Тема Родины в циклах стихотворений А. Ахматовой "Ветер войны" и "Луна в зените"

22

Долгое время творчество А. Ахматовой оценивалось как камерная "женская поэзия", замкнутая в узком мире личных (прежде всего, любовных) переживаний. Современники видели в ее ранних стихах своеобразный лирический дневник - "сентименты, слезливость, каприз" Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2. - С. 72-79.. Однако уже в 1915 г. в статье "Анна Ахматова", оказавшей, по словам самой Ахматовой, существеннейшее влияние на ее творчество, Н. В. Недоброво - поэт, критик, драматург, друг и наставник А.Ахматовой, адресат многих ее стихов - отметил присущее "голосоведению Ахматовой" "твердое ... спокойствие в признании и болей, и слабостей... лирическую душу скорее жесткую, чем слезливую", увидел в ее поэзии "дар самоотречения" и "геройского освещения человека". Цит по: Недоброво Н. В. Анна Ахматова // Рус. мысль. - 1915. - № 7. - С. 63.

В заветных ладанках не носим на груди,

О ней стихи навзрыд не сочиняем… «Родная земля» (1961), сб. «Седьмая книга»

А. Ахматова не принадлежала к поэтам, которые "навзрыд сочиняют" стихи о Родине, однако образ России - один из ведущих в ее творчестве. "Какую значительную по своему гражданственному смыслу и внутреннему своему масштабу маленькую антологию можно было бы составить, если собрать воедино все написанное ею о Родине, о родной земле", - заметил исследователь ее творчества В.Я. Виленкин Виленкин В. Я. В сто первом зеркале. - М., 1987..

Военная лирика А. Ахматовой требует глубокого осмысления, потому что, помимо своей несомненной эстетической и человеческой ценности, она представляет интерес и как немаловажная деталь тогдашней литературной жизни, исканий и находок той поры.

Муза Ленинграда надела в те тяжелые дни военную форму. Надо думать, что и Ахматовой она являлась тогда в суровом, мужественном обличье. Но, в отличие от годов первой мировой войны, когда, мы помним, Ахматова переживала чувство безысходной, всезатмевающей скорби, не знавшей выхода и просвета, сейчас в ее голосе - твердость и мужество, спокойствие и уверенность. Здесь - водораздел, который пролегает между ранней Ахматовой, периода первой мировой войны, и автором "Клятвы" и "Мужества" Павловский А.И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество: Книга для учителя - Русофил -

М., "Просвещение", 1991.

Истоки и эволюция образа Родины в военной лирике А.Ахматовой

Тема Родины - одна из традиционных тем русской поэзии, для которой характерны устойчивые образные параллели: Россия - мать, Россия - невеста (жена), Россия - сфинкс, Россия - огневая стихия и др. Традиционной является и связь образа России с образами дороги, дали, простора, ветра, песни. В поэзии Ахматовой они дополняются образами колокольного звона (колокольни). В то же время восприятие Родины и соответственно образ России у каждого поэта своеобразны, что отражается уже в характере номинаций и их выборе. Как показывает частотный словарь имен Ст. Гиля (изданный в Осло в 1974 г.), в стихах Ахматовой слово Родина повторяется 9 раз (для сравнения отметим, что в произведениях Е. А. Баратынского оно используется 5 раз, в поэзии Ф. И. Тютчева - 6, в стихах А. А. Фета - 3), слово Отчизна - 4 раза, Россия - 5 раз, Русь - 2, край - 15. Эти слова не принадлежат к наиболее частотным в творчестве Ахматовой, однако слово земля (следующее за словами голос и сердце) входит в состав ключевых в ее поэзии (80 случаев; сравним с употребительностью слов любовь и песня, которые обычно считались наиболее частотными в ее стихах: любовь - 65 раз, песня (песнь) - 63 раза). Именно слово земля (одно или в сочетании с определением родная) наиболее часто используется в творчестве Ахматовой для обозначения Родины.

Итак, образ родины связан с темой земли как одной из изначальных постоянных величин в мире человека. Образ земли в поэзии Ахматовой характеризуется святостью и чистотой; земля - "тело" России, хранящее ее душу, - не несет на себе вины (ср.: тот ни в чем не замешанный прах; безвинная корчилась Русь...).

Образ родной земли является одним из ключевых в поэзии Ахматовой, а само слово регулярно используется при обращении к теме России. Тема Родины в лирике Ахматовой, однако, не статична, ее развитие отражает эволюцию творчества поэта. Истоки ее находим в стихотворении "Ты знаешь, я томлюсь в неволе...", созданном в сентябре 1913 г. на основе впечатлений от Слепнева. Это стихотворение содержит ряд образных деталей, нашедших воплощение в последующих стихах:

Ты знаешь, я томлюсь в неволе,

О смерти господа моля.

Но все мне памятна до боли

Тверская скудная земля.

Журавль у ветхого колодца,

Над ним, как кипень, облака,

В полях скрипучие воротца,

И запах хлеба, и тоска.

И те неяркие просторы.

Где даже голос ветра слаб,

И осуждающие взоры

Спокойных загорелых баб. «Ты знаешь, я томлюсь в неволе…», сб. «Четки» (1914)

В стихотворении "Плотно сомкнуты губы сухие" (1913 г.) образ России усложняется и связывается, с одной стороны, с мотивом пламенной веры, а с другой - с мотивами страдания и нищеты:

И, согнувшись, бесслезно молилась

Ей о слепеньком мальчике мать,

И кликуша без голоса билась,

Воздух силясь губами поймать. «Плотно сомкнуты губы сухие…», сб. «Четки» (1914)

"Вечный русский соблазн самоумаления, смирения, страдальчества, кротости, бедности, манивший Тютчева, Толстого, Достоевского, обаятелен и для нее [Ахматовой]. В этом она заодно с величайшими выразителями старорусской души... Разве не показательно ... ее влечение к эпитетам "скудный, убогий и нищий"… Через этого тяготения к нищете и убожеству разве была бы она христианнейшим лириком изо всех, созданным нашей эпохой?» - пишет писатель, критик Чуковский К.И. в своей статье «Ахматова и Маяковский». Чуковский К. Ахматова и Маяковский // Вопросы литературы. - 1988. - № 1. - С. 182-183

С помощью этих эпитетов в ее поэзии характеризуется и родная земля, и душа лирической героини:

Как же мне душу скудную

Богатой Тебе принести? «Дал Ты мне молодость трудную…», сб. «Четки» (1914)

И:

Вокруг тебя - и воды, и цветы.

Зачем же к нищей грешнице стучишься? «Высокомерьем дух твой помрачен…», сб. «Белая стая» (1917)

Глубокий патриотизм, по мнению самой Ахматовой, всегда присущий ее творчеству, особенно ярко проявился в ее послереволюционной лирике ("Не с теми я, кто бросил землю на растерзание врагам..." «Не теми я бросил землю растерзание врагам…», сб. Anno domini (1922)). В то же время образ России в лирике А. Ахматовой 20-30-х годов глубоко трагичен. В этот период в ее поэзии впервые появляется определение великая (Озера, степи, города//И зори Родины великой «Петроград 1919», сб. Anno domini (1922)), но одновременно сквозными образами ее лирики становятся образы смерти, боли, крови и страдания: земная непоправимая боль; В кругу кровавом день и ночь // Долит жестокая истома «Согражданам», сб. Anno domini (1922); небо синее в крови; ветер смерти сердце студит и т.д.)

Если для первого периода ее творчества характерно, как правило, слово, "не перестроенное метафорой, но резко преображенное контекстом", то "в поздних стихах Ахматовой господствуют переносные значения, слово в них становится подчеркнуто символическим" Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности. - Л., 1987. - С. 126. Усиливается роль исторических параллелей и образов, связанных с историей. История рассматривается Ахматовой как постоянное "перетекание" настоящего в прошлое, что придает изображаемому внутренний драматизм и трагическую напряженность.

К. Чуковский назвал Ахматову "мастером исторической живописи" Цит по: Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2..

В ее поэзии 30-40-х годов образ России приобретает (в результате использования приема олицетворения) не только чувственно-конкретный характер; он еще и исторически конкретен. В то же время Ахматова постоянно ориентируется на традицию и преобразует ее, максимально насыщая текст реминисценциями, цитатами, "чужим" словом.

Своеобразно решается Ахматовой проблема "поэт и Родина": разлуку с Родиной она считает высшим несчастьем, верность ей в самых трагических обстоятельствах - нравственным долгом. А у истоков подлинно высокой поэзии оказываются страдание, нравственная стойкость и непримиримо-требовательная любовь к Родине Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2..

Ольга Берггольц пишет: «…у истинного поэта только один голос, -- поэт может понижать его до шепота и возвышать до крика, но менять его природы он не волен. И путь у поэта -- один, что не означает “одинаковый” или “однообразный”. Это путь, подобный пути всего бытия -- не по прямой, не по равнине, а горный, спиралевидный путь. Оставаясь все время самим собой, повторяя как будто бы предыдущий виток спирали, -- поэт непрерывно поднимается вверх, вступая все в новые области, -- то в область грозы, то в область пустыни, то в цветущий край…» Неизвестная статья Ольги Берггольц об А. Ахматовой. Публикация Евгения Ефимова.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10.

Цикл «Ветер войны»

В годы Великой Отечественной войны тема Родины становится ведущей в лирике Ахматовой. "Она патриотка, - записал в дневнике писатель Павел Лукницкий, посетивший А. Ахматову в августе 1941 г., - и сознание, что она сейчас душой вместе с народом, видимо, очень ободряет ее". "В самые мрачные дни, - вспоминает Р. Беньяш, ленинградский критик, - она [Ахматова] поражала глубокой верой. Как будто ей было известно то, чего еще не знал никто из нас" Цит по кн.: Добин Е. Е. Поэзия Анны Ахматовой. - Л., 1968. - С. 130..

В стихотворении "Мужество", написанном в феврале 1942 г., судьба родной земли связывается с судьбой родного языка, родного слова, которое служит символическим воплощением духовного начала России:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах.

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова, -

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки! Стих. «Мужество» (1942), цикл «Ветер войны», сб. «Седьмая Книга»

"Бесстрастию" времени здесь противопоставляется огромная напряженность воли и чувств людей, принимающих на себя бремя ответственности и совершающих выбор. Выделенное логическим ударением слово наших (на наших часах) отражает неотвратимо приблизившийся переломный момент истории. Повтор слов (час - часы, мужества - мужество) подчеркивает взаимодействие разных значений слова (час - пора выбора и час - указание на время на символических часах; мужество - стойкость духа в беде, терпение, противопоставленное унынию, и мужество - храбрость, бесстрашие).

Стихотворения Ахматовой часто строятся как своеобразное художественное раскрытие значения слова, вынесенного в заглавие. В приводимом стихотворении на основе признаков, повторяющихся в семантической композиции произведения, значение слова мужество толкуется как вера в победу и - соответственно - присутствие духа в момент страшной беды и как бесстрашие, связанное с самопожертвованием. С помощью отрицательных оценочных конструкций поэт показывает природу подлинного бесстрашия и определяет меру, цену истинного мужества, в основе которого - самоотречение (Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова...). Отрицание, представленное в этих строках, требует сопоставления, которое в тексте не выражено явно. Здесь Ахматова использует прием свернутого противопоставления ("образного пропуска". - Е. А. Некрасова Цит по кн.: Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2. ), на который указывает тире. Этот прием нужен автору, чтобы выразить дополнительные оттенки смысла, передать особую паузу, которая и вмещает в себя "пропущенное содержание". Этот прием соотносится с приемом, использованным в первых строках стихотворения, в которых местоимение что, выделенное ударением, служит средством непрямого указания на лирическую тему и подчеркивает значимость неназванного.

Особую роль в ритмической, графической и семантической композиции текста играет последняя строка, состоящая из одного, таким образом специально выделенного слова навеки, коррелирующего с заглавием всего стихотворения - "Мужество" (м у ж е с т в о - условие сохранения русской речи в в е к а х). Слово навеки не входит в рифменный "контрапункт" текста и поэтому обладает особой силой. Оно связано с мотивом времени - одним из сквозных мотивов стихотворения - и соотносится со словом ныне 1-й строки.

Временная перспектива текста представляет собой, таким образом, движение от настоящего к будущему и вечному, что отражается и в системе временных форм стихотворения. Такая организация текста подчеркивает веру поэта в победу, в спасение Родины Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2. - С. 72-79. "Поэт говорит о всеобщем и о своем личном, заключенном в нем: свободное и чистое слово - это сфера жизни и деятельности поэта, это его личностная сущность и это национальная культура народа. Так личное сливается с общественным, и именно это окрашивает высокий строй стихотворения пафосом неподдельной искренности, лишенной какой-либо фальши" Некрасова Е. А. Шедевр гражданский лирики // Рус. речь. - 1982. - № 1..

«…И мужество народа, его великое самоотречение во имя свободы родины -- не могло не стать для Ахматовой с ее нравственным -- личным и общественным кодексом -- содержанием ее военной поэзии и пафосом ее лучших стихов о войне. Стихи “Мужество” -- особенно ясно говорят об этом:

...Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова.

Но мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово...

Знаменательно уже само это -- “мы”, столь естественно и властно зазвучавшее в военных стихах Ахматовой, -- “мы”, которого почти не было раньше. Но “мы” не заменило и не подменило ее “я”, а слилось с ним, как у каждого большого поэта, -- равноправно и нераздельно. Ощущением этой духовной интимной связи с народом и страной полны лучшие военные стихи Ахматовой, и наибольшей силы достигает оно в стихах о городе, многолетне воспетом ею -- в стихах о Ленинграде…», - пишет Ольга Берггольц Неизвестная статья Ольги Берггольц об А. Ахматовой. Публикация Евгения Ефимова.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10 .

В патриотической лирике Ахматовой военных лет постоянно подчеркивается внутренняя форма слова Родина и развивается мотив родства со всеми в сопричастности общему делу. Это находит отражение в регулярном употреблении местоимений мы, наш, в частом использовании слов со значением родства, служащих образной характеристикой людей, которых коснулась война; часто эти слова употребляются с уменьшительно-ласкательными суффиксами:

Щели в саду вырыты,

Не горят огни.

Питерские сироты,

Детоньки мои!

Под землей не дышится,

Боль сверлит висок,

Сквозь бомбежку слышится

Детский голосок… Памяти Вали. (1), стих. «Щели в саду вырыты…»(1942), цикл «Ветер войны», сб. «Седьмая книга»

…Вот о вас и напишут книжки:

"Жизнь свою за други своя",

Незатейливые парнишки -

Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,

Внуки, братики, сыновья! Стих. «Победителям» (1944), цикл «Ветер войны»

…Принеси же мне горсточку чистой,

Нашей невской студеной воды,

И с головки твоей золотистой

Я кровавые смою следы. Памяти Вали (2). стих. «Постучись кулачком - я открою…» (1942), цикл «Ветер войны», сб. «Седьмая книга»

…Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит! Стих. «Клятва» (1941), цикл «Ветер войны», сб. «Седьмая книга»

Ольга Берггольц далее в статье «Военные стихи Анны Ахматовой» пишет о четверостишии «Клятва», открывающем цикл «Ветер войны»:

«В июле сорок первого года, когда сотни тысяч ленинградцев в жгучем поту и черной пыли рыли вокруг Ленинграда противотанковые рвы; когда -- еще целые окна стремительно покрывались белыми крестами; когда по улицам города непрерывно двигались, под внезапно ожившую “Варшавянку”, отряды народного ополчения, и детишки в тапочках на босу ногу семенили рядом с отцами, а женщины шли, держась за рукава мужей и сыновей; когда силы врага, в шесть раз превосходящие наши, всё сжимали и сжимали кольцо окружения вокруг Ленинграда, и сводки ежедневно приносили вести об оставленных после кровавых боев русских городах, -- вот в эти дни в “Ленинградской Правде” появились <…>строчки:

И та, что сегодня прощается с милым,

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,

Что нас покориться никто не заставит.

Навряд ли тогда кто-нибудь из твердивших эту клятву отдавал себе отчет в чисто художественной тайне ее воздействия, -- в том, например, что эта клятва, данная в дни страшного бедствия, -- дана самому началу и самому концу жизни, -- “детям и могилам”; что дети и могилы сопряжены здесь столь же дерзко и свободно, сколь и естественно, что всему стихотворению свойственно такое высокое напряжение страсти, когда ненужными становятся междометия и восклицания, а, наоборот, некое величавое спокойствие пронизывает всю мысль; что мысль и страсть эту несет упругий, кованый маршевый ритм и скрепляет простая, точная, как бы незаметная рифма...<…> было неважно тогда, чем именно берут душу эти четыре строки… важно было прежде всего то, что они -- существуют …» Неизвестная статья Ольги Берггольц об А. Ахматовой. Публикация Евгения Ефимова.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10 .

В стихотворении "Победа" вторичной мотивации подвергается даже первый компонент устойчивого фольклорного образа Дед Мороз, воскрешается его внутренняя форма:

К нам оттуда родные березы

Тянут ветки, и ждут, и зовут,

И могучие деды-морозы

С нами сомкнутым строем идут. Стих. «Победа» (1942), цикл «Ветер войны», сб. «Седьмая книга»

Ольга Берггольц: «Поэт органически сумел слить новые, волевые, окрепшие гражданственные интонации -- с самыми драгоценными свойствами и интонациями всей своей поэзии вообще, -- с неповторимой “ахматовской” интимностью, с необычайно личным отношением ко всему происходящему. Вот Ахматова -- издалека -- обращается к ребенку, погибшему в ленинградской блокаде:

…Твоего я не слышала стона,

Хлеба ты у меня не просил.

Принеси же мне ветку клена

Или просто травинок зеленых,

Как ты прошлой весной приносил...

Глубокими нотами личной скорби начинается известное стихотворение “In memoriam”:

А вы, мои друзья последнего призыва,

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена... Неизвестная статья Ольги Берггольц об А. Ахматовой. Публикация Евгения Ефимова.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10 »

Мотив родства как внутреннего единства живых со всеми и для всех или гибели во имя общего дела обусловливает сквозной повтор слов со значением "общность", "совместность":

Важно с девочками простились,

На ходу целовали мать,

Во все новое нарядились,

Как в солдатики шли играть.

Ни плохих, ни хороших, ни средних...

Все они по своим местам,

Где ни первых нет, ни последних...

Все они опочили там. Стих. «Важно с девочками простились…» (1943), цикл «Ветер войны»

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,

А крикнуть на весь мир все ваши имена! Стих. «In memoriam» (1942), цикл «Ветер войны»

"Жизнь свою за други своя" признается поэтом единственным достойным выбором. В рукописи Ахматовой 1942 г. под одним заглавием были объединены два стихотворения - "А вы, мои друзья последнего призыва" и "На Смоленском кладбище": смерти, которая постигла "дряхлеющий посев прошлого века", сменив "интриги и чины, балет, текущий счет", противопоставляется мученическая гибель ленинградцев, обретших бессмертие:

Да что там имена! Ведь все равно - вы с нами!..

Все на колени, все! Багряный хлынул свет!

И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами -

Живые с мертвыми: для славы мертвых нет. Там же.

«Вот так приказать -- может только большой поэт, обладающий огромным, общим с народом душевным опытом, личность, завоевавшая право на это всем путем своего сердца, способного на великую земную любовь...» - из статьи О. Берггольц.

"Было бы странно, - писал в 1943 г. Борис Пастернак, - назвать Ахматову военным поэтом. Но преобладание грозовых начал в атмосфере века сообщило ее творчеству налет гражданской значительности" Цит. по кн.: Виленкин В.Я. В сто первом зеркале. - С. 317..

Цикл «Луна в зените»

Мотивы кровного единства со страной звучат и в лирическом цикле "Луна в зените». В годы войны читатели знали в основном "Клятву" и "Мужество" - они в свое время печатались в газетах и обратили на себя общее внимание как некий редкий пример газетной публицистики у такого камерного поэта, каким была в восприятии большинства А. Ахматова предвоенных лет. Но помимо этих действительно прекрасных публицистических произведений, полных патриотического воодушевления и энергии, она написала немало других, уже не публицистических, но тоже во многом новых для нее вещей, таких, как стихотворный цикл "Луна в зените" (1942-1944).

Родиной для нее оказались не только Петербург, не только Царское Село, но и вся огромная страна, раскинувшаяся на беспредельных и спасительных азиатских просторах. Азия (конкретнее - Средняя Азия) на время сделалась по необходимости ее домом, и она по этой причине внесла в свои стихи домашнее ощущение этой великой цветущей земли, сделавшейся прибежищем и заслоном в самую тяжкую годину тяжелейшего национального испытания. В ее строчках возникают и "мангалочий дворик", и цветущие персики, и «дым фиалок», и торжественно прекрасные "библейские нарциссы":

Как был отраден мне звук воды

В тени древесной...

Персик зацвел, а фиалок дым

Все благовонней. «Третью весну встречаю вдали…», цикл «Луна в зените» (5)

С этой точки зрения цикл "Луна в зените" (1942-1944), отражающий жизнь в эвакуации, представляется не менее важным, чем стихи, посвященные непосредственно военной теме. По существу это небольшая поэма, построенная по принципу блоковских поэтических циклов. Отдельные стихотворения, составляющие произведение, не связаны между собой никакой внешней сюжетной связью, они объединены общностью настроения и целостностью единой лирико-философской мысли.

"Луна в зените" - одно из наиболее живописных произведений Ахматовой. От прежних особенностей поэтики здесь ощутимо сохранена музыкальность ("подтекстовость") композиции, держащейся на чередовании мотивов и образов, возникающих за внешними рамками стихотворения. Полусказочная, таинственная Азия, ее ночной мрак, горький дым ее очагов, ее пестрые сказки - вот начальный мотив этого цикла, разом переносящего нас от военных тревог в мир "восточного покоя". Конечно, покой этот иллюзорен. Едва возникнув в воображении читателя, он тут же, внутри себя, перебивается светоносным видением Ленинграда, - его оберегающий свет, добытый ценою крови, преодолев пространство, вошел в далекую "азийскую" ночь, напомнив о дарованной ценой блокады безопасности. Двуединый мотив Ленинград - Азия рождает третий, наиболее сильный и торжествующий, - мелодию всенародного единства:

Кто мне посмеет сказать, что здесь

Я на чужбине?! «Третью весну встречаю вдали…», цикл «Луна в зените» (5)

Он прочен, мой азийский дом,

И беспокоиться не надо

Еще приду. Цвети, ограда,

Будь полон, чистый водоем.

И дальше:

Все те же хоры звезд и вод,

Все так же своды неба черны,

И так же ветер носит зерна,

И ту же песню мать поет. «Я не была здесь лет семьсот…», цикл «Луна в зените» (6)

Вообще тема памяти - одна из главнейших в ее лирике военных лет:

И в памяти, словно в узорной укладке.

Седая улыбка всезнающих уст,

Могильной чалмы благородные складки

И царственный карлик - гранатовый куст. «И в памяти, словно в узорной укладке…», цикл «Луна в зените» (4)

А в центре цикла, как его живое пульсирующее сердце, бьется, разрастается и расходится кругами главный мотив - мотив великой надежды:

Третью весну встречаю вдали

От Ленинграда.

Третью? И кажется мне, она

Будет последней... «Третью весну встречаю вдали…», цикл «Луна в зените» (5). Цит. По кн.: Павловский А.И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество: Книга для учителя - Русофил - М., "Просвещение", 1991

В то же время Ефим Добин в книге «Поэзия Анны Ахматовой» пишет: «эвакуационный быт как бы не существовал для Ахматовой, как бы не коснулся ее. Она увидела другое:

Какая-то сила

Сегодня входила

В твое святилище, мрак!

Мангалочий дворик,

Как дым твой горек

И как твой тополь высок…

Шехерезада

Идет из сада...

Так вот ты какой, Восток! Стих. «Заснуть огорченной…», сб. «Луна в зените»(1). Цит. по кн.: Ефим Добин "Поэзия Анны Ахматовой" - Л., 1968. - С. 130

По мнению исследователя, только с первого взгляда может показаться, что тема стихотворения - экзотическое очарование Востока. Не случайно второе стихотворение цикла "Луна в зените" начинается торжественной строкой о Ленинграде:

С грозных ли площадей Ленинграда

Иль с блаженных летейских полей

Ты прислал мне такую прохладу,

Тополями украсил ограды

И азийских светил мириады

Расстелил над печалью моей? Стих. «С грозных ли площадей Ленинграда…», сб. «Луна в зените»(2). Там же.

А следующее за ним - заканчивается строкой о Родине, овеянной благословеньем:

…Халимы соловьиное пенье,

И библейских нарциссов цветенье,

И незримое благословенье

Ветерком шелестнет по стране. Стих. «Все опять возвратится ко мне…», сб. «Луна в зените»(3)

Пристальный взгляд увидит в этих стихах скрытую связь со стихами Ахматовой прямого боевого звучания. Иными, особыми путями продолжена патриотическая тема, - и отсюда вплетение величавых интонаций в лирическую ткань.

Для Ахматовой кровавые, грозные, залитые страданиями и блистающие самоотверженьем годы войны были озарены высокой поэзией. И она стремилась выразить это единственно возможным тогда для нее путем - поэтизируя великое время сквозь призму прелести того уголка страны, который стал ее пристанищем ("Нам Родина пристанище дала") и олицетворял отчизну.

Ахматова отвернулась от быта. Пейзаж, ранее не игравший самостоятельной роли, стал носителем высокой темы. В противовес прежним полутонам и блеклым краскам ("Вижу выцветший флаг над таможней и над городом желтую муть") пейзаж многоцветен и сияющ.

Луна - "из перламутра и агата, из задымленного стекла", розы - "бессмертны", дым - "благовонен", небо - "жгуче-голубое", в зацветающей ветке - "неповторимая, пожалуй, сладость". И когда мы читаем: "Я буду помнить звездный кров в сиянье вечных слав", нам ясно, что "сиянье вечных слав" лишь метафорически перенесено на звезды, а относится оно к Родине.

Написано было тогда, правда, стихотворение, как будто полное бытовых подробностей:

Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни

На краешке окна, и духота кругом,

Когда закрыта дверь, и заколдован дом

Воздушной веткой голубых глициний,

И в чашке глиняной холодная вода,

И полотенца снег, и свечка восковая

Горит, как в детстве, мотыльков сзывая... Стих. "Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни…"(1944), цикл «Луна в зените»

Нетрудно, однако, заметить, отмечает автор, что быт здесь преображенный, далекий от неприкрашенной точности. Поэтому оказалось возможным выдержать и его в той же возвышенной тональности.

Самые простые вещи - холодная вода, глиняная чашка, полотенце, восковая свечка - становились драгоценностями в плавно-звучном течении стиха. Рядом поставленные слова исторгали разнообразный звон:

Глицинии-глиняной (гли-глин). "Лежит луна ломтем" (л-л-л). Голубых, холодная, полотенце (олу-оло-оло). "И заколдован дом" (до-до на ударных слогах).

Не смиренное терпение, не фатальная покорность судьбе звучали в этих стихах. Горделивая любовь ко всем уголкам родной страны питала вдохновение Ахматовой Ефим Добин "Поэзия Анны Ахматовой" - Л., 1968.

Расширившийся диапазон лирики, во многом иное видение мира, непривычно раскинувшегося и во времени, и в пространстве, пора высокого гражданского опыта, принесенного войной, - все это не могло не внести в ее творчество новых замыслов и поисков соответствующих художественных форм. Годы войны в творчестве Анны Ахматовой ознаменованы тяготением к эпосу Павловский А.И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество: Книга для учителя - Русофил -

М., "Просвещение", 1991.

Заключение

В лирике Ахматовой военных лет утверждается, таким образом, идея Родины как реального единства и при этом подчеркивается максимальная близость личности и родной земли. Расширяются и границы мира, с которым отождествляет себя поэт:

На сотни верст, на сотни миль,

На сотни километров

Лежала соль, шумел ковыль,

Чернели рощи кедров.

Как в первый раз я на нее,

На Родину, глядела.

Я знала: это все мое -

Душа моя и тело. Стих. «На сотни верст, на сотни миль…» (1944), цикл «С самолета», сб. «Седьмая книга»

Мотив нерасторжимой близости поэта с Родиной сохраняется и в поздней лирике Ахматовой. Не случайно многие стихи строятся как монолог-воспоминание или имитируют диалог с памятью и ее "тенями"; при этом свободно соединяются приметы и реалии разных исторических эпох:

По той дороге, где Донской

Вел рать великую когда-то,

Где ветер помнит супостата,

Где месяц желтый и рогатый, -

Я шла, как в глубине морской... Стих. «По той дороге, где Донской…» (1956), цикл «Cinque», сб. «Седьмая книга»

Мотив Родины (Русской земли, ее судьбы, ее культуры и истории) является одним из сквозных в поэзии Ахматовой, он органически связывает ее произведения начала века и позднее творчество. Образ России, созданный в ее стихах, развивает традиции русской классической поэзии, и прежде всего поэзии А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2..

Военные стихи Анны Ахматовой остаются для нас вечно живыми прежде всего потому, что они есть истинная поэзия, та поэзия, о которой говорил Белинский, -- “не из книг, а из жизни”, то есть присущая самой жизни и человеку и, запечатленная в преображенном слове -- наиболее свидетельствующая о них, -- то есть навсегда являющаяся наивысшей правдой жизни и человека. И страстная клятва в непокорстве, данная перед детьми и могилами, есть не только поэзия о мужестве, но поэзия самого мужества… Конечно, великая освободительная война и мощный подъем народного патриотизма -- озарил, обострил и поднял в творчестве Ахматовой какие-то особые, новые силы, но силы эти надо было иметь в себе задолго до войны; надо было уже давно иметь такой голос и такой путь, чтобы в самые роковые минуты он мог полностью совпасть с голосом и путем всего народа… одно из самых замечательных свойств стихов Анны Ахматовой о войне, родине и народе в том, что это такая же интимная исповедь того же благородного, страстного, цельного человеческого сердца, -- у которого один голос и одна любовь, и если оно умеет прекрасно и преданно любить избранного им человека -- значит, только так может оно любить и свой народ и свою землю Неизвестная статья Ольги Берггольц об А. Ахматовой. Публикация Евгения Ефимова.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10 .

Список литературы

1. Анна Ахматова. Сочинения в 2-х томах. - М., Правда, 1990

2. Ахматова А. Собр. соч.: в 6 т. - Т.3. - М.,1998

3. Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности. - Л., 1987.

4. Виленкин В. Я. В сто первом зеркале. - М., 1987.

5. Добин Е. Е. Поэзия Анны Ахматовой. - Л., 1968

6. Ефим Добин "Поэзия Анны Ахматовой" - Л., 1968

7. Ефимов Е. Неизвестная статься Ольги Берггольц.// Журнальный зал. - Знамя, 2001, №10

8. Недоброво Н. В. Анна Ахматова // Рус. мысль. - 1915. - № 7.

9. Некрасова Е. А. Шедевр гражданский лирики // Рус. речь. - 1982. - № 1.

10. Николина Н. А. Образ Родины в поэзии А. Ахматовой. // Русский язык в школе. - 1989. - № 2.

11. Павловский А.И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество: Книга для учителя - Русофил - М., "Просвещение", 1991

12. Чуковский К. Ахматова и Маяковский // Вопросы литературы. - 1988. - № 1.