Особенности русской языковой картины мира в волшебных сказках

Столь же специфичен образ змея в сказках о трех царствах. Имя этого персонажа неустойчиво -- Вихорь, Змей, Орел, Жар-птица, Нечистый дух, но сам образ однозначен. Это летающее чудовище, похищающее женщин, внезапное появление его сопровождается сильным ветром и шумом. В некоторых сказках похититель назван змеем («летит огненный змей трехголовый, несет девушку»), в других -- Вихорь описывается как змей, т. е. отмечается его огненная природа, у него три -- шесть -- девять голов. Можно предположить, что быстрота полета змея породила сравнение с вихрем («поднялся вихорь, так двенадцать баллов примерно, и их унесло»); имена Орел, Жар-птица есть дальнейшие замещения.

Змей-похититель -- хозяин подземного царства либо царства, расположенного на горе (Горыныч), именно туда он уносит царевен, чтобы взять их себе в жены. Одолеть его можно только чудесным оружием либо испив «сильной» воды. Помощь герою в данном сюжете всегда оказывают женщины -- царевны или мать. Следуя совету, герой побеждает змея и женится на одной из спасенных царевен.

Еще один сказочный противник - Кощей. Это собирательный образ, воплощение социальной неправды, отцовского права стяжательства и насилия. Сказки рисуют Кощея высохшим костлявым стариком с запавшими горящими глазами. По сказкам, он прибавляет и убавляет людям век, а сам бессмертен: его смерть скрыта в яйце, а яйцо в гнезде, а гнездо на дубе, а дуб на острове, а остров -- в безбрежном море. В яйце как бы материализовано начало жизни, это то звено, которое делает возможным непрерывное размножение. Через яйцо птица размножается. Только раздавив яйцо, можно положить конец жизни. Сказка не мирилась с несправедливым социальным строем и губила бессмертного Кощея.

Все они агрессивны, несут людям гибель и разрушение: похищают женщин, детей, сжигают царства. Но чем чудовищней противник, тем большей решимостью и мужеством должен обладать герой.

Помимо основных действующих лиц -- героя и его противника -- в сказке немало и других персонажей, каждому из которых присуще свое назначение в сюжетном действии; среди них особенно многочисленна группа персонажей, дарящих чудесных помощников, и самих чудесных помощников. Это персонажи только волшебной сказки.

Генетически образы «дарителей» и чудесных помощников -- животных и птиц -- восходят к древнейшим представлениям о первопредках, добрых духах, о вере в тотемных животных и птиц, в покровительство умерших предков.

На этой основе возникли образы Свата-разума, выполняющего любое поручение отца Ивана-дурака, одаривающего младшего сына за дежурство на могиле чудесным конем, орла, ворона и сокола, спасающих Ивана-царевича от смерти, и др. В волшебных сказках домашние и дикие животные всегда стоят на стороне героя: конь помогает победить змея, корова Буренушка выполняет за падчерицу трудную работу, кошка и собака возвращают похищенное царевной кольцо, медведь, волк, заяц помогают царевичу достать смерть Кащея или разделаться с колдуном -- любовником сестры.

Чудесные предметы в. сказке -- это, как правило, внешне обычные бытовые предметы -- гребень, щетка, полотенце. Чудесные свойства заключены в их действии: скатерть кормит всех голодных, полотенце расстилается рекой, гребень превращается в непроходимый лес. Но волшебные свойства этих предметов обнаруживаются лишь при знании особого слова, обращенного к ним.

От группы волшебных предметов, с помощью которых герой выполняет трудные задачи, следует отличать чудесные предметы -- объекты поисков героя. Это: свинка -- золотая щетинка, конь златогривый, олень златорогий, коза золотые рога, уточка золотые перышки, жар-птица и др.

В сказке рисуются прекрасными персонажи, которые отстаивают порядки и дела, имеющие цену в глазах народа. Положительные герои наделены чертами совершенных людей. Они прекрасны лицом, одеты в парчу и бархат. Народ повествует о несказанно красивых царевнах, благородных царевичах. Героиня сказки «Поди туда -- не знаю куда, принеси то -- не знаю что» так прекрасна, что всякий, кто ее видит, пораженный, забывает обо всем на свете. «Царский советник, -- говорится в сказке, -- одну ногу через порог занес, а другую не переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел».

Столь же прекрасен и герой сказки -- вершитель справедливых дел, заступник обиженных, освободитель царевны, томящейся в неволе у Кощея. В сказке «Сивка-бурка» он предстал таким молодцом. Вышел в чистое поле, гикнул-крикнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед травой». И вот уже бежит конь, дрожит земля, у коня из ноздрей пламя пышет, из ушей дым столбом валит. Подскакал к Ивану и стал как вкопанный. Иван коня погладил, взнуздал, влез ему в правое ухо, а в левое вылез и сделался «таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать».

В сказках народ вывел плеяду героев, в которых воплотил свои стремления к социальному равенству. Народ указал на те социальные категории людей, которых больно ударила распавшаяся цепь первобытнообщинных отношений. Это прежде всего лишенные наследства младшие дети, затем отвергнутые и не пользующиеся прежними правами сироты и женщины, поставленные в положение рабынь. Все они стали героями сказок. Защищая их человеческие права, сказка осуждала установившиеся порядки жизни.

3. Классификация концептов в русской языковой картине мира на основе волшебных сказок

Появление термина «концепт» в русской лингвистической школе связывают с именем С.А. Аскольдова-Алексеева. В 1920-х гг. он разрабатывал теорию концепта, которая к концу ХХ в. выделяется в самостоятельную отрасль науки - концептологию. В настоящее время существует два основных взгляда на содержание термина «концепт»: когнитивный (Е.С. Кубрякова, К. Менг, М. Минский, Р.И. Павиленис, Ч. Филлмор) и лингвокультурологический (Н.Д. Арутюнова, С.А. Аскольдов-Алексеев, В.В. Колесов, Д.С. Лихачев, З.Д. Попова, С.Ю. Степанов, И.А. Стернин).

В рамках когнитивного подхода термин «концепт» синонимичен термину «понятие», практически отождествляется с ним.

Слово выступает материалом концепта, наряду с его содержательной формой, в виде образа, понятия, символа» [Колесов, 1995, 14]. Концепт рассматривается одновременно как феномен языковой и культурный, например, академик Д.С. Лихачев считает, что «концептосфера языка - это в сущности концептосфера русской культуры» [Лихачев, 1993, 6], а «Словарь русской культуры» Ю.С. Степанова определяет концепт как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека... концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов, 1997, 40 ].

Концепт сложнее, чем соответствующее слово - «имя» концепта: он содержит семантические добавки, которые и определяют специфику национального восприятия концепта. Но именно при восприятии слова, которое является «именем» концепта (иногда - при восприятии метафоры или фразеологизма), в сознании человека возникает соответствующий концепт. Концепт - это идеальная сущность, квант структурированного знания [см. Попова, Стернин, 1999]. Так, в любой культуре представлены солярные мифы, которые, утратив свой мистический статус, тем не менее продолжают оказывать влияние на культуру народа в качестве художественных образов, прецедентных текстов. Не только такие жанры устного народного творчества, как пословицы и поговорки, но и сказки сохраняют и позволяют выявить наиболее древние смыслы концептов.

Волшебные сказки -- конкретные художественные произведения народного искусства. В каждой из них есть своя идея, которая ясно выражена во всех вариантах одного и того же сказочного сюжета. Сказки как отдельные явления искусства можно сравнивать лишь по существенным историко-фольклорным, идейно-образным признакам. Русским народом создано около ста пятидесяти оригинальных волшебных сказок

Традиционно считается, что сказка - жанр коллективного творчества, предполагающий «совместную ориентацию духовной активности, совместное думанье, совместное оценивание и т. д.» [Менг, 1989, 51]. Поэтому в сказке, как и в других фольклорных жанрах, отражается именно народное, а не индивидуальное восприятие тех или иных нравственных категорий, событий, явлений.

События сказки воспринимаются носителями языка как чудесные, то есть выходящие за рамки обычного или даже вовсе невозможные, в отличие от мифа: носитель мифологического сознания действительно верит в реальность описываемых в мифах событий, воспринимая миф не как выдумку, а как высшую форму реальности. Это отчасти происходит потому, что «метафорический язык мифа, общедоступный вначале, с течением времени, при забвении коренного слова и при возникшем стремлении усвоить за каждым словом определенное понятие, становится загадочным» [Афанасьев, 1986, 143].Средоточием всего мира для эпической старины был сам человек с его семьей и родным домом.

Тема самых распространенных сказочных сюжетов -- судьба гонимых и униженных. За верность, доброту, бескорыстие беды таких героев сменяются благополучием. Этому обороту в судьбе герои обязаны вмешательству сверхъестественных сил, обретению волшебного предмета, знанию или умению. В сказках возникла целая плеяда чудесных помощников: конь, лягушка, добрая старуха, жена-волшебница и т.д. Они противодействуют врагам: ведьмам, похитителю-вихрю, Кощею, многоголовому зверю и другим. В сказках воплощены мечты о чудесном способе облегчить тяжелый физический труд, овладеть силами природы.

Волшебные сказки разделены на группы по тематическим признакам. Выделены сказки о «чудесном противнике»: змее, Кощее, Морском царе, ведьме, Бабе Яге и других чудовищах, сказки о «чудесном супруге» (и вообще родственнике): царевне-лягушке, Финисте --- Ясном Соколе, матери-рыси, княгине-утке, братце-козленке и т. д.; сказки о «чудесной задаче»: о поручении достать гусли-самогуды, сходить туда, неизвестно куда, побывать на том свете; сказки о «чудесных помощниках»: Сивке-бурке, сером волке, благодарных животных, золотой рыбке и др.; сказки о «чудесных предметах»: волшебном кольце, суме, шляпе и рожке; сказки о «чудесной силе или знании (умении)»: о Симеонах, чудесном мальчике, о предсказанной судьбе и т. д. Не в силах соблюсти эту чисто условную классификацию, ученые выделили отдел «прочих чудесных сказок», куда отнесли сказки о мальчике с пальчик, о Снегурочке, царе Салтане, волшебном зеркальце и ряд других весьма распространенных волшебных сказок.

Волшебные сказки по своему сюжетному составу сложный жанр. Они включают в себя и героические сказки о борьбе со змеями, Кащеем Бессмертным, и сюжеты о поисках диковинок -- златорогого оленя, жар-птицы, и повествование о мачехе и падчерице, и многие другие.

Конфликтность, выражающаяся в резком противопоставлении основных действующих лиц, непременное условие сюжетного действия. В волшебной сказке она всегда мотивирована. Традиционными мотивировками, определяющими поступки героев, являются женитьба, желание получить чудесные предметы, уничтожение противника, наносящего герою (его семье или людям вообще) какой-то вред, например уничтожение посева, похищение царевны и т. п. Одна сказка может содержать две мотивировки (например, Иван-царевич побеждает змея и одновременно находит в подземном царстве себе жену). В зависимости от направленности сюжета мотивировки могут получить героическую, бытовую или социальную окраску. Композиция волшебной сказки по-своему проста, но эта простота -- ясность сложного, результат многовековой шлифовки сказки в процессе ее бытования.

Условно последовательность действия может быть передана схемой: герой покидает дом в поисках приключений -- сами приключения -- возвращение. Дорога в сказке - это проверка личности, это символ. Часто герой идёт по лесу. Лес-это жизненная стихия, наполненная враждебными силами, которые соблазняют, путают героя, сбивают с пути истинного. Вот и Ивану-царевичу придётся много пережить, проявить и настойчивость, и терпение, и мужество, но без сердечности, доброты, жалости не обрёл бы он верных друзей. И снова напоминание: даже малое добро возвращается к нам добром. Иван же, пройдя все испытания, нашёл свою любовь, Василису Премудрую, и стали они жить в согласии. А как иначе? Нелегко досталось им счастье, а значит, и ценить они его будут по-настоящему. А сказка советует: боритесь за своё счастье, не опускайте руки, и оно обязательно к вам придёт. Она напоминает, какова цена человеческих отношений, в чём их значимость.

Вслушиваясь или вчитываясь в сказку, мы, казалось бы, узнаем в ней реальный мир -- с государствами, с лицами, окрестными селами, озерами, лесами. И все "' это мир особый, условность его доведена до степени реального. Но эту ирреальность следует искать не в географических названиях и ландшафте, а в их смысловой наполненности, связи с сюжетным действием.

Главный герой наших сказок - Иван-дурак. Он, как правило, 3-й сын, слабый, нежный и, как говорят сейчас, контактен. Умеет со всеми ладить, ко всем прислушивается, все чувствует и слышит, собирает советы с миру по нитке. Он уязвим, но он побеждает. И получается, что сила - в уязвимости? Удивительная формула. А вспомните проблему выбора, решаемую этим героем в сказках. Часто герой выбирает самый трудный путь, потому что там, где сможешь победить зло, где потребуется сила, мужество, терпение, там обретешь счастье и благополучие. Замечательная мысль. А сказка про Емелю-дурака? Кажется, что это насмешка над здравым человеческим смыслом: царевна полюбила дурака, Емеля свое чудесное средство употребил не на приобретение завидных благ, а на пустячные дела, которые запросто мог бы сделать и сам. Но сам мир, который его окружает, неразумен: в нем царит жестокость, обман, и страдает, чаще всего, тот, кто не ворует, не делает карьеры, кто добр, честен и незлобив. Так вот, смысл сказок о дураках не в прославлении дурачества, а в осуждении тех, кто кичится своим превосходством, не ценит простодушия, честности. Дурак нужен сказке для оценки ценностей «разумного мира» Дурак он в глазах окружающих потому, что живёт не по их законам выгоды и корысти, а по законам честности и справедливости. И в сказке-то именно дураку везёт, на его стороне удача. Всё правильно в сказке.

Удивителен образ женщины в русских сказках. Главная героиня всегда духовна. Например, Марья Моревна из сказки «Финист - ясный сокол». Авторы наделяют ее всеми чертами, которые радуют нас в других людях: это и золотые руки, и красота внешняя, и кротость, и терпеливость, и умение любить. Девушка, не задумываясь, отправляется на поиски любимого, и настолько она удивительный человек, что все к ней тянутся: и птицы, и животные, и даже три Бабы-Яги не могут устоять против обаяния и помогают ей. Казалось бы, совсем легко быть приветливым, ласковым, внимательным, легко завоёвывать сердца окружающих. Но, в этой хрупкой, на первый взгляд, девушке скрыта огромная сила. Сколько времени могла она идти нелегкой дорогой, преодолевать трудности, да ещё и радоваться всему самому малому и обычному. Побеждает Марьюшка, обретает любимого, а сказка убеждает: сила женщины в её любви, в преданности, в способности преодолеть все трудности ради близких людей. Такие женщины всегда вызывают восхищение. Помните, кому Кощей Бессмертный доверил свою тайну смерти? Да, женщине. Не смог устоять перед её обаянием. Это его и погубило. Но в сказках у нас мало погибает персонажей: никто не испытывает удовольствия от чужой гибели. У нас сказка носит не истязательный, а соревновательный характер. Побеждают ум, находчивость, любовь, терпение.

Кроме того, в русской сказке, отмечают исследователи, есть, так называемые, яруса превосходства. Медведь сильный там, где надо сломать дерево, а когда надо опуститься на дно морское, здесь уже ярус превосходства рыбки или лягушки. Каждый оказывается значимым на своём уровне! Сегодня ты победитель - завтра я, сегодня ты играешь очень важную роль, а завтра наступит моё время.

Русские сказки всегда «безденежные». Речь почти никогда не идёт о богатстве и накоплении. В русских сказках герои-романтики, для которых любовь, прощение превыше всего. И путь к счастью героя лежит через выполнение воли другого человека, через вхождение в его судьбу. Вспомните, девушка идёт решать свои проблемы, по пути яблонька, печь, речка просят о помощи, и она, забывая свои невзгоды, приходит им на помощь. Она все время делает что-то для других, и это помогает ей пройти все этапы пути. Совершается душевный обмен: помогая муравью, пташке, герой как бы набирается сил от общения с окружающим миром, т.е. свою жизнь ты сможешь построить тогда, когда научишься отдавать себя другим, получая взамен силу и энергию.

Есть ещё одна замечательная сказка о «Правде и Кривде». Два мужика отправляются в путь, чтобы решить важный (философский) вопрос: как лучше жить по Правде или по Кривде? Большинство встретившихся людей, причём из разных сословий, говорят, что с помощью лжи, подтасовок, обмана жить легче. Кажется, зло победило добро, к тому же Кривда выколола глаза Правде за кусок хлеба. Но оказывается, с Кривдой невозможно выйти на новый уровень жизни, необходимо пройти мучения, страдания и, умывшись в ручье, прозреть, но это зрение - духовное, высокое, без чего жить в мире было бы очень сложно. А Кривда наказана, потому что она безнравственна.

Иногда волшебная сказка открывается «присказкой», предшествующей завязке. Цель такой присказки -- настроить слушателя на сказочный лад, приготовить его к восприятию удивительного мира, занимательного сказочного сюжета. Вот, например, присказка к сказке «Иван Царевич и богатырка Синеглазка». «Было это дело на море, на океане; на острове Кидане стоит древо золотые маковки, по этому дереву ходит кот Баюн, -- вверх идет песню поет, а вниз идет сказки сказывает. Вот было бы любопытно и занятно посмотреть. Это не сказка, а еще присказка идет, а сказка вся впереди». А впереди, действительно, была сказка, в которой рассказывалось о том, как царь посылает вначале своего старшего сына Федора, затем среднего -- Василия и, наконец, младшего -Ивана «за тридевять земель, в десятое царство» к девке Синеглазке, чтобы привезти от нее живой воды. Братья испытывают различные приключения, в которых по-разному проявляются их характеры, отношения между ними. Как и следовало ожидать, героем сказки становится младший сын царя -- Иван-царевич.

Однако присказки не часто встречаются в сказках. Как правило, сюжет волшебной сказки начинается с интригующей завязки, с необычайного события, в котором главную роль играет какое-нибудь волшебное существо, обладающее чудодейственной силой. Так, например, «Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и сером волке» начинается с сообщения о том, что в царский сад стала ночью прилетать жар-птица и срывать с яблони золотые яблоки [Афанасьев. Русские народные сказки, 1, 415]. Сказка «Три царства» открывается эпизодом, в котором рассказывается о том, как однажды вихрь «схватил царицу и унес ее неведомо куда» [Афанасьев, Русские народные сказки.,1,231]. Сказка «Никита Кожемяка» начинается не только удивительно, но и страшно. Вот первая фраза ее: «Около Киева появился змей, брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девке; возьмет девку да и съест ее. Пришел черед идти к этому змею царской дочери» [Афанасьев. Русские народные сказки, 1, 327].

Назначение приведенных зачинов-завязок очевидно. Они сразу же говорят о том, что в сказке пойдет речь о чудесном.

В итоге можно заключить, что специфическая черта сказочного сюжета -- его нарочитая вымышленность, постоянное стремление к необычному и невероятному. В. Я. Пропп писал: «В русской сказке нет ни одного правдоподобного сюжета» [Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1976, с. 86].

Таким образом, во всех видах сказок мы находим своеобразное сочетание реального и нереального, обычного и необычного, жизненно правдоподобного, вполне вероятного и совершенно неправдоподобного, невероятного. Именно как результат столкновения этих двух миров (реального и нереального), двух типов сюжетных ситуаций (вероятных и невероятных) и возникает то, что делает повествование сказкой. Именно в этом ее прелесть.

Перечитав заново и проанализировав сказки, можно сказать, что они, действительно, дают ответы на все сложнейшие вопросы бытия:

в чём смысл жизни;

как строить свою семейную жизнь;

что такое счастье;

как относиться к своим ближним и близким, к родителям;

что делать, если в дом, в страну пришла беда;

как жить: по правде или лжи?

Причём делают это сказки ненавязчиво: «не любо - не слушай», может быть потому и слушается, что не против воли, что заколдовывает своей простотой и необычностью, таинственностью и мудростью. В сказках находит выражение народное мировосприятие, убеждение во всемогуществе добра и справедливости.

Вывод

Сказка не является назиданием, тем не менее она всегда учит. Известная заданность смысла передается фантастикой волшебных сказок. В сказке о лягушке-царевне вся история женитьбы героя на безобразной лягушке с последующим превращением ее в царевну, вся история душевных терзаний, утрат и находок раскрывает идею о счастье настоящих людских отношений, не омраченных помыслами о корысти и богатстве. В стремлении выразить идею сказка прибегает к особым сюжетным положениям: возмездие за уступку иной морали, иной этике наступает сразу, но и награда за долготерпение и стойкость не заставляет себя ждать. В сказке нашли отражение представления народа о справедливости, которая осуществлялась лишь в воображаемом мире и которая отсутствовала в реальном. Для этого в противовес строгой жизненной логике сказочники предлагали чудесные мотивировки поступков героев. Сказка нарушала жизненное правдоподобие ради выражения определенных идей.

Итак, на стадии сложения сказок в поэтический жанр произошло глубокое и существенное переосмысление традиционных тем, идей и форм волшебного баснословия. Прежние традиционные сюжеты уцелели в остаточных формах и неполно. Появились темы, идеи и образы, которых ранее волшебные сказки не знали. Утверждение художественного начала сказок привело к развитию поэтической конкретности, к рождению психологизма в изображении душевного мира героев. Чудесная выдумка сблизилась с мечтой, надеждой и чаяниями народа. Фантастика стала поэтической условностью, которая раскрывала классово-социальные, нравственно-этические стремления народа. Как чудесная птица Феникс, сказка вновь возникла из праха, блистая ярким поэтическим оперением.

Изучение волшебных сказок так важно для нас именно потому, что в них представлена общечеловеческая основа жизни. Если человек имеет представление о базисных психических структурах, то найти общий язык с любым другим человеком ему гораздо проще. Существует мнение, что самый простой способ найти взаимопонимание с людьми -- рассказывать им сказки, поскольку волшебные сказки -- это тот язык, который понимают все.

Волшебные сказки находятся вне культуры, вне культуры, вне расовых различий, поэтому способны очень легко мигрировать. Они являются как бы интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и всех национальностей, независимо от их культурных различий.

Список использованной литературы

1. Аникин В. Русская народная сказка, М.: Художественная литература,1984.

2. Аникин В.П. Русская народная сказка: Пособие для учителей. - М.: Просвещение, 1977. - 208с.

3. Афанасьев А. И., “Поэтические воззрения славян на природу”, М., 1865;

4. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. В 3-х т. М., 1957г.,

5. Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести, М.: Детская литература, 1979.

6. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. - М.: Наука, 1975. - 136с.

7. Дмитриева Т. Г., “Повествовательные и описательные стилистические приемы в русской волшебной сказке”, М.: МГУ,1996;

8. Добровольская В.Е., “Предметные реалии русской волшебной сказки”, М.: МГУ, 1995;

9. Зуева Т. В., “Волшебная сказка”, М.; Прометей, 1993;

10. Ильи И., Духовный смысл сказки. //Литература в школе, 1992, №1,с.3-10

11. Кирдан Б. П., “Специфика фольклорных жанров”, М.: Наука, 1973;

12. Кравцов Н.И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество: Учебник для вузов. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш.шк., 1983. - 448с

13. Кропина Н.Л., Древнее и вечно юное, Волшебные сказки о любви.// Литература в школе, 2000, №2, с.69-81

14. Круглов Ю.Г. Русские народные сказки, М.: Просвещение, 1983.

15. Лазарев А. И., “Художественный метод фольклора”, Иркутск, 1985;

16. Лазуткин С.Г. Поэтика русского фольклора. М., 1981.

17. Мелетинский Е. М., “Классические формы мифа”, М.: РАН, 1995;

18. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева, Л.: Лениздат, 1983;

19. Новиков В.И., Шкловский Е.А., Энциклопедический словарь юного литературоведа, М.: Педагогика-Пресс, 1998.

20. Новиков Н. В., “Образы восточнославянской волшебной сказки”, Л., 1974;

21. Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1976,

22. Пропп В.Я.. Исторические корни волшебной сказки. Л.,1946

23. Пропп В. Я., “Исторические корни волшебной сказки”;

24. Пропп В. Я. “Поэтика фольклора”, М.: Лабиринт,1998;

25. Померанцева Э. В., “Судьбы русской сказки”, М.: Наука, 1977;

26. Словарь литературоведческих терминов, М.: Просвещение, 1974.