Байронизм Лермонтова

4

Федеральное агентство по образованию

Елабужский Государственный педагогический университет

Кафедра русской и зарубежной литературы

Байронизм Лермонтова

Елабуга - 2008

Введение

Актуальность. Не удивительно, что Михаил Юрьевич Лермонтов всегда привлекал к себе пристальное внимание со стороны литературоведов, так как является родоначальником русской классической прозы наряду с А.С. Пушкиным и Н.В. Гоголем. Каждая эпоха произносила свое суждение о Лермонтове, соответственно, отношение к поэту со стороны критики не было неизменным.

Посвященная Лермонтову литература, в том числе научно-популярная, весьма обширна. Но, несмотря на все достижения литературоведения, к творчеству Лермонтова исследователи обращаются вновь и вновь.

Проблема изучения поэтики Лермонтова -- одна из самых сложных и недостаточно исследованных, но вместе с тем это одно из перспективных направлений лермонтоведения. Впервые о «слоге» Лермонтова заговорил В.Г. Белинский, работы которого до конца XIX века оставались единственным опытом целостного рассмотрения стиля Лермонтова в основных его чертах. Попытки определения поэтики Лермонтова как романтической, романтико-реалистической, по-видимому, не могут привести к решению проблемы. Сложность и неоднозначность понятий «поэтика» и «стиль» усугубляется теоретической неопределенностью и спорностью самих понятий «романтизм» и «реализм».

Несмотря на множество ценных исследовательских работ, поэтика, язык, стиль произведений Лермонтова, изучены не столь детально, как язык других писателей и поэтов.

На пути к реализму Лермонтову пришлось творчески освоить высокий романтизм. На рубеже XVIII-XIX вв. Европа была охвачена революционным движением, которое началось Великой французской буржуазной революцией 1789 - 1793 гг., прокатилось по Испании, Италии, Германии, по Балканам и отозвалось восстанием 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади в Петербурге. Параллельно в литературах всей Европы разворачивалось могучее романтическое движение. Оно принесло не только новые жанры, новые стили, новые темы, но и породило небывалой тип личности и бытового поведения. Знаменем высокого романтизма стал Байрон с его новаторским творчеством и его трагической судьбой. Байронизм стал не только необходимым этапом развития мировой и русской литературы, но и мостом от предромантизма к реализму. Пророчески писал шестнадцатилетний Лермонтов о романтической поэзии Байрона:

Я молод; но кипят на сердце звуки

И Байрона достигнуть я б хотел.

У нас одна душа, одни и те же муки.

О если б одинаков был удел!..

Ряд авторов писали о Лермонтове как о писателе, поэте, раскрывая его творчество (Н.Л. Бродский, Д.Е. Максимов, В.А. Мануйлов).

В работе Е.Н. Михайловой о прозе Лермонтова дана глубокая характеристика русской жизни 30-х годов XIX века и творчество Лермонтова представлено как наиболее полное выражение идеологических и художественных исканий этой эпохи.

Книга А.Н. Соколова является очерком творческого пути писателя. Определив место Лермонтова в русском литературном процессе 30-х годов, автор затем прослеживает творческую эволюцию Лермонтова внутри отдельных жанров: в лирике, поэмах, драматургии, прозе.

Поэтому целью данной работы попытка раскрыть байроновское изображение в поэмах и лирики Лермонтова.

Исходя из поставленной цели были определены ряд задач: изучить литературу по данной теме;

Объектом исследования в данной работе будет являться творчество Лермонтова, а предметом - собственно его пристрастие к жанру.

При выполнении работы основными методами исследования стали анализ, обобщение, сравнение, сопоставление, сравнительно-исторический метод, историко-функциональный.

Основная часть

Популярности английского поэта среди русских читателей помимо таланта, смелых и независимых политических взглядов способствовало то, что в этот период в Италии, где жил тогда Байрон, бывало много русских дворян. Они приезжали туда на отдых и в качестве туристов, подолгу жили в этой стране. «Одна из причин сближения России с Байроном, безусловно заключается в увлечении Италией - идеалом южной красоты, теплой и солнечной страной, так непохожей на Россию». Участие Байрона в движении карбонариев и впоследствии в освободительном движении греческого народа было ещё одной причиной его популярности в России. «Усиление интереса к Байрону в русских читательских кругах стояло в прямой связи с обострением общественно-политического недовольства в широких кругах русской дворянской интеллигенции и активизации тайных обществ, вроде Союза Спасения и Союза Благодействия. Произведения Байрона отвечали нарождавшимся общественным оппозиционным настроениям». Ещё одной причиной популярности Байрона среди русских читателей и писателей был низкий уровень философского образования в России. Правительство боялось вольнодумства и не поощряло всестороннее и полноценное изучение философских систем и течений « философское образование и просвещение, круг философских идей, доступных писателю, входили в его сознание не столько путём прямого, обеспеченного организацией высшей школы изучения философии, сколько более косвенными путями - через журналистику ив особенности через изучение поэтов, драматургов и прозаиков Запада, творчество которых оказалось насыщенным философскими, моральными, психологическими и эстетическими идеями.

Лермонтов упоминает в стихотворениях «Farewell» (Из Байрона) (1830), «К***» («Не думай, чтоб я был достоин сожаленья») (1830), «К.Л. -» (Подражание Байрону) (1831), «Подражание Байрону» (1830-1831), «На картину Рембрандта» (1830-1831), «Нет, я не Байрон, я другой» (1832). В стихотворении «К***» (Не думай, чтоб я был достоин сожаленья») Лермонтов откровенно говорит о своём желании походить на Байрона («И Байрона достигнуть я б хотел»). Увлечение Лермонтова творчеством Байрона было отмечено уже современниками. Однако, как правило, они подчёркивали поверхностность данного увлечения: «Изучение английского языка Лермонтовым замечательно тем, что с этого времени он начал передразнивать Байрона. Не была ли это скорее драпировка, чтобы казаться интереснее, так как байронизм и разочарование были в то время в сильном ходу он решил соблазнять или пугать и драпироваться в байронизм, который был тогда в моде». Аналогичные мнения высказывали И.С. Тургенев, И.И. Панаев. Более мягко выразился A.M. Меринский: « и характер его, отчасти схожий с Байроновым, был причиной, что Лермонтов, несмотря на свою самобытность, невольно иногда подражал британскому поэту». Наиболее высокую оценку Лермонтову дал А.И. Герцен. Он называет его поэтом, воспевшим переходное поколение «с такой страшной истиной!..». «Он <Лермонтов> полностью принадлежит к нашему поколению. Разбуженные этим великим днём, <14 декабря 1825 года>, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме, как находил его Пушкин. Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах. Это не отвлечённая мысль, стремящаяся украсить себя цветами поэзии; нет, раздумье Лермонтова - его поэзия, его мученье, его сила. Симпатии его к Байрону были глубже, чем у Пушкина. К несчастью быть слишком проницательным у него присоединялось и другое -- он смело высказывался о многом без всякой пощады и без прикрас. Существа слабые, задетые этим, никогда не прощают подобной искренности. О Лермонтове говорили как о баловном отпрыске аристократической семьи, как об одном из тех бездельников, которые погибают от скуки и пресыщения. Не хотели знать, сколько боролся этот человек, сколько выстрадал, прежде чем отважился выразить свои мысли».

Именно Лермонтов в 1832 году, будучи в возрасте восемнадцати лет, ясно и прямо сказал о себе и о Байроне:

Нет, я не Байрон, я другой, Ещё неведомый избранник, Как он гонимый миром странник, Но только с русскою душой. Я раньше начал, кончу ране, Мой ум не много совершит, В душе моей, как в океане, Надежд разбитых груз лежит. Кто может, океан угрюмый, Твои изведать тайны? Кто Толпе мои расскажет думы? Я - или бог - или никто!

Лермонтов подчеркнул свою творческую самобытность (« я другой»). Сказал о своей духовной близости с английским поэтом («Как он »). Указал на различие между собой и Байроном (но только с русскою душой».). И предсказал своё будущее («кончу ран»).

Высокую оценку Лермонтову как самобытному и талантливому писателю дал В.Г. Белинский в статье «Сочинения М. Лермонтова». Белинский поставил Лермонтова в один ряд с великими писателями эпохи, отметив сходство его произведений с их творчеством «его создания напоминают собою создания великих поэтов. Его поприще ещё только начато, и уже как много им сделано чего же должно ожидать от него в будущем?.. Пока ещё не назовём мы его ни Байроном, ни Гёте, ни Пушкиным и не скажем, чтоб из него со временем вышел Байрон, Гёте или Пушкин: ибо мы убеждены, что из него выйдет ни тот, ни другой, ни третий, а выйдет - Лермонтов».

В опубликованной в 1858 году в «Русском вестнике» (Т. 16) статье «Лермонтов» А.Д. Галахов подробно рассматривает влияние Байрона на Лермонтова. Галахов выделяет у Лермонтова вольные и невольные подражания Байрону, говорит о невозможности отделить одни от других. При этом Галахов подчёркивает, что подражание Байрону у Лермонтова относится к трём предметам: отдельным выражениям, постройке стихотворений и созданию характеров персонажей. Говоря о конкретных подражаниях, Галахов цитирует произведения Лермонтова и Байрона. При этом Байрон цитируется по русскому переводу. Галахов подчёркивает, что сравнение Лермонтова с Байроном справедливо. Однако подражательность Лермонтова не следует осуждать, так как она не мешала ему верно отражать действительность.

«Нет, я не Байрон, я другой,

Еще неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой».

Эти строки юный Лермонтов написал в альбом Сушковой как бы в ответ всем тем, кто дразнил его английским поэтом, кто считал его тенью Байрона. А ведь ни в ком другом не было столько русского, сколько было в Лермонтове! Русская душа - глубокая, искренняя, трагичная - вот, что двигало его талантом.

Нет, я не ставлю под сомнение тот факт, что творчество Байрона оказало на поэта огромное влияние. Еще маленьким мальчиком он взахлеб читал произведения английского поэта. С огромным томом байроновских творений бродил молодой поэт по уединенным местам большого сада. Мрачная байроновская муза нашла отголосок в его душе. Но и тогда Лермонтов оставался самим собой, даже в своих первых детских опытах подражания Байрону и Пушкину он проявлял своеобразие, неповторимость, манеру только ему свойственную. Нет! Он никогда не был слепым подражателем, он брал из творчества других поэтов только то, что по духу считал своим.

Байрон стал наставником Лермонтова, поэт изучал все, что было связано с английским лордом. Лермонтов упорно проводил параллели между его и своей судьбою:

Я молод; но кипят на сердце звуки,

И Байрона достигнуть я б хотел;

У нас одна душа, одни и те же муки,

О, если б одинаков был удел!

В своих тетрадях поэт писал: «Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном: его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат; про меня на Кавказе старуха предсказала то же самое моей бабушке. Дай Бог, чтобы и надо мной сбылось, хотя б я был так же несчастлив, как Байрон».

Мрачный холод черной байроновской тоги тесно сросся в нашем сознании с образом Лермонтова. Даже в школе на уроках литературы учителя рисуют портрет высокомерного, отгороженного человека, замкнутого и трагичного. В критике можно часто встретить утверждение, что Лермонтов прожил «однообразную и уединенную жизнь». Это писали о Лермонтове, чья жизнь полна самых драматичных эпизодов и который знал и так понимал жизнь, как знали и понимали из его современников очень немногие.

Может быть, он казался неприступным и надменным, но только тем, кто не знал его близко. На самом деле Лермонтов был очень чувствительным, всегда жил сердцем, постоянно влюблялся. Он мог казаться язвительным и колким, мог обидеть, но за всем этим скрывались непомерная грусть, тяжелые думы и пылкие чувства:

Я холоден и горд; и даже злым

Толпе кажуся; но ужель она

Проникнуть дерзко в сердце мне должна?

Зачем ей знать, что в нем заключено?

Огонь иль сумрак там - ей все равно.

Лермонтов вверял бумаге каждое движение своей души. Он пользовался каждым попадавшимся клочком бумаги и даже сам шутил над «этою смешною страстью своею всюду оставлять следы своего существования».

В свои неполные двадцать семь лет Лермонтов успел обрести то, что другие ищут и часто не находят на протяжении всей жизни. Его совершенное владение формой и удивительно бесхитростное выражение чувств было присуще далеко не всем нашим литературным деятелям и в зрелые годы.

Ни один поэт не будит во мне столько чувств и эмоций, как Михаил Лермонтов. За тринадцать лет своего творчества он сумел так полно раскрыться как поэт, как писатель, как художник слова, что навсегда останется в сердце русского человека. Именно русского! Лермонтов не стал мировым поэтом, но то, что нашло отражение в его лирике, оказалось очень глубоко и сугубо национально. Прочувствуйте его стихи, впитайте его скорбь, услышьте голос его души и Вы поймете, каким он был человеком.