Реализм А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и Н.В. Гоголя

РЕАЛИЗМ А. С. ПУШКИНА (1799--1837)

В гениальном исследовании «Сочинения Александра Пушкина» Белинский, рассматривая творчество великого поэта в связи со всем развитием русской литературы, пришел к выводу, что выдающиеся писатели и поэты XVIII -- начала XIX века: Ломоносов, Державин, Карамзин, Жуковский, Батюшков, Крылов и другие -- «относятся к Пушкину, как малые и великие роки -- к морю, которое наполняется их водами. Поэзия Пушкина была этим морем. По смыслу нашего сравнения,-- продолжает критик,-- море больше и важнее рек; но без них оно не могло бы образоваться». По условиям времени, а частью по неразработанности материалов истории нашей литературы Белинским не названы многие другие имена и события, которые участвовали в подготовке пушкинского творчества. Пушкин -- итог развития всей национальной передовой русской культуры. В нем завершилась гигантская работа по освоению и обработке богатств русского народного языка, давшая уже такие замечательные плоды, как язык басен Крылова и «Горя от ума». Стих Пушкина, этот изумительный по своей выразительности, гибкости, силе и красоте инструмент поэтического творчества, увенчал вековую работу неустанного экспериментирования, начало которой положил Ломоносов введением силлабо-тонического сложения, продолжили Державин, Востоков, Жуковский и Батюшков. Освоение всего опыта русского национального литературного развития происходило у Пушкина в самой живой, самой глубокой и творческой связи со всем тем, чего достиг художественный гений европейских литератур, что дала передовая мысль Европы, начиная от античных мыслителей и писателей Греции и Рима, кончая открытиями английских классиков политэкономии, французских историков третьего сословия и величайшими созданиями философского гения Германии. Пушкин немыслим без Батюшкова, Радищева, Крылова, Жуковского, Державина и Ломоносова не в меньшей мере, чем немыслим он без Гомера и Шекспира, без Вольтера и Гете, без Петрарки и Байрона. Ибо Пушкин -- это язык и мысль великого народа, который в его время выходил на арену всемирно-исторической деятельности. Он призван был выразить дух великого народа, сказать о его жизни, прошлом и грядущем всему миру, поставить плоды его творческого гения в один ряд с самыми выдающимися культурными завоеваниями человечества. В нем сказалась одаренность, размах чувств и дум целого народа, великая тяга к творчеству и дерзость в стремлении к новому, небывалому, ничем не испробованному. До Пушкина «не бывало еще на Руси такой колоссальной творческой силы, и так национально, так русски проявившейся...».

РЕАЛИЗМ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА (1814--1841)

В одной из статей о Пушкине Белинский писал: «Дух анализа, неукротимое стремление исследования, страстное, полное вражды и любви мышление сделались теперь жизнью всякой истинной поэзии».

Наиболее ярким и талантливым выразителем этого нового духа времени гениальный критик считал творчество Лермонтова. Он ставил Лермонтова наряду с Гоголем на первое место по значению для социально-исторического прогресса России.

Лермонтов -- поэт философской мысли, глубочайших раздумий и самых острых социально-политических идей. Он многогранен и всеобъемлющ: судьбы человечества, нравственные вопросы человеческого существования, судьбы родины и народа, смысл исторических событий, улыбка ребенка и нежное чувство матери, «с небом гордая вражда»,-- все было доступно этому гению. Главное в Лермонтове в конкретно-историческом плане **- это, как отметил Белинский, мятежный дух, недовольство действительностью и гордое ее отрицание. Из этого вытекают и специфические качества поэтического языка и стиля: «Как у Пушкина грация и задушевность, так у Лермонтова жгучая и острая сила составляет преобладающее свойство стиха: это треск грома, блеск молнии, взмах меча, визг пули».

Лермонтов начал писать очень рано. Но первый период его творчества есть, по существу, период «скрытый»: он не предназначал для печати своих опытов. В них большая часть ученическая, перепевающая книжные, особенно байронические, мотивы. Но иные стихи - подлинные вспышки гения.

Отрок Лермонтов писал о своем вселенском разочаровании, о жажде смерти, о коварстве возлюбленной, даже о нежелании быть человеком («Небо и звезды», «Ночь I», «Ночь II», «Смерть», «Чаша жизни» и др.). Человек определяется как «царь над общим злом с коварным сердцем, с ложным языком». Возникает мотив бегства от людей, желание раствориться в природе, стать звездой или другим природным явлением. В некоторых стихах выразилось идеалистическое представление о двойственной сущности человека, причем начало духа оказывается в человеке чистым и вечным, а тело -- темница, оковы духа, с которыми душа чем раньше порвет, тем лучше. Буржуазные литературоведы усиленно эксплуатировали эти мотивы раннего Лермонтова в целях насаждения идеалистического и религиозного миросозерцания.

Но раннее творчество Лермонтова отнюдь не сводится к этим мотивам. Больше того, в наиболее талантливых произведениях этой поры звучат совершенно иные ноты. Лермонтову шел пятнадцатый год, когда им была написана гениальная «Молитва» («Не обвиняй меня, всесильный»). Поэт признается, что проповедь бога редко входит в его душу, что он часто звуком грешных песен молится не тому, во что верит христианин. Поэт вообще не может быть христианином, ибо поэзия питается не церковными легендами, а дышит земными страстями и влюблена в земное бытие. «Молитва» -- первое проявление гордой вражды поэта с небом. В эту же раннюю пору созданы стихотворения: «Я не для ангелов и рая», «К деве небесной», «Как землю нам больше небес не любить». Ряд стихотворений, написанных в период с 1830 по 1832 год, ясно показывают нарастание у Лермонтова скептицизма и неверия, сомнения во всем, чему учит церковь («Ночь I», «Ночь II»).

РЕАЛИЗМ Н. В. ГОГОЛЯ (1809--1852)

Вдохновенным словом печали и гнева, железным стихом, облитым «горечью и злостью», Лермонтов откликнулся на самую важную потребность эпохи -- потребность суровой критики существующего порядка вещей.

Но самое полное художественное выражение жажда социальной критики и отрицания нашла в творчестве Гоголя, гениального ученика и продолжателя Пушкина.

По характеру своего дарования и взглядам на жизнь Гоголь больше, чем кто-либо из его современников, способен был безукоризненно владеть орудием «пламенной сатиры» и возглавить критическое направление русской литературы. Пушкин раньше всех понял это, предав молодому писателю свои творческие замыслы -- сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ».

Гоголь начал пробовать свои литературные силы очень рано, еще в годы ученья в Нежине. Помимо сатирического обозрения «Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан», им была написана трагедия «Разбойники», повесть «Братья Твердиславичи», баллада «Две рыбки» и много стихотворений. Обо всех этих опытах юного поэта сохранились лишь воспоминания современников. Только два произведения Гоголя-поэта дошли до нас. Это стихотворение «Италия», полное романтической восторженности перед страною красоты, по которой «стонет и тоскует» душа поэта, и романтическая поэма из немецкой жизни «Ганц Кюхельгартен». Первое без подписи автора опубликовано в журнале «Сын отечества» за 1829 год; второе -- издано отдельной книжкой в том же 1829 году под псевдонимом -- В. Алов. В «Ганце Кюхельгартене» сказались некоторые задушевные мысли будущего великого писателя -- желание славы, основанной на высоком подвиге для блага людей, и желание заслужить «благословение потомков». «Проблески жизни» в поэме -- это отзвуки реальных событий, о которых беседует пастор со своим зятем, музыкантом Вильгельмом (революция в Испании, борьба греков против турецкого гнета). Но в наибольшей степени уважение к действительной жизни проявилось в том, что герой поэмы, Ганц Кюхельгартен, влюбленный, как Батюшков, в древнегреческий мир и презирающий «сынов существенности жалкой», постепенно отрезвляется от необузданных мечтаний и стремлений беспочвенной романтики и начинает ценить простые человеческие радости. Столкновение романтической мечты с реальностью приводит Ганца к тому, что в его воображении рушатся воздушные замки, и все земное приобретает иной вид.

Не без влияния пушкинских «Цыган» юный Гоголь поставил под сомнение ценность вселенской разочарованности романтика и его бесплодных стремлений в область ни на чем не основанных грез, непримиримых решительно со всем, что есть на земле.

Поэму «Ганц Кюхельгартен» постигла большая неудача. Критика встретила ее очень сурово. Но неудача не сломила начинающего писателя. В своих письмах к матери и сестре он просит их собирать и присылать ему «забавный анекдот между мужиками в нашем селе или в другом каком», описывать «обычаи и нравы малороссиян наших», их поверья, сказки и песни.

Мечта Гоголя, в стихах и поэме «Ганц Кюхельгартен» облетевшая мир, парившая над Италией, над классическими Афинами и экзотической Индией, вернулась к родному краю, к милой Украине и зажгла неугасимый творческий огонь в душе начинающего свой путь писателя. Как у Антея при соприкосновении с матерью-землей каждый мускул наливался новыми силами, так и Гоголь, спустившись творческой мечтой на родную землю, внезапно ощутил богатырские силы своего таланта: веселое лукавство юмориста, неистощимую фантазию, зоркую наблюдательность и свободно парящее лирическое вдохновение.

Русская литература уже не раз обращалась к Украине, особенно вдохновенно и авторитетно в поэзии Рылеева и в пушкинской «Полтаве». То была Украина великих исторических событий, резких, крупных, исключительных характеров. Гоголь открыл русскому читателю Украину народную, безымянную, с ее повседневным национальным бытом, с ее слезами и смехом, отнюдь не претендующими на историческое значение. «Вечера на хуторе близ Диканьки» -- одно из самых поэтических проявлений романтизма в русской классической литературе. Но романтика этого произведения особая и необычайная по своим истокам и смыслу. Романтический мир «Вечеров» создан не из прихотливой субъективной мечты писателя, оскорбленного грубостью реальной жизни, и не из идеализированных образов греко-римской античности. Основа созданного Гоголем поэтического мира -- реальная жизнь народа, воспринятая влюбленным сердцем писателя сквозь призму сказок, легенд и поверий. Этот мир пахнет степным раздольем Украины, сверкает своими специфическими национальными красками и звенит, как весенние травы, звонкоголосыми песнями одного из самых певческих народов на земле.

Повинуясь принципам романтического искусства, автор «Вечеров» кладет в основу своих повествований сказочные сюжеты, отодвигает рассказ в дальнее прошлое или, по крайней мере во времена Екатерины и Потемкина, смешивает фантастическое с реальным, выдает за достоверное совершенно невероятное, а очевидный в своей достоверности бытовой факт вдруг озаряется фантастическим сиянием. Стоит только вспомнить, как ест вареники Пузатый («Ночь перед Рождеством») или как пьянствуют с горя, ухаживают за ведьмами, мерзнут на морозе гоголевские черти.