9

Контрольная работа по литературе 18 века:

Историческая повесть

"Марфа - посадница" Н. М Карамзина.

ОГПУ 2008

ПЛАН

1. Карамзин - жизненный и творческий путь.

2. Историческая повесть, как парадоксальная форма литературы.

3. Первый этап осмысления Н.М. Карамзиным исторического конфликта Москвы и Новгорода в повести "Марфа Посадница".

4. Литературный и исторический образ Марфы-Посадницы в произведениях Н.М. Карамзина.

5. Заключение.

"Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Коломбом". А.С. Пушкин

1. Биографии даже самых знаменитых людей до начала 19 века страдают как нехваткой информации, так и простыми неточностями. Недаром П.А. Вяземский после смерти Карамзина умоляет его друга И.И. Дмитриева, чтобы тот как можно больше вспомнил: "Если этого не сделать, то жизнь Карамзина пропадет без следов". Характерно, что сам величайший российский историк до старости лет не знал точно года своего рождения. Благодаря архивам, он убедился, что его биография начинается не в 1765,как он полагал, а 1 декабря 1766 года, в Симбирской провинции (ныне Оренбургской области), деревне Карамзинки.

Карамзины ведут свой род от дворянина при Иване Грозном Семена Карамзина, чьи трое сыновей начали владеть землями на Волге. Отец Николая Михайловича - отставной капитан Михаил Егорович, после ранней смерти матери будущего писателя женился на тетке Ивана Ивановича Дмитриева, и две будущие знаменитости подружились.

С 14 до 15 лет учился в Москве в частном пансионе профессора Шадена, параллельно посещая лекции в Московском университете. Друг детства Дмитриев был свидетелем литературного дебюта Карамзина: "Разговор австрийской Марии-Терезии с нашей императрицей Елисаветой, переложенный им с немецкого языка".

С раннего возраста Карамзин проявил себя человеком глубоко любознательным. Помимо основной программы, он с интересом изучал языки: французский, немецкий, церковнославянский, а в более зрелые годы еще и латинский, греческий, итальянский, польский; интересовался литературой, увлекался Шекспиром.

Несмотря на то, что, по описанию Дмитриева, "это был уже. . . благочестивый ученик мудрости, с пламенным рвением к усовершенствованию в себе человека!" - Карамзин оставался энергичным веселым юношей, и к друзьям доходили слухи, будто он "прыгает серною с кирасирскими офицерами" (позже Карамзин стал одним из старшин московского танцкласса). Оплата за литературный труд была грошовой, и "в молодости. . . прибегал он, как к пособию, к карточной коммерческой игре". Иван Петрович Тургенев, директор Московского университета, заметил талантливого юношу и "отговорил от рассеянной светской жизни и карт".

По выходе в отставку поручиком Петербургского Преображенского полка (1781-1783 гг) в 17 лет Карамзин, по собственному свидетельству, мечтал отправиться в действующую армию, но у него не нашлось денег для взятки. Жизнь пошла в другом направлении. В 1783 году Карамзин издал свой первый печатный труд - перевод идиллии С. Геснера "Деревянная нога".

Буквально за год Карамзин становится литератором, переводчиком, членом литературно-философского Дружеского общества - одного из ответвлений масонской ложи под руководством Николая Ивановича Новикова. Первым опубликованным произведением собственного сочинения стала повесть "Евгений и Юлия" 1789 года.

С мая 1789 года по июль 1790 года Карамзин путешествовал по Европе. Путешествие легло в основу труда "Письма русского путешественника", первую часть которых Карамзин опубликовал в изданном им по возвращении в Россию "Московском журнале". Карамзин одним из первых заявил, что Россия идет той же дорогой просвещения, что и другие народы Европы.

В 1793-1795 Карамзин много времени проводит в деревне, где, несмотря на начавшее слабеть зрение и опасность слепоты, готовит два сборника под названием "Аглая", изданные осенью 1793 и 1794 годов. В 1795 возвращается в Москву как журналист: ведет раздел "Смесь" в "Московских ведомостях", публикует статьи о русской литературе и истории за границей в журнале "Spectateur du Nord".

Постепенный рост журналистского и издательского мастерства привел к созданию в 1802 году журнала "Вестник Европы", ставшего первым образцом русского "толстого журнала". Здесь впервые печатается историческая повесть Карамзина "Марфа Посадница, или Покорение Новгорода". Это было первой серьезной заявкой журналиста на профессиональное описание исторических событий. К сотрудничеству Карамзин привлекает авторов, печатавшихся в его прежних журналах, а также В.А. Жуковского.

31 октября 1803 года был подписан указ о назначении Карамзина на должность историографа, он работает главным образом над "Историей государства Российского". Отечественная война 1812 года прервала работу писателя. При приближении французской армии к Москве Карамзин отдал "лучший и полный" экземпляр отправлявшейся в Ярославль жене, а сам готовился сражаться в ополчении. Последние 10 лет жизни Карамзин проводит в Петербурге и становится просвещенным советником императора Александра I, Карамзин умер незадолго до осуждения декабристов и казни над ними, от воспаления легких 22 мая (3 июня) 1826. Памятник Карамзину стоит в Александро-Невской лавре. На родине, в Симбирске, ему возвели памятник в 1845-м.

2. Интерес Карамзина к истории проявился и в написании исторических повестей - "Марфа Посадница", "Наталья - боярская дочь". В 1800 году он признавался, что “По уши влез в русскую историю; сплю и вижу Никона с Нестором”.

Исторический роман - парадоксальная форма литературы. История, по известному высказыванию, не знает сослагательного наклонения. Сюжет романа - заведомый вымысел, допущение, предположение. Вместе с тем сама природа события как существенного, значимого, из ряда вон выходящего роднит исторический и художественный факты, противопоставляя их обыденности. Именно переломное, осевое время является плодотворным и для развития человечества в рамках самой истории, и для осмысления происходящего в формах исторического романа.

Эпохи сложения единой нации и строительства единого государства, как правило, гармоничны в своих результатах. Но в истоках своих - это смутные времена, связанные с болезненным отказом от всего косного в этническом опыте, с поиском новых путей для исторического творчества нации. "Марфа Посадница" (1803) осмысляет именно такие поворотные моменты в социально-историческом развитии России.

Тема повести Н.М. Карамзина - подъём национальной государственности после татаро-монгольского ига. Перед русской нацией XV века встал вопрос о выборе столбовой дороги исторического развития: развивать ли свои самобытные, национально и религиозно специфичные традиции или обратиться к перспективам западноевропейского пути. Условно первый из этих путей можно назвать московским, а второй - новгородским.

Новгородская модель исторического развития уходит корнями в первовремя русской государственности. Её двойственность ярко воплощают фигуры Рюрика и Вадима: призванному извне варяжскому князю противостоит сын исконной демократии - воли-вольности народной. По мысли В.Н. Топорова, именно такое соотношение власти и воли несло в себе зёрна будущей русской цивилизации: "в Новгороде закладывались отдалённые подступы к тому, что получило развёрнутое продолжение в историческом творчестве Петра I".

Вместе с тем вольность новгородская была чревата предпочтением региональных (Запад, Литва) и профессиональных (торговля) интересов в ущерб общерусским. Московское княжество строилось на принципе власти единодержавной в интересах единства национального. Выбор этого пути определялся печальным опытом предшествующей раздробленности, в свете которого иную цену получал и опыт новгородской демократии: "Привыкшие к выгодам торговли торгуют и благом народа".

Если в плане социально-политическом выбор между московским и новгородским путями развития был возможен и необходим, то с точки зрения духовной двух правд быть не могло: одна правда и одна кривда. Обе стороны исторического противостояния отчётливо понимали, что гораздо важнее того, что они думают о судьбе России, то, что Бог мыслит о ней в вечности.

Новгородская повесть о событиях 1478 года подчёркивает атмосферу лжи, раздоров, царившую в городе: “И бысть в Новегороде молва велика, и мятеж мног, и многа лжа неприазненна. И разделишася людие: инеи хотяху за князя, а инии за короля за литовьского. . . И бысть на лутьшии люди молва, яко те приведоша великого князя на Новгород, а то Богъ сердце-ведець и суди им, зачинающим рать и обидящим нас”.

Ещё жёстче оценки Московской повести о походе Ивана III на Новгород: “Аще бо християне нарицахуся, а дела их бяху горее неверных. . . въ крещении быша за великими князи православными, ныне же на последнее время, за двадцать лет до скончания седмыя тысящи, въсхотеша отступити за латинского короля”.

Противостояние Москвы и Новгорода в XV столетии, включали в себя не только вопрос о территориальном единстве государства, но и вопрос о духовном и культурном центре нации. Выбор той или иной этнической перспективы означал кардинальный поворот в историческом развитии.

Поход московского князя Ивана III на Новгород в 1478году пришёлся на осевой рубеж русской культуры.В.Н. Топоров в своей книге "Святость и святые Древней Руси" особо подчёркивает тот факт, что в русло исторических преобразований включаются все политические, социальные и духовные силы того времени: ". . . происходит медленное, а потом всё более набирающее силу нарастание исторического творчества на Руси - и в народе, и в Церкви, и в государственной власти. На одном полюсе (народ) задача решается незаметно, как бы исподволь, если угодно, эгоистически и приземлённо. На другом полюсе (власть) всё делается обнажённо, нередко грубо, жестоко, не по-христиански. Церковь старается (и это ей не всегда удаётся) избежать крайностей".

Этот краткий историографический очерк не только проясняет событийный контекст "Марфы Посадницы", но и поможет нам выявить особенности художественного воплощения обсуждаемых событийных, идеологических и духовных коллизий в жанре исторического романа.

Важнейшие категории национального менталитета родная земля и соотечественник в рамках исторического романа получают более конкретную форму - родной дом и герой сюжета.

Ещё ярче видна связь родного дома с историей в “Марфе Посаднице”. Дом Марфы Борецкой прямо ассоциирован со всем Новгородом, а посадница сама пророчествует о судьбе родины: "Народ великодушный! Когда в глубокую ночь погаснет лампада в моём высоком тереме и не будет уже для тебя знаком, что Марфа при свете её мыслит о благе Новагорода, тогда скажи: Всё погибло!"

В "Марфе Посаднице" семейное и общественное начала синтезируются в образе свадебного пира: "На другой день Новгород представил вместе и грозную деятельность воинского стана, и великолепие народного пиршества, данного Марфою в знак её семейственной радости". В шуме родового пира контрапунктом к теме единства возникает тема новгородского своеволия и грядущего опустошения дома.

3. Повесть "Марфа Посадница", написанную в 1803году, можно рассматривать как первый этап в осмыслении Н.М. Карамзиным исторического конфликта Москвы и Новгорода. Эта тема органически войдёт в замысел "Истории государства Российского", целью которой станет "показать, как Россия, пройдя через века раздробленности и бедствий, единством и силой вознеслась к славе и могуществу". Примечательно, что именно к лету 1812года "История. . ." дошла до царствования Ивана III и его новгородских походов. Образ Ивана III в повести Н.М. Карамзина - скорее символ московской власти и московского пути развития Руси. Историческая повесть "Марфа Посадница, или Покорение Новагорода", рассказывает о великой драме смиряемого русским самодержавием города, о вольности и непокорстве, о сильной и властной женщине, величие которой проявилось в самые тяжкие дни ее жизни. В этой вещи творческая манера Карамзина достигла классической зрелости. Слог "Марфы" ясный, сдержанный, строгий. Здесь нет даже следа слезливости и умиления "Бедной Лизы". Речи героев полны достоинства и простоты, каждое слово их весомо и значимо. Важно подчеркнуть также, что русская история была здесь уже не просто фоном, как в "Наталье", - она сама явилась объектом осмысления и изображения.

Исторические взгляды Карамзина вытекали из рационалистического представления о ходе общественного развития: история человечества есть история всемирного прогресса, основу которого составляет борьба разума с заблуждением, просвещения - с невежеством. Решающую роль в истории, по Карамзину, играют великие люди. Все усилия Карамзин употреблял на раскрытие идейных и моральных мотивировок действий исторических личностей. В повести Карамзина с самого начала заявлено моральное и этическое равновесие борющихся сторон: Москвы и Новгорода, приверженцев централизованной власти и региональной вольности, Ивана III и Марфы Борецкой. Каждый из борющихся по-своему прав. Повествователь с замечательной объективностью возвышается над ограниченностью обоих лагерей, что уже не раз отмечалось исследователями. Объективность Карамзина связана с установкой на национально-значительное, хотя оно понимается еще в рационалистическом духе как обобщенно-всечеловеческое. Дескать, мы не хуже других, и у нас были достойные внимания столкновения партий, борьба высоких принципов и идей - как и в Западной Европе. Западноевропейский, а точнее, античный колорит "новгородской повести" отмечен еще Скабичевским, автором очерка "Наш исторический роман в его прошлом и настоящем": "Перед нами словно будто не Новгород, а какая-то древняя республика, и, читая цицероновское красноречие московского боярина князя Холмского и затем Марфы, вы совершенно забываете, что такие великолепные речи говорились на новгородском вече, а не в Капитолии". Но "в общем взгляде на изображаемое историческое событие", добавляет критик, Карамзин "старается сохранить полное беспристрастие".

4. Из всех повестей Карамзина наиболее значительна овеянная романтической атмосферой таинственности и недосказанности повесть "Марфа-Посадница, или Покорение Новгорода". Написанная на тему борьбы вольнолюбивых новгородцев с самовластием, она вызывала самое подозрительное внимание реакционных мракобесов. На самом деле ничего революционного в ней нет. Но образ "гражданки новагородской" Марфы, защитницы вольности, с большой силой созданный Карамзиным, был первым ярким героическим женским образом в нашей литературе. Образ Марфы поэтически притягателен, но время ее "мечтательности" прошло. Память о знаменитой новгородской мятежнице так вытравлялась из памяти потомков, что даже "слабых следов бытия" (слова Марфы в повести) до наших дней не уцелело. Вот уже полтысячи лет историки стремятся доказать, что Иван III был прав, присоединяя Новгород к Москве, и, следовательно, Марфа Борецкая была неправа, а потому мы должны осудить её. Однако пришло время нам быть свободнее в своих оценках и взглядах и, не подвергая сомнению необходимость объединительной политики Ивана III, воздать должное характеру и самобытной личности Марфы Борецкой, стремившейся отстоять независимость Новгородской республики. Нет сомнения, что это была женщина героическая. Это и показал Николай Михайлович Карамзин. Подлинных фактов биографии Марфы известно немного. Долгое время Марфа была всего лишь верной, заботливой женой посадника Исаака Борецкого. Отправляясь в поход во главе войска, оборонявшего границы княжества, он взял клятву с жены, что в случае его гибели она заменит мужа в Совете старейшин. Понимая всю слабость и беззащитность города перед полчищами Московского князя, Марфа обращается за помощью в Псков. Однако псковичи только пожелали ей удачи. В 1471 году Марфа выступает на Вече против захватнической политики Ивана III. Решено обратится за помощью в Литву. Но народ заколебался: одни взяли сторону Борецкой, другие уговаривали не изменять православию и не поддаваться Казимиру. Проиграв первую битву, Марфа предложила Новгороду и Москве пойти на компромисс. Новгород предложил Москве выкуп, но князь ответил: "Покорность без условий или гибель мятежникам!" Князь осадил Новгород в последний раз в декабре 1477 и одержал победу. Новгородское Вече перестало существовать.2 февраля 1478 года по распоряжению Ивана III из Новгорода была увезена вместе с внуком взятая под стражу Марфа Борецкая. "Никто не смел за них вступиться", - пишет Н.М. Карамзин. Ни одного слова не позволили себе, чтобы выразить сочувствие Марфе-Посаднице.

Данные о дальнейшей судьбе Марфы Борецкой противоречивы, место и время её смерти неизвестны. Существует версия, что Марфу Борецкую по приказу Ивана III в кандалах повезли в Москву. По пути она погибла при невыясненных обстоятельствах. В другой версии говорится, что из Москвы Марфа Борецкая была отвезена в Нижний Новгород, при пострижении в монахини наименована Марией и заключена в тамошней девичий монастырь.

Но полностью раскрыть образ Марфы Борецкой, используя только немногочисленные исторические факты, Н.М. Карамзин, по всей видимости, не смог. Именно поэтому он взялся за написание исторической повести, посвященной образу Марфы-посадницы.

Что же происходило с душой Марфы, с её чувствами? Как менялась мораль, нравственность Марфы, обладающей властью? Меня волновало изменение её души. Что толкнуло Марфу на такой поступок? Как смогла женщина встать во главе Новгорода? Н.М. Карамзин попытался объяснить это словами самой Марфы, когда она рассказывает Ксении и Мирославу о своей молодости. Она как будто понимает, что и нас, живущих спустя много лет, будет волновать, как "некогда робкая, боязливая, уединенная, с смелою твердостию председает теперь в совете старейшин, является на лобном месте среди народа многочисленного, велит умолкнуть тысячам, говорит на вече, волнует народ, требует войны и кровопролития"? Кажется, что и сама Марфа не раз задавала себе эти вопросы: "Что ж действует в душе моей? Что переменило ее столь чудесно? Какая сила дает мне власть над умами сограждан?" Мне кажется, что Н.М. Карамзин долго искал ответы на поставленные вопросы. И устами Марфы он пытается объяснить это одним словом: "Любовь!. .". Марфа поклялась мужу заменить его в народных советах, быть "вечным врагом неприятелей свободы новгородской". Марфа понимает, что "гордость, славолюбие, героическая добродетель есть свойство великого мужа", но она уверена в том, что "жена слабая бывает сильна одною любовию, но, чувствуя в сердце ее небесное вдохновение, она может превзойти великодушием самых великих мужей и сказать року: "Не страшусь тебя!"

Женщина у власти. Эта проблема никогда не будет не актуальна. Марфа-Посадница была чрезвычайная, редкая женщина, которая сумела присвоить себе власть над гражданами в такой республике, где женщин только любили, а не слушались.

5. Новатор во всем, что касалось литературы и языка, Карамзин был глубоким реакционером в политических вопросах. Таким образом, изображение социальных процессов в историческом романе XIX века включает помимо масштабных антитез (Москва/Новгород) оппозиции личных выборов и перспектив. Ключевыми персонажами повествований оказываются обыкновенный человек, правитель и юродивый. В их лице факторами исторического процесса выступают человеческая личность, социальная власть и Бог. Роман совмещает тем самым жанры истории личной и национальной, художественной и реальной, политической и духовной. Здесь закладывается фундамент и намечается отчётливая перспектива нового восприятия истории в культуре XX столетия: история мыслится не только как объективная цепь причин и следствий, но и как субъектно-зависимый, непредсказуемый в своих значениях и последствиях диалог человека с миром.

Карамзин провел реформу русского литературного языка, освободив его от славянизмов и длинных периодов латинско-немецкой конструкции, приблизил его к разговорному и оживил большим количеством новых слов и выражений, отчасти созданных им самим, отчасти перенесенных им из старинных литературных памятников, изучаемых им в качестве историка. Значение Карамзина для русской культуры исключительно. В своих произведениях он соединил простоту с лиризмом, создал жанр психологической повести, проложил дорогу Жуковскому, Батюшкову и Пушкину в поэзии. Сентиментальная повесть содействовала гуманизации общества, она вызвала неподдельный интерес к человеку. Любовь, вера в спасительность собственного чувства, холод и враждебность жизни, осуждение общества - со всем этим можно встретиться, если перелистать страницы произведений русской литературы, и не только XIX века, но и века двадцатого.

Как журналист он показал образцы всех видов политических изданий, сделавшихся в будущем традиционными для России.

Как реформатор языка он определил основную линию его развития, потребовав писать, как говорят и говорить, как пишут.

Как просветитель он сыграл огромную роль в создании читателя (по словам Белинского, он сумел "заохотить русскую публику к чтению русских книг"), ввел книгу в домашнее образование детей.

Как историк Карамзин создал труд, который принадлежал своей эпохе и привлекает внимание историков и читателей конца XX века.

Как литератор он дал русской культуре эталон благородной независимости, создал образ писателя, ставящего собственное достоинство и неподкупность своих убеждений выше любых суетных соображений минуты.

Кроме того, Карамзин сумел объединить вокруг себя целое поколение родственных себе по духу литераторов, оказав большое влияние на русскую литературу 1790-1800 гг.

По словам Белинского, с Карамзина началась новая эпоха русской литературы. Карамзин дал толчок к разделению на определенные группировки и партии в тогдашней русской литературе, вследствие чего было поколеблено поклонение "незыблемым" правилам художественного творчества. С 1790-х гг. литература начала делаться повседневным общественным занятием, "титулы стали отделяться от таланта", и сам Карамзин служил примером литератора-профессионала. Писатели сделались "двигателями, руководителями и образователями общества", обнаружились попытки "создать язык и литературу". "Карамзин ввел русскую литературу в сферу новых идей, - и преобразование языка было уже необходимым следствием этого дела". Карамзин развил вкус изящного, ввел в практику русской критики оценку явлений с точки зрения эстетики и науки. Карамзин "был первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе…".

Несмотря на то, что Карамзин-критик был вдохновителем сентименталистского направления, он выдвигал и такие эстетические идеи, которые были шире его писательской практики, опережали свое время и служили будущему развитию русской литературы. Он сам осознавал, что его собственная деятельность является звеном в исторической цепи преемственных явлений.

Список литературы

1. Карамзин Н.М. История государства Российского - Лениздат 2007

2. Конунова Ф.З. Эволюция сентиментализма Карамзина. - Томск, 1967

3. Коростелева В. Уроки Карамзина: К 225_летию со дня рождения // Сельская жизнь. -1991. - дек.

4. Ключевский В.О. Исторические портреты. - М., 1991

5. Макогоненко Г.П. Русская литература XIХ века. - "Просвещение" Ленинград 1970

6. Штранге М.М. Русское общество и Французская революция 1789-1794 гг. - М., 1956

7. Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http: // www. krugosvet. ru/