Сравнительный анализ доктринальных концепций правового регулирования смарт-контрактов в России и зарубежных странах

Функции оракула вполне объяснимы, однако появление таких источников информации сводит на нет такое преимущество смарт-контракта, как его независимость от третьих лиц. В связи с этим встает проблема возможного манипулирования данными оракула в недобросовестных целях, могущего повлиять на процесс исполнения смарт-контракта в интересах какой- либо стороны или третьих лиц.

Несмотря на важность оракула для реализации смарт-контрактов и функционирования блокчейна, оракул является «ахиллесовой пятой» блокчейна и смарт-контрактов. Например, каковы правовые последствия, если оракул не включает в блокчейн информацию, необходимую для его функционирования? Как быть, если информация, включенная в блокчейн, является ошибочной или сфальсифицированной? Какую ответственность и какое лицо несет за деятельность оракула?

Любое искажение данных оракула приводит к неправильному исполнению смарт-контракта: совершение действия, которое по условиям смарт- контракта не должно было произойти на фоне фактических обстоятельств; неверная сумма платежа по смарт-контракту (как в большую, так и в меньшую сторону в зависимости от влияния заинтересованных лиц). При решении указанных и других аналогичных проблем необходимо учитывать правовую природу смарт-контрактов. Поскольку смарт-контракт является компьютерной программой и правоотношением одновременно, поиск путей решения некоторых проблем, связанных с его использованием, следует искать в совершенствовании не только законодательства, но и в компьютерного протокола.

В доктрине доказано, что не все правоотношения в киберпространстве и не всегда могут регулироваться традиционным писаным правом. Гораздо эффективнее становится регулирование по кодам (по исходным кодам), которое получило в литературе название lex informatica [Kablan S., 2008: 49]. Данное обстоятельство, на первый взгляд, делает компьютерные технологии более значимыми для регулирования общественных отношений в киберпространстве, чем традиционные нормы права.

Однако полагаем, что мнение о превосходстве компьютерных технологий над человеком, об их самодостаточности, невозможности регулирования с помощью права необоснованно и появилось вследствие ошибки восприятия. Компьютерная программа «умна» потому, что она -- результат деятельности человеческого гения. «Компьютерный мозг», программный код выполняет только операции и функции, которые ему поручил исполнять мозг человеческий [Guerlin G., 2017: 512].

В связи с этим для решения практических проблем применения смарт- контрактов необходимо применить сочетание как соответствующих технических приемов, так и соответствующих законодательных решений. Наши предложения основываются на точке зрения о том, что смарт-контрактом может называться, во-первых, соответствующий гражданско-правовой договор, и, во-вторых, соответствующий технический способ исполнения гражданско-правового договора. Окончательный вывод о правовой природе смарт-контракта зависит от конкретных обстоятельств.

На основании указанной концептуальной позиции предлагаем следующие решения поставленных выше проблем.

Во-первых, необходимо ограничить сферы применения смарт-контрактов в некоторых социально значимых областях деятельности, в которых существует повышенный риск нарушения обязательств наиболее социально незащищенных социальных групп.

Во-вторых, смарт-контракты, рассматриваемые как способы исполнения соответствующих решений, могут быть использованы для исполнения решений судов. Выше было показано, что смарт-контракт, т.е. компьютерная программа, может использоваться как способ исполнения договора, заключенного на традиционном бумажном носителе. В литературе имеется также идея, что смарт-контракты можно использовать как способ исполнения закона. Такая идея принадлежит T. Мейтлингеру, полагающему, что смарт-контракты могут выполнять правовые нормы [Meitinger T., 2017: 371]. В связи с этим нет препятствий для использования смарт-контрактов и для исполнения решений судов. В случае признания смарт-контракта (как договора, правоотношения) недействительным по решению суда в целях применения реституции допустимо составление смарт-контракта специализированной технической службой, которую необходимо создать в ФССП России. Техническую возможность указанных действий должны обеспечить IT-специалисты.

В-третьих, похожим образом может быть решена проблема кажущейся невозможности уступки права (требования) по первоначальному смарт- контракту. После заключения договора цессии и с целью его исполнения в киберпространстве цедент и цессионарий должны быть обязаны заключить смарт-контракт, направленный на исполнение заключенного ими договора цессии. После поступления денежной суммы от покупателя на счет поставщика-цедента, второй смарт-контракт автоматически переведет эту сумму на счет цессионария. Соответственно показаны изменения гражданского законодательства, обязывающие стороны к заключению таких обратных смарт-контрактов в случае уступки прав (требований) по первоначально заключенному договору в форме смарт-контракта.

В-четвертых, положение оракула, его вмешательство в отношения между сторонами должны быть точно определено самим договором или соответствующей инструкцией, направляемой сторонами (одной из сторон) оракулу. Действия оракула могут быть застрахованы. Обязательное страхование в такой ситуации дало бы сторонам смарт-контракта гарантии надлежащего исполнения оракулом своих обязанностей Available at: https://docs.oraclize.it/#background (дата обращения: 01.04.2019). Другим способом регулирования поведения оракула может быть использование в технологии блокчейн не одного, а двух оракулов. В такой ситуации чтобы информация извне была загружена в блокчейн, необходимо, чтобы ее действительность, подтвердил не только первый Оракул, но и второй [Mekki M., 2018: 29-30].

Заключение

Смарт-контракты используются в различных сферах экономики, однако в науке и законодательстве еще не выработано единого определения данного понятия и не изучена его правовая природа. Это объясняется тем, что смарт-контракт является новым инструментом, мало изученным в науке, в отношении которого отсутствует единая правовая концепция. Однако применение смарт-контрактов с каждым годом расширяется, что обусловлено рядом его преимуществ, основанных на использовании блокчейн, который обеспечивается характеристиками данной технологии: невозможностью изменения в одностороннем порядке его условий, самоисполнением, синхронизацией информации и ее шифрованием, одновременной доступностью информации всем участникам сделки, что делает еще более актуальными вопросы о правовом регулировании этих отношений, позволяющем раскрыть правовую природу и понятие смарт-контракта.

Опыт законодательного урегулирования смарт-контрактов в зарубежных странах различен. В большинстве стран правовое регулирование смарт-контрактов отсутствует, однако Беларусь, Италия, отдельные штаты США законодательно закрепили различные определения смарт-контракта.

Исследованные в работе основные взгляды ученых на понятие «смарт- контракт» и его правовую природу подтверждают вывод об отсутствии единообразия в подходах. Так, основными позициями относительно правовой природы умного контракта являются: признание его программой, функционирующей на основании распределенного, децентрализованного, реестра; электронным договором или способом исполнения договора. Такие противоречия в понимании смарт-контракта и его правовой природы объясняются в первую очередь отсутствием доктринальной концепции и усложняют его применение.

Неотменяемость и неизменяемость смарт-контракта не позволяют применить последствия его признания судом недействительным, расторжения договора, применения реституции. Анализ правовых концепций определения и правовой природы «смарт-контракта» также свидетельствует об отсутствии единой позиции в его понимании.

Основные выводы относительно понятия и правовой природы смарт- контракта таковы.

Вне правового регулирования смарт-контракт является обычной компьютерной программой, которая не может иметь правовой природы, оставаясь техническим решением, инновацией в сфере компьютерных технологий.

В праве смарт-контракт может использоваться для различных целей, в том числе в договорной практике. При использовании смарт-контракта как программы при заключении договоров необходимо разграничивать компьютерную программу и само правоотношение, т.е. договор. Право может регулировать только договорные отношения при учете технических особенностей компьютерной программы, которая неизбежно меняет договорные отношения.

В зависимости от целей правового регулирования смарт-контракт может использоваться либо как способ исполнения традиционного договора, заключенного в письменной или устной форме, либо как особая несамостоятельная договорная конструкция, которую невозможно заключить отдельно от соответствующего договорного типа. Например, нельзя заключить договор присоединения как таковой. Однако можно заключить договор подряда в виде договора присоединения. К числу таких несамостоятельных договорных конструкций относится и смарт-контракт.

Правовыми особенностями смарт-контракта как особой договорной конструкции является электронная форма этого договора, невозможность заключения указанного договора вне технологии блокчейн, неотменяемость и неизменяемость смарт-контракта, обеспечивающая неотвратимость исполнения договора, заключенного сторонами.

Указанные технические особенности компьютерной программы (смарт- контракт) создают повышенные риски для пользователей, не знакомых с ее особенностями. С целью минимизации указанных рисков предложены меры защиты, которыми необходимо дополнить законодательство.

Во-первых, необходимо ограничить сферы применения смарт-контрактов в некоторых социально значимых областях деятельности, в которых существует повышенный риск нарушения обязательств наиболее социально незащищенных групп населения.

Во-вторых, смарт-контракты, рассматриваемые как способы исполнения соответствующих решений, могут быть использованы для исполнения решений судов. Поэтому в случае признания смарт-контракта (как договора, правоотношения) недействительным по решению суда в целях применения реституции допустимо составление смарт-контракта специализированной технической службой, которую необходимо создать в ФССП.

В-третьих, после заключения договора уступки права (требования), возникшего из смарт-контракта (первый смарт-контракт), и с целью его исполнения в киберпространстве цедент и цессионарий должны быть обязаны заключить смарт-контракт, направленный на исполнение заключенного ими договора цессии (второй смарт-контракт). После поступления денежной суммы от покупателя в кошелек поставщика-цедента второй смарт-контракт автоматически переведет эту сумму в кошелек цессионария. Соответственно, показаны изменения гражданского законодательства, обязывающие стороны к заключению таких обратных смарт-контрактов в случае уступки прав (требований) по первоначально заключенному договору в форме смарт-контракта.

В-четвертых, положение оракула, его вмешательство в отношения между сторонами создает дополнительные риски. Поэтому действия оракула могут быть застрахованы. Обязательное страхование в такой ситуации предоставило бы сторонам смарт-контракта гарантии надлежащего исполнения оракулом своих обязанностей. Другим способом решения проблемы надлежащего поведения оракула может быть использование в технологии блокчейн не одного, а двух оракулов. Данные свойства смарт-контракта и возможные пути устранения препятствий недостаточно изучены, что не позволяет сделать окончательных выводов.

Библиография

1. Белицкая А.В., Белых В.С., Беляева О.А. и др. Правовое регулирование экономических отношений в современных условиях развития цифровой экономики. М.: Юсти- цинформ, 2019. 376 с.

2. Волос А.А. Смарт-контракты и принципы гражданского права // Российская юстиция. 2018. N 12. С. 5-7.

3. Гонгало Б. М. Учение об обеспечении обязательств. М.: Статут, 2002. 222 с.

4. Могайар У. Блокчейн для бизнеса. М.: Эксмо, 2018. 224 с.

5. Рожкова М.А. и др. Право в сфере Интернета. М.: Статут, 2018. 528 с.

6. Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрактов и блокчейн-технологий по российскому праву // Закон. 2017. N 5. С. 94-117.

7. Санникова Л.В., Харитонов Ю.С. Цифровые активы и технологии: некоторые правовые проблемы выработки понятийного аппарата // Право и цифровая экономика. N 1. С. 25-30.

8. Сидоренко Э. и др. Нужно ли регулировать биткоин? // Закон. 2017. N 9. С. 20-33.

9. Федоров Д.В. Токены, криптовалюта и смарт-контракты в отечественных законопроектах с позиции иностранного опыта // Вестник гражданского права. 2018. N 2. С. 30-74.

10. Хадеева М.В. Смарт-контракты в США и России: заключение, исполнение, перспективы развития // Проблемы экономики и юридической практики, 2019, № 3. С.182-186.

11. Bensoussan L. Le smart contract: en jeux juridiques et pratiques. Revue de droit bancaire et financier, 2019, no 2, рр. 1-2.

12. Cohen-Hadria Y. Blockchain: revolution ou evolution? Dalloz IT/IP, 2016, no 11, рр. 537542.

13. Corbet S. et al. Cryptocurrencies as a Financial Аsset: a systematic analysis. International Review of Financial Analysis, 2018, September, pp. 182-199. Cvetkova I. Cryptocurrencies legal regulation. BRICS law journal, 2018, vol. 2, рp. 128-153.

14. De Filippi P. Blockchain technology as a regulatory technology. Available at: http:// firstmonday.org/ojs/index.php/fm/article/view/7113/5657 (дата обращения: 18.07.2019)

15. De Graaf T. From old to new: From internet to smart contracts and from people to smart contracts. Computer Law & Security Review, 2019, issue 5, pp. 40-59.

16. Dondero B. Les smart contracts. Juris-classeur periodique, 2019, no 12, 19 p.

17. Douvelle T. Blockchain et protection des donnees a caractere personnel. AJ Contrat, no 7, np. 316-320.

18. Garance С. Smart contracts et droit des contrats. AJ Contrat, 2019, no 7, рp. 321-324.

19. Giusti J. Les «smart contracts» sont-ils des contrats? Available at: https://jeromegiustiblog. wordpress.com/2016/05/27/les-smart-contracts-sont-ils-des-contrats/ (дата обращения: 08.03.2019)

20. Godefroy L. Le code algorihmique au service du droit. Recueil Dalloz, 2018, no 14, Rp.713-792.

21. Guerlin G. Considerations sur les smart contracts. Droit de la propriete intellectuelle et du numerique, 2017, no 10, рp. 512-516.

22. Herian R. Legal recognition of blockchain registries and smart contracts. Paris: OECD, 2018, 47 p.

23. Kablan S. Pour une evolution du droit des contrats: le contrat electronique et les agents intelligents. These de docteur en droit. Quebec City, 2008, 438 p.

24. Katsh M. Law in Digital World. Available at: http://bookfi.net/book/624640 (дата обращения: 15.04.2019)

25. Klein J. Repenser le contrat a l'ere numerique. Revue des juristes de science PO, 2019, no 17, pp. 68-75.

26. Loiseau G. Le contrat electronique, 1'indigent de la reforme du droit des contrat. Communication commerce electronique, 2016, no 9, pp. 9-12.

27. Mekki M. Le contrat, objet des smart contracts. Dalloz IT/IP, 2018, no 7-8, pp. 409-417.

28. Meitinger T. Smart contracts. Informatik-Spektrum, 2017, no 4, pp. 371-375.

29. Neguerrand M. Les smart contracts en Belgique: une destruction utopique du besoin de confiance. Dalloz IT/IP, 2019, no 1, pp. 22-26.

30. Szabo N. Smart Contracts: Building Blocks for Digital Markets. Available at: http:// www.fon.hum.uva.nl/rob/Courses/InformationInSpeech/CDROM/Literature/ LOTwinterschool2006/szabo.best.vwh.net/smart_contracts_2.html (дата обращения: 19.05.2019)

31. Savelyev A. Contract Law 2.0: «Smart» contracts as the beginning of the end of classic contract law. Information & Communications Technology Law, 2017, vol. 2, pp. 116-134. Tikhomirov S. et al. Smartcheck: Static Analysis of Ethereum Smart Contracts. International conference on software engineering. 2018. Available at: https://s-tikhomirov.github.io/ assets/papers/smartcheck.pdf (дата обpащения: 02.07.2019)

32. Trevor I. Beyond bitcoin: issues in regulating blockchain transactions. Duke Law Journal, 2015, vol. 65, pp. 569-608.

33. Wasim M. et al. Law as a Service: Enabling legal protection over a blockchain network. Papers of International Conference on smart cities, 2017, pp. 110-114.

34. Zolynski C. Blockchain et smart contracts: premiers regards sur une technoligie disruptive. Revue de droit bancaire et financier, 2017, dossier 4, pp. 1-4.

References

1. Belitskaya A.V. et al. (2019) Legal regulation of economic relations in modern conditions of digital economy development. Moscow: Justicinform, 376 p. (in Russian)

2. Bensoussan L. (2019) The smart contract: in legal and practical games. Review of banking and financial law, no 2, pg. 1-2.

3. Cohen-HadriaY. (2016) Blockchain: revolution or evolution? The practice that upsets habits and the legal world. DallozIT/IP, no 11, pp. 537-542.

4. Corbet S. et al. (2018) Cryptocurrencies as a financial asset: a systematic analysis. International Review of Financial Analysis, no 9, pp. 182-199.

5. Cvetkova I. (2018). Cryptocurrencies legal regulation. BRICS Law Journal, vol. 2, pp. 128-153.

6. De Filippi Р. (2016) Blockchain technology as a regulatory technology. Available at: http:// firstmonday.org/ojs/index.php/fm/article/view/7113/5657 (accessed: 18.07.2019)

7. De Graaf T. (2019) From old to new: From internet to smart contracts and from people to smart contracts. Computer Law & Security Review, issue 5, pp. 40- 59.

8. Dondero B. (2017) Smart contracts. Juris-classeurperiodique, December, 19 p.

9. Douvelle T. (2019) Blockchain and protection of personal data. AJ Contract, no 7, pp. 316-320.

10. Fedorov D.V. (2018) Tokens, cryptocurrency and smart contracts in domestic draft laws from the perspective of foreign experience. Vestnik grazhdanskogo prava, no 2, pp. 3074 (in Russian)

11. Garance C. (2019) Smart contracts et droit des contrats. AJ Contrat, no 7, pp. 321-324.

12. Giusti J. (2016) Are «smart contracts» contracts? Available at: https://jeromegiustiblog. wordpress.com/2016/05/27/les-smart-contracts-sont-ils-des-contrats/ (accessed: 08.03.2019)

13. Godefroy L. (2018) Algorithmic code at service of law. Dalloz collection, no 4, pp. 713792.

14. Gongalo B.M. (2002) Doctrine of securing obligations. Moscow: Statut, 222 p. (in Russian)

15. Guerlin G. (2017) Considerations on smart contracts. Dalloz IP/IT. Intellectual property and digital law, no 10, pp. 512-516.

16. Hadeeva M.V. (2019) Smart contracts in US and Russia: conclusion, performance, prospects. Rroblemy ekonomikiipravovoipraktiki, no 3, pp. 182-186 (in Russian)

17. Herian R. (2018) Legal recognition of blockchain registries and smart contracts. Paris: OECD, 47 p.

18. Kablan S. (2008) For an evolution in contract law: the electronic contract and intelligent agents. Doctor of law thesis. Quebec City, 438 p.

19. Katsh Е. (1995) Law in Digital World. Available at: http://bookfi.net/book/624640 (accessed: 10.04.2019)

20. Klein J. (2019) Rethink the contract in the digital age. Journal of PO science jurists, no 6, pp. 68-75.

21. Loiseau G. (2016) The electronic contract, the needy for the reform of contract law. Electronic commerce communication, no 9, pp. 9-12.

22. Meitinger T. (2017) Smart contracts. Informatik-Spektrum, no 4, pp. 371-375.

23. Mekki M. (2018) The contract, the subject of smart contracts. Dalloz IT/IP, no 7-8, pp. 409-417.

24. Mogayar U. (2018) Blockchain for business. Moscow: Eksmo, 224 p. (in Russian)

25. Neguerrand M. (2019) Smart contracts in Belgium: a utopian destruction of the need for trust. Dalloz IT/IP, no 1, pp. 22-26.

26. Szabo N. (1996) Smart contracts: building blocks for digital markets. Available at: http://www.fon.hum.uva.nl/rob/Courses/InformationInSpeech/CDROM/Literature/ LOTwinterschool2006/szabo.best.vwh.net/smart_contracts_2.html (accessed: 19.05.2019)

27. Rozhkova M.A. et al (2018) The Law of Internet. Moscow: Statute, 528 р. (in Russian)

28. Savelyev A. (2017) Contract Law 2.0: «Smart» contracts as the beginning of the end of classic contract law. Information & Communications Technology Law, no 4, pp. 116-134. Savelyev A.I. (2017) Using smart contracts on blockchain technology and Russian legislation. Zakon, no 5, pp. 94-117 (in Russian)

29. Sannikova L.V., Kharitonov Yu. S. (2018) Digital assets and technologies: legal aspects of conceptual apparatus. Pravo i cifrovaya ekonomika, no 1, pp. 25-30 (in Russian)

30. Sidorenko E. et al (2017) Do I need to regulate bitcoin? Zakon, no 9, pp. 20-33 (in Russian)

31. Tikhomirov S. et al. (2018) Smartcheck: Static Analysis of Ethereum Smart Contracts. Available at: https://pdfs.semanticscholar.org/d9f5/1689c6a0383eb5d21083279b116d 8d0f0f88.pdf (accessed: 02.07.2019) (in Russian)

32. Trevor I. (2015) Beyond bitcoin: issues in regulating blockchain transactions. Duke Law Journal, vol. 65, pp. 569-608.

33. Volos A.A. (2018) Smart contracts and principles of civil law. Rossiyskaya justitia, no 12, pp. 5-7 (in Russian)

34. Wasim M. et al. (2017) Law as a Service: Enabling legal protection over a blockchain network. Papers of conference on smart cities, pp. 110-114.

35. Zolynski C. (2017) Blockchain and smart contracts: first glances at a disruptive technology. Review of banking and financial law, no 1, pp. 1-4.

Размещено на Allbest.ru