков увез ссобой рукопись, которую в СССР подвергли жесточайшим цензурным урезкам и изменениям.

Но эти урезки были ничто по сравнению с последующими изменениями, сделаными самим Горьким под давлением вдовы Ленина, Крупской. Всего имеется около 6-7 версий этой статьи, которая называлась и "Воспоминания о Ленине", и "Памяти Ленина", и "В.И. Ленин". Изменения рознятся иногда 2-3 словами, иногда целыми абзацами. Последние изменения сделаны Горьким в 1930 году.

Горький вернулся в Россию через три года. Там к его ногам были положены не только главные улицы больших городов, нетолько театры, заводы, колчозы, но и целый город.

Он потерял там сына, может искусно убранного Ягодой, естьподозрение, что Крючков убил Максима, по поручению Ягоды. Изпризнания Крючкова: "Я спросил, что мне нужно делать. На это онмне ответил: "Устранить Максима". Ягода сказал, чтоему надо давать как можно больше алкоголя а потом следовало простудитьего "Крючков по его словам это и сделал. Когда выяснилось что уМаксима восполение легких, професора Сперанского не послушали, а послушали доктора Левина и Виноградова (не привлечены ксуду), которые дали Максиму шампанского, затем слабительного, чем ускорили его смерть.

Все имеет свое врвмя и тайны умирают.

В 1927-1928 годах начало выходить "второе" собрание сочинений Горького в Госиздате под редакцией Луначарского т Груздева (в 22-х томах), а затем и "третье" (1928-1930 г.)

С 1927 года началась печататься "Жизнь Клима Самгина", а "Дело Артамоновых" и многие другие вещи вышли за этовремя отдельными многотиражными изданиями.

Одновременно с "Колхозником" Горький редактировал: "Нашидостяжения: "СССР на стройке", "Литературную учебу", "За рубежом" и ещё более мелкие журналы.

Из России Горький не выезжал после 1933 года, а зимниемесяцы проводил в Крыму.

Но важнее всего этого: что делалось в нем, когда он началосозновать "главное" - уничтожение русской литературы? гибельтого, что всю жизнь любил и уважал? В нем всегда была двусмысленность. Спасла ли она его от чего-нибудь? Если в вопросе осмерти Горького могут быть сомнения, был ли он вообше отравленили нет, в вопросе о смерти Максима не может быть и речи сомнений в том, что он умер насильственной смертью.

Дружеские отношения Горького со Сталиным прекрватились в1935 году, после убийства Кирова (1 декабря 1934 г.) ОсобенноГорький был удручен гонениями и травлей старых товарищей-большевиков, соратников Ленина. Быть может, под влиянием Горького Сталин чуть-чуть начал смегчать своё отношение к оппозиционерам. Бухарин был возвращен к работе как редактор "Известий", Каменев назначен главным редактором издательство "Академия"

Одно из многих свидетельств, что Горький был отравленСталиным, и, пожалуй, самое убедительное, хотя и косвенное, принадлежит Б.Герланд и напечатано в N6 "Социалистического вестника" в 1954 году. Б.Герланд была заключенной ГУЛАГа на Воркуте и работала в казарме лагеря вместе с професором Плетневым, также сосланным. Он был приговорен к расстрелу за убийствоГорького, позже замененого 25 годами тюрьмы. Она записала егорассказ: "Мы лечили Горького от болезни сердца, но онстрадал нестолько физически, сколько морально: он не перестовал терзатьсебя самоупреками. Ему в СССР уже не было чем дышать, он страсностремился назад в Италию. Но недоверчевый деспот в Кремлебольше всего боялся открытого выступления знаменитого писателя против его режима. И, как всегда, он в нужный момент придумал действенное средство. Им оказалось бонбоньерка, да, светло-розовая бонбоньерка, убранная яркой шелковой лентой. Онастояла на ночьном столике у кровати Горького, который любилугощать своих посетителей. На этот раз он щедро одарил конфетами двух санитаров, которые при нем работали, и сам съел несколько конфет. Через час у всех троих начались мучительные желудочные боли, а ещё через час наступила смерть. Было немедленно произведено вскрытие. Результат? Он соответствовал нашимхудшим опасениям. Все трое умерли от яда".

"Врачей, - пише Герлад со слов Плетнева, - бросили в тюрьмупо обвинению в отравлении Горького по поручению фашистов икапиталистических монополий" Но почему из 8 врачей лечившихГорького и подписавших заключение о его смерти, судили, пыталии приговорили только 2-х ?Это остается необъеснимым.

Но что говорили об этом всем в России? В 1930-е годы неговорили ничего, потому чтоза разговор могли дать лет десятьлагеря, а то и больше.

Н.Н.Берберова подвела итог о этом человеке. Тревога о социальном неравенстве-она всегда была и есть в нем. Его играума была неинтересна, его философия-неоригинальна. Только "безумный восторг деланья" на фоне российской плоскости и бытовой консервативности, нашел во мне отклик. Между тем, как нистранно, если не в литературе, то в жизни он понимал легкостьотдыха, отдыхал на легкости, завидовал легкости.