Город в творчестве Блока

13

ПЛАН

Введение

1. Жизненный путь Александра Блока

2. Влияние Петербурга на творчестве Блока

3. Тема и образ Петербурга в творчестве Блока

Заключение

Список литературы



Введение

Одно из самых прекрасных и совершеннейших созданий русского национального гения, Петербург - и как тема, и как образ - оставил глубокий, неизгладимый след в сознании людей разных поколений. Русское искусство (живопись и графика, по преимуществу) запечатлело сложный многоплановый образ великого города в его внешнем выражении, во всем богатстве и во всей красоте его монументальных форм.

Но изобразительное искусство, по самой природе своей, не могло в полной мере воплотить чувство Петербурга как явления культурной истории и темы духовных переживаний. Зеркалом, вобравшим в себе многообразные отражения Петербурга в сознании русского общества, явилась художественная литература.

Множество русских писателей в стихах и в прозе в той или иной мере затронули тему Петербурга. Но, если не вдаваться в частности, нужно назвать четырех великих художников слова, для которых эта тема стала органической, и в творчестве которых нашли наиболее полное и четкое художественное воплощение главные аспекты восприятия Петербурга в разные эпохи его истории. Это Пушкин, Гоголь, Достоевский и Блок.

Цель реферата - анализ влияния Петербурга на творчество Александра Блока.



1. Жизненный путь Александра Блока

А. Блок родился 28 (16) ноября 1880 года в семье профессора права и дочери ректора Университета Санкт-Петербурга. Поскольку родители разошлись, с трех лет Блок жил и воспитывался у родителей отца, которые принадлежали к "сливкам" петербургской интеллигенции. Постоянное вращение в богемной среде сформировало особенное мировосприятие Блока, проявившееся в будущем в его литературе. Сочинять Блок начал в пять (!) лет, поэтому неудивительно, что поэтическая экспрессия стали нормой его жизни.

В 1903 году Блок женился на Любови Менделеевой, дочери великого русского химика Д.И. Менделеева. В том же году вышел первый сборник стихов поэта, написанный под впечатлением первой любви и первых месяцев счастливой семейной жизни. На первоначальный этап творчества Блока оказал большое влияние Пушкин и Вл. Соловьев. Блок экспериментировал в то время с поэтическим ритмом, изобретая все новые и новые формы. Для него первостепенными в поэзии были звук и музыка стиха.

Первый сборник поэм Блока "Стихи о прекрасной даме", 1904, представляли собой платонический идеализм поэта, реализацию божественной мудрости в образе мировой души в женском обличии.

В следующих поэтических сборниках Блока, "Город", 1908, и "Снежная маска", 1907, автор сконцентрировался на религиозной теме, а его муза их мистической дамы превратилась в незнакомую куртизанку.

Поздние поэмы Блока представляют собой смесь надежд и отчаяния автора относительно будущего России. В незавершенном "Возмездии", 1910-1921, проявилось крушение иллюзий автора по поводу нового большевистского режима. Стоит отметить, что Блок с оптимизмом воспринял Октябрьскую революцию 1917 года, возлагая большие надежды на новую власть. Однако последующие действия большевиков настолько шли вразрез с тем, что предполагал Блок и что они сами обещали, что поэт не мог не прийти в отчаяние от собственного самообмана. Тем не менее, он продолжал верить в исключительную роль России в истории человечества. Подтверждением этого мнения стали работы "Родина" и "Скифы". В "Скифах" Блок использовал цыганский фольклор, скачки ритмов, резкие переходы от накала страстей к тихой меланхолии. Он как бы предупреждает Запад, что если он ополчится на Русь, то в будущем это приведет к ответной реакции Руси, сплоченной с воинствующим Востоком, что это приведет к Хаосу.

Последним произведением Блока стала его самая противоречивая и загадочная поэма "Двенадцать", 1920, в которой автор использовал полифонию ритмов, жесткий, даже грубый язык, чтобы читатель мог представить то, что написано на бумаге: отряд из 12 бойцов Красной Армии идет по городу, сметая все на своем пути и неся впереди себя Христа.

Александр Блок умер 7 августа 1921 года в Петербурге, оставленный многими друзьями молодости и лишенный последних иллюзий относительно новой власти.

2. Влияние Петербурга на творчество Блока

С Петербургом Александр Блок был связан жизненно. Он был петербуржцем в полном и точном смысле этого слова. В Петербурге он родился, прожил всю свою жизнь и умер. Здесь протекла вся его литературная деятельность.

Блок любил и превосходно знал свой город - и не только центральные его кварталы, но и самые глухие его уголки и все ближайшие окрестности. Поэт был великим любителем городских и загородных прогулок. Его дневники, записные книжки и письма к родными к друзьям пестрят упоминаниями о частых и длительных скитаниях по городу и за городом.

Литературные критики 90-х годов единодушно аттестовали Блока как “поэта города”, и не просто города, А именно Петербурга, и еще точнее, как “гениального поэта” Невского проспекта.

Вот, к примеру, что писали о Блоке в 1908 году: “Александр Блок, поистине, может быть назван поэтом Невского проспекта... Блок - первый поэт этой бесплодной улицы. В нем - белые ночи Невского проспекта, и эта загадочность его женщин, и смуглость его видений, и прозрачность его обещаний. В России появились теперь поэмы города, но Блок - поэт одной только этой улицы, самой напевной, самой лирической изо всех мировых улиц. Идя по Невскому, переживаешь поэмы Блока - эти бескровные, и обманывающие, и томящие поэмы, которые читаешь, и не можешь остановиться”.

Пусть в стихах Блока мы сравнительно редко встречаем конкретно вещественные детали петербургского пейзажа, но при всем этом эти стихи (и не только составляющие в собрании лирики Блока раздел “Город”) очень локальны. И в “Снежной маске”, и в “Страшном мире”, и в других лирических стихах Блока перед нами возникает цельный и сложный образ не безличного большого города, но именно Петербурга. И о чем бы ни писал Блок “фешенебельном ресторане” или “о крышах дальних кабаков”, о “колодцах дворов” или о “ледяной ряби канала”, о “снежной вьюге” или о “желтой заре”, - это всегда петербургские рестораны и кабаки, петербургские дворы и каналы, петербургская вьюга и петербургская заря.

Творчество Блока чрезвычайно многообразно. Но если лирическое начало в его поэзии глубоко трогало и очищало душу многих его современников, то темы «страшного мира» и преодоления стихии Ночи заставляли их очнуться от чистых, но далеких от жизни грез и смело взглянуть в лицо действительности.

Когда в стихах Блока отчетливо зазвучала тема города, который притягивает яркостью своих красок, очаровывает и опьяняет «электрическими снами наяву», отравляет угаром фабрик, ужасает трущобами и изысканными пороками богачей, то многие поклонники раннего Блока, его задушевного лиризма и возвышенной мистики были в замешательстве и недоумении. Издатель его первых сборников стихов П. П. Перцов вспоминает, с каким удивлением он прочел в 1903 году стихотворение, посвященное фабрике («В соседнем доме окна желты»), написанное молодым поэтом, который прежде утверждал, что единственная тема его поэзии - «вечно женственное».

Говоря о петербургской лирике Блока важно учесть, что тема Петербурга не изолирована от общей идейной и моральной проблематики творчества поэта. Данная тема входила в тесное, органическое соотношение с самыми основными темами его философско-исторического, общественного и художественного мировоззрения. В “городских” стихах зрелого Блока представления его о мире и о человеке, об истории и о современности выражены с не меньшей ясностью и убедительностью, нежели в его патриотической гражданской лирике.

Петербург Блока - это “страшный мир”, полный острейших противоречий социального быта; это капиталистический город со своими реально-историческими чертами своего облика. Это город, где “богатый зол и рад” и “унижен бедный” . И вместе с тем это город полный бунтарской революционной энергии, город людей, “поднимающихся из тьмы погребов” на штурм старого мира. “Городские” стихи зрелого Блока проникнуты тем гуманистическим и демократическим чувством и тем тревожным ощущением близящихся великих революционных потрясений, которые с такой впечатляющей сило выражены в его творчестве.

3 .Тема и образ Петербурга в творчестве Блока

Хотя в городских стихах Блока не так уж много упоминаний об архитектурных и иных вещественных памятниках Петербурга, стихи его изобилуют лирическими воспринятыми образами именно петербургского пейзажа, во многих случаях поддающиеся точному топографическому определению. Любопытно, что даже в стихах, казалось бы, отвлеченных и мистических стихах молодого Блока обнаруживаются подчас вполне реальные связи с определенными местами Петербурга.

Так, например, в стихотворении 1901 года “Пять изгибов сокровенных...”, как выясняется это из дневника Блока, таинственные “изгибы” означают не что иное, как те улицы, по которым проходила Л. Д. Менделеева (невеста Блока) , направляясь ежедневно на Высшие женские курсы, а сам Блок “следил за нею, не замеченный ею” . Улицы эти - Седьмая, Восьмая, Девятая и Десятая, а также Васильевский остров и Средний проспект, и в этой связи понятными становятся строки: “Пяти изгибов вдохновенных, Семь и десять по краям, Восемь, девять, средний храм...”. Также и относительно стихотворения “Там в улице стоял какой-то дом...” известно, что Блок в данном случае имел в виду определенный дом (на Моховой улице), в котором помещались драматические курсы Читау, которые посещала Л. Д. Менделеева.

Пейзаж лирической драмы “Незнакомка” (1906) , по словам биографа Блока, был “навеян метаньями по глухим углам петербургской стороны”. Пивная, изображенная в “Первом издании” пьесы, помещалась на углу Гесперовского проспекта и Большой Зеленой улицы. “Вся обстановка, начиная с кораблей на обоях и кончая действующими лицами, взято с натуры: “вылитый” Гауптман и Верлэн, господин, перебирающий раков, девушка в платочке, продавец редкостей - все это лица, виденные поэтом во времена его посещений кабачка с кораблями”.

Пейзаж “Второго видения” драмы “Незнакомка” тоже мог быть приурочен к определенному месту Петербурга. “Конец улицы на краю города. Последние дома обрывались внезапно, открывая широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с мигающими огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями”. Петербуржец узнает в этом описании мост и аллею, ведущие на Крестовский остров со стороны Большой Зеленой улицы” .

Даже такое, казалось бы, совершенно постороннее петербургской тематике, стихотворение, как “Шаги командора”, в котором по-новому истолкован старый сюжет о Дон Жуане, по свидетельству самого Блока, было связано с какими-то сложными ассоциациями с впечатлениями от петербургского пейзажа.

В мистических стихах молодого Блока тема и образ Петербурга еще не присутствует. В них встречаются лишь случайные, разрозненные и импрессионистические беглые детали петербургского пейзажа, вкрапленные в ткань лирических сюжетов: шум и огни города, “вечерние тени” на “синих снегах”, туманы, равнины и болота, “сумрак дня”, “тусклых улиц очерк сонный”, ледоход по реке, “хмурое небо”, “уличный треск” и “фонарей убегающих ряд”, стена, сливающаяся с темнотой, колокольный звон и церковные купола, мерцание газового цвета, “слепые темные ворота”, и “темные храмы”. Детали эти еще не содержат цельного образа города, - даже в тех случаях, когда уточнены типографически:

Ночь темная одела острова.

Взошла луна. Весна вернулась.

Печаль светла. Душа моя жива.

И вечная холодная Нева

У ног сурово колыхнулась.

Острова и Нева здесь только названы: целостного же образа Петербурга пока еще нет. Детали петербургского пейзажа, встречающиеся в юношеских стихах Блока, не имели самостоятельного значения, но играли роль чисто орнаментальную - в рамках основной темы духовных переживаний поэта.

При всем том в юношеских стихах Блока уже ощущается то лирическое чувство Петербурга, которое с такой силой выражено в его более поздних произведениях. Примером можно считать стихотворение “Помнишь ли город тревожный...”, где находим столь типичный для всего ландшафта петербургской лирики и при всей импрессионистической беглости столь эмоционально выразительный образ, как “синяя города мгла”.

В своих городских стихах начала 20-ого века Блок еще очень далек от реалистического изображения действительности. Город предстает в них, по большой части, в фантастических и “эсхатологических” (часто заимствованных из Апокалипсиса) образах, как некая фантасмагория, призрачное и обманчивое видение. Этот город “странных и ужасных” явлений, населенный “черными человечками”, “пьяными красными карликами”, “невидимками”. Даже строгие пластические образы петербургского пейзажа, вроде знаменитых конных групп Клодта на Аничковом мосту (“Статуя”), истолкованы в том же плане “странного и ужасного”.

Изживая свое соловьевство, Блок открыл для себя новую “прекрасную, богатую и утонченную” тему, которую определил как “мистицизм в повседневности”. Эта тема по преимуществу и разрабатывалась им в 1904-1907 годах, и особенно широко - в стихах о городе. В предисловии ко второму сборнику своей лирики (“Нечаянная радость” ) Блок писал, что его душу тревожит город: “Там, в магическом вихре и свете, страшные и прекрасные видения жизни”. Блок теперь уже всецело обращается к изображению действительности, но по-прежнему видит ее в “магическом свете” , все еще наделяет ее чертами фантастики и таинственности. В методах разработки темы “мистицизма в повседневности” он оказывается особенно близок к Достоевскому. В это время он читает пару его романов.

В стихах Блока о городе, написанных в 1904-1907 годах возникает уже цельный и локальный образ Петербурга. Это - “гениальный город, полный дрожи”, полный противоречий “страшный” и “магический мир”, где “ресторан открыт, как храм, а храм открыт, как ресторан”. За его серой, прозаической внешностью сквозит иной, романтический облик “непостижимого города” . В нем творится мистерия, и новая героиня блоковской поэзии - Снежная Дева - “ночная дочь иных времен” и иных, далеких стран, принимает этот прекрасный и “чарый” город, как свое царство:

И город мой железно-серый

Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,

С какой-то непонятной верой

Она, как существо, приняла.

Здесь - вершина принятия Петербурга Блоком. В дальнейшем этот образ “непостижимого города” всегда сохранял свою могущественную власть над сознанием поэта.

Тема Петербурга, как ставилась и решалась она Блоком в стихах 1904-1907 годов, не исчерпывается изображением “странных и прекрасных видений жизни”. Уже есть и другая сторона, имевшая для Блока не менее важное значение и сыгравшая более значительную роль в процессе его идейно-творческого развития, - сторона социальная.

В стихах о городе ее тема звучит с особенным напряжением. Мощным потоком входят в эти стихи сцены горя и обездоленности простого человека-труженика, обреченного в жертву капиталистической эксплуатации. Городские стихи Блока рисуют яркую картину социального неравенства, разделительные контрасты человеческого существования в большом городе:

В кабаках, в переулках, в извивах,

В электрическом сне наяву

Я искал бесконечно красивых

И бессмертно влюбленных в молву.

В стихах Блока проходит целая галерея образов людей, униженных и оскорбленных в этом сверкающем и сытом мире: мать-самоубийца, бросившая своих детей (“Из газет”), бродяга “в измятом картузе над взором оловянным”, гуляющие женщины, девушки, наклонившие лица над скудной работой, “старуха нищая клюкою”, бродячий шарманщик...

В “мещанском” цикле 1906 года (“Холодный день”, “В октябре”, “Окна во двор”, “Хожу, брожу понурой...”, “На чердаке”) городская повседневность предстает уже без каких-либо осложняющих социальную тему иллюзорных представлений, но во всей реалистической конкретности:

Открыл окно. Какая хмурая

Столица в октябре!

Забитая лошадь бурая

Гуляет на дворе...

В городских стихах Блока запечатлен также и другой облик Петербурга - облик рабочего Питера. Поэт разглядел в городской повседневности не только “магические” видения в “электрическом сне наяву”, но и “самые реальные” томления “рабьих трудов”, увидел, “как тяжело лежит работа на каждой согнутой спине” , и нашел достойные и сильные слова о несчастных людях, “убитых своим трудом” :

... я запомнил эти лица

И тишину пустых орбит

И обреченных вереница

Передо мной везде стоит.

В период между двух революций тема города полностью погло-щает Блока. Стихия города, которую символизирует Незнакомка - «влекущая» и «пугающая», «страшная» и «прекрасная», вытесняет из его стихов Прекрасную Даму, первую властительницу дум поэта. В этот период Блок находится под влиянием урбанистической поэзии Брюсова, однако город Блока не имеет ничего общего с брюсовским городом-гигантом, чудом современной техники, «властительно царящим» над миром. У Блока город - «пузатый паук», который высасывает жизненные соки из окружающей природы, «пьяный, приплясывающий мертвец», «пустыня», «черный ад». В городских стихах Блока преобладают темы бездомности, обреченности, опьянения и гибели. Его Муза разительным образом меняет облик: «Дева, Заря, Купина» оборачивается Незнакомкой, «вольной, дерзкой, наглой цыганкой». Если прежде обителью вдохновенья поэта была «небесная лазурь», то теперь он «пригвожден к трактирной стойке» и ему «все равно». Если раньше он видел себя «иноком», слагавшим «белые псалмы» во славу той, кто «держит море и сушу неподвижно-тонкой рукой», то ныне он одиноко застыл над «недопитой пивной кружкой». В этот период Блок не избежал искушений модного в кругах литературной богемы демонизма. Безусловно, для поэта он носил салонный, игровой характер:

Есть игра: осторожно войти,

Чтоб вниманье людей усыпить;

И глазами добычу найти;

И за ней незаметно следить.

Но все же эта игра была далеко не невинной:

Я гляжу на тебя.

Каждый демон во мне

Притаился, глядит.

Каждый демон в тебе сторожит,

Притаясь в грозовой тишине...

И вздымается жадная грудь...

Этих демонов страшных вспугнуть?

В интимном тоне обращения к демону звучит зловещая насмешка над «заветными святынями», которые поэт бездумно приносит в жертву острым, «новым» переживаниям:

Прижмись ко мне крепче и ближе,

Не жил я - блуждал средь чужих...

О, сон мой! Я новое вижу

В бреду поцелуев твоих!

Высокая лексика стихов о Прекрасной Даме, изобилующих мифологическими и историческими реалиями, изящными архаизмами и рыцарской символикой, уступает место низкому, «кабацкому» словарю, с которым поэт знакомился не по книгам, а «в кабаках, в переулках, в извивах»:

На крыльце вертлявая,

Фартучек с кружевцом...

К обывателю, которому недоступны восторги вдохновения, поэт обращается с заносчивостью и пьяным бахвальством:

Пускай я умру под забором, как пес,

Пусть жизнь меня в землю втоптала,

Я верю: то Бог меня снегом занес,

То вьюга меня целовала!

Однако мутный поток повседневности который вливается в поэзию Блока, органично соседствует с мистическими грезами его прежних стихов, а тяга к описанию всего призрачного и фантастического порождает мрачные гротескные образы.

Тень скользит из-за угла,

К ней другая подползла.

Тень вторая -- стройный лапник,

Иль невеста от венца?

Шлем и перья. Нет лица.

Неподвижность мертвеца.

Если бы своевременно не грянул залп «Авроры», кто знает, чем обернулось бы для Блока такое последовательное саморазрушение, когда он, сознавая, что его «сердце просит гибели, тайно просится на дно», тем не менее все реже покидал пространство «хрустального тумана» и «невиданного сна» ... Но вот революция, которую с таким нетерпением ждала передовая российская интеллигенция, наконец свершилась, и в ее «очистительном огне» мгновенно исчезли все призраки, мертвецы и демоны, терзавшие воображение поэта и его почитателей. Надуманный страх отступил перед неподдельным ужасом, ибо место скелетов и вампиров заняли вполне реальные существа из плоти и крови, которые шли по улицам города «революцьонным шагом», и их атрибутами были не склянки с ядом, не отравленные кинжалы и не смертоносные поцелуи, а «винтовочки стальные»... Новое время - новые песни:

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба --

Гуляет нынче голытьба.

Тема и образ Петербурга занимают важное место в творчестве не только Александра Блока, но и многих других русских поэтов и писателей, но каждый из них представлял себе этот город по-своему.

Так Петербург является неотъемлемым героем большинства произведений Ф.М. Достоевского (“Бедные люди”, “Преступление и наказание”, “Записки из подполья”, “Идиот” и т.д.). Петербург Достоевского двойствен: есть Петербург дворцов и палат, созданный известнейшими архитекторами, и есть Петербург трущоб и распивочных с липкими столиками, где скрываются человеческие несчастья. Правда и дворцам автор уделил не много внимания. О “Петербурге №1” говорится как бы вскользь и далеко не лестно: “Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывался лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение <...>. Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы, духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина”. Следует заметить, что на этом описание “Петербурга №1” в “Преступлении и наказании” заканчивается. Рядом с этим великолепием описываются узкие грязные улочки, темные, залитые помоями лестницы и незамысловатое убранство распивочных.

Желтый цвет занимает важное место в образе Петербурга Достоевского: желтоватые обои в комнатах Раскольникова и Сонечки; сонечкин желтый билет; желтый стакан, наполненный желтоватой жидкостью в конторе; подчеркнуто желтый интерьер комнаты Алены Ивановны т.д. Желтый цвет в романе представляет собой зло, обман и все прочие ужасы Петербурга, а своеобразной концентрацией желтого цвета и, следовательно, всех прилагаемых к нему понятий отличается комната старухи-процентщицы. Для Достоевского очень важна реалистичность описания города, что, впрочем, неудивительно, ведь Петербург -- самостоятельный персонаж и описывается он не менее подробно, чем любой другой герой. Реалистичность достигается реальными топонимами, а также описанием существующих петербургских домов. Таково, к примеру, описание старухиного дома (темная лестница, дверь). Важны также сведения, подобные количеству шагов между домами Раскольникова и процентщицы.

В достоевском Петербурге достаточно часто встречаются канавы, лично для меня являющиеся символом чего-то злачного, грязного и вонючего, не подходящего для нормального существования человека.

Н.В. Гоголь значительную часть своей жизни провел в Петербурге. Это не могло не отразиться на его произведениях. В очень многих из них присутствует образ Петербурга. Гоголь написал даже целый цикл петербургских повестей. И везде это таинственный волшебный город, полный всякой чертовщины. Здесь легко оживают дома и вещи, люди ходят и разговаривают сами с собой, а обыкновенный нос может запросто убежать от своего хозяина и разъезжать по городу в экипаже, словно чиновник. Владимир Набоков писал: “Главный город России был выстроен гениальным деспотом на болоте и на костях рабов, гниющих в этом болоте: тут-то и корень его странности -- и его изначальный порок”. Петербург у Гоголя -- это нереальное, призренное царство чинов и вещей, царство роскоши и власти, где “маленькие люди” исчезают бесследно, не оставляя о себе никакой памяти.

Одним из первых произведений Гоголя, в которых присутствует образ Петербурга, является повесть “Ночь перед Рождеством”, вошедшая в цикл “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Здесь мы видим Петербург глазами Вакулы, словно в ад прилетевшего сюда на черте. Петербург представляется нам чем-то невероятным. Вакула просто ошеломлен его сиянием и громыханием. Гоголь показывает Петербург через звуки и свет. Стук копыт, звук колес, дрожь мостов, свист снега, крики извозчиков, полет карет и саней - просто невероятное мелькание и суета. В этом сказочном мире Вакуле кажется, что оживают даже дома и смотрят на него со всех сторон. Возможно, похожие впечатления испытывал и сам Гоголь, когда впервые приехал в Петербург. О необычайно ярком свете, который исходил от фонарей, Вакула говорит: “Боже ты мой, какой свет! У нас днем не бывает так светло”. Дворец здесь просто сказочный. Все вещи в нем удивительные: и лестница, и картина; и даже замки. Люди во дворце тоже сказочные: все в атласных платьях или золотых мундирах. Вакула видит один блеск и больше ничего. В “Ночи перед Рождеством” Петербург яркий, ослепительный, оглушающий и невероятный во всем.

Совсем другим выглядит Петербург в комедии “Ревизор”. Здесь он уже гораздо более реален. В нем нет той сказочности, которая присутствует в “Ночи перед Рождеством”, это уже практически настоящий город, в котором чины и деньги решают все. Несколько другим изображен Петербург в повести “Шинель”. Это город, в котором “маленькие люди” пропадают бесследно. В нем одновременно существуют улицы, где и ночью светло, как днем, с живущими на них генералами, и улицы, где помои выливают прямо из окон, тут обитают башмачкины. В “Шинели” описывается свободное времяпрепровождение мелких чиновников и других бедных людей. Обо всем этом Гоголь рассказывает в противопоставление Акакию Акакиевичу, у которого все развлечение заключалось в переписывании бумаг. Богатые люди тоже ездят в театр, гуляют по улицам, играют в карты, только билеты они покупают подороже, одеваются получше и, играя в карты, пьют не только чай, но и шампанское. Это словно два мира одного города. Они очень похожи, но в то же время различий между ними не меньше.

Самый невероятный Петербург Гоголь изобразил в “Мертвых душах”. Это абсолютно нереальный дьявольский город. Здесь мосты, словно черти, висят в воздухе, не касаясь земли. Шторы и гардины кусаются. Этот Петербург словно центр земли: здесь как будто собрались все страны мира. Петербург “Мертвых душ” - это странный призрак настоящего города, это именно тот город на костях, про который написал Набоков. В нем вещи такие же живые, как и люди. Петербург необыкновенный город. С одной стороны, это холодный, мрачный каменный город, но с другой -- это центр культуры. Петербург часто затопляла Нева, словно смывая с него накопившиеся пороки. Внутренний мир Петербурга может видеть не каждый, а только немногие, особенные люди. Одним из таких людей и был Гоголь. Он увидел в этом городе то, что веками не замечали живущие здесь люди. Набоков писал: “Петербург обнаружил всю свою причудливость, когда по его улицам стал гулять самый причудливый человек во всей России”.

А.С. Пушкин воспевал Петербург ослепительных дворцов, оплот монархии, символ Петровской эпохи (“Медный всадник”). В Петербурге Пушкин провел более трети своей жизни - лучшие годы юности и годы зрелости, наивысшего напряжения духовных сил, творческого подъема и бренных житейских проблем. И, наконец, трагическая развязка - дуэль на Черной речке как символ страданий и фатализма в судьбе поэта. Ни один город не был им воспет с таким высоким чувством как “град Петров” и в таких разных произведениях: поэмах, прозе, стихах, письмах.

Но Петербург в восприятии великого поэта оставался всегда двойственным. Это был город его друзей и соратников, символ величия России, но в то же время - столицей империи, дом самодержцев Российских, исполнительно следящей за ним жандармерией (во главе с А.Х. Бенкендорфом, попортившим немало крови поэту; чего стоит объемная переписка только по поводу цензуры его произведений), оплот русской научной мысли и придворного общества. Вот откуда идут столь различные образы Петербурга в творчестве Пушкина.

С одной стороны, известное всем со школьной скамьи:

“Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой ее гранит,

Твоих оград узор чугунный,

Твоих задумчивых ночей

Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады,

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла,

И, не пуская тьму ночную

На золотые небеса,

Одна заря сменить другую

спешит, дав ночи полчаса”.

(из “Медного всадника”)

С другой - “свинский Петербург” и

Город пышный, город бедный,

Дух неволи, стройный вид,

Свод небес зелено-бледный,

Скука, холод и гранит…

или из письма Н.М.Языкову в Дерпт от 14 июня 1928 г.

“…И я с веселою душою

Оставить был совсем готов

Неволю Невских берегов -

И что ж? Гербовые заботы

Схватили за полы меня

И на Неве, хоть нет охоты,

Окованным остался я.

Ах, юность, юность удалая!

Могу ль тебя не пожалеть?

В долгах, бывало, утопая,

Заимодавцев избегая,

Готов я всюду был летать,

Теперь докучно посещаю

Своих ленивых должников

И тяжесть денег и годов,

Остепенившись, проклинаю”,

То есть можно говорить о Петербурге величественном и низком, Петербурге юности А.С. Пушкина и восприятии его же в зрелые годы.

Петербург для Блока был неиссякаемым источником новых образов, тем, пейзажей. Город был как раз тем вдохновителем поэта, без которого он бы не просуществовал. Посвятив родному городу очень большую часть своего творчества, Блок показал тем самым, что Петербург занимал одно из первых мест в его жизни. Однажды, гуляя с В. Рождественским между старых лип у Инженерного замка, Блок сказал: “Люблю я это место. Вот, дичает город, скоро совсем зарастет травой, и от этого будет еще прекраснее... За этими руинами всегда новая жизнь. Старое должно зарасти травой. И будет на этом месте новый город. Как хотелось бы мне его увидеть!” Но Блок его не смог увидеть. А жаль. Мы много потеряли!



Заключение

Завершая работу над рефератом можно прийти к выводу, что Александр Блок был величайшим русским поэтом и драматургом, одним из наиболее ярких представителей русского Символизма, литературного направления, оказавшего глубокое влияние на всю последующую русскую и мировую литературу.

В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга играли исключительно важную роль. Для Блока Петербург был поистине “действенным” городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. Блок - это наиболее “петербургский” из всех русских поэтов.

Все творчество Блока проникнуто духом Петербурга, насыщено его атмосферой. Хотя Блок очень редко называет в своих стихах вещественные детали петербургского пейзажа, весь ландшафт его поэзии неотделим в нашем восприятии и представлении от этого пейзажа - от петербургских туманов, белых ночей, бледной зари, широкого течения Невы и свежего морского ветра. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить свое чувство Петербурга.



Список литературы

1. Блок А.А. Город мой. - Л., 1957.

2. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. - М., 1969

3. Лихачев Д.С., Макогоненко Т.П. История русской литературы. Л.: Наука, 1980.

4. Максимов Д.Е. Поэзия и проза А.Блока. Л.: Советский писатель, 1975.

5. Пушкинский Петербург. - Л.: Ленинградское газетно-журнальное и книжное издательство, 1949.

6. Сборник статей о жизни Н.В. Гоголя. - М.: Книга, 1970