Пояснительная статья к роману "Рудин"

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ К РОМАНУ «РУДИН»

Впервые роман был напечатан в журнале «Современник», 1856, №№ 1 и 2. Сначала Тургенев хотел назвать его «Гениальная натура».

На рукописи авторская пометка: «Рудин. Начат 5 июня 1855 года, в воскресенье, в Спасском, кончен 24 июля 3855 г., в воскресенье, там же, в 7 недель. Напечатан с большими прибавлениями в январской и февральской книжках «Современника» за 1856 год».

Под «большими прибавлениями» Тургенев подразумевает свои переработки отдельных глав романа и дописывание новых при подготовке «Рудина» к печати.

С середины 1855 года друзья Тургенева по «Современнику» с нетерпением ждали его приезда в Петербург. Они уже знали, что он написал роман, и горели желанием скорее услышать его.

После чтения «Рудина» в редакционном кружке (а состоялось оно в первые же дни приезда писателя в Петербург в октябре 1855 года) у друзей Тургенева возникли пожелания, чтобы он отчетливее оттенил фигуру главного героя. Некрасову и некоторым другим литераторам был ясен и подтекст романа, и сложность исторического фона, на котором развертывался сюжет, и значение деятельности тех лиц, которые послужили автору прототипом (Бакунин, Станкевич и др.-).

Дружеские советы помогли многое уяснить Тургеневу. И он принял их, как всегда, «без признака самолюбивого укола». Его постоянная готовность проверять себя сказывалась, в частности, в том, что он редко отдавал печатать свои произведения, не выслушав мнения тех, кому доверял.

Прежде всего, он стал перерабатывать страницы, посвященные юношеским годам Лежнева и Рудина, а затем эпилог романа. Время от времени он прочитывал Некрасову главы и страницы, написанные заново, и встречал горячее одобрение с его стороны. Сообщая о работе Тургенева над эпнлогом, Некрасов в одном из писем предрекал, что «выйдет замечательная вещь. Здесь в первый раз Тургенев явится самим собою... Это человек, способный дать нам идеалы, насколько они возможны в русской жизни».

Появление романа в печати вызвало много толков и споров в литературных'кругах и среди читателей.

Критик «Отечественных записок» рассматривал Рудина лишь как бледную копию предшествующих героев русской литературы -- Онегина, Печорина, Бельтова. Ему возражал Чернышевский в «Современнике», отмечая, что Тургенев сумел показать в образе Рудина человека новой эпохи общественного развития. Сопоставив Рудина с Бедьтовым и Пр-чориным, Чернышевский подчеркнул, что «это люди различных эпох, различных натур,-- люди, составляющие совершенный контраст одни другому».

В кратком, но интересном отзыве Некрасова раскрыт глубокий смысл тургеневского романа, в котором писатель изобразил лучших людей, «стоявших еще недавно во главе умственного и жизненного движения,.. Эти люди имели большое значение, оставили по себе глубокие и плодотворные следы. Их нельзя не уважать, несмотря на все их смешные или слабые стороны».

Некрасов высказал предположение, что автор романа, «сознавая в себе очень сильное сочувствие к своему герою, опасался увлечения, излишней идеализации и вследствие того иногда насильственно старался смотреть на него скептически. Оттого характер Рудина действительно не столь отчетливо представлен... Но неясность его, однако же, не так велика, чтобы трудно было читателю угадать и те его черты, которые оставлены несколько туманными».

Здесь Некрасов имел в виду финальную часть романа, где Рудин предстает бесприютным скитальцем, когда все планы его рушились один за другим. Он на подозрении у властей, его отправляют на жительство в деревню, но проступок, за который, он подвергается гонению, преднамеренно затушеван, остается не вполне ясным для читателя.

«Мы не вес стороны его жизни знаем одинаково хорошо; но тем не менее он живой ямяется нам, и появление этой личности., при всех своих недостатках, производит на читателей впечатление чрезвычайно сильное и плодотворное, какого очень давно уже не производила ни одна русская повестью.

Заканчивая рецензию, Некрасов выражал уверенность, что для Тургенева «начинается новая эпоха деятельности, что его талант приобрел новые силы, что он даст нам произведения еще более значительные, нежели те, которыми заслужил в глазах публики первое место в нашей новейшей литературе после Гоголя».

В письме к Тургеневу Сергей Тимофеевич Аксаков говорил о жизненности изображения типа Рудина и отметил, что роман «возбуждает много не мелких вопросов и раскрывает глубокие тайны духовной природы человека».

Надо заметить, что Тургенев первый в русской литературе нарисовал картину гибели на баррикаде передового русского человека за общее революционное дело.