Геннадий Шпаликов

7

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Самарский государственный университет»

Филологический факультет

ДОКЛАД

ГЕННАДИЙ ШПАЛИКОВ

Выполнила студентка

5 курса, группы 07502.10

Путилина Светлана

Преподаватель

Саморукова И.В.

Самара, 2008

Известный поэт, сценарист, кинодраматург, Геннадий Федорович Шпаликов был знаковой фигурой для тех, кого принято называть «шестидесятниками». Бесконечно открытый, добрый, щедрый, он стал выражением надежд и чаяний целого поколения. Поколения наивных «чудиков» и неисправимых романтиков, мечтам которых не дано было сбыться. [http://artclub.renet.ru/theatres/drama/ shpalikov.htm]

Родился Геннадий Шпаликов 6 сентября 1937 года. Учился на сценарном факультете ВГИКа.

Недолгое пребывание Шпаликова в искусстве оставило заметный след. Первой крупной его удачей стала лирическая комедия «Я шагаю по Москве». В своем сценарии Шпаликов не поднимал глобальных вопросов, но сумел абсолютно без пафоса показать удивительно узнаваемую жизнь обыкновенных москвичей. Сам Шпаликов написал и слова к песне для фильма, которая зажила собственной жизнью, приобрела огромную популярность, превратилась в неофициальный лирический гимн Москвы и стала музыкальным символом 1960-х годов.

Бывает все на свете хорошо,-

В чем дело, сразу не поймешь,-

А просто летний дождь прошел,

Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,

Веселые глаза,

А в них бежит Садовое кольцо,

А в них блестит Садовое кольцо,

И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,

И я пройти еще смогу

Соленый Тихий океан,

И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,

Пока не знаю, с кем,

Но если я по дому загрущу,

Под снегом я фиалку отыщу

И вспомню о Москве.

Следующим шагом Шпаликова в кино был сценарий (совместно с Марленом Хуциевым) фильма «Застава Ильича»,картина еще не вышла на экраны, когда на нее вылился водопад злобной критики. Рецензенты так и писали: "выдвинув целый ряд жизненно важных вопросов, волнующих нашу молодежь, авторы решают их поверхностно, а порой далеко не бесспорно, философская путаница в умах героев, право же, возникает не столько в силу их внутреннего развития, сколько привнесена «от автора», точнее, «от авторов». Хуциева, абсолютно советского художника, и его группу обвинили в «подражательстве образцам западного кино». Фильм резали по-живому.

Три года из него делали «идейно здоровое произведение», убирали все, что не ложилось в прокрустово ложе партийных решений и ука­заний, даже название сменили на более нейтральное -- «Мне двадцать лет». Наконец в 1965 году фильм вышел на экран.

Настоящая премьера «Заставы Ильича», под этим названием, состоялась десятилетия спустя - в 1988 году…Со временем Шпаликова потянуло к режиссуре, первым его постановочным опытом стал фильм «Долгая счастливая жизнь» о несбывшихся надеждах, о конце оттепели, предвещавший тягучий долгий застой. Фильм удостаивается премии на фестивале авторского кино в Бергамо (Италия). Среди других его сценарных работ: «Я родом из детства», «Ты и я», «Пой песню, поэт»одном из самых любимых поэтов Шпаликова, снимает Сергей Урусевский. Но сценарии Шпаликова всегда с трудом проходили сквозь цензурные рогатки. Нарастало его разочарование в работе. Шпаликов все больше уходил в поэзию. [http://www. inoekino.ru/author.php?id=2322]

В те годы он был одним из самых многообещающих и талантливых молодых кинематографистов. Геннадию прочили прекрасное будущее, а он взял и покончил с собой...

В начале 60-х у Шпаликова была прекрасная семья: жена - талантливая молодая актриса Инна Гулая (это она сыграла Наташу в фильме «Когда деревья были большими»), ребенок. Однако к началу следующего десятилетия он все это потерял. Дома он не жил, скитался по друзьям. Говорят, с похмелья любил читать расклеенные по стендам газеты. Причем читал все подряд, от корки до корки. Видимо, это чтение отвлекало его от мрачных мыслей, а может быть, и вдохновляло. Ведь он продолжал писать стихи, сценарии. Писал их где попадется, чаще всего на почте, где всегда в избытке были и чернила, и перья, и бумаго-телеграфные бланки. Друзья первое время помогали ему как могли, затем постепенно помогать перестали. Ссуживать его «трешками» на опохмелку желающих становилось все меньше. [http://www.allabout.ru/a5753.html]

«Когда в конце 60-х П. Леонидов случайно встретил Шпаликова возле Третьяковской галереи, он услышал от него такой монолог: «Вот я - алкоголик профессиональный, Витя Некрасов тоже, есть еще люди, а остальные писатели профессиональные, а главный среди них - Евтуженька. В СССР нет выбора вне выбора. Или ты пьешь, или ты подличаешь, или тебя не печатают. Четвертого не дано».

«Утром Геннадий отправился к знакомому художнику и попросил у него в долг несколько рублей. Но тот ему отказал. Зато некий режиссер чуть позже пошел ему навстречу и деньги вручил. После этого Шпаликов отправился на Новодевичье кладбище, где в тот день открывалась мемориальная доска на могиле режиссера Михаила Ильича Ромма. Здесь он попытался выступить с речью, но кто-то из высоких начальников к трибуне его не пустил. После траурного митинга Шпаликов ушел с кладбища с известным ныне писателем Григорием Гориным. Тот внял просьбе Геннадия Шпаликова и дал ему денег на дешевое вино. Вместе они отправились в подмосковный дом творчества «Переделкино». Позднее Горин пожалеет о том, что дал Шпаликову денег именно на вино, а не на водку. Если бы произошло наоборот, то Шпаликову вряд ли хватило бы сил после бутылки водки покончить с собой. А так он выпил дешевого вина и быстро захмелел, так как до этого момента был в завязке. Приехав в Переделкино, он поднялся на второй этаж одной из дач и там повесился, соорудив петлю из собственного шарфа. Случилось это 1 ноября 1974 года. Было ему всего 37 лет. Похоронен на Ваганьковском кладбище [http://taina.aib.ru/ biography/gennadij-shpalikov.htm]

На вопрос «почему?» каждый из знавших Шпаликова отвечает по-разному. Одни говорят о том, что его погубил диктат чиновников от кино, борьба которых со свободомыслием в начале 70-х приобрела просто маниакальные формы. Другие упирают на разгульные нравы богемной тусовки, на то, что не хватило характера, чтобы сопротивляться ее порокам. Наверное, в каждом из этих утверждений есть своя доля правды. [http:// www.allabout.ru/a5753.html]

Начав жизнь счастливым творчеством, к концу жизни такие люди как Шпаликов в стране, где культ подвига уступал место культу потребления, почувствовали себя ненужными. У него не хватило характера сопротивляться диктату чиновников от кино, борьба которых со свободомыслием в начале 1970-х годов приобрела просто маниакальные формы. Вспоминал А.Володин: «...Я его встретил в коридоре киностудии, когда он работал над своим последним сценарием. Вид его ошеломил меня. В течение двух-трех лет он постарел, конечно, страшно. Он кричал, кричал, кричал…: «Не хочу быть рабом! Не могу, не могу быть рабом!.. Он спивался...»

Как зависит дар художника от того, на какой максимум счастья он способен! У Шпаликова этот максимум счастья был вы­сок. Соответственно, так же глубока и пропасть возможного отчаяния. [http://www.kalitva.ru/ historiya/lichnost/119934-gennadijj-fedorovich-shpalikov-1937-1974.html]

Вот, что писала про Г. Шпаликова Белла Ахмадулина: «Я видела его последние, вернее, предпоследние дни. Трагическая, как бы несбывшаяся жизнь, совершенное одиночество, лютая унизительная нужда. Я была его товарищ, желала быть вспомогательным другом. Но я не Тот, кто ведает жизнью и смертью. Геннадий Шпаликов урожден поэтом. Читатель его вольных стихотворений и всегда подневольных сценариев поймет без моей указки и без моего указания, что Шпаликов - изначально поэт, ищущий воли, не добывший свободы, кроме той, о коей не пишу. А тут еще зависимость от кинематографа, этого ужасного, проклятого «совкино»... Это была подневольность свободолюбивых людей. Геннадий Шпаликов - есть самый хрупкий, трагический силуэт и символ этого промежутка между временем и временем. Некоторые - и я - как-то выжили, прижились. Шпаликов - не сумел, не выжил. Это благородно». [http://www. inoekino.ru/author.php?id= 2322]

Поэзия Г. Шпаликова очень разнообразна.

Собака ты, собака,

Ты рыжая, я -- сед.

Похожи мы, однако,

Я твой всегда сосед.

Похожи мы по роже,

А также потому,--

Тебе, собака, сложно --

Ты все-таки «Му-му».

Жлобам на свете проще,

Собака, ты не жлоб,

И дождь тебя полощет

И будит через жолб.

Мне от того не хуже,

Не лучше -- ничего,

Собачья жизнь поможет,

Излечит от всего.

На многие стихи Г. Шпаликова написаны песни. Например:

На меня надвигается

По реке битый лед.

На реке навигация,

На реке пароход.

Пароход белый-беленький,

Дым над красной трубой.

Мы по палубе бегали -

Целовались с тобой.

Пахнет палуба клевером,

Хорошо, как в лесу.

И бумажка наклеена

У тебя на носу.

Ах ты, палуба, палуба,

Ты меня раскачай,

Ты печаль мою, палуба,

Расколи о причал.

* * *

Сжигала женщина листву,

Бесцельно, запросто.

Рукой по чистому листу --

Молчком, безрадостно.

По золоту, по сентябрю --

Горели листья.

Я по-аварски говорю --

Остановитесь.

Родной, единственный язык,

Он -- непереводимый --

Что мне пожаловаться вкрик,

Ей -- нелюдимо.

* * *

Поэтам следует печаль,

А жизни следует разлука.

Меня погладит по плечам

Строка твоя рукою друга.

И одиночество войдет

Приемлемым, небезутешным,

Оно как бы полком потешным

Со мной по городу пройдет.

Не говорить по вечерам

О чем-то непервостепенном -

Товарищами хвастать нам

От суеты уединенным.

Никто из нас не Карамзин -

А был ли он, а было ль это -

Пруды и девушки вблизи

И благосклонные поэты.